Текст книги "Сохранение жизни человечества"

Идеи А. Н. Китова воспринял и развил академик В. М. Глушков, который в 1962 г. заручился поддержкой Председателя СМ СССР А. Н. Косыгина. С этого времени началась масштабная компания по созданию автоматизированных систем управления (АСУ) в ведомствах и на предприятиях, которая продолжалась практически до конца существования СССР.

Под руководством В. М. Глушкова был разработан предэскизный проект единой государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ), который с 1970 г. стали называть общегосударственной автоматизированной системой учета и обработки информации (ОГАС). ОГАС представлялся в качестве трехуровневой компьютерной сети с вычислительным центром в Москве, до 200 центров среднего уровня в других крупных городах и до 20 000 локальных терминалов в экономически значимых местах, обменивающиеся информацией в реальном времени с использованием существующей телефонной сети. В.М Глушков предложил также применить данную систему для перевода СССР в новый тип экономики с использованием системы электронных платежей, излагал идеи применения компьютерной сети для информационного обеспечения научно-технического прогресса, создания электронных библиотек, что было значительно позже реализовано с созданием сети Интернет. Его просветительные лекции перед студентами были как фантастика, которая сбылась после его жизни.

В.М Глушков предлагал высшему руководству не реформу основ управления, а мощный инструмент, обеспечивающий эффективность существующего планового ведения хозяйства и развитие научно-технического прогресса.

Реализация проекта ОГАС была угрозой неконтролируемой власти номенклатуры.

Опасность создания системы ОГАС и совершенствования методологии планирования для конкуренции экономик и общественных систем социализма и капитализма в полной мере осознали на Западе. За рубежом и в СССР была организована массированная компания дискредитации идеи проекта ОГАС и возможностей централизованного планирования. В «Вашингтон пост» публикуется статья «Перфокарта управляет Кремлем», в которой говорилось, что академик В. Н. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами. В советской газете «Известия» печатается статья Ю. Мильнера, в которой говорится, что спрос на вычислительную технику в США начал падать, и что для ее использования необходимо перестроить всю систему управления. Ряд советских экономистов, побывавших в командировках в США, пишут в ЦК КПСС докладные записки, в которых использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивается к моде на абстрактную живопись. Экономист В. В. Леонтьев заявляет, что решение уравнений межотраслевого баланса невозможно, и через некоторое время становится нобелевским лауреатом.

Получая массированную информацию психологического и технического характера, дискредитирующую создание системы автоматизации управления экономикой и применения научных методов планирования, видя угрозу своей монопольной власти, преследуя свои частные эгоистические интересы, неспособное к глубокому осмысливанию перспектив руководство страны отказалось от внедрение системы ОГАС.

Очень характерным примером является вопрос начальника главного политического управления Советской Армии на предложение А. И. Китова и его соратников по созданию единой сети вычислительных машин для управления армией и экономикой – «А где здесь в вашей машине руководящая роль партии?». Проект не был принят, в генштабе появился новый пунктик политработы – борьба с технократами внутри армии. В 1961 году основная часть полковников-технократов была демобилизована до окончания нормативного срока службы.

Отвергнув возможность кардинального совершенствования планирования и оперативного управления экономикой, высшее руководство пошло по пути экспериментов структурной реорганизации бюрократических органов хозяйственного управления и так называемой либерализации экономики с внесением элементов рынка в социалистическое производство. Возникают предложения введения элементов капиталистической системы хозяйствования – товарно-денежных отношений, хозрасчета и конкуренции на уровне предприятий, что по мнению авторов этих предложений обеспечит повышение экономической заинтересованности предприятий в росте объемов и качества выпускаемой продукции.

При Н. С. Хрущеве производится децентрализация управления с переносом акцента управления в регионы. После очевидного провала данной реорганизации, нанесшей ущерб развитию экономики, начинается обратный процесс централизации управления. Количество директивных показателей в народнохозяйственных планах и номенклатуры фондируемой продукции то увеличивается, то уменьшается. Идут эксперименты управления, проводимые все больше деградирующей системой центрального управления страны.

Следствием неэффективного планирования и оперативного управления были дисбалансы развития отраслей, диспропорции выпуска продукции, приводящие к торможению роста экономики и качества жизни населения.

В 1965 году проводится эксперимент проведения так называемой экономической реформы Косыгина – Либермана. Данный эксперимент, проведенный по недомыслию руководителей и, вполне возможно, сознательно для нанесения ущерба, его теневыми инициаторами и исполнителями, нанес очередной удар по темпам роста экономики СССР и системе управления хозяйством.

Основными разрушительными новациями «реформы» были введение в качестве главных обобщающих показателей работы предприятий и отраслей прибыли и рентабельности продукции по отношению к стоимости основных оборотных фондов и исключение таких качественных показателей, как уровень производительности труда, себестоимость продукции, численность работников и средняя заработная плата. Уровень прибыли и рентабельности принимаются в качестве основных показателей при формировании коллективных видов материального стимулирования.

Перечисленные изменения показателей работы усилили существовавшие и ранее возможности обхода государственных и общественных интересов в целях выгоды коллектива предприятия и, особенно, для его руководства. Простая связь материального стимулирования с прибылью приводит к росту оптовых цен и нарушению выпуска планового ассортимента. «Реформа» наносила удар по основам социализма, дала толчок групповому эгоизму, завышению цен, сокращению производства дешевых, но нужных людям товаров. Дисбаланс роста заработной платы и выпуска потребительских товаров обусловил появление бытового дефицита, являющегося почвой для роста паразитарных проявлений в системе управления, торговле и расширения теневой экономики. Погоня за сиюминутной прибылью привела к замедлению научно-технического прогресса и роста производительности труда.

«Косыгинская реформа» создала условия для узаконенного вредительства и неформальной приватизации предприятий их руководством, нанесла сильный удар по идеологическим и нравственным основам социалистического общества. Экономической науке и практике был подан сигнал о заимствовании капиталистических методов хозяйствования.

Несмотря на ограниченный интеллектуальный уровень государственного руководства, допустившего реализацию такой «реформы», в СССР еще оставались достаточно мощные механизмы, которые не дали разрушиться советской экономике под воздействием эгоистических действий хозяйственных руководителей.

Через некоторое время высшее советское руководство пусть и с большим опозданием свернуло «косыгинскую реформу» и исправило самые очевидные просчеты управления.

С начала 1970-х годов опять начинается усиление централизации управления, акценты экономической политики смещается с мер материального стимулирования и самостоятельности предприятий в сторону улучшения планирования и централизованного управления. К директивным показателям в промышленности дополнительно вводятся: производительность труда, объем валовой продукции, задания тяжелой промышленности по выпуску предметов потребления, задания по повышению качества продукции, по затратам сырья и топлива на единицу продукции в стоимостном выражении, объем фондов экономического стимулирования. Как показала дальнейшая практика, введение данных, ценных по своей сути для повышения эффективности работы промышленных предприятий и экономики страны показателей, не принесло должного результата. Руководство предприятий, получившие в предшествующий период «либерализации» экономики прививку группового эгоизма, научилось при попустительстве вышестоящих организаций обходить их выполнение путем различных ухищрений и искажений отчетности.

Плановые органы и советские ученые-экономисты с начала 1970-х годов ищут новые методы совершенствования управления экономикой. Начинают внедряться заимствованные из практики хозяйствования и управления капиталистических стран системный анализ и программно-целевой подход в планировании. Было потрачено время, расходованы материальные и трудовые ресурсы, но последующая практика показала неэффективность данных методов в решении задачи управления социалистической экономикой.

Возобновляется интерес к предложениям В. М. Глушкова, которые находят поддержку одного из авторитетнейших руководителей СССР – главы военно-промышленного комплекса Д. Ф. Устинова. По распоряжению Д. Ф. Устинова во всех оборонных министерствах образуются институты по созданию отраслевых АСУ, методическое руководство которыми осуществляет В. М. Глушков. Для общего руководства внедрением АСУ создается Межведомственный комитет оборонных министерств и Совет директоров головных институтов. Институт кибернетики АН Украины начинает разрабатывать АСУ для предприятий военного и гражданского назначения.

В конце 1960-х годов интерес к идеям В. М. Глушкова проявляется и у высшего руководства СССР. Была образована комиссия с участием В. М. Глушкова по разработке концепции создания системы централизованного управления экономикой страны на базе сети вычислительных машин. Задача создания ОГАС записана в решениях 24-го съезда КПСС.

В. М. Глушков предлагает организовать работу по примеру Спецкомитета для решения в 1940-50-е годы атомной проблемы. Предложение не принимается, проект начинает реализовываться обычным бюрократическим способом, идея комплексного управления экономикой с применением научных методов оптимизации размывается, проект «техницизируется» и сводится к созданию Государственной сети вычислительных центров. Разработка новых математических моделей и алгоритмов управления экономикой не ведется, имеющиеся наработки советских ученых не принимаются. ОГАС без алгоритмов планирования и управления – это только система сбора объективной информации, одна из частей системы управления экономики.

Работы по созданию ОГАС шли медленно, бессистемно, основное внимание было переключено на решение не экономических задач, а задач управления технологическими процессами. Огромные вложения в локальные АСУ различного назначения существенного для экономики позитивного результата не принесли. На предприятиях с высоким интеллектуальным уровнем и созидательной способностью руководителя, определенного слоя управленцев и инженеров АСУ приносили несомненную пользу, на многих других были практически бесполезным балластом, отвлекающим дополнительно финансовые и трудовые ресурсы.

Объявив о необходимости создания автоматизированной системы централизованного управления экономикой высшее руководства страны сделало все, чтобы она не была создана. Окончательно проект был похоронен со смертью В. Н. Глушкова в 1982 году.

Отказавшись от реализации проекта ОГАС и применения научных методов планирования и управления экономикой деградирующее советское руководство упустило возможность перехода в созидательное будущее.

Система экономического управления перестала развиваться и все больше не соответствовала потребностям растущей экономики в условиях научно-технического прогресса. Отдельные попытки совершенствования носили либо декларативный, либо косметический характер. Экономика работала по инерции движения, заданного еще в 1940 – 1950-е годы.

Система управления стала крайне забюрократизированной. Шел процесс постоянных согласований и составления отчетов. До бессмысленных масштабов выросла система фондирования. Все это делалось вручную. Вместо реального управления и созидательного труда огромное количество людей занималось бюрократической работой с бумажками.

Деградация и системы управления постепенно спускалось с высших эшелонов власти к низшим. Постепенно снижалась требовательность и система наказаний за просчеты и неисполнительность руководителей. За нанесение руководителем экономического ущерба до смерти И. В. Сталина было уголовное наказание вплоть до расстрела, в 1950-е годы снимали с работы с возможными тяжёлыми последствиями для карьеры, в 1960-е годы – стали перемещать на другую работу, затем наказание дошло до вынесения выговоров, не имеющих практически никакого значения для карьеры и материального благополучия (наказание без наказания).

На уровне предприятий и некоторых министерств еще были созидательные инициативные руководители, которые работали так, как было заведено еще при И. В. Сталине – по двенадцать часов в сутки, с требовательностью к подчиненным, с ответственностью за выполнение плана и развитие. Однако постепенно их заменяли руководители паразитарного склада, которые освоили правила «бесконфликтного» управления, жили спокойно, проводя время в командировках, на мероприятиях и в саунах, а работа предприятия держалась на нижестоящих руководителях служб, подразделениях, цехов, основной состав которых формировался за счет выходцев из простого народа.

Сложившаяся в 1960 – 1970-е годы система управления СССР уже была ни командной, ни социалистической. В начале 1970-х плановая экономика СССР фактически прекратила свое существование, на смену ей пришла «согласительная» экономика, которую пытались модернизировать капиталистическими методами.

К началу 1960-х годов в СССР был создан высокий научно-технический потенциал (НТП), игравший важную роль в развитии экономики и оборонной способности страны. Большую часть научных и конструкторских коллективов в это время составляли квалифицированные, инициативные, способные к творчеству сотрудники. Наука и сфера разработки новой техники и технологий были очень престижными областями деятельности, в которые стремилась наиболее способная созидательная часть граждан страны. Уровень заработной платы ученых и средней заработной платы научных сотрудников, конструкторов и проектировщиков был достаточно высокими по отношению к другим категориям граждан СССР. В создании и постановке на производство новой сложной техники большую роль играл институт генеральных конструкторов, обладавших достаточно большими правами и полномочиями.

Благодаря высокому престижу ученых и инженеров, хорошей системе материального стимулирования, направленной на достижение результатов и их последующее использование в народном хозяйстве, высокому уровню образования и подготовки научных кадров, советская наука достигла выдающихся результатов, особенно в области естественных и технических наук. СССР стал второй по мощи научной державой в мире.

Научно-технический потенциал СССР был ориентирован на исследования по всем направлениям знаний. При этом вследствие необходимости обеспечения безопасности страны от внешнего вторжения большая часть затрат на НИОКР направлялись на военные цели.

С конца 50-х годов начинается экстенсивный рост науки. Вплоть до начала развала СССР растет количество персонала, занятого научными исследованиями и разработками, увеличивается финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР).

Наиболее интенсивный рост численности был в 1960-е годы – с 354,2 тыс. в 1960 г. до 927,7 в 1970 г. (рост 262%). В 1985 г. в СССР была четверть научных сотрудников мира – 1463,8 тыс. (1,3% трудоспособного населения), в 1990 г. – 1985,1 тыс. (1,8% трудоспособного населения, рост 560% к 1960 г.). Основная часть научно-технического персонала была сосредоточена в сфере прикладных научных исследований и разработок.

Постоянно росло финансирование НИОКР – с 3,9 млрд. руб. – 2,7% национального дохода в 1960 г. до 11,7 млрд. руб. – 4,0% национального дохода в 1970 г. (рост 300%) и до 35,2 млрд. руб. – 5,0% национального дохода в 1990 г. (рост 903% к 1960г.).

Результаты в науке зависят в первую очередь не от численности, а от качества ученых и их мотивации. В каждой стране, в каждое время имеется ограниченное количество людей, способных для работы в науке, к решению сложных теоретических и прикладных задач. Для обеспечения научно-технического прогресса важно привлечь в науку и к конструкторско-проектной деятельности таких людей и обеспечить им максимально возможные условия созидательной работы. Быстрое увеличение в СССР численности работников науки не привело к качественному росту их состава. В научно-исследовательские, проектные институты и конструкторские бюро пришла масса людей мало способных или вообще не способных к созидательному творчеству. С одной стороны, для обеспечения результативности работы талантливых и просто способных творцов необходимы помощники, выполняющие вспомогательную работу, но, с другой стороны, при их излишнем количестве на них тратятся заработная плата в ущерб оплаты труда основных продуктивных созидателей и отвлекается время созидателей для обеспечения работой и контроля избыточного и малопродуктивного вспомогательного персонала.

Наличие в научном, научно-техническом, конструкторском коллективе людей с разными творческими способностями и разной квалификации совершенно естественно и необходимо. Каждый выполняет работу, соответствующую способностям, текущей квалификации и опыту, полученные результаты разной значимости обобщаются и объединяются более способными и талантливыми учеными и инженерами. В развитии науки и техники ценен каждый, даже не большой созидательный результат. Гении и таланты создают великие и значимые научные открытия и технические достижения на основании анализа и обобщения множества накопившихся небольших результатов, созданных другими, менее способными учеными, изобретателями, инженерами. Наличие же неспособного к созидательной работе балласта, особенно в руководстве, наносит развитию науки и техники только ущерб.

Уже после первого существенного увеличения численности научных сотрудников во второй половине 1950-х годов в составе научных и проектно-конструкторских коллективов появляется большое количество трудового балласта. По словам выдающегося ученого и инженера И. А. Полетаева после прихода нового пополнения основную работу, как и раньше выполнял прежний состав, новые сотрудники были мало способны к напряженному созидательному труду, много говорили в рабочее время на отвлеченные темы и были более склонны к «общественной работе», к выступлениям на различных собраниях. Соотношение числа работоспособных созидателей и балласта А. И. Полетаев оценивал в 1959 году шесть к четырем.

В 1980-е годы число настоящих ученых и способных к генерированию идей и выполнению творческой созидательной работы сотрудников научно-исследовательских, проектных институтов и конструкторских бюро было не более 10%. Остальные были подсобными работниками, либо балластом, пожирающим фонд заработной платы. Среди научного состава со учеными степенями в лучшем случае 10% были настоящими учеными, остальные были обладателями степеней, защитившими диссертации, соответствовавшие формальным требованиям. Причем писать и защищать им эти диссертации помогали сами настоящие ученые, не осознавая пагубность последствий.

Для эффективного развития науки и техники важно обеспечить направленное на результат моральное и материальное стимулирование, соответствующее вкладу каждого участника, и создать систему управления наукой, в которой руководить и принимать решения будут наиболее способные созидательные ученые, инженеры и конструкторы, которые очистят коллективы от паразитирующего балласта и обеспечат эффективное использование финансовых и трудовых ресурсов.

Сложившаяся к концу 1970-х годов система оплаты труда в отрасли научно-технического прогресса с уравниловкой и отсутствием возможности получения вознаграждения, соответствующего уровню достижений и вкладу исполнителя, перестала носить значимый стимулирующий характер. Научный сотрудник, инженер, конструктор мог получать оклад в соответствии с занимаемой должностью и максимум 6 окладов в год премии вне зависимости от значимости полученных результатов, занимаемая должность строго регламентировалась стажем работы. Размеры заработной платы научных сотрудников, инженеров и конструкторов стала меньше заработной платы многих категорий рабочих. Их престиж в обществе упал до очень низкого уровня.

В науке высших учебных заведений вообще сложилась ситуация, когда значительная часть преподавателей с ученой степенью, получив ученое звание доцента или профессора, переставали заниматься научной работой, паразитировали на труде выполнявших НИОКР ученых и инженеров, получая полставки научного сотрудника по хозяйственным договорам НИОКР. Не участвующий в развивающемся научно-техническом процессе созидания преподаватель терял квалификацию, отставал от требований времени, что наносило урон как науке, так и уровню обучения студентов.

Руководящие должности в научных коллективах все больше стали занимать не настоящие ученые, а обладатели ученых степеней. Такие «ученые», не были способны к генерации новых идей, не могли обеспечить подготовку научных кадров, дать направление деятельности руководимым ими аспирантам и молодым специалистам, передать им опыт и навыки работе в науке, что существенно ослабило уровень подготовки молодых ученых в самый важный период формирования и настройки их мозга на научную деятельность.

Управление научно-исследовательской и опытно-конструкторской деятельностью стало бюрократическим, нацеленным в соответствии с интересами превалирующего псевдонаучного руководства на освоение выделенных денег и выполнение плана, а не на получение новых результатов сверх установленного плана, который они сами формировали, а вышестоящее руководство просто утверждало в рамках имеющихся финансовых ресурсов. Получение премии зависело практически только от выполнения плана, поэтому руководитель добивался утверждения плана, который можно было гарантированно выполнить.

Непосредственные руководители и исполнители НИР и ОКР были заняты множеством не нужной бумажной работы, составлением планов, заявок на материальное обеспечение работ, множеством формальных согласований. В качестве примера можно привести эпизоды работы научного сотрудника ВУЗа периода 1970-1980-х годов. Для убытия в командировку он должен был сам подготовить приказ, командировочные документы, и сам лично подписать их у руководителя работ, заведующего кафедрой, декана, экономиста, главного бухгалтера, руководителя научно-исследовательского сектора и проректора по научной работе, выстоять в очереди в кабинетах руководителей, каждому подписанту объяснить необходимость командировки. Для того, чтобы купить, например, новые микросхемы или приборы, необходимые для выполнения НИОКР, научный сотрудник должен был сам обзвонить производителей, выяснить возможность покупки, оформить гарантийное письмо и подписать его, пройдя по приведенному выше кругу. Если кому-то из подписантов не понравилась в письме или приказе на командировку некая фраза, нужно было ее исправить, перепечатать письмо, приказ и пройти повторно сбор подписей. Оформление и подписание хозяйственного договора на выполнение НИР или ОКР было целой бюрократической эпопеей.

В сферу НИОКР проникли и укрепились явления социального паразитирования как на уровне руководства, так и в среде исполнителей.

Отсутствие напряженных планов и материальных стимулов создания дополнительных научных и технических разработок приводило к недогрузке исполнителей. Созидательные работники использовали свободное время для своего развития и перспективных на их понимание наработок. Малоспособные и неспособные к творчеству работники просиживали на работе, занимаясь личными делами, читали литературу, газеты. Данная часть работников сферы НИОКР была наиболее восприимчивой к проводимой Западом потребительской пропаганде группой советского общества, которая позже совместно с деятелями культуры активно поддержала «перестройку» и демонтаж советской системы.

Перечисленные негативные явления, отсутствие у руководства страны четкой научно-технической политики, отсутствие эффективного взаимодействия с производством и сильной мотивации использования производством новых разработок, такой как она была до отмены в середине 1950-х годов метода повышения эффективности экономики (МПЭ), привели к постепенному снижению темпов роста научно-технического прогресса в СССР и резкому спаду в конце 1980-х годов.

В период 1951—1960 годов в СССР было сделано 106 научных открытий, в 1961—1970 – 179, в 1971—1980 – 67, в 1981—1985 – 6, в 1986—1990 – 0.

В 1960 году в СССР было создано 3101 новых типов машин, оборудования и аппаратов (795 на млрд руб. затрат), в 1965 г. – 3367 (488 на млрд руб. затрат), в 1970 г. – 3019 (258 на млрд руб. затрат), в 1975 г. – 3098 (175 на млрд руб. затрат), в 1980 г. – 2716 (146 на млрд руб. затрат), в 1985 г. – 2662 (110 на млрд руб. затрат), в 1990 г. – 1760 (50 на млрд руб. затрат).

Несмотря не это, в СССР вплоть до его разрушения имел достаточно мощный научно-технический потенциал, который при желании руководства можно было активизировать и направить на продуктивную, значимую для развития страны работу. Были талантливые созидательные руководители, развивающие направления науки и техники, были способные и талантливые специалисты, которые благодаря особенностям их мозга и их стремлению к творчеству становились настоящими учеными, изобретателями, конструкторами независимо от того, кто и как их готовит, кто ими руководит, либо вообще не руководит. Они, несмотря на отсутствие надлежащего материального стимулирования творили по потребности мозга и заложенных социальных установок, развивали науку, изобретали, создавали новую технику и новые технологии, проектировали эффективные предприятия и технологические процессы.

Однако, деградирующее советское руководство этого периода не воспринимало науку, как важнейшую движущую силу развития. Кроме того, паразитирующее руководство всех уровней осознавало и на биологическом уровне чувствовало опасность для их положения со стороны созидательных ученых и технической интеллигенции и делало все возможное для ограничения их влияния на управление страной.

Советское руководство отказывается в 1960-е годы от разработок важнейших для последующего развития страны перспективных научно-исследовательских направлений, в том числе тех, в которых СССР обгонял весь мир – электронно-вычислительная техника, ядерная энергия, трансплантология, новейшие системы вооружений и др.

Важнейшим мировым направлением обеспечения мирового научно-технического прогресса с 1960-х годов становится использование вычислительной техники и автоматизация на ее базе производственных и информационных процессов. К этому времени в СССР имелись в данной области серьезные наработки.

Принципы построения электронной вычислительной машины, близкие принципам Джона фон Неймана, который считается «отцом» ЭВМ, были сформулированы в СССР в 1948 г. самостоятельно академиком С. А. Лебедевым Под его руководством в 1951 г. была создана первая в СССР Малая Электронная Счетная Машина – МЭСМ, в 1952 г. была изготовлена первая Быстродействующая (Большая) Электронная Счетная Машина общего назначения – БЭСМ-1, которая в это время являлась самой быстродействующей ЭВМ в Европе и одной из самых быстродействующих в мире – средняя производительность составляла 10 тыс. операций в секунду.

Последняя из этого ряда ЭВМ БЭСМ-6, которая выпускалась серийно с 1968 по 1977 г., была на момент начала выпуска самой производительной в мире ЭВМ, использовалась до 1995 г. При быстродействии 1 млн операций в секунду вычислительный комплекс на ее базе обрабатывал телеметрию космического полета «Союз-Аполлон» за 1 минуту, в то время, как американская сторона, применявшая компьютеры большего быстродействия, тратила на это 30 минут. При меньшем быстродействии более высокая производительность достигалась за счет лучшей архитектуры ЭВМ и организации вычислительного процесса.

В 1959 г. под руководством А. И. Китова в ВЦ-1 Министерства обороны СССР была разработана ЭВМ «М-100» с самым высоким для того времени быстродействием -100 тыс. операций в секунду. В ней был использован ряд совершенно новых оригинальных решений и алгоритмов, применявшихся в дальнейшем при разработке многих ЭВМ. Машина была рекомендована к серийному производству. Однако вследствие последовавших в МО СССР структурных реорганизаций и гонений на А. И. Китова ЭВМ «М-100» в промышленное производство не была принята.

В Белоруссии с 1961 по 1975 год выпускались ЭВМ малой и средней производительности отечественной разработки серии «Минск» для решения экономических и инженерных задач. «Минск-2» была первой серийной отечественной транзисторной ЭВМ. «Минск-32» была самой массовой серийной ЭВМ второго поколения.

На Украине с начала 1960-х годов активно разрабатывается и производится серия средств вычислительной техники для автоматизации технологических процессов. Созданные агрегируемые модульные системы управления включали в свой состав вычислительные машины, устройства связи с объектом, обеспечивающие измерение контролируемых параметров объектов, передачу их значений в ЭВМ и выработку управляющих сигналов по командам ЭВМ, средства для отображения и ввода информации и различные периферийные устройства. Украинские инженеры создали опережающую время трехуровневую многомашинную систему для управления промышленными процессами. Машина первичной переработки информации данной системы была по сути промышленным контроллером в современном понимании. Трехуровневая организация вычислительных средств является прототипом организации современной АСУ ТП на базе промышленных контроллеров и вычислительных машин.

Созданные украинскими инженерами вычислительные комплексы успешно применялись для автоматизации сложных технологических процессов и информационных систем.

В начале 1970-х годов в Северодонецком НИИУВМ приходят к идее создания многопроцессорных вычислительных систем, обеспечивающих как высокую производительность, так и надежность. Идея была реализована в системах М7000. Высокая надежность данных программно-технических комплексов позволяла использовать их для прямого управления даже такими важными и опасными объектами, как атомные энергоблоки.