Текст книги "Тайное учение даосских воинов"

– Неужели это тоже составляющая твоего искусства? – спросил я.

– Да. Но система «Вкус плода с Дерева Жизни» не является составляющей искусства. Это – само искусство, позволяющее достичь всех целей, в которые выпущены стрелы.

– Ты снова говоришь на непонятном языке, – сказал я. – Что означает «цели, в которые выпущены стрелы»?

– Это – все то, чего ты хочешь добиться, сделать или понять, – ответил мне азиат.

В моей голове сразу же зароились тысячи вопросов. Я хотел спросить о чем-то очень важном, но не мог четко сформулировать вопрос. Вдруг я вспомнил, что мы еще незнакомы, ведь Грозовая туча так и не назвал свое настоящее имя.

Я уже заметил склонность корейца уходить от прямых вопросов, отделываясь общими и малопонятными фразами, но на всякий случай решил сделать еще одну попытку.

– Может быть, ты все-таки скажешь, как тебя зовут? – спросил я.

– А как тебя зовут?

– Александр.

– Если тебе так важно как-то меня называть, чтобы не напрягать слишком свой европейский мозг, зови и меня Александром.

– Но это как-то неудобно и даже невежливо, – заметил я.

– Основная ловушка для европейцев – привязанность к форме, – заявил кореец. – Как бы ты ни называл человека, сущность его не изменится. Думай обо мне не как об имени, а как о человеке. Люди, пользующиеся многими именами, свободно относятся к ним. Для них имена являются средством, в то время как другие люди используют их как цель. Рассматривая имя в качестве средства, человек расширяет свои возможности, но используя его как цель, становится его рабом.

– Что означает использовать имя как средство и как цель? – спросил я.

– Как средство имя используют люди искусства – писатели и актеры, берущие псевдоним. В этом случае новое яркое имя как бы затмевает и преображает личность его носителя. В других случая актер использует как средство имя героя, помогающее ему войти в роль и полнее перевоплотиться в него.

Как цель имена часто используют дети знаменитых отцов. Пытаясь стать достойными своего имени, они на самом деле становятся его рабами. Человек, пытающийся прославить свое имя, или имя своего рода также является рабом своего имени. Как видишь, не только человек влияет на имя, но и имя на человека.

Первоначально, как бы тебя ни назвали, это не оказывает на тебя влияния, однако смысл твоего имени воздействует на других людей, а их отношение к твоему имени, в свою очередь, влияет на тебя, то есть даже не оказывая прямого воздействия, имя оказывает на тебя воздействие косвенное. Это сочетание воздействия и невоздействия в итоге и порождает ту золотую середину, которая является сущностью любого имени.

Потом кореец заговорил об общении и аромате плода, объяснив, что имя – одна из составляющих аромата плода.

– Что ты подразумеваешь под плодом? – спросил я.

– Плод с Дерева Жизни – тот самый плод, который мы поглощаем на протяжении всего своего существования. Плод – это сама жизнь – наша жизнь, а раз он – наша жизнь, частью плода и олицетворением его являемся мы сами, – ответил он.

– А что, помимо имени, входит в аромат плода?

– Аромат плода складывается из мнения о тебе, твоего внешнего вида, запаха, из того, что ты сам думаешь о себе, и из того, что думают о тебе другие. Аромат плода– это слухи, которые ты распространяешь о себе, воздействуя тем самым на своего будущего врага или союзника, или просто на человека из толпы.

Формируя аромат плода, ты одновременно воздействуешь и на себя, то есть становишься человеком, отражающим соответствующий аромат. Из всех ароматов других людей ты выбираешь те, которые тебе больше по душе, и пытаешься в той или иной форме приспособить свой аромат под окружающих. Таким образом, во многих отношениях ты – отражение всех, но и в этом отражении ты неповторим.

В тот вечер я узнал еще много тайн непрямого воздействия на людей и окружающий мир, но это уже тема для другого разговора.

Глава 3
Круги ложного знания

Полночные прогулки с Ли стали традицией. Я встречался с ним около одиннадцати-двенадцати часов ночи иногда в каком-нибудь парке, иногда у памятника Ленина. Мы бродили по опустевшим улицам, описывая большие круги по городу, и беседовали на разные темы. Эти беседы подготавливали меня к восприятию учения Шоу-Дао и, одновременно, являлись своеобразной проверкой, чтобы понять, подхожу ли я в качестве ученика.

Беседы начинались самым обычным образом. Мы говорили о каких-то событиях минувшего дня, потом, сама по себе, всплывала некая отвлеченная тема для разговора. Однажды, не помню по какому поводу, я упомянул, что собираю пословицы, поговорки и народные песни, поскольку в них заключены народная мудрость и опыт, которые могут помочь лучше ориентироваться в жизни.

Ли засмеялся и сказал в свойственной ему манере все ставить с ног на голову:

– Это не мудрость, это человеческая глупость. Все изречения уважаемых людей – это частицы глупости. Так называемые мудрые изречения – только осколки истины, настолько крошечные, что они перестают эту истину отражать и, являясь искажением истины, они обращаются в ложь. Истина потому и недостижима, что она многогранна, и только все осколки истины, собранные в единое целое, совмещенные со всех сторон и включающие в себя все грани жизни, позволяют создать представление о ней. Существуют две стороны медали, но истина всегда заключена между ними.

– Но ведь не могут быть глупостью все до одной пословицы и все изречения мудрецов. Иногда встречаются довольно здравые мысли, – возразил я. – Большинство людей считает, что в них действительно заключена мудрость, и ссылается на них. Конечно, есть довольно глупые изречения и пословицы, но в основном они кажутся не лишенными смысла.

– Ты сам ответил на свой вопрос, – сказал Ли. – Изречения, пословицы или поговорки именно кажутся не лишенными смысла, хотя многие так называемые «мудрые изречения» доходят до идиотизма в своей погоне за формой и рифмой, за внешним блеском или за «острым словом».

Используя твои любимые поговорки, можно сказать: «ради красного словца не пожалеешь и родного отца» – ради формы убивается истина. Это свойственно человеку. Ради внешнего теряется внутреннее. За формой исчезает суть. Ради истинной веры строят храмы, которые ее погребают. Религия умирает в замке из камня. Возникает ситуация, когда ритуал заменяет ум, заменяет суть, мысль, чувства, когда следование за лозунгом подменяет смысл самого лозунга, и лозунг, вырванный из контекста учения, становится палачом учения, кинжалом, который это учение убивает.

Ли предложил мне называть различные пословицы и тут же объяснял, в чем заключается глупость каждой из них, и почему в большинстве случаев они неприменимы из-за того, что не полностью освещают ситуацию. Он объяснил, что каждая пословица относится к определенной конкретной ситуации, которая ее породила, и что она демонстрирует только один способ взгляда на мир.

– Мало того, – сказал Ли, – что этот опыт народа, так называемая народная мудрость, на самом деле не является мудростью, она еще больше обессмысливается тем, что власть имущие, то есть само общество, пытаются задавить, уничтожить те крохи знания и опыта, которые не выгодны для этого общества и власть имущих, и которыми может воспользоваться человек, пытающийся выжить в этом обществе и существовать в нем с максимальным комфортом и удовольствием.

Чопорное общество отвергает ту сторону медали, которая не отвечает его внешнему лоску, и оставляет только выгодные для него пословицы и изречения.

Именно эти, официально одобренные сентенции печатаются в книгах и учебниках, о них в первую очередь узнают дети, и эта односторонняя, вырванная из контекста «народная мудрость» засоряет мозги подрастающего поколения. Так само общество формирует людей, заранее ущербных и не готовых к реалиям жизни.

– Назови какую-нибудь тему, – предложил Учитель, – и вспомни пословицу на эту тему, но не официальную пословицу, а такую, которая распространяется скорее как шутка.

– Работа, – сказал я, – вот мы сейчас с тобой болтаем, а завтра мне надо встать в 7 часов утра и ехать на натяжку шпалер на винограде (это было что-то вроде «картошки»: работа, на которую должны были выезжать студенты, но в сельхозинституте она называлась «сельхозпрактика» и включалась в учебный процесс).

– Наверняка ты помнишь про работу несколько нелицеприятных пословиц, – сказал Ли, – тех пословиц, которые у всех на слуху, но не вписываются в ряд официально признанных поговорок типа «без труда не вынешь и рыбку из пруда».

– Кто не работает, тот не ест, – выпалил я.

– Это не пословица, а лозунг большевиков и их идеологическое оружие. Если хочешь еще одну официальную поговорку – пожалуйста: «никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». А теперь вспоминай неофициальные варианты.

– Если хочется работать, ляг, поспи, и все пройдет.

– Это скорее присказка-речитатив, чем пословица. Подумай еще.

– Работа не волк, в лес не убежит.

– Вот это настоящая народная пословица, – похвалил меня Ли. – И эта поговорка показывает другую грань, другую сторону медали, противоположную официально принятой. Ни одна из этих граней не отражает истину, а народная мудрость только тогда может быть мудрой, когда она предлагает два выхода. В данном случае, с одной стороны – работа, с другой – отказ от нее. Здесь предлагаются две крайности, диаметрально противоположные взгляды, но истина всегда лежит посередине.

Я расскажу тебе древнюю притчу о труде и безделье, которая отражает противоположные представления о работе и которую можно трактовать по-разному…

Встретились однажды в пути два монаха и, чтобы скоротать время, затеяли разговор о труде и безделье.

Один из них утверждал, что в поднебесье лишь труд в почете, другой же настаивал на том, что люди больше ценят лень и безделье.

Спорили они, спорили и решили обратиться к первому встречному, чтобы рассудил их и сказал, кто из них прав, а кто – нет.

Смотрят – идет по дороге крестьянин. Подошли к нему монахи и попросили стать судьей в их споре.

Крестьянин не заставил долго себя уговаривать и велел монахам задавать ему вопросы по очереди.

– Дорог ли тебе твой труд? – спросил крестьянина первый монах.

– Мне-то он дорог, а вот людьми не ценится. Тяжек мой труд, но платят за него мало, – ответил тот.

Настала очередь второго монаха задавать вопрос.

– Если бы ты имел выбор – работать или не работать, в обоих случаях получая одинаковый доход, чтобы ты предпочел? – поинтересовался он.

– Я сделал бы то, что и любой другой смертный на моем месте, – ответил крестьянин.

– А если бы все были трудолюбивы, захотел бы ты жить в таком мире? – спросил первый монах.

– Если бы все любили труд, то никто не хотел бы его облегчить. Нет, не хочу я жить в таком мире, – сказал крестьянин.

Так и проиграл спор трудолюбивый монах. Надо было ему задавать другие вопросы…

Долго еще Ли говорил об отношении к работе Воинов Жизни и объяснял мне, как они, избегая крайностей, находят в каждом конкретном случае свой «срединный путь». Вкратце это сводилось к тому, чтобы работать и не работать одновременно, выполняя только то, что действительно необходимо сделать, не затрачивая времени на ненужные усилия; необходимую работу выполнять как можно лучше и быстрее, доводя это выполнение до совершенства, и одновременно использовать работу как упражнение по саморазвитию и извлекать из нее наслаждение интеллектуальное – от выбора наилучших решений, эмоциональное, так как это входит в упражнения «Вкуса жизни», и физическое, так как тело укрепляется и тренируется в процессе правильно выполняемой работы.

Затем Учитель дал мне несколько рекомендаций, которые я должен был использовать на следующий день, натягивая проволоки шпалеры на винограднике.

Если раньше я на этой работе, как и все городские студенты, старательно сачковал, следуя народной (правда уже советской) мудрости: «где бы ни работать, лишь бы не работать», то после разговора с Ли я выполнил почти три нормы. Его советы полностью переменили мое отношение к работе, которая из скучного, монотонного и бессмысленного труда среди холода и грязи превратилась в увлекательное упражнение, требующее предельного внимания и концентрации.

Я натягивал проволоку не двумя руками, как раньше, а одной, и четко закручивал крепления. Следуя указаниям Учителя, я принимал определенные позиции, контролировал мыслительный процесс, исключая посторонние мысли, и направлял его на созидание и совершенствование моих движений и стоек. Надо сказать, что никогда раньше я не испытывал такого наслаждения от работы, как то, что я почувствовал тогда, стоя по колено в грязи, но ощущая, как растут мои искусство и самоконтроль.

Впоследствии я научился любую тяжелую работу превращать в упражнение и выполнять ее с удовольствием и легкостью за счет психологической ориентированности на совершенно другую деятельность, то есть воспринимая работу как упражнение по самосовершенствованию.

Одним из краеугольных камней учения Шоу-Дао является формирование у ученика навыка превращения любого вида деятельности в упражнение по самосовершенствованию. В частности, занимаясь чем-то, он старается находить интересные аспекты в этой деятельности, устраивает соревнование с самим собой и т. д.

Закончив объяснять, как я должен буду работать на следующий день, Ли, вернувшись к теме поговорок, неожиданно произнес:

– Помнишь пословицу: «нужно, как телеге пятое колесо»? А сейчас скажи мне, в каком случае телеге действительно нужно пятое колесо.

Неожиданно для самого себя я, словно по наитию, почти мгновенно ответил:

– Когда оно рулевое. Телега с пятым колесом превращается в автомобиль.

– Знаешь, почему я общаюсь с тобой? Потому, что у тебя нестандартное мышление, – сказал Ли. – Ты совершенно прав. Телега с пятым колесом – это телега принципиально другого уровня. Человек со стандартным мышлением не способен оторваться от конкретных образов, конкретных связей. Он всегда идет по привычному, наиболее легкому пути, который, как правило, заводит его в тупик. Такой человек не думает сам, он ищет готовые решения и рецепты, которые предлагают ему родители, общество или авторитеты. Пословицы – один из таких рецептов. Гораздо легче считать, что пятое колесо в телеге абсолютно не нужно, чем изобрести автомобиль. Люди с нестандартным мышлением встречаются достаточно редко и уже поэтому представляют собой ценность.

Общество определяется его отношением к пословицам. В тоталитарных обществах людям предлагают пословицы только одной стороны, в демократическом обществе могут сосуществовать две стороны одной и той же мудрости.

В то же время существуют и общества третьего типа. Они малочисленны, и члены этих обществ следуют так называемому «срединному» пути. Это путь избранных, путь тайных кланов, путь людей, наиболее мудрых именно потому, что они не разделяют и не отстаивают ни одну из существующих точек зрения, объединяя их в одно целое и находя истину в виде результирующей всех возможных взглядов на мир, знаний и учений. Срединный путь, которому они следуют, можно назвать результирующей всех возможных путей, и потому это путь истины.

Любой путь, любой лозунг, любую идею можно извратить и превратить в ничто, если возвести ее в культ и доверить претворение идеи в жизнь людям, которые будут на ней паразитировать.

Самая гуманная и самая лучшая идея превращается в свою противоположность, когда группа людей обращает ее себе на пользу, и тогда эта идея становится средством угнетения для всех остальных.

Именно поэтому клановый путь является способом выживания для немногих – самых умных и самых лучших людей. Конечно, любой человек со стороны может сказать: «Они лишь считают себя самыми умными и самыми лучшими, но это обыкновенный снобизм».

На это можно ответить лишь одно: люди клана идут по пути хоть какого-то самосовершенствования, одновременно развивая себя и совершенствуя все грани своей жизни, чтобы стать мудрыми, счастливыми и свободными, в то время как другие не заботятся об этом и совершенствуют либо свою карьеру, либо свой достаток, либо внешние формы поведения или жизни.

Только истинный Воин Жизни заботится о той неуловимой, зыбкой черте, которая проводит его по срединному пути, и он чувствует себя комфортно вне зависимости от ситуаций, в которые вовлекает его окружающий мир. Мудрость Воинов Жизни заключается в том, что они прилагают минимум усилий, всегда минимум усилий для достижения цели. Применять больше усилий, чем это необходимо, – глупо и неэффективно, ведь за излишние усилия ты расплачиваешься своей собственной жизнью. Затрачивая лишние усилия, лишние эмоции и чувства, человек сам загоняет себя в ловушку, из которой потом часто не находит выхода.

Воин Жизни живет легко, выбирая оптимальный путь, но при этом не полагаясь на случай, а используя его.

– В теории это звучит очень красиво, – сказал я. – Но как научиться выбирать оптимальный путь, и как узнать, что этот путь действительно оптимальный, а не только кажется тебе таковым? Люди, принимая решения, обычно думают, что они поступают наилучшим образом. Вряд ли кому-либо захочется намеренно действовать глупо и неэффективно.

Ли покачал головой.

– Стрела, выпущенная из лука, летит по параболе, – сказал он. – Капля воды, падающая из крана, движется по прямой. Они следуют своей природе, и сама природа выбирает за них оптимальные траектории движения к цели. Человек, научившись мыслить, потерял свою истинную природу и больше не может отличить правду от лжи, правильный путь от пути гибельного, добро от зла, полезное от вредного, мудрость от глупости.

– А как Воин Жизни отличает одно от другого? – спросил я.

– Это делает не его разум, а его природа. Как перелетная птица чувствует направление полета, так и Воин Жизни учится слушать голос своей природы, который подсказывает ему правильный выбор. С помощью упражнений он вырабатывает в себе некое специфическое чувство, которое направляет и ведет его. Это чувство называется внутренней силой.

– Какими упражнениями вырабатывают внутреннюю силу? – спросил я, страшно заинтригованный новым понятием.

Кореец засмеялся.

– Твой европейский ум опять хочет получить все сразу и как можно быстрее.

– А разве это не оптимальный путь? – тоже рассмеявшись, спросил я.

– Это как раз ловушка. Как говорится в пословице: «Тише едешь – дальше будешь». Несмотря на то что внешняя форма пословицы крайне глупая, в данном конкретном случае она применима. Внутренняя сила– не то, о чем можно говорить. Ее либо чувствуешь, либо не чувствуешь, но, даже если тебе кажется, что ты ее чувствуешь, это может быть совсем не так, поскольку среди тысяч обманчивых чувств нужно уметь различить истинное чувство.

Увидев недоумение на моем лице, кореец с наслаждением расхохотался.

Я понял, что он уже поддразнивает меня.

– Может быть, ты все-таки расскажешь мне о внутренней силе, – продолжал настаивать я. – Обо всем можно говорить, если только захотеть.

– Ладно, – сказал кореец. – Я проверю тебя еще раз. Если ты пройдешь испытание, мы поговорим о внутренней силе.

– Какое испытание? – спросил я, слегка испугавшись.

– Очень простое. Я расскажу тебе притчу, а ты объяснишь мне ее смысл. Если твое объяснение окажется правильным, значит, ты готов говорить о внутренней силе.

– Согласен, – кивнул я.

– «Испытание змеями», – сказал Ли. – Эта притча называется «Испытание змеями». Она очень древняя, и Воины Жизни в течение тысячелетий рассказывают ее своим ученикам, но никто из учеников так не смог правильно истолковать ее. Слушай.

Однажды к патриарху клана «Бессмертных» привели несколько юношей, желающих постичь «Вкус плода с Дерева Жизни», и попросили назначить им испытание. Мудрейший повелел выкопать неподалеку от своего жилища несколько ям и поместить туда испытуемых. В каждую яму бросили по змее. Спустя некоторое время Мудрейший со своими учениками пошел взглянуть на юношей.

В первой яме сидел юноша с бледным, окаменевшим от страха лицом. Он прижался спиной к земляной стене, и ничто не могло его заставить сдвинуться с места.

Посмотрев на юношу, Мудрейший сказал своим ученикам:

– Этот человек не может постичь учение «Спокойных», так как по природе своей он жертва и всегда будет отдаваться на милость победителя. Ему предстоит затратить много усилий, прежде чем он научит помыслы повелевать телом.

Вторая яма оказалась пуста, так как подвергшийся испытанию юноша в страхе выскочил из нее и убежал.

Заглянув в яму, Мудрейший сказал:

– Тот, кто сидел здесь, не сможет постичь учение «Спокойных», так как по природе своей он трус, и трусливые помыслы владеют его телом. Такой человек не может стать даже воином.

В следующей яме Мудрейший с учеником увидели торжествующего юношу, с гордым видом восседающего над убитой змеей.

Мудрейший грустно покачал головой и промолвил, обращаясь к своим ученикам:

– Тот, кто находится в яме, совершил поступок воина, но еще не готов к постижению мудрости «Спокойных», так как телом его управляют помыслы хищника, и он не способен видеть картину мира.

В четвертой яме сидел испытуемый с отрешенным лицом, а недалеко от него ползала змея.

– Этот юноша, – сказал Мудрейший, – видит картину мира, но у него разум аскета, а значит, он не сможет жить в гармонии с окружающим. Рано ему еще постигать учение «Бессмертных», ибо пренебрегает он жизнью и не заботится о теле.

– Неужели никто их испытуемых не сможет следовать по Пути Истины? – спросил один из учеников.

– Не следует, – ответил Мудрейший, – спрашивать, когда знаешь, что ответить, ибо это ведет к лени ума и беспомощности в жизни.

– Не следует, – продолжил он, – препятствовать естественному ходу вещей, ибо, проявляя нетерпение, ты теряешь картину мира.

С этими словами устремился Мудрейший к последней яме, в которой увидел юношу без тени смятения на лице и с легкой улыбкой на губах. Змея также не показывала признаков беспокойства, хотя и находилась невдалеке.

Молча отошел Мудрейший от ямы, и лишь войдя в дом, сказал ученикам:

– Видеть картину мира и жить с ним в гармонии, не препятствовать ходу вещей, но управлять их течением – разве не в этом истоки Спокойствия? Завтра с утра прошедший испытание станет вашим братом…

Кореец замолчал и посмотрел на меня. Я тоже молчал, пытаясь догадаться, в чем состоит испытание, и где таится скрытая ловушка, а в том, что такая ловушка есть и, возможно, не одна, я не сомневался.

Учитель рассмеялся и скорчил рожу, пародируя мои усиленные раздумья.

– А теперь объясни мне, в чем заключается смысл этой притчи, – сказал он.

Понимая, что ответ слишком прост для того, чтобы быть правильным, но не видя другой альтернативы, я начал хвалить последнего испытуемого, восхищаясь его спокойствием, самоконтролем, управлением эмоциями и умением жить в гармонии с окружающим миром.

Кореец слушал меня с серьезным видом, одобрительно покачивая головой, и я, осмелев, принялся рассуждать об особенностях психики последнего ученика и о предпосылках, необходимых для того, чтобы стать Воином Жизни.

Когда я закончил и вопросительно посмотрел на Ли, он похлопал меня по плечу и, с заметно усилившимся акцентом, произнес:

– Красиво говоришь, прямо как настоящий ученый европеец. Но тут ты промахнулся. Угадав про пятое колесо в телеге, ты доказал, что достоин быть моим учеником, и ты мой ученик, ибо есть много вещей, которым я могу тебя научить. Но если бы ты сразу понял смысл этой притчи, ты не был бы моим учеником, поскольку мне было бы нечему тебя учить – умом ты был бы равным мне.

Он замолчал, с улыбкой ожидая моего вопроса.

Конечно же, я спросил:

– В чем же заключается смысл притчи?

Учитель выдержал паузу, явно наслаждаясь моим нетерпением.

– Смысл притчи очень прост, – ответил он. – Воин Жизни никогда не стал бы сидеть в яме с ядовитой змеей – для этого он слишком любит жизнь и не терпит напрасный риск. Последний испытуемый знал, что змея в яме была не ядовитой. Он обладал знанием, и это знание давало ему спокойствие.

Я почувствовал себя обманутым. Объяснение, конечно, было логичным, но выглядело как-то некрасиво и слишком примитивно.

– А как же второй юноша, который убежал? – спросил я.

– Этот юноша проявил трусость. Он позволил страху завладеть его душой и покрыл себя позором.

– А Воин Жизни выскочил бы из ямы, не покрывая себя позором?

– Все не так просто, – сказал кореец. – Не думаю, что ты поймешь, но все-таки попытаюсь тебе объяснить. Существует истинное и ложное знание. Истинное знание доступно лишь единицам, для всех остальных людей существует только ложное знание, но и эти единицы прежде, чем прийти к истинному знанию, впитывают в себя ложные знания, возвращаясь к ним, видоизменяя и совершенствуя их.

Система знаний Воинов Жизни – ее называют «жемчужной пылью» или «искусством поглощения жемчужной пыли» – делится на две части: на искусство «поедания жемчужной пыли» и на искусство «кормления жемчужной пылью», или, как его иногда называют в более мягкой форме, «угощения жемчужной пылью». Жемчужная пыль включает в себя все ложное и истинное знание, причем ложное знание доминирует над истинным знанием, отражая при этом многие его черты.

Подготовка ученика начиналась с угощения его ложным знанием. Это угощение ложным знанием развивало его, помогая переходить к более сложным формам обучения, и одновременно выявляло основные склонности и способности ученика, позволяя наставникам выбирать для него наиболее подходящее направление обучения.

Жемчужное Дерево Воинов Жизни разрослось настолько, что наступил период, когда стало невозможно найти достаточное количество учеников, способных полностью овладеть знаниями клана. Воины Жизни выработали определенные основы, которые назывались «корнями Дерева Жизни», и, когда ученик постигал корни, он мог специализироваться по одной из ветвей Дерева, изучая более углубленно медицину, философию, воинское искусство или что-либо еще.

Корни и ветви Жемчужного Дерева Жизни базировались на ложном знании, поскольку являлись лишь частью целого и отражали истину, искажая ее. Пусть тебя не вводит в заблуждение терминология. Слова «ложное знание» не означают, что это знание было плохим, ненужным или вредным. Наоборот, период поглощения ложного знания стимулировал у ученика жажду самосовершенствования, учил его самостоятельно думать и чувствовать.

Притчи относились к корням Жемчужного Дерева и по сути своей являлись ложным знанием, но, несмотря на это, для многих учеников притчи были своеобразным откровением, таившим в себе нечто новое и неожиданное. Каждая притча имела десятки толкований, и каждое толкование притчи давалось ученику на новом, более высоком этапе его развития.

Ученик, услышавший притчу впервые, очаровывался ее красивой формой. Первое, самое очевидное, но новое и интересное для него толкование давало импульс к самосовершенствованию. Так, в случае притчи об испытании змеями у ученика появлялось желание подражать последнему испытуемому и добиться такого же спокойствия духа, интуитивного познания мира и слияния с природой. Эта притча возвеличивает человека, следующего по пути клана, ставя его над другими, а для ученика, только начинающего свой путь, мощнейшим стимулом является желание стать таким же сильным и совершенным.

Когда ученик обретал способность управлять своей психикой и добивался спокойствия духа, ему снова рассказывали ту же притчу, но в этот раз акцент делался на том, что для Воинов Жизни очень важны специальные знания, и лишь человек, обладающий этими знаниями, может по-настоящему контролировать ситуацию, то есть, помимо идеи духовного самосовершенствования, подчеркивалась важность знания как такового. Это был этап, когда первоначальное, интуитивное обучение практически заканчивалось, и требовалось обучение более конкретное.

Толкуя притчу, ученику говорили, что последний испытуемый просто знал, что змея не ядовита, и поэтому проявлял такое спокойствие, и объясняли, что спокойствие знания гораздо благоприятнее и комфортабельнее для человека, чем спокойствие за счет психической саморегуляции, поскольку для достижения этого состояния требуется затратить значительные усилия. Знание облегчает человеку жизнь и освещает его путь.

На следующем этапе обучения снова толковали ту же притчу, в очередной раз ставя все с ног на голову, и в этот раз говорили о том, что в клан был принят убежавший ученик, и что этот ученик оказался наиболее ценным для Воинов Жизни.

Новое толкование объясняло, что официально принятый ученик не всегда становился членом клана, и что прием в клан на самом деле не может быть связан с какими-то внешними испытаниями, что человека отбирают заранее мудрые учителя клана, и отбирают они только того, кто им нравится и кто им нужен.

Убежавший ученик оказывается не трусом, а человеком, который был заранее принят и предупрежден о том, как он должен себя вести. Этот ученик перешагнул через свою гордость, публично покрыв себя позором, но потом он пришел в скрытую обитель и стал со временем тайным воином клана, «воином ночи», человеком, о котором знали только посвященные клана, или, как их называли, Хранители Знания.

Воины ночи были наиболее всесторонне подготовлены в воинских искусствах и составляли, если можно так выразиться, тайную полицию клана, выполняя самые ответственные поручения Хранителя Знания. Четыре или пять воинов ночи составляли так называемую «руку» Хранителя Знания. По традиции создавались несколько «рук», члены которых были незнакомы друг с другом, и две-три «руки», состоящие из воинов, знающих друг друга. «Руки» или объединения «рук» использовались для проведения тайных операций клана, и, несмотря на свою малочисленность, отряд «воинов ночи» мог по эффективности превзойти иногда целую армию за счет своего высочайшего профессионализма.

Далее в ходе толкования притчи выяснялось, что и все остальные, не прошедшие испытания ученики были приняты в клан, поскольку каждый человек может приносить пользу клану, если правильно использовать его склонности и обучать его в подходящем для него направлении.

Так, юноша, убивший змею, стал воином (но не Воином Жизни, а воином смерти, служащим клану потому, что этот путь соответствовал его внутренней склонности), для других испытуемых были предложены другие пути.

Этим ученикам «скармливались» ложные знания, поскольку они не могли вкусить истинных знаний и на самом деле не хотели этого.

Разговаривая с учениками, заставляя их толковать притчи самостоятельно, играя в вопросы и ответы, Учителя клана узнавали возможности и желания ученика и направляли его на один из ложных путей – путь воина, путь купца, путь отшельника или другие.