Текст книги "Влияние следственных ошибок на ошибки суда"

Отметим, что 18 % допросов подозреваемых, обвиняемых записывалось на видеокамеру, а допросы потерпевших, свидетелей записывались на видеомагнитофон лишь в 3 % случаев. Аудиозапись в допросах обвиняемых применялась в 4 % случаев, в допросах свидетелей, потерпевших – в 2 % случаев.

По 32 % уголовных дел мы обнаружили пробелы, связанные с осмотром места происшествия: не осматривались прилегающие к месту происшествия территории, помещения; не осматривались возможные пути подхода и ухода преступника; не выявлялись все имевшиеся на месте происшествия следы и иные вещественные доказательства; имевшие отношение к делу следы и вещественные доказательства не изымались с места происшествия; в ходе осмотра не применялись научно-технические средства, помощь специалистов; протоколы осмотра не содержали полной информации об обстановке места происшествия и следах преступления; осмотр проводился несвоевременно.

По 19 % уголовных дел имелись пробелы, связанные с назначением и проведением судебных экспертиз: не проводились необходимые экспертизы; перед экспертом не были поставлены все необходимые вопросы; экспертизы были проведены ненадлежаще; на экспертизы был представлен ненадлежаще упакованный, собранный не в полном объеме материал.

По 7 % уголовных дел выявлены пробелы, связанные с проведением опознания, обыска, выемки, освидетельствования.

По-прежнему узким местом в проведении расследования является выдвижение и проверка версий по делу. Если в 80-е гг. учеными НИИ Генеральной прокуратуры РФ отмечалось, что по 47,5 % уголовных дел не были выдвинуты и проверены все обоснованные версии, а по 41,7 % дел отмечено увлечение одной версией при недостаточном внимании к другим, то в настоящее время ситуация ненамного изменилась к лучшему: согласно данным нашего исследования по 41,3 % уголовных дел также не выдвигались и не проверялись необходимые версии и производство по уголовным делам шло со значительными отступлениями от методических рекомендаций криминалистики по расследованию отдельных видов преступлений.

8 июня 1998 г. военный суд Сибирского военного округа приговорил Е. к высшей мере наказания за серию убийств, сопряженных с изнасилованием, совершенных им на протяжении с 1992 по 1996 г.[55]55
  Архив Военного суда Сибирского военного округа. 1998. Дело № 45-0158.


[Закрыть]Действуя безнаказанно на протяжении четырех лет, «сибирский Чикатило» практически после каждого убийства через сутки-двое возвращался на место происшествия проверить, стало ли совершенное им преступление известно милиции. И ни разу работники милиции не выставляли засады на месте данных убийств, хотя криминалистами настойчиво рекомендуется проведение этого мероприятия с целью установления личности преступника[56]56
  Самойлов Ю. М. Кровавые похождения остановит засада // Прокурорская и следственная практика. 1997. № 3. С. 112–118.


[Закрыть].

По этому же преступлению лишь после задержания Е. все уголовные дела, возбужденные ранее, были соединены в одно производство, хотя способ совершения всех преступлений – нападение на потерпевшую неожиданно сзади, сильное сдавливание руками шеи с заваливанием агонизирующей жертвы на землю – позволял с самого начала выдвигать версию о серийных убийствах на сексуальной почве и целенаправленно проводить расследование по всем уголовным делам, соединив их в одно производство незамедлительно.

При изучении уголовных дел нами отмечено, что наибольшую сложность в расследовании представляют так называемые «громкие дела» (дела об особо тяжких преступлениях, с участием должностных лиц, занимающих ответственные посты, криминальных «авторитетов», а также дела, ставшие сенсационными в результате сообщений о них средств массовой информации). По ним выявляется наибольшее количество пробелов предварительного следствия.

Прокуратурой Красноярского края проводилось расследование по уголовному делу бывшего главы администрации г. Минусинска Ч., обвиняемого в должностных преступлениях, в хищениях, а также в организации убийства по найму.

При изучении данного уголовного дела отмечено, что по нему достаточно приближенно использовались рекомендации по расследованию такого рода убийств, изложенные в работах А. Ф. Козусева, Н. А. Селиванова[57]57
  Козусев А. Ф. Прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании уголовных дел об убийствах по найму. Учеб. пособие. М., 1988; Селиванов Н. А. Общая схема расследования убийств, совершенных по найму // Прокурорская и следственная практика. 1998. № 1. С. 178–180.


[Закрыть]. По делу не была своевременно сформирована следственно-оперативная группа; ненадлежащим образом проводились неотложные следственные действия; с запозданием началась оперативная проработка коррумпированных связей Ч. Единственный свидетель по убийству, давший изобличающие показания на допросе, на последующих допросах отказался от своих предыдущих показаний, не будучи защищенным от воздействия на него оставшегося на свободе криминального окружения Ч.

Результаты нашего исследования позволяют констатировать также такие недостатки в расследовании данной категории дел, как несвоевременная и неполная передача следователю информации от оперативных подразделений, добытой ими в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, несанкционированная следователем инициатива оперативных работников в проведении допросов подозреваемых и важных свидетелей, недостаточно активная работа следственно-оперативной группы «по горячим следам» и др.

Следует заметить, что аналогичные упущения в расследовании тяжких и особо тяжких преступлений, в частности убийств, отмечают в своих исследованиях А. И. Михайлов, А. Б. Соловьев и др.[58]58
  Михайлов А. И., Соловьев А. Б. Деятельность следователя и прокурора на первоначальном этапе расследования убийств. М., 1997.


[Закрыть]

В ходе изучения указанного выше уголовного дела Ч., а также других «громких дел», обращает на себя внимание тенденция нарастающего использования в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности (запись телефонных переговоров, скрытая видеосъемка, помощь «конфедентов» и др.).

Проблемы, возникающие при получении подобного рода доказательств, объясняются недостаточным законодательным регламентированием данного вида доказывания, неготовностью следователей и оперативных работников профессионально работать по схемам оперативного обеспечения процесса расследования преступлений, позволяющим информации, полученной оперативным путем, придавать статус доказательств по делу.

Необходимо отметить, что в юридической литературе проблемам использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе в последние годы стало уделяться значительное внимание, в том числе – и в специальных периодических изданиях для следователей[59]59
  См.: Доля Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности. М., 1996; Шумилов А. Ю. Основы правового регулирования оперативно-розыскной деятельности. Спецкурс лекций. М., 1997; Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» / Отв. ред. и рук. авт. кол-ва А. Ю. Шумилов. М., 1997; Шумилов А. Ю. Новый оперативно-розыскной закон России. Учебно-практич. пособие. М., 1997; Зникин В. К. Использование оперативно-розыскной информации в уголовно-процессуальном доказывании: Дис… канд. юрид. наук. Томск, 1998; Зайковский В. Н., Голубев В. В. Методика использования в расследовании результатов оперативно-розыскной деятельности // Следователь. 1997. № 2; Голубев В. В. 1) К вопросу о допустимости в процессе доказывания результатов
  ОРД // Следователь. 1997. № 1; 2) О роли прокурорского надзора в организации совместной работы оперативно-розыскных служб и органов предварительного следствия // Юридический консультант. 1988. № 5 и др.


[Закрыть].

Значительным шагом в оптимизации процесса доказывания с использованием в нем результатов оперативно-розыскной деятельности стало издание в 1998 г. совместного приказа ФСНП, ФСБ, МВД, ФСО, ФПС, ГТК, СВР России, согласованного с Генеральной прокуратурой РФ и зарегистрированного Министерством юстиции РФ, утвердившего Инструкцию о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд [60]60
  Приказ ФСНП России, ФСБ России, МВД России, ФСО России, ФПС России, ГТК России, СВР России, от 13 мая 1998 г. № 175/226/336/201/286/410/56 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователям, прокурору или в суд». Зарегистрировано Министерством юстиции РФ 3 сентября 1998 г. Регистрационный № 1603 // Бюллетень нормативных актов Министерств и Ведомств Российской Федерации. 1992. № 10.


[Закрыть].

В 2001 г. в УПК РСФСР наконец-то появилась ст. 174-1, в которой в качестве одного из следственных действий предусмотрено осуществление контроля и записи телефонных и иных переговоров по уголовным делам, что является существенным продвижением вперед в вопросах легализации результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовно-процессуальном доказывании.

Отечественных законодателей и ученых-правоведов все больше стал интересовать опыт зарубежных стран – США, Англии, Франции, Германии по использованию в уголовном судопроизводстве результатов деятельности спецслужб. В частности, при проведении реформирования уголовно-процессуального законодательства России небезынтересен опыт США и других зарубежных государств, где допускается, к примеру, «свидетельство по слуху»: принятие судьей решения о производстве ареста или обыска на основании показаний сотрудника полиции со ссылкой на анонимного осведомителя[61]61
  Николайчик В. М. США. «Билль о правах» и полицейское расследование. М., 1973. С. 224.


[Закрыть].

Вне всякого сомнения широкое использование в доказывании по уголовным делам результатов оперативно-розыскной деятельности будет способствовать полному и всестороннему расследованию преступлений, сокращению числа следственных ошибок.

Проблема сокращения пробелов предварительного расследования в настоящий момент может быть в определенной мере решена за счет умелого применения следователями рекомендаций ученых юристов по «объективизации» доказывания, т. е. установления и фиксации фактических данных, не подверженных или в значительной степени менее подверженных воздействию субъективных факторов.

Пути «объективизации» доказывания представляются следующими:

– широкое использование при проведении следственных действий криминалистической техники, экспресс-исследований вещественных доказательств;

– широкое использование возможностей экспертиз;

– привлечение помощи специалистов;

– использование данных оперативно-розыскной деятельности;

– создание условий, защищающих потерпевших и свидетелей.

Данные нашего исследования показывают, что по 38 % уголовных дел прокурор, суд признали необходимым назначить ту или иную судебную экспертизу. Специалисты в 94 % случаев привлекались лишь для осмотра места происшествия, а при проведении иных следственных действий их участие было лишь в каждом 7–8 деле.

В среде юристов неоднократно высказывалось мнение, поддерживаемое и нами, что в УПК РФ необходимо предусмотреть ряд статей, жестко ориентирующих следователя на применение научно-технических средств (НТС) в процессе расследования (в том числе обязательная аудио– или видеозапись допроса обвиняемого, осмотра места происшествия и др.). В литературе перечисляют основные требования, предъявляемые к научно-техническим средствам, используемым на предварительном следствии и судебном разбирательстве:

а) соответствие современным достижениям науки и техники;

б) ненарушение прав граждан; их безопасность для жизни и здоровья;

в) неунижение чести и достоинства;

г) не вызывающие изменения объектов, к которым они применяются;

д) достоверность результата[62]62
  Участники уголовного процесса и прокурорский надзор за обеспечением органами расследования их прав и законных интересов. Методич. пособие / Под ред. Н. А. Якубовича, А. А. Леви. М., 1995. С. 44–45.


[Закрыть].

Однако в УПК РФ регламентация применения НТС дана, на наш взгляд, недостаточно.

В ч. 6 ст. 164 и ч. 2 ст. 166 указывается, что при производстве следственных действий могут применяться технические средства и способы обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств.

В ч. 3 ст. 170 законодатель в определенных случаях допускает проведение следственных действий без участия понятых (труднодоступная местность, отсутствие надлежащих средств сообщения, опасности при проведении следственного действия), предлагая при этом применять технические средства для фиксации их хода и результатов. Но если применение этих средств невозможно, то об этом в протоколе просто делается соответствующая запись и все.

Рассмотренные выше теоретические и практические вопросы, связанные с пробелами предварительного расследования, напрямую и законодателем, и учеными правоведами связывались с важнейшим принципом уголовного судопроизводства – принципом всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела.

Нарушение этого принципа, предусмотренного ст. 20 УПК РСФСР, всегда являлось универсальным основанием для направления уголовного дела на дополнительное расследование прокурором и судом.

В главе 2 нового УПК РФ среди принципов уголовного процесса всесторонность, полнота и объективность не значатся. И вообще подобных дефиниций в тексте нового УПК РФ нет.

Кардинально изменившийся подход законодателя сам по себе не устраняет рассматриваемый нами вид следственных ошибок, связанных с пробелами предварительного расследования ввиду его неполноты и односторонности, не устраняет необъективности в оценке доказательств и в проведении расследования по делу.

Данный вид ошибок был, есть и будет. Более того, эти ошибки всегда будут превалирующими над другими.

На наш взгляд, в изменившихся условиях, в связи с принятием нового УПК РФ, рассмотрение пробелов предварительного расследования должно строиться следующим образом.

В ст. 73 УПК РФ подробно излагаются обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу. Именно выявление и доказывание всех этих обстоятельств при исчерпывающей проверке всех объективно возможных версий и будет показателем всесторонности исследования по делу.

В ст. 74 УПК РФ приводится перечень доказательств, которые допускаются в уголовном судопроизводстве. Именно масса, совокупность этих доказательств, которые необходимы (т. е. относящиеся к делу), качественны (т. е. допустимы) и достаточны для достоверного установления того или иного обстоятельства, подлежащего доказыванию по уголовному делу, и есть полнота расследования.

Наличие в перечне обстоятельств, подлежащих доказыванию, обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, смягчающих и отягчающих наказание, могущих повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (ст. 73 УПК РФ), подробная регламентация института отводов участников процесса (ст. 61–72 УПК РФ), правила оценки доказательств (ст. 89 УПК РФ) – есть не что иное, как стремление достичь объективности в исследовании обстоятельств дела.

Таким образом, реально полнота, всесторонность и объективность исследования обстоятельств дела в новом уголовно-процессуальном законе присутствуют. Однако в нем предусмотрены несколько иные процедуры процессуального регулирования в случаях, когда по делу субъектами, ведущими процесс, допускаются односторонность, неполнота и необъективность.

По новому УПК РФ правом направлять уголовное дело на дополнительное расследование ввиду неполноты и односторонности исследования обстоятельств предмета доказывания пользуется лишь прокурор. В п. 3 ч. 1 ст. 221 УПК РФ по этому поводу сказано так: прокурор может по поступившему к нему делу с обвинительным заключением принять решение о возвращении его следователю для производства дополнительного следствия или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями.

Заметим, что законодатель не использует терминов «неполнота, односторонность» проведенного расследования. Все они, а также нарушения конституционных прав и свобод человека и гражданина, существенные нарушения уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона охвачены понятием «недостатки предварительного следствия».

И еще отметим, что в новом УПК РФ нет понятия «дополнительное дознание». Если к прокурору поступило уголовное дело с обвинительным актом от дознавателя и в нем есть недостатки, то прокурор, согласно п. 4 ч. 1 ст. 226 УПК РФ, направляет такое дело для производства предварительного следствия[63]63
  Сразу уточним, что в перечне полномочий прокурора есть полномочие возвращать уголовное дело дознавателю, следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования (п. 15 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Полагаем, что дознаватель по указанию прокурора проводит дополнительное расследование по уголовному делу (что равносильно дополнительному дознанию), по которому прокурор или не согласился с постановлением о прекращении данного дела или уголовного преследования (ст. 24–28 УПК РФ), или отменил постановление дознавателя о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, воспользовавшись полномочиями, предоставленными ему ст. 34 УПК РФ. В этом случае на основании ст. 223 УПК РФ срок дознания может быть продлен прокурором, но не более, чем на 10 суток. И еще прокурор может продлить срок дознания, но не более, чем на 3 суток, и возвратить уголовное дело дознавателю для пересоставления обвинительного акта (п. 2 ч. 1 ст. 226 УПК РФ).


[Закрыть].

В ч. 6 ст. 162 УПК РФ сказано, что в случае возвращения прокурором дела для производства дополнительного следствия срок дополнительного следствия, установленный прокурором, не может превышать одного месяца со дня поступления данного дела к следователю.

Таким образом, суды любых инстанций ни по каким основаниям по новому УПК РФ не возвращают уголовные дела прокурору для производства дополнительного расследования, что прямо следует из изложенного выше, а также из положений, предусмотренных ст. 236, 237, 302, 322, 350, 367, 378, 408 УПК РФ.

Уходят в прошлое бесконечные «отфутболивания» судами уголовных дел на дополнительное расследование, особенно по основаниям знаменитой ст. 20 УПК РСФСР. В новых условиях законодатель требует от суда принятия по делу окончательного решения: или обвинения, или оправдания, или прекращения дела.

Право «бесконечного отфутболивания» дела на доследование остается лишь у прокурора, под чьим надзором и осуществляется уголовное преследование.

В то же время в определенной степени суды вынуждены будут при судебном разбирательстве уголовных дел по инициативе сторон или по собственной инициативе восполнять пробелы предварительного расследования. Суд является субъектом процесса доказывания по уголовному делу (ст. 85–88 УПК РФ). Арсенал средств для этого у суда достаточный, именуемый судебными и иными процессуальными действиями (ст. 228, 229, 230, 234, 235, 271, 273–291 УПК РФ). При этом важно только, чтобы суд не вышел за рамки правила, установленного ч. 3 ст. 15 УПК РФ: «Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав».

Учитывая, что следственные и прокурорские ошибки, связанные с односторонностью и неполнотой исследования обстоятельств уголовного дела, представляют собой самый распространенный вид ошибок в уголовном процессе; ошибки аналогичного вида, допускаемые судом, имеют также самый распространенный характер.

И, как уже отмечалось, с 1 июля 2002 г. суд не может ни сам – по своей инициативе, – ни по ходатайству какой-либо из сторон направлять уголовное дело ввиду односторонности и неполноты исследования его обстоятельств при предварительном расследовании или в ходе судебного разбирательства на дополнительное расследование. Суд должен или сам с участием сторон восполнять в ходе судебного следствия пробелы предварительного расследования, или принимать соответствующее решение исходя из имеющихся в деле и полученных в ходе судебного следствия доказательств.

Ситуация: Следователь в ходе предварительного расследования не установил в полном объеме всех обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу в соответствии со ст. 73 УПК РФ.

В определенном количестве случаев судья так же может повторить эту ошибку следователя и при судебном разбирательстве дела. И она теперь уже будет с «подачи» следователя и прокурора судебной ошибкой.

Подобная ошибка суда еще и потому может иметь место, что по прошествии времени после совершенного преступления объективно сложнее устанавливать все обстоятельства предмета доказывания по уголовному делу (исчезают или уничтожаются заинтересованными лицами материальные следы преступления; у участников процесса – подсудимого, потерпевшего, свидетелей – многие моменты, связанные с преступлением, забываются, искажаются; на этих же участников процесса в период между моментом совершения преступления и судебным разбирательством уголовного дела может оказываться различное, в большей части недопустимое, с точки зрения закона, давление со стороны заинтересованных лиц – уговоры изменить или отказаться от ранее данных показаний, дать нужные показания, угрозы, шантаж, подкуп, насилие вплоть до физического устрашения неугодного лица, и т. д.).

По указанным выше, прежде всего – временным, причинам судье сложнее использовать в доказывании в суде весь комплекс допустимых (согласно ст. 74 УПК РФ) доказательств, обеспечивающих полноту и всесторонность расследования уголовного дела, если следователь в ходе предварительного расследования пренебрег некоторыми из них. То есть судье уже сложнее установить новых свидетелей по делу, обнаружить новые вещественные доказательства, провести новые экспертизы и т. д. И, в конечном итоге, на ошибках следователя и прокурора, которые не в полном объеме провели все необходимые следственные и процессуальные действия по делу, могут взрасти ошибки суда, который не провел или не смог качественно провести судебные действия в ходе судебного следствия.

Ситуация: Следователь увлекся исследованием одной версии по уголовному делу и надлежащим образом не отработал остальные версии.

Суд, особенно в случае непризнания подсудимым своей вины в инкриминируемом ему деянии или в случаях оговора со стороны иных лиц, самооговора, так же может оказаться в плену следственной и прокурорской версии рассматриваемого уголовно наказуемого деяния, которое впоследствии при более тщательной ревизии вышестоящими судебными инстанциями не найдет своего полного или частичного подтверждения.

Таким образом, деятельность следователя по полному и всестороннему проведению предварительного расследования подчас имеет весьма решающее значение для правильного – законного, обоснованного, справедливого разрешения уголовного дела судом. Недаром на практике широко распространен тезис, что именно следователь определяет направление расследования уголовного дела. И если оно ошибочно, то по ошибочному направлению могут пойти в дальнейшем и прокурор при утверждении обвинительного заключения, и суд при судебном разбирательстве дела.

1.4. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона

С самого начала изложения подчеркнем еще раз то, что, учитывая значимость для уголовного судопроизводства положений Конституции РФ, нами рассматривается несоблюдение конституционных прав и свобод человека и гражданина как отдельный вид в структуре следственных ошибок, что тесно взаимосвязано с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

Суммарное количество (24,7 %) существенных нарушений уголовно-процессуального закона (17,3 %) и несоблюдения конституционных прав и свобод человека и гражданина (7,4 %), согласно данных нашего исследования в 90-е гг., примерно одинаково, и даже чуть ниже показателя количества существенных нарушений уголовно-процессуального закона, согласно данных исследования, проведенного в 80-е гг. НИИ Генеральной прокуратуры РФ (25,5 % в структуре следственных ошибок). Это может быть объяснено тем, что правоприменительная практика, проводимая Генеральной прокуратурой и Верховным Судом РФ, стала более строгой в вопросах соблюдения требований Конституции РФ и процессуального закона в уголовном судопроизводстве.

Законодательное закрепление положения о существенном нарушении уголовно-процессуального закона нашло наиболее полное отражение в ст. 345 УПК РСФСР:

«Существенными нарушениями уголовно-процессуального закона признаются такие нарушения требований статей настоящего Кодекса, которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса при рассмотрении дела или иным путем помешали суду всесторонне разобрать дело и повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора».

В юридической литературе нарушения уголовно

процессуального закона рассматриваются по-разному. Одни авторы считают, что это нарушения установленного законом порядка расследования и рассмотрения дел, что может иметь последствием стеснение и ограничение прав сторон и вынесение неправильного приговора по делу[64]64
  Гродзинский М. М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. М., 1949. С. 102.


[Закрыть].

Другие рассматривают нарушение уголовно-процессуального закона как несоблюдение правил УПК при расследовании и разбирательстве дела в суде[65]65
  Строгович М. С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. М., 1956. С. 77.


[Закрыть].

Третьи нарушения уголовно-процессуального закона трактуют как разновидность следственных и судебных ошибок, которые проявляются в ошибочных действиях или являются результатом акта познания[66]66
  Эффективность правосудия и проблемы устранения судебных ошибок. М., 1975. Ч. 2. С. 117.


[Закрыть].

Нарушение уголовно-процессуального закона характеризуется также как «допущенное всяким способом несоблюдение любых требований уголовно-процессуального законодательства судьей, прокурором, следователем и лицом, производящим дознание, при возбуждении, расследовании и рассмотрении уголовных дел»[67]67
  Ерофеев Г. А. Нарушения уголовно-процессуального закона как основания пересмотра приговоров: Дис… канд. юрид. наук. Свердловск, 1977. С. 18.


[Закрыть].

Позиции представленных авторов показывают, как широко понятие «нарушения уголовно-процессуального закона». Однако значимыми для уголовного судопроизводства являются последствия не всех нарушений уголовно-процессуального закона, а лишь последствия существенных нарушений.

Различный подход в трактовке существенных нарушений уголовно-процессуального закона связан с их оценочной природой.

А. А. Ширванов полагает, что «существенное нарушение уголовно-процессуального закона – это правонарушение, допущенное государственными органами и должностными лицами, ведущими

производство по уголовному делу, а также участниками процесса, требований конституционных и уголовно-процессуальных норм, которое путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса либо иным способом помешало всесторонне расследовать либо рассмотреть дело и повлекло, либо могло повлечь, незаконность и необоснованность принимаемого решения», а под несущественным нарушением уголовно-процессуального закона, по его мнению, следует понимать «отступление органа дознания, следователя, прокурора, судьи и суда от предписаний уголовно-процессуального закона относительно порядка производства процессуальных действий; реквизитов уголовно-процессуальных актов; причин и условий, способствующих совершению преступлений; процессуальных сроков, если они не повлияли и не могли повлиять на законное разрешение дела, а также уклонение субъектов и лиц, не являющихся субъектами процесса, от исполнения процессуальных обязанностей»[68]68
  Ширванов А. А. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона как основание возвращения дел для дополнительного расследования: Дис… канд. юрид. наук. М., 1999. С. 69, 85.


[Закрыть].

Вопрос о разграничении существенных и несущественных нарушений уголовно-процессуального закона рассматривался

Л. А. Воскобитовой, которая считает, что главным и единственным признаком, отличающим существенные и несущественные нарушения, являются последствия, т. е. степень их влияния на постановление правосудного приговора.

В связи с этим она выделяет три критерия существенности:

1. Нарушение мешает всесторонне разобрать дело, в связи с чем может привести к необоснованности и незаконности приговора.

2. Нарушение каким-либо иным путем влияет на постановление правосудного приговора.

3. Нарушение непосредственно может повлиять на постановление законного и обоснованного приговора[69]69
  Воскобитова Л. А. Система оснований к отмене приговора в кассационном порядке. М., 1985. С. 22.


[Закрыть].

Таким образом, признак существенности нарушений уголовно-процессуального закона вполне справедливо связывается правоведами с уголовно-процессуальными последствиями, которые наступили или могли наступить в результате таких нарушений.

На наш взгляд, существенными нарушениями уголовно-процессуального закона признаются такие его нарушения, которые путем лишения или стеснения гарантированных законом прав участников процесса при расследовании дела или рассмотрении его в суде привели или могли привести к направлению уголовного дела для дополнительного расследования или к признанию доказательств недопустимыми, что повлияло или могло повлиять на принятие законного и обоснованного итогового решения по делу.

Остановимся на характеристике существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые приводят к возвращению дел на дополнительное расследование или к признанию доказательств по делу недопустимыми.

В законе не дается конкретного перечня нарушений уголовно-процессуального законодательства, которые в любом случае влекут направление дела на дополнительное расследование.

В теории уголовного процесса и в судебной практике таковыми признаются следственные ошибки:

– если расследование проводилось без возбуждения уголовного дела или без принятия возбужденного дела к своему производству следователем;

– если вместо предусмотренного законом предварительного следствия проведено дознание либо производство велось по правилам протокольной формы досудебной подготовки материалов;

– если расследование проведено лицом, подлежавшим отводу по основаниям, предусмотренным законом;

– если не выполнено требование закона о предоставлении переводчика обвиняемому, не владеющему языком, на котором производилось предварительное расследование;

– если не обеспечено право обвиняемого на защиту, особенно в случаях обязательного участия защитника[70]70
  Заметим, что данное нарушение рассматривается нами как ошибка, связанная с несоблюдением конституционного права лица на получение квалифицированной, в том числе и бесплатной, юридической помощи – ст. 48 Конституции РФ.


[Закрыть];

– не обеспечены права обвиняемого и его защитника на ознакомление со всеми материалами законченного дознания или предварительного следствия;

– если по делу не проведена экспертиза в случаях, когда проведение ее является обязательным.

Следует отметить, что данный перечень не является закрытым.

По иным нарушениям уголовно-процессуального закона право решать вопрос о существенности несоблюдения уголовно-процессуальных требований предоставлено субъектам, ведущим процесс.

Результаты наших исследований показывают, что чаще всего на дополнительное расследование направлялись уголовные дела при обнаружении следующих существенных нарушений уголовно-процессуального закона:

1. Не проведена экспертиза в случаях, когда проведение ее в соответствии со ст. 79 УПК РСФСР является обязательным (10,2 % всех существенных нарушений УПК).

В подавляющем большинстве случаев не проводится судебномедицинская экспертиза, особенно по делам о причинении легкого вреда здоровью и побоев. Следователь ограничивается проведением освидетельствования потерпевшего с участием медицинского работника, медицинскими справками, не назначая по различным мотивам (очевидная ясность характера телесных повреждений, неявка потерпевших на экспертизу и т. д.) судебномедицинской экспертизы.

2. Существенные нарушения принципа языка судопроизводства, установленного ст. 17 УПК РСФСР (9,8 % всех существенные нарушений УПК).

Усиливающиеся процессы миграции приводят к тому, что в разряд участников процесса попадают лица, не владеющие или слабо владеющие языком судопроизводства.

К примеру, в Красноярском крае имеется значительное количество китайцев, корейцев, а также «лиц кавказской национальности», занимающихся коммерческой деятельностью. Именно при расследовании уголовных дел с участием данных лиц (в качестве подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей) следователи допускали нарушения, связанные с языком судопроизводства.

Так, по уголовному делу китайца Н. следователь в качестве переводчика привлек китайца-коммерсанта, который 4 года проживал в Красноярске и с большим акцентом изъяснялся на русском языке. Никаких письменных переводов (постановлений о заключении под стражу, привлечении в качестве обвиняемого, обвинительного заключения) такой переводчик по данному делу не сделал.

Суд, на наш взгляд, вполне обоснованно возвратил уголовное дело Н. на дополнительное расследование и указал в определении, чтобы следствие привлекло к участию в деле квалифицированного переводчика (к примеру, с англо-китайского отделения факультета современных иностранных языков Красноярского госуниверситета) и обеспечило письменный перевод для обвиняемого основных процессуальных документов[71]71
  Архив Ленинского районного суда г. Красноярска. 1998. Уголовное дело № 23-434.


[Закрыть].

По другому уголовному делу, возвращая его на дополнительное расследование, суд усомнился в квалификации сурдопереводчика, участвовавшего на предварительном следствии, так как тот с затруднением понимал жестовый и дактильный язык глухонемого обвиняемого[72]72
  Архив Центрального районного суда г. Красноярска. 1997. Уголовное дело № 13-123.


[Закрыть].

Верховный Суд Республики Хакасия возвратил на дополнительное расследование уголовное дело О., мотивируя это тем, что участковый инспектор С. (хакас по национальности), проводивший дознание по делу, сам в недостаточной степени владеет русским языком[73]73
  Архив Верховного Суда Республики Хакасия. 1997. Уголовное дело № 1-367.


[Закрыть].

Как видим, процессы национализации кадров правоохранительных органов в национальных республиках Российской Федерации порождают проблемы с русским языком работниками правоохранительных органов.