Текст книги "Пифагореец"

Глава 5. Первая встреча

– Он тебе понравится, если поймешь.

А если не поймешь, так вовсе не важно, понравился или нет.

Льюис Кэрролл

Утром Тео проснулся от яркого света. Солнечный зайчик щекотал его правый глаз и не оставлял никаких шансов продолжить сон.

– Господи, как же здорово этим людям! – вслух сказал Тео. – Будильников нет, часов нет. «Вот как они могут сказать, что „я опоздал“? Приду я, допустим, на работу, и сам даже не буду знать, опоздал или нет, – точного времени ведь еще не придумали! Скажет мне, допустим, начальник, что солнце уже встало, – ну и что? Оно быстро встает, а насколько позже я пришел после восхода, это уже дело не объективное и не точное», – думал Тео во время завтрака.

Овощной салат с сыром фета, приправленный оливковым маслом, сильно отличался от традиционного и привычного греческого салата XXI века. Фактически это был салат из отваренной фасоли, лука, гороха, спелых оливок, сушеного светлого изюма, сыра фета и ароматного оливкового масла, смешанного с медом. К салату подавалась тёплая пшеничная лепешка.

«Очень интересное „авторское прочтение“ греческого салата от местного шеф-повара. Самый странный салат, который я пробовал», – усмехнулся Тео. После завтрака он вышел в путь. Дорога пока шла вдоль берега, но вдали виднелись холмы и невысокие горы, щедро покрытые хвойным лесом. Это означало, что через некоторое время бодрый темп придется сбавлять.

Раньше ему никогда не приходилось ходить в походы, поэтому опыта в таких делах у него не было, и он шел совершенно без ничего. Ни продуктов, ни воды, ни запасной одежды у него не было, и он шел абсолютно налегке. Тео вспомнил, что в детстве дядя его учил, что если ходить или бегать на длинные дистанции, то самое главное – соблюдать ритмичность шагов на вдох и выдох. К примеру, 4 шага – вдох, 4 шага выдох. А дядя не раз участвовал в марафонском забеге, из того самого поселка Марафон, по той самой дороге, поэтому он знал в этом толк. Тео решил напевать в голове песню и на каждый один такт делать вдох, а на второй – выдох. Из всех песен он выбрал Никоса Вертиса и напевал мысленно «Тело на ме ниосис», которую одно время можно было слышать в Афинах из каждого окна. Почему именно она вдруг всплыла в его голове сейчас? Непонятно…

Затем, чтобы не было скучно, Тео начал размышлять о разных маловажных, но любопытных вещах. Например, а что такое «стадия»? Нек говорил, что расстояние до пещеры можно пройти за день. День – это 8—10 часов активной ходьбы. Ровный шаг человека составляет в среднем 5 км/час, это значит, что ему предстоит пройти километров 30—40. Нек сказал, что это расстояние примерно в 200 стадий. Сколько тогда получается одна стадия? Под 200 метров?

И тут Тео подумал, что, возможно, и слово «стадион» произошло от греческого слова «стадия»! Или наоборот?

– Какая длина футбольного поля на стадионе? Порядка 100—120 метров? Плюс, на ранних стадионах были еще небольшие трибуны, наверное, метров по 30 с каждой стороны, это же не мега-стадионы нашего времени, рассчитанные на все население древней Греции, – с улыбкой рассуждал Тео. – Вполне вероятно, что в общей сложности стандартная длина стадиона была метров 150—190. Наверное, и стадия была близка к этому. По крайней мере, понятен порядок цифр.

Тем временем дорога начала идти в горы. На каждой развилке Тео держался того направления, что было ближе к морю. «Интересно, – думал он, – а как они ходят и передвигаются без GPS навигатора и даже без карт? Ладно, местные жители – они уже знают дороги. А как быть тем, кто не местный? Насколько точен был Нек, когда сказал мне, что расстояние примерно 200 стадий? И где мне поворачивать?» Это сильно напоминало Тео старый анекдот про указания навигатора во время поездки по пустыне Сахара: «Продолжайте ехать прямо и примерно в четверг поверните направо».

«Нет, ну серьезно, в чем тут отличие? Хотя, надо отметить, насколько красивые тут места! Как было бы здорово приехать сюда в отпуск! Почему я ни разу тут не был раньше? А где я вообще был? На работе, в клубах, ресторанах, в казино? Нет, но природа тут все-таки потрясающая! И как быстро человек начинает замечать красоту природы, когда в его руке нет смартфона!» – размышлял Тео, бодро шагая вперед.

Показалась еще одна развилка. «Ага, вот и поворот налево», – подумал Тео и повернул, а дорожка действительно начала спускаться к морю. Она привела Тео прямо к берегу. А у самого моря дорога повернула направо и вошла в маленькую местную рыбацкую деревушку. Лодки разных размеров и видов стояли вдоль берега, а рядом сушились сети. Тео подошел к одному из рыбаков, вежливо поздоровался и спросил, как называется эта деревня.

– Кампос, – с улыбкой ответил рыбак.

– А как мне найти пещеру, в которой живет Пифагор?

Лицо рыбака исполнилось уважением, и он почтительно сказал, что примерно, через 5—6 стадий будет таверна, и сразу за ней нужно повернуть направо и пройти еще примерно 15 стадий в сторону гор. И там, в ущелье в верхней части горы, которая слева, и будет нужная пещера – ее заметно снизу.

Тео поблагодарил рыбака и пошел дальше. «Какие тут все-таки люди! Таких сейчас не делают…» – подумал Тео, и вдруг сам себе удивился: с каких таких пор он начал философствовать? Тоже с тех пор, как у него не стало телефона и компьютера? «Наверное, труд сделал из обезьяны человека, а телефон и интернет снова вернули его в состояние обезьяны!» – подумал он и зашагал в указанном направлении. По дороге Тео попытался перевести сказанные рыбаком расстояния в метры или километры и никак не мог сосредоточиться и получить нужный результат. Он вдруг вспомнил фразу одного комика, которого видел не так давно по телевизору. Тот говорил, что их старое поколение отличается от современного молодого тем, что раньше, считали в уме и любили бесплатно. «А ведь он был прав, – решил Тео, – но только мне это сейчас ничем не помогает».

Он собрал весь свой рассеянный интеллект в кулак и наконец получил нужный ответ: примерно через 700 метров – 1 километр будет таверна. Сразу за ней нужно повернуть направо и пройти примерно 3 километра, и слева, в средней части горы, будет пещера. «Ну вот, можешь, когда нужно», – похвалил себя Тео и, довольный, продолжил свой путь. Так, развлекая себя по дороге, он дошел до нужной таверны, затем повернул направо, в сторону от моря, и долго шел по извилистой и петляющей тропинке, пока не оказался в конце ущелья. Справа была гора, слева тоже, и впереди, прямо перед ним, эти две горы между собой смыкались. Дальше идти было некуда – разве что, преодолевать гору через ее вершину. Никакой тропинки дальше не видно. И Тео загрустил. Может, он где-то сбился и заблудился? А может быть, это и есть то самое ущелье?

– Ни позвонить никому нельзя, ни в Гугл заглянуть! Все, приехали, – сказал он сам себе и уже потихоньку начал нервничать. Оглядевшись, он вдруг увидел высокого мужчину, который собирал травы у подножия той горы, что справа. Тео окликнул мужчину, и тот оглянулся. Этот человек показался Тео очень красивым – высокий, крепкого атлетического телосложения, лет пятидесяти или около того, с длинными светлыми волосами, повязанными сзади. На нем был странный круглый головной убор, завязанный вокруг головы и чем-то напоминающий арабские традиционные уборы, но только без платка. Больше всего Тео удивило его спокойное и невозмутимое выражение лица. Говорят, что добрый человек приносит пользу даже тем, что он просто есть, и другие люди чувствуют себя хорошо и комфортно в его присутствии. Это можно было сказать и про этого человека. «Да, люди тут просто замечательные. Когда-нибудь нужно будет обязательно приехать сюда в отпуск!» – подумал Тео.

– Чем помочь тебе, о чужеземец? – спросил мужчина.

– Мир вам и милость Богов! – начинал входить во вкус колорита местного общения Тео. – Я ищу пещеру, в которой живет Божественный Пифагор, но, наверное, я заблудился. Вы не знаете, как мне отыскать его пещеру?

– Хочешь попроситься ему в ученики? Вряд ли он тебя возьмет.

– Почему это вряд ли? – с обидой и немного с гонором спросил Тео.

– Ты не похож на человека, который ищет мудрости. А искать ученичества ради хвастовства – этого Пифагор не любит. Говорю тебе – лучше не трать тут зря время, а поищи софистов в городе, и они за скромную плату тебя с радостью научат умным рассуждениям, которыми можно успешно хвастать перед удивленными девицами.

– Ну, это не вам решать, – начал обиженно возмущаться Тео и вовремя спохватился, чтобы не сказать этому человеку что-нибудь обидное. – Если знаете, где пещера, то подскажите. А если не знаете, то так и скажите.

– Посмотри вон туда, – показал рукой человек. – У подножия горы, чуть правее, есть дорожка – иди по ней. Затем, на развилке, свернешь правее. Когда упрешься в стену выше твоего роста, с большим фиговым деревом рядом, – там есть веревка, и с ее помощью ты можешь забраться на ту стену и дальше увидишь вход в пещеру.

Тео сухо поблагодарил мужчину и пошел в указанном направлении. Пока он лез вверх по тропинке на гору, то не мог найти ни одной весомой причины, зачем человеку в здравом уме и памяти нужно так удаляться от цивилизации и лезть на гору? Не хочешь жить возле людей – просто построй дом вдали от деревень, но на равнине, в шаговой доступности от всех благ цивилизации. Даже такой, как тут. «А может, это местные жители сами его сюда прогнали, подальше от себя, чтобы он не учил их своей теореме?» – размышлял Тео во время нелегкого восхождения на гору. С горем пополам он добрался до фигового дерева, которое непонятно как росло прямо в камнях и доросло до таких размеров, что укрывало своей пышной кроной всю трехметровую стену.

«А мое новое тело совсем ничего! В своем родном теле я бы сюда еще долго добирался», – подумал Тео не без удовольствия. Он нашел обещанную веревку и ловко забрался на стену. Оттуда показался вход в пещеру. Тео подошел ко входу и спросил разрешения войти, но никто не ответил. Он крикнул еще раз внутрь пещеры – ответа не последовало. «Двери тут нет, звонка нет, таблички и колокольчика тоже. А вдруг это не та пещера или вообще ничья?» – и, недолго думая, Тео зашел внутрь.

Пещера была довольно просторная. Условно ее можно было бы разбить на три последовательные комнаты, которые были разделены не стенами, а уровнями, типа каскада внутренних террас, но только снизу вверх, метра по полтора в высоту, поднимаясь от входа к противоположному концу пещеры. Тео поднялся на средний уровень, а затем на самый высокий, крайний – это была самая большая и просторная комната, если ее можно так назвать, с открытым проемом наружу во весь рост. Это было или окном, или дверью – то есть просто дыра в полный рост человека, выходившая в отвесную пропасть. Тео подошел к этому «окну» и увидел потрясающий пейзаж. Горы, покрытые густым хвойным лесом, ущелье, которое заканчивалось морем. Абсолютная тишина, которую нарушали только приятные слуху ветер и цикады.

В пещере повсюду были признаки жизнедеятельности человека – вещи, предметы быта, и у Тео уже не оставалось сомнений, что это именно та пещера, которую он искал. Он увидел внизу того мужчину, который показал ему дорогу сюда, и окликнул его из окна пещеры. Было слишком далеко, и мужчина его не слышал.

«А вдруг Пифагор сегодня не придет или куда-то уехал?» – размышлял Тео. Похоже, другой дороги в эту пещеру не было, и если он спустится вниз, то все равно не пропустит хозяина. А как именно Тео узнает, кого именно ему нельзя пропустить? Тут он понял, что понятия не имеет, как выглядит Пифагор. На картинках в школе он выглядел, как древний грек. Но тут все – древние греки! И он решил вернуться к своему недавнему знакомому, собиравшему травы. Если тот знал, как попасть в пещеру, то наверняка знает, и как выглядит Пифагор. А может, даже знает, когда тот вернется. Тео спустился с горы обратно в ущелье, подошел к мужчине и изобразил уже более доброжелательное выражение на лице.

– Я прошу прощения, но в пещере никого не оказалось. Вы не знаете, а когда Пифагор вернется?

Мужчина спокойно на него посмотрел и ответил:

– Ну, как закончит собирать травы, так и вернется. – И невозмутимо продолжил заниматься своим делом.

– Так Пифагор – это вы? – обескураженно спросил Тео. Ему было очень обидно, что его так по-детски провели, и он, как дурак, лез на гору, потом спускался обратно, чтобы сейчас стоять и глупо моргать глазами.

– Юноша, ты меня спросил, как найти пещеру, в которой живет Пифагор, не так ли? Я честно ответил на твой вопрос. Если бы ты спросил, как найти Пифагора, – то я бы так же честно ответил и на него.

Тео нечего было сказать, и он глупо моргнул и улыбнулся в ответ.

– Итак, что же привело тебя в эти края, о чужеземец? – спокойно и в то же время серьезно спросил Пифагор.

– Я хочу у вас учиться.

– Юноша, на Самосе вы найдете много учителей, которые за умеренную плату научат вас изъясняться умными словами и выгодно отличаться от своих необразованных ровесников. Я вам это уже говорил минут десять назад.

– Нет, вы не понимаете! Пифия сказала, что мне нужно встретить своего истинного учителя. Для этого я должен победить Дракона и познать себя, иначе не смогу вернуться к себе. А вы – лучший, кто может этому научить.

– Если из сказанного тобой убрать слово «Пифия», то можно было бы решить, что ты потерял рассудок или изрядно выпил лишнего. Но вот это самое слово – серьезный аргумент. Что же ты сразу нужный пароль не сказал? Рассказывай свою историю, о странный юноша.

Тео собрался с мыслями и попытался изложить события последних дней. Он исключил из них казино, алкоголь и прочие неудобные вещи и выдал относительно связный рассказ.

– Из какого ты года? – спросил Пифагор и посмотрел на Тео в упор. Его голос звучал серьезно, но в нем были нескрываемые нотки любопытства.

– Из 2019-го.

– Интересно. И что ты обо мне знаешь?

– Ну… вы открыли и доказали теорему Пифагора.

– Да? Как интересно. Не помню, чтобы я придумывал подобное, но сейчас это не важно. А кем ты работаешь, чем занимаешься?

Тео не знал, как объяснить простым языком жителю Древней Греции работу программиста.

– У нас есть машины, которые умеют думать, считать и решать разные задачи для людей. Но для того, чтобы заставить их думать и воспринимать задачи, нужен человек, который может им формулировать и объяснять эти задачи на языке, который они понимают. Сами эти машины воспринимают команды человека особенным образом, хотя они и не живые… – Тео понял, что он начинает запутываться и уже сам перестает понимать свою логику. Как же все это доступно объяснить?

– Ты программист и пишешь программы для компьютера? – слегка улыбаясь, спросил Пифагор.

Последовала немая пауза. Тео был слишком ошарашен ответом и не то чтобы не понимал, как ответить, но он все больше отказывался понимать то, что сейчас слышит.

– Простите, а вы сами из какого времени? – выговорил ошарашенный Тео.

– Из этого – примерно 500-й год до новой эры. То есть примерно 2500 лет до твоего времени, – ответил Пифагор, улыбаясь и прищуриваясь.

– А, ну вполне логично! – ответил Тео с диким взглядом и нелепо выпученными глазами. – Я же просто сразу не догадался, что у вас тут программисты тоже востребованы! А персональные компьютеры продаются рядом с каждой овощной лавкой! А электричество для них, наверное, добывают рабы на велосипедах…

Пифагор, не обращая внимания на этот хамский поток слов, улыбнулся и сказал:

– Видишь ли, время – это субстанция не абсолютная, не линейная и не герметичная. Есть определенная техника управления сознанием, которая позволяет открепиться от своей статической точки во времени и перемещаться по ленте времени вперед и назад, как по кинопленке.

– За последние несколько дней я почему-то слышу это уже во второй раз, – нервно сказал Тео. – Первый раз от Пифии. Но было бы хорошо узнать – а что же это за такая субстанция и что это за техника управления сознанием?

– Я не могу сейчас тебе дать больше объяснений, потому что ты не мой ученик. Но если когда-нибудь им станешь, я с радостью объясню тебе механизм этого явления и то, как он практически устроен и функционирует. А пока давай просто скажем так: для лучшего понимания будущей эволюции человечества и для лучшего понимания результата своих действий и их последствий в истории человечества я иногда перемещаюсь в разные эпохи и провожу там некоторое время. Мне важно понять быт, уклад жизни, культуру и ценности разных эпох человечества. Политикам важно понимать и предвидеть эхо своих слов, а мне важно понимать и предвидеть эхо своих действий. Давай на этот момент ограничимся таким общим объяснением, – подытожил Пифагор.

Тео молчал, ибо не знал, как относиться к этому набору слов, очень напоминавшему ему яркий бред шизофрении. Но, с другой стороны, иной надежды на возвращение у него пока все равно нет. Если этому человеку хочется нести чушь – пусть несет, но главное, чтобы он помог Тео вернуться обратно. А если это не бред? И этот человек действительно обладает такими невероятными способностями? Ведь откуда-то он знает, что такое «компьютер» и «программист». Пифагор перебил его молчание:

– Так чем же я могу тебе помочь?

Тео не ответил на его вопрос, так как был в своих мыслях.

– Ладно, тогда пойдем обедать, – предложил Пифагор и махнул рукой, – каждому делу свое время, а обед – по расписанию.

Неподалеку на камне лежала небольшая котомка со свежими фруктами и овощами, а также немного сыра и хлебная лепешка. Тео обрадовался при мысли об обеде. Его голова кипела противоречащими теориями, а вкусно поесть и выпить вина – самый подходящий повод для паузы в этом странном разговоре. Подкрепившись, можно было бы и продолжить беседу в более расслабленной обстановке.

– Тут, в получасе ходьбы, есть симпатичная таверна с мясом и рыбой на гриле и вином – я вас приглашаю! Давайте там пообедаем, – предложил Тео учтиво.

– Молодой человек, я благодарю вас за любезное приглашение, но я не ем мясо убитых животных и рыб, а ем только вегетарианскую пищу. Я также не пью алкоголь. Совсем. У меня вся моя еда с собой. Но если хотите – сходите, пообедайте там сами. Я не требую от моих собеседников соблюдения моих правил – это личный выбор каждого, поэтому ни в чем себе не отказывайте, юноша.

Тео было как-то неудобно и неловко идти самому обедать в таверну, особенно учитывая, что он проделал такой путь, чтобы встретить Пифагора. Да и он только что просил его стать своим учителем. И Тео решил остаться.

Да, обед фруктами и овощами с оливковым маслом – это, безусловно, отменная еда теплым весенним днем. Но только как дополнение к хорошему стейку. А если эта еда – единственная, то она уже становится не самой желанной. Странный местный сыр – Тео показалось, что он чем-то напоминал халуми. Разве что хлебные лепешки помогали хоть как-то утолить голод. Тео с грустью подумал, что если он будет каждый день так есть, то долго не протянет.

Новые собеседники сели за импровизированный стол. Пифагор поднял правую ладонь и неслышно что-то произнес, а затем они принялись обедать. Ели молча – Тео не знал, принято ли тут за едой говорить или молчать. И он решил следовать тому, что делает Пифагор. Тот молчал. Сейчас Тео вдруг показалось, что все происходящее вокруг него – полный сюрреализм и не имеет никакого отношения к реальности. Но все-таки он здесь, и у него нет другого выбора – значит, он будет играть по правилам этой новой реальности, в которой сейчас находится.

Пифагор снова начал разговор:

– Так чего ты от меня ожидаешь, человек из будущего?

– Пифия сказала: для того, чтобы вернуться обратно в мое тело и в мое время, мне нужно убить в себе дракона, потом познать самого себя и уже тогда, встретиться со своим истинным учителем, который вернет меня обратно домой, в мое время. А, по ее словам, вы – лучший, кто может этому научить. Вот. – Лицо Тео выражало грусть и безысходность. Его глаза молили о помощи, хотя было видно, что он сам не верил в то, что сейчас говорил. Но другой ниточки обратно у него не было.

– Твоя ситуация и просьба мне понятны, – спокойно и без эмоций ответил Пифагор. – Давай отложим этот разговор до завтра или послезавтра. Мне нужно подумать, пообщаться с Пифией и самому понять, что с тобой происходит и главное – зачем. А затем я смогу решить, как тебе помочь.

– С Пифией? Вы что, уезжаете в Дельфы? – с тревогой спросил Тео.

– Да нет, зачем? Онлайн, в скайпе обсудим, – улыбнулся Пифагор. – Шутка. Ну, шутка с долей шутки. Не переживай, в ближайшие пару дней все должно стать чуточку понятнее.

Спокойной ночи

Солнце уже начало прятаться за роскошными кронами величественных и грациозных хвойных деревьев славного Самоса. Солнце в горах вообще быстро садится. Два разных на вид человека расположились в уютной трехкомнатной пещере «с удобствами на улице». На первой, самой нижней террасе, которая была самой близкой ко входу, в дальнем правом углу, слегка на возвышенности, Пифагор развел огонь, и тот нежно и ненавязчиво потрескивал, разнося тепло и уют по этому природному естественному жилищу.

Тео сразу подумал, что это было самым верным решением, так как угарный дым от горения собирался внизу и мог выходить через «вход», а теплый воздух поднимался вверх и хорошо обогревал среднюю и верхнюю террасы пещеры, которые находились выше. В средней комнате, у стены, стояла амфора с питьевой водой. По совету Пифагора Тео принес несколько охапок мягкого хвороста и листьев, чтобы обустроить себе временное ложе на среднем уровне. Он смотрел на все происходящее с легким ужасом, хотя вида старался не показывать. «А если ко мне во сне заползет какой-то крупный жук? А если скорпион или тарантул? Про диких зверей, которые вообще могут принять меня за праздничную ночную трапезу, и думать не хочется. В палатке можно хоть закрыть вход, а тут – ты просто шикарное предложение от шеф-повара любому хищнику, проходящему или проползающему мимо», – с ужасом размышлял Тео. Его успокаивало только одно – Пифагор, судя по всему, живет тут уже какое-то достаточное время, и с ним до сих пор все в порядке. Так что надежда есть.

«Но правда же, если вдруг что-нибудь случится – никакой больницы не будет, в ближайшие 2000 лет никаких лекарств и антидотов нет и не будет тоже, спасательный вертолет не прилетит, так что помощи ждать неоткуда». – И тревога Тео начала возрастать, хотя внешне он старался излучать спокойствие. И от этого, как говорил классик, ему было «и страшно, и весело». На улице уже темнело, и хоть в пещере уютно потрескивал небольшой костер, который можно было бы воспринимать как домашний камин, все же темная ночь в дикой пещере оказывала на Тео видимое и ощутимое воздействие. Ему было больше страшно, чем весело.

– Вы знаете, меня не оставляет один вопрос, – не выдержал он и решил спросить об этом Пифагора. – Как вы не боитесь тут жить один, спать один? Вы же столько всего знаете и наверняка понимаете всю опасность лучше других!

– И чего же, по-твоему, я должен бояться? – улыбаясь спросил Пифагор в ответ.

– Да как чего? Ну, к примеру, диких зверей, змей, пауков! Да мало ли кто или что может решить, что вы очень напоминаете ему его обед или вкусный ужин?

– Тео, ты слышал легенду о Гаутаме Будде и гигантской кобре? – Пифагор вопросительно посмотрел на Тео.

– Что именно я должен был о них слышать? Я же не буддист, поэтому мои познания в этом весьма скромные.

– Однажды Гаутама Будда сел медитировать с учениками, и в это время пошел сильный дождь. Будда не пошевелился и продолжал безмолвно медитировать. И вдруг из-за кустов появилась огромная кобра. Ученики сидели в ужасе и не могли вымолвить ни слова. Они боялись даже подумать, что сейчас может произойти, ведь их учитель был в состоянии медитации, его сознание было отключено, и он ничем не мог себе помочь. Между тем, кобра подползла сзади к медитирующему Будде, поднялась над ним, раскрыла свой огромный капюшон и прикрыла его от дождя. А когда дождь закончился, кобра сложила капюшон и уползла прочь. Будда при этом продолжал сидеть в медитации, так же безмолвно и неподвижно.

– Ну мы же с вами понимаем, что это все мифы и легенды. Я даже не уверен, что сам Будда был реальным человеком, а не вымышленным.

– Ну, тогда и я тоже – миф. Не может же живой человек общаться с мифом, верно? А Гаутама Будда – мой сердечный друг, знакомство с которым я очень ценю, – снова улыбаясь прокомментировал Пифагор. – Однако вернемся к первоначальной теме.

У большинства людей и твоего, и моего времени весьма ложные представления о животных. И это несмотря на то, что ученые твоей эпохи очень сильно продвинулись в изучении психологии животных. Но, к сожалению, любые открытия ученых не оказывают никакого влияния на отношение людей к животным.

Ученые твоей эпохи выяснили, что, например, у дельфинов и китов есть все, что мы называем полноценным общением, – имена, родственники, семьи, даже внутрисемейные конфликты. После открытия всего этого одна из групп ученых, которая занималась этим исследованием, добивалась от ООН признания дельфинов и китов полноценными разумными существами и распространения на них прав человека, чтобы их права были защищены уставом ООН наравне с человеком. Но кто же захочет перестать считать себя единоличным хозяином этой планеты и ограничить себя в правах? Сильные мира сего вашего времени даже не стали это обсуждать.

– А вы и про ООН знаете? – Тео ошарашенно посмотрел на Пифагора.

– Ну, я же тебе говорил, что мне важно знать и понимать уклады жизни людей в разные времена, включая и твое. Но я все же продолжу. Как говорится: «Извините, что я говорю, когда вы меня перебиваете».

Было видно, как Тео смутился своим неуважительным поведением, а Пифагор тем временем продолжил:

– Всем известно, что, например, в Африке, среди животных, существуют так называемые «пакты о взаимопомощи». Очень часто можно наблюдать, что дикие животные перемещаются группами, где есть животные, которые хорошо и далеко видят, другие хорошо слышат, и те, у которых сильное обоняние, – и животные держатся такими группами, чтобы помочь друг другу вовремя обнаружить приближающихся хищников. А во время засухи возле водопоя можно часто наблюдать, как грозный хищник пьет воду рядом со своей потенциальной добычей, но не смеет ее трогать и нападать, так как это водопой и время засухи, а у животных в такое время – взаимный договор о ненападении. Это также научный факт. А может, ты видел, как говорящие попугаи могут считать цифры подряд и переходить с одного языка на другой? Официально ученые твоего времени доказали, что как минимум 3 вида птиц распознают и различают разные человеческие языки. Но высокомерие вашей науки называет это «условным рефлексом», а не интеллектом. Хотя у человека то же самое называют иначе. Суть всего сказанного в том, что животные – это далеко не такие глупые создания, какими их любят представлять люди. И у них, как правило, гораздо больше проявлений благородства и сострадания, чем у многих людей. Когда мерзких людей обзывают «животными», мне кажется, это оскорбление последних. У многих монахов-отшельников в разных частях света есть много документальных свидетельств того, что хищники помогают монахам с водой, с едой, приходят к ним, как друзья, – и это тоже многократно описано в разных книгах. Поэтому и тут, Тео, животные чувствуют природу человека и его намерения гораздо лучше, чем сам человек. Поэтому, если твои помыслы чисты и ты сам испытываешь к животным уважение и сострадание, – ты можешь спокойно ждать от них только помощи и дружбы, но никак не вреда. Люди, Тео, гораздо более опасны, чем животные, и их нужно бояться больше. «Змея никогда не укусит без причины и не причинит вреда не тому, кому нужно», – известное выражение на востоке, – так заключил свое длинное объяснение Пифагор.

– Ага. Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки, – вслух подытожил Тео все услышанное.

– Ладно, давай ложиться спать. Тебе нечего бояться и опасаться, так что спи совершенно спокойно. Тут нет опасных для тебя хищников, ядовитых змей и пауков, все хорошо, – успокоил Пифагор. – И, кстати, давай договоримся на будущее: нельзя ничего говорить без света. Это нужно понимать и буквально, и в переносном смысле. Во-первых, когда солнце село, без особой необходимости лучше до восхода воздержаться от любых бесед. Это не предрассудки – в этом есть вполне рациональный смысл, который тебе пока не понятен. Во-вторых, метафорически это означает, что стоит говорить только о добром и хорошем. И также стоит воздерживаться от грубой речи или обсуждения чего-нибудь грязного и недостойного. И этому тоже есть вполне рациональное объяснение, связанное с волновой энергией слов и мыслей и их влиянием на твое тело. В качестве примера скажу, что есть прямая связь между здоровьем зубов и тем, что человек говорит: чем больше человек сквернословит и говорит слова с грязным и грубым смысловым и энергетическим содержанием – тем больше страдает здоровье его зубов. И наоборот. Можешь не верить, но это факт, исследованный и описанный на Востоке. Вообще, каждый раз, когда хочешь что-нибудь сказать, всегда подумай: станет лучше от того, что ты это сказал? Если нет, то лучше промолчи.

– Ладно, солнце уже село, и «Шахерезада прекратила дозволенные речи», – с улыбкой сказал Тео, сам не понимая, почему он вдруг вспомнил сказки французского писателя Галлана, которые ему мама читала в детстве. Вообще Тео пока не мог сам себе объяснить свои ощущения, но Пифагор вызывал чувство какого-то величия и недоступной высоты, что выражалось в необъяснимом безграничном уважении и доверии ко всему, что Пифагор говорил или делал. Хотя, конечно, многое из услышанного казалось Тео совершенно странным, невероятным и даже спорным, с его точки зрения.

Тео пожелал Пифагору спокойной ночи и лег на свое ложе из мягких веток и листьев, накрытых чистой тканью. «Будь что будет», – подумал он и закрыл глаза. Уснуть было не так-то просто. Голодный желудок и насыщенный день требовали нормальной еды, но свежий воздух и физическая усталость начали перевешивать, и через короткое время в пещере уже звучало ритмичное негромкое сопение.