Текст книги "Линия Горизонта"

Сказав это, судья отвернулся от Даниила и пошел в сторону одной из неприметных дверей в кабинете.

– Кто? – спросил Даниил, подходя вслед за стариком к двери.

– Лорд Грей. – Судья потянул на себя дверь – за ней обнаружился короткий узкий коридор и винтовая лестница вниз. – Пойдемте, я расскажу вам все.

– Как мог лорд-советник предать вас? – в замешательстве спросил Даниил.

Джереми Грея он знал много лет – их отцы дружили со времен учебы в университете, а сам Даниил все детство провел рядом с Марго. Маргарет Грей.

Собственно, детство их проходило поочередно то в южном имении Кондратьевых, то на озерах Греев. Они ходили вместе в школу при Храме, позднее – поступили в местный университет. И даже по его окончании виделись достаточно часто. И когда возникла необходимость, – а это была именно необходимость, – лучшего кандидата в мужья Маргарет Грей не нашлось.

– Полагаю, он сам еще об этом не знает. Все будет зависеть от того, что мы с вами обнаружим внизу, – сказал судья и первым шагнул в полутьму лестницы. Редкие электрические светильники, развешанные по стенам, скудно ее освещали.

– А куда мы идем?

– Нужно проверить городские склады. Раньше ими занимался специальный человек, нанятый лордом Греем. Диего Харди. Но три дня назад он пропал, а вчера вечером объявился в одном из лагерей мятежников. И причем не просто объявился, а возглавил его, сместив прежнего лидера Уиллу. Я еще, помнится, удивлялся одно время, как такая нерешительная женщина может руководить размещением тысяч человек в карантинных кварталах. Я поднял отчеты Харди, которые он составлял для Совета, а лорд Грей их подписывал. Согласно этим отчетам, в Городе всего вдоволь: и еды, и запчастей для солнечных станций, и эссенций для производственных станций. Меня беспокоит такой быстрый побег, – полагаю, он нас ограбил. Вопрос в том, что он вынес.

– Но лорд Грей мог не знать… – попытался оправдать лорда-советника Даниил.

– Я понимаю – вам сложно в это поверить. Джереми Грей, скорее всего, действительно не при делах. Но, в конце концов, это была его ответственность. Вот скажите, как мне с ним поступить, если пропало что-то ценное?

– Я… я не могу судить, милорд. Это… это не мой уровень, – пробормотал Даниил. – В любом случае необходимо поступать по закону.

– Должно быть, сложно вам живется, – ответил на это судья. – Вы так трепетно относитесь к правилам. Не боитесь, что из-за этих самых законов сами пострадаете?

Даниил не нашелся что сказать. Судья был, как всегда, прав – если старик и не следил пристально за его жизнью, как следил за тем же Диего Харди, но разгадал эту маленькую слабость Даниила в два счета.

Даниил Кондратьев был из той породы людей, которые, перейдя дорогу в неположенном месте, еще несколько часов думают об этом, мучают себя понапрасну. Каждое, даже крохотное, нарушение правил заставляло Даниила придумывать себе оправдания, успокаивать себя, думать, наконец, что он будет говорить, если его поймают даже спустя несколько дней. И от этого ему становилось только хуже и хуже. До тех пор, пока беспокойство это не забывалось, убаюканное собственноручно сочиненными сказками. А вскоре забывались и сами сказки.

– Даниил, я не хочу скандалов. Строго между нами – говорю, как есть, после того, как мятеж будет подавлен полицией, а вы женитесь на Маргарет Грей, Джереми сложит с себя полномочия лорда-советника, а его место займете вы.

Впрочем, я не могу во всем винить Джереми, – помолчав с минуту и не дождавшись никакой реакции от Даниила, шедшего позади, добавил судья. – Сомнений в преданности Харди у меня не было – он не давал тому ни единого повода. Да и полиция охраняет все входы и выходы на городские склады, а ключи есть только у лордов-советников. И у самого Харди. Честно говоря, я до сих пор надеюсь, что Диего просто вернулся к племяннику – он тоже в восстание играет… как же его… Ферран, кажется.

Пока они спускались – Даниил не мог точно определить, сколько времени это заняло, – в тусклом свете редких электрических ламп он разглядел всего три двери, выводившие, видимо, обратно в Храм.

– Мы под Городом? – спросил Даниил, когда лестница осталась позади и они оказались в длинном тоннеле высотой в несколько десятков метров. Под потолком и на стенах висели яркие электрические лампы, слепившие глаза. Стены тоннеля, как все городские подвалы, были обшиты металлическими листами.

– Да, – ответил судья. – Эти коридоры не сообщаются никак с другими подвалами Города. Попасть сюда можно либо из кабинетов лордов-советников, либо через западную площадь за Храмом.

– Зачем нужны такие высокие двери? – спросил Даниил.

Двери каждого склада и правда были циклопическими – высотой не меньше пяти метров, они резко выделялись на фоне однообразных серых стен белым цветом и огромными черными цифрами, обозначавшими номер склада.

– Когда их только заполняли, еще при Уоллесе Гранте, использовались огромные грузовые платформы, – ответил судья и двинулся вглубь тоннеля.

Людей вокруг было немного – в основном патрульные полицейские.

– У Диего Харди были помощники? – спросил Даниил Кондратьев. – Не мог же он один контролировать работу всего комплекса.

– Три десятка человек, – ответил судья. – Я проверил их прошлое – все пришли на работу в течение прошлого года по приглашению Харди. Старых сотрудников уволили.

– И, разумеется, все новички пропали вместе с Харди, – предположил Даниил.

– Да. – Судья кивнул не оборачиваясь. – И все они…

Мимо них прошел очередной патруль – лорду-советнику пришлось замолчать.

– …И все они появились за последнюю неделю в лагере Харди, – продолжил он.

– Он не мог просто сбежать?

– Очень на это надеюсь. Как только я получил донесение о побеге, я стал просматривать отчеты. На бумаге Диего Харди выполнял работу добросовестно – ежемесячные проверки количества эссенций для пищевых станций, для станций по производству одежды. Все эти пункты последовательны. Но меня крайне беспокоит вот что. Ни в одном отчете, кроме годового, он не упоминает оружейные склады. И если мои догадки верны, нас ждет не просто мятеж, нас ждет война.

Они остановились возле склада номер четырнадцать. Судья извлек из кармана мантии связку ключей.

– Самая большая ценность во всем Городе, – сказал судья, встряхнув ее.

Отыскав ключ с биркой, на которой черными выцветшими чернилами была выведена цифра 14, лорд-советник вставил его в неприметную замочную скважину, после чего помахал рукой приближавшемуся к ним патрулю из трех полицейских.

– Охраняйте вход на склад, пока я и господин Кондратьев будем внутри, – распорядился он, едва полицейские подошли к ним. – Никому не сообщать о нашем визите, это приказ лорда-советника. Как вас троих зовут?

– Сержант Кошта, сержант Бертани… – сообщили два офицера, а третий, самый молодой, замешкался, но быстро выдал:

– Ильнар… курсант Гасанов.

– Капитан Тиммонс стал направлять сюда курсантов? – Лицо судьи непроизвольно вытянулось. – Я переговорю с ним.

– Сейчас на этом уровне шесть патрулей. У нас примерно минут десять, пока оставшиеся тройки не вернутся обратно, к этому складу, – сказал лорд-советник, когда за ними закрылась дверь склада. – Подозреваю, что среди патрульных есть предатели.

Даниил ожидал, что придется открывать большую дверь, однако в ней оказалась вырезана обычная, в человеческий рост, панель, отъехавшая в сторону, едва судья повернул ключ.

Тихо щелкнул выключатель, затем еще один – под потолком зажглись сотни лампочек.

Даниил огляделся. Куда-то вдаль уходили бесконечные стеллажи, заставленные коробками всевозможных размеров, противоположная стена с трудом угадывалась вдалеке.

Судья уверенно прошел мимо первой секции и, заглянув в одну из коробок, затем – в еще одну, потом прошел дальше и вытащил с нижней полки большой ящик. Когда лорд-советник отодвинул крышку, Даниил заглянул внутрь – пусто.

– Если верить записям двухлетней давности, в этой коробке должна лежать взрывчатка, привезенная со старой Земли. Нас обокрали – вынесли практически все. Первые стеллажи не тронули ради маскировки, но вот дальше, – судья покачал головой, – все пусто. Целый год у нас из-под носа выносили оружие. Ладно, уходим. Мы опоздали.

Быстро погасив свет, Даниил и лорд-советник вышли обратно в тоннель – полицейские ждали их снаружи.

– Продолжайте патрулирование, – скомандовал судья Даррел и быстрым шагом двинулся дальше. – Даниил, уезжайте из Города на юг. Сыграйте свадьбу там, – внезапно проговорил судья. – Теперь у мятежников есть оружие и взрывчатка. И того и другого вдоволь и у полиции – есть еще запасы. Но если будет война… если Храм захватят… я хочу, чтобы в живых остались молодые лорды – вы сможете договориться с Артуром Васильевым.

– Так это он за всем стоит?

– Да. Среди самых доверенных ему людей есть наш человек, который вчера сумел передать крайне важные сведения. Верхушка мятежников не знает друг о друге ничего – только Васильев обладает всей информацией, только он отдает все приказы. Идеальная фигура предводителя всех обиженных – молодой лорд, вырвавшийся из грязи, из пристенных бараков. Его слушают люди, когда он говорит о власти.

– Откуда вы знаете?

– Я подслушивал. О, он умен. По всему Городу разбросаны крошечные ячейки из пяти – семи человек, которых Васильев контролирует лично.

– Почему вы их не арестуете? – спросил Даниил, едва поспевая за стариком.

– Полгода назад он пропал – мы так и не сумели его выследить с тех пор, – пожал плечами судья. – Мы не можем надавить на него через его отца – тот получил титул лорда не без помощи лорда Грея с год назад, что, к слову, тоже подозрительно. И на него у нас ничего нет. Просто так арестовать его мы не можем, а вечно таскать по допросам – дело неблагодарное. Сын с ним не поддерживает никаких контактов. Арестовывать членов ячеек, даже если мы узнаем имена каждого из них, – дело такое же бесполезное, – финансовая схема, которую придумал Васильев, чтобы настроить против нас всех бедняков, уже сработала. Теперь все зависит только от него – как только он даст отмашку, начнется война.

– Как же так получилось, милорд?

– Я не могу отвечать за все сразу в этом Городе.

– Простите…

– Не надо, не извиняйся. Я не такой зверь, как обо мне говорят на улицах Города. С подачи Артура Васильева среди пристенных всех лордов-советников, а меня особенно, рисуют такими мрачными и страшными фигурами, что, будь я на их месте, сам взялся бы за нож и пошел воевать против себя, – вздохнул судья, останавливаясь наконец перед двадцать девятым складом. – В нашем Городе слишком много людей, которые от эмоциональной своей нищеты мыслят исключительно абсолютными мерами. А политика наша состоит из полумер – из меньшего зла, если угодно. Уж прости, я давно заготовил эту речь.

Судья огляделся – патрулей не было видно, – снова достал связку ключей и открыл дверь склада.

Внутри не было стеллажей и коробок, – просторный вокзал – огромная площадь с полудюжиной путей и платформ.

– Добро пожаловать на второй уровень городских подземелий, – произнес тихо судья.

– Что это за место?! – Даниил пораженно рассматривал ряды платформ.

– Никто не знает. Вероятно, с этого места и началось строительство Города. Этот склад опечатан – даже у Харди не было ключей от него. Только лорды-советники могут сюда заходить.

– И зачем мы здесь?

– Этого места нет ни на одной карте Города, оно не упоминается ни в одной книге. – Судья стал спускаться по широкой лестнице вниз, к первой платформе. – Лорды-советники редко заходят сюда – считается, что все эти пути связаны с наземным городским транспортом через запасные пути на центральном вокзале и тоннелем в южной стене. Мне потребовалось несколько лет, чтобы изучить все возможные варианты – ни один из них неверен. Не существует во всем Городе дорог, которые бы приводили на эту подземную станцию.

Оказавшись на платформе, Даниил огляделся. Освещение, которое включил лорд-советник, едва оказавшись внутри, было скудным – ни потолок, ни дальние стены склада рассмотреть было невозможно. Вокзал представлял собой просторное помещение с теснившимися по периметру хозяйственными комнатами. Основную его часть занимали шесть платформ с возведенными между ними мостами. Каждую платформу делили пополам скамейки, вытянувшиеся в стройную линию.

И все здесь было покрыто пылью. Пыль поднималась в воздух от каждого движения лорда-советника и Даниила, залезала в ноздри, мешала дышать.

– Я слишком долго откладывал то, что собираюсь сейчас сделать. – Судья говорил медленно, шел по платформе не оборачиваясь – теперь к ее дальнему краю. – Непозволительно долго.

У Даниила пересохло горло от волнения – давно, с детства, он не бывал в местах, запретных для окружающих. Последний раз его уговорил наведаться на закрытую станцию его старый приятель, с которым они уже много лет не общались. Тогда их поймали, и отец строго наказал Даниила.

– В старых книгах, в дневниках первых поселенцев, в хрониках королей я видел крупицы историй – словно бы кто-то не до конца стер свои записи, за которые стало внезапно стыдно. Или страшно, что их прочитает посторонний человек, – продолжил рассказ судья. – Я думаю, что эти пути уводят из Города к кораблям Уоллеса Гранта, на которых мы можем улететь на старую Землю.

– Что? Вы уверены? – Даниил обогнал старика и застыл перед ним.

– Да, Даниил, практически уверен, – ответил Даррел, но тут же поправил себя: – Нет, пусть будет – «надеюсь, что это правда».

– Но зачем нам это?

– Зачем нам – что? Дорога домой? – Старик поднял брови.

– Да, ведь можно оставить все как есть…

– Ты многого не знаешь пока. Да и не будет так, как было раньше. У бунтовщиков есть оружие и взрывчатка, которая невесть сколько здесь пролежала. Я даже не уверен, что в нужный момент она взорвется. Но суть в том, что это последний наш козырь.

Судья остановился у края платформы, за которым начиналась короткая лестница вниз, в темноту тоннеля. Оглядевшись, старик подошел к скамейке и сел, указав Даниилу на место рядом с собой.

– Даниил, – заговорил он чрезвычайно мягко и вкрадчиво, – ты хороший человек. Со своими недостатками. Поверь, в Городе достаточно детей лордов, которые могли бы занять место Джереми. Но только у тебя, среди всех достойных кандидатов, есть одна важная способность – несмотря ни на что, в нужный момент ты поступишь правильно, по написанному. И вот тебе новый закон, если хочешь, о котором будешь знать только ты. Если случится так, что ты станешь лордом-советником, а весь Город будет погибать – предложи людям бежать на корабли по этим путям. А если они не пойдут – выключи Дерево. Ради общего блага.

– Но это запрещено! Это опасно!

– Да. – Старик пожал плечами. – Мной же и запрещено. И да, опасно. Для тебя я этот запрет снимаю. Могу даже сделать это письменно, если захочешь. Поверь, если в Городе не станет власти лордов-советников, устоявшейся за многие годы, нас всех ждет анархия и хаос. – Тут он махнул рукой. – А теперь – вниз, хватит сидеть здесь.

Он легко поднялся и пошел в сторону лестницы.

Света от карманного фонарика судьи хватало ровно для того, чтобы в нужный момент не споткнуться об очередной камень или причудливый мусор. Даниил насчитал несколько древних металлических ящиков, два-три поломанных стула и – без счета – пластиковых и железных конструкций туманного назначения. Все это беспорядочно было разбросано среди шпал на земляном полу.

– А, я так и думал, – внезапно сказал судья, наведя луч фонаря на что-то впереди.

Даниил выглянул из-за его плеча и увидел поезд, стоявший у очередной платформы.

– Видишь, двадцать девятый склад – не первая станция, но явно последняя в черте Города, – пояснил судья.

– Мы вышли…

– Да, Даниил, мы вне Города.

– Но как мы дышим?

– Полагаю, металлическая обшивка тоннелей герметична и не пропускает воздух наружу. Вопрос в другом – тут должна быть вентиляция, но я не могу понять, где она.

Они забрались на платформу – эта станция была совсем крохотной: всего один путь, ряд скамеек и лестница, доступ на которую был перекрыт мощной решеткой и дверью за ней.

– Как интересно… как интересно, – бормотал судья, рассматривая решетку. – Ключа от этой решетки нет даже у меня. И ее очень давно никто не открывал.

Он отошел на шаг назад и стал рассматривать станцию.

– Платформа слишком мала, – сказал Даниил, – думаю, она была… незначительной. Не такой, как вокзал на складе.

– Да, да, я тоже об этом подумал, – кивнул судья. – Хорошо, тут мы все равно ничего не найдем. Давай-ка попробуем запустить поезд.

Даниил хотел было возразить, но не посмел – лорд-советник умел не только говорить тоном, не терпящим никаких возражений, но и ходить он умел с такой же несгибаемой решимостью и упрямством.

Даниил всегда восхищался этим человеком. Судья мог быть одновременно и суровым, и мягким, он всегда оставался превосходным стратегом.

И от этого-то как раз Даниилу теперь было не по себе – работа, предложенная стариком, была ему не по душе. Не любил он все эти бумаги, кабинеты, подчиненных, хотя и занимался часто именно этим в последние годы. Ответственность, которая ложилась на Даниила, претила ему. Он не хотел быть лордом-советником. Нет, он непременно бы справился с этим. Возможно, не сразу. Возможно, даже с кучей ошибок поначалу. Но справился бы, непременно. Но хотел ли он этой ответственности?

Судья же, пока Даниил рассматривал его тощую спину, успел найти невидимую в темноте кнопку и нажать на нее – двери первого вагона открылись, внутри зажегся свет, осветив сразу же платформу.

Внутри было так же пыльно, как и везде, – здесь давно никто не появлялся.

– Даниил, подойди, пожалуйста, – позвал его судья.

Он стоял возле входа в кабину машиниста и рассматривал дверь.

– Механизм старый, – сообщил старик, – интересно, как он открывается? А… Например…

Он повернул вентиль до упора и потянул на себя дверную ручку – дверь с тихим щелчком открылась.

– Обычный поезд, – сказал Даниил, рассматривая приборную панель. – Такой же, как и любой другой в Городе.

– Думаешь? – спросил судья, читая плакат на стене.

– Да, я… увлекаюсь поездами… вообще всем городским транспортом. – Даниил почувствовал, как краснеет, и, отвернувшись от лорда-советника, тихо добавил: – Хотел стать машинистом в детстве. Тут есть автопилот, – добавил Кондратьев, запуская навигацию.

Экраны, встроенные в панель перед ним, ожили – по ним побежали строчки с информацией. Затем система загрузилась окончательно, и на экране появилась карта маршрута.

– Смотрите…

– Да, Даниил. Я прочитал там, на стене. Подробная инструкция, как запустить поезд и управлять им. Удобно.

– Получается, что эти пути идут через весь Город – с юга на север.

– И дальше. – Судья коснулся экрана и сдвинул изображение вниз. Схема путей превратилась в одинокую линию, уходившую на несколько километров к северу.

– Место высадки первых кораблей. Вы были правы! – воскликнул Даниил.

– Да. Теперь главное, чтобы эти корабли запустились. И смогли всех нас увезти, – мрачно сообщил судья. – Да и потом, сколько лететь до старой Земли? Куда лететь?

Старик вздохнул и вышел из кабины.

Даниил нашел его сидящим в одном из купе первого вагона – лорд-советник смотрел в окно на платформу.

– Мы брошены и забыты, Даниил. На многие световые годы от дома. Да и какой для нас это дом?

– Лорд Даррел, – смущенно пробормотал Даниил – ему не доводилось еще видеть сурового главу Города в таком состоянии.

– Я родился здесь и здесь же должен остаться. Город – все, что у меня было. Все эти годы, – между тем продолжал свою мысль судья. – Я не отдам его без боя. Нет. Я улечу отсюда, но только как лорд-советник. Артуру Васильеву и его людям нужна лишь власть в этом Городе. Они и не подозревают, что отсюда можно улететь. А раз война неминуема теперь, нужно к ней готовиться. А после – в путь.

Он покачал головой, глядя на свое отражение в окне.

Даниил тихо выбрался из вагона и встал так, чтобы из купе его не было видно.

Судья еще несколько минут просто сидел у окна и смотрел на желтые квадраты света на платформе. Иногда – Даниилу было сложно следить за ним – губы старика двигались. Он разговаривал сам с собой.

Наконец он встал и вышел из поезда – свет в вагоне потух тут же, как только за судьей закрылись двери.

– Уходим, мы нашли что хотели, – сухо сказал лорд-советник.

От его доброжелательности не осталось и следа – он снова сделался холодным и отстраненным, что еще сильнее напугало Даниила. Что задумал этот человек?

Обратный путь дался лорду Даррелу сложнее. Даниил видел, как он тяжело и медленно идет вперед, борясь за каждый шаг. Луч фонаря более не бродил по стенам, а освещал только их дорогу.

– Господин Кондратьев, надеюсь, вы запомните мою просьбу и выполните ее в точности, если потребуется. Я показал вам путь из Города – если не сумею я, людей должны будете вывести вы. Наш Город – душегубка, но этот ад – единственное, что у нас было до сегодняшнего дня. Жаль, что я не пришел сюда раньше. Но тогда бы это означало, что я готов сдаться и покинуть его. Что ж… видимо, когда до войны рукой подать, я, пожалуй, готов.

Даниил поспешно кивнул. Судья отвернулся от него и пошел дальше – вперед по платформе и вверх по лестнице. На первом уровне тоннелей им никто не встретился – патрульные были далеко. Судья, не простившись с Даниилом Кондратьевым, поднялся обратно в Храм, а оттуда – в свой кабинет. Нужно было еще подготовиться к заседанию Совета через полчаса.

А сам судья между тем был весь в пыли и грязи. Вслед за ним в кабинет попытался протиснуться мальчишка, ожидавший его в приемной, но судья строго взглянул на него.

– Подожди, после Совета, – буркнул он и скрылся в своем убежище.

Совет заседал в просторном зале с множеством окон; вдоль противоположной от входа двери был установлен шкаф, в котором помещались все законы Города. На памяти судьи их ни разу оттуда не доставали и, вероятно, ни разу не протирали от пыли. В центре зала стоял массивный стол с пятью мягкими креслами, три из которых были заняты – лорд-канцлер Кирилл Богушевский, лорд-мэр Джереми Грей и барон Алистер Франку, директор городского банка, – ждали судью на своих местах. Пятое кресло, предназначавшееся Архитектору, пустовало много лет.

Судья мог только предполагать, что этот человек, кем бы он теперь ни был, попросту прячется в маяке. Прежнего Архитектора судья запомнил дряхлым заносчивым стариком в кресле-коляске, который долгие пять лет после вступления Даррела в должность не давал ему возможности проявить себя, ограничивал исключительно судейскими обязанностями.

– Доброе утро, милорд, – приветствовал судью Кирилл Богушевский.

Канцлер был моложе всех присутствовавших – ему было всего сорок три года. Невысокий плотный мужчина, крепкий и статный, он вошел в состав Совета всего три года назад, сменив отца, решившего, что уже достаточно положил сил на благо Города.

Судья все еще не мог определиться со своим отношением к нему. Как и отец, Кирилл Богушевский оказался крайне, а иногда даже чрезмерно деятельным человеком. Законы, которые он придумывал и предлагал Совету, были хороши и правильны, но порой настолько сильно оторваны от бурлившей в Городе жизни, что в итоге, когда дело все же доходило до их принятия, оказывались мертворожденными.

– Доброе утро. – Судья привычно нахмурился.

– И зачем мы здесь сегодня? – поинтересовался лорд Грей. – Причина должна быть очень веской – я был на юге…

А вот лорд Грей у судьи не вызывал никаких больше эмоций, кроме крайнего раздражения. Особенно в свете последних открытий. Джереми Грей давно перестал принимать участие в жизни Города, сидя простым нахлебником на теплом месте в Совете. Старые связи были им потеряны: ни торговцы, ни полицейские, ни даже некоторые бедняки, с которыми он поддерживал приятельские отношения еще лет пять назад, его более не интересовали. Последние полгода лорд-мэр удалился в фамильный особняк на юге, где в искусственных прудах занимался разведением рыб для продажи.

– Если бы мне не требовалось ваше присутствие, милорд, я бы вас и не позвал, – перебил его судья. – Но есть вещи, которые необходимо обсудить полным составом Совета. Полиция не смогла остановить разрастание стихийных лагерей бедняков – из бараков, как вы знаете, они постепенно перебираются в карантинные зоны. Несмотря на все наши запреты.

– Меня перестали забрасывать письмами с требованиями нищих, – сказал барон.

– Да, протесты на улицах почти сошли на нет. Капитан Тиммонс доложил мне, что толпы не собирались на Храмовой и других площадях Города уже несколько дней. Похоже, все эти сборища были простым прикрытием для переезда людей из бараков в старые дома. И самое страшное, что если год назад слухи о затевающемся восстании против нас передавались неуверенным шепотом, то сейчас голоса звучат достаточно громко. Люди недовольны в первую очередь тем, что мы не можем их обеспечить всем необходимым. Работой и едой. Кому-то удалось разузнать больше?

– Нет, – покачал головой канцлер. – Мои источники молчат, а усиленные полицейские патрули ничего не дали.

– Вы знаете, что я этим не занимался даже, – пожал плечами лорд Грей.

– О да, прекрасно знаю, – мрачно подтвердил судья. – Также мне удалось узнать, как они собираются нас с вами уничтожить. И признаюсь вам, это впечатляет. Те, кто раньше раздавал ссуды направо и налево, нашли в законе серьезный пробел.

– Что? – Канцлер подпрыгнул на месте, мгновенно переменившись в лице. – Как это возможно?

– Бывшие ростовщики. Их немного… но достаточно, к сожалению, чтобы сыграть роль пешек. Вас, барон, упорно водят за нос.

– Как вообще кто-то, кроме банка, может давать деньги в долг? Это же запрещено законом! – Канцлер приподнялся на своем месте.

– А они и не занимаются этим больше. Нам удалось наконец разговорить одного из ростовщиков. Эти люди всего лишь пользуются правом поручительства – выступают гарантами огромного количества сделок с правом обращения на имущество должника, как вы это красиво назвали в новом законе. Фактически они принимают на себя обязанность расплатиться по обязательству какого-нибудь бедняка, тот покупает что-нибудь, выписывает чек, банк возвращает этот чек продавцу с пометкой об отсутствии денег на счете покупателя. Продавец идет к ростовщику-поручителю, тот платит – а иногда и не платит, если это свой человек, – по чеку и дает бедняку отсрочку в погашении своего обязательства. Беспроцентного, заметьте. Все в рамках вашего закона, канцлер, – пояснил судья Даррел, с удовольствием наблюдая, как меняется цвет лица Богушевского и как барон Франку старательно смотрит в окно за спиной самого судьи. – Пристенные уже передали в канцелярию требование на мое имя об отмене поручительств – общая сумма, которую они назвали, впечатляет.

– Но… как же так? – Канцлер, чьей идеей и было запрещение ростовщичества, развел руками.

– Мы с вами не предусмотрели такой сценарий просто-напросто, – пожал плечами барон. – Кто же знал, что люди будут поручаться за сделки с нищими. Без процентов.

– Но продавцы-то, они куда смотрят? Почему не доносят? – спросил Джереми Грей.

– Если бы они не доносили совсем, то мы с вами о махинации никогда бы и не узнали. А впрочем, зачем им это? – ответил ему судья. – Какая им разница, откуда получать деньги? Кроме того, пристенные показывают при покупке договор с поручителем, что является для продавцов весомым аргументом. Сделка совершается, а потом все разводят руками – мол, ну откуда я мог знать.

– Пристенные… – усмехнулся лорд Грей. – Мы ведь можем и без оскорблений обойтись.

– Это слово очень точно их характеризует – бедняков, копошащихся у городской стены, в грязи и помоях, не работающих и живущих воровством. Поэтому я буду использовать его, Джереми. Можешь покинуть нас, если твой нежный слух не выносит такой грубости, – с отвращением, грубо и резко оборвал его судья.

– Но и что из всего этого следует? – Лорд Грей нахмурился, старательно не замечая оскорблений в свой адрес.

– А то, что у кого-то в руках сосредоточена власть над огромным количеством бедных горожан. Мы не можем отменить поручительства. – На каком основании? Мы не можем смягчить наказание за невыполнение обязательств бедняками по той же самой причине. Да и, кроме того, они знали о своем положении, когда совершали сделки, – покачал головой канцлер.

– Подождите, но мы можем отследить источник денег! – воскликнул барон.

– Нет, не можем, – возразил судья. – Во-первых, сеть поручительств опутала и многих лордов, которые даже не подозревают, куда уходят их деньги, а во-вторых, некоторые продавцы дают отсрочку даже в первоначальной уплате за товар, после чего тут же бегут к поручителю. Поручитель соглашается заплатить, если пристенный скажет ему, что у него нет денег. Но пристенный молчит, сделка повисает в воздухе до нужного момента. А потом – бам! Такие продавцы, замешанные в восстании против нас, требуют уплаты, нищие бегут к поручителям, те платят за них и отбирают жилье и все имущество. Тысячи людей на улице.

В зале снова повисло тягостное молчание.

– А ведь красиво получилось. Мы не обеспечили нищих работой. У них нет денег. Они влезли в долги перед ростовщиками, заложив свои комнаты. Реальная власть перетекла от нас к ростовщикам. Одно их слово, одно только обещание разорвать договор – и пристенные сделают все, что им прикажут, – добавил к своей тираде судья. – Я даже могу придумать еще худший вариант. В один момент все поручительства будут взысканы. Нищих начнут вытрясать из их домов. А потом кто-то пообещает вернуть все, как было. И свалит всю вину на нас.

– Никогда не поздно изменить закон, если в том есть необходимость, – ответил на это лорд Грей.

– Правила приняты не для того, чтобы исправлять их при первой же необходимости, – заметил на это канцлер, заставив лорда-советника Даррела ухмыльнуться – мальчишке хотелось отыграться. – В нашем Городе неизменны только его камни и законы. В остальном мы можем полагаться исключительно на жителей – если они справляются сами, то нам не стоит вмешиваться, если же нет – мы вынуждены придумывать для них ограничения. Это наша работа. Мы определяем границы дозволенного, когда это необходимо.

– Границы можно и подвинуть.

– Мне кажется, сейчас не время для дискуссии, как считаете? – вмешался барон Франку.

Канцлер и мэр подчеркнуто отвернулись друг от друга.

– Полагаю, у нас нет ни малейшей возможности распутать этот клубок поручительств и понять, кто находится в самом его центре, – медленно и тихо заговорил барон Франку.

– Ну почему же. В центре сидит Артур Васильев, – пожал плечами судья. – Доказать мы это никак не можем, поймать – тоже. Он скрылся от нас шесть месяцев назад.