Текст книги "Навстречу Христу. Сборник статей"

В молитвах Неусыпающая

«В молитвах неусыпающую Богородицу и в предстательствах непреложное упование, гроб и умерщвление не удержаста; якоже бо Живота Матерь, к животу престави, во утробу Вселивыйся приснодевственную».

(Кондак Успения)

В истории раннего христианства много великих событий связано с небольшим селением Гефсимания, расположенным близ Иерусалима, у подножия Елеонской горы. Здесь часто собирались ученики Иисуса Христа, здесь они слышали Его прощальные слова; старый оливковый сад был свидетелем молитвы Спасителя в страшную ночь накануне распятия, когда Он повергался на камни и кровавый пот выступал на Его челе; сюда привел Иуда толпу вооруженной стражи, и среди гефсиманских маслин мелькали зловещие факелы и мечи; здесь прозвучал поцелуй предателя, и отсюда слуги архиереев повели Сына Человеческого на свое преступное судилище.

Первые дни Церкви были связаны с Гефсиманией: по мнению многих историков, именно там находился дом Марии – матери евангелиста Марка. В этом доме верные часто собирались для общей молитвы и преломления хлеба, в этот дом поспешил апостол Петр немедленно после своего чудесного избавления из темницы в 44 году.

Маслины Гефсиманского сада

Гефсиманский сад был любимым местом уединения Пречистой Девы в последние годы Ее жизни. Апостол Иоанн, к которому Она переселилась после Голгофской трагедии, жил, быть может, неподалеку от этого места. Нет ничего странного, что галилейский рыбак мог иметь дом в Иерусалиме. Апостол Иоанн сам указывает, что его знали в доме первосвященника (Ин 18.16), следовательно, он принадлежал к известной семье и бывал в Иерусалиме.

Согласно древнему церковному преданию, Матерь Божия прожила в доме Иоанна до 50 года. Она проводила свои дни в непрестанной молитве и заботе о несчастных. Ее часто видели молящейся на Голгофе, на Елеонской горе и в Гефсимании; Она лобызала землю, на которой стоял крест Ее Сына, вновь и вновь проходили перед Ней картины Страстной недели.

Близ долины Иосафатовой в Гефсимании было место, где погребали бедных людей. Над их могилами не возвышалось никаких памятников: это были скромные места упокоения тружеников и обездоленных. Здесь были похоронены Иоаким и Анна и назаретский плотник Иосиф. Матерь Божия просила апостолов, чтобы они погребли и Ее в Гефсимании, рядом с родителями и обручником, рядом с тем садом, в котором Ее Божественный Сын изнемогал под тяжким бременем грехов человеческого рода.

Кончина Пречистой Девы была предсказана ей ангелом, принесшим Ей пальмовую ветвь – символ мира. Матерь Божия перешла в вечность без страдания, с тихой радостью; Она как бы уснула, окруженная незримыми ангельскими хорами и любящими сердцами. Лицо Пречистой, когда Она лежала на смертном одре, было окружено сиянием.

Со всех концов земли собрались апостолы проводить в последний земной путь Мать Господа Иисуса. Они несли Ее тело к приготовленной могиле в Гефсимании, и за ними следовала большая толпа верных. Здесь был и Павел, еще недавно гнавший Церковь Божию, а теперь ставший пламенным провозвестником Евангелия языческому миру Средиземноморья. Священный одр окружали первые ученики Спасителя: неразлучные Петр и Иоанн, Андрей – апостол далекой Скифии. Некоторых уже не было среди апостолов. Гонения лишили общину таких мужей, как Иаков Зеведеев и Стефан. Но преследования не погасили духа верных чад Церкви. На месте сраженных рукой гонителей поднимались тысячи новообращенных.

У гроба Богоматери находился и верный спутник апостола Павла врач Лука – первый историк христианства. Он был одним из самых близких к Марии апостолов. Он первый воссоздал Ее образ, он поведал миру о таких событиях Ее жизни, о которых молчат другие евангелисты.

Могила прав. Иосифа Обручника

Если бы ни в одном Евангелии не сохранилось ни слова о Марии из Назарета, то христианский мир и без их свидетельства знал бы, что Жена, родившая миру Спасителя, – высочайшее и прекраснейшее из всех человеческих существ. Однако евангелисты, особенно Лука, сохранили нам то немногое, что дает возможность проследить жизненный путь Пречистой Девы и представить себе Ее дивный образ. Кроткое смирение, простота, твердость отличают «Благословенную в женах», как Ее изображают нам евангелисты. Ее часто постигают трудности, заботы и тревоги, но она переносит все с молчаливым терпением и преданностью воле Божией. Ее служение миру и Господу – это служение скорби и самоотречения.

* * *

«Тебе Самой оружие пройдет душу» – эти провидческие слова престарелого Симеона предвосхитили весь земной путь Богоматери. Прежде чем пасхальная весть озарила радостью Ее жизнь, Она в течение многих лет безропотно несла крест своего страдания. Начало ее служения было таким же светлым и радостным, как конец: евангельское приветствие в назаретской горнице, встреча с Елисаветой, вдохновенное прославление Господа: «Призрел Он на смирение рабы Своей, ибо отныне ублажат Меня все роды…»

Но затем приближаются скорби.

На пустынных улицах ночного Вифлеема тщетно ищет Она пристанища. Ни одна дверь не открывается для Нее – мир отказал в крове для грядущего Искупителя.

В бедной пещере, где в яслях лежал Ее Младенец, слушала она слова пастухов; Матерь Божию не смущала внешняя убогость пришествия в мир Сына Божия, Она верила ангельскому благовестию и слагала в Своем сердце все слышанное Ею. А впереди предстояли новые испытания.

Уже с первых дней жизни Иисуса Мария должна была трепетать за жизнь Своего Сына. Люди встретили рожденного Христа злобой и угрозами. Тревожная весть о злодейском замысле Ирода, ночное бегство из Вифлеема, утомительное путешествие в чужую страну, слухи о массовом убиении младенцев, совершенном по приказу Ирода, – таков пролог евангельской истории. И никогда не было у Назаретской Отроковицы ни тени ропота или жалобы. Она раз и навсегда дала ответ на все испытания: «Се Раба Господня, да будет Мне по воле Его».

Но вот Святое Семейство в Назарете. В тихом городке опасность, кажется, далеко. Можно ли, однако, утверждать, что в эти тридцать лет сердце Матери было всегда спокойно? Во всяком случае, единственный эпизод из назаретского периода жизни Спасителя, сохраненный Лукой, свидетельствует о противоположном. Сколько мучительных часов провела Матерь Божия, отыскивая пропавшего Отрока Иисуса! «Чадо, что Ты сделал с нами? Вот Я и отец Твой с великой скорбью искали Тебя!» – говорит Она Сыну.

Иосиф умер, вероятно, вскоре после памятного путешествия в Иерусалим. Сын и Мать остались вдвоем в маленьком домике плотника. Она одна знала тайну Иисуса; Она одна носила ее в Своем сердце. Для других Он был простым деревенским юношей, назаретским ремесленником, сыном Иосифа. Шли годы, но вера Марии не поколебалась, благовестие архангела Гавриила непрестанно звучало в Ее душе, и Она знала, что все, предсказанное им, исполнится.

В пятнадцатый год правления Тиберия на берегах Иордана загремел голос сурового пустынника Иоанна: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» С этого времени Иисус покидает Назарет и больше не возвращается в Свой дом; Он становится странником, не имеющим, где приклонить голову. Это была тяжкая разлука для Матери. Она осталась одна в Назарете, где родные смеялись над Иисусом, считая Его безумным; Она чувствовала Себя одинокой среди этих людей. Быть может, Пречистая Дева переселилась оттуда в Кану, где, вероятно, у Нее были близкие (Ин 2.1). Во всяком случае, Она была приглашена туда на свадебное торжество вместе с Сыном, и благодаря Ее робкой просьбе открылась чудесная власть Иисуса над природой.

В Капернауме Спасителя постоянно окружала такая толпа, что даже с помощью родных Богоматерь не смогла проникнуть в дом, где Он находился. И так в течение трех лет. Она следит за Ним издалека, страдает за Него, молча несет свою скорбную материнскую долю. Она знает, что Его преследуют враги, знает, что Он постоянно находится в опасности, и, наконец, узнает, что Он открыто направился в самый стан врагов – в Иерусалим, где старейшины и архиереи готовят Ему смерть. И Матерь Божия спешит за Сыном.

Здесь оружие поистине пронзило Ей душу. Стоя на Голгофе, она видела, как Иисус истекал кровью на позорном кресте, видела Его пригвожденные руки, чело, увенчанное тернием. Здесь, умирая, Он поручил Ее заботам Своего любимого ученика: «Жено, се сын Твой». Она стала Матерью юного Иоанна и вместе с ним усыновила всех учеников Христовых, весь род человеческий.

После Воскресения Иисуса Христа Божия Матерь поистине становится общей Матерью нарождающейся Церкви. Она постоянно присутствует там, где собираются христиане, и занимает почетное место среди апостолов. Годы страданий кончились. Отныне Ее окружают любовь, благоговение, радость. Но, пройдя через горнило скорбей, Пречистая Дева не забыла о них. Теперь Она состраждет всему миру, Она молится за все скорбящее человечество, которое Она усыновила, приняла в Свое сердце.

Древнехристианская письменность сохранила немало документов, свидетельствующих о том почитании, которое окружало Матерь Божию в последние годы Ее жизни.

В послании, которое приписывается св. Игнатию Богоносцу, есть такие замечательные слова о Деве Марии: «В преследованиях и скорбях Она весела, в нуждах и недостатках не жалуется, оскорбителям признательна, на докуки радуется; несчастным, притесняемым соболезнует, сострадая, и не медлит прийти на помощь… Нашей новой веры и покаяния является Учительницей, а у всех верных Помощницею во всех делах благочестия» (см.: Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1914. С. 361).

* * *

Миновало три дня с того времени, как апостолы с пением принесли тело Богоматери в Гефсиманию и предали его погребению. В Иерусалим прибыл апостол Фома. Он очень скорбел, что не смог в последний раз проститься с Пречистой Девой, и братья-апостолы решили утешить его, открыв гробницу Богоматери. Но когда апостолы отвалили камень от пещеры, то с изумлением увидели, что там нет ничего, кроме погребальных пелен: гроб был пуст…

Успение Пресвятой Богородицы

Феофан Грек, XIV век

Наступил вечер; ученики собрались по обыкновению на общую трапезу. Когда же они хотели произнести благодарственную молитву, послышалось неземное пение и перед ними явилась Матерь Божия, окруженная бесплотными силами. «Радуйтесь, – сказала Она, – Я буду с вами во все дни».

Так было открыто ученикам, что Та, Которую Бог избрал на великое служение, не стала добычей смерти. Гроб был бессилен удержать Матерь Господа, Матерь мира: Она была воскрешена и отныне распростерла Свой Покров над грешной землей. Она не судит, а лишь состраждет и молится.

Смерть Богородицы – это не смерть, а краткий сон, за которым следуют торжество, воскресение и вознесение. Поэтому христианский мир отмечает Ее успение как великий праздник и воздвигает в честь него величественные храмы (в Москве, Киеве, Владимире и пр.).

Не случайно древнейшие изображения Богоматери (Оранта) получили впоследствии наименование «Нерушимой Стены». Церковь с самых ранних времен видела в Деве, простирающей в мольбе руки, верный щит и ограждение.

Обещание Матери Божией непреложно. Она пребывает с нами во все дни, являя Свое милосердие через бесчисленные чудеса. Она взирает на нас с чудотворных икон, перед которыми склоняются с молитвой христиане всех концов земли. Она царствует над безмолвными уступами Афона, Ее призывают в древней Иберии, и всюду – на полотнах Рафаэля и на византийских мозаиках – Она является перед людьми как воплощение вечной Любви и Милосердия.

Она – «Заступница усердная», «Всех Скорбящих Радость», «Милующая», «Утоление печали», «Нечаянная Радость», «Скоропослушница». Ее земная жизнь служит для каждого христианина источником утешения, вдохновения, поучения. Она – прибежище всех скорбящих матерей мира. Она учит нас тому, как проходить свой путь в совершенной преданности воле нашего Небесного Отца. Та, Которая в бедном вертепе не забыла ангельских слов, учит нас среди превратностей и искушений жизни сохранять в своем сердце Божественные глаголы.

Диакон А. Мень

ЖМП. 1960. № 8. С. 37–41

Крест

На одной древней надписи в честь кесаря Августа можно прочесть следующие слова: «Суша и море наслаждаются покоем, города процветают в согласии и мире». В этих словах есть значительная доля правды. С внешней стороны правление Августа было временем благосостояния и мира. Однако мир этот, купленный дорогой ценой, был только видимостью. Он явился результатом порабощения множества народов Европы, Азии и Африки. Империализм «Вечного города» простер свой меч над Западом и Востоком древнего мира. Правда, Рим нес покоренным «варварам» свою «цивилизацию», но вместе с ней приходило и рабство. Миллионы бесправных человеческих существ – греков, фригийцев, германцев, галлов, евреев и негров – работали под ударами римских бичей на каменоломнях, возводили акведуки, обрабатывали поля, развлекали публику в амфитеатре.

Если на свободных варваров римляне смотрели как на людей низшей породы, то рабов они и вовсе не считали людьми. Их называли говорящими орудиями, и они носили ошейники подобно собакам.

Когда восставали покоренные народы, месть римских легионов была страшной; но особенно жестоко расправлялись римляне с рабами, когда те поднимались на неравную борьбу. За 70 лет до Рождества Христова при подавлении восстания Спартака шесть тысяч рабов были распяты на крестах вдоль дороги от Рима до Капуи.

Безжизненно повисшее тело, окровавленные брусья… Крест… Зловеще звучало это слово в те времена. Распятие – позорная и мучительная казнь, которая представляла собой длительную пытку, неизбежно оканчивавшуюся смертью. Распятый испытывает страшную жажду от потери крови, раны его воспаляются, кровообращение нарушается из-за неестественного положения тела. Самих римлян эта бесчеловечная казнь приводила в содрогание. Закон запрещал применять ее к лицам, имеющим римское гражданство. Ее оставляли для рабов и покоренных народов. Крест был, таким образом, символом рабства, насилия и унижения.

Если бы в те дни восстал пророк, который предсказал бы, что недалеко время, когда крест станет знаменем Спасения и Божественной любви, его сочли бы безумцем.

* * *

В восемнадцатый год правления кесаря Тиберия у дороги близ Иерусалима римские солдаты в который раз пригвождали ко кресту руки и ноги осужденных. Их было трое. Над средним крестом прибили надпись «Царь Иудейский».

Но и римские палачи и фарисеи, предавшие на казнь этого Царя, не понимали, что совершается на Голгофе, Кого пронзили они, над Кем смеялись, стоя у подножия креста.

Дрожала земля. Солнце скрыло свой лик, чтобы не светить на безумие сынов человеческих. А они смеялись. Смеялись солдаты, смеялись священники, смеялись случайные прохожие на дороге. Даже разбойники, повешенные рядом с Сыном Божиим, издевались над Ним…

Три года Он ходил среди этих людей, три года облегчал человеческие страдания, учил Истине, возвещал Евангелие Царства Божия. Но они не хотели этого Царства. И римляне и иудеи верили в царство мира сего, а Его Царство сходило с Неба. И вот теперь Он бессилен и опозорен. Он больше не будет тревожить их. Они довольны. «Сойди с креста!» – кричат они.

Вдруг один из преступников стал останавливать своего товарища, который повторял насмешки толпы. Может быть, его поразило величие Спасителя в момент казни, может быть, он слышал когда-нибудь Его проповедь; только он обратился к Распятому со словами: «Вспомни меня, Господи, когда придешь в Твое Царство». Запекшиеся уста Иисуса разомкнулись, и Он, все это время молчавший, произнес: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».

Поистине великие и знаменательные слова! Даже здесь, на кресте, оставался Он Царем!

Миновал полдень. Страшные минуты все ближе… Как молил Он Отца, чтобы миновала Его эта чаша! И все же Он добровольно принял ее. Не физические страдания заставляли Его скорбеть смертельно в Гефсиманском саду, – могучий дух побеждает страх смерти. Но Он принимал на Себя наши немощи и болезни, наш грех. Вся боль и проклятие веков, вся глубина падения человеческого, весь ужас богооставленности легли на Него.

Гефсимания была преддверием. Чаша только предносилась Ему. Он скорбел и тосковал до кровавого пота. «Да минет Меня чаша сия…»

Что испытал Господь в те ночные часы? Быть может, Он видел измену, неблагодарность и преступления столь многих Своих последователей: их нетерпимость, фарисейство, жестокосердие? Быть может, перед Ним проносились картины будущего: войны, расколы, гонения и насилия?..

Распятие

фреска церкви Богоматери в Студенице, 1208–1209 гг.

И вот Он на кресте. Тьма окутала землю. Он Один, покинутый людьми, и Он больше не видит Своего Отца. Нет слов человеческих для того, чтобы передать смертельный ужас этих минут. Здесь нужно пасть на колени и прислушаться к голосу, доносящемуся из мрака: «Эли, Эли, лима савахвани». Эти слова, вырвавшиеся из уст Божественного Страдальца, передают всю глубину Его душевных мук.

Сын оставлен Отцом… «Нас ради человек и нашего ради спасения…»

* * *

Римский историк той эпохи с презрительной лаконичностью писал о Голгофских событиях: «Христос был казнен в правление Тиберия прокуратором Понтием Пилатом, но подавленное на время пагубное суеверие вырвалось снова наружу и распространилось не только по Иудее, где это зло получило начало, но и по Риму».

С непостижимой для язычников быстротой неслась по миру весть о «безумии креста». Иудеи требовали знамений, эллины искали философских доказательств, но в ответ они слышали: «Мы проповедуем Христа Распятого…»

Да, распятие, крест становятся символом Спасения. Орудие отвратительной казни возвещает всему миру любовь Бога к людям и прощение грехов. Ранами Сына Божия мы исцелились. Бесконечно возлюбив наш грешный мир, Он прошел через горнило нечеловеческих страданий для его искупления.

В христианском искусстве есть много изображений креста и распятия, но, пожалуй, самое прекрасное – это то, которое выработалось в православной восточной иконографии. Здесь мы видим Господа уже почившим: голова склонилась, глаза закрыты. Но самое замечательное – это руки. Они не безжизненны, они раскрывают объятия всему миру. Во всем покой, торжество, прощение. Победа над смертью уже предчувствуется. Он победитель.

«Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим…»

Свящ. А. Мень

ЖМП. 1960. № 9. С. 36–38

Святое святых

Это происходило в Иерусалиме в царствование Ирода Великого. Толпа народа окружала храм, ожидая прекрасного зрелища – шествия девушек в белых одеждах с зажженными светильниками навстречу Иоакиму и Анне из Галилеи, которые вели ко храму свою дочь Марию. Еще до рождения Отроковица была посвящена родителями Богу. Дочь слез, молитв и обетования, Она родилась тогда, когда Ее отец и мать были уже седыми. Всю свою жизнь они просили Бога снять с них позорное клеймо бесплодия. Они терпели насмешки и унижения от окружающих, потому что бездетные считались у иудеев отвергнутыми и проклятыми. Праведная Анна многие годы терзалась жаждой материнства, вид каждого ребенка вызывал у нее слезы, и даже гнездо с птенцами голубя возвращало ее мысли к проклятию, тяготеющему над ней.

В городе многие знали, как Иоакима оттолкнули, когда он приносил жертву от своих стад, как говорили ему, что он недостоин приходить пред лице Божие по причине своего бесплодия. Тяжело поразили праведного старца эти упреки. Ему стало казаться, что он действительно отвергнут Всевышним; а ведь в его жилах текла кровь древней династии Давида, и, как каждый член этого рода, он мог, согласно обетованию, надеяться, что станет отцом Избавителя – Мессии.

Но вот совершилось чудо: молитва престарелой четы была услышана. Бог даровал Иоакиму и Анне дочь, которую они обещали посвятить Ему. Исполнение своего обета они не стали откладывать надолго. Так естественно было бы ожидать, что родители не захотят скоро отдать свое чадо и лишиться Той, Которую они ждали долгие годы. Но мы видим обратное. Исполнение обета было для Иоакима и Анны не тяжелым обязательством, а великой радостью. Едва только Отроковица научилась ходить и говорить, родители объявили о своем решении отдать ее в Иерусалимский храм. В этой готовности жертвовать для Бога самым дорогим проявилось величие души тех, которые удостоились именоваться в веках «богоотцами».

Нужно думать, что и Сама Избранница Божия всей душой тяготела ко храму. Беспредельная любовь Ее к Господу, желание жить в лучах Его славы и любви сделали для Марии не таким тягостным расставание с родителями. Когда Она в окружении родных оказалась перед храмом, когда увидела процессию встречающих ее девушек и левитов, когда первосвященник появился в открытых дверях, Мария потянулась к нему навстречу и, оставив родителей, Сама поднялась по пятнадцати мраморным ступеням храма. Внезапно первосвященник, повинуясь непонятному порыву, взял Отроковицу за руку, ввел Ее туда, куда был закрыт вход женщинам, и, ко всеобщему страху и изумлению, вступил с Ней в то таинственное место, которое было скрыто от взоров всех тяжелыми складками виссонной завесы. Захария ввел Пречистую Деву во Святое Святых… Это было событие, ни с чем не сравнимое, необычайное и единственное. Нога женщины ступила туда, куда сам первосвященник входил лишь раз в год…

Что же такое Святое Святых? Что означал поступок первосвященника? Почему именно туда ввел он галилейскую Деву?

Введение во храм Пресвятой Богородицы

Суздаль, XVI век

Святое Святых можно считать символом всего дохристианского богопознания. Оно выражало самую суть древних религий: Бог вездесущ, но в то же время Он недосягаемо далек от человека, сокрыт от него. Человек не может быть близок к Богу, Святое Святых для него – запрещенное место.

Но вот ангелы и люди с трепетом видят, как Дева входит во Святое Святых. Начинается новая эпоха…

* * *

«От одной крови, – говорит св. апостол Павел, – Он (Бог) произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли… дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян 17.26–27). Много веков человек томился в состоянии богооставленности. Он искал Бога, Который был, казалось, так близко, – и не находил Его. Эта удаленность Неба, эта завеса, отделявшая вселенское Святое Святых от глаз человеческих, не была извечной. До грехопадения не было преград между Творцом и Его любимым творением – человеком. Только тогда, когда человек вышел из добровольного послушания Высшей Воле, огненный херувим преградил путь к древу жизни. Мир погрузился во мрак, природа превратилась во враждебную человеку силу. Тот, кто мечтал «стать, как Бог», был обречен добывать свой хлеб в поте лица.

«Ты создал нас для Себя, и наше сердце мятется, доколе не успокоится в Тебе». В этих словах блаженного Августина заключается весь смысл религиозных исканий человека. Демонические стихии греха и смерти не смогли погасить в нем жажды богообщения. Искание Бога, тоска о Боге красной нитью проходят через всю историю религии, которая есть путь человека, возвращающегося трудными и извилистыми дорогами в дом отчий. Поиски шли вслепую: люди тщетно пытались проникнуть за завесу тайны; они всматривались в мерцающий ночной небосвод, прислушивались к шепоту леса, наблюдали полет птиц и бег облаков. Но вселенная хранила свою тайну.

И все же в памяти человечества смутно жило воспоминание о тех временах, когда Бог говорил с ним лицом к лицу. В религиях народов даже самых примитивных культур образ Бога Вседержителя лишь померк, но не исчез. Согласно вере австралийцев, пигмеев, дакотов и других «первобытных» народов, все божества – это только отдельные проявления и воплощения единой мировой Силы, единого Отца творения. То же представление жило в религиях древневосточных народов. Вавилонский бог Мардук и египетский Амон, индийский Варуна соединяли в своем лице всех богов, и язычество в конце концов сводилось к единобожию. О едином Промыслителе мира говорили многие дохристианские мыслители, в частности греческие философы Анаксагор, Сократ, Платон.

Но знание о Боге, вера в Его существование – это еще не религия, это не радость богообщения, не возвращение к Богу Живому. Святое Святых оставалось закрытым. Бог был так же далек от античных философов, как от первобытных охотников каменного века.

Даже в религии Ветхого Завета, которая пронесла через века искру истинного богопознания, Бог оставался далеким и недоступным. Неслучайно Его пребывание связывали с неприступными отрогами Синая. В тот день, когда над священной горой клубилось облако и грохотали громовые раскаты, вождь Израиля Моисей «вступил во мрак, где Бог» (Исх 20.21), а для народа была проведена черта, которую он не смел переступить. Он стоял вдали и ждал пока пророк вернется с Синая, чтобы провозгласить волю Всемогущего.

Когда был сооружен походный храм в пустыне – скиния завета, то в нем местопребывание ковчега и других священных предметов было закрыто от всех завесой. Здесь, во Святом Святых, сияла слава Божия, но люди оставались вовне, за чертой, как и у Синая. Этот же знак удаленности Неба, одновременно с его близостью, был сохранен в храме Иерусалимском.

Проходили века, золотые херувимы продолжали простирать крылья над таинственным ковчегом. Наконец, они исчезли, как исчезли жезл Ааронов и чаша с манной. Храм был разрушен. Но когда спустя десятилетия его восстановили, Святое Святых было создано вновь, хотя не было уже священных реликвий, которые в нем хранились. Как и прежде, первосвященник только раз в год переступал за черту, отделенную завесой. Бог незримо присутствовал там, но между Ним и людьми продолжала оставаться завеса.

Наконец, настает время, предреченное пророками. Небо должно открыться, Бог грядет к людям и простирает им спасающую десницу. И, как предвестие этого священного часа, явление Непорочной Отроковицы во Святое Святых Иерусалимского храма…

* * *

«Днесь благоволения Божия предображение и человеков спасения проповедание, в храме Божии ясно Дева является и Христа всем предвозвещает. Той и мы велегласно возопиим: радуйся, смотрения Зиждителева исполнение», – поет Церковь в день, посвященный этому великому событию. Это юное Существо, введенное Захарией в место присутствия Божия, уготовано Само стать одушевленным храмом. Пречистая Дева предназначена стать Матерью Богочеловека, Который откроет миру тайну Божию. Он не только научит людей истине, не только освятит их жизнь, но и прольет Свою кровь во искупление древнего первородного греха человечества. Хартия преступления адамова будет пригвождена ко кресту, херувим отступит от древа жизни. И в тот миг, когда совершится эта всемирно-историческая Жертва, когда «Чистейший из чистейших» испустит дух на Голгофе, подземный удар потрясет до основания здание ветхозаветного храма и разодранная завеса откроет перед глазами людей Святое Святых…

Отныне Небо открыто для каждого человека, стена разрушена, Бог простирает руки падшему человечеству: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас».

Свящ. А. Мень

ЖМП. 1960. № 11. С. 51–52