Текст книги "Куда идут русские?"

Тем русским интеллигентам, кто все же был способен к борьбе и нашел себя на стороне белых, победители не оставили выбора, кроме как бежать за границу или пойти на плаху. А наиболее известных и авторитетных людей, расправа над которыми могла вызвать нежелательный резонанс в мире, большевики попросту посадили на два парохода и отправили за кордон.

При этом оставшаяся интеллигенция первой испытала на себе все прелести репрессий и красного террора. Именно в ней – в той самой прослойке, выделяющейся наряду с главенствующими классами рабочих и крестьян, – большевики видели пятую колонну, склонную к саботажу любых начинаний новой власти. А поскольку обойтись без ее помощи они на первых порах не могли, то вместе с кнутом вынуждены были использовать и пряник.

Те, кто изо всех сил готов был доказывать собственную преданность Советам, могли рассчитывать на некоторую благосклонность и имели возможность избежать голодной смерти. Все остальные интеллигенты влачили жалкое существование.

Но очень скоро вместо разрушенной «старой гвардии» образовалась так называемая советская интеллигенция. На новом историческом повороте выдвинулись вперед образованцы, как назвал их Солженицын, – люди, готовые верой и правдой служить власти, при которой они смогли выучиться и получить все, что имели. Однако они уже были лишены качеств, присущих их дореволюционным предшественникам. И зачастую из их среды на первые позиции вместо самых достойных выдвигались наиболее наглые и беспринципные посредственности, готовые идти по головам настоящих талантов. Вспомнить хотя бы травлю академика Вавилова, развернутую Лысенко, – чем не история Моцарта и Сальери.

Тем временем тысячи других образованцев просто просиживали штаны в различных НИИ, академиях, институтах, обществах и союзах, прекрасно описанных у Булгакова на примере МАССОЛИТа. Неудивительно, что со временем эта псевдоинтеллигенция начала деградировать. И очень скоро действительно стала подходить под определение «гнилая».

На новом историческом вираже люди, которые считали себя интеллигентами и кормились от щедрот советской власти, проявили полную беспомощность. Они не выдержали крушения старого строя. И в итоге превратились в заурядных обывателей, пытающихся выжить наряду со всеми остальными.

Часть из них подалась в бизнес. И великие артисты стали преуспевающими владельцами ресторанов. Другие, подобно Васисуалию Лоханкину из «Золотого теленка», сели на шею своим близким и тихо скулят, что их перестали кормить. А третьи просто бежали из страны – поднимать иностранную науку и развивать заморское искусство. При этом былую интеллигентность затмил сугубо прагматичный расчет, не оставляющий места для высоких дум и патриотических устремлений.

А еще есть такие, кто по-прежнему подползает к власти, выпрашивая у нее ордена и звания, должности и материальные блага. Лишь редкие осколки старой интеллигенции не побираются и едят свой хлеб.

Отдельная группа, на которой я хотел бы остановиться особо, – интеллигенты от искусства. Многие из этих людей ударились, что называется, в бизнес по профилю. Именно они превратили наше телевидение в зловонную клоаку, заливающую дерьмом страну. Прекрасно понимая, какого рода товар производят, они оправдывают себя, надменно кидая через губу: «Пипл хавает!» И никто не хочет сказать себе: «Что же я, подонок, делаю? Для этого ли даны мне образование и талант от Бога?»

То есть интеллигенция вместо того, чтобы действительно быть властительницей дум, порой играет деструктивную роль. Поэтому, глядя на такую ситуацию, мне хочется спросить словами Горького: с кем вы, мастера культуры? Народ ждет от вас каких-то движений. А вы опустились ниже унитаза. Или занимаетесь грызней и перетягиванием одеяла (это ярко продемонстрировали члены Союза кинематографистов при его разделе на две конкурирующие организации).

Кроме того, многие просто не смогли освоиться в новой реальности, оказались оттесненными на обочину общественного процесса. И теперь лишь наблюдают, как борются другие. Однако, чувствуя собственную никчемность, они злятся, раздражаются и пытаются облить грязью тех, кто к чему-то еще стремится. Такие люди видят только плохое. Не замечают истинного напряжения сил народа. И лишь обвиняют его в пьянстве, нежелании работать и прочих грехах.

Как-то один знакомый поделился со мной мыслями по этому поводу: «Складывается ощущение, что люди куда-то двигаются, пытаются что-то менять в собственной жизни, а интеллигенция не только не помогает им, но еще и мешает своим постоянным нытьем. Между тем народ тянется к ней в поиске новых идей, ждет от нее какого-то примера».

И здесь приходится с горечью констатировать, что такой страны, которую мы потеряли, больше никогда не будет. А значит, не будет и прежней интеллигенции. И тем не менее, наблюдая сегодняшних пигмеев, пытающихся влезть в ее просторные одежды, несмотря ни на что, хочется верить: пример старых интеллигентов способен пробудить в русской душе все, что еще осталось не раздавленным.

Что делать? Наш извечный вопрос. Есть только один рецепт: перестать ныть. Займитесь делом. Займитесь тем, чему вас так долго учили. И может быть, тогда со временем у нас родится новая интеллигенция.

Сегодня как никогда нужен духовный поиск, который всегда отличал ваших предшественников. Народ ждет от вас духовного осмысления нынешней ситуации. Ждет глубоких произведений и помощи на новом пути!

Глава 6. Чужие в своей стране

Почему русские из бывших советских республик не нужны России?

Каждый год мы с помпой отмечаем День независимости России. Звучат официальные речи, поздравления с праздником. Но на фоне пышных торжеств не слышно голосов тех, кто и по сей день расхлебывает итоги парада суверенитетов, который произошел более 20 лет назад. Для них это не праздник, а горькая, может, самая горькая в их жизни дата.

Пишут нам со всех концов страны. Послания эти пришли в разные годы, но смысл их один. «Меня зовут Юрова Светлана. Мне 20 лет. Родилась в Узбекистане. Родители русские. В 1996 году мы переехали в Россию. Вскоре отец умер. Мама тяжело заболела. Есть брат, ему 21 год. Он не работает. Я живу с мужчиной. Месяц назад родилась дочка. Российского гражданства добиться не имею возможности. Значит, нет ни прописки, ни паспорта. Брак оформить не можем, свидетельство о рождении девочки тоже. Понятно, что ни о каких пособиях, дотациях речи быть не может, не говоря уже о возможности официально устроиться на работу. Словом, не имею никаких прав для нормальной жизни…».

Еще одно письмо – от многодетной семьи, Сбродько Леонида Николаевича и Надежды Михайловны. Переехали они из Казахстана в 1999 году.

«…Все мы были там людьми второго сорта. Работы не было, школы почти все перешли на казахский язык. А если не знаешь казахского языка, все двери для тебя закрыты. Работа только черная: уборщиком, дворником. А самое главное – невозможно было жить и учиться детям. Их тоже притесняли местные, били».

Надежда Бурякова пишет: «Я, русская, педагог с 15-летним стажем, в России иностранка. В 2002 году переехала из Таджикистана. Гражданства оформить не могу. Впечатление, что попала в страну слепоглухонемых чиновников. В паспортно-визовой службе города смотрят с нескрываемой злостью: «Приезжают тут всякие, от работы отвлекают». Стоит заикнуться о своих проблемах – раздраженно машут руками: «Ой, хватит, наслушались!» Нас разделили с самыми близкими людьми. Мой родной брат готов помочь мне, но по новым, «упрощенным», поправкам к Закону «О гражданстве» я не имею права оформить документы на вид на жительство через прописку в его доме. Мне грозят депортацией. Ехала на малую Родину с большой надеждой и вот убедилась: закон что дышло. В аналогичной ситуации оказались мои близкие родственники: зять, племянник, племянница. Они служили в 201-й российской дивизии на территории Таджикистана, были востребованы, а теперь изгои в родном Отечестве… Растут дети, кем и где родятся их внуки, да и родятся ли вообще?»

Десятки и десятки таких писем. Все они от вынужденных переселенцев, беженцев. В каждой относительно благополучной области насчитываются тысячи и десятки тысяч вынужденных переселенцев.

Как же могло получиться, что миллионы людей в своей стране оказались беженцами?

Когда распался Советский Союз и появились независимые государства, русский народ решил: хорошо, если союзные республики созрели для того, чтобы жить самостоятельно, давайте разойдемся. И без войны, мирно разошлись. Казалось бы, при такой ситуации другие народы должны быть благодарны русским за то, что они сделали. Однако вместо благодарности правительства этих стран устроили гонения на русскоязычное население.

Это относится почти ко всем бывшим странам СНГ. Посмотрите на Литву, Латвию, Эстонию. Там русских притесняют, процедура получения гражданства выстраивается таким образом, что получить его невозможно.

Из Средней Азии, Казахстана выехало несколько миллионов человек. Отовсюду русские двинулись на Родину, нередко бросая имущество, квартиры, потому что жизнь в этих республиках стала невыносимой. Увы, с годами такая политика не меняется.

А что же Россия? Россия отмалчивается. Лишь изредка в телеэфире появляются отдельные депутаты: пошумят, погалдят – и снова забыты наши соотечественники.

Наблюдая за таким безволием и бессилием центральной власти, феодалы республик, оставшихся в составе России, «смелеют» прямо на глазах. Достаточно было взглянуть на Кирсана Илюмжинова, долгие годы упивавшегося собственным величием. За время своего руководства Калмыкией он превратил республику в личное ханство.

В Башкирии вовсю процветает национализм, а нам толкуют, что безобразия по отношению к русским – обычная бытовуха. И притесняют не только русских: стонут татары, ряд других «не титульных» народов.

Ни для кого не секрет, что только из так называемой Республики Ичкерия чеченцы выгнали почти пятьсот тысяч русских…

Во многих городах и областях страны формируются исключительно по национальному признаку различные диаспоры, общины, землячества, где мусульмане явно лидируют. Это выходцы с Кавказа, из стран СНГ: Азербайджана, Таджикистана. Не отстают и граждане дальнего зарубежья – корейцы, китайцы, вьетнамцы. Селятся, расселяются, укрупняются…

Мне невольно вспоминаются события в Косово, так называемый «югославский вариант». Тот межнациональный конфликт был доведен до кровавой развязки. В Косовский край, на исконно сербские земли, пришли албанцы. Добросердечные славяне приняли иноверцев как братьев. Они и жили десятилетиями рядом. Но в сербских семьях рождаемость падала, и наступил момент, когда сербов насчитывалось не более 200 тысяч человек, а албанцев – 2 миллиона. Численное превосходство подвигло «братьев» заявить о полных правах на Косово. А сербов – в резервацию, они здесь лишние! Югославская армия попыталась силой остановить процесс. Но даже в армии, где офицерами служили славяне, солдатами были в основном мусульмане. Вмешалось НАТО. Страну порвали на лоскутки. Сербов из Косово изгнали.

Вот почему мне так понятна тревога губернаторов Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской области, куда всеми правдами и неправдами устремляются нелегальные переселенцы с юга. Ситуация в южных районах похожа на ту, которая складывалась в Югославии перед началом ее распада.

Наши граждане с Дальнего Востока, из Сибири, с севера постепенно перемещаются в центр, на юг, в Поволжье. Но свято место пусто не бывает. Эти территории населяются другими народами: китайцами, вьетнамцами, корейцами. Когда количество переселенцев станет большим, чем местное население? Возможен ли там «югославский сценарий»? Очень возможен.

Закрыть глаза, как это делает центральная власть? Идти воевать, как в Чечне? Думаю, что нет. Первое, что мы должны сегодня сделать, – поднять рождаемость. Пополнение семьи должно быть экономически привлекательным. В последние годы государство кое-что сделало в этом плане: предусмотрен материнский капитал на второго и последующих детей, введены выплаты многодетным семьям, в ряде регионов разработаны соответствующие жилищные программы. Но останавливаться на достигнутом рано.

Второе: нужна жесткая политическая воля. Мы должны применять строгие санкции к тем странам, где изгоняют или притесняют русских. Следует прекратить подавать газ, электричество, нефть. Подумайте: в Латвии живут за счет транзита наших энергоносителей и при этом русским отказывают в гражданстве.

Третье: нужно принять закон о репатриации русских. Каждый русский человек должен знать, что на Родине его ждут, ему помогут. Нет денег? Давайте будем давать земельные участки из федерального земельного фонда.

Четвертое: нужен закон, по которому каждый въезжающий русский автоматически получает гражданство.

Где взять деньги на эти меры? Те, кто пользуется природными ресурсами, должны платить повышенные ставки налога. Необходимо национализировать производство спиртного.

И самое важное – принять программу народосбережения. Ведь вопрос не только в том, чтобы увеличить рождаемость, но и в том, чтобы уменьшить смертность. У нас средняя продолжительность жизни едва превысила 70 лет. Это очень мало.

Если мы и дальше будем жить по поговорке «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», реален дальнейший распад России. Но если поймем сложившуюся ситуацию и соберем все силы народа, чтобы ее выправить, нас эта проблема обойдет.

Глава 7. Другие русские

Чему нас могут научить соотечественники, вернувшиеся на родину?

Рядом с нами сегодня живет более 10 миллионов переселенцев. И еще 20 миллионов русских остается за границей. Причем большинство – не в Америках и Европах, а в ближнем зарубежье. Там им приходится не сладко, но и на Родине их по-прежнему никто не ждет. От того же, найдем ли мы общий язык с ними, сумеем ли объединить эти две России, зависит решение главного сегодняшнего русского вопроса – прекращение стремительного вымирания нашей нации и предотвращение развала страны.

Эту историю мне рассказал вынужденный переселенец Станислав Никольский. В конце 1993 года десять русских семей из Таджикистана приехали в Россию. Поселились в вагончиках в одном из районов Калужской области. А в 1994 году по предложению областной миграционной службы создали АОЗТ «Новорос», чтобы с его помощью обустроиться на новом месте. Собирались с местным колхозом организовать предприятие по переработке сельхозпродукции, открыть свою пекарню. Заключили договор. Под разработанный «Новоросом» и одобренный областным управлением сельского хозяйства бизнес-план Федеральная миграционная служба России выделила 196,1 миллиона неденоминированных рублей – тогда переселенцам хоть какие-то крохи от государства еще перепадали.

Но местные чиновники скрыли это от «новоросовцев» и самостоятельно стали распоряжаться деньгами. Переселенцы остались без благоустроенного жилья и проживали в общежитии, которое на бумаге числилось как 12-квартирный жилой дом. Районный суд, куда обращались Никольский и его товарищи, в иске им отказал и принял сторону местной администрации. Уже установленное хлебопекарное оборудование в 2000 году было демонтировано и передано другой фирме. Правды переселенцы так и не нашли и вынуждены были долгие годы перебиваться как могут…

Невеселая получилась история. И очень типичная. Оказывается, целеустремленные, активные люди, которые возвращаются в Россию из ближнего зарубежья, никому здесь не нужны. Несмотря даже на то, что они свои – русские – и приехали сюда не милостыню просить, а работать.

Прежде всего потому, что они «другие русские». Это те, кто в свое время отправился на подъем окраин огромной страны. А отбирали для этого самых энергичных, деловых, образованных и предприимчивых. Неудивительно, что там они со временем достигли серьезного положения, стали высококлассными специалистами, многие выбились в руководители. И когда вдруг грянула революция и «меньшие братья» указали им на дверь, они вместе с семьями потянулись на родину.

Вернувшись, переселенцы тоже не сидят сложа руки: они не пьянствуют, под забором не валяются, трудятся что есть мочи. В некоторых же из нас говорит элементарная зависть: «Понаехали тут, дома понастроили…». Многие приезжих и русскими-то не считают. Причем, судя по государственной миграционной политике 2000-х, отношение это свойственно не только темному российскому обывателю, но и нашей власти.

«Не от хорошей жизни люди поехали из республик бывшего Союза в Россию, – пишет вынужденная переселенка Вера Георгиевна Боброва. – Там мы оказались лишними, чужими. Но и Россия нас не приняла. Я два года бьюсь как рыба об лед и не могу дождаться российского гражданства. Дети живут в разных странах. Старшую дочь не видела 10 лет. Сколько слез пролито, сколько было бессонных ночей! В Казахстане наш дом-дворец был продан за копейки, здесь их хватило на 9-метровку, плюс маленькая кухня и санузел. Но слава Богу, что сегодня у нас есть этот уголок! Кто испытал переселение, тот понимает, что это за мясорубка. Без гражданства я до сих пор не прописана. Без гражданства я не могу сдать документы для оформления пенсии. Без гражданства я не могу оформить опеку над внуком, и у меня в школе ребенок учится на моих обещаниях, что скоро оно появится.

Недавно у меня наконец-то приняли документы. Четыре месяца жду и не знаю, когда дождусь. За два года сколько уплачено денег за переводы, ксероксы, квитанции, регистрации (через каждые три месяца), за справки, комиссии и т. д.! И ни копейки от государства. И плюс к тому колкие упреки от некоторых россиян: «Кто вас звал в Россию? Она не безразмерная и всех не может прокормить!».

В организованную несколько лет назад нашим Издательским домом бесплатную юридическую консультацию каждую неделю обращались переселенцы с такими же историями. После принятия закона о гражданстве мы не устаем повторять, что он стал барьером на пути русских домой. С внесением в него поправок, расширивших круг людей, подпадающих под упрощенную процедуру получения российского гражданства, мало что изменилось. На местах – все та же волокита.

Если бы были востребованы энергия, знания, талант переселенцев, они могли бы стать неоценимым подспорьем стране. В некоторых регионах приезжие практически полностью компенсируют естественную убыль населения. Поэтому для них должны быть созданы все необходимые условия.

Так происходит во всем цивилизованном мире. После распада Французской империи в 50-х годах XХ века многие французы вернулись домой из африканских колоний. Именно они помогли послевоенной Франции встать с колен и занять достойное место в современной Европе. Израиль, едва оформившись как государство, тоже позвал своих и предоставил им все шансы. Тому же примеру последовала Германия. Людям в этих странах не все равно, с кем жить бок о бок. Они заботятся о качестве своего населения. И вместо гастарбайтеров и нелегалов предпочитают иметь дело с братьями по крови, воспитанными в их культуре и говорящими на их языке.

Так может быть, и России пригодились бы руки переселенцев? Ведь таких, как Никольский – предприимчивых, деловых, умных, – среди них немало. Им не мешать, и они горы своротят. Некоторые россияне, кстати, это уже поняли. Как-то к нам обратился хозяин небольшой строительной фирмы: «Мы расширяться думаем, второй кран купили, нужно еще полтора-два десятка рабочих. Где бы набрать переселенцев? Они народ грамотный и трудолюбивый. А наших мужиков до первой получки хватает, потом – запой».

Более того, переселенцы по-другому относятся к России и к русским. После унижений в бывших республиках у них обострено чувство родины, собственной национальной принадлежности. И сегодня они, с одной стороны, с недоумением смотрят на Россию: «Где же та светлая родина, о которой мы мечтали за границей?» А с другой – трезво понимают ситуацию с межнациональными отношениями. Понимают, к чему могут привести сегодняшние процессы.

Мы ведь постоянно говорим о нелегалах, которые заполняют страну. Государство же не принимает никаких внятных мер: только грабит их потихоньку да всякий раз находит нового стрелочника, когда кто-нибудь из чужеземцев совершит очередное громкое преступление в самом сердце России. Тем временем землю в разоренных русских деревнях активно скупают все, кому не лень. Кавказцы устанавливают свой контроль в бизнесе, врастают в органы власти, привнося туда законы кумовства. И все это происходит под беспомощное брюзжание общественного мнения при полном попустительстве властей.

Между тем за границей наши соотечественники уже стали настоящими русскими, осознали, что нужно бороться за свои права. К примеру, русские школьники в Латвии понимают, что, лишившись возможности учиться на родном языке, они не смогут получить нормального образования и навсегда останутся там людьми третьего сорта. Поэтому открыто выступают с массовыми акциями протеста: выходят на митинги, обращаются в Совет Европы. Они уже знают, что никакая поддержка властей им не светит и единственный выход – быть вместе, бороться, выживать сообща. Проще говоря, их жареный петух уже клюнул.

«Как и вы, я проживал в Казахстане, в городе Актюбинске, и, как и вам, мне пришлось не по своей воле покинуть республику, – пишет мне Анатолий Савельевич Олейник. – Уже в 1992 году мы, русскоязычные, стали искать способ защиты от коренного населения и пришли к выводу, что необходима общественно-политическая организация, которая взяла бы на себя функции защиты прав говорящих на русском языке. После преодоления многочисленных препон в 1993 году было организовано общество «Славяне» Актюбинской области. Я рад, что в числе 915 708 граждан, получивших российское гражданство и приехавших из Казахстана в Россию, более 21 тысячи (с 1993 по 1997 год) получили его через нашу организацию».

Именно такие русские, объединившись уже внутри нашей страны, могут стать самостоятельной силой и на политической арене, составить костяк национальной партии, которая отстаивала бы интересы всего русского народа. Это не доморощенные националисты, способные лишь на то, чтобы избивать в подворотнях беззащитных африканцев, а истинные патриоты, осознавшие настоящую ценность родины. К тому же они пожили среди других народов, имеют реальный опыт взаимоотношений с ними и знают, на что ни в коем случае нельзя закрывать глаза.

Это та закваска, которая необходима нашему народу, чтобы он осознал себя как народ. Нам – русским – делить нечего, если мы не хотим уступить место чужакам, которые заберут все. И многие наконец начинают это понимать. Медленно, но происходит рост национального самосознания. В других республиках после распада Союза этот процесс разворачивался с головокружительной быстротой. Русские же – слишком большой и благодушный народ. Нам потребовалось больше десяти лет унижений и целенаправленного истребления, чтобы проснуться. Чтобы мы все наконец стали «другими русскими».