Текст книги "Святополк Окаянный"

Глава 22

Не дожидаясь, пока старшины закончат осмотр печенежского лагеря и убедятся сами, что его обитатели ушли восвояси, Векша решил побыстрее уходить из негостеприимного города. Он был уверен, что деревня была разорена, и может от нее и остались одно пепелище, но все же некоторые тайники с зерном должны были сохраниться, да и в лесу можно было добыть зверя. Векша знал излюбленные тропы и лежки лесного зверя. В общем, жить можно.

И собираться было не долго, все припасы давно съели, а лошадей пришлось зарезать еще раньше. Слава Перуну, что сами живы остались. Векша торопливо перекрестился и поправился: «Слава Иисусу!» Ныне отцовская вера в идолов не позволяется, за это могут и высечь на площади.

Правда, – Векша сел на оглоблю, безнадежно опустив руки, – без лошади телегу далеко не утащишь, самим бы до дому дотащиться.

За время осады простые жители, спасаясь от голода, лошадей забили на мясо. Тем не менее у богатых людей и у княжеских дружинников, что были под руководством воеводы Радко, лошади сохранились. И их оставалось довольно много, поэтому Векша решил обратиться к городскому старшине, и выпросить в награду для дочери, за ее заслугу в спасении города, коня.

Старшину он увидел перед воротами. Тот, вернувшись с отрядом первых мужей города из разведки в бывший лагерь печенегов, восседал на коне гордый и счастливый, – он был уверен, что князь за то, что отбили город от печенегов, обязательно его наградит.

Подойдя к старшине, Векша перегородил ему дорогу и низко поклонился.

Гудим бросил на смерда недовольный взгляд. Кто-то из старшин сердито прикрикнул:

– Уйди, смерд, с дороги!

Векша еще раз поклонился и робко проговорил:

– Я, Векша. Хочу обратиться с просьбой.

Гудим, пребывающий в благодушном настроении, мягко промолвил:

– Ну, говори, чего тебе надобно?

Векша, в котором от ласковых слов старшины разгорелась надежда, что его замысел исполнится, напомнил:

– Это благодаря моей девке город спасся. Не мог бы ты за спасение города наградить ее конем.

Векша кивнул головой.

– Их вон сколько много осталось, а нам не на чем ехать домой.

Гудим побагровел:

– Ты что, смерд, спятил? Какая девка спасла город?

Векша растерялся.

– Но ведь благодаря выдумке моей дочери печенеги сняли осаду.

Гудим тронул коня, и тот, фыркнув, шагнул вперед, напирая на Векшу. Векша машинально ухватил коня за узду. Гудим еще больше распалился.

– Да ты никак бунтовать вздумал?

Из-за его спины послышался ехидный голос Мутора.

– Да это тот самый смерд, что беспокоил горожан во время осады. Он еще призывал бить первых мужей.

Гудим склонился к Векше и с угрозой в голосе посоветовал:

– Вот что, Векша, шел бы ты домой, от греха подальше. И о дочке своей не напоминай, – город спасся не благодаря ее глупой выдумке, а потому что варвары убедились в нашей стойкости.

Затем Гудим толкнул Векшу ногой, и тот упал в снег.

С хохотом лучшие мужи проехали мимо. Только когда мимо проезжал воевода Радко, он уронил около вытирающего заплаканное лицо Векши серебряную монету и пробормотал:

– Купи себе хлеба, Векша.

Затем Радко пришпорил коня и, догнав городского старшину, поехал рядом с ним. Покосившись на закаменевшее лицо воеводы, Гудим неожиданно запальчиво спросил:

– А как мы будем объяснять князю, что город отстояли благодаря выдумке несмышленой девки? Смех будет на всю Русь. Да и за что будет награждать нас князю?

Радко подумал, что Гудим прав. В свете произошедшего, деятельность старшины и воеводы выглядит сомнительно. Городской старшина не побеспокоился о создании надлежащих запасов в городе, а воевода не наладил разведку, из-за чего прозевал набег кочевников. Князь за это по голове не погладит.

Голос Гудима звучал виновато, и Радко догадался, к чему тот клонил.

– Князю доложим так, как договоримся, – обнадежил он. – И остальным надо сказать, чтобы забыли про случай с девкой. В крайнем случае скажем, что это была не девка, а старый мудрый дед.

Спустя некоторое время воевода вздохнул:

– Так уж ведется у людей, что нет спасителя в своем отечестве.

А обиженный Векша вернулся к своей телеге. Заметив, что нехитрые вещи еще лежат в телеге, он взъярился на Марфу:

– Дура, неужели ты думаешь, что телега поедет без коня!?

Обескураженная Марфа выхватила из телеги котомки и начала суетливо их распихивать детям. Через минуту они были готовы идти.

Заодно Векша обругал и Ярину, которая была нарядно одета в чистый кожушок и белый пуховый платок на голове.

– Все, праздник окончился! – зло проговорил Векша. – Прячь подальше хорошую одежду, а то замуж не в чем будет отдавать.

Ярина, которая только что чувствовала себя героиней – спасительницей города, поникла, как нежный цветок, облитый ведром ледяной воды. Глотая слезы, она дрожащими пальцами полезла в свою котомку, чтобы спрятать туда свою надежду на светлое будущее и покрыть себя дерюжным рубищем.

Выплеснув зло, Векша сообразил, что бросать хорошую телегу не по-хозяйски, и пошел на поиски Ратши, с которым успел подружиться.

Ратша оказался на своем дворе, и Векша попросил его поставить телегу в свой двор и посторожить ее, пока он не придет в себя и не заведет коня.

Ратша удивился:

– А что городской старшина не дал тебе в награду лошадь?

– Дал! Пинка под зад, – зло ощерился Векша.

Ратша с осуждением покачал головой.

– Ай да старшина, никогда бы не подумал, что он так жаден. Впрочем… – Ратша, поморщив лоб, предположил: – Тут какая-то другая причина есть.

Векша припомнил:

– Мутор ругался, что я беспокоил людей.

– Может и это, – согласился Ратша. – Богатые стоят вместе против бедных, даже если они и ненавидят друг друга. Алчность их сбивает в одну стаю, как голод в зимнюю пору волков. Золотой идол их божество.

Он разочарованно махнул рукой.

– Впрочем…

Тут Ратша неожиданно предложил:

– Векша, а ты лучше продай свою телегу мне. Коня ты еще неизвестно когда заведешь. Да и все равно тебе нечего возить. Так что тебе телега не нужна. А мне она пригодится. Печенеги, наверно, разорили твое хозяйство, а за телегу я тебе дам немного ржи, у меня запас сохранился. До весны дотянуть тебе этого хватит, – а там грибы пойдут, щавель. В общем, проживешь.

Векша радостно затряс руку Ратше.

– Спасибо, дружище. Я тебя отблагодарю, за зиму набью зверя и принесу тебе шкур на продажу.

Через полчаса Векша с мешком ржи на плечах шагал во главе своего семейства по намятой до зеркального блеска печенежским войском широкой дороге в сторону родного дома.

А вокруг толстый слой снега укрывал землю. Мороз, хотя и не сильный, пронизывал плохо одетых исхудавших людей. Спасаясь от холода, они невольно прибавляли шагу. И чем ближе подходили к дому, тем они шли быстрее и быстрее. И с каждым шагом в их душах поднималось радостное желание скорее оказаться дома. И не имело значения, что скорее всего этого дома и не существует. И что на его месте может оказаться только черное пожарище.

Там воют волки да одинокий ворон, сидя над пожарищем на обугленной трубе, зловеще озирается желтым глазом, выискивая добычу.

Но Векша не боялся всего этого. Если дом сгорел, то он построит шалаш, затем выроет землянку. И в поле найдутся остатки урожая. Когда он уходил, в поле оставалась рожь. Хотя и ударил мороз, и снег замел поля, – но что-то же должно остаться? Да и в лесу Векшей была припрятана пара схронов с зерном. Большая часть спрятанного, наверно, сгнила, но с учетом зерна, что дал Ратша, выжить можно. К тому же в лесу зимой легче добыть и зверя: кабана или лося. Но больше всего у него была надежда на установленные им в лесу в укромных местах борти. В них должно накопиться изрядно меду. Свои их не тронут, а чужие по лесу не бродят. Мед можно будет сменять на хлеб. Конечно, в холода пчел не стоило трогать, погибнут, но когда перед человеком стоит вопрос жизни и смерти, ему не до братьев меньших.

Строя планы на будущее, Векша совершенно забыл о произошедшем с ним недавно. И не помнил он уже о голоде, что ему пришлось пережить. И не помнил он уже о той глубокой обиде, что нанесли ему, лишив его заслуженной награды за спасенный город. Потому что все это уже было в прошлом, а потому не имело никакого значения для его будущего. Для Векши имело значение лишь только то, что его семья была жива: вот его дети торопятся следом за ним; вот его жена, исхудавшая со сморщившимся лицом, сгорбилась под тяжелой котомкой.

«Были бы кости, а мясо нарастет», – думал Векша.

Рядом с домом Векша оказался еще до наступления темноты. И увидев знакомые места, он побежал, спотыкаясь под тяжелым мешком.

К его изумлению, дом оказался цел. Разве по двору все было разбросано. Векша увидел обмолоченные снопы и солому. Сообразив, что посещавшие дом печенеги не поленились и обмолотили снопы, Векша первым делом торопливо заглянул в овин, куда он разгружал сжатые снопы. Здесь он с огорчением увидел, что его дурное предположение подтвердилось. Здесь оказалось почти пусто, только в углах валялось несколько целых снопов.

Затем Векша зашел в конюшню и увидел, что в яслях виднеются кучки зерна.

Лихорадочно сгребая их в одну кучу, Векша радостно подумал, что если хорошо пошарить, то несколько сотен горстей зерна можно будет набрать. Увиденное обрадовало Векшу, и, закончив осмотр пристроек, он, радостно напевая под нос, отправился к воротам, где с удовольствием обнаружил, что его соседи также вернулись в свои дома. Вместе с соседями он старательно закрыл деревенские ворота и вернулся в избу, где уже хозяйничала жена и дочери.

Пока он осматривал пристройки, жена уже затопила печь, а Ярина что-то толкла в ступке. Младшие дочки трудолюбиво, как муравьи, мели пол и расставляли найденные вещи по местам.

Векша радостно подумал, что на этот раз они не лягут спать голодными.

После ужина, который ему после многих дней голодания показался неслыханным пиршеством, Векша еще долго сидел перед печью и смотрел на огонь.

Векша думал о том, что хорошо дома, и какие дела ему необходимо будет сделать завтра. А еще он жалел Микулу – хороший был отрок, только сгинул, наверно, в лесу, иначе держался бы вблизи дома.

Глава 23

После свадьбы Святополк вернулся в Туров и там получил известие о том, что печенеги осадили Белгород, от своих разведчиков, и его дружина была в полной готовности выйти на печенегов. Однако она была слишком мала, для того чтобы воевать в одиночку с печенежским войском. Поэтому Святополк, зная, что Владимир ушел с дружиной в Новгород за войском против печенегов, послал гонца в Новгород и стал дожидаться ответа.

Ответ пришел не скоро. Только когда выпал первый снег, приехал гонец и передал письмо от Владимира. В письме Владимир сообщал, что войско он не успел собрать, так как вынужден вернуться для защиты Киева. Он находится на полпути к Киеву, попутно собирая дружины сыновей, которым приказал идти на помощь. И Святополк также должен со своей дружиной присоединиться к войску Владимира недалеко от Белгорода. Владимир намеревался напасть на осаждающую Белгород печенежскую орду сзади.

Получив письмо от Великого князя, Святополк собрал дружину на совет в горницу.

Бояре, уже знавшие о нашествии печенегов и о предстоящем походе на них, прибыли довольно скоро. И пока князя и воеводы Свенельда не было, разместились на лавках, стоящих вдоль стен горницы, на которых висели княжеские знамена, оружие и доспехи.

Ожидая князя, бояре тихо переругивались за места. Те, кто дольше служил в дружине, считали своим правом находиться ближе к князю, где они были на его глазах и князь мог услышать их мнение. Но на их места лезла нахальная молодежь, которой положено было тихо стоять около входа.

Когда в избу зашел Святополк, споры утихли. Нехорошо перед молодым князем показывать свою дурь.

Святополк сел в кресло посредине зала и начал тихо говорить. Тихо говорил умышленно, чтобы расслышать князя, дружинники должны были вслушиваться в каждое его слово, а потому они придадут этим словам должное значение. Чем громче слово, тем легче его вес.

О подобном приеме Святополк вычитал из греческих книг и посчитал его полезным.

Изложив план Владимира, он спросил бояр, что они думают по этому поводу.

По давно заведенному порядку на совете начинают говорить те, кто находится ближе к князю.

Поэтому первым степенно поднялся воевода Свенельд, жилистый, с выцветшими льдистыми глазами и суровыми чертами лица. Он глухо проговорил:

– Конечно, идти на помощь Владимиру надо, однако бросать без охраны наши города нельзя.

За ним вскочил Коста. Чернявый и юркий. Полы шубы разметались, как перья у всполошенной птицы.

– Нельзя покидать наши города! – затараторил он. – Венгры или чехи враз нападут.

Боярин Варяж веско возразил ему:

– Если мы не откликнемся на зов Владимира, то он рассердится на Святополка и после того, как закончит войну с печенегами, обязательно отомстит. Поэтому надо идти воевать.

Святополк с невозмутимым лицом терпеливо выслушивал мнение бояр. Каждый из бояр пытался убедить князя в правильности своего мнения, а потому вскоре они начали пререкаться и ссориться, в горячке хватаясь за бороды. Тут было недалеко и до драки, тем не менее Святополк пока не вмешивался в их разговор. Он размышлял.

Давний возмутитель спокойствия на границах польский король Болеслав теперь тесть Святополку и поэтому не будет тревожить его владения. Однако следует помнить, что недалеко венгры, которые не упустят возможности напасть на оставшиеся без призора города. Болеслав не поможет – у него свои проблемы, свои города и своя страна… Так что правы были те, кто говорил, что нельзя оставлять города без княжеской защиты.

Но правы были и те, кто советовал идти на помощь Владимиру. Владимир – Великий князь. Он дал пасынку в княжение эту землю, хотя мог и не давать. За эту милость Святополк обязан служить ему: платить дань и оказывать помощь своей дружиной. Поссорившись с отчимом, легко потерять подаренные волости. Как дал князь землю, так может и забрать обратно. Так что на вопрос, что выгоднее, оставить свои волости на некоторое время без присмотра или поссориться с отчимом, ответ был ясен.

Придя к этому выводу, Святополк поднял руку, и, дождавшись, пока бояре утихнут, проговорил, как сделал зарубку острым топором, веско и глубоко:

– Значит решено, – всей дружиной идем на помощь Владимиру.

После этого никто не осмелился возразить юному князю.

Глава 24

В поход дружина вышла на второй день рано утром.

Вперед вышел разведывательный дозор. Гнать коней было ни к чему, их силы следовало беречь для боя, и если повезет, то и для погони за отступающим противником. В конце колонны ехала пара десятков опухших грузом саней. Сейчас на них лежало продовольствие, вино и другие необходимые для войны припасы. Груз был не особенно велик, и потому лошади, вываливая пар из ноздрей, как мифические огнедышащие драконы, бежали резво.

Святополк ехал верхом на коне впереди отряда. Рядом с ним, влитый в седло, как ледяная статуя, ехал Свенельд. В заиндевевших доспехах, на огромном коне он был похож на хозяина Вальхаллы грозного бога войны Одина.

Дружинники, закутанные в шубы и меха, покачивались в седлах дремлющими черными воронами. Над отрядом слышалось лишь сонное поскрипывание снега да иногда зябкое лошадиное ржание.

Свенельд, оглядывая сонное войско, недовольно ворчал под нос:

– Собрались, как на свадьбу, – одних саней два десятка. Так, пожалуй, мы не доедем до Белгорода и за неделю.

Неторопливая езда навевала дремоту, и Святополк, зная, что старый вояка Свенельд любил вспоминать своего грозного предводителя Святослава, наводившего ужас на саму великую Византию, спросил для завязки разговора то, что и сам знал:

– А что Свенельд, мой дед Святослав разве обозы с собой в походы не брал?

Свенельд бросил на него недоуменный взгляд. Святополк невинно улыбался. Поняв, в чем дело, Свенельд, бывший ранее первым воеводой Святослава, охотно проворчал:

– Святослав спал на земле, питался сушеным мясом. Его дружина была, как молния, – сегодня здесь, а завтра наносит удар в другом месте. А быстрота была, потому что в его дружине не было обоза. Он думал только о победе, потому и был великий воин.

Свенельд презрительно плюнул в заснеженные кусты на обочине дороги.

– Не то что нынешняя рать…

Святополк вполголоса возразил:

– Но сейчас другие времена, Святослав и его дружина были варварами, молились деревянным идолам, а сейчас до нас дошла цивилизация, – мы христиане и молимся ликам на дощатых иконах. И наши дружинники не могут воевать без шатров, вина и горячей пищи. А без саней вообще обойтись невозможно, – когда возьмем добычу, то на чем ее везти? Ради чего мы воюем? У нас у всех свой интерес. Мне Владимир жаловал Туров. А я тебе волости. Придет другой князь, – и пожалует ли еще он чего вам, или вообще отберет у вас добро для своих дружинников?

В голосе Святополка чувствовалась нескрываемая ирония, и Свенельд тихо засопел. Несколько минут он молчал, а потом заговорил:

– Князь, в том и дело, что мы должны держаться тебя, а ты нас.

Святополк тихо засмеялся:

– Ну, так как же нам быть – обойтись без обоза?

Свенельд усмехнулся:

– Точно, князь, без обоза никак не обойтись!

Зря беспокоился старый Свенельд, хоть и ехали медленно, а все равно подъехали к Белгороду в назначенное время. Встретившиеся гонцы от Владимира сообщили, что печенеги ушли от Белгорода, а войско Владимира должно скоро подойти. Поэтому Святополку с дружиной следовало подождать его в Белгороде.

Заманчиво было устроиться в Белгороде, – в городе избы, тепло. Однако Святополк в Белгород не пошел, так как сообразил, что если с города только что сняли осаду, то там голодно. А где голод, там и болезни. А с этим невидимым врагом лучше даже рядом не стоять.

С наступлением раннего зимнего вечера Святополк приказал устроиться лагерем прямо на опушке леса. Дружинники дружно вытоптали поляну и привычно раскинули шатры. Вскоре на лесной опушке загорелись костры и почувствовался запах жареного мяса.

Ночь прошла спокойно. Когда рассвело, Святополк осмотрелся: широкая дорога; поляна чистая; рядом струился ручей с незамерзающей чистой водой. Место Святополку понравилось, поэтому он решил остаться здесь и дожидаться Владимира.

После завтрака Святополк, чтобы не скучать, сидя у костра, решил поездить по окрестностям. Заодно и поохотиться, пополнить запас мяса.

Вместе с несколькими дружинниками он проехал по лесу и неожиданно выехал на поле. На другой стороне поля виднелась занесенная снегом деревня. Святополк ее угадал по мелькающим фигурам людей и разносящимся над полем крикам.

Свенельд глазом бывалого воина мгновенно отметил, что дозорной охраны не было видно, и предположил, что, возможно, в деревне хозяйничает отставший отряд печенегов или какие-либо разбойники; и так как они, занятые грабежом деревни, не удосужились выставить охрану, то, таким образом, представился удобный случай напасть на них.

Со Святополком было несколько закаленных в боях воинов, для которых малый отряд печенегов представлял легкую добычу. К тому же ему давно хотелось самому поучаствовать в схватках с врагом. Святополк тайно завидовал славе Александра Македонского, который в его возрасте уже стоял во главе огромной армии и завоевал первые славные победы. Поэтому Святополк не стал возражать против предложения Свенельда.

Подражая своему любимому герою, он выхватил меч из ножен и направил его в сторону противника.

– Добудем славу на мече, – воинственно, но картинно провозгласил он.

Свенельд оглядел свое небольшое войско и, заметив, что не хватает троих дружинников, дунул в рожок.

Разгорячившийся Святополк, вращая над головой мечом, сердился:

– Воевода, ну чего там телишься? Вперед, на врага!

Порывы молодых людей может гасить только окончательный изверг. И женщины… Так как окатив юношу не вовремя холодной волной рассудительности, они запросто лишают его уверенности в себе и желания совать нос туда, куда мужчина постарше и взглянуть не подумает. Мир зиждется на плечах мудрых стариков, но именно юная бесшабашность движет его к новым открытиям.

Святополк крутил коня на месте, поднимая его на дыбы, а мудрый Свенельд медлил, не справляясь с неожиданно застрявшим в ножнах мечом.

К его великому облегчению, отставшие дружинники на мелодичный сигнал рожка отозвались быстро, и как только они приблизились, Свенельд выхватил свой меч, и по полю к деревне покатилась снежная, блистающая точеной сталью, лавина.

Свенельд знал, что для Святополка это будет первая настоящая схватка, в которой он принимает личное участие. И, разумеется, он догадывался о желании своего подопечного отличиться. Поэтому он скакал рядом с князем, немного отставая, но так, чтобы в любой момент его можно было прикрыть своим щитом и мечом. С другой стороны скакал боярин Варяж. Варяж о жизни молодого князя заботился еще больше Свенельда, так как до сих пор не мог простить себя за то, что не смог уберечь от гибели его отца Ярополка. Смерть Ярополка тогда круто изменила судьбу доставшейся ему от славного Святослава дружины. Владимир привел из Новгорода других людей и только им доверял и приближал к себе.

Около деревни Святополку пришлось осадить свое маленькое отважное войско. С разочарованием он увидел, что там хозяйничали дружинники со знаками Владимира.

Перед открытыми деревенскими воротами Святополк задержался, чтобы привести себя в порядок, подобающе своему сану, затем чинно въехал на деревенскую площадь.

Дружинники, не обращая внимания на подъехавших воинов, что-то вытаскивали из изб и складывали на сани.

Резал уши пронзительный женский вой.

На санях посредине майдана стоял толстый боярин. Святополк мгновенно узнал его, это был боярин Блуд, предавший его отца. Рука Святополка снова ухватилась за меч, а лицо искривилось яростью, но руки юного князя каменно сковали Свенельд и Варяж.

– Нельзя князь! Нельзя! – уговаривали они.

Через секунду Святополк пришел в себя, его друзья были правы. И дело не в том, что Блуд был крепким воином. Святополк умение обращаться с мечом получил от воинов куда посильнее его и поэтому не боялся схватки с зажиревшим, как старый хряк, неповоротливым боярином. Он испугался другого – за Блудом стояла тень могущественного Владимира. Не стоило гневить Владимира убийством боярина, находящегося под его покровительством.

Несчастный Олег необдуманно убил сына Свенельда, воеводы Ярополка, только за то, что тот охотился с ним в одном лесу. В гневе он забыл, что для князя нет ничего дороже своих дружинников. Потому что княжеская дружина – его честь. Задевая дружинника, посягаешь на честь самого князя. Честь и золотом не купишь. Тем самым Олег заставил своего брата воевать с ним, – погиб сам и погубил своего родного брата.

Успокоившись и придав лицу равнодушное выражение, Святополк увидел, что перед Блудом на коленях стояло несколько смердов: мужчин и женщин.

Блуд, разбрызгивая слюну, яростно шипел на них:

– Смерды, вы должны отдать дань за этот год!

Один из мужчин опасливо поднял голову.

– Боярин, помилуй, печенеги только что ушли, они все разорили. Ничего не осталось. В будущем году все отдадим.

Это еще больше распалило Блуда, и он снова зашипел:

– А мне наплевать на это! Владимир идет с войском в поход, войско надо кормить, и если я всем буду давать поблажку, то воины умрут с голоду.

Глупый мужик опять подал голос.

– Но если мы отдадим последнее, то сами умрем с голоду. Мы в Белгороде голодали…

Блуд прервал его.

– Вы сами можете сдохнуть с голоду, а воины нет.

– Но у нас все равно нет ничего, – возразил мужик.

Разъярившийся Блуд выхватил меч и сверкнул им над головой упрямого мужика так, что тот с трудом уклонился от смертельного удара. Блуд пригрозил:

– Я тебе, болтуну, язык отрублю. Нет, хлеба, значит, в рабство возьму. Твоих девок заберу.

Блуд сунул меч обратно в ножны, тяжело спрыгнул с телеги и грубо толкнул одну из женщин, так, что та упала на спину. Это оказалась красивая девушка, почти ребенок. У нее были необыкновенно белые длинные волосы, скрепленные бледно-голубым с желтым узором бисерным обручем.

Девушка ловко, как молодая газель, вскочила на ноги, и Святополк разглядел необыкновенно огромные синие глаза, налитые слезами, глядевшие на боярина с ненавистью.

– Во! – обрадованно воскликнул Блуд. – Эту возьму!

Он протянул к ней руку, но в руке девушки сверкнуло узкое лезвие небольшого кинжала. Она провела им перед кабаньим рылом боярина и приставила к своей груди. Выронив от неожиданности меч, Блуд отшатнулся назад и споткнулся, едва не упав на землю.

– Не трожь меня, боярин! – чистым серебром прозвенел отчаянный голос. – И тебя убью, и себя убью!

Смерд подал слезливый голос:

– Помилуй ее, боярин, ведь эта девка спасла Белгород от печенегов.

– Так это ты тот самый смерд Векша, что хотел почтенного Мутора, старшину из Белгорода, убить? А я тебя как раз и ищу, – ощерил черные зубы пришедший в себя Блуд и потянулся за мечом, зловеще обещая: – Сейчас я выдам награду и тебе, и твоей сучке.

Однако подобранный меч спрятал в ножны и, что-то надумав, плотски усмехнулся и подал знак рукой дружинникам. На его знак подбежало двое воинов.

– Ну-ка подержите ее! – приказал Блуд.

Воины ловко схватили девушку под руки, и, вывернув из ее руки кинжал, распластали спиной на загаженной навозом земле. Изумительные волосы распластались, как снег, покрывая мерзость.

Векша вскочил и, ухватив лежавшие около стены вилы, бросился на боярина. Но один из дружинников, с бесчувственным любопытством смотревший на происходившее, ловко провел по зубам Векши тупым концом копья, и тот, обливаясь кровью, и выплевывая остатки зубов, повалился на старую навозную кучу. Дружинник припер грудь Векши острым наконечником копья и предупредил:

– Ты, дурак, не мешай развлечению. А то будешь наматывать на руку свои кишки.

Векша дернулся и острый наконечник вонзился в его тело, хотя и неглубоко. Векша почувствовал, как по телу потек теплый ручеек живой крови. Дружинник не шутил, ему оставалось лишь немного придавить на копье, и он бы пронзил Векшу насквозь. Понимая, что больше ничего сделать не может, Векша закрыл глаза. По впалым щекам злой зимней оттепелью пролегли два тонких ручья.

Блуд плотски скалясь, задрал девушке подол и начал трогать грязными пальцами нежное тело между ее ног.

– О, девка! – обрадовался он. – Беру. Беру.

Блуд покрутил головой.

– Впрочем, всех возьму. Хорошие поросята, вырастут – свиньями будут.

На залитом слезами бледном лице девушки видны были только узкие черные полосы закрытых глаз.

Закончив щупать девчонку, Блуд, похотливо ухмыляясь, начал развязывать штаны.

Святополк, с негодованием наблюдавший за происходящим, тихо выругался:

– Собака! Варвар!

Его давняя ненависть к Блуду загорелась с новой силой, и он был готов броситься с мечом на боярина.

Но Свенельд опять тронул его за рукав.

– Не вмешивайся. Они выполняют приказ Владимира – готовят запасы для войска. А девок этих много. Одна, другая… какая разница?

Святополк зло оттолкнул его руку.

– Мужиков пусть берут. А девчонку выручу. Молодая она, красивая, не довезут даже до рынка, затаскают под телеги. Много девок, всех не спасешь. Но даже за одну спасенную душу Бог простит мне множество грехов.

Святополк резко тронул стременами бока коня, и конь вымахнул на середину майдана. Заметив неожиданно появившегося всадника, Блуд от страха задрожал и, теряя штаны, метнулся было к ближайшей избе. Но, узнав Святополка, поддернул штаны и облегченно вздохнул.

– Фу, князь, ну и окаянный же ты. Умеешь людей пугать до полусмерти.

– Мы тут недалеко лагерем стали. Дожидаемся Владимира, – холодно сказал Святополк. – А вы что тут делаете?

Блуд, довольно улыбаясь, обвел руками площадь.

– Как видишь, дань собираем.

Он придал лицу жалобное выражение.

– Только эти проклятые смерды не хотят платить. Приходится их пытать.

Блуд разочарованно махнул рукой.

– Только нет у них ничего, печенеги тут уже побывали. Придется забрать их в рабство.

– Возни с ними будет много, везти в Киев. Потом гнать к грекам. А хлеб нужен сейчас, – едва сдерживая себя, проговорил Святополк.

Блуд, сдвинув шапку на затылок, почесал облезлую голову.

– А что делать? Ну пока я возьму их себе, а князю отдам хлебом из своих запасов.

Святополк плеткой показал на девушку.

– Отдай ее мне.

Блуд оскалился.

– Красивая девка. Себе хочешь взять?

Святополк скривил губы в презрительной улыбке.

– Себе.

Блуд вспомнил, что белгородский старшина Мутор просил привезти ему девку, помешавшую ему сдать город печенегам. Мутор обещал хорошие деньги за девку. Блуд из любопытства поинтересовался, зачем ему эта девка. Мутор покрутил носом, но все же сознался давнему приятелю, что хочет девку продать печенегам. Он открыл им придуманную девкой уловку, и те, разъяренные открывшимся обманом, мечтали из ее шкуры сделать подстилку для скота.

Однако еще лучше Блуд помнил, кем является Святополк. Владимир хорошая защита, но он не вечен. Если Святополк пошел в деда и своего отца (тут Блуд усмехнулся, – которого? – впрочем на эту тему лучше не шутить), то лучше не давать Святополку повода для новых обид, – Рюриковичи всегда славились необычной мстительностью.

Блуд тяжело вздохнул и предложил:

– Ну возьми девку, это будет подарок тебе.

– Мне подарков не надо, – поморщился Святополк и кинул к ногам Блуда золотую греческую монету. – Она этого стоит.

Блуд подобрал монету и стукнул рукой девушку в спину, подталкивая ее к князю.

Ярина, чтобы не упасть, ухватилась за стремя князя. Святополк придержал ее рукой и велел Свенельду взять ее на свою лошадь.

Свенельд с кислым лицом посадил девку за спину, но когда они выехали в поле, не удержался и выговорил:

– Князь, и зачем тебе эта девка? Из-за нее у тебя будут только неприятности. Вдруг Блуд нажалуется Владимиру, что ты у него отобрал эту девку.

Девушка за спиной Свенельда съежилась, как замерзший воробышек. Заметив это, Святополк накинул на нее свою шубу.

– Согрейся.

Через некоторое время, как бы продолжая разговор, он заметил:

– Мы все равны перед Богом. Учитель Иисус учил: просящему у тебя дай. Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Итак будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный.

Свенельд скептически ухмыльнулся.

– Я посмотрю, как ударившему тебя по щеке ты подставишь другую. Что есть человек? Человек есть птица без перьев. Значит, зверь.

Святополк засмеялся.

– Ты прав, мы не монахи, мы грешники, а потому другую щеку под удар не подставим.