Текст книги "Контакт"

Глава 7

Я включил датчики движения, добавил тепловой датчик, но никого не увидел. В одном я уверен: раз Кирилл говорит, что к нам кто-то приближается, так оно и есть. И я положил руку на рукоять электромагнитного пистолета.

Внезапно справа вдалеке я заметил неясные фигуры. Посмотрев налево, увидел еще нескольких существ.

– Они пытаются окружить нас, отступаем к выходу, – скомандовал Кирилл.

Мы беспорядочной толпой пошли к выходу, спецназовцы же, выставив рельсотроны, водили дулами из стороны в сторону. Я обнаружил уже около десятка целей. Они были достаточно близко, поэтому я убрал тепловой фильтр, оставив лишь режим ночного видения. Все вокруг окрасилось в зеленоватый цвет, и я наконец смог разглядеть их. Высокие твари, ходящие на четырех конечностях, оканчивающихся массивными острыми когтями. Голая кожа натянута поверх скелета, ребра на боках выпирают так, что, кажется, вот-вот порвут кожу, зубастые пасти хищно раскрыты, огромные глаза с удлиненными, как у змей, зрачками неотрывно следят за нами.

– Что за хрень? – воскликнул Рустам.

– Инопланетяне? – предположил Джеймс.

– Вот и ваш выход, заместитель премьера. Давайте-ка установите с ними контакт, – раздался голос Кшиштофа. Похоже, астрофизик совсем не боится и его эта ситуация только забавляет.

Мы уже почти дошли до выхода, когда твари, поняв, что мы вот-вот уйдем, протяжно запищали. Их писк напоминал скрежет гвоздя, которым скребут по металлу. Они ринулись на нас. Спецназовцы дружно дали залп. Стальные трехграммовые шарики, разогнанные до пяти километров в секунду, с легкостью стали разрывать тела нападающих, отрубать конечности, превращать в кровавое месиво голову. Мое сердце запрыгало в груди, я поднял пистолет, прицелился. Одна из тварей, используя сигарообразный гравилет как прикрытие, обошла спецназовцев и выскочила на нас. Мой пистолет плюнул металлическим шариком прямо в раскрытую пасть. Тварь перевернулась в воздухе и шлепнулась на пол.

– Отличная работа, Алексей, – раздался в общем канале голос Кирилла.

– Мог бы и прикрыть, – буркнул я.

– Я знал, что ты попадешь, потому и не стал отвлекаться.

И правда – спецназовец стоял ко мне спиной, даже не повернулся, продолжая отстреливать оставшихся противников.

Через минуту все было кончено. Два десятка тварей валялись по всему ангару.

– Что же делать? Боже, мы всех их перебили! – услышали мы панический голос Джеймса Брауна.

– Не беспокойтесь. Это были какие-то дикие инопланетные животные. К тому же мы защищались, – попытался успокоить его спецназовец.

Я подошел к убитому мной монстру. Яркий луч фонарика, расположенного на шлеме, прорезал тьму ангара и упал круглым пятном на тело поверженного.

– Хороший выстрел, – заметила Валентина.

Я и сам увидел, что шарик прошел сквозь череп врага, выбив затылочную кость. У твари коричневая, блестящая кожа с желтой пигментацией, состоящая из чешуек, как у ящерицы. Из раны на пол стекала голубая кровь.

– Пока ничего не чувствую, – сказал Кирилл. – Можете расслабиться.

Бой оказался яростным и скоротечным. И пусть он окончился легкой победой, но у меня до сих пор колотилось сердце. Я, разумеется, осознавал, что этой твари было бы тяжеловато вскрыть мой скафандр или как-то навредить мне, не говоря о том, что спецназовцы в боевой броне с рельсотронами сумели бы меня защитить, но все равно страх не отступал.

– Фу-ух, давно не приходилось использовать его в деле, – произнес один из спецназовцев, взвесив в руке рельсотрон.

Он подошел к одной из тварей, пнул носком ботинка развороченную морду.

Наконец я отошел от шока. Страх, до этого державший меня мертвой хваткой, слегка ослабел. Я глубоко вздохнул.

– Итак, предлагаю пока наше проникновение закончить. Надо расширить площадку для лифта наверху и здесь, а также взять еще двух спецназовцев. Тела монстров погрузим и отправим на базу для изучения. Алексей, что по воздуху?

– Минуту, – откликнулся я.

Нажав кнопку на рукаве, я активизировал маленький прибор-анализатор. Тут же в левом углу забрала увидел полученные результаты.

– По объему: азот – 77 %, кислород – 19,5 %, аргон 1 %, углекислый газ 0,09 %. Неон, криптон, метан, гелий, водород и ксенон – состав, примерно идентичный земному, разве что водорода чуть больше. Воздух, почти как на Земле. Влажный, как в джунглях. Углекислого газа много, и плотность воздуха низкая, примерно как на Земле на высоте пяти километров, – произнес я.

– О, так тут можно спокойно дышать? – удивленно спросил один из спецназовцев.

– Стоять! – резко воскликнул я, увидев, что парень потянулся к шлему. – Скафандры не снимать. Я только проанализировал состав воздуха. Какие тут могут быть микробы и вирусы – неизвестно. Хочешь что-то подхватить?

– Нет, – стушевавшись, произнес боец, – простите.

Я достал специальный прибор для забора воздуха. Нажал кнопку, раздалось легкое гудение. Прибор втянул в себя воздух и затих. Тем временем инженеры с интересом стали рассматривать гравилет, о чем-то переговариваясь. К ним присоединился и Кшиштоф. Видимо, хотят взять один да разобрать.

– Если хотите разбирать иноземный гравилет, то делайте это где-нибудь вне базы, – сипло проворчал Джеймс, наконец пришедший в себя.

– Почему это? – спросил Вадим.

– А вдруг он рванет? – сказал Джеймс.

– Скажете тоже! Конечно, у инопланетян мышление может быть иным, но они же не идиоты, чтобы запихивать в ангар технику, которая может взорваться, – засмеялся Кшиштоф.

– Так, пакуемся, и на базу, – распорядился Вадим. – Того, что мы тут набрали, хватит для первоначального анализа. Нужно получше изучить этих тварей, чтобы понять, с кем имеем дело, прежде чем продвигаться дальше. Кирилл, оставь тут двоих на охрану, пусть следят за выходом. При прямой опасности пусть открывают огонь на поражение.

– Так! Стоп! – резко воскликнул Джеймс.

Возглас заместителя председателя правительства был настолько громким, что все присутствующие разом оглянулись на одинокую фигуру чиновника. Свет от нескольких нашлемных фонарей пересекся на его фигуре, освещая ее со всех сторон. Создалось впечатление, что Джеймс – некая поп-звезда на сольном концерте.

– Хватит стрельбы! Мы и так натворили черт знает что! Вскрыли обшивку, сбили дрон, расстреляли животных. Я бы, например, не хотел, чтобы кто-то внезапно расстрелял мою машину, ворвался в дом и убил бы моего бульдога Ричарда.

– Джеймс, давайте не будем вступать в перепалку. Я как главный инженер являюсь еще и заместителем начальника станции. А значит, здесь, на спутнике, я руковожу экспедицией.

– А я ответственен за всю экспедицию в целом. В конце концов за ее удачу или неудачу отвечаю я. И руковожу всей операцией тоже я. И не вам потом отчитываться перед депутатами, советом Федерации, министрами, председателем и генеральным секретарем. Так что открывать огонь на поражение я запрещаю. В случае реальной опасности – отступайте! На этом все.

Один из инженеров отправился к лифту, чтобы встретить двух спецназовцев и еще одну антигравитационную платформу.

– Алексей, сколько вам понадобится трупов для изучения? – спросил Джеймс.

– Думаю, два или три. В зависимости от ран. Пули тут рвали тела, у разных трупов могут быть целыми разные органы. Хотелось бы иметь в наличии все органы. Только вот я все-таки не медик, пусть и профильно изучал воздействие разных вирусов на органы человека.

– Не беспокойтесь, сегодня должен прилететь Павел Логинов, наш врач. Он поможет вам с вскрытием и изучением, – раздался голос Вадима. – Придется забирать все в несколько заходов. Резак оставим здесь, мало ли где опять придется что-то прорезать. Погрузим на одну платформу гравилет, на другую – трупы этих тварей.

Слушая его распоряжения, я глянул в сторону Валентины, что расхаживала по ангару и сканировала всевозможные надписи: то жестяную табличку на стенке у самого входа, то надписи на гравилетах, короче – все, что хоть чем-то напоминало инопланетные буквы.

Я собирался поближе осмотреть трупы, дожидаясь, когда прибудет еще одна антигравитационная платформа, и тут в общем канале раздался удивленный возглас Валентины:

– Идите сюда, вы должны это видеть!

Удивленно переглядываясь, все, кроме спецназовцев, поспешили к девушке. Она застыла у небольшой стенки, пятно света освещало небольшую голограмму в виде таблички. На ней все те же непонятные то ли иероглифы, то ли клинопись, но палец Валентины указывал в самый низ таблички, где четкими буквами на всем понятном стандартном федеративном языке землян написано: «Люди, мы прибыли с миром».

Я внимательно вгляделся в изображение клетки, решив изучать кожу существа, пока не прибудет Павел Логинов. А уж вместе с ним мы приступим к вскрытию и изучению органов.

Слева работала небольшая машина, проводящая анализ крови. Я отвлекся от изучения строения клетки, перевел взгляд на высветившиеся показатели, попытался сосредоточиться на цифрах, но мысли то и дело возвращались к надписи на федеративном языке. Сам язык был разработан после войны с машинами, дабы наладить общение между разрозненными народами. Местные языки никуда не исчезли, остались и русский, и немецкий, и китайский, и английский, и французский, и многие другие, но наряду с ними теперь имелся еще и федеративный.

Если вспомнить о том, что основатель «Свидетелей первого контакта» проник в прошлое далекой инопланетной цивилизации и общался с ее представителями, то получается, он не только рассказал о координатах нашей планеты, но и о языке? Тогда встает другой вопрос, а насколько далеко в прошлое он отправился? Ведь если учесть, что корабль находится подо льдом тысячу лет, то инопланетяне должны были прилететь именно тысячу лет назад, но в то время не существовало как федерации, так и федеративного языка Земли. Значит, пришельцы рассчитывали прибыть в то время, когда такой язык уже существует, и это значит, что корабль лежит во льдах лет тридцать-сорок – именно столько лет назад федеративный язык стал использоваться повсеместно.

Только вот исследователи утверждают, что корабль больше тысячи лет пролежал подо льдом. И тут два варианта: либо корабль прилетел недавно, и исследователи ошиблись, либо Амар Джутхани настолько сглупил, что не подумал, что тысячу лет назад еще не было федеративного языка, и дал знание о нем, вместо того чтобы дать какой-нибудь язык прошлого – английский, например, или испанский.

По крайней мере у Валентины появилась зацепка. Чуть ниже надписи на федеративном был еще ряд букв. Как предположила Валентина, это может быть что-то типа транскрипции, а еще ниже может быть перевод фразы на язык пришельцев. В общем, наличие переведенной фразы с нашего языка на инопланетный поможет изучению языка пришельцев. Эти фразы можно использовать как ключ в расшифровке остальных надписей. Сейчас Валентина засела за компьютер и, судя по светящимся голограммам, тщательно изучала текст, сортируя похожие символы. Будучи языковедом и этнографом, она посвятила много лет изучению древних языков и народов, на них говоривших. Неудивительно, что такого специалиста пригласили для исследования. Возможность изучить язык инопланетян – очень важная вещь в установлении контакта.

Чуть в стороне Кшиштоф вместе с инженерами с азартом разбирал гравилет.

Двери лаборатории раскрылись, и в помещение вошел высокий черноволосый мужчина.

– С прибытием, Павел, – поприветствовал вошедшего Вадим.

– Тут, говорят, пришельца принесли.

– Не одного, а целых трех. Вон там. Пойдем.

Вадим подвел врача ко мне.

– Алексей Большаков, – пожав ему руку, представился я.

– Павел Логинов, приятно познакомиться, – произнес врач. – Сейчас я переоденусь, и приступим.

Похоже, он предпочитает не откладывать дело в долгий ящик. Спустя пять минут уже в халате, перчатках и с небольшим чемоданчиком, он подошел к лежащему на металлическом столике трупу. Еще две твари лежат в специальных мешках рядом. Когда придет их очередь – распакуем.

– Итак, что у нас уже есть? – спросил Павел.

– Я провел анализ крови и осмотрел клетки кожи. Что по крови, то голубой цвет объясняется наличием в ее составе меди. В общем, вместо гемоглобина в крови присутствует гемоцианин. Еще раньше я провел анализ воздуха на корабле. В нем водорода чуть больше, чем на Земле, кислорода на процент меньше, чем в земном воздухе, а сама атмосфера разрежена. Плотность воздуха соответствует плотности воздуха на Земле на высоте пять километров.

– Еще что-то?

– По своей структуре кожа тварей напоминает кожу ящериц. Остальное узнаем после вскрытия.

– Хорошо, приступим.

– Алексей, чем порадуете? – спросил Джеймс.

С момента вскрытия прошло три часа. На каждое тело мы тратили по часу, тщательно вскрывая трупы, потроша их и документируя найденное. Органы существ сейчас плавают в небольших прозрачных банках.

– Выяснилось, что это не разумные животные. Огромные ящеры, чем-то напоминающие варанов, только проворней и тела не так удлинены. У них отсутствуют хвосты. Кожа – как у ящерицы, типичное для пресмыкающихся трехкамерное сердце с неполной перегородкой, из-за чего кровь смешивается. В крови вместо железа – медь. Еще один отличительный признак – длинные лапы, позволяющие быстро перемещаться. Мозг маленький, с грецкий орех, отчего мы с Павлом сделали вывод, что они неразумны.

Джеймс еле заметно выдохнул. Похоже, он сильно переживал, полагая, что это – наши братья по разуму.

– И все же это внеземная жизнь. Великое открытие, – закончил я. – Сейчас мы ведем анализ ДНК. Но могу сказать точно, прибудь они на Землю, – смогли бы выжить в наших тропиках, субтропиках и даже в средней полосе. Также я проанализировал состав воздуха. Обнаружены внеземные микроорганизмы, бактерии и вирусы.

– Насколько они опасны для людей?

– Никакой опасности не представляют. Со всеми справится наша иммунная система. После генных модификаций она очень быстро адаптируется к новым угрозам. К тому же большинство бактерий и вирусов просто не опасны для нас. Ведь даже на Земле некоторые заболевания человека совсем не опасны для животных и наоборот. Так что даже без генной модификации риск чем-либо заболеть был бы минимальным.

– Почему это так?

– Понимаете, вирусы и бактерии не оторваны от реальности, они также приспосабливаются к организмам, в которых паразитируют или разрушают. Эти организмы в процессе эволюции вырабатывают иммунитет, и бактерии или вирусы также вынуждены эволюционировать следом. Так что большинство вирусов подстроено под определенные организмы и совсем не страшны для других.

– Значит, ничего ужасного не случится, если на корабле пришельцев мы будем без скафандров?

– Лучше, на всякий случай, поберечься. Ведь там может быть какой-нибудь ядовитый газ, к тому же я уже упоминал про разреженность атмосферы. Пусть ходят в скафандрах, но знают, что в случае чего их можно и снять.

– Хорошо.

Я выдохнул. Ну вот наконец трудовой день закончен, сейчас поем и пойду спать.

– Господин Джеймс! – донесся от узла связи встревоженный голос Рустама Аббаса.

– Что такое? – поинтересовался заместитель председателя правительства, обратив взор на всерьез встревоженного системного администратора.

– Только что пришло сообщение от спецназовцев. Вроде как они вступили в контакт. В контакт с инопланетянином!

Глава 8

– Быстро, связь мне! – воскликнул Джеймс, подскочив к Рустаму.

Системный администратор протянул было ему передатчик, но заместитель председателя правительства отмахнулся.

– Давай по общей. Здесь особо не перед кем секретничать.

Аббас кивнул, легко провел рукой над голограммой.

– Это база, говорит Джеймс Браун. Докладывайте!

– Вилфред Йоргенсен. Только что наблюдал, как в ангар зашел инопланетянин. К сожалению, картинку предоставить не могу, так как режим записи был отключен. Как и приказывали, огонь не открывали, но, заметив нас, инопланетянин ретировался.

– Опиши, как он выглядел, – попросил Вадим.

Джеймс нервно дернулся, но отчитывать главного инженера не стал.

– Высокий. На голову выше нас, худого телосложения, внешне схож с нами. Был одет в какую-то плотную одежду синего цвета. Подробней рассмотреть не удалось. Вооружен не был.

– Продолжайте наблюдение. В случае опасности отступайте, огонь не открывать, даже если увидите в его руках нечто, напоминающее оружие! Просто отступите! – приказал Джеймс.

– Будет исполнено, – произнес Вилфред.

Все-таки они живы. Нет, я подозревал, что пришельцы не погибли, но теперь это подтвердилось. Легкая дрожь появилась в руках, словно я намедни хорошо принял на грудь.

– Жаль, что он ушел, – сказал Джеймс и повернулся к Рустаму: – Дай передатчик и соедини со станцией. Нужно обсудить с Леонидом дальнейшие действия.

Я постоял еще некоторое время, но, поняв, что больше ничего интересного не будет, двинулся в сторону столовой. Внутри все дрожало, словно я сам воочию увидел пришельца. Только мысль о том, что мы наконец встретили живого представителя инопланетной расы, приводила в трепет. А я, дурак, чуть не сорвался и не улетел отсюда, послав все к чертям!

Ощущая себя Колумбом, первооткрывателем, что стоит на пороге новой эпохи, я ввалился в столовую, быстро набрал еды и уселся за ближайший стол. Глядя, как ложка в руке, дрожа, поднялась ко рту, я ругнулся, сжал ее покрепче и начал яростно хлебать суп.

– О, Алексей, уже ужинаешь? – раздался от входа знакомый голос Кшиштофа.

Он пришел в сопровождении инженеров. Спустя минуту уже вся компания сидела за моим столом.

– Как у тебя продвигаются дела? – спросил Кшиштоф.

– Ничего особенного. Мы перебили обычных представителей фауны иной планеты. Ящерица, только с голубой кровью. А как гравилет?

– Это и правда гравилет, только он отличается от наших более компактным и мощным антигравитационным двигателем, сделанным на технологически ином уровне. Его питает маленький реактор, который непонятно на чем работает и как вырабатывает электричество. Радиации нет, так что это точно не атомный реактор. Материал, из которого в основном сделаны детали, – разного рода сплавы меди.

– Странно, что они используют такой металл.

Инженеры и астрофизик переглянулись.

– Вот что значит ботаник. Да будет тебе известно, что та же бронза – знаешь, конечно, что это сплав меди, – в зависимости от марки может иметь плотность, как у стали, а также бронза – довольно тугоплавкий материал. Температура плавления может превышать тысячу градусов. Так что из сплавов меди можно получить довольно крепкие материалы.

– Вот как? Не знал, – произнес я растерянно.

Устало улыбнувшись, я доел суп, потом попрощался с инженерами и пошел в спальни. Принимать душ не было ни желания, ни сил. Так что, лишь слегка умывшись, я залез в одну из ячеек. И уже готовился уснуть, когда справа в стенке заметил прозрачный сейф, внутри которого расположился виртуальный коммуникатор в виде очков и небольшого ободка для головы. Поколебавшись лишь несколько секунд, все же решил достать его.

Вообще игры в виртуальной действительности с полным погружением строго ограничены по количеству заходов в виртуал и доступны лишь на Марсе в игровых центрах. Ведь такие выходы в несуществующее пространство сильно влияют на психику играющих: полное погружение создает иллюзию реальности происходящего, и злоупотребление погружениями впоследствии выливается в сложное психическое заболевание – человек перестает различать реальность и игру. И тогда, находясь уже в реальном мире, человек все еще продолжает думать, что вокруг игра.

После десятков инцидентов с убийствами и изнасилованиями возможность играть с полным погружением была сильно ограничена. В моей памяти еще свежи случаи самоубийств, когда люди, считая, что застряли в игре, рассчитывали, что, убив себя, смогут-таки выйти в реальность.

Кроме того, реалистичность игр с полным погружением способна перестраивать личность. Такой инструмент пригоден для формирования личности или изменения взгляда на жизнь. Если раньше в двадцатом веке для этого использовали книги и кинематограф, и все это называлось пропагандой, то, погрузив человека в виртуальную реальность, с ним можно сотворить все, что угодно, при этом он будет уверен, что все вокруг реально. К примеру, пережив в виртуале ужасы войны, он, выйдя из симуляции, может стать активным пацифистом. Или наоборот: если дать ему почувствовать вкус убийства, вкус жареной человеческой плоти, он может стать маньяком-каннибалом. Однако мы более-менее справились с этой проблемой.

Надев очки, я увидел перед собой тьму. Затем расслабил мысли, дабы системе легче было считать мои воспоминания для создания подробной симуляции.

– Что хотите, Алексей? – спросил приятный женский голос.

– Воспоминания, двенадцать лет назад. Шестое августа, пять часов после полудня по земному времени.

Тьма сменилась светом. Зрение не сразу адаптировалось, но вот я оказался в небе. Сижу в комфортном гравилете четыреста пятьдесят четвертой модели. Плавные линии гибрида самолета и машины, синяя блестящая краска, практичные и удобные кресла. На лобовом стекле отображается разного рода информация: температура, скорость, влажность воздуха и многое другое. Также имеется карта, красной точкой на ней отмечается положение гравилета.

– Мы уже прилетели? – раздался рядом мягкий и такой знакомый голос.

Я перевел взгляд, увидел сидящую на соседнем кресле Валентину. Длинные русые волосы заплетены в косу, большие чуть по-восточному раскосые глаза смотрят с теплотой и любовью.

– Почти. Два километра. Вон… уже можно увидеть дом.

Впереди на живописном пляже показалось высокое строение, рядом небольшая площадка для гравилета. Дом стоит обособленно от города, к нему даже не ведет дорога.

Впрочем, такое понятие, как проезжая полоса, давно исчезло. Остались лишь пешеходные и велосипедные дорожки, причем последние для любителей здорового образа жизни. Машины же заменены гравилетами. Благодаря множеству систем слежения и предупреждения, а также общим генетическим изменениям в организме человека число аварий упало до нескольких в год.

Генетические изменения коснулись не только ухода от старости, но и работы мозга. Память у людей существенно улучшилась, ускорилась работа нейронов, средний интеллект человека поднялся до ста пятидесяти айкью, а гениальными теперь считаются люди с айкью выше двух сотен. В связи с этим ускорилась реакция: мозг стал значительно быстрее обрабатывать информацию, в результате чего человек быстрее принимает решение. Современный землянин и человек двадцатого века – это как стремительный гепард и черепаха.

Ну и еще исчезло понятие «мегаполис». Люди теперь не селятся в огромных многоэтажках и многоквартирных домах, крупным считается город в пятьдесят тысяч человек. Да, попадаются еще крупные здания – но это в основном крупные институты и правительственные здания, а также космопорты. Да и людей на Земле стало меньше – около двух миллиардов.

Вот и я решил не селиться в городе, а жить в нескольких километрах от него. Учитывая, что мой гравилет может развивать скорость до восьмисот километров в час, до института, который расположен в городе ниже по побережью, лететь не более двух минут. Вылетел, пять минут, и уже переодеваюсь – нет тебе ни поворотов, ни светофоров, ни транспортного трафика, ни пешеходов. Также можно свободно слетать куда-нибудь, отдохнуть в выходные. Хочешь – в горы, хочешь – на другую часть континента, да хоть в Австралию на кенгуру посмотреть, хоть на Северный полюс – на белых медведей. Абсолютная свобода: ни границ, ни препятствий. Посадить гравилет можно где угодно, главное, чтобы была небольшая, более-менее ровная площадка пятиметрового диаметра. Колесный транспорт остался, наверное, только на Марсе – и то потому, что там на гравилетах особо не полетаешь, ибо города накрыты специальным огромным куполом, под которым только и может сохраняться воздух.

Гравилет плавно опустился на площадку. Мимо с протяжным криком пролетели чайки. Валентина проводила их взглядом, светло улыбаясь. Я же весь на нервах, хоть и стараюсь выглядеть беспечно. Надеюсь, что Алла и Роберт все приготовили.

На подходе к дому двери открылись самостоятельно. Замков как таковых тут нет, только автоматическая система, что сканирует мой образ и, распознав хозяина, пропускает внутрь.

– С возвращением, господин Алексей, госпожа Валентина, – слитно произнесли Алла и Роберт.

Моя прислуга: Алла – среднего возраста женщина, что, впрочем, никак не заметно по ней, с черными волосами, убранными в сложную прическу, работает горничной. Роберт – ее муж, стройный с пышными усами мужчина, выполняет обязанности повара. Работают они по контракту от института – так как трудочасы передавать между частными лицами нельзя, то и нанять их самостоятельно я не могу. Конечно, я мог бы нанять обслуживающий персонал, обратившись в специальную контору, которая и предоставила бы нужных работников. Но зачем заморачиваться этим, когда институт сам предоставляет уважаемым профессорам и ученым такие услуги?

– Прошу в гостиную, все готово, – произнесла Алла.

– Что готово? – с подозрением спросила Валентина, глянув на меня.

Я лишь улыбнулся и, обняв ее за талию, сделал приглашающий жест. Смущенно улыбнувшись, Валентина последовала приглашению. В гостиной накрыт праздничный стол. Голограмма придала гостиной образ какого-то древнего богатого поместья: под ногами дорогой ковер, сам стол из дерева, у стены горит камин, над которым висит трофей в виде оленьей головы, под потолком сверкает люстра. В комнате играет тихая скрипичная партия.

– Так непривычно видеть комнату такой, – произнесла девушка.

Я галантно отодвинул стул, Валентина с улыбкой села, воистину с достоинством королевы приняв мои ухаживания. Я уселся напротив. И правда, обычно комната выглядит иначе – строгий стиль с минимумом красок. Сейчас никто не красит стены и не покрывает их обоями – все заменяет голография. Вон там в углу старинная тумбочка только выглядит таковой, на самом деле она выполнена в строгом стиле с минимум изящества, но домашняя система накладывает на нее голограмму, создавая иллюзию старинной мебели. Так же и со стенами, и с полом, и со столом. Сейчас входят в производство системы с тактильными ощущениями, не отличимыми от настоящих, а поговаривают и о новом шаге – разработке систем, когда голограмма будет не просто осязаема, но и материальна. То есть на созданный голографией стол можно будет поставить посуду, и она не упадет. Так что если это реализуют, то дома станут просто пустыми каменными коробками, а мебель будет создана при помощи голографии. Но это дело далекого будущего, а пока только вот так – поверх реальной мебели изображение старинной.

– Мне как-то даже неуютно в такой обстановке. Хоть бы предупредил, я бы тогда подобрала одежду согласно антуражу.

– Тогда это не было бы сюрпризом. Не беспокойся, ты органично вписываешься в окружающую обстановку.

Тем временем вошла Алла. Она успела переодеться в костюм горничной середины какого-нибудь восемнадцатого века: черное платье, отделанное белым кружевным воротником и манжетами, поверх белый фартук, завязанный сзади на пышный бант, в волосах у нее появилась кружевная наколка – головной убор горничных. Она внесла поднос и стала быстро расставлять дымящиеся блюда.

Я не стал откладывать дело в долгий ящик. Дождавшись, когда служанка покинет комнату, открыл бутылку с вином, разлил рубиновую жидкость по бокалам. Достать алкоголь было чрезвычайно проблематично, ибо сейчас его мало потребляют, а значит, и производят. Я в общем-то и не хотел покупать вино, но решил, что оно хорошо впишется в созданную мною обстановку и общую атмосферу.

– Прежде чем мы поднимем бокалы, я хотел бы тебе кое-что сказать, – произнес я, чувствуя, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди.

Валентине, похоже, передалось мое волнение, ее щечки запылали, а глазки заблестели.

– Что? – с легкой дрожью в голосе спросила она.

Я достал маленький футлярчик, подошел к ней, встал на одно колено и, приоткрыв крышку, тихо произнес:

– Валентина, мы вместе уже полгода. Когда мы в первый раз встретились, меня словно поразило громом. Это была любовь с первого взгляда. И за это время она только усилилась. Валентина… ты выйдешь за меня?

Девушка прикрыла лицо ладошками.

– Боже, ты просто неисправимый романтик! Даже откопал из прошлого такой древний обычай, как предложение руки и сердца. Я действительно тронута, – прошептала она.

– Так что ты ответишь?

– Конечно, да!

Дрожащими руками я с трудом надел на ее палец золотое с бриллиантом колечко. Стоило ему заблестеть на пальце, как Валентина поднялась со своего места, я также встал в полный рост. Сначала мы обнялись, я почувствовал, как ее сердце с шумом бьется в груди, и с удивлением понял, что у нас один ритм, а потом наши губы слились в долгом поцелуе.

Я резко открыл глаза. Уже и не помню, на каком месте воспоминаний провалился в сон. Возможно, уснул в самом начале, и мне приснился тот день, а может, уже после того, как просмотрел воспоминания. Виртуальные очки все еще на мне…

Аккуратно сняв их и уложив в сейф, я выбрался из ячейки со смешанными чувствами. С одной стороны, я хорошо выспался и полон сил, с другой – свежие воспоминания о Валентине вновь всколыхнули приглушенные чувства.

Завтрак прошел буднично. Спецназовцы опять шумели, Кшиштоф с жаром спорил о чем-то с инженерами, я же сидел, словно в воду опущенный, и вяло ел печенье, запивая чаем. Время до выхода пролетело как-то незаметно. Стоило мне покинуть базу, как мысли о прошлом наконец покинули голову, и я смог сосредоточиться на предстоящем. Нашу исследовательскую группу сопровождали четверо спецназовцев, в их числе капитан Луи Бастьен, еще четверо ждали внизу у входа. Только трое его подчиненных остались на базе. У двоих из них сейчас отдых после ночной смены.

И вновь инопланетный корабль предстал передо мной во всем своем великолепии: огромный, белоснежный и блестящий. Четверо спецназовцев со скучающим видом стояли у входа в корабль.

– За время наблюдения ничего странного не произошло, – раздался в общем канале связи доклад Кирилла.

– Хорошо. Приготовьтесь к проникновению. Кирилл, ты и Вилфред пойдете с нами, Николай и Акира остаются снаружи.

Мы осторожно вступили в ангар. С нами шли шестеро бойцов, считая и капитана Луи Бастьена. Помимо рельсотронов они запаслись несколькими гранатами. Также на антигравитационной платформе мы вновь перевозили резак – мало ли, вдруг понадобится открыть какие-нибудь двери. Рустам захватил уже не один дрон, а целых три как на случай поломки, так и для того, чтобы исследовать несколько помещений одновременно.

Ангар встретил нас мрачной, гнетущей атмосферой. Трупы напавших вчера ящероподобных сложили в кучку в углу, но засохшая голубая кровь осталась на полу. Вспомнив произошедшее вчера, я нервно поежился. Не хотелось бы нарваться на еще одну такую группу монстров. Надеюсь, Кирилл вовремя их почувствует.