Текст книги "Ахиллесова пята"

* * *

И вот сейчас, на второй день операции, после действительно полученной им вчера за самовольство взбучки, Олег Иванов уже пятый час подряд сидел на заднем сиденье взятого им напрокат «Рено Эспаса», оставленного на ночлег возле дома номер 37, и, практически не отрываясь, вел наблюдение за его центральным подъездом, вернее, за всеми покидающими дом и входящими в него через этот подъезд особами женского пола. Причем слежение это осуществлялось им не напрямую, через затемненные стекла автомобиля (что не давало бы возможности достаточно четко фиксировать отдельные детали и характерные приметы облика наблюдаемых и вообще было бы малоэффективно), а по экрану вполне с виду обычного компьютера-ноутбука, к одному из входов которого был подсоединен не очень длинный – метра полтора от силы, и не очень толстый – в диаметре не более сантиметра, гибкий оптико-волоконный кабель, заканчивающийся миниатюрным объективом примерно того же диаметра.

Объектив этот был прикреплен Олегом к внутренней боковой панели автомобиля с помощью специального фиксирующего устройства, которое одновременно служило поворотным механизмом, позволяющим оперативному работнику автоматически, в дистанционном режиме, перемещать объектив в двух плоскостях. И хотя конструктивно углы вращения поворотного механизма были несколько ограниченны, в данном случае, в пределах установленных зоны и сектора наблюдения, они в полном объеме позволяли этой оригинальной камере слежения осуществлять все необходимое сопровождение заданного объекта. По высоте своей объектив был зафиксирован на полсантиметра ниже уровня верхнего края тонированного бокового стекла, которое Иванову, для обеспечения прямого выхода объектива наружу, пришлось чуть-чуть опустить, оставив небольшую и практически незаметную снаружи небольшую щелочку.

Все дистанционное управление камерой слежения, позволяющее осуществлять перемещения в вертикальной и горизонтальной плоскостях, приближение к объекту съемки и удаление от него, двадцатикратное увеличение отдельных деталей, а также регулировка и изменение режимов изображения на откидном жидкокристаллическом экране – все это осуществлялось с помощью клавиатуры ноутбука, в котором с помощью отдельного пароля и кода активировалась соответствующая специальная программа. Программа эта позволяла также, помимо непосредственно наблюдения за объектом или объектами, осуществлять их цифровую видеозапись сразу на жесткий диск компьютера, с возможностью параллельного дискретного покадрового просмотра записываемого изображения.

Это компьютерное устройство, представляющее собой одно из самых свежих достижений российской научно-технической мысли и являющееся совместным детищем двух соответствующих закрытых НИИ, несмотря на свой вполне заурядный вид обычного серийного ноутбука, с полным основанием относилось (так же, как и подсоединяемый к нему оптико-волоконный кабель с объективом) к категории специальной оперативной техники и, в случае возможного захвата оперработника спецслужбами страны пребывания, могло стать конкретным вещественным доказательством его принадлежности к деятельности, «несовместимой со статусом дипломатического сотрудника». Именно подобная перспектива и была основной причиной первоначального скептического отношения резидентурского начальства к предложению об организации наблюдения за «Матреной» и ее видеосъемке, поэтому сейчас вся ответственность не только за возможный провал, но и за любую нештатную ситуацию, могущую в ходе этого наблюдения возникнуть, полностью ложилась на плечи человека, данное предложение сделавшего и на его принятии настоявшего.

Сам же человек, настоявший на принятии этого решения, в настоящий момент сидел на заднем сиденье темно-синего «Рено Эспаса» и, неторопливо жуя купленный им по дороге в ночном бистро и бывший некогда горячим бутерброд с ветчиной и плавленым сыром под странным названием «крок мсье», внимательно смотрел на мерцающий экран ноутбука, поставленный им на специально для этой цели сложенное пополам, в виде столика, центральное заднее сиденье автомобиля. Вчера Олег весь день с утра до вечера просидел в машине голодным: ему впервые выдали на задание такую спецтехнику, с которой он раньше был знаком только в самом общем плане, и поэтому он не счел для себя возможным отвлекаться от работы какими-либо посторонними занятиями. Но за тот вчерашний день он так хорошо натренировался бегать пальцами по клавиатуре компьютера, мгновенно меняя расстояния до объектов наблюдения, их углы обзора и ракурсы, что сегодня уже мог позволить себе, не прекращая слежения за подъездом, попутно немного заморить червячка.

В принципе, сегодня день складывался немного удачней, чем вчера. Иванов, еще в практически полной темноте забравшись в свой автомобиль, находящийся теперь в наиболее удобной для обзора точке, и заранее подготовив и развернув спецтехнику, с самого раннего утра организовал непрерывное наблюдение за нужным подъездом и ближайшими подходами к нему. Не было, в общем-то, проблем и с фиксацией выныривающих из подъезда обитателей, вернее, обитательниц дома – в видеотеке ведущего съемку оператора только за сегодня фигурировало уже около дюжины представительниц прекрасного пола. Одна беда – ни про одну из них Олег не мог сказать с достаточной степенью уверенности, что это именно та особа, в одной компании с которой «Мармон» недурно повеселился в прошедшую субботу и которая сообщила ему нечто такое, из-за чего сейчас, уже второй день подряд, обкатывается на практике новейшее техническое достижение отечественных разработчиков-умельцев.

Нет, если ориентироваться на предполагаемый возраст, то на «Матрену», в общем-то, тянула добрая половина всех тех женщин, которые уже успели промелькнуть перед бдительным оком наблюдающего. Но когда наступал черед сопоставления остальных характерных примет и черт, то тут уже начинали возникать некоторые неувязки. Правда, надо заметить, дважды у Олега мелькнули кое-какие сомнения: он потом, когда эти дамы уже исчезли из поля его зрения, даже еще некоторое время по нескольку раз ретроспективно прогонял на экране их покадровые изображения. Обе они подходили, во-первых, по росту – метр семьдесят, судя по описанию «Мармона», который в этом случае не должен был ошибиться: маленьким мужчинам, как Иванов уже заметил, свойственно почему-то очень точно фиксировать антропометрические данные женщин выше их ростом. Во-вторых, по общей комплекции и по размеру обуви – нетипичный тридцать восьмой, и, что самое главное – их, в отличие от всех остальных объектов съемки, можно было, пусть и с некоторой натяжкой, назвать привлекательными, симпатичными и даже яркими, что являлось, в принципе, одной из главных характеристик, данных «Мармоном» «Матрене». Но, как назло, одна из них была явная брюнетка с карими очами, в то время как требовалась дама с волосами темно-рыжего, даже скорее медного цвета и с глазами какого-то такого серовато-зеленовато-голубого, но не более темного оттенка. Другая же, будучи шатенкой (что, в общем-то, можно было еще хоть как-то притянуть), носила слишком короткую стрижку по сравнению с описанной и к тому же отличалась слегка вытянутым носом, причем довольно своеобразного, немного утиноподобного очертания, между тем как в случае с «Матреной» речь должна была идти о носике маленьком, аккуратном, немного вздернутом, но все же правильной формы. Правда, что касается волос, то тут, конечно, можно было допустить и парик, почему нет. А с другой стороны, если следовать до конца этой логике, почему бы тогда не допустить и пластику – это уже что касается носа, и цветные контактные линзы для глаз. Тут, раз начав, можно дойти до самых фантастических и нелепых предположений. Нет, все-таки правы были Минаев и Бутко: сейчас он, как идиот, прогоняет всех через один шаблон, чтобы к концу дня бог весть до чего додуматься, а потом вдруг выяснится, что «Мармон» действительно чего-то там спьяну напутал либо же не сумел как следует ее рассмотреть или описать то, чего рассмотрел.

И все же... все же самое главное было то, что при появлении этих двух, весьма приблизительно и относительно похожих на искомый объект симпатяшек, не говоря уже обо всех остальных относительно непохожих на него несимпатяшках, Олег не почувствовал абсолютно никаких интуитивных внутренних подсказок или импульсов, которые могли бы ему, даже не на подсознательном, а на самом что ни на есть примитивном животном уровне дать понять, что этот самый искомый объект перед ним как раз сейчас и находится. Не екнуло как-то глухо сердечко, не участился, как бы ни с того ни с сего пульс, не пробежали внезапно мурашки по коже. Наоборот, внутренние датчики его организма продолжали работать в обычном, спокойном и непотревоженном режиме. Может быть, действительно вся эта затея была изначально обречена на провал и являлась пустой тратой сил и времени?

Дожевав последний кусок своего «крок мсье» и машинально смахнув с брюк несколько упавших на них хлебных крошек, Иванов оторвал на пару секунд глаза от экрана компьютера, и, расставив руки в сторону и сведя лопатки, сладко потянулся, разминая таким незамысловатым образом свое уставшее за несколько часов однообразного сидячего положения тело. Через несколько мгновений его взгляд вновь вернулся на тускло мерцающий квадрат экрана, и в этот момент он внезапно и резко вздрогнул, как будто сквозь него прошел мощный электрический разряд. Спустя сотую, даже тысячную долю секунды, разведенные в сторону руки уже лежали на клавиатуре компьютера, а указательный палец правой руки вонзился в кнопку с изображенным на ней значком звездочки, переводя систему видеонаблюдения в режим «запись». Пальцы левой руки тоже уже бегали по другим нужным кнопкам, мгновенно корректируя высоту и угол съемки и увеличивая изображение объекта на экране. Наверняка, хотя Олег вряд ли отдавал себе в этом отчет, у него в этот момент и участилось сердцебиение, и поползли по коже мурашки, так как сейчас перед собой на экране он видел весьма броскую, стройную, хотя и не худую женщину лет тридцати пяти, чуть выше среднего роста, в элегантном, немного расклешенном манто нежного персикового цвета, с роскошной шапкой огненно-медных волос, уложенных в стиле шестидесятых годов, совсем как на недавно виденной им рекламе стрижек знаменитого парижского салона «Люси Сен Клер».

Отпустив массивную входную дверь, которая медленно и плавно возвращалась за ее спиной в свое исходное закрытое положение, женщина уже делала шаг на тротуар с нижней ступеньки невысокого подъездного крыльца. В этот момент она, по всей видимости, не могла даже предположить, что за затемненными стеклами стоящей как раз напротив нее на проезжей части темно-синей махины «Рено Эспаса», невидимый ею симпатичный молодой человек поочередно и немножко судорожно нажимая на кнопки со значками направленных вверх и вниз стрелочек, то отдалял объектив своей замысловатой камеры, чтобы полностью поймать в кадр наблюдаемую им прямо перед собой фигуру, то приближал его, фиксируя отдельно, крупным планом, сначала лицо ее, потом руки, потом ноги, потом ступни ног, в бежевых туфельках-лодочках, немного для женщины ее роста нестандартного – тридцать восьмого размера, на не очень высоком каблуке.

Сделав еще пару шагов вперед, женщина внезапно остановилась, открыла свою сумочку кремового цвета и оригинальной конусообразной формы, с как бы захлестнутыми один на другой краями, и, пару секунд пошарив в ней, достала оттуда ключи от автомобиля и какой-то небольшой прямоугольный листок плотной белой бумаги, очень напоминающий визитную карточку. Иванов, максимально приблизив к себе на экране руки объекта и убедившись, что это действительно была визитная карточка, тут же быстро переместил объектив на сумочку, вернее, на угол ее захлестнутого сверху края, который заканчивался магнитной защелкой в виде треугольной металлической пластинки серебристого цвета, с тиснеными на ней по вертикали шестью небольшими буковками. И хотя, несмотря на двадцатикратное увеличение, выдавленное на пластинке слово прочитать было очень сложно, Олег сразу узнал логотип фирмы «Тексье» и улыбнулся: по словам его, весьма наблюдательного по части женских аксессуаров, агента, на злополучной вечеринке по случаю 15-летнего юбилея журнала «Ливинг Франс» Хелен Мэтью тоже была с сумочкой «Тексье», хотя и иной, квадратной формы, и другого, небесно-голубого цвета.

Пальцы поднаторевшего за два дня в работе на хитроумной аппаратуре оператора уже более уверенно и спокойно, чем каких-то несколько мгновений назад, передали нужным кнопочкам команду на переход от крупного к общему плану снимаемого объекта, плавно возвращая на монитор ноутбука изображение во весь рост женщины в персиковом манто, внимательно рассматривающей слегка зажатую ею за уголок, между большим и указательным пальцами левой руки, визитку.

И в этот момент случилось нечто непредвиденное. Очередной резкий порыв не на шутку разгулявшегося в тот день осеннего ветра, причем предпочитающего нападать внезапно, исподтишка, вырвал из холеной ручки медноволосой дамы маленький плотный прямоугольник и, несколько раз крутанув его в воздухе пропеллером, понес прямо под колеса стоящего на обочине темно-синего «Рено Эспаса». Дама, не ожидав такого поворота событий, всплеснула запястьями и тут же устремилась вперед, вслед за так бесцеремонно отнятым у нее и все более отдаляющимся носителем какой-то, по всей видимости, достаточно важной информации.

Олег Иванов, замерев, с ужасом следил за стремительно надвигающимся прямо на него и на экране компьютера, и в объективной реальности – за правым боковым стеклом автомобиля – одушевленным и весьма возбужденным предметом его непосредственного интереса. Казалось, что с момента, когда этот предмет сделал первый шаг в его сторону, прошла целая вечность, хотя на самом деле речь могла идти лишь о каких-то долях секунды. И этих долей секунды оперативному работнику хватило на то, чтобы, резко выйдя из состояния прострации, почти одновременно левой рукой опустить вниз верхнюю, откидывающуюся назад часть корпуса ноутбука с вмонтированным в нее жидкокристаллическим экраном, который своим предательским мерцанием мог привлечь внимание чересчур приблизившегося к машине человека, а правой – нажать кнопку электрического привода стеклоподъемника, ликвидируя сантиметровый зазор между металлическим порогом крыши автомобиля и его чуть опущенным правым задним боковым стеклом – зазор, который был незаметен на расстоянии десяти и даже пяти метров и на который нельзя было не обратить внимания с более близкой дистанции, что, в свою очередь, дало бы возможность заметить и маленький кружок объектива, темнеющий чуть сзади и сбоку, недалеко от прямого угла оконной рамы задней правой автомобильной дверцы.

К счастью для оперативного работника, инстинктивно вжавшегося, насколько это было возможно, в спинку своего сиденья (что вряд ли спасло бы его от обнаружения, вздумай любой человек, даже самый подслеповатый, приблизив глаза к стеклу, заглянуть внутрь салона), подошедшая к его машине дама была полностью поглощена совсем другим занятием, а именно: поисками вырванной у нее из рук и унесенной ветром куда-то сюда, к колесам этой самой машины, визитной карточки. По тому как дама, несколько раз нагнувшись, заглянула, по всей видимости насколько смогла, непосредственно под днище его «Рено Эспаса», а затем выпрямившись и оглядевшись по сторонам, как бы в поисках какой-то помощи со стороны, которой ей так и не суждено было дождаться, расстроенно всплеснула руками и неслышно для него произнесла что-то, как ему показалось, не очень благозвучное, Олег понял, что искомый предмет находится вне пределов ее досягаемости. Он напряженно ждал, что же придет на ум этой, по словам «Мармона», довольно экспансивной и импульсивной особе (а у него уже не было практически никаких сомнений в том, что перед ним сейчас находится та самая Хелен Мэтью, которая и стала источником взбаламутившей парижскую резидентуру информации) и каких действий от нее можно в данной ситуации ожидать. Но уже буквально через несколько секунд самый, пожалуй, на тот момент озабоченный сотрудник данной резидентуры, успевший получить за это время в свою кровь вплеск изрядной дозы адреналина, с облегчением увидел, как эта импульсивная особа, раздраженно махнув рукой и закинув на плечо свою элегантную кремовую сумочку, быстрым шагом перешла дорогу и приблизилась к припаркованному на противоположной стороне улицы новенькому «Ниссану Микра» серебристо-перламутрового цвета. Спустя еще несколько мгновений, открыв дверь машины (модель которой пользовалась в последнее время все большей популярностью у парижан, и прежде всего парижанок, в силу как своего изысканного дизайна, так и компактных габаритов, а следовательно, маневренности, что было чрезвычайно важно при движении в условиях плотного городского потока), она небрежно бросила сумочку на соседнее сиденье, включила зажигание и, резко нажав на газ, сорвалась с места и буквально тут же исчезла за первым правым поворотом, за которым начиналась улица Массне.

Олег Иванов, уже пряча в карман ручку и записную книжку, в которой он быстро пометил номер скрывшегося из вида «Ниссана», шумно выдохнул скопившийся у него в легких за последние две-три минуты избыток воздуха и, как-то сразу обмякнув, немного сполз вниз по велюровой обивке и, разведя колени в стороны, слегка развалившись и откинув назад голову, замер в неподвижной позе на своем заднем сиденье. Правда, это состояние расслабленности длилось очень недолго. Буквально через десять-двадцать секунд он снова с сосредоточенным видом и в собранной позе склонился над возвращенным им в раскрытое состояние экраном ноутбука и в покадровом режиме отыгрывал назад зафиксированный им чуть ранее в цифровой памяти компьютера небольшой эпизод чужой частной жизни под названием «утренний выход из дома на улицу». То уменьшая, то увеличивая изображения каждого вновь появляющегося на мониторе кадра и придирчиво сравнивая предстающие его взору детали, элементы и характерные особенности фигуры, лица, одежды, макияжа, всего внешнего облика запечатленной персоны с полученными от «Мармона» описаниями, Олег еще и еще раз убеждался в том, что укатившая в перламутровой «Микре» дама является не кем иным, как той самой «Матреной», попавшей с легкой руки вышеупомянутого «Мармона» в оперативную разработку российской внешней разведки. Значит, агент ничего не напутал и не соврал: женщина, представившаяся ему как Хелен Мэтью, действительно проживала в доме номер 37 по улице Виталь или, по крайней мере периодически, его посещала, оставаясь там на ночь. Таким образом, первый шаг в ее установке, с божьей помощью, был сделан. Эх, сейчас бы сделать еще и второй – выяснить, постоянно ли она проживает в этом доме и как давно. Но как это осуществить – вот вопрос.

В это время боковым зрением, через затемненное стекло машины, Иванов увидел, что дверь подъезда снова распахнулась и на крыльце медленно появилась худощавая и невысокая фигура мужчины, в коротковатом светлом плащике и темном берете, и за ним тут же, следом, правда, не вышла, а только наполовину выглянула наружу фигура женская, еще ниже его ростом, но только значительно полней. Олег мгновенно, снова, почти автоматически работая обеими руками, с помощью компьютера перевел камеру в режим «слежение» и одновременно немного, всего на сантиметр или, от силы, на полтора, опустил вниз все то же правое боковое заднее стекло. Приблизив к себе изображение о чем-то оживленно беседующей на крыльце подъезда пары, он, прежде всего, сконцентрировал свое внимание на фигуре женщины, облик которой показался ему чем-то знакомым. Точно, он вспомнил: вчера эта же самая толстая мадам с жиденькими соломенными волосиками, подобранными сзади в пучок, в длинном вязаном жакете где-то в обед покидала этот же подъезд в накинутом на плечи пальто, и спустя минут сорок ускоренным шагом в него возвращалась, неся с собой какой-то небольшой сверток. А не «консьержит» ли она в этом самом подъезде? Очень даже похоже.

Тем временем господин в беретке, который, как оказалось при ближайшем рассмотрении, был в весьма преклонных летах, видимо, посчитав, что он уделил уже достаточно внимания своей словоохотливой собеседнице, вежливо с ней распрощался и, осторожно спустившись с крыльца, неторопливо направился к стоящему прямо перед массивным темно-синим «Рено Эспасом» старенькому белому «Опель Кадетту». Забравшись в машину, он некоторое время (чересчур долгое, по мнению сидящего в «Рено» оперработника), непонятно чем занимаясь, проковырялся в салоне и затем, заведя, наконец, свой «Кадетт», осторожно, как это обычно делают или еще неопытные, или слишком старые водители, тронулся с места и не спеша покатил в сторону авеню Поля Думе. Дама, с которой он перед этим разговаривал, все это время стояла на крыльце и внимательно наблюдала за действиями своего недавнего собеседника, а в момент его трогания с места даже помахала ему рукой, что, впрочем, водителем «Опеля» было, по всей видимости, полностью проигнорировано.

Проводив взглядом скрывшуюся за плавно закрывающейся массивной дверью полную фигуру в вязаном жакете, Олег Иванов с задумчивым видом, медленно и даже как бы механически опустил палец на кнопку пуска и погасил мерцающий блеск экрана, погрузив при этом в темноту порядком поднадоевшие ему уже за эти два дня очертания центрального подъезда дома номер 37 по улице Виталь; затем так же медленно опустил вниз откинутую верхнюю часть корпуса ноутбука и, наклонившись вперед, оперся локтями на колени и прислонился лбом к задней части спинки расположенного перед ним сиденья. Надо было немного осмыслить происходящее. Итак, в принципе, свою основную миссию он выполнил. Пресловутая «Матрена» им в конечном итоге обнаружена, опознана и зафиксирована в самых разнообразных видах и ракурсах. Предполагать, что из этого подъезда может в дальнейшем появиться дама, еще больше подходящая под имеющееся описание, было бы наивно и глупо. Следовательно, по всем законам жанра, надо было поскорее перебираться на переднее сиденье и, внимательно оглядевшись по сторонам, делать отсюда ноги, а точнее, приводить в движение колеса уже и так достаточно примелькавшегося на этом месте громоздкого темно-синего минивэна. Но Олег по-прежнему медлил. У него в мозгу сейчас, словно какие-то занозы, засели и неуемно свербили две не дающие покоя мысли.

Первая из них была связана с маленьким прямоугольным кусочком плотной белой бумаги, который предположительно находился в данный момент под днищем его «Рено». Пусть это с точки зрения последующей разработки «Матрены», и мог, весьма вероятно, быть абсолютно никчемный предмет, тем не менее, нельзя было исключать возможности того, что от него в дальнейшем могла потянуться какая-нибудь интересная ниточка.

Вторая мысль была посложней и посерьезней, и на нее Иванова навела «нарисовавшаяся» несколько минут назад на крыльце подъезда его предполагаемая консьержка. А что, если попытаться вступить с ней в контакт и, направив диалог в нужное русло, выудить какие-нибудь новые, дополнительные сведения о недавно покинувшей дом медноволосой дамочке в персиковом манто. Разумеется, с одной стороны, все это пахло засветкой. А с другой, чем черт не шутит? В принципе, он, конечно, не имел права не только идти на такой рискованный самовольный поступок, но и даже думать о нем. Подобные мероприятия осуществлялись только после получения соответствующей санкции и предварительной тщательной проработки всех деталей операции, и прежде всего «легенды» проводящего ее оперативного работника. За инициативные же подобные действия обычным нагоняем, который он вчера получил от начальства за то, что оставил машину здесь, возле дома, в этом случае уже вряд ли можно было бы отделаться. За такие вещи могли взгреть так, что мало не покажется. Но Олег уже почувствовал азарт, даже не азарт, а скорее кураж, какую-то внутреннюю убежденность в том, что надо рискнуть, попробовать, ковать железо, пока оно горячо, а там – будь что будет, победителей не судят. Самая главная проблема сейчас заключалась в том, что для того, чтобы гладко вступить в контакт и успешно из него выйти, нужна какая-то более-менее правдоподобная легенда и предлог.

Он на полную мощь включил свой мозговой процессор, которому предстояло поработать не только очень интенсивно, но еще и в ускоренном режиме в поисках наиболее подходящих зацепок и поводов для предстоящего контакта. В голове молодого разведчика замелькал какой-то калейдоскоп неупорядоченных разрозненных мыслей, воспоминаний, догадок, фрагментов чего-то уже виденного и того, чего он никогда и ни при каких обстоятельствах, даже при всем своем желании, не мог увидеть.

Внезапно бурный поток сознания приостановился. Олег вспомнил, что вчера, после обеда, к дому подъезжал небольшой мебельный фургончик, из которого двое грузчиков выгружали и заносили в подъезд какие-то длинные прямоугольные коробки. Ну что ж, конечно, не бог весть что, но, на худой конец, на безрыбье, может, и пригодится. Сразу же, по цепочке, он вспомнил, что незадолго до этого полная дама, определенная им как консьержка, вернулась в дом после своего сорокаминутного отсутствия. Стоп. Стоп, стоп, стоп. Иванов снова включил ноутбук и стал вытаскивать из его бездонной памяти сделанные вчера записи. Благодаря цифровой индикации времени на каждом отдельном кадре найти необходимые моменты съемки было несложно. С помощью нехитрых манипуляций кнопками со значочками + и – он остановил на экране кадр, зафиксировавший уже довольно близко подошедшую к объективу невысокую пожилую женщину с подобранными сзади в пучок жиденькими соломенными волосиками, в длинном жакете толстой вязки и с накинутым на плечи старомодным коричневым пальто. Олег максимально увеличил и без того достаточно крупный кадр, запечатлевший в три четверти оборота лицо объекта съемки, и, приглядевшись, заметил, что на правой щеке женщины, ближе к уху и сползая на шею, виднеется красноватое пятно вытянутой, неровно-продолговатой формы. Аллергия? Похоже.

Иванов медленно и задумчиво выключил компьютер и, повернув голову в сторону затемненного окна, сосредоточенно нахмурился. Он просидел в такой неподвижной позе около двух минут, затем, по всей видимости, приняв в голове какое-то решение, коротко вздохнул и начал четкими быстрыми движениями демонтировать свою незамысловатую систему видеонаблюдения. Через десять секунд смотанный оптико-волоконный кабель и крепежное устройство исчезли в соответствующих отсеках футляра ноутбука, и весь комплект последним движением руки, застегнувшим молнию этого самого футляра, был приведен в исходное походное положение.

После этого Олег, передвинувшись влево, к двери, которая выходила непосредственно на проезжую часть, некоторое время потратил на внимательное изучение обстановки на улице вокруг его автомобиля и затем, выбрав наиболее, по его мнению, подходящий момент, не надевая плаща и шляпы, потянул на себя защелку двери и быстро, хотя и осторожно, выскользнул наружу. Оказавшись на улице, он еще раз оценил ситуацию. Прохожих, которые могли бы заметить его появление, поблизости, на противоположной, четной стороне улицы, не наблюдалось. Внушительная высота кузова машины – почти 170 сантиметров – достаточно надежно скрывала его от любопытных взоров и со стороны нечетной. Самое главное, помещение для консьержки, если оно и было в доме, как он предполагал, совершенно точно не имело выхода наружу – все окна первого этажа принадлежали явно жилым квартирам. Следовательно, самый добросовестный по определению наблюдатель за тем, что творилось на улице, возле дома, был объективно лишен возможности такого наблюдения. Сев на место водителя, Олег завел двигатель и медленно подал автомобиль метров на семь-восемь вперед, на место, где до этого ютился белый «Опель Кадетт».

Снова выйдя наружу и стараясь осуществлять все свои действия спокойно, естественно и непринужденно, продолжая вместе с тем внешне незаметно, но очень внимательно наблюдать за тем, что творится у него по сторонам, он подошел к хвостовой части машины и, открыв заднюю откидную дверь, стал неспешно перебирать лежащие в багажном отсеке предметы. Внезапно (и, как могло показаться со стороны, совершенно непроизвольно) с новым, на этот раз не очень сильным, порывом ветра из открытой задней двери минивэна вылетел небольшой белый листик бумаги, предусмотрительно заранее приготовленный ковыряющимся в багажнике водителем и зажатый им до поры до времени в своей руке. Листик этот отлетел не очень далеко – метра на два – два с половиной назад и упал на проезжей части, в месте ее соприкосновения с невысоким тротуарным бордюром. Водитель «Рено», якобы заметив это, неторопливо повернулся, подошел к месту падения своей бумажки и, нагнувшись, поднял ее. Одновременно с этим он зафиксировал, правда, чуть дальше, чем предполагал, – очевидно, причиной тут был все тот же последний порыв ветра – еще один маленький белый прямоугольник, также лежащий на проезжей части, правда, не рядом с тротуаром, а где-то метра на два в сторону от него. Сделав еще несколько шагов в сторону оброненной «Матреной» визитки, Олег небрежно поднял и ее и, повернувшись, так же неторопливо и спокойно снова вернулся к своему «Рено». И это было сделано вовремя, так как именно в этот самый момент на месте ночной стоянки минивэна, там, где еще секунду назад лежал белый прямоугольник визитки, с каким-то скрежетом затормозив, остановился серебристый 307-й «Пежо», буквально пару мгновений до этого повернувший с улицы Пасси. Олег, опять уткнувшись в свой багажный отсек и не оборачиваясь, услышал, как хлопнула закрывающаяся дверь соседней машины и по мостовой по направлению к дальнему подъезду дома номер 37 легко процокали женские каблучки. Дав даме возможность удалиться на достаточное расстояние, он захлопнул заднюю дверцу, сел на переднее сиденье водителя, снова вздохнул, но на этот раз гораздо более облегченно, и, заведя мотор, через пару секунд скрылся из виду за первым левым поворотом.

Отъехал он, правда, не очень далеко. Свернув на авеню Поля Думе, Иванов выскочил затем на улицу Пасси, движение по которой также было организовано в одном направлении, и, найдя свободное место на ее нечетной стороне, припарковался метрах в ста от начала все той же улицы Виталь, совсем недалеко от дома, за которым он еще каких-то десять минут назад вел свое наблюдение.