Текст книги "Архипелаг Гудлак"

25

Клуб в селе был большой. Заново отремонтированный. К тому же петь в него пригласили из города какую-то заезжую музыкантшу. В селе говорили, что до этого пела она где-то в Москве в ночном баре. Что этой певичке прочили большое будущее, но, кому следует заплатить за раскрутку, денег у нее не нашлось. На каком аркане ее затянуло в это село, то есть, настоящую колхозную брешь в бюджете района, из-за чего, словно «Титаник», он, медленно и верно шел на дно, никто не знал. Да, и не особенно хотел знать! Вместе с певичкой в клубе обосновался ди-джей и звукооператор в одном лице, который следил за исправной работой аппаратуры и исполнением саундтреков в необходимой очередности. Парень был видный. Можно сказать, Ален Делон… Поэтому некоторые из местных ребят его сразу невзлюбили, приревновав к певичке, которая всех завораживала своим ангельским голосом и умением подать себя не только со сцены, но, как видно, и в реальной жизни не упустить своего шанса. Но большинство наиболее воспитанных и толерантных тусовщиков, дававших себе ясный отчет, что без музыки и голос – ни к чему, сразу же прониклись к обоим устроителям танцевальных вечеров искренней симпатией, не отдавая особенного предпочтения ни одному из них.

– Смотрите, пацаны, в оба! Я директору клуба слово дал, что на этот раз все обойдется без бухалова, а значит, без мордобития! – предупредил Фома всех своих подопечных.

Макс, Дэн и еще несколько парней, занимавшихся рукопашным боем у Чернова старшего, согласно кивнули. Денег за обучение он ни с кого из них не брал. Директор же клуба поставила условие: «Баш – на баш! Я – вам – спортивный зал, вы – мне… Порядок в клубе!»

Делон поддал жару, и парни и девчонки задергались в ритме танца.

– Все будет нормально, Фома, не переживай! – сказал Макс, хотя совершенно не верил в то, что говорил.

Он просто хотел поддержать брата. Фома и сам все прекрасно понимал. Пока в клубе были только свои, можно было рассчитывать, что тусовка пройдет гладко. Но он ждал отморозков одного из соседних сел. «Может, не придут!» – до последнего надеялся он. «Беретту» Фома заткнул сзади за брючной пояс.

Еще перед танцами, Чернов старший распорядился, чтобы свет не гасили.

– Один раз можно обойтись и без светомузыки!

– Лажа будет, а не танцы! – возразил кто-то из своих.

– Поговори мне еще! Когда тебе в потьмах нож под лопатку сунут, ты по-другому запоешь!

Это был весомый аргумент, на который возразить было нечего.

Мужики из того соседнего села приходили на танцы обколотые и обкуренные. Плюс ко всему под градусом. Предводитель у них был совершенный придурок. И прозвище у него было под стать. Все звали его Кирпич. Рассказывали, что Кирпичов дважды мотал срок на зоне. И оба раза за хулиганство. С виду это был мужичок щуплый, но до того ловкий и хваткий, что мог легко справиться с тем, кто значительно превосходил его в росте и силе.

Танцы уже длились час, как вдруг погас свет, и темноту прорезали разноцветные огни.

– Макс! Что за чучмень такая!.. – закричал Фома, но не услышал звука собственного голоса.

Не медля ни секунды, он бросился к выключателю. Через минуту он был на месте и только тут обнаружил, что кто-то, опередив его, стоял и бесполезно щелкал им.

– Кажется, провода перерезали!

Это был Дэн.

– Музыка!.. Скажи, чтоб выключили музыку!

Белов ринулся в самую гущу толпы, чтобы поскорее пробраться к сцене. Но это оказалось не так просто.

– Эй, ты куда прешь? Совсем ослеп что ли!

Дэн тут же получил удар в грудь локтем.

– Ой!.. Он мне на ногу наступил! – взвизгнула какая-то девчонка.

На этот раз Белов получил такой мощный удар по челюсти, что едва устоял на ногах.

– Вот – урки колхозные!..

Наконец, очутившись возле ди-джея, он крикнул ему в самое ухо:

– Глуши мотор!

– Что? – не сразу понял тот.

– А то, блин!

– Вот теперь понятно!

Динамики тотчас умолкли. Это было так неожиданно, что кто-то громко засвистел, заулюлюкал. Тотчас поднялся невообразимый шум.

– Музло давай, лох!

Было странно наблюдать игру света, вспыхивавшего в такт приглушенной до отказа мелодии.

– Дай микрофон!

Возникнув откуда-то из тьмы, Фома оказался возле Белова.

– На сегодня танцы-зажиманцы окончены! Все – по домам!

Девушки и парни на миг невольно притихли.

– Да, кто – ты такой, чтоб нам указывать! Эй, Ди, давай музло, а то тебе и твоей фифе до утра не дожить!

– Фома, Кирпич – здесь! – негромко сказал Макс.

– До утра, говоришь?.. Выходи на улицу, кто это сказал! А вы пока свет почините!..

Кому Фома отдал это распоряжение, было непонятно.

Толпа расступилась, едва он шагнул с подмостков, служивших сценой.

– Где моя сумочка? У меня сумочку отняли!

В дальнем углу зала завязалась какая-то борьба.

Послышались крики, угрозы, страшные ругательства. Вместо того, чтобы двигаться к выходу Фома ринулся к дерущимся. Он увидел, как при очередной вспышке света блеснуло лезвие. Но этим его было не испугать…

В клубе началась настоящая паника. Парни и девчонки, более не ожидая повторного приглашения, ломанулись к выходу. Весть о том, что Кирпич объявился на танцах, разлетелась мгновенно. Все не раз на собственном опыте убеждались, что с ним – шутки плохи. Он всегда находился в окружении своих мутных дружков, готовых в любую минуту расправиться с теми, кто был им неугоден. В этом и близлежащих селах время от времени происходили странные убийства, поджоги домов, угоны автомобилей и изнасилования. Но к ответственности за злодеяния никого привлечь так и не удавалось.

Наконец, вспыхнул свет…

– Фома!

Оглянувшись, тот в последний момент увидел направленный на него ствол… Но подобное уже однажды происходило с ним… В Чечне. Но там был обученный убивать наемник. Вот говорят, что перед смертью вся прошедшая жизнь словно проносится перед мысленным взором. Тогда Чернов даже не успел ни о чем подумать. Наверно, поэтому выжил. Но после серьезного ранения он уже не мог служить в спецназе.

По прошествии того случая он много раз прокручивал в голове тот злополучный момент. «Надо было упасть на спину и выстрелить еще до того, как спина коснулась земли!» – так учил инструктор по ведению боя…

Фома так и не понял, что произошло. Но, поднявшись на ноги, обнаружил, что он был цел и невредим! А дымящийся ствол, из которого в нем могли проделать дырку, сжимал в руке Макс. На его лице застыло удивление… Как хорошо, что Фома не выстрелил из «Беретты»! Пуля могла нечаянно угодить в младшего брата, который, едва не сломав руку Кирпичу о собственное колено, буквально чудом завладел волыной! Видимо, в этот раз провидение было на его стороне…

– А где – Стрелок? – спросил Фома.

– Черт его знает!

– Склизкий какой!

– Как глина на мокром асфальте! – заметил кто-то из парней.

– Может, он и стрелять не хотел?.. Так, попугать решил!

– Слава богу, все – живы! А пуля в паркете застряла!

И Макс ткнул пальцем себе под ноги…

26

О стычках Фомы и Кирпича он мало, что знал. А бывший спецназовец не особенно об этом распространялся. Но по обрывкам фраз, когда старший брат приходил домой выпивши, хотя такое случалось не часто, Макс догадывался, что Ксенькин отец заимел на Фому зуб, и это могло для него плохо кончиться. К этой мысли его все больше склонял и их последний разговор в сарае, когда они опробовали Беретту. По закону Батон ничего не мог предъявить ухажеру своей дочери, так как та молчала, словно в рот газировки набрала. Видимо, она тоже сильно любила Фому. А, может, ей лишь так казалось! Вбила себе в голову то, чего не было на самом деле. Потеряв всякое терпенье и надежду разлучить, наконец, дочь с ловеласом, который был ее лет на десять старше, председатель совхоза обратился к авторитету, с каковым был на темных делишках крепко завязан.

Посему, когда Фома несколько дней отсутствовал дома, видимо, навещая одну из своих многочисленных подруг, прямо в усадьбу к Черновым, не спросив разрешения, зашли двое. По виду, полное дерьмо! Снизу до верху все – в наколках. Макс в это время грядки полол.

– Слышь, ты! – сморкнувшись под ноги, с угрозой произнес один из них. – Передай Черному, чтоб валил он из села по добру, поздорову! Больше предупреждений ему не будет!..

– Валите сами! – зло огрызнулся Макс, крепче сжимая в руках тяпку.

В случае чего, он, конечно же, готов был дать отпор чужакам. Но при этом сердце его как-то странно заныло…

По приезду старшего брата он не стал делиться своими опасениями с ним, зная, что тот, не восприняв его слова за чистую монету, лишь махнет рукой. Бывший спецназовец, понятное дело, был не из робкого десятка.

А однажды, когда уже стемнело, и Макс стал всерьез беспокоиться из-за отсутствия брата, Фома ввалился в сенцы, грохнувшись прямо в них на пол. Макс кинулся на шум. В сенцах было темно. Когда он втащил брата в дом, замирая от ужаса, то при свете лампы увидел, что Фома весь в крови, а в боку у него торчит нож. Да, не просто нож! С таким охотники обычно ходили на медведя. Кроме того, на теле старшего брата он обнаружил еще много резаных ран.

– Фомка? Ты меня слышишь, Фомка? Я – сейчас! Я – за врачом…

Метрах в двухстах от дома Черновых жила медсестра, которая работала в сельской районной больнице.

– Только бы она дома была, а не на дежурстве! – всю дорогу, как заклинание, с отчаянием твердил про себя Макс.

Маланья, так звали медсестру, и в самом деле оказалась дома. Узнав в чем дело, она тотчас оделась и вслед за Максом поспешила на помощь истекавшему кровью Фоме… Но, когда они пришли, было уже поздно. Фома лежал на полу в том же самом положении, в котором его оставил Макс, и не подавал признаков жизни.

27

Сожительство с Романом было в кайф Сюзи лишь до определенных пор. То есть, до того момента, когда его общество вдруг не стало ее тяготить. Завтрак, работа, ужин, постель. Все шло, как по накатанной, но за рамки этого никуда не выходило. Ее и тянуло к нему, и отталкивало от него одновременно. Он словно спрятался за невидимую стенку. И как только она пыталась вскарабкаться на нее, чтобы хоть одним глазком взглянуть, что находится по другую сторону, он начинал нервничать и замыкаться в себе еще больше. И, все же, она как будто бы питала к нему искренние чувства. По крайней мере, ей хотелось в это верить. До Романа-то у нее долгое время никого не было. Уж, больно стосковалась она по мужской ласке.

Как ни старался убедить себя Роман, что в его совместной жизни с Сюзи все – просто замечательно, у него это получалось с трудом. В течение последних нескольких дней он не мог не обратить внимания на резкие перепады в настроении сожительницы. То она, ластясь к нему, терлась прелестной мордашкой о его густую щетину, то гремела в кухне посудой и замыкалась в себе, стараясь не замечать присутствия своего обожателя рядом с ней.

Но Роман как будто бы был слеп и не видел всего этого или полагал, что так оно и должно быть, и то, что происходит между ним и Сюзи – в порядке вещей.

– Кстати, как там поживает твоя зазноба?

Тимур, как всегда, был начеку.

– Ты не прикипай к ней! Сдаст ведь, при первом удобном случае! Сдаст, когда узнает, кто – ты на самом деле!..

Когда Роман подходил к торговому центру, где работала Сюзи, он еще издали увидел ее. Она стояла перед входом и мило беседовала с каким-то молодым человеком довольно приятной наружности. Роман остановился метрах в тридцати от них и стал наблюдать. Молодой человек что-то сказал ей и она, прикрыв рот рукой, засмеялась. «Вот – тебе и сукермаркет!» – не на шутку обозлился Роман. Он вдруг поймал себя на мысли, что ужасно ревнует Сюзи.

«Странное существо – человек! – думал Роман. – Душа его, словно сосуд постепенно наполняется любовью к ближнему. Но, едва этот ближний совершит ошибку, то есть, сделает что-нибудь, вызывающее недовольство того, кто им дорожит, или невольно причинит ему боль, любовь тут же обращается в ненависть. И тот, кого он минуту назад боготворил, может легко поплатиться за отвратительную бестактность и легкомыслие собственной жизнью».

И хотя Роман решил, что ничего особенного не произошло, на сердце у него было неспокойно.

– Ты говорила, что муж твоей подружки страдает алкоголизмом? – как бы невзначай тем же вечером поинтересовался Роман у Сюзи.

Та с нескрываемым удивлением посмотрела на него.

– Но, ведь в прошлый раз, ты сказал, что алкоголиков гораздо больше, чем трезвых людей, и вылечить всех тебе не по силам? Именно поэтому ты просил не распространяться о том, кем ты работаешь!..

Что Роман на это мог ответить?

– Да, но иногда приходится нарушать собственные принципы! К тому же, речь идет о благополучии вполне конкретных людей, судьба которых тебе не безразлична. Я имею в виду твою близкую подругу и ее мужа, страдающего пристрастием к спиртному.

– Знаешь, не такая, уж, она и близкая…

– Гм…

И Роман, точно добрый маг и чародей врачевания из института имени Склифосовского, слегка прищурившись, посмотрел на Сюзи.

– Если по правде, я хочу всем этим базарным… Прости, я имел в виду не в меру словоохотливым и любопытным женщинам, рядом с которыми ты изо дня в день торчишь за прилавком, нос утереть! Я хочу, чтобы они завидовали мне и моему счастью!

Сидя на диване со скрещенными на груди руками, Роман вдобавок зачем-то закинул ногу за ногу. Затем, немного погодя, проделал то же самое, но в обратном порядке.

– Мм… да! Напрямки, но зато – честно!.. – подытожил свою пафосную речь псевдо-нарколог.

– Так, ты согласен помочь мне в этом? – словно все еще сомневаясь: уж, не ослышалась ли она, спросила Сюзи.

– Еще бы! Я уже горю желанием наше больное алкоголизмом общество сделать трезвее ровно еще на одного человека!

Захлопав от восторга в ладоши, Сюзи кинулась к Роману на шею. «Вот же дура!» – подумал Роман. Хорошо, что Сюзи понятия не имела, что было у него на уме. В своем стремлении расположить ее к собственной персоне он зашел даже дальше, чем того желал. Он растопил лед отчуждения, вернее, остатки того недопонимания, что еще присутствовали между ними и мешали им окончательно сблизиться. Сблизиться так, чтобы доверие было полным и всеобъемлющим. И, надо же? Это, наконец, случилось! На счастье или на беду, он пока мог лишь догадываться… Но после этого, точно воск горящей свечи, с полночи и до самого утра Сюзи буквально таяла в его руках. Кажется, она больше не хотела просто сожительствовать с Романом. Мужчиной ее мечты, ее жизни! Она созрела для большего…

– Я хотела у тебя… Вернее, тебе… Задать один вопрос!

Сюзи произнесла это как-то неуверенно…

Был выходной, и, проснувшись в полдень, они заканчивали пить в постели утренний кофе.

– Какой вопрос? Озвучь его, не стесняйся!.. Прошу тебя!.. В чем – проблема?

– После мамы у меня никого из близких людей не осталось…

Сюзи выдержала паузу.

– А, так хорошо иметь рядом надежного человека! Сильное мужское плечо, на которое без страха за завтрашний день всегда можно опереться!

Произнося это, Сюзи словно светилась вся изнутри. Роман невольно даже залюбовался ею.

– Ты согласен с тем, что я говорю?

– Еще бы! – ответил Роман без тени лукавства.

– Ну, так, а, если согласен…

Но прежде, чем продолжить дальше, Сюзи, осторожно, чтобы не разлить, поставила чашку с недопитым кофе на прикроватную тумбочку. Глядя на сожительницу, он передал ей свою пустую чашку, которая тотчас очутилась рядом с первой… Словно чего-то стыдясь, она вдруг уронила голову на грудь Роману.

– Ты на мне женишься?..

Вместо ответа Роман крепко обнял ее и поцеловал в губы. Сюзи, безусловно, позволила ему это сделать.

– Нет, нет! – мягко отстранилась она, когда он потянулся к ее губам снова. – Так, женишься или нет? Ты мне так и не ответил!

Даже с лучшими из женщин все заканчивается женитьбой, а потом… От раздражения кожа Романа стала нервно зудиться. Причем там, где не следовало…

– Дай мне время подумать!

Он отнесся к вопросу Сюзи, который по своей сути являлся настойчивым требованием, очень серьезно… И потому не хотел ей на сей раз лгать. За тот месяц с немногим, что они провели вместе, он действительно прикипел к ней всем своим существом. И разрыв с Сюзи мог оказаться для него очень болезненным!.. Но Тимур?.. Тимур не позволит ему связать свою судьбу с Сюзи! Стоит Роману лишь заикнуться об этом, и он заставит искромсать ее на куски. Представив себе подобное, Роман едва не впал в депрессию.

– Что – с тобой, милый? – в тревоге спросила она. – Тебе плохо?

Часто заморгав оттого, что роговицы его глаз вдруг совсем некстати увлажнились, он, хотя и с трудом, но вновь овладел собой.

– Нет, нет! Ты ошибаешься! Просто соринка попала…

– Куда попала?

– Я думаю, догадаться нетрудно! – ответил он довольно грубо.

В отместку, словно дразня его, она кокетливо высунула розовый язычок изо рта и стремительно завибрировала им.

– Да, ты с ума сошла!

– Ничуть! – рассмеялась она. – Представь себе, что это – крыло птицы! Если ты высунешь свой язык и попробуешь сделать также, то будет уже два крыла…

– Ну, и что – дальше? Где – сама-то птица?

– Ты – что, не понимаешь?

Сюзи притворно нахмурила бровки.

– Птица – в холодильнике!

Сюзи и впрямь прошлым вечером в супер-маркете, где работала, прихватила курицу, чтобы на следующий день затушить целиком.

– И, когда я ее сготовлю, полетит она прямо к нам в рот? – воскликнула Сюзи, смеясь. – Ну, как? Я доходчиво все объяснила?

– Гм… – сделав удивленное лицо, только и сказал Роман.

– Так, в каком глазу у тебя соринка? Дай-ка, я слижу ее языком!

28

– Зачем тебе – съемная квартира?

Ксю смотрела на Дэна так, словно хотела вынуть из него скелет, а затем вернуть обратно, если, конечно же, он позволит ей это.

– Деньги – лишние? Ты ведь теперь почти каждую ночь проводишь у меня, не считая, конечно…

– Да, да!.. Я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Две ночи я сплю с тобой, а потом сутки безвылазно торчу на дежурстве в охранке.

Белов отвел взгляд.

– И, как будто бы, нас обоих это устраивает. Или я не прав?

Ксения шаловливо повела плечиком.

– Лично меня, нет! Я хотела бы каждую ночь чувствововать тебя рядом с собой в моей постели…

Дэн, обняв ее, прижал к себе.

– Ты ведь знаешь, что я – тоже совсем не против этого! Но работа есть работа, и ничего тут не поделаешь!

– Найди другую! В чем – проблема?

Белов в усталой задумчивости потер пальцами виски.

– Но здесь, хоть и, не бог весть сколько, мне аккуратно платят при том, что я особенно не утруждаюсь… Фирма-то – серьезная! Таких в городе – мало…

Но Ксю ответ Дэна, видимо, не очень устраивал. Она медленно высвободилась из его объятий.

– Значит, переезжать ко мне ты не хочешь? Работу менять – тоже… А говоришь, любишь!

Склонив голову, Ксения смахнула непрошенную слезу. Или же Белову так только показалось?

– Может, зря мы с тобой встретились через столько-то лет?

– О чем ты говоришь? Ты снова хочешь сделать меня несчастным?..

Но вместо ответа Ксения предпочла промолчать. За окном было уже темно. Послышалось, как заливисто загавкала соседская собака. «С чего бы – это?» – машинально подумал Белов… Картинки из прошлого вновь замелькали в его воображении…

Он стоял на подножке готовившегося к отправке поезда…

– Ты будешь мне писать?

Привстав на цыпочки, Ксю дотянулась лишь до его подбородка, оставив на нем ярко-красный след помады.

– Эй, Ромео! Пора! – услышал Дэн за спиной голос проводницы. – Поезд вот-вот тронется!..

Герасим сдержал слово. Он приехал в деревню, чтобы забрать с собой Макса и Дэна. Он выполнил обещание, данное Фоме. Но все оказалось не так просто, и ребятам пришлось два года постигать азы боевой выучки в десанте, а затем пройти курсы специальной подготовки. Только после этого их мечта служить в спецназе стала постепенно претворяться в жизнь.

Все складывалось самым замечательным образом, если не считать того, что Ксю не прислала Белову ни одного письма.

– Говорил я тебе! Шмара – она, а не Джульетта!

Чернов не скрывал радости по поводу того, что девушка оставила его дружка с носом.

Погруженный в свои мысли Дэн лишь теперь обнаружил, что Ксении рядом с ним в комнате не было. Он вдруг услышал, как громко хлопнула дверь на веранде, и раздался пронзительный крик.

Через считанные секунды Дэн сжимал в объятьях перепуганную до смерти девушку. Вся съежившись, она трепетала в его руках, точно воробышек. Спорхнув с ветки, он не смог взлететь, рискуя стать добычей дворовой кошки… Но помощь подоспела вовремя…

– Там кто-то есть!

Она указала рукой на дверь.

– Пройди в дом, прошу тебя! И ничего не бойся! Я – мигом…

Очутившись на крыльце, сколько ни вглядывался Белов во тьму, но ничего там так и не разглядел.