Текст книги "Разминка перед боем"

Ночь раздумий

В ту ночь, когда совместными усилиями пришельцев и жандармов ликвидировались бандгруппы поляков, в Зимнем дворце многие не спали. Император по старой привычке работал допоздна, время от времени поглядывая на часы и на лежавшую на его столе радио станцию. Это был подарок Шумилина. Николай довольно быстро разобрался в том, как надо пользоваться этим умным устройством, с помощью которого он теперь мог связываться со своими друзьями из XXI века. Такая же радиостанция была в Зимнем дворце еще у одного человека – у Ольги Румянцевой.

Император верил в то, что Николай, Денис, Вадим и Александр Шумилин сумеют управиться с поляками, которые настолько обнаглели, что стали вести себя так, словно они находятся в Варшаве. Но все равно на душе у него было неспокойно. Он уже успел привязаться к новым друзьям, и ему очень не хотелось, чтобы с кем-нибудь из них случилось что-то плохое.

Николай листал бумаги, которые дал ему Александр Павлович, и с удивлением узнавал многое для себя интересное. Например, кто из его приближенных брал взятки, путал казенные деньги со своими. Словом, совершал поступки, за которые в самое ближайшее время нечистым на руку чиновникам и царедворцам придется ответить по всей строгости закона.

К счастью, в другой папке была и приятная для Николая информация. В документах из этой папки он узнал фамилии людей, которыми в будущем гордилась вся Россия. Многие из них были еще совсем юными и пока не успели совершить ничего выдающегося. Но у них все еще впереди. Надо будет взять этих людей на заметку и поручить людям Александра Христофоровича незаметно наблюдать за ними. И не давать в обиду.

Вот, например, в кондукторском отделении Главного инженерного училища, расположенного в Михайловском замке, сейчас учится будущий военный инженер 19-летний Федор Достоевский. Правда, как Николай узнал из бумаг Шумилина, военную карьеру он так и не сделает, зато станет великим писателем.

Николай поморщился – он прочитал, что по молодости Достоевский попадет в плохую компанию и угодит на каторгу. В этой истории такого не должно быть – пусть юноша занимается литературой, а не политикой. Тем более что он сам с возрастом изменит свои взгляды и на жизнь, и на общество.

А сколько таких Достоевских, Пироговых, Менделеевых сейчас находятся в безвестности и лишь со временем прославят Россию!

За окном стало совсем светло. Ночь кончилась. И тут на столе запищала радиостанция. Николай нетерпеливо схватил ее и приложил к уху.

– Ваше величество, – услышал он голос Виктора Сергеева, – операция закончилась. Все в порядке. Поляки разоружены и арестованы. При задержании они пытались оказать сопротивление, вследствие чего шестеро из них было убито. Несколько человек ранено. Всего задержано живыми тридцать два человека. С нашей стороны потери, – тут сердце у императора екнуло, – убит один жандарм, а еще четверо ранены.

Николай покачал головой. Неприятно, черт по бери.

– Виктор Иванович, – спросил император, – а ваши друзья как – все целы и невредимы?

– Да, ваше величество, – ответил Сергеев, – никто из моих друзей не пострадал. Скоро они будут в Аничковом дворце. Я свяжусь с вами и сообщу об их прибытии.

– Да, Виктор Иванович, я буду с нетерпением ждать от вас весточки. Как только ваши друзья приедут и немного приведут себя в порядок, я немедленно отправлюсь в Аничков дворец и лично расспрошу их о том, как все происходило.

– До связи, ваше величество, – сказал Сергеев.

– До связи, Виктор Иванович, – попрощался с ним император.

Положив на стол рацию, он потер лицо, разгоняя усталость. Неожиданно в дверь кабинета постучали. Николай резко повернулся и недовольно спросил:

– Ну, кто там еще?

– Папа, позволь мне войти, – услышал он голос Адини.

Император поморщился, но сумел сдержать себя и сказал:

– Войди, коль уж пришла.

Адини была одета в легкий халатик и не причесана. Похоже, что она поднялась с постели. Но судя по ее красным глазам и легкой бледности, девушка тоже не спала всю ночь.

– Адини, ты не заболела? – с тревогой спросил дочь император. – Может быть, позвать лейб-медика господина Мандта?

– Нет, папа, я здорова, – ответила Адини, – просто хотела у тебя спросить – у людей из будущего все в порядке? Я слышала, что они должны были этой ночью отправиться воевать с поляками. Случайно услышала, когда Ольга Валерьевна говорила по этой, как ее… радиостанции. Но ведь поляки – такие злодеи! Я помню, как они чуть не убили дядю Константина в Варшаве… Ведь и их тоже могут убить… Александра Павловича, Вадима, Дениса… Николая… – тут Адини всхлипнула. – Папа, у них все живы и здоровы?

– Все живы и здоровы, – успокоил ее Николай, – хотя не обошлось без потерь. Убит один жандарм и четверо ранены. Поляки все арестованы, хотя они и были вооружены до зубов и не желали сдаваться. А ты почему, Адини, так разволновалась? Не спишь, вся бледная, того и гляди, лишишься чувств…

– Папа, – смущенно сказала великая княжна, – я побывала у них, в будущем. Я видела, как они ко мне относятся. Словно я для них родная – они все старались мне помочь. А доктор Кузнецов, Алексей Юрьевич, он вылечить меня старается, от смерти спасти. Я же слышала, – Адини всхлипнула, – что в их прошлом я умерла совсем молодой. Александр Павлович сказал мне, что я буду жить долго-долго и буду счастлива…

Николай почувствовал, что и сам с трудом сдерживается, чтобы не заплакать. Он очень любил Адини и, при всей своей суровости, испытывал к дочери нежность и жалость.

Император обнял ее и прижал к груди.

– Успокойся, милая моя, – сказал он, – все будет в порядке. Эти люди посланы нам самим Господом. Если мы будем с ними честными и если у нас хватит ума не повторить те ошибки, которые мы наделали в их истории, то наше Отечество будет спасено от многих бед и напастей. Сотни тысяч людей останутся живы, матери не будут лить слезы по своим погибшим сыновьям.

Помнишь, что написано в Нагорной проповеди: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Если с их помощью удастся сохранить мир в нашей стране, то я буду считать, что это самое лучшее, что я совершил за все годы моего правления.

– Папа, ты самый лучший и самый добрый на свете, – всхлипнула Адини, – я тебя очень люблю. Я случайно услышала, – тут Адини покраснела, – что ты собираешься ехать в Аничков дворец, чтобы встретиться с ними. Возьми меня с собой…

* * *

В Аничковом дворце уже началось «производственное совещание», на котором присутствовали все участники «ночи длинных ножей» – так окрестил произошедшее Шумилин-младший.

Ротмистр Соколов, приехавший сюда прямо из здания у Цепного моста, рассказал, что задержанных поляков, после оказания первой помощи, уже начали допрашивать. Некоторые упрямились и молчали, не отвечая на вопросы. А некоторые, наоборот, перепуганные насмерть, трещали не умолкая, словно боясь, что как только они замолчат, их снова передадут в руки звероподобных жандармов, после чего за их жизнь не дадут и ломаного гроша.

Следователи не успевали записывать все, что спешили сообщить им арестанты. По большей части они несли чепуху. Но кое-что интересное для ведомства Александра Христофоровича все же сообщили.

Так, например, выяснилось, что сагитировал их приехать в Петербург из Варшавы британец, пообещавший хорошее жалованье и непыльную работу. К примеру, кого-нибудь избить или прикончить. Но все переговоры с этим британцем вел их старший, о котором шляхтичи знали лишь то, что зовут его Збышек и что во время мятежа в ноябре 1830 года в Варшаве он убивал русских солдат, а потом был правой рукой самого князя Адама Чарторыйского.

Пан Збышек как-то раз проболтался, что у князя Адама в Петербурге осталось много знакомых и сторонников еще с той поры, когда он был министром иностранных дел России и лучшим другом императора Александра I.

Шумилин, выслушав ротмистра, сказал, что он не сомневался в том, что, как он выразился, «эта ясновельможная сволочь» еще долго будет гадить России. В реальной истории князь Чарторыйский после восстания 1830–1831 года окопался в Париже, где поддерживал все антироссийские движения и занимался формированием польских отрядов, которые с оружием в руках боролись против России. Некоторые из «птенцов князя Адама» отправлялись на Кавказ, где в составе отрядов горцев воевали с русскими войсками.

– Я вот что думаю, – сказал Виктор Сергеев, обращаясь к ротмистру, – Дмитрий Григорьевич, а не послать ли несколько толковых ребят из вашей конторы в Париж, чтобы отправить неугомонного князя в «страну вечной охоты». Я полагаю, что лишь пуля в голове угомонит этого поганца, и он наконец перестанет строить козни России.

– Видите ли, Виктор Иванович, – смущенно сказал ротмистр, – я согласен с вами, но к сожалению, граф слишком щепетилен в такого рода делах. И он вряд ли отдаст приказ о, как говорят у вас, ликвидации князя Адама.

– Гм… – задумчиво проговорил Шумилин, поглаживая короткую седую бородку, – я уважаю честность и щепетильность, а также рыцарское поведение Александра Христофоровича. Но как у нас говорят в народе, с волками жить – по-волчьи выть. Ладно, мы вернемся к этому вопросу чуть позже. А пока давайте прикинем, что нам делать далее…

И вот тут, в самый разгар их обсуждений, в Аничков дворец приехали император, граф Бенкендорф и Адини. Николай и граф, несмотря на усталость, выглядели именинниками. А Адини смущенно поглядывала на мужчин, которые всего несколько часов назад рисковали своей жизнью во время схватки с вооруженными поляками.

– Ну, что ж, молодцы! Хвалю! – царь обозрел воинство «спецов» из будущего, среди которых робко затерялся ротмистр Соколов. – Я знал, что вы управитесь с ляхами, которые бог весть что возомнили о себе. Жаль только, что не обошлось без жертв. Александр Христофорович, – обратился он к Бенкендорфу, – у убитого злодеями жандарма были жена и дети?

– Были, ваше величество, – ответил глава III отделения, – двое детишек – мальчики. Одному пять лет, второму нет еще и года…

– Бедняга… – царь перекрестился. – Царствие ему Небесное. Александр Христофорович, из моих личных средств окажите помощь семье служителя закона, погибшего от рук злодеев. А детишек, как вырастут, отправьте учиться в Первый кадетский корпус за казенный счет. России нужны верные слуги Отечества и престола. Ну, а вы, Александр Павлович, – Николай обратился к Шумилину, – как оцениваете все произошедшее?

– Ваше величество, мы выиграли первую партию. Но сие не значит, что наши враги на этом успокоятся. Скорее наоборот – Британия, встревоженная провалом своей агентуры, перейдет к более решительным действиям. Что это будут за действия, мы пока не знаем.

– Гм… – Николай задумался. Через минуту он продолжил: – Вы полагаете, что наши враги могут покуситься даже на цареубийство?

– Им не привыкать, – ответил Шумилин. – Ведь давно замечено, что чем большая опасность грозит интересам Британии, тем меньше они стесняются в средствах для устранения этой опасности.

Николай понял, что речь идет об убийстве его отца, императора Павла I. Он посмотрел на Адини, представив на мгновение, как убийцы, ворвавшиеся в Зимний дворец, набросятся на такое юное и беззащитное существо. Царь нахмурился:

– Александр Павлович, я прошу вас сделать все, чтобы то, о чем вы сейчас говорили, не произошло. Подумайте, что для этого нужно сделать. Обращайтесь напрямую к графу Бенкендорфу, а если надо, то и прямо ко мне. У меня всегда будет при себе ваша радиостанция, и я смогу ответить на любой вопрос и рассмотреть любое предложение.

– Радиостанция – это хорошо, – задумчиво сказал Шумилин. – Только этого будет, пожалуй, мало. Ваше величество, я бы хотел предложить вам подобрать с десяток толковых ребят из вашего личного конвоя, чтобы Вадим или Денис их как следует подучили и потренировали. Они должны будут научиться защищать вас и вашу семью в случае опасности. Поверьте, в нашем времени очень часто происходят нападения на высокопоставленных особ.

– Вот даже как? – удивился Николай. – А я думал, что у вас всегда и во всем порядок.

Александр лишь развел руками, словно желая сказать, что, дескать, нет в мире совершенства.

– И еще, – сказал немного погодя Шумилин, – пора от глухой обороны переходить к нападению. Надо будет отправиться в Европу и наладить там свою агентурную сеть. Ведь военная разведка занимается своими, весьма специфическими делами. А обычная политическая разведка курировалась министерством иностранных дел. То есть находящимся ныне в отставке господином Нессельроде. Исходя из этого, агентура там весьма ненадежная, и среди нее наверняка полно двойных агентов… – Заметив недоуменный взгляд императора, Шумилин разъяснил: – Двойные агенты – это те, кто работает сразу на несколько хозяев. То есть на Россию и, допустим, на Францию или Британию. Вполне естественно, доверять таким людям нельзя.

Я не говорю сейчас о руководителе российской внешней разведки Адаме Александровиче Сагтынском. Он, по нашим данным, вроде в этом не замешан. Но всю работу надо строить совершенно по-новому. Ну, об этом мы лучше потом переговорим с Александром Христофоровичем, который, собственно, и является начальником господина Сагтынского.

– Да, господа, – с кривой усмешкой сказал Николай, – вы все эти шпионские штучки уж как-нибудь без меня решайте. А пока я хочу еще раз поблагодарить всех участвовавших в ночном деле за усердие и отвагу. Обещаю, что все будут в самом скором времени награждены. А пока я приглашаю всех сегодня вечером к себе на ужин. Да-да, всех, – повторил император. – И вас, ротмистр, это тоже касается, – добавил Николай, заметив жандарма, скромно прячущегося за спинами пришельцев из будущего. – До вечера, господа!

Глава 2. Во многом знании много печали

Ум хорошо, а два лучше

А чем же в это время занимался Антон Воронин, оставшийся один-одинешенек в XXI веке? Занимался он тем, что в войсках называют тыловым обеспечением. Его друзья сражались с вооруженными до зубов поляками, плели интриги и раскрывали шпионские заговоры. Антон же добывал для них необходимые материальные средства.

Ему удалось через своих знакомых коллекционеров продать десятка два золотых николаевских пятирублевиков. Сумма получилась достаточно приличная, даже исходя из того, что пришлось заплатить солидные комиссионные реализаторам. Антон прикинул, что если так дальше пойдет, то в будущем можно таким способом неплохо заработать.

С другой стороны, этот бизнес мог накликать на него внимание лихих людей, охочих до чужого добра. А потому с массовой продажей золота и драгоценностей из прошлого следовало не спешить.

Антон решил заняться усовершенствованием своей машины времени. Стационарные порталы в квартире князя Одоевского и на Черной речке работали безупречно. Каких-либо сбоев при их эксплуатации не было. Поэтому Антон решил испытать передвижной вариант своего агрегата.

Он еще раз съездил на разведку в Кировск и снова с помощью времядетектора обследовал район «Красных сосен». Прибор показал то же самое, что и в прошлый раз – на месте, где когда-то стояло языческое капище, действительно существует пробой во времени. Вот только куда он ведет? И если здесь попробовать открыть портал, то попадет ли он в 1840 год, или его зашвырнет куда-нибудь к черту на рога?

Антон просчитал все параметры уже действующих машин времени, но к его расчетам могли быть приплюсованы силы природной аномалии. Так что надо будет все еще раз подсчитать, и уже тогда совершить пробное открытие портала.

Оказавшись в Кировске, Антон не мог не посетить своего бывшего сослуживца Юрия Тихонова. Все-таки тот немало ему помог советами. Да и соскучился Антон по старому приятелю. Ведь вместе не один год проработали в своем «почтовом ящике», мечтая создать устройство, с помощью которого можно было бы преодолевать время и пространство. Только вот Антону это сделать удалось, а его коллега, выйдя на пенсию, жил в холостяцкой квартире и все свободное время посвящал изучению истории Приневского края.

Юрий оказался дома и с радостью встретил старого друга. Судя по всему, он штудировал литературу, рассказывающую о царствовании «кроткия императрицы Елизаветы Петровны». Особенно Юрия интересовали события, связанные с нахождением в Шлиссельбурге «известного арестанта» – свергнутого императора-младенца Иоанна Антоновича. Эта Железная маска русской истории была фигурой неоднозначной. Юрию не терпелось рассказать гостю о своих мыслях по этому поводу.

Но Антон вел себя, на взгляд хозяина дома, как-то странно. Он со снисходительной улыбкой слушал рассказ старого приятеля, словно знал что-то, тому неизвестное. Пару раз Антон обмолвился о том, что, дескать, историки часто пишут о предмете своих исследований явную чепуху только из-за того, что не имеют никакого представления об эпохе, которую они изучают. Зная о том, что такой сугубый технарь, как Антон, ранее никогда особо не увлекался историей, Юрий насторожился.

– Дружище, – сказал он, – ты рассуждаешь об истории так, будто имеешь возможность заглянуть в прошлое и увидеть все в нем своими глазами.

Антон опять загадочно улыбнулся и кивнул Юрию. От неожиданной догадки у того вдруг зашевелились волосы на голове и перехватило горло.

– Так тебе удалось построить машину времени?! – воскликнул он. – Антоха, да ты гений! Это же… Это же Нобелевская премия! Это… – Юрий не находил слов, чтобы выразить свой восторг.

– Да, дружище, как ни странно, но аппарат, с помощью которого можно путешествовать во времени, мне удалось построить, – ответил Антон. – Только путешествовать можно пока лишь в прошлое и в одну фиксированную эпоху – во времена императора Николая Павловича. Если сказать точнее, я сумел открыть портал в 1840 год от Рождества Христова.

– Ну, и как там? – внезапно охрипшим голосом спросил Юрий. – С кем тебе удалось встретиться?

– С разными интересными людьми, в том числе и с самим самодержцем, – с улыбкой ответил Антон. – Только чаще в прошлом бывают мои друзья – ну, Лешку и Шурика ты должен знать. А мне приходится больше заниматься техническими вопросами. Ведь в электронике они разбираются, как… Ну, в общем, считай, что почти не разбираются.

– И какие они? – спросил Юрий. – Ну, я о тех, кто живет в XIX веке.

– Нормальные люди. Конечно, для своего времени, – ответил Антон. – Приспосабливаются они к нашим реалиям вполне спокойно, без истерик и неврозов.

– Так они что, в нашем времени успели побывать?! – с изумлением воскликнул Юрий. – Вот дела… Не знал бы я тебя, Антон, так хорошо, ни за что не поверил бы!

– Хочешь, верь, хочешь, не верь – с улыбкой сказал Антон, – но факты – вещь упрямая. Вот посмотри…

Антон достал из кармана куртки конверт с фотографиями и положил его на стол. Юрий схватил конверт дрожащими руками и стал рассматривать снимки.

– Антон, кто это? – спросил он, показывая на фото с княгиней Одоевской, запечатленной на фоне памятника Екатерине Великой.

– Это, Юра, княгиня Ольга Степановна Одоевская. Супруга князя Владимира Федоровича Одоевского. Вот, кстати, и он. А этого человека ты узнаешь? – Антон ткнул пальцем в снимок с Николаем I, который стоял на Невском и с любопытством смотрел на знаменитых клодтовских коней на Аничковом мосту.

– Не может быть, Антон, – охнул Юрий, – сам Николай Павлович! А ведь правда это он! Тоха, да ты понимаешь – что ты сделал! Это же мировая сенсация!

– А вот сенсаций мне и не хочется, – сказал Антон, – наоборот, надо, чтобы о том, что мне удалось сделать, узнало как можно меньше народа. Ни к чему это. Только мне хотелось, чтобы и ты был с нами. Ты, Юра, как, готов?

– Спрашиваешь! – взвился Юрий. – Конечно, Тоха, можешь на меня полностью рассчитывать. Ты только скажи, что надо сделать. Я понимаю, что тебе нужен дублер в регулировке и управлении машиной времени.

– В общем, да, – ответил Антон, – и не только это… Помнишь, ты мне недавно рассказывал о вашем местном феномене – языческом капище. Так вот, я нашел там пробой времени и хочу попробовать использовать его параллельно с моей машиной. Как тебе эта идея?

– Надо обязательно попробовать! – воскликнул Юрий. – Когда мы это сделаем?

– Давай завтра, – сказал Антон, – а ты, если хочешь, можешь пока поехать ко мне, и я тебе там все расскажу и покажу. А потом у меня будет короткий сеанс связи с прошлым. Так что все увидишь собственными глазами.

Ужин у императора

Ужин в Зимнем дворце прошел по-домашнему. Как и обещал император, приглашены на него были только те, кто приобщился к тайне людей из будущего. Поэтому кроме них и, естественно, самого царя, там были цесаревич Александр Николаевич, Адини, граф Бенкендорф, ротмистр Соколов и чета Одоевских. Разговор за столом велся в основном о жизни в будущем. Николай, Адини, Одоевские и ротмистр, уже побывавшие в XXI веке, вспоминали многие вещи, которые удивили и поразили их.

Например, князь Одоевский рассказал о том, что он видел во время прогулки вечером в Михайловском саду. Его очень удивило то, что молодые люди, сидевшие на скамейках, открыто целовались друг с другом, причем поцелуи были не обычные – в щечку, а чувственные и долгие – в губы.

Адини, услышав это, покраснела, как вареный рак, а император посмотрел на Одоевского и укоризненно покачал головой.

– Князь, не ожидал я от вас такого, – сказал Николай, – похоже, что свободные нравы наших потомков не лучшим образом повлияли на вашу нравственность. Ольга Степановна, – шутливо обратился он к княгине, – вы присматривайте за своим супругом, отпуская его в будущее, как бы чего не вышло…

Шумилин, с улыбкой наблюдая за разговором императора и князя, улыбнулся. Уж кто из собеседников был ходок по женской части, так это явно не Одоевский. Об амурных похождениях Николая Павловича в Петербурге слагали легенды. Чтобы разговор не зашел слишком далеко, Александр решил сменить тему.

– Ваше величество, – сказал он, – вы смотрите, чтобы наши молодые люди не завели романы с вашими подданными. Вот мой сын холост, да и у Виктора Ивановича – тоже… Денис – тот вообще парень хоть куда. Да и Ольга Валерьевна у нас красавица и умница – хоть сейчас ее под венец.

Николай улыбнулся, подкрутил усы и лукаво посмотрел на Ольгу Румянцеву. А Адини опять покраснела. Ей показалось, что Александр Павлович догадывается о ее чувствах к Николаю.

Вадим и Денис засмеялись и, переглянувшись, подмигнули друг другу. А Сергеев-младший неожиданно потупился и тоже покраснел.

– А почему бы, господа, вам действительно не обзавестись здесь семьями? – неожиданно став серьезным, спросил император. – Люди вы умные, любящие Россию, и можете принести своими знаниями немалую для нее пользу. Я уверен, что многие наши барышни с радостью отдадут руку и сердце таким добрым молодцам, как Вадим, Денис и Николай. Ну, а Ольга Валерьевна настоящая красавица. Я приглашаю ее на бал-маскарад в дом Энгельгардта, где представлю лучшим людям Санкт-Петербурга.

«Кузина-белошвейка» подмигнула Шумилину – дескать, смотри, как дела пошли, не сегодня-завтра какой-нибудь вдовый генерал запросто может попросить ее руки.

– Папа, а могу ли я побывать в будущем? – неожиданно спросил у Николая цесаревич. – Ведь Адини там была, а я чем хуже?

Император нахмурился.

– Видишь ли, Саша, – сказал он, – Адини там была по необходимости. Но я обещаю, что ты там побываешь. Тебе придется увидеть в Петербурге XXI веке многое из того, что тебе, возможно, и не следовало бы видеть. Ну, да ладно…

– Ваше величество, – вступил в разговор Шумилин, – Александру Николаевичу непременно надо побывать у нас. Ведь он ваш наследник, и ему надо знать о нашем прошлом – о вашем будущем все, как бы горьки эти знания ни были.

Николай нахмурился, но кивнул, соглашаясь с Шумилиным.

– Александр Павлович, – спросил он, – когда у вас снова откроется портал? И чем сейчас занимается господин Воронин? Он говорил, что работает над усовершенствованием своей чудо-машины.

– Да, ваше величество, – ответил Шумилин, – Антон пытается использовать для проникновения в ваше время природные факторы. А именно – одно место на Шлиссельбургском тракте, где наблюдается естественный пробой во времени. Если у него все получится, то он сможет перебрасывать в прошлое крупногабаритные грузы. Для этого он оборудовал небольшую автомашину – фургончик, передвижным вариантом своего «агрегата». Так что, возможно, скоро он заявится на площадь перед Зимним дворцом на автомобиле из XXI века. Представляете, какой шум поднимется!

– Это было бы неплохо, – задумчиво сказал император, – но вот шум нам совсем ни к чему. Было бы не желательно, чтобы о существовании вас узнали люди, коим это не должно.

– Вот поэтому-то мы и хотим приобрести или получить любым другим способом участок земли, где располагается тот природный феномен, – сказал Шумилин.

– Александр Павлович, – подал голос Бенкендорф, – мы помним о вашей просьбе. Мы выяснили, что владелец этой земли, отставной поручик, давно уже махнул рукой на имение, доставшееся ему по наследству. Сам он ведет беспорядочный образ жизни, по крупному играет в карты и весь в долгах, как в шелках. Мы хотим без лишнего шума выкупить его имение за долги. Так что потерпите, Александр Павлович, все будет в порядке.

– Вот и отлично, – обрадовался Шумилин, – как только имение сменит владельца, мы отправим туда Виктора Ивановича, чтобы он навел порядок и сделал перевалочную базу из будущего в прошлое.

– А как же участок на Черной речке? – спросил Николай. – Ведь он теперь ваш. Или вы от него уже отказались?

– Ваше величество, – ответил Шумилин, – как бы ни был хорош участок земли, который нам уступил граф Ланской, он все же расположен слишком близко к городу. И там всегда могут появиться посторонние люди. А земля у Шлиссельбурга, во-первых, находится у черта на куличках, а во-вторых, будучи в собственности Виктора Ивановича, недоступна для не в меру любопытных господ. Ведь в Российской империи соблюдаются права частной собственности?

– Пожалуй, вы правы, Александр Павлович, – сказал император. – Я попрошу, граф, ускорить выкуп земли у этого игрока и как можно скорее передать ее господину Сергееву.

– Ваше величество, – сказал Шумилин, – очередной сеанс связи с нашим временем будет завтра вечером. Если у вас есть желание, то мы можем взять в будущее Александра Николаевича. Ведь у него сейчас нет особо важных дел?

– Хорошо, Александр Павлович, – после небольшого раздумья сказал император, – пусть будет так. Саша, – обратился он к сыну, – мы переговорим перед твоим путешествием в XXI век. Разговор будет серьезный.

* * *

Разговор Антона и Юрия затянулся допоздна. Хозяин все никак не мог успокоиться и расспрашивал гостя о приключениях путешественников во времени и о людях XIX века. Юрий был удивлен – насколько просто и буднично совершилось великое открытие, которое могло перевернуть всю мировую историю.

К примеру, взять и отправиться в 1837 год, помешать дуэли Пушкина и потом наслаждаться стихами, которые напишет так рано ушедший из жизни поэт. Или вовремя предупредить императора Павла I о заговоре и спасти его в ночь на 12 марта 1801 года от убийц. И история России могла бы быть совсем иной. Не было бы войны с Наполеоном, не сгорела бы Москва, уцелело бы «Слово о полку Игореве».

Разговор двух коллег закончился уже под утро. Проспав до полудня, они встали, позавтракали и стали собираться в дорогу. Антон подъехал на машине к «Красным соснам» и продемонстрировал Юрию свой времядетектор. Тот исправно показал наличие хроно-аномалии.

– Правду написал Пыляев, – глубокомысленно сказал Юрий, – действительно здесь творится что-то удивительное. Слышь, Антон, а ты уверен, что мы отсюда попадем именно в 1840 год? А не зафутболит нас куда-нибудь во времена варягов? В век так в VIII–IX? Что-то мне не хочется быть зарезанным каким-нибудь придурочным ярлом или с колодкой на шее стоять на рынке рабов в Булгаре или Константинополе.

– Не знаю, – задумчиво ответил Антон, пряча в кейс времядетектор, – по моим расчетам все должно быть нормально. Ну, а как там оно будет на самом деле… Тут без наших лихих «спецов» соваться в прошлое опасно. Мне тоже нет никакого желания пропасть в дебрях времени.

У себя в квартире Антон показал Юрию машину времени. Тот сразу же въехал в тему и довольно быстро разобрался с ее устройством. Что, в общем-то, и немудрено – ведь когда-то они вместе работали над ее созданием. Только Антону хватило упрямства, желания да и, скажем честно, удачи воплотить в жизнь идею, на которой официально был поставлен крест.

Юрий, разговаривая с Антоном, нет-нет да и поглядывал на часы. Ему не терпелось увидеть своими глазами в действии машину времени. Антон посмеивался и продолжал обсуждать с гостем способы усовершенствования конструкции своего детища.

Наконец, где-то за четверть часа до начала сеанса связи, Антон «прекратил дозволенные речи», включил питание и сел за пульт управления. С горящими от нетерпения глазами Юрий наблюдал за его манипуляциями. Вот агрегат вышел на рабочий режим, посреди комнаты в воздухе повисла яркая изумрудная точка…

Далее произошло то, что Антону уже было привычно, но что вызвало восхищение и удивление у Юрия. Точка медленно превратилась в овал, за которым, как в иллюминаторе, стала видна квартира, обставленная старинной мебелью, люди, одетые в костюмы времен Пушкина и Лермонтова.

– Боже мой! – воскликнул Юрий. – Я не верю своим глазам! Антон, это просто чудо!

Среди людей, которые были в квартире, он узнал старого друга Антона – Александра Шумилина, незнакомого мужчину, которого Антон представил как князя Одоевского, и…

Тут у Юрия, что называется, в зобу дыханье сперло. Немного в стороне от присутствующих стояли… Нет, он не мог ошибиться – занимаясь историей, Юрий изучал портреты царей, полководцев, политических деятелей.

Перед ним стояли император Николай I и его сын, будущий император Александр II.

– Привет, Тоха, – первым поприветствовал своего одноклассника Шумилин, – я вижу, ты не один. И если не ошибаюсь, это твой коллега из той шараги, где вы изобретали машину времени.

– Да, Шурик, – ответил улыбающийся Антон, – он самый. Позвольте представить – Юрий Николаевич Тихонов. Он готов помочь в усовершенствовании нашего агрегата. Да и вообще Юра очень любит историю России, и он будет счастлив чем-либо помочь своей отчизне.

– Похвально, похвально, – промолвил император, подходя к порталу. – Юрий Николаевич, я буду рад видеть вас в Петербурге XIX века. Тем более что, как я понял, вы тоже приложили усилия к созданию чудо-машины, с помощью которой мои друзья из будущего путешествуют во времени.

– Да, ваше величество, – растерянно ответил Юрий. Он не знал, как себя вести с Николаем. С одной стороны, существовали определенные правила обращения к самодержцу, которые следовало неукоснительно соблюдать. С другой стороны, он не считал себя подданным царя и находился на территории Российской Федерации, был ее гражданином, со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями.