Текст книги "Миф о женщине"

Александр Нартов
Миф о женщине

От автора

Дорогие читатели!

Как сказал Станислав Лем в своей «Философии случая», «в рамках языка можно предпринимать самые различные опыты и находить артикуляции, производящие впечатление – подчас очень сильное – проникновения в сущность, «в самую душу» тех или иных предметов». Так вот мне, как экспериментатору, в этой книге хотелось бы продемонстрировать те самые литературные опыты, поставленные мной в течение первых десяти лет своей творческой деятельности. Конечно, здесь собраны самые удачные из них. Неудивительно, что большую долю сборника составляют более поздние и зрелые произведения – новым всегда хочется поделиться в первую очередь. А в смысловом плане преобладает лирика, поскольку именно это направление в стихах для меня всегда было приоритетным. Ведь поэзия должна быть красивой и мелодичной, восприниматься не только сознанием, но, прежде всего, воздействовать на душевное состояние читателя. Вот и опять мы вернулись к приведённой в самом начале этого небольшого вступления цитате. А потому, пожалуй, пришло время оставить на некоторое время прозу и погрузиться в мир стихов, которые, надеюсь, сумели «проникнуть в сущность» выбранных образов и смогут войти «в самую душу», но не предметов, а Вас, уважаемые ценители поэзии!

С теплом, автор.

Миф о Женщине

Миф о Женщине

 
Когда мир устал от морозного, снежного жемчуга,
И вечер апрельский был мягок, красив и короток,
Явилась на свет одинокая, нежная Женщина,
Открылся нетронутой, светлой любви самородок.
 
 
Вдохнул вечер тайну в глубокого взгляда караты,
И дождь в тишине глаз янтарных бесследно пропал,
Заря очертила уста, заиграли кораллы,
А ветер рассыпал волос лёгкий чёрный опал.
 
 
Но как-то, оставив свою колыбель, ту, где тьма – настил,
Ушла она прочь, как из дома, из каменоломни
В сапфировый Космос, в бриллиантовый хаос туманности,
Ушла, как уходит однажды к святыне паломник.
 
 
И хаосу в дар приносила волос астеризмы,
И лунам дарила печальной улыбки изгиб,
Теплом своих рук Млечный Путь приручила капризный —
Он не был тогда ещё сотнями взглядов избит.
 
 
Галактики водоворот подхватил её бережно,
На хрупкие плечи накинув фату из квазаров.
Теплом озарила Вселенную чистая белизна,
Астрал распустился букетом – подарок воздал он.
 
 
И был благороднейший жест от звезды-старожила —
В горсть чёрных опалов метнулась блестящая прядь,
Изящества тонкая нить, золотистая жила
Струилась по локонам, чтобы любовь покорять.
 

Я тебя украду…

 
Факел времени вдруг над вселенной погас,
Мир мифичнее стал и бездонней.
Ты не знала ещё настоящих богатств,
В хрупких кладах не грела ладоней.
 
 
И, нарушив наскучивших дней череду,
Когда солнце сгорит в малахите,
У банальных забот я тебя украду,
Навсегда в своё сердце похитив.
 
 
А погоня собьётся – зови, не зови,
Их дорога в безумье длиною.
Путь до нас ядовитой змеёю завит
И туманной укрыт пеленою.
 
 
И ревнивец-чудак, и лихой следопыт
От палящей зари станут кровью…
Обниму стройный стан, заглушив стук копыт,
Тонкой радугой плечи укрою.
 
 
Нас окутает дымка дрожащих завес —
Вот и всё, от погонь спасены мы.
Вот и пал горизонт ломкой веткой за лес,
Засияв звёздами росяными.
 
 
И губами к дыханью, как к влаги глотку,
Прикоснусь в предрассветье впервые.
Пусть созвездья тебе ожерелья соткут,
Лёгкость в нити продев огневые.
 
 
Лик луны рассечён над водой пополам.
Задрожит скоро утро паяцем.
Океан тишиной пробежал по стопам,
Плавно талию бриз опоясал.
 
 
В полудрёме ресницы свои подними
И вдохни терпкой влаги медовой,
К свежим росам прильни там, где бьют родники,
Утоли тихий сон ими вдоволь.
 
 
Я не знаю, во снах или в истине суть,
Но велю непокорному морю
Расступиться, и к далям тебя отнесу,
Твои волосы ветром умою.
 
 
И за поступью травы склонятся вослед.
И тебе, долгожданной невесте,
На запястье сожму поцелуев браслет
И надену из августа перстень.
 
 
Станет солнце сплетать золотые венки,
Точно света река пролегла здесь.
Их касания так невесомо-тонки
Открывают тебе счастья кладезь.
 
 
Пусть не вспыхнет уже тусклый факел времён,
Пусть давно где-то тлеет в углях он.
Этот мир у твоих ног лежит, огранён,
Точно лезвием сколотый яхонт.
 

Ожерелье из нот

 
Отгремел белизной
Прозаический стих
Дня, который свернулся, как веер.
Ожерелье из нот
Рад я преподнести
Для тебя в этот сказочный вечер.
 
 
Я его собирал
Много тактов подряд,
И на нитях скрипичного стана
Засиял, заиграл
Си-бемоль янтаря,
Изумруд форте, жемчуг пиано.
 
 
Из-под их груд никак
Мне не выбраться – пусть
Рвётся песня на волю живая!
Заплутал в рудниках
Безрассудства и чувств,
Самоцветы тебе добывая.
 
 
В них бреду наугад,
А душа – на износ
Ждёт, надеется, любит и верит.
И хоть я не богат,
Ожерелье из нот
Для тебя, как из звёзд ожерелье…
 

Миледи

 
Растворится в лунном следе
Локон, свеж и белокур.
Чья загадка вы, Миледи?
Чьи вас сны заволокут?
 
 
Чем вы полночь удивите,
Усмехнувшись на скаку?
Кто в ночи вам, леди Винтер,
Посвятит любви строку?
 
 
Тишина надела фетр
Тонкой трепетной листвы.
Здесь, графиня де ла Фер,
Кем-то восхищались вы.
 
 
Здесь кому-то вы излили
Боль души. Был месяц жёлт…
Вам так шёл наряд из лилий —
Страсть его во тьме сожжёт
 
 
И угаснет позолотой
Чуть зардевшейся зари,
Вас, прекрасная Шарлотта,
С ней оставив визави.
 
 
Сны…Что ж, время замереть им,
Чтоб однажды седоку
В ночь явились вы, Миледи,
Вскинув локон, белокур…
 

Поэтесса

 
А в шторах, как в кавычках,
Слог ночи переломан,
И женщина привычно
Поправит нежный локон.
 
 
Безлунная завеса
Безрадостного ливня
Дрожит – с ней Поэтесса
Сольётся молчаливо.
 
 
Мелькают лица – скован
Весь мир холодной лаской…
Властительница слова
Словам своим подвластна.
 
 
Словам, мазки которых
В её перо уткнулись.
Им вторит в светлых шторах
Цитата мокрых улиц.
 
 
А дождь сюжет наметит,
Но вместо рифмы – прочерк.
Писать при лунном свете
Всегда гораздо проще.
 
 
Но всё же не погибнет
Идея безответно.
Она – почти богиня,
Она – немного ведьма.
 
 
Она собрать сумеет
Чернил с пера-ножа яд,
И строки, точно змеи,
Ей сердце вдруг ужалят.
 
 
И рухнет от укуса
Бессильно на кровати,
Охапку строф опустит,
Оставив остывать их…
 
 
…Спешит толпа, и тесно
Под суетою жаркой,
И станет Поэтесса
Простою горожанкой.
 
 
И будет день конечно
Обыденностью соткан,
Но женщина неспешно
Поправит мягкий локон…
 

Чёрная пантера

Татьяне Дрожко

 
Заката догорающие угли…
Под горизонт диск солнечный упал.
Скрипят в ночи сиреневые джунгли,
В ночи, что так беспечна и глупа.
 
 
И восхищая переливом тела,
Во мглу вплетая каждый свой изгиб,
Скользила плавно чёрная пантера
Прочь от луны, где не видать ни зги.
 
 
Под переплёт лиановой финифти
Забился сумрак тлеюще-бордов.
Она в знакомом, чуть заметном шрифте
Читала книгу ветра и следов.
 
 
Горящий взгляд, изящные манеры…
А значит, кто-то обречён уже.
Не скрыться ночью чёрной от пантеры,
И не случайно стынет кровь у жертв.
 
 
И станет ясно, что спастись не мог ты —
Она и не давала тебе шанс,
Вонзила взгляд свой в сердце, точно когти,
В прыжке затмила лунный в небе шар.
 
 
Луна – невосполнимая потеря!
Её заменят хищницы глаза.
Царица ночи – чёрная пантера
Отныне будет сны твои пронзать.
 
 
Но озеро слепое всё зеркальней,
Уже рассвет с воды покров сорвал.
Уже и день крикливо засверкал в ней,
Луны затихла пёстрая сова…
 
 
Ах, как же всё меняется легко тут!
Лучами солнце лес обхватит, как мизгирь.
Но будет ночь. И снова на охоту
Нырнёт она в тропический изгиб.
 

На полюсах Зодиака

 
Там, где вечного Космоса степь цветом звёзд прорастала,
Где в полёте Орёл край Вселенной крылом задевал,
У обочины звёздных путей, у границы Астрала,
Подчиняясь лишь времени, плавно кружил Зодиак.
 
 
Он веками дарил и любовь, и земные надежды,
Завораживал стройностью форм и тянул, как магнит.
Но нарушили эту незыблемость двое мятежных,
Те, что в круге времён пересечься, увы, не могли.
 
 
Взмоет ввысь пыль секунд,
Небеса рассекут
Непокорные души, однако,
Путь не преодолеть,
Миллиардами лет
Во Вселенной покрыт их маршрут.
Каждый шаг одинок,
Значит, им суждено
Вечно на полюсах Зодиака
Друг о друге грустить,
Собирая в горсти
То, что ветры времён не сотрут.
 
 
Но однажды они, наплевавши на закономерность,
Друг от друга проплыли в опасной, запретной близи.
Для неё эта ночь на земле, как присяга на верность,
Для него – к недоступной мечте мимолётный визит.
 
 
И когда так протяжно земная заря им трубила,
Расставаньем, тревогой и светом обременена,
Даже аквамарин не погасит всей страсти рубина,
Не завьюжат, как прежде, уже никогда времена.
 
 
Там, внизу, на Земле, под присмотрами Солнца-циклопа
Всё, как было, ведь снова со звёздной окраины вниз
Уронил Водолей сотни снов на галактики лопасть,
Приведя так привычно в движенье судьбы механизм.
 
 
И как раньше влюблённых талантливый Космос-прозаик
Ослепляет огнём негасимого в мраке костра,
И загадочной самой из всех совершенных мозаик,
Как когда-то, кружит у обочины мира Астрал.
 

Миф о Любви

 
Луна плеснула свет на листья,
Внезапно осень обнажив.
И тень над воздухом нависла —
Неуловимый древний миф.
 
 
Миф о любви, о первозданном
И вечном чувстве для двоих.
А вечер вот теперь воздал нам,
Как долг, луну и страсти вихрь.
 
 
Глаза в глаза и губы в губы,
Рука по талии скользит.
А осень, точно медный кубок,
Любви детали исказит.
 
 
Непредсказуемо-насыщен,
Умело, ровно огранён,
Он небесам тоскливо-нищим
Дарил сияние времён.
 
 
Там, на невидимом отрезке
Секунд, слагающих века,
Стояли двое в лунном блеске,
Сентябрь, как сон их увлекал.
 
 
Из молчаливого момента
Боялись в пустоту шагнуть.
Любовь, как шёлковая лента
Им указала нужный путь.
 
 
Но не пошли они бок о бок —
Он на руки её поднял.
Был первый шаг в любовь так робок,
Нож времени скользнул по дням.
 
 
И в прошлое всё остальное.
Ни дождь, ни холод, ни снега —
Их ничего не остановит,
Не в силах разойтись никак.
 
 
Их имена давно забыты,
Их лица стёрлись за года,
Но ночь по-прежнему залита
Тем лунным светом, как тогда.
 
 
Они поныне также вместе
И им разлуки не черпнуть.
Черты застыли их в созвездья,
Её причёска – в Млечный Путь.
 

Звёздные качели

 
Ты помнишь первый день той золотой весны,
Где с крыши ночи падали капели?
Мы весело уселись в звёздные Весы,
Мы приняли их просто за качели.
 
 
Захватывало души от размаха чаш,
Ведь их своей любовью украшали
Мы, крепко взявшись за руки и хохоча,
И первый дождь надежды у Ковша лил.
 
 
Давай же вспомним, как пели
В полёте птицы комет.
Но больше тёплых капелей
В саду космическом нет.
 
 
Была любовь, только чем ей
Зажглась ночь, обольщена?
Но плавных звёздных качелей
Не закружить больше нам.
 
 
А после – путеводной маленькой звезды
Вселенная нам выстругала грани.
И мы, ослепнув от её сверхновизны,
Остались вместе лишь на голограмме.
 
 
А может быть, её на память сохранив,
Мы встретиться когда-нибудь сумеем?
Но нет давно весны – над спелой охрой нив
Сентябрь горизонтами синеет.
 
 
Так стоит ли нам в чём-то небо упрекать?
Так стоит ли винить рассвет? Ведь сами
Мы вышли к берегам, а в них – разлук река
Качнула осень точными Весами.
 
 
Прощальный поцелуй, как жёлтый лист усоп,
Последний день вдвоём пошёл на убыль.
И вот – тебе одной бродить меж звёздных троп,
И мне в ночи щемящей одному быть…
 

Две галактики

 
Мы, как две галактики в скоплении,
А между нами космос, нем и пуст.
В нём кружимся вечно мы, как пленные,
В плену давно забытых нами чувств.
 
 
Чем дальше друг от друга, тем заметнее
Слепого безразличия разбег,
Но стоит пересечь черты заветные,
Как снова нас влечёт любовь к себе.
 
 
Шар
Вселенной необъятной вертится.
Жаль,
В нём двум галактикам не встретиться.
И по жестокому закону гравитации
Во тьме скитаться им…
 
 
Путь галактик быстрых извивается
Вдоль линии созвездий-городов.
Он влечёт нас, но сбивает сам
С дороги тех, кто к встрече не готов.
 
 
Ведь на просторах, где летят Вселенные,
Так просто свет надежды растерять.
Но снова мы кружимся в нём, как пленные,
Приняв когда-то глупо страсти яд.
 
 
Но знай, что тьма не вечна, и уже не ей
Решать за нас судьбу. А мы с тобой
Остановить не сможем притяжение,
Столкнувшись на орбите мостовой.
 
 
А может, в нашем старом доме шансы я
Найду, где боль вонзается в виски,
И после тысяч лет пустого странствия
Сольются двух галактик завитки.
 

Сила привычки

 
Ты так любила шелест платьев той листвы,
Что вальс кружила плавно в осени шершавой.
А я вот как-то от тебя уже отвык
И от кружений тех, что осень совершала.
 
 
Я отвыкаю от туманности кудрей,
В ночах которых часто звёзды отражались…
А может, просто мы становимся мудрей
И не испытываем к прежним чувствам жалость?
 
 
Но никуда не деться полночью от снов,
Они, беспечные, сгорают, точно спички.
И мы все – пленники их сладостных костров,
Они в плену нас держат силою привычки.
 
 
Ты так любила бабье лето, ночь и парк —
В нём в это время небо так свежо и ясно.
Быть может, были мы тогда из прочих пар
Счастливой самой, самой искренней и страстной.
 
 
Так что ж, сентябрь, воспоминанием согрей
И брось уснувшей светлой грусти дерзкий вызов…
А впрочем, видно, мы становимся мудрей
И не испытываем к прежним чувствам близость.
 
 
Ты так любила распускать шальную прядь.
Я в эту ночь её вновь в мыслях поцелую,
Коснусь рукой её неслышно, и опять
Она исчезнет под сонату под сырую.
 
 
И я себя вновь убеждаю поскорей,
Что всё, что было между нами – всё банально…
Наверно, всё же мы становимся мудрей,
Уже не видим в наших прежних чувствах тайны…
 

Вдвоём с незнакомкой

 
Мягкая ночь не выпускает когтей,
Ложится на маленький столик —
Он не заказ, он ничей.
В широком бокале цветистый коктейль
В кругу апельсиновых долек,
В интимном мерцании свечей.
 
 
Дождь – чёрный музыкант,
Как пьяный, грубо бацает
По клавишам карниза.
Там, за забытым столиком,
Как тень немая грация
Мелькнёт и пропадёт капризом.
 
 
Могли б танцевать с ней при полной луне,
Но та под бушующим ливнем
Растаяла в ночь за окном.
Растает на нежных губах пралине…
Во взгляде прозрачном, наивном
Мы вместе как будто мелькнём.
 
 
Я не потерял ещё шанса, ведь час —
Уже далеко не минута
Вдвоём с незнакомкой ночной.
Но снова тот столик ничей, и свеча
Чуть тлеет, вот только задута,
Оставшись прекрасной мечтой.
 

Одинокая ночь

 
…И ночь была ещё длиннее дня,
Метель в окне то вверх, то вниз сновала.
Луна, двузубцем память леденя,
По изморози город рисовала.
 
 
Окутала пространство жажда ласк,
Ладонь слилась, забывшись, с чашкой кофе…
Там женщина грустила и ждала,
С напитком боль проникла прямо в кровь ей.
 
 
Швырнула полночь ярко, броско штрих —
К ногам её узорные каменья.
Она отвергла ложь и роскошь их,
И смолкли небеса в недоуменьи.
 
 
Струился месяц через злой прищур,
Застывший на лице вселенной хитрой.
И вдруг ветра без лишних увертюр
Качнули разом звёздные пюпитры.
 
 
Когда и эти отзвуки сонат
Не тронули её слепую верность,
Пыталась вьюга плакать, и стонать,
И умолять, раскачиваясь мерно.
 
 
А улучив, когда любовь замрёт,
Клыки луны вонзила в грудь вампиром
И вместе с загустевшею зарёй
Взлетела в утро над кровавым миром.
 
 
Ей вторили в выси: «Сгоришь дотла!»,
Но вьюга нить сплетала доли тяжкой
Той женщине, что искренно ждала,
Той, преданной, с пустой кофейной чашкой…
 
 
…Бродил по переулкам сон-бедняк,
Красив и молод – только чуть за двадцать…
А ночь была уже длиннее дня,
И поняла она – любви ей не дождаться…
 

Минуты плыли за полночь…

 
Минуты плыли за полночь.
Старый циферблат
Мог молчание заполнить,
Тишину забрать.
 
 
Круг луны ваш вырвал профиль,
В мраке обличал,
Ветер пролил
Чёрным кофе
Гладь волос к плечам.
 
 
В полуночном наряде
Вы не ропщете.
Локон выбившейся пряди
По сырой щеке.
 
 
На колени опускалось
Платье из ночей,
Блеск бокала,
Снов усталость,
Что была ничьей.
 
 
А потом так внезапно
Ночь грозою зажглась.
Вот бы в полночь назад, но
Треснул ваш циферблат
 
 
Под изгибами молний,
Что луну расколов,
В ливень, полный
Злых ироний
Падали без слов.
 
 
Но вернётся усталость
До утра за той,
Что смотрела звёзд хрустальность
В туче грозовой.
 
 
Из ночей в том же платье
Хоть минуту вернуть
И играть ей
В циферблате,
Чтобы не уснуть…
 

Гордая женщина

 
Переплёты домов, точно стены прочитанных книг
Тесно жмутся на улицах-полках под пылью снегов.
Что таят на страницах они —
Одиночества сдавленный крик
Или, может, простую романтику искренних снов?
 
 
Жизнь моей героини – короткий, печальный рассказ,
Затерявшийся где-то меж ярких, смешных повестей,
Но в нехитром сюжете как раз
Так знакомая сердцу тоска,
Что бывает ночами пустыми порой по весне.
 
 
Эта ночь так безудержно, мягко в круженье влечёт…
Гордой женщине тоже порой нужно чьё-то плечо.
Не для целей своих и интриг,
А чтоб меж многотомности книг
 
 
Отыскать теплоту сильных рук и прижать сердце к ним.
На страницах удачных романов не каждому роль
Достаётся по воле скупого владельца пера,
Вот и вынужден чей-то герой
Тратить жизнь там, где скука и боль,
Где сегодня безумно похоже во всём на вчера.
 
 
У моей героини, увы, не сложился роман…
У моей героини на грудь льётся русая прядь.
И усталости глаз океан
Расплескает в пустые тома,
Чтобы вырвать страницу судьбы и в отчаяньи смять.
 
 
Впрочем, что-то наверное нам до конца не понять —
В одиночестве тоже есть место романтике снов.
Снов, которые душу пьянят,
Им реальность, увы, не догнать,
Ну а может, и лучше пропасть в оттисках адресов?
 
 
А моей героине открыть бы обложку дверей
И смахнуть пыль снегов с переплёта движеньем руки.
Только вот угадать разве ей,
Где, в которой квартире-главе
Её встреча с тем самым, родным, не с другим?
 

Окурок и огарок

 
За окном по ночным переулкам
Проходили к дворам москвичи.
На столе тлела точка окурка
И фитиль от огарка свечи.
 
 
От него прикурила хозяйка
И на гибель его обрекла.
Впрочем, видно, одной стало зябко
От неоновых ярких реклам.
 
 
Лишь недавно от тайны свиданий
Замирало в красивой груди,
И цвет воска, огонь свеч тех тайный
Что-то нежное в сердце будил.
 
 
Становилась свидетелем жарким
И безумно пьянящим ночам,
А теперь просто стала огарком
Потерявшая стройность свеча.
 
 
А погаснув устало под утро,
Символ ночи, безумья и лжи,
Её пламя сменилось окурком
И свеча отдала ему жизнь.
 
 
Подарил он хозяйке забвений
Хоть какие-то пару минут —
С ним она может быть откровенней —
Свечи стройные так часто лгут.
 
 
Застилали глаза дыма клубы,
Ложь и преданность как различить?
Целовали его её губы,
Падал пепел к подножью свечи.
 
 
Но, свидетель безумных событий,
Погасивши под утро огни,
Он к утру догорел и не видел,
Что навеки расстались они…
 

Одинокие письма

 
Весна, и взрываются почки,
И, кажется, всё для влюблённых здесь, но
Я снова сегодня на почте,
Чтобы отправить любимой письмо.
 
 
А там, у соседнего пункта,
Девчонка с причёскою цвета костров,
Наверное, тоже кому-то
Решила черкнуть о любви пару строк.
 
 
Взлетит в бирюзовую высь май,
И, может, в весеннее утро почтамт
Сведёт одинокие письма,
Заставив кого-то о вечном мечтать.
 
 
А нам вот мечты не хватило.
А может, найду ещё? Но вряд ли сам…
Расходимся по одиноким квартирам,
Как наши с ней письма по адресам.
 
 
Когда-то в сонливом проезде
Я так любил в ночь с девчонкой бродить.
Нам с нею не быть больше вместе…
А с кем этой огненной чёлке не быть?
 
 
Кому в майском море чуть зыбком
Не растерять с ней ночами весь стыд?
Кому эту горечь улыбки
Уже никогда, никогда не испить?
 
 
Толпа у соседнего пункта
Всё реже, и реже, и вот ей пора.
Нам с нею осталась минута,
А после – двух взглядов прощальных игра.
 
 
Что ж, ветры, любви нам не прочьте —
Мы судеб своих суетливых рабы,
И встречи случайной на почте,
Мы знаем, увы, продолженью не быть…
 

Встречные ветра

 
Зябкой ночи на ветру лист
Про любовь шептал.
Мы невольно обернулись
Под дугою звёздного хребта.
 
 
Всюду крался сумрак, но за
Этот долгий миг
Всё же вопреки прогнозам
Гром случайной страсти прогремит.
 
 
Звёзды, как в калейдоскопе,
Собрались в витраж.
Ночь плыла смелей, да скопит
Осень нам душистые ветра.
 
 
Их вплетёт прозрачной лентой
В облако волос —
Ради этого момента
Небо сотней молний взорвалось.
 
 
Стёрли тучи грозовые
Силуэты звёзд.
Что любовь – игра, забыли,
А ветра ударились внахлёст.
 
 
И, конечно же, никто не
Виноват ни в чём,
Просто в ледяном циклоне
Омут расставаний заключён.
 
 
Одно
Простое чувство на двоих
Уложит сон на холст любви
И смажет чуть,
А ночь
Кровавый цвет проявит ран
И на закате двум ветрам
Укажет путь.
 

Весенний снег

 
Весенний снег уже почти весь стаял,
И скоро дождь апрельский зашумит.
Они случайно встретились в трамвае,
Зачем-то оглянувшись в один миг.
 
 
Он не был одиноким, но быть может,
Хотелось стать ему чуть-чуть моложе,
Ведь молодость ушла, а сны зовут к ней
Отвлечься хоть на день от серых будней.
 
 
Весенний снег уже почти весь стаял.
Запреты, предрассудки – это вздор!
Залила шумный город ночь густая,
И ветер – ночи опьянённой вздох.
 
 
И все упрёки и людская зависть
Им глупыми, ничтожными казались,
Но время набирало обороты,
Нарушив основной закон природы.
 
 
Весенний снег уже почти весь стаял,
Лишь редкие снежинки на ладонь
Спускались, плавно так часы листая,
Как звёзды во Вселенной молодой.
 
 
Пусть быстро так закончился апрель, но
Наверно во Вселенной параллельной
На улице в весенний вечер людный
Они бы встретились, устав от будней…
 

В ту ночь они увидели Луну…

 
Полёт,
В салоне свет погас.
Турбины гул, как лунная соната.
Поёт,
Танцует напоказ,
Бросает небо ночь в иллюминатор.
 
 
Она мечтала страстно и давно
Взмыть облаком к луне, исчезнуть в ночь…
 
 
Салон,
Пристёгнутый ремень,
И под крылом дождями город ноет.
А он,
Устав от перемен,
Мечтал здесь встретить что-нибудь родное
 
 
Что просто в ночь сумело бы увлечь,
И под луной коснуться тонких плеч.
 
 
А сентябрь, месяц лунный, как всегда,
Заманил своей дорогой в никуда,
А потом опять предательски угас
Бабьим летом на тускнеющих лугах.
 
 
Стали тучами густые облака,
А рассвет галактик млечных горб лакал.
И под ним разлуки кажутся острей.
Новолунье… Новый месяц… Новый рейс…
 
 
И вот
Её лучистый взор
На диске белоснежном задержался.
Плывёт
В нём облачный узор,
А он её тоской залюбовался.
 
 
Он знал – не может в мире быть чудес,
Но нет на свете лучше стюардесс.
 
 
Слепил
Аэропорт табло,
Не предвещая музыки свиданий.
Сменил
Прохладу на тепло
Рассвет такой никчёмный, слишком ранний.
 
 
Но в ту ночь они увидели луну.
Он – в её глазах, она – прильнув к окну…