Текст книги "В Багдаде неспокойно"

Вот сейчас будет мне впаривать, что курить здесь нельзя и попросит сигарету выбросить.

Громов чуть было сам не бросил сигарету, но решил пока подождать, а охранник на нее даже и не посмотрел. Он попробовал заговорить с Сергеем, но общение получилось на пальцах, да иногда жесты сопровождались более-менее понятными словами: «Багдад», «американцы – плохо» и прочими.

Сигарета догорела, стала обжигать пальцы, а Сергей не знал, куда ее деть. Наконец он показал окурок охраннику, жестом объяснил, что хочет его выбросить за ограду. Тот дал понять, что его можно бросить прямо здесь.

Громов не мог, конечно, определить, насколько серьезны раны водителя. Из книжек только знал да по фильмам, что любое ранение в живот – очень опасное. Еще Сергей настроился, что операция будет длиться не один час и очень удивился, когда спустя часа полтора на улицу вышел врач. Хотя, это легко могло объясняться тем, что водитель умер на операционном столе.

– Мы его перевязали, – сообщил врач, – но пули не смогли извлечь.

Возможно, он просто не хотел брать на себя ответственность, но ведь клятва Гиппократа обязывала его сделать все, возможное, чтобы помочь раненому. Получалось, он ничего сделать не может, а, чтобы помазать рану йодом – для этого не надо заканчивать медицинский институт.

Не учился он в Советском Союзе, подумал Сергей. Получив образование у нас, смог бы извлечь пули даже в полевых условиях, даже если бы у него из медицинских инструментов под рукой был лишь столовый нож, а вместо анестезии – водка или спирт.

Что он мог сказать врачу? Затащить его в операционную и сообщить, что не уйдет до тех пор, пока тот не сделает операцию? Еще можно приставить к его голове дуло пистолета, но это сцена из голливудского фильма, а они с жизнью имеют мало общего.

– Спасибо, – сказал разочарованно Сергей.

Санитары выкатили каталку с раненым.

И вот что мне теперь делать? Привязать каталку к машине, думал Громов, как прицеп и тащить за собой? Если водителя будут перегружать на заднее сидение, то у него вновь рана откроется. Вообще-то ему лучше ближайшие несколько недель провести в покое.

Еще хуже будет, если дипломатическая колонна вовсе не доберется до Фалуджи и тогда ему придется выбираться из города и ехать к границе в одиночестве. А имея раненого на руках, сделать это почти невозможно.

Со двора гостиницы его не гнали. Однако не будешь же здесь стоять, и ждать второго пришествия? Можно дождаться американцев. Вдруг найдется среди них кто-то, кто сделает операцию, достанет пули? Эта сцена возникла в голове Сергея очень явственно. Американец рассматривает пулю, зажатую корсангом, и восклицает: «американская».

От мрачных мыслей его отвлекла подъезжающая дипломатическая колонна. Всем машинам места во дворе перед входом в госпиталь не нашлось. На маленькой площадке, помимо машины Сергея уместилось еще три, а остальные встали за оградой.

– Как дела? – спросил посол, подходя к Сергею.

– Они сказали, что пули извлечь не могут. Только перевязали раны.

– Как это пули извлечь не могут? – сердито сказал посол. – Нам что его с пулями в животе до Сирии везти?

Закипая от гнева, он отправился внутрь госпиталя, с таким видом, будто решил все там сокрушить, если его просьбу не выполнят. Право же, зачем этим врачам хорошее оборудование, если они на нем работать не умеют? Минут через десять он вернулся, недовольный, так что и без слов стало понятно, что ничего ему добиться не удалось. Следом за послом шел врач, что-то объясняя ему, но посол его уже не слушал.

– Ну как? – спросил Громов.

– Все без толку, – отмахнулся посол. – Чувствую, что мы так нигде и не найдем нормального врача, пока границу не пересечем. В Сирии наш – сделает все. Вы с нами? Мне сказали, что за нами завтра прилетит в Дамаск самолет МЧС.

– Я бы с удовольствием, но мы уже договорились, что вылетаем через Иорданию, там нас смена ждать будет, – сказал Сергей.

– Смена? – переспросил, ужасаясь, посол. – Кто-то из ваших сюда опять полезет?

– Ага, – подтвердил Громов, – куда же мы денемся? А в Иордании нам и билеты уже заказали. Рейс завтра, вечером. Сейчас поедем, поскольку неизвестно – сколько придется границу проходить.

– Ясно. Тогда удачи вам, – сказал посол, протягивая руку.

– Вам тоже удачи.

Они не останавливались даже для того, чтобы немного перекусить. Боялись, что потраченные на еду минуты потом дорого им обойдутся на границе. Какая там ситуация – было неизвестно. Вдруг ее уже закрыли? Логичнее было бы предположить, что пограничники и таможенники, не ожидая, когда придут сюда американцы, свои посты бросили. Громов чувствовал, что чертовски устал. Он видел, что и все его спутники очень устали, они из последних сил боролись со сном. Засыпать было нельзя. Следовало продержаться еще несколько часов.

В разбитые окна врывались тугие потоки воздуха, настолько сильные, что из-за них перехватывало дыхание. Сергей сделал из майки некое подобие платка, натянул его на рот и нос, как ковбой или грабитель поездов из вестернов, а на глаза – очки, но не от яркого солнца, а от пыли и ветра.

Небо постепенно темнело. Громову очень не хотелось оказаться посреди этой пустынной дороги, когда наступит ночь. Мало ли кого здесь можно повстречать? Яркий свет фар машины виден издалека. Он так же привлекателен, как мишень в тире.

Изредка на дороге попадались воронки от бомб или ракет. Их объезжали, почти не снижая скорость. Пару раз встретились разрушенные мосты на дорожных развязках, но и эти препятствия тоже не задержали машину. Лишь однажды, когда такой мост был проложен над руслом почти высохшей реки, и водителю пришлось спускаться по пологому берегу, для того чтобы переехать вброд этот ручеек, они потеряли минут десять.

К границе подъехали уже в кромешной темноте. Фары осветили опущенный шлагбаум. К удивлению Сергея, навстречу «Сабурбану» вышел таможенник. Одной рукой он закрывал глаза от яркого света, а другой приказывал остановиться. Водитель оставил только габаритные огни, чтобы не слепить таможенника.

– Документы, – приказал тот. – Из машины выходите.

Граница была пустынной, иракцам запрещалось ее пересекать, и таможенники видать соскучились по своей работе. Никаких аппаратов для просвечивания багажа у них не было, и они принялись со знанием дела потрошить сумки вручную. Игорь со злобой отдирал густо намотанный скотч, комкал его, выбрасывал прямо под колеса. Таможенник морщился, но Игоря этот мусор собрать не просил, очевидно предчувствуя, что это вызовет у русского яростный протест.

Сергей спрятал отснятую кассету. Она была распечатана и, найдя ее, таможенники стали бы задавать вопросы о том, что на ней записано, дало ли министерство информации разрешение на эти съемки. Неважно, что вопросы эти были глупыми, но русских для выяснения всех подробностей могли и задержать. Таможенники слишком рьяно взялись за свою работу, и Громов испугался, что они начнут вскрывать обшивку салона, проверяя – нет ли за ней контрабанды.

«Мы не грабили ваши музеи, – хотелось закричать Сергею, – вот американцы, когда освободят вас от режима Саддама Хусейна, за них примутся! Их багаж надо будет проверять, а не наш».

Вот только американцы будут на родину возвращаться армейскими спецбортами, без проверки. Вези с собой хоть килограмм героина, хоть скальп Саддама Хусейна, хоть золото Вавилона. Впрочем, это будет в будущем, а сейчас Сергей боялся, что таможенники найдут кассету. Следовало чуть охладить их пыл.

– Нас обстреливали, – начал Громов, таможенники могли догадаться об этом, поскольку в машине почти не сохранилось целых стекол. – Вот, – Сергей показал таможенникам на аккуратные дырки в крыле, – нас обстреливали американцы.

– Да? – глаза у таможенников полезли на лоб.

Похоже, что они не слушали радио или сообщение передавало только радиостанция в Фалуджи, а сюда ее сигнал не доходил.

– У нас раненый есть, – сказал Сергей, указывая на обмотанную бинтом голову Игоря, – нам быстрее нужно в Иорданию, а вы нас тут начинаете проверять, будто мы контрабандисты.

Он хотел напомнить таможенникам, откуда они приехали, и что Россия всегда поддерживала Ирак, но потом подумал, что они могли оказаться в числе диссидентов, которые были рады вторжению в их страну американцев. Тогда его объяснения могли иметь совсем противоположный эффект.

Тем не менее, Сергею удалось разбудить совесть таможенников. Теперь они проверяли не так рьяно, даже не стали проводить личный досмотр, хотя вывернуть карманы все же попросили.

Громов узнал потом, что на следующий день таможенники и пограничники все-таки свой пост покинули. Наверняка, на них так подействовал рассказ Сергея. Не стали они ожидать, когда их сменят войска антииракской коалиции. На другую сторону границы их пустить не могли, значит им пришлось, сменив военную форму на гражданскую, зарыв в укромном месте оружие, отправиться по домам.

«Welcome to Jordan», – прочитал Громов небольшую вывеску над пограничными воротами. Страна и баскетболист НБА писались одинаково, поэтому надпись можно было спутать с вывеской над каким-то питейным заведением, которое держал Майкл Джордан, закончив профессиональную карьеру. Питейное заведение было бы очень кстати. Сергею очень хотелось чуть снять стресс. Вот только рано еще этим заниматься, понимал он. Вряд ли их тут ждут с распростертыми объятиями и как только они покажут паспорта, опушенный шлагбаум вмиг поднимется.

– Мы не имеем права вас пустить в страну без разрешения начальства, – сказал иорданский пограничник.

– Тогда спроси у начальника, – сказал Сергей.

– Не могу.

Рабочий день у начальника закончился. Он уехал домой отдыхать, а подчиненные не хотели его беспокоить по пустякам.

– Вы можете подождать до утра. Начальник придет на работу.

Пограничник плохо знал английский, общаться с ним получалось через пень колоду.

– Да пошел ты… – сказал Сергей по-русски. – Мы не можем ждать до утра, у нас самолет через… – Сергей посмотрел на часы, – через четыре часа. Нам нужно к этому времени доехать до аэродрома в Аммане.

Он нагло врал, потому что рейс был вечером, но ему не хотелось проводить ночь в дороге, спать сидя в кресле автомобиля. Лучше это делать на кровати в гостинице. Но если пограничники заартачатся, ничего Сергей не сможет сделать. Не прорываться же через пограничный пост силой?

Пока шли переговоры, Игорь распечатал спутниковый телефон и позвонил домой.

– В Москве сейчас ночь, – сказал ему Сергей, – разбудишь всех.

– Разбужу, – согласился Игорь, приладив трубку к уху и ожидая, когда же наладится связь, – но ничего страшно. Все наоборот обрадуются. Я в Иордании! – закричал он в трубку, спустя секунду, а потом говорил каждую фразу через огромные паузы. Когда общаешься по спутниковому телефону, идет большое запаздывание. Пока сигнал достигнет земной орбиты, пока его перепасуют адресату, проходит одна, две секунды. В дороге сигнал искажается, поэтому кажется, что твой собеседник лыка не вяжет. – Со мной все отлично! Я тебя разбудил? Скоро буду дома. Когда? Завтра, думаю, что точно прилечу. Пока. Целую. Ты звонить не будешь? – спросил Игорь у Сергея.

– Сейчас – нет.

Сергей держался из последних сил. Глаза слипались. Водитель «Сабурбана» подключился к переговорам.

– Вызывай начальника, – процедил Сергей сквозь зубы.

– Хорошо, – кивнул пограничник и ушел в свою будку.

К облегчению Сергея, вскоре пограничник сообщил, что начальник выехал и скоро будет. Это «скоро» растянулась более чем на час. Видимо, начальник уже снял с себя форму и сидел в удобном кресле с чашкой кофе или чего-то более крепкого. За это время вся компания посетила местный «дьюти-фри». Ассортимент там был гораздо беднее, чем в большинстве магазинов беспошлинной торговли. Из спиртных напитков оказался только ирландский крем-ликер «Бейлис». Но все же это было лучше, чем ничего. Они взяли по бутылке на человека, откупорили, стали пить из горлышка, будто это обычное пиво. К тому времени, как приехал начальник, вся компания изрядно набралась, сказалась еще и усталость. Язык начинал плохо двигаться гораздо раньше, чем заканчивалась бутылка ликера.

«Вряд ли в Иорданию не пускают людей в пьяном виде, все-таки это не метро».

Сергей от этой мысли засмеялся.

Появление начальника таможенного поста встретили громкими возгласами, будто это какая-то музыкальная звезда или известный спортсмен. Он забрал у всех паспорта, взамен выдав карточки, которые требовалось заполнить. У Сергея и так почерк был не каллиграфическим, такой обычно называют «как курица лапой». А теперь после бутылки «Бейлиса» и вовсе рука с трудом выводила печатные буквы. Они оказывались далеки от оригинала. Было впечатление, что карточку заполнили каким-то шпионским шифром. Но начальник полиции карточки не читал, заполнять их было пустой формальностью. Главная беда состояла в том, что у пограничников не оказалось компьютерной связи. Примерно так, как это бывает, когда ты хочешь снять с пластиковой карточки деньги, а банкомат пишет на экране, что эту операцию совершить не может и тогда ты в сердцах, если никто не видит, колотишь по банкомату ногой или кулаком. Начальник не мог «пробить» паспорта, не мог проверить, кем являются их обладатели. Вдруг они террористы или преступники?

– И что нам делать прикажете? – спросил Сергей.

– Ждать, – сказал начальник.

– А без этой проверки никак нельзя?

– Нет. Я вместе с вами буду ждать.

– Вот спасибо-то!

Впереди у них была перспектива обеспечить местному магазину беспошлинной торговли приличный сбор. Спать никто все равно не собирался. Придется время коротать с бутылкой ликера.

А не был ли начальник поста в сговоре с владельцами магазина, подумал Громов, и из-за этого под любым предлогом не отпускает выгодных клиентов?

Высказать эту догадку, после которой вся компания могла отправиться в кабинет начальника выяснять ситуацию, Сергей так и не успел. Связь наладилась, пришло подтверждение, что обладатели паспортов никаких законов не нарушали, в розыске не значатся и запретов на въезд в Иорданию на них не наложено.

– Ну, слава богу, – сказал Игорь, узнав эти новости.

Светящаяся разделительная полоса прочертила извилистую кривую в темноте. Кроме нее, да еще той смутной границы, что разделяло небо и землю, больше ничего разглядеть было невозможно. В темноте вдоль дороги тянулась безжизненная пустыня. Все, в том числе и водитель, клевали носами, но вот как раз, если он задремлет за рулем, тогда уж точно никто до Аммана не доедет, а будет у них дорога прямо на небеса. Из последних сил, главным образом, чтобы не дать заснуть водителю, компания стала горланить русские песни. Жаль, что никто из них не додумался прихватить с собой в командировку кассету с российской эстрадой. Сейчас бы они устроили некое подобие караоке. Попугай радостно подпевал.

– Не верится, но мы вырвались-таки, – смеялся Игорь.

Водитель включил в машине обогрев. Теплый воздух бил в лицо и ноги, но все равно не смог справиться с холодным ветром, продувавшим машину со всех сторон. Все натянули спортивные куртки – это была самая теплая одежда в гардеробе, но все продолжали мерзнуть, да и ликера на полную дорогу не хватило, а пополнить запасы спиртного оказалось негде.

Лишь оказавшись в Аммане, они перестали оглашать окрестности песнями. Все-таки город спал и не стоило будить его жителей раз уж они не додумались сами встретить машину с русскими журналистами оркестром и цветами.

– Все магазины закрыты, – сказал Игорь, когда они остановились в гостинице, – но можно купить виски в баре. Там наверняка есть.

– Тебе что, не хватило еще? Я спать, например, собираюсь. Мне бы только до номера добраться и я там завалюсь на кровать без задних ног. К тому, же в баре будет дорого. Помнишь, как нам в Пекине считали – сколько надо заплатить за початую бутылку?

– Помню, – кивнул Игорь, – раз в пять больше получилось, чем она должна стоить.

– Вот-вот.

– Надо ведь окончание командировки отметить.

– Отметим в самолете.

– А если там нельзя пить?

– Тебя это когда-нибудь останавливало?

Игорь ничего не сказал в ответ, а только улыбнулся, но приехав в гостиницу, они так и не легли спать до самого утра, потому что там их ждала смена – группа, намеревавшаяся утром отправиться в Ирак. Они ждали Игоря с Сергеем на лестнице, прямо перед входом, положив на ступеньки газеты и картонки, чтобы сидеть на бетоне было не очень холодно.

Рядом с ними лежал полиэтиленовый пакет с надписью, обозначавшем его принадлежность к московскому магазину беспошлинной торговли, а в пакете была нераспечатанная литровая бутылка виски. Некоторые очень боятся летать на самолетах, без спиртного у них это никак не получается, но сменщики к такой категории пассажиров не относились и смогли сберечь ценную покупку. Хотя, возможно, они купили не одну бутылку, а побольше, и с частью запасов уже расправились?

– Привет! Ну что вы так долго? Попа замерзла вас ждать, – услышал Громов слова приветствия. Он знал о том, что смена живет в этой гостинице, но думал, что ребята после перелета и перед поездкой в Ирак отсыпаются. Эта встреча его приятно удивила. Впрочем, корреспондент, ехавший ему на смену, наверняка, хотел расспросить о ситуации и послушать возможные советы. Эта информация была гораздо важнее нескольких часов сна. Поспать они смогут в машине.

– Привет! – сказал Сергей.

Они все обнялись, стали что-то радостно кричать, наверняка разбудив постояльцев гостиницы, но охранник, увидев разбитую, со следами от пуль машину, на которой приехали гости, ругаться не стал, только попросил кричать чуть потише.

– Да мы сейчас в номер пойдем, – сказал корреспондент. – Вы, когда улетаете?

– Я сам точно не знаю. Надо в контору позвонить. Вечером.

– Отлично, у нас еще куча времени.

– А вы?

– Днем поедем, поспим немного и поедем.

Сергей так и не понял, когда он лег спать, потому что у смены бутылка виски оказалась не в единственном экземпляре, и когда ее содержимое закончилось, они достали следующую.

– Мы в Ираке запасы пополнить сможем? – спрашивал корреспондент.

– Мы пополняли, я тебя научу как, – начинал очередной рассказ Сергей.

Кажется, когда Громов все-таки оказался в своем номере, уже начинало светать, а когда он проснулся, был день. Его разбудил звонок мобильного телефона. Сергей не сразу на него среагировал. Он подумал, что это звонит будильник на телефоне. У них были разные мелодии, и до Громова это дошло лишь спустя полминуты, когда он почти дотянулся до телефона, желая его отключить.

– Да, – сказал он в трубку.

– Добрый день. Это редакция. Где вы сейчас находитесь?

– В Аммане в гостинице, – сказал Сергей, думая, что вот сейчас ему скажут время, когда вылетает его самолет.

– Тут ют какое дело. Вы ведь с дипломатической колонной из Багдада выбирались? – в трубке замолчали, очевидно, ожидая подтверждения информации от Сергея.

– Да. Мы поехали в Иорданию, а колонна направилась в Сирию.

– Не могли бы вы тоже поехать в Сирию, встретить там колонну, снять об этом сюжет, а в Москву вылететь вместе с ними на самолете МЧС?

– Я же сейчас в Иордании! В Иордании! – повторил Сергей, чтобы в редакции его поняли, а то ему показалось, что там слабо представляют, где он находится. – Колонна уже наверняка до Сирии давно добралась, – сон у него пропал, лишь чуть болела голова.

– Они задержались в Ираке. Если вы сейчас выедете, то окажетесь в Дамаске даже раньше. Они должны подъехать к нашему посольству в Сирии.

– Какого черта мы тогда ехали в Иорданию? Какого дьявола нам надо было билеты здесь заказывать? Вы что раньше не могли решить – с колонной нам двигаться или нет? – сорвался Сергей, он был готов говорить в этом же тоне с кем угодно, пусть даже на другом конце провода окажись сам глава канала.

– Да. Наша ошибка. Мы вам билет заказали до того, как было решено, что колонна поедет в Сирию, а связи с вами, чтобы наши действия скоординировать – не оказалось. МЧС мы предупредили. Они вас на борт возьмут.

– Ой, спасибо за заботу, – съязвил Громов.

Он понял, что отмазаться от этой съемки не получится. Надо рискнуть, если он не успеет встретить колонну и самолет МЧС улетит без него, то пусть тогда редакция сама думает, как их вызволять из Сирии. Об этом Сергей и сообщил в трубку.

– Да, конечно, – ответили ему, – спасибо. Ждем вашего возвращения.

Как же, ждут они, ехидно подумал Сергей.

В каком номере Игорь? Наконец вспомнив, номер, он позвонил.

– Да, – немного погодя послышался в трубке недовольный, сонный голос оператора.

– Вставай по-быстрому. Нам редакция приготовила подарок. Мы едем в Сирию, встречаем там нашу дипломатическую колонну и вместе с ней вылетаем на самолете МЧС в Москву.

– Это шутка?

– Я что способен так шутить после такой дороги? – разозлился Сергей. – Ты когда готов будешь?

– Через полчаса, ну может минут через сорок. Надо в душ залезть, а то спать все еще хочется.

– Давай. Сам понимаешь, раньше выползем – больше вероятность, что успеем.

Сергей сказал коллегам, что отправляется в Сирию.

– Да у вас там, в редакции все чокнутые, – крутили они у виска пальцами. – Надо телефоны отключить, а то и нас, не дай бог туда зашлют. Удачно вам доехать. Теперь только в Москве повстречаемся.

Лишь один водитель воспринял информацию о том, что им предстоит отправиться в Дамаск с оптимизмом. Он ведь рассчитывал, что получит еще с русских лишь деньги за дорогу до аэропорта, а вот теперь сумма его вознаграждения существенно увеличивалась. Этак, он сможет накопить на новую машину.

Все эти метания по пустынным дорогам, прохождение пограничных постов и прочая канитель, Сергею до смерти надоели. Он злобно поглядывал в разбитое окно, взгляд этот, казалось, мог испепелить все живое. Громов вспоминал о том, как помогал сирийцу, учившемуся в его институтской группе, сделать курсовую работу. После этого сириец угощал его отвратительным пойлом, которое надо было разбавлять водой и тогда оно становилось мутным, как самогонка. Сириец утверждал, что это самый популярный напиток в его стране и ценится у них, ну примерно так же, как у русских – водка. Еще он сообщил о том, что его дядя – генерал, и папа – тоже генерал, что у его семьи двухэтажный дом в престижном районе Дамаска. Сейчас он, если с ним ничего не стряслось, должен занимать солидный пост. Если удастся с ним связаться, думал Громов, тогда на границе, наверняка, никаких проблем не возникнет. Да и встретиться с ним в Дамаске – тоже неплохо, вспомнить, как они сидели в общаге, пили мутное пойло и делали ту курсовую. Вот только Сергей абсолютно не представлял, где живет его знакомый, даже не мог вспомнить его имени.

В Дамаске еще находилось много достопримечательностей, все-таки город был библейским. Неплохо было бы посмотреть на могилу Каина, подумал Громов, хотя ясное дело, что если там и лежит кто-то, то уж точно с этим человеком события, о которых рассказано в Библии, не происходили. Средневековье тоже оставило в городе множество интересных памятников, но у Сергея не было даже времени, чтобы сфотографироваться на их фоне. Да, формально он в Сирии побывает, но вспомнить об этой стране ему будет практически нечего.

Приграничный контроль они прошли на редкость легко. У сирийцев записано в генетической памяти то, что русские их союзники и не надо им чинить препятствия.

К российскому посольству в Дамаске они подъехали примерно за полчаса до того, как там появилась дипломатическая колонна из Сирии. Сергей с Игорем успели выпить по чашке кофе и установить аппаратуру.

– Да мы тоже там были, – отвечал на вопросы сотрудников посольства Громов, когда те начинали расспрашивать его, отчего у них так разбита машина и почему голова оператора перемотана бинтами. – Только мы в Иорданию сперва поехали, а потом вот сюда.

Часть приветствий, с которыми встретили колонну, должна была и им достаться, но как обычно этого не случилось.

– О, а вы что тут делаете? – посол заметил съемочную группу и подошел к ней.

– Вас ждем, – объяснил Сергей.

– Вы же в Иорданию собирались. Не доехали?

– Доехали. Но нас потом попросили поехать в Сирию и вас тут встретить. Не задержись вы, мы бы не успели.

Оказалось, что послу удалось-таки найти госпиталь, где водителю сделали операцию и извлекли пули. Для полноты сюжета, конечно, было бы неплохо сделать съемки этого события, но Сергей подумал, что сможет рассказать о нем под ролик, в котором носилки с водителем выгружают из машины. Операция прошла успешно, да и дорогу домой он перенес неплохо, а потом, как узнал Сергей, водителя на полгода отправили долечиваться в Швейцарию.

Они выехали в аэропорт лишь на следующее утро, на автобусе.

Теоретически у Сергея была куча времени, чтобы осмотреть достопримечательности Дамаска, но для этого он должен был удрать с приема, организованного в посольстве накануне вечером. Причем, это было легко осуществимо и его отсутствие почти наверняка осталось бы незаметным. Как обычно, главные роли достались не ему, а кому-то другому. Он лишь бродил между столами, на которых были выставлены бутерброды, изредка пополняя запасы на своей тарелке, и пытался понять, что он тут делает. А еще у него раскалывалась голова от усталости и единственное, о чем он сейчас мечтал, это завалиться поспать. К счастью, прием длился недолго.

Чувство, что вот сейчас будет звонок из редакции и самолет улетит без него, владело им все время; и когда они ехали по улицам Дамаска в сопровождении автомобилей сирийских полицейских, и когда он увидел огромный ИЛ-86 с сине-оранжевыми полосами вдоль борта и гербом МЧС. Оно не отпускало его, даже когда он сел в кресло где-то в самом конце салона, забросив сумки с одеждой и аппаратурой частично в багажное отделение, частично себе под ноги. Сидеть из-за этого было неудобно, но до Москвы лететь недолго. Случалось, Громов переносил куда как более длительные полеты и в менее приятных условиях.

В салоне было очень много свободных мест. Увидев это, Сергей вытащил сумки из-под своего кресла и распихал их по пустующим багажным отделениям.

– Ты слышал – «Палестину» разбомбили, – сказал Игорь, усаживаясь в соседнее кресло.

– Что? – Громов сперва и не понял, о чем говорит оператор. Он настолько устал, что мозги отказывались соображать, но постепенно осознал ужасающую новость, и встревожился. В гостинице осталось несколько коллег. А что, если они находились внутри здания, когда все случилось. – Как разбомбили? Кто тебе сказал?

– Ребята из МЧС. Сказали, что мы вовремя оттуда уехали. Они новости по телеку смотрели. Там вот и сообщают, что «Палестину» разбомбили.

– Да уж, вовремя, – протянул Сергей.

– Гостиницу-то не совсем разбомбили. Тут я преувеличил немного. В гостиницу американский танк стрельнул, снаряд попал по центру 14-го этажа. Прикинь, а мы ведь на 13-м жили, то есть попали как раз над нашим номером.

– Кто-нибудь пострадал?

– Один убитый. Украинец. Он на какое-то агентство работал. Я, если честно, его не помню. По телеку показывали, как носилки с трупом из гостиницы выносят.

– С остальными все в порядке?

– Кажется, да. Но пендосы в конец оборзели. Вот чем им гостиница не понравилась? Думали, что там огневая точка? Стреляют, как мы и предполагали, по всему, что попадается.

– Могли камеру за гранатомет принять, если кто на балконе стоял или из окна их снимал.

Только в Москве Сергей узнал, что за несколько минут до того, как американский танк встал напротив гостиницы и принялся наводить на нее свое орудие, один из русских операторов снимал с балкона улицу. Корреспондент позвал его в комнату, крикнув, что разложил еду и пора бы перекусить. Так вот это и спасло оператора, потому что в тот момент, когда они ели, танк как раз и выстрелил, а балкон завалило камнями. Стекла в номере – выбило, ребят буквально швырнуло к двери взрывной волной, но отделались они лишь ушибами, синяками, ссадинами и сильным испугом. Потом, уже вернувшись в Москву, они рассказывали, что когда бежали по лестнице на первый этаж, то рекорд наверняка поставили.

– Скотины пендосы – еду попортили, – резюмировал в конце своего рассказа корреспондент, будто это оказалось самым страшным из случившегося.

Сергей был в шоке. Останься они в гостинице, все могло обернуться очень плохо. Он немного успокоился лишь, когда командир самолета поприветствовал всех на борту, тяжелая машин сдвинулась с места, выбралась на взлетную полосу, стала разгоняться и оторвалась от земли. Теперь его никто не мог остановить. Если только по каким-то причинам самолету придется разворачиваться и вновь садиться в Дамаске или в Москве погода будет нелетной, а столичные аэропорты никого принимать не станут. Впрочем, у летчиков, которые пилотируют самолеты МЧС такая классификация, что решение – садиться или не садиться принимают они, а не диспетчеры. Обледенелая полоса, сильный ветер – они все равно посадят самолет, да и тепло в Москве, погода отличная.

Громова вдавило в кресло и у него заложило уши. Наконец Ил-86 выровнялся, занял требуемый воздушный эшелон и набрал крейсерскую скорость.

– На тебе лица прям нет, – сказал Игорь, – ты, кажется, никогда не боялся перелетов.

– Да я и сейчас не очень боюсь, – ответил Сергей.

– Вот, прими для бодрости, – сказал Игорь, протягивая товарищу маленькую бутылку виски.

– Ты откуда это взял? – удивился тот. – Мы не заезжали в дьюти-фри.

– Места надо знать, – с самым таинственным видом сказал Игорь.

– Вообще-то я спать всю дорогу собрался.

– Что, даже есть не будешь, когда принесут? Не будить тебя что ли?

– Нет, не буди.

– Как знаешь. Но вот эта штука, – Игорь кивнул на бутылку, – и как снотворное – тоже хорошо действует.

– Ладно, уговорил, – согласился Сергей, – давай немного.

– Надо выпить за успешное окончание командировки. Что не говори, а нам очень повезло. И то, что из гостиницы вовремя уехали, и на дороге, и вообще. За это просто надо выпить.

Чудовищная усталость буквально срубила Сергея. Засыпая, он думал о том, что через три часа уже окажется в Москве, а еще часа через два – дома. После такой поездки ему полагалось, как минимум, четыре выходных. Успеет немного передохнуть…