Текст книги "Отношения (сборник)"

Анна
^Пьеса

Он. Я жил здесь в молодые годы. Даже тополи и липы постарели с тех пор. Пруды в Парке Победы не раз зацветали. Потом их чистили. Они снова цвели. Скамейки не успевали сгнить: их ломали ночные подростки. Одни только павильоны сталинских времен ветшали безостановочно. Отваливались весла в руках физкультурниц. Утки крякали каждую осень. Все новые, новые утки… Наши телефоны начинались с трех одинаковых цифр – два девять шесть.

Это был апрель, да… Апрель шестьдесят первого года. Это был Гагарин.

1961 год

Он. Алло!

Она. Алло?

Он. Алло!

Она. Алло? Кто это?

Он. Алло! Алло! Алло! Обождите минуту, девушка! Сейчас с вами будет говорить… с вами будет говорить… майор Юрий Алексеевич Гагарин! Ура! Ура! Ура!

Она. Но кто вы такой?

Он. Я? Я блондин! Мне шестнадцать лет! А вы?

Она. И мне шестнадцать. Ты где-то рядом.

Он. Посмотрите в окно. Я там.

Она…. В телефонной будке? Это вы в телефонной будке?

Он. Это не я в телефонной будке! Я же вам сказал – я в окне! А окно выходит куда?

Она. Куда?

Он. В небо выходит окно! Девушка, почему вы такая приземленная? Ищите меня в небе!..

Она. Откуда у вас мой телефон?

Он. Откуда? Оттуда! «Мне сверху видно всё – ты так и знай!»

Она. Я кладу трубку.

Он. Обождите, девушка! У меня абсолютная зрительная память. Я ваш номер набрал совершенно случайно. Не верите?

Она. Верю.

Он. Девушка, у меня какое-то безумие! Он в космосе, девушка! Вы понимаете?! Он был там!.. Почему вы молчите? Хотите, я завоплю?

Она. Не надо.

Он. А встретиться не хотите?.. Вы снова молчите?.. Ну, как хотите. Отставьте немного трубку от уха – я сейчас завоплю… Аааа!!

Он. Алло?

Она. Алло.

Он. Это вы, девушка?

Она. Это я.

Он. Я вас вчера не напугал?

Она. Ничего.

Он. У вас такой голос красивый. Правда.

Она. Я в ответ должна похвалить ваш?

Он. Нет, правда. Я когда завопил, то сразу пожалел. Думаю – вдруг она больше со мной говорить не захочет?

Она. А вы успеваете думать, когда вопите?

Он. Девушка, вы так говорите красиво, что я таю как эскимо за одиннадцать копеек!

Она. Или трубочка за пятнадцать…

Он. Нет, как брикет за двадцать две!

Она. Не растайте совсем.

Он. А вы пожалеете? Нет, правда, вы пожалеете, если я растаю?

Она. Не знаю. Видимо, пожалею.

Он. Это ж надо, какой у вас голос красивый! Можно я вам еще позвоню?

Она. Позвоните.

Он. Ладно. До свиданья.

Она. До свиданья.

Он. Алло?

Она. Это снова вы?

Он. Но вы ведь разрешили мне снова позвонить. Я положил трубку и тут же снова позвонил. Теперь я буду просить у вас разрешения позвонить еще раз. И так далее.

Она. Что – «так далее»?

Он. Послушайте, я действительно от вашего голоса как пьяный! Правда!

Она. Ну, хватит. Мне спать пора.

Он. Так рано?

Она. Не рано, уже одиннадцатый час.

Он. А вы жаворонок?

Она. Какой жаворонок?

Он. Рано ложитесь, рано встаете?

Она. Нет.

Он. Значит, вы сова.

Она. Всё. Спокойной ночи.

Он. Алло?

Она. Я слушаю.

Он. Это я.

Она. Ну и что?

Он. Вы сердитесь?

Она. Я? С чего вы взяли?

Он. Я целые сутки анализировал.

Она. Ну и как?

Он. Вы почему-то обиделись на слово «сова». А оно ведь только обозначает…

Она. До свиданья.

Он. Алло!

Она. Не звоните мне.

Он. Алло!

Она. Я же вам сказала – не звоните мне.

Он. Хотите, на колени встану?.. Вот, теперь я с вами говорю на коленях… Правда. Хотите, я с вами всегда так буду разговаривать?.. Молчание – знак согласия.

Она. Не хочу.

Он. Слава богу. А то они такие у меня острые. Правда. Острые и мускулистые. У вас что по химии?

Она. У меня?.. Пять.

Он. И у меня пять. Люблю химию. Правда. Я в «техноложку» собираюсь. А вы?

Она. Я еще не знаю.

Он. А давайте ничего друг о друге не знать?

Она. Как это?

Он. Ну не знать ничего. Не узнавать. Просто говорить, говорить… Обо всем. Два случайных голоса. И тогда нам можно будет не обижаться друг на друга, не обманывать. Как? Здорово придумано?.. Вы против?

Она. Я думаю.

Он. А о чем тут думать? Думать не о чем. Это ведь голос, понимаете? Только голос. Или вы верующая?

Она. Нет. Я бы хотела, но… нет.

Он. Вот и хорошо. Два неверующих голоса станут рассуждать о космосе, о стихах. А что? Можно о любви поговорить… Вы против?

Она. Не знаю. Я подумаю. До свиданья.

Он. Здравствуй, Голос!

Она. Это вы?

Он. Нет, это ты! Теперь мы будем на ты! Теперь мы сможем говорить о таких вещах, о таких!.. У меня даже мурашки по коже идут! Я всю ночь не спал, с тобой разговаривал, честное слово! Это как будто подарок нам, представляешь? Кто-то, какой-то щедрый Бог подарил двум неверующим душам по подарку ко дню рождения. У меня день рождения завтра.

Она. Поздравляю.

Он. Что значит – поздравляю? А поцелуй для именинника?

Она. Слушайте, это уже хулиганство!

Он. Ладно, я пошутил. Не обижайся. Скажи мне «ты».

Она. Я уже говорила.

Он. Когда?

Она. Когда-то. Неважно. Проехали.

Он. Скажи мне «ты» и на сегодня все.

Она. Ну – ты.

Он. Еще раз.

Она. Ты.

Он. И еще.

Она. Ты.

Он. Теперь я буду жить с этим «ты» несколько часов. До утра. Пока!

Она. Пока.

Он. Алло?

Она. Алло.

Он. Можно, я немного помолчу?.. Когда молчишь, что-то происходит. Как будто переплываешь на незнакомый берег. В темноте.

Она. Это называется – помолчу?

Он. А уже не хочется. Только что хотелось, и уже хочется слышать твой голос.

Она. Как день рождения?

Он. Он еще в самом разгаре. Слушай: (Нестройный хор поет «Ямщик, не гони лошадей…») Это я дверь открыл. Знаешь, я сидел как на гвоздях. Так хотелось с тобой поговорить.

Она. Что тебе подарили?

Он. Мяч волейбольный и костюм гэдээровский на выпускной… Давай лучше об этом не будем, а?

Она. О чем?

Он. О том, о чем все. О днях рождения, о школе, об экзаменах, об институте. Давай будем с тобой, как сам с собой?.. Почему ты молчишь?

Она. Что ж. Давай.

Он. Тебе это неприятно?

Она. Не знаю.

Он. Нет, ты честно скажи! Как скажешь, так и будет. Пойдем завтра в кино, в «Мир»? Там комедия с Фернанделем. Пойдем?.. Я такой – под метр восемьдесят пять, стиляга на микропорке.

Она. А потом ты меня будешь провожать, да?

Он. Конечно.

Она. А потом в парадном будешь не пускать меня домой, да?

Он. Наверно.

Она. А потом мы будем встречаться, встречаться, встречаться, да?

Он. Наверно.

Она. А потом ты меня бросишь.

Он. Почему?

Она. Потому что ты не хочешь меня увидеть. Ты боишься меня увидеть.

Он. Ничего я не боюсь!

Она. И не надо. Ты прав. Я тоже боюсь. Давай лучше говорить.

Он. Но мы можем поговорить, а потом вдруг захотим встретиться и – встретимся.

Она Нет. Мы никогда не встретимся.

Он. Почему?! Я сейчас же выхожу из дома! Кладу трубку и выхожу. И ты выходи. Я тебя жду на углу Московского и Кузнецовской, у входа в Парк Победы. Я такой стиляга на микропорке, в сером пыльнике.

Она. А почему ты не спрашиваешь, какая я?

Он. Мне это не нужно. Я знаю, какая ты.

Она. Какая?

Он. Ну… среднего роста.

Она. И всё?

Он. А вдруг я не угадаю? Ты обидишься.

Она. А ты угадай.

Он. У тебя две руки, две ноги, голова.

Она. И всё?

Он. А что еще?

Она. Тело… Почему ты молчишь? Ты ведь этого хотел, когда предлагал не встречаться и только говорить, как сам с собой? Этого?

Он. Слушай – давай немедленно встретимся. Сейчас же.

Она. Испугался?

Он. Ничего я не испугался. Чего я должен был испугаться?

Она. Этого самого.

Он. К твоему сведению, «этого самого» у меня сколько угодно.

Она. Поздравляю.

Он. Давай не будем, а? Что мы, как дураки? Я же хотел, честно, с тобой наговориться, наговориться, наговориться. Чтобы о чем угодно, без всякого стеснения. А?.. Почему ты молчишь?.. Ты что, плачешь?

Она. Дурак ты. Всё. Не звони. Прощай.

1968 год

Он. Алло?

Она. Я слушаю.

Он. Вы меня не узнаете?.. Почему вы молчите?.. Вы действительно меня узнали?.. Нет, этого не может быть. Отбой.

Он. Алло.

Она. Я слушаю.

Он. Снова я. Я из армии только что. Три года отслужил. Сегодня утром приехал на поезде. Весь день хожу вокруг телефона и не решаюсь. Вы меня действительно помните? Нет, как же это… семь лет прошло, а вы помните? Не отвечайте, не надо! Я сейчас скончаюсь. Отбой.

Он. Алло.

Она. Зачем вы меня мучаете?

Он. Алло! Простите меня! Я семь лет не звонил, а вы ждали? Нет, серьезно – ждали?.. А я жил… в свое удовольствие. И вдруг в армии, на третьем году, меня как будто начало выедать изнутри. Думаю – что-то было важное в жизни, самое важное! а вспомнить не могу. Месяца полтора мучался. А потом в клубе части – я в ТуркВО служил – вижу кино, «Укрощение огня», про космонавтов. И вдруг вспомнил! Я полгода только о вас думал… Вы слушаете?

Она. Слушаю.

Он. А я ведь вас не видел ни разу. Но я за полгода этих в армии… Я только о вас думал. Для меня даже папа с мамой по сравнению с вами совсем чужие люди. Правда. А вы институт окончили?

Она. Окончила.

Он. И… не замужем?.. Ладно, не говорите! Это не важно! У вас голос еще красивее стал, честное слово! Такой глубокий, волнующий… Я просто таю, как мороженое… да?.. за двадцать две… помните?

Она. Да.

Он. Давайте встретимся? Сейчас? На углу Кузнецовской и Московского, у входа в Парк Победы. Я все еще под метр восемьдесят пять, у меня даже пыльник тот серый еще сохранился… Нет! Давайте сначала поговорим, давайте наговоримся, я с вами полгода обо всем разговаривал, просто как сумасшедший ходил! Меня из-за этого чуть не комиссовали. Там Афганистан на том берегу, люди какие-то средневековые, а я вспоминаю пруды в Парке Победы и то, как вы там ходили и я мимо ходил и даже не делал попытки, вы представляете? узнать ваш адрес! Я ведь мог по номеру телефона… Какой я был идиот! Меня ведь с четвертого курса в армию призвали, а я был просто идиот, какой-то чумной! Я какой-то ненасытный был, я дома почти не жил – то в Кавголово мотаюсь, то на скалы, то песенки пою под гитару! А самое главное в жизни чуть не прозевал. Вы знаете, что у меня три цифры самые главные в жизни, я их все кручу в голове, на что только не посмотрю – все время эти цифры приспосабливаю. Знаете, какие?

Она. Какие?

Он. – Два, девять и шесть! Двести девяносто шесть! Ваш номер начинается так. Я теперь понимаю, что мы не случайно встретились. Это мистика какая-то. Мы соединены такими канатами, такими тросами стальными. Нам друг без друга нельзя больше ни одной минуты…

Она. А семь лет можно было?

Он. Какие семь лет?.. А-а. Так это тоже мистика. Семь лет! Это число страшное. Мы как будто разбежались в космосе как кометы и снова сближаемся.

Она. Чтобы снова разбежаться.

Он. Ни за что.

Она. Вы сами себе не верите.

Он. Почему?

Она. Потому что мне уже не шестнадцать.

Он. И мне…

Она. Это другое дело. Другое. У вас последняя романтика догорает. Гагарин, апрель, случайный звонок… Я тоже думала о вас. И я вас прошу – не звоните больше. Не надо.

Он. Но почему?!

Она. Параллельные линии не пересекаются.

Он. А Лобачевский…

Она. Какой Лобачевский? О чем вы? Нас не существует, поймите! Только звуковые волны. Мы несемся в черных тоннелях, мы только голоса. Это так грустно, я не могу говорить.

Он. Алло! Алло!.. Алло!.. Она просто сумасшедшая.

Он. Слушайте, не бросайте трубку. Я вам расскажу о себе, о своей жизни, чтобы вы убедились, что я существую, что я грубый, наглый и бесцеремонный тип. Единственное, для чего я все это рассказываю – чтобы к вам прорваться. Мне безразлично, как вы выглядите. Если даже вы инвалид детства, я буду носить вам еду, вывозить в парк, стирать и готовить. Но вы должны выслушать все мои мерзости. Слушайте. Вскоре после нашего знакомства я попал в одну компанию – ну, как это обычно бывает: «Пошли!.. Не хочу… А, так ты еще мальчик? Испугался?.. Я? Испугался? Пошли!». Там была одна женщина, из общежития Балтийского завода. А я был действительно мальчик, – ну там со всеми этими умелыми руками. А она – баба, понимаете? Ей надо было устраивать судьбу…

Она. Зачем вы…

Он. Чтобы вы поняли, что я не трус! Я семь лет назад струсил, испугался встречи! Но сейчас я вам все расскажу, как на духу…

Она. Молчите! Молчите! Молчите!!

Он. Алло! Не бросайте… Боже, ну что же это такое!!

2002 год

Он. Алло?

Она. Я слушаю.

Он. Я туда попал?

Она. А вы куда звоните?

Он. Я звоню по старому телефону, знаете… Я даже боюсь сказать вам. Это было очень давно, все номера давно поменяли, но, может быть… Я не могу говорить от волнения… Ведь это – вы?

Она. Боже мой…

Он. Значит, вы… Что ж… Здравствуй, Голос. Ты так же красив, так же глубок… Впрочем, что я говорю… Сорок лет прошло, а я по-прежнему глуп. Не бросайте меня на этот раз! Прошу вас! выслушайте!

Она. Я закрою дверь… Да. Говорите.

Он. В голосе та же обида. Скажите – почему?

Она. Почему – что?

Он. Почему так жестоко? И в шестьдесят первом, и в шестьдесят восьмом… Я уже не помню дословно, но я так стремился к вам. Теперь вы можете холодно и четко? Ведь всё уже состоялось. Всё.

Она. И вы не поняли?

Он. Нет… Почему вы замолчали?

Она. Я думаю.

Он. Говорить мне или нет?

Она. Я думаю обо всех сорока годах, вспоминаю. Я прожила обычную жизнь, но у меня был голос, тайна… Мне казалось, что вы погибли. Я придумывала – как. Простите. Я не могла понять первые семь лет. Но как-то склеила. Сорок лет я понять не в состоянии. Вы подлец.

Он. Да, я подлец, но почему вы так жестоко…

Она. Зачем вы вспомнили этот номер?! Зачем вы звоните мне?! Вы понимаете, что вы разорвали меня от паха до самой шеи?! Что все ваши жалкие вопросы «почему ты была так жестока?» и «зачем ты бросила трубку?» – это трусость, подлость, трусость? Подлец! «В сером пыльнике, стиляга на микропорке»! Да вы знаете, что я годами ходила по дорожкам Парка и всматривалась, всматривалась, всматривалась!! Всматривалась…

Он. Господи… Так вы хотели встречи?

Она. Подлец… подлец…

Он. Вы хотели…

Она. Ничего не осталось… ничего…

Он. Подождите. Вы хотели моей смерти?

Она. Я сейчас хочу ее больше всего на свете. Будьте вы прокляты.

Он. Алло!.. Не бросайте трубку!.. Я погиб.

Он. Алло… Алло, я знаю, что вы слушаете меня, не бросайте трубку, ради бога! Да, я подлец, да, я достоин смерти, презрения, я трус, я не достоин оправдания. Но поймите… я ведь тоже страдаю, вы слышите? я уже не плакал лет сорок, а сейчас… Давайте вместе немного помолчим… Наверно, мы уже не встретимся. Я худой, сутулый, лысый. У меня нет никого. Всех потерял… Неважно. Я не хочу, чтобы вы говорили со мной из жалости. Пусть уж лучше ненависть… Но у меня в жизни тоже нет ничего, кроме вашего голоса и этого телефонного номера. Думаете, я не думал о вас? Но я был уверен, что ничего хорошего не будет… Вернее, знал, что этого номера просто нет. Что там какая-то прачечная или чужие люди. Вы для меня были последней, самой последней весной. А позвонить и убедиться, что этого номера уже нет в моей жизни… Нет, я не мог. И с каждым годом это становилось всё невозможнее. А сейчас я кончаюсь… Не буквально, нет, но фактически. И вот я весь перед вами, только голос… Растопчите меня. Я готов…

Она. Бедный…

Он. Вы меня простили?!.. Подождите, я перезвоню… Я сейчас немного все… у меня в голове…

Она. Алло! Алло!! Куда вы пропали?.. Вас снова не будет?.. Снова…

Он. Алло?

Она. Вы идиот? Я ведь не знаю вашего номера!

Он. Вы испугались? Вы действительно испугались?.. Значит, вы все помните… Если бы вы сейчас отрезали мне голову, я испытал бы полное блаженство.

Она. Что?!

Он. Я ваш полный раб.

Она. Ну, о чем вы говорите? Разве можно такое говорить? Ведь я обычная женщина…

Он. Вы больше, чем все остальные люди. Если положить на одну чашку вас, а на вторую все человечество…

Она. Какие глупые комплименты.

Он. Простите… Я всегда невпопад… Но я вас хочу попросить об одном… Можно?

Она. Я не знаю даже, что ответить.

Он. Но только пообещайте, а потом можете не выполнять, я не обижусь! Честное слово! Это так важно для меня!

Она. Не знаю… Я так не могу.

Он. Но это для меня безумно важно! А вам, может быть, почти не… Прошу вас!

Она. Ну… хорошо.

Он. Вы только ответьте на вопрос – и всё. Для меня это сейчас как жизнь!

Она. Ну, спрашивайте!

Он. Как вас зовут?..

Она. Анна.

Он. Анна?!.. Анна… Аня… Вы – Аня?!

Она. Да.

Он. Анна… Анна… Как я счастлив, если бы вы знали! Анна!

Она. Вы шутите?

Он. Нет! Вы меня просто вырвали из моего одиночества! Теперь я богат!.. Анна…

Она. И этого надо было добиваться сорок лет?

Он. Вы шутите замечательно!.. Боже, как я хочу вас увидеть! Хотя бы издали…

Она. Мы можем встретиться на углу Кузнецовской и парка Победы.

Он. Да?.. Да! И вы меня сразу узнаете!

Она. По серому пыльнику и микропорке?

Он. Нет. У меня в руках будет громадный портрет. Он висит в моей комнате двадцать семь лет.

Она. Ваш портрет? Это необычно.

Он. Нет. Портрет Гагарина.

Гулливериада

Незнакомая местность. Двое, Олег и Геннадий. Очень пьяны.

Олег. Куда-то мы занеслись… в незнакомую местность…

Геннадий. Тсс!.. У меня есть выпить! Хочешь?

Олег. Выпить?.. А!.. Выпить… Что такое – выпить? Ты мне объясни, Геннадий, где мы потеряли эту ма… ммаленькую девочку?

Геннадий. Выпьем! Я предлагаю! На этой пполяне. Садись.

Садятся. Олег вскакивает.

Олег. Ннет. Я… пплыву. Здесь какой-то замечательный запах. Я пойду поищу.

Геннадий (выпив). Кого?

Олег. Эту ккрошку.

Геннадий. А я предполагаю, что мы с тобой в ней обманулись.

Олег. Ты пьян.

Геннадий. Трезв, как стекло в обкоме.

Олег. Не кощунствуй.

Геннадий. Между нами.

Олег. Геннадий.

Геннадий. Здесь.

Олег. Это очень похоже на ту крошку.

Геннадий. Что?

Олег. Все это очень похоже. Просто – очень. Я так думаю, что мы ее нашли.

Геннадий. Где?

Олег. Здесь.

Геннадий. Она такая мм…маленькая?

Олег. Она большая, Геннадий. Мы по ней путешествуем.

Геннадий. Выпей. Это плохо кончится. Пей.

Олег. Я ее обожаю. Я ее всю пройду пешком. Как малую родину.

Геннадий. На посошок.

Олег. Да. Это – святое. (Пьет.) Прощай, Геннадий.

Уходит. Геннадий пьет. Засыпает. Просыпается от движения почвы.

Геннадий. Что такое? А?.. Землетрясение.

Засыпает. Вбегает Олег.

Олег. Геннадий! Геннадий, вставай!

Геннадий. А? Что?

Олег. Вставай, Геннадий! Там… это.

Геннадий. Что? З-землетрясение? Это было. Ничего. Не бойся. Это не белая горячка.

Олег. Геннадий, оно там… такое!

Геннадий. Что? Ну – что?

Олег. Вот такое вот! Вот! (Показывает гору.) Я просто готов… умереть.

Геннадий. Что, так страшно?

Олег. Нет, не страшно. Совсем не страшно. Но хочется умереть.

Геннадий (вставая). Поехали домой.

Олег. Я дома. Я тут… навсегда… буду жить.

Геннадий. Так. Говори, что видел. Ну?

Олег. Это… на горизонте такое… Нет, не могу!

Геннадий. Я тебе сейчас в лобешник, Олег…

Олег. Грудь! Да! Две! Груди! На горизонте! Как Антарктида!

Геннадий. Ага. А мы в районе пупка.

Олег. Не смешно! Это – событие! Да! Как Бог!

Геннадий (пауза). Олег… Олег, не надо идеали…зировать женщин. Это опасно.

Олег. Я у нее попрошусь жить в медальоне. Навсегда.

Геннадий. Олег. Тебе надо заняться ссексуальным разбоем. Беспощадно.

Олег. Я впервые в жизни пполюбил. Две таких горы!

Геннадий. В темноте?

Олег. Белые!

Геннадий. Поехали. Мотор… Эй! Такси!

Олег. Какое такси, Геннадий? Это тело. Тело!

Геннадий. Значит, найдем частника. Я домой… Буду спать дома, на диване. А-ха-ха-ха-ха! (Зевает.) Олег, завтра я эту историю продам шефу. Прости, старик. Эта история тебя возвысит. Это красиво.

Олег. Геннадий. Я тебе должен сказать. Слушай! Не зевай! Вот так. Сосредоточься. Ну? Вот так. Геннадий, мы уже не вернемся. Понял? Мы куда-то выпали. А они над нами смеются. Понял? А потом им надоест и они нас – бац! – и прихлопнут. Мы мошки, Геннадий. Все. Я все понял. Сиди тихо. Все.

Геннадий. Ты… прекрати, Олег! Это… убедительно ты говоришь! Ты меня пугаешь! Это белая горячка. Коллективная.

Олег (шепотом). Тсс! Надо ее не разбудить. Проснется – все, мы погибли. Давай-ка с этого тела… сваливать. Давай. Думай. Куда-нибудь… по простыне, а там… я не знаю. Там кровать высотой с… Ниагару.

Геннадий. Олег, ты чудовищно у…убедителен. Скажи, что ты меня разыграл, и я тебе поставлю ящик коньяка.

Олег. Геннадий. Мы одни. Никто нам не поможет. Надо выжить. Правда, не знаю, для чего. Нас первый встречный таракан сожрет, Геннадий!

Геннадий. Олег. Олег, не доводи меня! Я страшно впе…впечатлительный. Опа! (Бьет бутылкой о бутылку, остается с осколочным горлышком в руке.) Пусть сунется! Да!.. Олег. Олег, надо посчитать.

Олег. Что?

Геннадий. Надо нам прикинуть… масштаб уменьшения. Горы большие?

Олег. Метров… по триста.

Геннадий (садится, считает). Так…

Олег. Может, в темноте немного ошибся.

Геннадий. Не мешай. (Считает.) Расстояние?

Олег. Километра полтора.

Геннадий. Так… Олег, мы погибли.

Олег. Что?

Геннадий. Мы меньше миллиметра.

Олег. Геннадий… ты думаешь, что говоришь?!

Геннадий. Олег, слушай. Слушай, Олег. Мы погибли. Все. Капец. Кранты.

Олег. Нет! Надо верить! Геннадий. Не сдавайся! Человек… должен верить! Есть вопрос! Геннадий, не плачь! Ответь на вопрос!

Геннадий (сквозь рыдания). Говори…

Олег. Во сколько раз мы уменьшились?

Геннадий. В семь тысяч раз. О, господи боже! (Рыдает.)

Олег. Я тебя спасу, Геннадий! Слушай! Я тебя спасу… силой мысли!

Геннадий. Не верю! (Рыдает.)

Олег. Геннадий, наша интен… интенсивность выросла в семь тысяч раз!

Геннадий (прекращая рыдать). Что за интенсивность?

Олег. Мы живем в семь тысяч раз быстрее, Геннадий! Она чмокнет губами, а для нас это целые сутки! Жизнь мошки длится двое суток. Мы, Геннадий, можем состариться у этого… пупка. Все. Я спокоен. Я буду изучать тело.

Геннадий. Физика меня не убедила. Время это время. Ты видишь мошек?

Олег. Вижу.

Геннадий. Значит, у них такое же время.

Олег. А как ты увидишь тех мошек, Геннадий, которые в семь тысяч раз интенсивнее? Где у тебя такой глаз? Где такой рапид? А?.. А-а… То-то.

Геннадий. Олег. Олег, природа таинственна! (Плачет.) Я поклоняюсь высшим силам!

Олег. Только без подхалимажа. Им все видно.

Геннадий. Я слаб, Олег. Я человек.

Олег. Геннадий, мне пришла в голову мысль. Это страшно, но пприятно.

Геннадий. Я не знал, что ты так озабочен в области секса.

Олег. Геннадий, это другое. Другое! Это разгадка. Слушай. Ты слушаешь?

Геннадий. Слушаю.

Олег. Дай я тебе на ухо… Дай сюда ухо.

Шепчет. Геннадий отшатывается.

Геннадий. Олег, ты маньяк!

Олег. Пошли.

Геннадий. Никуда я не пойду!

Олег. Пойдешь. Мы близнецы, запомни.

Геннадий. Уйди. Я ударю.

Олег. Ударь. Но мы зачинаем… Зачинаемся. Мы должны туда спуститься.

Геннадий. Я иду в другую сторону! Олег! Опомнись! Как ты туда попадешь?

Олег. Как?

Геннадий. Да? Как?

Олег. Меня… надоумят.

Геннадий. Кто?

Олег. Они. Они меня посылают, я иду. Значит, они знают. Пошли, Геннадий! Мы родимся великанами!

Геннадий. Олег, не говори больше ни слова. Я за себя не ручаюсь. Вставай. Иди за мной.

Олег. Куда?

Геннадий. Единственное место, где мы можем спуститься, это по волосам на подушку. А там устроимся в углу кровати. Нам на пол необязательно, Олег. Для нас квадратного сантиметра хватит, чтобы построить дом. Или землянку вырыть.

Олег. А клопы?

Геннадий. Клопы маленьких не обижают.

Олег. Ты низменно мыслишь, Геннадий. Это не жизнь. Ты предлагаешь не жизнь.

Геннадий. Я не готов умирать. Все. Закрыли эту тему.

Олег. Я не предлагаю смерть. Я предлагаю другую жизнь!

Геннадий. Олег, будь реалистом. Что ты там будешь делать девять месяцев?

Олег. Умноженные на семь тысяч.

Геннадий. Это… (считает) пять с половиной тысяч лет! Олег! Всю историю цивилизации в утробе!

Олег. Пусть. Я хочу жить… сейчас посчитаю… так: четыреста девяносто тысяч лет. Все! Я решил…

Геннадий. А потом?

Олег. Когда?

Геннадий. Через четыреста девяносто тысяч лет? Олег! Не будь идиотом! Те годы для тебя будут то же самое, что для меня эти!

Олег. Как?

Геннадий. Так. Природу не обманешь.

Олег (пауза). Да. Да, ты прав. Дай мне стекло. Я перережу себе вены.

Все. Мне это надоело.

Геннадий. Стой! Хорошо. Перережешь ты вены. И в следующей жизни попадешь куда-то совсем уже… в сортир какой-нибудь, и будешь тонуть, и так далее. Брось, Олег. Мы в западне.

Олег. И – что? Что? Никуда?.. Некуда выйти?.. Геннадий! Я тебя утешил! Теперь ты меня спасай от моего разума!

Геннадий. Давай напьемся!

Олег. Как ты можешь… Геннадий! Ты прав, Геннадий! Давай напьемся!

Геннадий. Давай, прямо из горла… Эх, Олег! Ты был… веселый парень!

Олег. На. Допей. И ты, Геннадий. Ставим точку.

Геннадий. Мир непознаваем. Пьем вторую бутылку.

Олег. Где это ты находишь?

Геннадий. А здесь погреб. О. Старые вина. И коньяки.

Олег. А где мы находимся, Геннадий?

Геннадий. На теле. Небесное тело летит… сквозь пространства.

Олег. Давай выпьем.

Геннадий. На… И на этом теле…

Олег. Давай еще выпьем.

Геннадий. Ты уже третью бутылку пьешь.

Олег. А что, жалко?

Геннадий. Ни фига. Но она сейчас проснется.

Олег. Мы и ей… нальем.

Геннадий. Олег! Я придумал.

Олег. Нет. Это западня. Выхода нет. Нет выхода.

Геннадий. Есть. Есть выход. Наша мысль, Олег… это крылатая птица.

Олег. Она у тебя редко летает.

Геннадий. Наши мысли, Олег! Давай на них улетим.

Олег. Куда?

Геннадий. Куда полетят.

Олег (пауза). Мысль должна быть легка.

Геннадий. Я смогу! Плевал я на…

Олег. Тихо!

Геннадий. Это очень крылатая мысль, Олег.

Олег. Согласен. Но опасная.

Геннадий. Надо рисковать.

Олег. Давай.

Геннадий. Плевал я на вашу партийную дисциплину!

Олег. Еще.

Геннадий. Плевал я на ваших слоников!

Олег. Каких слоников?

Геннадий. На буфете.

Олег. А. Ну да. Дальше.

Геннадий. Плевал я на… на… на…

Олег. На… на… на…

Геннадий. На… на… на…

Олег. На… Нет, это неправильно! Разрушение не дает легкости.

Геннадий. А что дает?

Олег. Надо… созидать. Лучше восторгаться, чем возмущаться.

Геннадий. Ты прав. Слушай! Да здравствует наша замечательная…

ВМЕСТЕ…. крошка!

Взлетают и с криком «ура!» скрываются из виду.