Текст книги "Влияние следственных ошибок на ошибки суда"

Мы полагаем, что ст. 59 УПК РФ о переводчике вполне удачная, предполагающая его участие в деле на основании постановления следователя, прокурора, судьи, определения суда после проверки его компетентности и для обеспечения как устного, так и письменного перевода основных процессуальных документов.

3. Иные нарушения уголовно-процессуального закона (77,8 % существенных нарушений УПК).

Уголовное дело П. суд возвратил на дополнительное расследование в силу того, что обвиняемому в один день были предъявлены для ознакомления 8 заключений экспертов и все материалы законченного следствия по делу, а следовательно, он оказался лишенным права надлежаще ознакомиться с заключениями экспертов и всеми иными доказательствами для осуществления своей защиты от предъявленного обвинения[74]74
  Архив Центрального районного суда г. Красноярска. 1997. Уголовное дело № 3-235.


[Закрыть].

Значительно количество нарушений требований УПК при предъявлении обвинения, когда в его формулировке следователь допускает неточность, неконкретность, не индивидуализирует обвинение, когда фактические обстоятельства содеянного не соответствуют юридическим признакам инкриминируемого деяния, когда юридическая квалификация обвинения дана не в соответствии с терминологией УК РФ, когда содержание обвинения в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого имеет расхождения с содержанием обвинения во вводной, резолютивной частях обвинительного заключения.

В ходе проведения исследования мы встретили и иные нарушения уголовно-процессуального закона, которые признавались прокурором, судом (судьей) существенными и влекли направление дела на дополнительное расследование (например, отсутствие подписи прокурора или его заместителя на обвинительном заключении в уголовном деле, поступившем в суд, или утверждение обвинительного заключения помощниками прокурора, отказ заинтересованным лицам в удовлетворении ходатайств, имеющих значение для дела, нарушение правил соединения и выделения уголовных дел).

Помимо направления дела на дополнительное расследование в результате допущенных существенных нарушений уголовно-процессуального закона, последствием таких нарушений может быть признание прокурором, судом (судьей) отдельных доказательств недопустимыми по основаниям, предусмотренным ныне ст. 75 УПК РФ. То есть дело может и не направляться на дополнительное расследование, однако по постановлению прокурора, судьи, определению суда доказательство, полученное с существенными нарушениями УПК, признается недопустимым и исключается из числа доказательств (из доказательственной базы), на которые можно ссылаться, и прежде всего, в поддержку обвинения, так как допустимость доказательств есть их пригодность с точки зрения соблюдения процессуальной формы – законности источников, методов и приемов их получения.

В ходе исследований нами установлено, что чаще всего признавались недопустимыми доказательства, полученные:

– в результате проведения следственных действий до возбуждения уголовного дела или принятия его к производству (кроме осмотра места происшествия, допускаемого и до возбуждения дела)[75]75
  В новом УПК РФ об этом идет речь в ч. 2 ст. 176 и это по-прежнему единственное следственное действие, которое законодатель разрешает провести до возбуждения уголовного дела.


[Закрыть];

– с нарушением процессуального порядка проведения следственных действий: допрос лица, совершившего преступление, в качестве свидетеля; неотобрание подписки от свидетелей, потерпевших, эксперта, переводчика о предупреждении их об уголовной ответственности по ст. 307, а свидетелей и потерпевших – также и по ст. 308 УК РФ; неучастие при производстве осмотра, обыска, выемки, освидетельствования, а также в предусмотренных законом иных следственных действиях, понятых (или участие одного понятого или заинтересованных в деле понятых); грубые нарушения правил оформления протокола следственного действия (отсутствие даты, неоговоренные исправления, дописки и т. п.); грубые нарушения процедуры проведения следственных действий и др.;

– с нарушением порядка сношения следователей с соответствующими органами других государств и др.

В своем исследовании мы не встретили ни одного случая признания прокурором, судом существенными нарушениями уголовно-процессуального закона:

– несоблюдение процессуальных сроков задержания (ст. 122 УПК РСФСР), содержания под стражей (ст. 97 УПК РСФСР), дознания (ст. 121 УПК РСФСР), предварительного следствия (ст. 133 УПК РСФСР) и др.;

– невручение заинтересованным лицам копий протоколов процессуальных документов, когда такое вручение предусмотрено законом (ст. 92 УПК РСФСР – копия постановления или определения о применении меры пресечения, ст. 99 УПК РСФСР – копия протокола залога, ст. 177 УПК РСФСР – копия протокола обыска, выемки, наложения ареста на имущество), ст. 209 УПК РСФСР – уведомлений о прекращении уголовного дела;

– нарушения порядка вызова на допрос (подозреваемого, обвиняемого – ст. 123, 395 УПК РСФСР; свидетеля – ст. 155, 156 УПК РСФСР; потерпевшего – ст. 161 УПК РСФСР);

– нарушения требований ст. 58 УПК РСФСР об обязанности разъяснения и обеспечения прав участвующим в деле лицам.

На наш взгляд, в свете сегодняшних подходов к защите прав личности в уголовном процессе эти нарушения уголовно-процессуального закона должны признаваться существенными, влекущими или направление уголовного дела на дополнительное расследование, или признание определенных доказательств при нарушении указанных требований УПК недопустимыми.

Новый УПК РФ не оперирует понятием «существенные нарушения УПК», но это вовсе не значит, что теперь нельзя вести речь о существенности процессуальных нарушений.

Прокурор согласно п. 15 ч. 2 ст. 37 УПК РФ может возвращать уголовное дело дознавателю, следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования. При этом, получив дело от следователя с обвинительным заключением, он может возвратить его обратно следователю для производства дополнительного расследования или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями (п. 3 ч. 1 ст. 221 УПК РФ). То есть, на наш взгляд, выявленные прокурором существенные (именно – существенные, а не любые!) нарушения УПК и будут включаться в понятие «недостатки» по расследованному делу.

В то же время, получив дело от дознавателя с обвинительным актом, по смыслу ст. 226 УПК РФ, при наличии в деле существенных нарушений УПК у прокурора есть полномочие направить уголовное дело следователю для производства предварительного следствия.

Представляет интерес анализ действия по новому УПК РФ суда, с существенными нарушениями процессуального закона.

На предварительном слушании по уголовному делу может быть решен вопрос о недопустимости доказательства, полученного с существенными нарушениями уголовно-процессуальных процедур (ст. 75, 234, 235 УПК РФ). Также судья может возвратить дело прокурору, если обнаружатся нарушения при составлении обвинительных заключения или акта, невручении их копий обвиняемому, или если вместо них составлено следователем постановление о применении принудительной меры медицинского характера (ст. 237 УПК РФ).

В суде первой инстанции при обнаружении пропущенных прокурором и существенных, и несущественных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных следователем или дознавателем, суд вынужден в пределах предоставленных ему полномочий сам исправлять данные нарушения и принимать финальное решение по уголовному делу, так как возможности возвратить дело на дополнительное расследование у него теперь нет (ст. 254, 302, 322, 350 УПК РФ).

При рассмотрении уголовного дела в апелляционной, кассационной, надзорной инстанциях могут быть выявлены нарушения уголовно-процессуального закона, что будет являться основанием для отмены или изменения приговора и иных судебных решений, но в любом случае при отменах это может влечь только направление дела на новое судебное рассмотрение в соответствующий суд, но никак не направление дела на дополнительное расследование (ст. 367, 369, 378, 379, 381, 408, 409 УПК РФ).

Законодатель исходит из того, что суд имеет возможность сам устранить нарушения процессуального закона, допущенные следователем, дознавателем, нижестоящим судом.

При этом у суда остается право при выявлении в ходе судебного рассмотрения уголовного дела нарушений прав и свобод граждан, других нарушений закона, допущенных при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, выносить частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующих принятия необходимых мер (ч. 4 ст. 29 УПК РФ).

В новом УПК РФ дается перечень процессуальных нарушений, которые может допустить сам суд, и которые в любом случае являются основаниями для вышестоящего суда к отмене или изменению судебного решения (ст. 381, 409 УПК РФ).

Следует заметить, что в основе судебных ошибок, связанных с нарушениями уголовно-процессуального закона, нередко лежат ошибки следователя, прокурора.

Следователь не привлек к участию в деле защитника, когда его участие по закону является обязательным, прокурор не заметил этой ошибки при утверждении обвинительного заключения, и суд по инерции рассмотрел уголовное дело без участия защитника (п. 4 ч. 2 ст. 381 УПК РФ).

Следователь нарушил право обвиняемого пользоваться языком, которым он владеет, и помощью переводчика, прокурор пропустил эту ошибку, и суд может повторить ее (п. 5 ч. 2 ст. 381 УПК РФ).

Следователь не провел по расследуемому им уголовному делу судебную экспертизу, проведение которой является обязательным в силу ст. 196 УПК РФ, прокурор оставил данную следственную ошибку без должной реакции, и суд также может не провести необходимой в данном случае экспертизы, пока ему на эту ошибку при ревизии дела не укажет вышестоящий суд, признав данное нарушение УПК РФ таким, которое «путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора» (ч. 1 ст. 381 УПК РФ).

Проблемными в свете положений нового УПК РФ (и прежде всего в связи с упразднением института возвращения судом уголовных дел на дополнительное расследование) могут выглядеть следующие ситуации:

1. Мы не будем брать пример, когда следователь провел расследование по уголовному делу, но по различным причинам не вынес самого первого и основного в деле процессуального документа – постановления о возбуждении уголовного дела (такие случаи в судебной практике имели место, и суды, ввиду существенности данного нарушения уголовно-процессуального закона, направляли уголовные дела на дополнительное расследование). С 1 июля 2002 г. на возбуждение уголовного дела необходимо получить согласие прокурора и уж при таком «юридическом консилиуме» подобной следственной и прокурорской ошибки просто не может быть места.

Ну, а если следователь, дознаватель официально не приняли уже возбужденное кем-то и переданное им для рассмотрения уголовное дело к своему производству (т. е. не вынесли надлежащим образом постановление о принятии уголовного дела к своему производству)? Или если данное постановление дознавателя не утвердил официально начальник органа дознания? Прокурор при утверждении обвинительного заключения, обвинительного акта пропустил данную ошибку.

Что делать суду? Возвратить уголовное дело прокурору для производства дополнительного расследования он не может. Признать полученные данным следователем, дознавателем доказательства недопустимыми по делу на основании ст. 75 УПК РФ и вынести оправдательный приговор или прекратить уголовное преследование по делу? Вариант непроцессуального возвращения судьей уголовного дела прокурору для устранения этого «недочета» неприемлем.

2. Что делать судье, если он обнаружит ошибки следователя и прокурора, связанные с нарушениями правил подследственности уголовных дел, установленных ст. 151 УПК РФ?

3. Что делать судье, если он обнаружит, что расследование по уголовному делу проведено лицом, которое подлежало отводу по основаниям, предусмотренным в законе? На первый взгляд, сразу же напрашивается ответ: признать полученные таким лицом доказательства недопустимыми по делу в силу ст. 75 УПК РФ. А что дальше? Вынесение оправдательного приговора, даже если обвиняемый признал себя виновным в совершении преступления и ничто не вызывает сомнений в этом? Ведь направить уголовное дело на дополнительное расследование суд теперь не может!

4. Что делать, если суд не на предварительном слушании уголовного дела, а уже в судебном разбирательстве его по существу выявил ошибки следователя и прокурора в предъявлении обвинения – неточности, неконкретности его формулировки, неиндиви-дуализация обвинения, расхождения между описанием фактических обстоятельств содеянного и юридических признаков инкриминируемого обвиняемому деяния, использование в юридической квалификации инкриминируемого обвиняемому деяния терминологии не в соответствии с УК РФ, расхождения в содержании обвинения в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого с содержанием обвинения во вводной, а особенно в резолютивной частях обвинительного заключения, обвинительного акта, отсутствие подписи прокурора или его заместителя на обвинительном заключении, обвинительном акте или, наоборот, наличие подписи помощника прокурора на данных процессуальных документах, отсутствие подписи начальника органа дознания на обвинительном акте или наличие на нем подписи ненадлежащего должностного лица, и т. д.?

Ответы на все эти и другие вопросы, конечно же, со временем подскажет практика применения нового УПК РФ, Конституционный и Верховный Суды РФ, а также сам законодатель.

Единственно возможный выход из этого правового тупика, как нам представляется, предоставить суду полномочие возвращать уголовное дело прокурору для устранения выявленных им в ходе судебного разбирательства процессуальных недостатков.

1.5. Неправильное применение уголовного закона[76]76
  Автор благодарен за помощь в написании данного раздела своим коллегам с кафедры уголовного права и криминологии КрасГУ кандидату юридических наук, доценту И. В. Шишко и аспиранту кафедры А. Стародубцеву.


[Закрыть]

Исследуя проблемы, связанные с применением уголовного закона, мы анализировали следственную и судебную практику Среднесибирского региона за период действия уже нового УК РФ.

По данным наших исследований, неправильное применение уголовного закона в структуре следственных ошибок составляет 15,6 %. В исследованиях 80-х гг. ученых НИИ Генеральной прокуратуры РФ неправильное применение уголовного закона составляло 14,1 %.

Некоторое расхождение в цифровой характеристике можно объяснить вступлением с 1 января 1997 г. в действие УК РФ, содержащего новые, подчас сложные, конструкции уголовно наказуемых деяний и оценочные понятия.

Неправильное применение уголовного закона в уголовном судопроизводстве является основанием к отмене или изменению приговора как в кассационной инстанции (ст. 342 УПК РСФСР), так и в порядке надзора (ст. 379 УПК РСФСР). Согласно ст. 346 УПК РСФСР, неправильным применением уголовного закона является следующая дизъюнкция:

– неприменение судом закона, который подлежит применению;

– применение закона, не подлежащего применению;

– неправильное истолкование закона, противоречащее его точному смыслу.

Применяя правила процессуальной аналогии, полагаем, что следственные ошибки, связанные с неправильным применением уголовного закона, заключаются:

– в неприменении органами расследования нормы УК РФ, которая подлежит применению;

– в применении ими нормы, не подлежащей применению;

– в неправильном истолковании закона, противоречащим его точному смыслу.

Для уяснения вопросов, связанных с применением в уголовном судопроизводстве уголовного закона, необходимо определиться, что такое уголовный закон.

В юридической литературе уголовный закон определяется как нормативный акт, принятый законодательной властью и содержащий в себе правовые нормы, который отличается от других законов только содержанием. Уголовный закон устанавливает основания и принципы уголовной ответственности, определяет, какие общественно опасные деяния признаются преступлениями и какие наказания предусматриваются за их совершение, регламентирует основания освобождения от уголовной ответственности и наказания[77]77
  Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. академ. В. Н. Кудрявцева и проф. А. В. Наумова. М., 1997. С. 37.


[Закрыть].

Как видно, понятие уголовного закона в основном не претерпело изменений в сравнении с его определением, данным в советский период[78]78
  Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1. Л., 1968. С. 50.


[Закрыть].

В соответствии со ст. 1 УК РФ «Уголовное законодательство России состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс». Таким образом, буквальное толкование ст. 1 УК РФ приводит к выводу, что уголовное законодательство исчерпывается самим Кодексом и, следовательно, основанием отмены или изменения приговора является только неправильное применение УК РФ. Однако, думается, что под уголовным законом в ст. 346 УПК РСФСР понимается не только УК.

Прежде всего, само употребление в ст. 346 УПК РСФСР понятия «закон» исключает толкование его как только нормативного акта, принятого в установленном порядке законодательным органом. Ведь буквальное толкование применения закона, не подлежащего применению, или неприменения закона, подлежащего применению, означает, что речь идет именно о нормативных актах, являющихся внешним выражением правовых норм. При этом проблема «тот» закон или «не тот» заключалась бы только в определении действия того или иного уголовного закона во времени.

Однако изученная нами судебная практика показывает, что подавляющее число приговоров отменяется или изменяется в связи с применением нормы, которая не подлежала применению, и неприменением нормы, которая подлежала применению, при этом обе нормы установлены одним и тем же уголовным законом (УК).

Поэтому неправильное применение уголовного закона означает не только неправильное применение нормативного акта, но и неправильное применение норм одного и того же уголовного закона. В связи с этим точнее было бы термин «закон» в ст. 346 УПК РСФСР заменить на термин «норма».

Во-вторых, как уже отмечалось, согласно ст. 1 УК РФ уголовное законодательство состоит из УК, что дало основание специалистам утверждать о полной кодификации уголовного законодательства[79]79
  Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. академ. В. Н. Кудрявцева и проф. А. В. Наумова. М… 1997. С. 57.


[Закрыть]. Однако общепринятая формулировка уголовного закона рассогласуется с подобным законодательным «составом» уголовного законодательства. Так, в ст. 7 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» от 13 июня 1996 г. устанавливается, что лица, признанные особо опасными рецидивистами в соответствии со ст. 24-1 УК РСФСР, отбывают наказание в виде лишения свободы в исправительно-трудовых колониях особого режима. Строго в соответствии со ст. 1 УК РФ названный Федеральный закон не относится к уголовному законодательству, так как он не является частью УК. Однако этот федеральный закон содержит все признаки именно уголовного закона: принят законодательным органом в установленном для принятия федеральных законов порядке и содержит норму, определяющую вид исправительного учреждения для лиц, признанных особо опасными рецидивистами по ранее действующему УК (новый УК содержит норму о рецидиве, но не о рецидивистах). Конечно, установление вида исправительного учреждения не отражено в понятии уголовного закона, сформулированном в теории, но в нем не указано и определение соучастия, стадий и других собственно уголовно-правовых институтов. Поэтому есть все основания считать Федеральный закон от 13 июня 1996 г. тоже уголовным законом.

Существует и еще одна проблема толкования «уголовного закона» в ст. 346 УПК РСФСР. Дело в том, что среди уголовно-правовых норм имеются нормы с так называемой бланкетной диспозицией, в которой не определяются все признаки состава преступления. Для их установления нужно обращаться к законодательным или иным нормативным актам из других отраслей права. Так, ч. 1. ст. 222 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за незаконное приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку или ношение огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств. Для установления предмета этого преступления правоприменителю необходимо обратиться к Федеральному закону «Об оружии» от 13 декабря 1996 г.[80]80
  СЗ РФ. 1996. № 51. Ст. 5681.


[Закрыть], а для установления незаконности перечисленных в диспозиции деяний как к названному Закону, так и к иным нормативным актам, например, Правилам оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации, утвержденным постановлением Правительства РФ от 21 июля 1998 г.[81]81
  Российская газета. 1998. 20 авг.


[Закрыть]; постановлению Правительства РФ от 2 февраля 1998 г. «О мерах по обеспечению служебным оружием и специальными средствами должностных лиц, выполняющих задачи по охране объектов животного мира» [82]82
  Там же. 20 февр.


[Закрыть] и другим актам.

Еще к большему числу нормативных актов необходимо обращаться для уяснения признаков экологических преступлений. К примеру, признак незаконности охоты в ст. 258 не может быть установлен иначе как путем обращения к целому ряду нормативных актов в ранге от законов (например, Закон РФ «О животном мире»[83]83
  СЗ РФ. 1995. № 17. Ст. 14620.


[Закрыть], Закон РСФСР «Об охране окружающей природной среды»[84]84
  Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1992. № 10. Ст. 457.


[Закрыть]) и до нормативных актов органов исполнительной власти субъектов Федерации (последние принимают Правила охоты).

Бланкетными являются большинство норм главы 22 УК[85]85
  Горелик А. С., Шишко И. В., Хлупина Г. Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы коммерческих и иных организаций. Красноярск, 1998. С.8; Лопашенко Н. А. Вопросы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности. Саратов, 1997. С. 8.


[Закрыть], ряд норм других глав Уголовного кодекса.

Конечно, ни законы, ни подзаконные акты, регулирующие различные общественные отношения, к уголовным законам в собственном смысле отнести нельзя. Однако толкование признака незаконности или признака нарушения каких-либо правил либо понятий, раскрываемых в других отраслях права, использованных в диспозициях УК РФ, невозможно без обращения к неуголовно-правовым нормам, и не только федеральным, но и субъектов федерации.

Таким образом, понятием уголовного закона охватываются не только уголовно-правовые нормы, но и нормы других отраслей права, которые, образно говоря, становятся относимыми к уголовному закону, потому что без них невозможно установление признаков того или иного состава преступления. Иначе невозможно объяснить присутствие в актах кассационной или надзорной инстанций ссылок (иногда и неоднократных) на эти неуголовно-правовые акты.

В. Н. Кудрявцев отмечает, что один из этапов применения нормы уголовного права состоит в принятии решения о том, какая именно уголовно-правовая норма предусматривает совершенное преступление, и в закреплении этого решения в уголовно-процессуальном акте. И это является квалификацией деяния[86]86
  Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 18.


[Закрыть].

Другие авторы дают несколько иное определение квалификации. Так, Б. А. Куринов определяет квалификацию как процесс установления тождества конкретного случая признакам состава преступления, указанного в норме Особенной части УК[87]87
  Куриное Б. А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976. С. 7.


[Закрыть].

Такие определения квалификации по-разному воспринимаются практическими работниками. Дело в том, что второе определение квалификации означает только неправильное применение (необоснованное неприменение) норм Особенной части, ибо именно в нормах этой части УК описываются признаки отдельных составов преступлений.

Воду на мельницу такого понимания «льет» и определение квалификации в учебниках. К примеру, квалификацию определяют как установление точного соответствия (тождества) совершенного лицом деяния (действия или бездействия) всем и в полном объеме признакам конкретного состава преступления, предусмотренного данной нормой Особенной, а в надлежащих случаях и Общей части УК.[88]88
  Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. проф. Б. В. Здравомыслов. М., 1996. С. 12.


[Закрыть] Иными словами, последнее может породить представление о квалификации как о процессе применения преимущественно норм Особенной части. Однако нам представляется, что неправильное применение уголовного закона (применение закона, не подлежащего применению) касается практически всех норм Уголовного кодекса.

Виды следственных ошибок, связанных с неправильным применением уголовного закона, можно классифицировать в соответствии со структурой УК РФ:

1. Ошибки, связанные с неправильным толкованием действия уголовного закона во времени и в пространстве – гл. 2 УК РФ.

По-прежнему являются актуальными вопросы, связанные с правильным применением правила об обратной силе уголовного закона, закрепленного в ст. 10 УК РФ.

2. Ошибки, связанные с неправильным толкованием неоднократности, совокупности, рецидива преступлений – гл. 3 УК РФ.

3. Ошибки, связанные с неправильным разрешением вопросов о возрасте, с которого наступает уголовная ответственность, о невменяемости и уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости – гл. 4 УК РФ.

В частности, в ч. 3 ст. 20 УК содержится норма-новелла, согласно которой не подлежит уголовной ответственности несовершеннолетний, достигший возраста уголовной ответственности, если он вследствие отставания в психическом развитии не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

Органами предварительного следствия Железнодорожного района г. Красноярска действия Б. были квалифицированы как покушение на изнасилование, предусмотренного ст. 30, п. «в» ч.3 ст. 131 УК РФ. Однако из материалов дела видно, что Б. по умственному развитию отстает от своих сверстников. Обучаясь в школе, он не научился писать и считать. По заключению экспертов, у Б. имеются признаки врожденного умственного недоразвития в форме олигофрении в легкой степени дебильности и, с учетом его личностных особенностей развития, Б. не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность совершенных им действий и не мог в полной мере руководить ими. С учетом указанных данных судебная коллегия по уголовным делам Красноярского краевого суда освободила Б. от уголовной ответственности на основании ч. 3 ст. 20 УК РФ[89]89
  Архив Красноярского краевого суда. 1998. Уголовное дело № 12-562.


[Закрыть].

4. Ошибки, связанные с неправильным установлением формы вины в содеянном – гл. 5 УК РФ.

5. Ошибки, связанные с неправильным определением оконченного и неоконченного преступления – приготовления к преступлению и покушения на преступление, добровольного отказа от преступления – гл. 6 УК РФ.

6. Ошибки, связанные с неправильным определением соучастия в преступлении, эксцесса исполнителя преступления – гл. 7 УК РФ.

Как показали наши исследования, особую сложность для практических работников представляет разграничение преступлений, совершенных по предварительному сговору группой лиц, организованной группой или преступным сообществом.

Введенный в УК РФ состав преступления, предусмотренный ст. 210 – «Организация преступного сообщества (преступной организации)», является практически бездействующим (нами не встречено в ходе исследования ни одного уголовного дела по ст. 210 УК РФ, прошедшего через Красноярский краевой суд), хотя актуальность наказания за данные преступления, исходя из криминогенной обстановки в России, очевидна. Преградой на пути движения в суд по данному составу являются большие сложности в его доказывании.

7. Ошибки, связанные с неправильным определением обстоятельств, исключающих преступность деяния – гл. 8 УК РФ (необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения).

Как видим, УК РФ содержит значительное количество новых, по сравнению с прежним УК РСФСР, обстоятельств, исключающих преступность деяния.

По-прежнему актуальным и сложным является определение ситуации необходимой обороны.

А. Ф. Истоминым приводятся интересные данные по практике применения определения необходимой обороны правоохранительными органами Москвы и Московской области (приводятся те статьи УК, которые действовали до 1997 г.):

а) на предварительном следствии по ст. 105 УК квалифицированы действия только 35,7 % обороняющихся, совершивших убийство при эксцессе обороны;

б) судами 1-й инстанции со ст. 103, ч.2 ст. 108 УК РСФСР переквалифицировано на ст. 105 УК действия 48,2 % осужденных;

в) из числа преданных суду оправдано 5,4 % обороняющихся, действия которых признаны совершенными в состоянии необходимой обороны;

г) судами кассационной и надзорной инстанции переквалифицировано со ст. 102, 103 УК на ст. 105 УК преступления 10,7 % ранее осужденных за более опасные виды умышленного убийства без смягчающих обстоятельств[90]90
  Истомин А. Ф. Ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны (уголовно-правовые и криминалистические аспекты): Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1995. С. 7–8.


[Закрыть].

Наше исследование, проведенное в условиях действия УК РФ 1996 г., показало практически аналогичную картину в определении следственными и судебными органами ситуаций необходимой обороны.

8. Иные ошибки в квалификации общественно опасных деяний.

Проведенное нами исследование показало, что в практической деятельности допускаются следующие ошибки при квалификации преступлений:

– «завышение» следователем квалификации (70,9 % случаев);

– неправильное определение объекта преступного посягательства (6,3 %);

– неправильное определение формы вины (6,2 %);

– неправильное применение правил неоднократности, совокупности, рецидива преступлений (5,8 %);

– неправильное определение соучастия в преступлении (5,6 %);

– иные (неправильное определение обстоятельств, исключающих преступность деяния, оконченность-неоконченность преступления и т. д. – 5,2 %).

Учитывая, что проблемы правильной квалификации являются предметом уголовно-правовых исследований ученых юристов, специализирующихся в области уголовного права, мы коснемся лишь самой распространенной ошибки в квалификации, допускаемой подчас следователем и даже прокурором сознательно – «завышения» квалификации деяния.

Начнем с того, что квалификация уголовно наказуемого деяния, данная следователем, является всегда предварительной. Ее могут исправить прокурор, суд (судья) при дальнейшем продвижении дела на соответствующих этапах уголовного процесса.

Однако существование правила «запрета поворота к худшему» при переквалификации уголовно наказуемого деяния порождает ситуации появления в деле следственных ошибок, исправление которых при утверждении обвинительного заключения прокурором и в суде без возвращения уголовного дела на дополнительное расследование становится невозможным.

Ученые процессуалисты, поддерживающие существование подобного правила, обосновывают его целесообразность и ценность тем, что оно обеспечивает обвиняемому право на защиту, так как при существенном изменении обвинения (как по объему, так и по квалификации в сторону их увеличения) обвиняемый оказывается не готовым к защите.