Текст книги "Черная корона Иссеи"

«Такого не может быть, – беззвучно сказала Верда. – Ведь он умер недавно. Едва полмесяца. Он нужен мне, и я справлюсь, даже если придется призвать в помощь шета». Она откинулась в кресле, утомленно глядя на «камень душ», стоявший на столе: на обсидиановой плите нервно дрожало пламя свечей, с пирамидок скалились изображения отвратительных лиц.

– Куда ты денешься, господин Варольд, – сердито произнесла мэги Глейс. – Ведь мы с тобой почти всегда ладили. И будешь ты передо мной. Будешь, так или иначе.

Верда подумала, что можно было пригласить некромантку Седу – та бы легко справилась с простой для служительницы Маро задачей, но разговор с Варольдом был исключительно личным, и лучше не вовлекать в него свидетелей, тем более таких болтливых и опасных. Ведь именно ради того чтобы сохранить свою маленькую тайну госпожа Глейс перебралась из нового дома в таверну, подальше от визитеров, просителей, кавалеров. Дальше от паладина Ревиана, требовавшего от нее слишком много, и досаждавшего тошной страстью даже по ночам.

С другой стороны мэги довольно скоро начало мучить одиночество, какая-то бледная зудящая тоска; и будто бестелые демоны стали нашептывать на ухо, требовать рассказать о секрете, хранимом старательно не один год. Рассказать хотя бы кому-нибудь. Какому-нибудь преданному человеку, способному помочь ей, при этом быть незаметным и не задавать нежелательных вопросов. Она вздохнула, поглаживая блестящий обсидиан, и представила, что таким человеком вполне мог оказаться бард Леос. Умершего Варольда он знать не мог, если слышал о магистре, то это не имело большого значения. История Черной Короны для милого музыканта будет лишь легендой, сокровища, затерянные в пустыни, – просто красивой сказкой. Настораживало только одно: его знакомая мэги, имя которой Верда позабыла. Странным казалось, что музыкант как-то связан с неизвестной черноволосой мэги. Странным, глупым и чем-то дразнящим. Хотя, если подумать лучше… такая связь могла оказаться полезной.

Придвинув ближе «камень душ» и сосредоточившись, Верда мысленно потянулась к покоям, расположенным дальше по коридору на том самом этаже, где поселилась она сама. Поначалу смутно госпожа Глейс почувствовала просторную комнату, резной столик под огромным зеркалом с малахитовыми цветами, занавесы с василисками, скрывавшие выход на террасу и колыхавшиеся слабо на ветру. Через миг она отыскала Леоса, сидевшего у окна и меланхолично перебиравшего струны китары. Он был один. Ни коротыша с татуированным на щеке драконом, ни молодой дерзкой мэги в комнате не было – в столь поздний час это для госпожи Глейс показалось странным, и она прошептала: – Что же ты, музыкант? Твоя девица, несомненно, изменяет тебе. Бесчестная, скрипит под кем-то в постели. А ты такой славный и одинокий. Иди ко мне… Иди…

Верда прикрыла глаза, стараясь, чтобы Леос яснее услышал ее ментальный призыв. Она знала, что это скоро подействует: сначала бард выйдет на террасу, станет глядеть в темноту, волнуясь и злясь на чужую темноволосую мэги, потом вспомнит ее, госпожу Глейс. Вспомнит, начнет искать глазами с террасы знакомую комнату – не стерпит, выйдет в коридор и будет расхаживать возле двери с бронзовой головой пантеры, отныне открытой для него.

– О, Рая! Помоги мне, – произнесла мэги и сдавила стебель розы, брошенной возле сармаидской вазы. Сдавила сильнее, прокалывая палец о шипы, пока на белую скатерть не потекли капли крови. Помутневшими глазами она смотрела на жертву богини и как полоумная шептала бессвязные заклятия.

Чуть успокоившись, Верда повернулась к блестящей плите «камня душ», хотела снова разжечь ритуальные свечи в подставках и попытаться призвать Варольда, но решила повременить – это было слишком важным, чтобы необдуманно торопиться. Требовалось поймать дух магистра, беспощадно схватить его эфирной петлей и тянуть, тянуть. Он скажет, как найти Кара-Маат, скажет о Черной Короне и великих сокровищах Кэсэфа. Почему все это должно доставаться кому-то другому?! Это не справедливо! Она, мэги Верда, имеет право наследовать знание магистра Пламенных Чаш и постараться опередить проклятого Хаерима, который так низко обманул ее.

Ей вспомнились истории Варольда, которые старик рассказывал вечерами на террасе: о Либии, ее затерянных богатствах и магии, таинственной, полузабытой, но от этого еще более влекущей. Госпожа Глейс смотрела на «камень душ», похожий на осколок мрачной гробницы, на пирамидки, возвышавшиеся над черной плитой, и все это представлялись ей частью великого города Кэсэфа, который уже захватил в плен ее душу. Она поклялась, что достанет призрак умершего магистра и выпытает тайную дорогу в Кара-Маат. Похищенный свиток Хевреха, конечно, давал Канахору огромное преимущество, но пока ничего не решал.

– Мы еще посмотрим, лживый Хаерим, – склонившись над столом, недобро произнесла она. – Ты плохо знаешь, на что способна мэги Глейс. Черная Корона достанется не тебе. Клянусь – не тебе! В любом случае я отправлюсь в либийское путешествие без твоей помощи.

Услышав шаги, Верда встала и подошла к двери. Она знала, что в коридоре будет потерявший покой бард.

Задержалась, прислушиваясь и сжимая бронзовую голову зверя. Потом толкнула дверь, едва не ударив замешкавшегося музыканта.

Он стоял, растеряно глядя на нее, на бледно-голубой хитон, равный прелестному оттенку ее глаз, и на шелковую розу, стягивавшую ткань ниже груди.

– Я ходил здесь… Дожидался Астру с ее важной подругой, – сказал Леос. – Но твоя дверь… слишком сильно манит меня, госпожа Глейс. Знаешь, – он вздохнул, прислонившись к колонне и ощущая между лопаток острое и холодное ребро камня, – она… будто дверь в сказочный мир… В сад Раи, куда хочется заглянуть хоть краем глаза. Войти ненадолго и раствориться в красоте и блаженстве.

– Так нужно было толкнуть эту дверь, – со сладкой насмешкой проговорила Верда. – Если дело только в двери. Или может в твоей черноволосой мэги? Ты оставил ее одну?

– Она до сих пор не пришла. Не знаю, что случилось. Каррид не усидел на месте, пошел… Может встретит ее или узнает что-нибудь. Там, где мэги Пэй, обычно не бывает спокойно, и слухи быстро распространяются по Иальсу, – встревожено ответил бард. – А я остался. Все дожидаюсь.

– Давай подождем у меня.

– Тогда я…

– Если она придет, я услышу, – твердо сказала госпожа Глейс и протянула ему руку.

Поскольку стол в гостиной был занят «камнем душ» и вещицами для заклятия, она провела музыканта в дальнюю комнату и там, на низком столике возле кровати поставила чашки из сармаитского фарфора, вазу с имбирным печеньем и сосуд, наполненный до половины душистым вином.

– Может, твоя Астра встретила кого? Кого-нибудь из страх друзей. Знаешь же как бывает? Встретила и забыла на эту ночь о тебе, – сказала Верда, устроившись на одной из сброшенных на пол подушек.

– Не смею думать, но может быть и такое, – Леос вспомнил, что рейнджер Брис тоже держал с Карбоса путь в Иальс и вполне мог быть здесь, если «Кириде» повезло с ветром и ничто не задержало ее на Неарах. Еще он подумал, что если не у Астры, то у магистра Изольды наверняка немало друзей в этом огромном городе.

– Ведь и к тебе любовник не пришел? – заметил Леос, слегка развеселившись.

– А я обманула тебя. Я не ждала никого. Даже очень не хотела никого видеть, – сказала Верда, наклонив кувшин синего стекла и пуская струйку виноградного напитка в чашечки. – Но встрече с тобой действительно обрадовалась.

– Это правда? – он взял чашечку, задерживая ее мягкую руку.

– Чистая, – она посмотрела в его поблескивающие глаза. – Я хотела, чтобы ты пришел этой ночью. Пришел, чтобы помочь мне с «камнем душ». А, бард? Не боишься? Ведь будет пострашнее, чем лица, вычерченные на пирамидках.

– Представь, я не из робких. Могу забавляться не только стихами. Однажды мне довелось сражаться против обезумевшего призрака. Со мной рядом тоже была мэги. И тогда я боялся… За нее, – добавил бард, придвинувшись к госпоже Глейс.

– Вот как? Расскажи подробнее, – попросила она, повернувшись к музыканту и играя краем его воротника. – Расскажи больше о своих похождениях. Наверное, в них были не только сражения, но и музыка, и красивые стихи и страстная любовь?

Расслабившись, изредка попивая вино, Верда слушала историю Леоса о знакомстве с мэги Пэй и их недалеком путешествии к дому Керлока. Не упуская случая немного приврать и похвалиться, бард вещал об ужасах подземелья в старом заброшенном доме, о таинственных механизмах и внезапном появлении беспокойного духа эклектика. Говорил о схватке с ним, ударах своего быстрого кинжала, столь же пронзительных, как магия, и последующей славной победе. Когда он, несколько забывшись, сам глубоко погрузившись в рассказ, стал описывать объятья с Астрой на берегу моря, Верда прервала его, подняв бровь:

– И ты повалил ее, мокрую, прямо на песок?

– Так получилось, моя госпожа. Мы оступились на скользком камне.

– Негодяй… – шутливо произнесла она, с усмешкой глядя в его похожие на небо глаза.

– Тогда голова моя кружилась, как и теперь, – оправдался бард, трогая шелковую розу, скрывавшую застежку ее хитона.

– Тогда ты был пьян от победы. И от любви к ней, – Верда задержала его руку, медленно заскользившую по ее ноге. Прикосновения барда были приятны, как ласка солнца и теплого игривого ветра. От вина, прикосновений музыканта, становившихся смелыми и все более откровенными, у мэги тоже закружилась голова.

– Тогда… Но теперь я тоже пьян. От любви к тебе, – прошептал Леос, склонившись и осторожно припав к сочным губам мэги. Поглаживая ее бедро, он дотянулся до пряжки на пояске, расстегнул ее и откинул легкую ткань.

Госпожа Глейс уже не пыталась удержать его, понимая, что эту страсть остановить нельзя. Понимая, что Рая ведет сейчас их двоих и нужно следовать ее волшебной воле.

– Негодяй… – лишь прошептала она, когда пальцы Леоса спустились ниже живота, путаясь в волосках и рождая теплую волну по всему телу.

– Ты восхитительна! – произнес бард, разглядывая обнаженное тело Верды, которое с первой их встречи неудержимо влекло, дразнило и пробуждало безрассудные фантазии.

– Ты, словно из золота и нежных лепестков роз. Ты пахнешь розами, твое дыхание – любовь, – говорил он, трогая губами грудь с маленькими, выделявшимися резко сосками. Пальцы перебирали волоски между ее ног.

– Божественный искуситель, – возгоревшись желанием, мэги привлекла Леоса к себе. Перевернула на спину и наклонилась над ним, с нежностью покрывая лицо поцелуями.

– Как долго я мечтал о тебе, волшебная госпожа Глейс, – произнес бард, скользя подушечками пальцев по ее спине. – Тогда это были только мечты, которые казались мне недостижимыми, будто заповедные рощи Аалира. Теперь ты передо мной и в моих объятьях. Скажи, что это не сон! Скажи, что я нужен тебе!

– Да! – произнесла Верда.

Он сжал ее крепко. В следующий миг Глейс вскрикнула, чувствуя его стремительное проникновение. В ее светлых, широко открытых глазах застыло изумление и восторг, губы задрожали от слов, которые теперь не было сил выговорить. Она привстала, опустилась, отдавая качающиеся груди ласке теплых рук, то запрокидывала голову с шумным вздохом, то роняла ее, накрывая восхитительно любовника волной пшенично-светлых волос.

– Как смел ты со мной так?… – прошептала она, когда содрогания барда сменились томным расслаблением, – со мной, чистой высокой мэги? Ты хочешь, чтобы я стала рабыней твоей любви? Отвечай! – призвала она, прижимая голову барда к груди.

– Я сам хочу быть рабом твоим, – произнес он, приблизив лицо к ее глазам, бедно-голубым с огромными пронзительными зрачками. – Хочу каждую ночь! Сколько позволишь! Всегда!

– У тебя есть Астра, бесчестный музыкант! – госпожа Глейс, отпряла от него, словно вспомнив о чем-то неприятном и возмутительном.

– Но я хочу тебя, – удерживая ее мягкую руку, Леос лег на подушки, – и ничего не могу с собой поделать!

– И не надо, если так, – она склонилась над ним, коснувшись губами шеи, целуя жесткие соски на груди барда и с удовольствием поглядывая, как меняется выражение его небесных глаз. Оставляя отрытым ртом влажные следы, мэги спустилась к его животу и ниже, будя в своем пленнике смущение, потом горячую страсть.

Не выдержав такой восхитительной ласки, Леос обнял Верду с неожиданной силой, опрокинул ничком, и она застонала от долгожданной боли ворвавшейся в ее сладкую рану. Мэги вскрикивала, то целуя, то кусая руки мучителя, а он терзал ее пока совсем не лишился сил.

Когда клепсидра на тумбочке отбила час Маро, госпожа Глейс лежала еще несколько минут, облизывая губы, слушая стук сердца поверженного любовника.

– Леос, – тихо сказала она, – ты мне должен помочь. Одевайся, нам придется сделать кое-что, пока на небе Маро.

– Да, принцесса волшебства, – он с готовностью встал. – Нет такой вещи, чтобы я не мог сделать для тебя.

– Не зарекайся, – она обняла его, провела губами по небритой щеке. – Но я никогда не потребую от тебя невозможного или слишком опасного. Не бойся, просто исполняй, как я скажу.

Она накинула платье, висевшее на спинке кровати, и вышла в гостиную.

Недолго постояв над «камнем душ», мэги вернулась к высокому шкафу, полки которого были почти пусты, если не считать нескольких книг, статуэтки внизу и двух стеклянных баночек. Она взяла посудину с кровью, купленную в лавке некроманта накануне и, став на четвереньки, начала выводить знаки, очерчивая их красными жирными мазками.

– Да, – сказала Верда, почувствовав взгляд Леоса. – Это кровь. Кровь мужчины. Не бойся – я не убила его. Бедняга сам поделился за деньги. А я, конечно, очень плохая, раз делаю это, – она кивнула на темно-красные линии на полу, – Плохая, но мне так надо. И никак нельзя сделать это по-другому.

– Я ничего не понимаю в магии, моя Верда. Мне б и в голову не пришло, что рисовать кровью на полу предосудительно, – ответил Леос, с восхищением наблюдая за ней.

Закончив с ритуальными знаками, мэги сидела несколько минут размышляя и будто забыв о барде. Потом обмакнула в кровь палец и написала «Варольд».

– Варольд ты придешь. Из самых далеких сфер я вырву твой дух, и он мне расскажет все! – произнесла она, дуя на влажные липкие пальцы.

– Магистр Варольд? – удивленно переспросил Леос. – Ты собираешься вызвать его дух?

– А ты знаком с ним? – Глейс резко повернулась.

– Как же! Астра его дочь. Мы шли сегодня к нему. Только вместо салона увидели пепелище и гномов, рывшихся в золе.

– Что за бред! У магистра не было детей, – она встала и, усмехнувшись, вытерла руку о платок, лежавший под зеркалом. – Выходит, твоя милая девица самозванка. Зачем она шла к салону, если всем известно, что он сгорел много дней назад?

– Она не самозванка. Извини, Верда, но – нет, – Леос отвел взгляд, разбрасывая золотистые локоны, дважды качнул головой. – Сам Варольд сказал, что она – его дочь. О которой он не знал ничего до последнего времени. Он дал мне с Карридом двадцать штаров – целое состояние на расходы в дороге, только чтобы я нашел ее. И вот мы вернулись, а дом сгорел, и отца Астры нет…

– Не может быть. Ты говоришь правду, Леос? Ну-ка посмотри на меня, – госпожа Глейс прижала ладони к его щекам и повернула к себе. – Ведь не может быть такого!

– Может – не может. Только зачем мне врать? Тем более тебе? – его синие глаза были ясны и чуть печальны. – И тем более про Астру…

– Поклянись, бард. Поклянись, что это так, – мэги взяла его руку и приложила к раскрытой книге «Красная Воля Рены». – Скажи: «Клянусь перед ликом Пресветлой! Все, что я сказал единственная правда! И магистр Варольд Кроун при мне подтверждал, что Астра – его дочь!»

Прижав ладонь к странице с письменами богини, Леос повторил слово в слово клятву.

– Боги! Надо же! – госпожа Глейс отчего-то рассмеялась. – И твоя мэги Пэй… Ты любишь ее?

– В этом мне тоже придется клясться? – настороженно спросил бард.

– Нет, просто скажи, как есть.

– Люблю. И тебя тоже… я люблю. Думаешь, так не бывает? – он поймал ленточку, свисавшую с рукава ее платья, и тихонько потянул к себе. – Мне это трудно объяснить, госпожа Глейс. Но могу приложить ладонь к святой книге и произнести клятву лично тебе.

– Мора с тобой! – какой-то миг Верда чувствовала себя уязвленной, даже униженной. Ей захотелось отпустить музыканту хлесткую пощечину, выставить его за дверь, потом бросится в постель, зарывшись головой в подушки, но вместо этого она строго спросила: – Кто еще знает, что Астра – дочь Варольда Кроуна?

– Об этом уже многие наслышаны… Каррид Рэбб – мой длинноволосый друг.

– Это само собой. Дальше!

– Магистр Изольда – она прибыла сюда из Олмии для встречи с Варольдом, но… Знает Бернат. Голаф Брис. Пират Давпер. Рохесские моряки. Все, кто был с нами на Карбосе, – Леос почувствовал, как начинает ломить в висках и ему нестерпимо хочется уйти от начатого разговора. – Прости, но мне трудно вспомнить сейчас. Могу сказать короче: то, что Астра – дочь славного магистра Кроуна скоро станет известно всему Иальсу.

– Хорошо, Леос, – безразлично бросила Верда. – Пусть так. Это ничего не меняет. Давай приступим.

Мэги Глейс вытянула руку, вычерчивая плавно знак Го в замерцавшем воздухе, и свечи на столе вспыхнули трепещущим ярким пламенем. Ониксовый диск над «камнем душ» озарился красным, в его глубине закачались смутные тени. Отступив к средине комнаты, Верда разожгла маленькие толстые свечи, стоявшие кругом на полу. Подождала, пока огонь наберет силу. На ум пришли слова Варольда: «Огонь питает силу любых заклятий. И если эфир – тело магии, ее истинное существо, то огонь – ее жгучая кровь». Наверное, прав был магистр, только Верде этот непокорный союзник, отказывал в такой необходимой власти над ним. Даже наоборот, душа мэги, как лед таяла в его полыхании. Она сама становилась безвольна, мягка, и мучилась, словно от обжигающей ласки мужчины.

Верда шагнула к столу, открыла книгу в черном кожаном переплете и положила ее рядом с обсидиановой плитой. За последние ночи мэги выучила заклинания из нее наизусть, но старый фолиант, купленный у помешанной на некромантии Седы, неплохо помогал ей своим присутствием, устанавливая с «камнем душ» незримую, прочную связь.

– Тейваз Тар Инк Нейро Маа! – прошептала госпожа Глейс, наклонившись над аспидным камнем. От ее взволнованного дыхания слегка запотел диск, висевший на бронзовых цепочках.

– Что делать мне? – с опаской спросил Леос, почувствовав себя забытым.

– Пока не мешай. Позже, когда воздух начнет кружиться над знаками, ты будешь бросать в пламя свечей порошок, – Верда пододвинула к нему медную посудину с грязно-серым сыпучим веществом. – По маленькой шепотке, но чаще. И каждый раз читай громко справа налево это слово, – она указала на имя магистра Кроуна, начертанное полукругом под символами Двери и Власти, обозначенных языком Го.

– Я понял, госпожа: этот порошок, – бард растер между пальцев несколько рыхлых крупиц. – Его в огонь. И говорить громко: «д-ь-л-о-р-а-в».

– Правильно. Много раз «Дьлорав»! «Дьлорав»! Леос, ты способный ученик, – в притворной улыбке мэги скруглила губы. – Может, ты хочешь проявить себя не только в любви, но и магии?

– Только рядом с тобой!

– Разумеется, не с Астрой Пэй, – «со мной ты быстренько забудешь обо всех других» – мысленно добавила госпожа Глейс и, сплетая пальцы, послала музыканту обольщение Раи.

Вернувшись к этапам ритуала, мэги повторила рунные слова, дыша на ониксовый диск и наблюдая за движением теней. Закрыла глаз, сосредотачиваясь и чувствуя кожей, как между страниц открытой книги шевельнулось нечто, таинственное невидимое существо. Услышала, как изменился тон эфира, певшего недавно на высокой ноте, и начала формировать темного охотника, который должен найти и утащить душу Варольда Кроуна.

Едва охотник, похожий огромного мохнатого паука, обозначился между струн эфира, Верда вскочила, вытянула руки и начала читать заклятья. Ее пронзительный голос, казалось резал воздух и пламя свечей, брызнувшее снопами искр.

Повелительные выкрики мэги и ее изменившийся облик – воинственные, беспощадные блики в глазах, побледневшее лицо и дрожащие руки – поначалу немало испугали барда, но еще выше был его страх сделать что-нибудь неправильно, не так, как требовала госпожа Глейс. Пересилив себя, он взял посудину с порошком и стал у первой свечи, трепеща душой и ожидая, что вот-вот произойдет событие непоправимое, страшное.

Пространство над знаками Го колыхнулось, закрутилось мглистыми языками.

– «Дьлорав»! – робко произнес бард и бросил щепотку порошка в огонь. – «Дьлорав»! – крикнул он еще и еще.

В лентах тумана начала проступать чья-то знакомая фигура.

* * *

Дожидаясь Фирита, Астра обследовала северную окраину кладбища. Дальше идти не рискнула, опасаясь проглядеть возвращение гнома. Ей нестерпимо хотелось вернуться к отцу, но она уговаривала себя, что с Варольдом сейчас Изольда, и нужно им побыть наедине, пошептаться, тесно обнявшись, сказать друг другу все то, что они не могли произнести в присутствии мэги Пэй.

Бродя при луне около надгробий, сложенных из плит гранита и песчаника, скрытых густой порослью олеандра, мэги Пэй возвращалась мыслями к истории, рассказанной Кроуном, поразительной истории его любви к Изольде. Астра надеялась, что после того как госпожа Рут со слезами произнесла слова своего сердечного откровения Варольду, эта безумная история наконец-то получит счастливое завершение. Молодая мэги представляла, что наставница заберет отца в олмийское имение, где безопасности и достатке они будут жить в блистательном союзе двух влюбленных, назначенных друг другу богами. А сама Астра, как только отец выздоровеет и будет готов к переезду под Вергину, отправится на Рохес, затем в Либию. «Песнь Раи» – быстрый корабль, и ни Канахору, ни Давперу не опередить ее в поисках Черной Короны. И, конечно, негодяям ни за что не уйти от справедливого возмездия, которое мэги поклялась перед Архором свершить. На какое-то время мысли Астры вернулись к роскошной таверне «Залы Эдоса», где ее ждал Каррид Рэбб и милый бард. Друзей, несомненно, разволновало ее долгое отсутствие. Оба они могли заподозрить, что стряслась какая-то беда, если госпожа Пэй исчезла, не сказав ни слова. Да, да, они будут смотреть на полуночные звезды, думать о ней, не находить себе места и, вконец измучившись, пустятся на ее поиски по темному Иальсу. А может наоборот – осядут в ближайшем кабаке, хлебнут сверх меры вина, и, при пылком нраве анрасца, зачинят драку или угодят в еще более неприятную переделку.

От юго-западной части холма донеслось постукивание копыт – кто-то неторопливо ехал мимо кладбища. Перебравшись через обломки гробницы, Астра вышла на кривую тропку и поспешила к дороге, увертываясь на бегу от колючих ветвей. Она поднялась по насыпи, частью размытой дождями, и увидела двух всадников, ведущих на привязи маленького человечка с заплечной сумкой. Когда они приблизились, миновав столбики, оставшиеся от развалившейся арки, дочь магистра узнала в человечке Фирита. Столь странное бедственное положение спасителя отца, больно тронула Астру. Обжигающее тепло прилило к ладоням и щекам, она, подняв руку, вскрикнула:

– Остановитесь! Что происходит, милейшие? И почему вы смеете тянуть на веревке гнома? Очень дорогого мне гнома! – она гневно взглянула на всадника, восседавшего на черном жеребце, рослого, в камзоле из замши, синего бархата и серебристой нашивкой на плаще, какие обычно принадлежат паладинам. Его лицо, освещенное луной, показалось Астре знакомым. Большие темные глаза напомнили что-то неприятное, но мэги не могла сейчас копаться в путаных лабиринтах памяти.

– С дороги, девка! Или мне достать еще одну веревку – для тебя? – второй верховой остановил коня и притянул к себе Фирита, давно лишившегося от страха речи.

– Я – паладин Лаоренс, – чуть наклонившись, произнес человек в бархатном камзоле. Его большие черные глаза с неприятным вниманием разглядывали незнакомку, уголки губ опустились в надменной улыбке. – Тебе действительно знаком паршивый гном?

– Лаоренс… мне это мало о чем говорит, – мэги смутно вспомнила заносчивого паладина в лавке близ храма Герма, которую она посещала с Брисом незадолго до отплытия на Рохес. – Я – мэги Астра Пэй, – в доказательство она приподняла медальон с девятиконечной звездой. – И гном действительно знаком мне. Более того – он под моей защитой. Потрудитесь объяснить, что произошло, и по какому праву вы тащите его на веревке, словно собаку!

– Мэги Астра… мне это так же ни о чем не говорит. Не знаю такой мэги. А ты, Густ? – паладин покосился на своего приятеля.

– И мне слышать не доводилось, – соврал тот, прекрасно помня разговоры о госпоже Пэй, гулявшие по Иальсу после сожжения складов пиратского братства. – Наверное, ты совсем неважная мэги или самозванка, раз незнакома ни нашему ордену, ни остальному благородному обществу и водишься с грязными гномами, – саркастически заключил он и дернул веревку, накинутую на шею слуги Варольда.

– Госпожа! – вдруг обрел дар речи Фирит, всеми силами сопротивляясь Густу и стараясь устоять на ногах. – Госпожа! Я ни в чем не повинен! Я выбирал нужные вам снадобья в храме Эты, и вынужден был объяснять жрецу, что такую покупку наказала мне сделать мэги Изольда. Эти люди, едва услышав имя магистра, схватили меня, выволокли за бороду на улицу. Они обещали убить меня, если я не укажу, где находится госпожа Изольда Рут!

– Фирит, разве ты не знал, что Изольда поручила приготовление смеси мне и уехала с наступлением ночи? – схитрила Астра: интерес незнакомого рыцаря Ордена Крона Славного и паладина к наставнице мигом насторожил ее, а жестокий способ выведать место нахождения Изольды, глубоко возмутил, но она сдержалась и снова обратилась к Фириту: – Ты достал все, что нужно?

– Да, госпожа! Все у меня в сумке!

– Мэги, а ты знаешь, что из этих веществ можно приготовить очень опасную смесь? – глядя сверху, словно волк на поверженную жертву, произнес паладин Лаоренс.

– Это только мое дело! – вспылила Астра. – Твое – греметь железяками на ристалище и не совать нос, куда не следует!

– Питха козья! Похоже, ты выросла в темной глуши. Еще не знаешь, что так нельзя разговаривать со святейшим паладином Лаоренсом Неромом?! – угрожающе проговорил Густ. Он подумал, что если бы его другу не взбрело немедленно искать рыжеволосую олмийку, то можно было подвесить гнома на старой оливе, а эту смазливую дрянь проучить перед ликом Крона, предварительно содрав с нее одежду и выпоров до полусмерти.

– Безголовый меченосец! Мэги Пэй особо не подбирает слов, изъясняясь с людьми, для которых честь лишь символ на гербе, а душа темна, как у придорожных разбойников. Каорд-фая-спелл! – Астра повернула ладонь и веревка, державшая гнома вспыхнула. Быстрой шипящей змейкой пламя метнулось к рыцарю Ордена и обожгло пальцы. – Ступай домой, Фирит! Смелее! И поторопись!

– Лаоренс, я этого не потерплю, – откинув рывком плащ, скрывавший эфес меча, Густ бросил вопросительный взгляд на друга.

– Мэги, ты сама отведешь нас к Изольде. Общество юной красотки приятнее присутствия безобразного гнома, – сказал паладин, приглядываясь к Астре и стараясь понять, какое отношение она имеет к голубоглазой сердцеедке из Олмии, с которой у него были давние, весьма любовные счеты. В том, что гном не обманул, и госпожа Рут сейчас находится в Иальсе, он не сомневался – об этом еще два дня назад говорили в магистрате и на приеме в садах Ронхана. Странным было лишь, что великородная мэги имела какие-то дела ночью в гномьих трущобах по соседству с кладбищем, где обосновались некроманты. Да… это казалось очень странным. И возможно связанным с событиями, происходящими у склепа Вюрогов.

– Веди меня к ней, – повелел Лаоренс, направляя коня на Астру.

– Я ясно сказала: Изольда отбыла до наступления ночи. Поворачивайте! – мэги Пэй, оглянулась, убеждаясь, что слуга отца скрылся за изгородью, окружавшей старые амбары.

– Врать молодой мэги не подобает, – паладин усмехнулся и тут же стал хмур, как филин в мутном свете луны. – Или ты хочешь разозлить меня?!

– Ты уже меня разозлил! – Астра сплела пальцы двойным крестом, думая, что ни Лаоренс, ни Густ не рискнет наброситься на нее с мечом. Однако она опасалась, что рыцари тронут коней и в погоне за Фиритом просто сметут ее с дороги. Она прошептала заклятие аннимаилхарар – лошади захрапели, заметались, норовя броситься вверх по склону холма.

– Сукина дочь! – выругался Густ, едва справляясь со вставшим на дыбы конем, и выискивая веревку за седлом – мэги нужно было связать руки.

– Стар-инго-лайто-спелл! – выдохнула Астра.

Черноту ночи разорвала яркая вспышка. Кони дико заржали. Ослепленные рыцари схватились за глаза.

– Поворачивайте! Прочь отсюда! – крикнула мэги, повелевая не то конями, не то разозленными верховыми. – Или вы хотите огня! Хотите огня, высокомерные собаки?!

– Ты пожалеешь об этом, Астра Пэй. Ни магистрат, ни Изольда тебя не спасут! – вцепившись в узду, сказал Лаоренс Нером. Верный жеребец не подчинялся ему и пятился, неровно отбивая копытами, словно очутившись перед стаей волков.

– Я сама за себя! Что б ты знал, я – дочь Варольда Кроуна! – крикнула Астра, в тот миг не слишком понимая, зачем открывает перед этими недобрыми людьми свое опасное родство.

– Ты самозванка и редкая ядовитая змея! Скоро будешь молить меня о пощаде! – заорал рыцарь Ордена Крона Славного. Конь его понес по обочине к развалинам арки.

– Я вся в ужасе, почтенные. Ноги подкашиваются, – Астра изогнулась в реверансе и быстро зашагала к старым амбарам.

Свернув за изгородь, она прижалась спиной к доскам, зажмурила глаза, пытаясь сосредоточиться и вызвать тульпу. Если бы всадники посмели броситься в погоню, то двойник должен был задержать их на минуту-другую. За это время мэги скрылась бы в темноте гномьих садов.

Едва тульпа материализовалась и превратилась из бледного призрака во вполне человеческое существо, Астра направила ее вверх по дороге – сама побежала в другую сторону, стараясь держаться ближе к зарослям вдоль ручья. Повернув на улицу, где стоял дом Фирита, мэги остановилась, прислушиваясь, не преследует ли ее стук копыт. Было тихо, вода лишь журчала в камнях, вдали скрипели жернова мельницы. Астра побежала дальше и скоро увидела спешащую навстречу Изольду.

– Лаоренс Нером тебя разыскивает! – выпалила мэги Пэй, чуть отдышавшись. – Невиданный наглец! Руки горели сжечь его!

Магистр ответила не сразу: прячась за стволом дерева, оглядела дальний край улицы, потом сказала:

– Зря ты затеяла с ним ссору. Лаоренс опасный человек.

– Нет, не зря. Гусь он дутый и свинья. Угрожать еще мне смел! Дурак!