Текст книги "Юность"

– «Да! Ещё и с джиу-джитсу немного знаком!».

– «А ты оказывается опасный соперник, Кочет!? – уже совсем дружелюбно закончил Владимир Петрович – Ну, попробуй ещё раз! Но не забывай о правилах!».

И Платон начал новую схватку, старясь выполнить наставление тренера. И, видимо потеряв концентрацию, он позволил сопернику совершить подобие броска и перевести схватку в партер. Тот уже хотел было сделать болевой приём на ахиллесово сухожилие правой ноги Платона, но с помощью левой ноги мощные и ловкие ноги футболиста ушли от захвата, а увлекшийся Платон сделал сопернику удушение без захвата его руки, чуть было, не свернув ему шею.

– «Ну, что ты опять творишь?! – снова вскипел вскочивший с места тренер – Всё! Иди, одевайся! Для тебя на сегодня тренировка закончилась!».

А после тренировки несколько мальчишек окружили Платона, прося показать им некоторые боевые приёмы. Но тот, обидевшись на крики тренера, обещал показать их в следующий раз. Но следующего раза не случилось. Платон решил больше не ходить на тренировки.

– Оказывается я сильнее всех этих самбистов! Я знаю много боевых приёмов и всегда смогу себя защитить, и не только себя! А спортсменом я становиться не хочу! Так что ходить мне сюда незачем! Да и футбол скоро начнётся – будет не до самбо! – решил он прекратить посещения тренировок.

Но его интерес упал не только к так и не состоявшимся занятиям борьбой, но и к ранее им любимой физике.

Слабая компетентность учителя физики Ивана Алексеевича Федулова в своём предмете и постоянное, хоть и не злобное, третирование им Платона, плюс зазнайство того своими знаниями, привели к охлаждению интереса и снижению его успеваемости.

Но никогда не падал интерес Платона к своим увлечениям, играм и особенно к футболу.

Вскоре, особенно на обращённых к югу покатых площадках, земля стала просыхать. И наконец, когда поле стадиона «Старт» было ещё не готово, Платон сходил со своим классом за железную дорогу в Крутицы на юге Реутова. Там они выиграли у соперников на покатом на юг, потому быстро высохшем на солнце, футбольном поле за Домом культуры «Маяк».

К середине апреля просохло не только на земле, но и прояснилось в воздухе, когда стало известно, что части ПВО ДРВ стали вполне успешно сбивать американские самолёты.

– «Сын! Наверно мы послали во Вьетнам наши ракеты ПВО и персонал?!» – спросил Платона Пётр Петрович.

– «Наверняка! Но не только ракеты, но и прежде всего пусковые установки к ним! А расчёты точно наши! За короткое время вьетнамцев обучить не успели бы!» – в принципе согласился давний, постоянный и внимательный читатель журнала «Советский воин».

Но эта несправедливая война не была нужна и американскому народу.

Поэтому уже 17 апреля в Вашингтоне прошла первая крупная демонстрация против участия США во Вьетнамской войне.

На следующий день в воскресенье 18 апреля Платон, накануне предупредив Варю, что не приедет, с родителями открыл новый садово-огородный сезон. В садоводство они привезли часть пустых банок, а там убирали на компостную кучу прошлогоднюю листву и не догнившие растения.

Зато Платон съездил в гости к Гавриловым на следующий день, в понедельник, после школы, вместе отметив малышу один месяц. А Варя показала ему Свидетельство о рождении их сына, согласно существующим правилам записанного, как Вячеслав Платонович Гаврилов.

– «А для того, чтобы он стал Кочетом, надо представить в ЗАГС или свидетельство о браке, или свидетельство об установлении отцовства, ну, или об усыновлении!» – объяснила Варя, почему их сын не Кочет.

– «Жалко!».

– «А как ты хотел?! Так любая женщина сможет записать отцом своего ребёнка любого мужчину!».

– «Понятно!».

– «Как тебе станет восемнадцать, так и решим этот вопрос! Согласен?».

– «Конечно! А что ещё остаётся?».

– Всё равно здорово! Хоть по отчеству видно, что это мой сын! – лишь немного обрадовался Платон.

И тут он вдруг вспомнил, как Варя иногда мучилась тошнотой во время беременности.

– Да! Женщинам дети тяжёло даются! Так что пусть Славка пока носит фамилию матери! А я подожду! До моего восемнадцатилетия совсем недалеко! – успокоил себя Кочет.

На следующий день 20 апреля завершился чемпионат СССР по хоккею, в котором в третий раз подряд, а всего в двенадцатый, чемпионом стал ЦСКА. К радости Сталева вторым уверенно стал его «Спартак», а бронзу завоевал «Химик» из Воскресенска, всего на одно очко опередивший московское «Динамо», к расстройству Кочета, оставшееся без медалей.

Утешением для Платона явилось лишь попадание в число десяти лучших бомбардиров чемпионата двух динамовцев. Ими стали: с 22 шайбами новичок из Электростали Юрий Парамошкин (7-е место) и с 21 шайбой Юрий Волков (8 – 10-е места). А также попадание в число 34-ёх лучших игроков чемпионата пяти динамовцев. Это были защитники Станислав Петухов и Виталий Давыдов, и нападающие Александр Стриганов, Виталий Стаин и Юрий Волков.

Теперь, гуляя вечерами по Реутову и ощущая себя мужчиной и отцом, чувствуя в себе огромную внутреннюю энергию и физическую силу, просто распиравших его, Платон невольно представлял себя бригадмильцем отрядов БСМ (Бригадного содействия милиции), до 1958 года патрулировавших улицы Москвы и следя за порядком. Платон даже мечтал как-нибудь применить свою силу с пользой, скрутив какого-нибудь хулигана. Но нарушители порядка ему, как назло, всё не попадались.

– А интересно!? Ведь среди хулиганов тоже есть парни, желающие померяться силой!? А им не с кем! Вот они наверно тогда и хулиганят, что-нибудь ломая или приставая к прохожим с целью спровоцировать драку!? Мне вот тоже очень хочется почесать кулаки!? Это, наверно, возрастное? – вдруг пришла ему шальная, мудрая, но крамольная мысль.

После окончания этой недели в понедельник 26 апреля всех граждан страны ждала новая приятная новость, когда было объявлено, что День Победы в СССР 9 мая теперь будет не рабочим днём.

Первомайский военный парад и демонстрацию трудящихся на Красной площади кроме жителей центральных районов СССР теперь, благодаря работе ИСЗ «Молния-1», в реальном масштабе времени увидели и жители советского Дальнего Востока.

А 7 мая в СССР была учреждена юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой отечественной войне 1941–1945 гг.» и Пётр Петрович ждал награждения ею.

На следующий день было объявлено, что теперь и 8 марта будет нерабочим днём, а Указом Президиума Верховного Совета СССР городу-герою Ленинграду была вручена «Золотая звезда».

Советским людям на деле жить становилось радостней и веселей.

И на следующий день в СССР состоялся первый парад на день Победы.

Платона поразила, показанная на параде ракетная мощь страны.

Особенно его впечатлили антиракеты, способные на большой высоте и дальности уничтожать боеголовки баллистических ракет противника, и наши орбитальные межконтинентальные баллистические ракеты большой мощности, способные поражать территорию противника с любого направления в обход его стационарных системы противоракетной обороны.

По дороге в Бронницы, под впечатлением от увиденного на параде, отец и сын завели разговор о возможной третьей мировой войне.

– «Платон! Я вот что тут подумал?! Поскольку у нас теперь есть такие мощные ракеты и антиракеты, то мы наверно сможем сами первыми начать войну, а от их удара отбиться, и навсегда покончить с империализмом!? Уж больно он всем надоел!».

– «Пап! Но мы же не знаем, сколько у нас этих ракет, а сколько у американцев и каких?! Может у них больше и лучше? Или пусть даже столько же! Но тогда и мы сильно пострадаем в войне, и даже можем погибнуть!? Лично я этого не хочу! Ты только представь себе, что с нами будет! Ведь они первым делом ударят по Москве!».

– «Да! Пожалуй ты прав! А твой бухгалтерский подход сейчас пригодился. Действительно! Всё, в конечном счёте, решает количество вооружения! Но ведь, как говорится, и хочется, и колется, и мама не велит! Значит, будем теперь всё время жить под угрозой возможного применения друг против друга ядерного оружия?».

– «Да! И под страхом взаимного уничтожения!».

В праздничные майские дни и в воскресенья все Кочеты дружно трудились на своём огороде, готовя грядки для посадки овощей. А у Гавриловых на их участке трудился лишь один Александр Васильевич.

В эти дни у Платона забот стало полный рот. К его повседневным занятиям в школе, домашним урокам и вечерним поездкам к Варе, теперь добавились и воскресные работы в огороде. Так что молодой папаша крутился, как белка в колесе. Ему теперь было не до футбола и прочих увлечений, к тому же и его «Динамо» пока не радовало болельщика.

Ещё начавшийся 15 апреля XXVII-ой чемпионат СССР по футболу, в этот раз ознаменовался долгожданным возвращением в большой футбол и в московское «Торпедо» Эдуарда Стрельцова.

Московское «Динамо» стартовало очень слабо. После первых пяти туров оно только дважды сыграло вничью с «Нефтяником» и дебютантом СКА из Одессы, трижды проиграв ЦСКА, «Спартаку» и киевскому «Динамо», занимая к 10 мая лишь четырнадцатое место из семнадцати. А лидировали с зеркально противоположным результатом и с восемью очками прошлогодние чемпионы динамовцы Тбилиси. Платон даже обыграл этот факт во время случайной встречи в их садоводств с Андреем Юдушкиным.

– «Андрюх! А ты обратил внимание, что «Динамо» Тбилиси впервые стало чемпионом СССР после того, как я их сделал абсолютными и четырёхкратными чемпионами в нашем настольном футболе!?».

– «Ха-ха-ха! Да, действительно!».

– «Так что Андрюха подумай, насчёт передачи мне московского Динамо!».

Но тот, по привычке всё ещё давясь от смеха, причём всегда, когда его смешил Платон, отрицательно покачал головой на короткой шее чуть грузноватого тела. Андрея Юдушкина за его небольшую полноту, сильную веснушчатость и за постоянную болтовню, порой быструю и неразборчивую, напоминающую птичий щебет, старшие ребята давно прозвали «канарейкой». И теперь, глядя на него и вспомнив это, Платон сам залился смехом, ещё больше раззадоривая Андрея.

Но самому ему в эти дни было не до смеха, так как его ждала уйма новых дел и занятий. Его прежний режим жизни не мог так долго продолжаться. Но Платона спасло окончание учёбы в девятом классе. Теперь она заменилась на производственную практику в одном из заводских цехов.

Но до этого Кочеты отпраздновали пятнадцатилетие Насти, уже весьма заметно превращавшейся в девушку, и от всей семьи получившей соответствующие девичьи подарки.

К этому времени ученики класса Платона изучили теорию резания металла, основы токарного, а кто фрезерного дела. Они стали уже самостоятельно работать на токарных и фрезерных станках. Из друзей Платона кроме него самого в токари пошёл Сталев, так как они уже оба имели опыт работы на токарных станках по деревообработке. Их же друзья Быков, Лазаренко и Соркин пошли в фрезеровщики. Весь класс мальчишек по этим специальностям разделился примерно пополам. Но и здесь на производственном обучении Платона единогласно избрали старостой группы.

А руководил их практикой на заводе Алексей Филиппович Назаров – худощавый мужчина в очках. По всему было видно, что он очень любит свою работу и ревностно относится к своему делу.

Все же девчонки их класса учились на тростильщиц на местной хлопкопрядильной фабрике, хотя наверняка мало кто из них собирался потом там работать. Кто-то из них, конечно, мечтал об институте, кто-то о чём попроще, но все наверняка естественно мечтали об удачном замужестве.

А что естественно, то, само собой разумеется, не стыдно!

Но неожиданно стало стыдно Насте, попавшей впросак со своим вопросом брату. Видимо её прежние весьма обширные знания, в том числе в последнее время нехарактерно получаемые девушкой из газет, в этот момент перебили её свежие, незнакомые и ещё непонятные.

– «Платон! А ты читал, что двадцать девятого мая у нас открылось крупнейшее месторождение нефти!?» – вдруг спросила она брата.

– «Какое ещё месторождение? Я что-то не слышал!».

– «Да вот, Силитёрское! Пишут ещё, что оно по запасам нефти стало седьмым в мире!».

– «Какое, какое?!» – удивился старший.

– «Да Сили…!? Фу ты, чёрт! Самотлорское!» – громко рассмеялась, на этот раз внимательней прочитавшая в газете, Настя.

И тут же они ударились в совместные воспоминания об осенней борьбе мамы с их детскими глистами ещё при жизни семьи на Сретенке.

– «Платон, а помнишь, как мама давала нам пить настойку из очень горького цитварного семени?!».

– «Конечно, помню! Я ещё потом в туалете из своей задницы долго солитёра вытягивал! Сначала, правда, испугался! Но потом понял, что это их главный глист поганый!» – со смехом добавил брат.

Но теперь Платон невольно вытягивал, а скорее подтягивал до своего уровня многих мальчишек их двора, давно и тайно бравших с него пример, как с независимого, справедливого и очень физически сильного юноши.

Причём всегда кто-то новый, приходящий к ним во двор и ранее не знавший Платона, внешне совершенно не мог предположить в нём наличие такой большой силы. И только померившись ею и ощутив шок от непреодолимости его сопротивления, вынужденно и покорно соглашались с всеобщим мнением.

– «Да, Платон! Недаром о тебе такая молва идёт!» – говорили одни.

– «Платон! Вот на тебя посмотришь – парень, как парень! Особой мускулатуры вроде бы и нет?! А потрогаешь её – так сплошь железо и камень!? Ты уж очень жилистый!» – говорили другие.

Поэтому многие мальчишки из дома Платона, видя его силу, умение хорошо бороться и зная, что тот занимается гантелями, тоже стали качать свою мускулатуру.

Особенно это стало заметно по Коле Секунову, постепенно превращавшемуся в коренастого силача. А восьмилетний Женя Андрианов из третьего подъезда так вообще рано стал ходить на секцию борьбы.

Но сам Платон на борьбу уже не ходил, дабы не тратить время, а занимался самостоятельно по давно купленным отцом книгам или его непосредственным советам.

Пётр Петрович даже научил сына статической гимнастике, развивающей силу без гантелей, гирь, жгутов, эспандеров и экспандеров, кои кроме гири у него были. При этом использовался всего один обычный стул.

Уже многое умевший Платон сам дополнительно изучил кое-что новое из борьбы самбо, в том числе из боевого, добавив новые приёмы из Дзюдо и Джиу-джитсу.

Но Платон выделялся не только силой и умением бороться, но и интеллектом и знаниями, став уважаемым и среди юношей и девушек, далёких от спорта, но дружащих с книгой.

Очень любящая читать книжки вместо подвижных игр и гуляний во дворе, симпатичная и грудастая Тоня с 3-го этажа 3-го подъезда со странной неуклюжей косолапой походкой, выдававшей её не спортивность, в конце концов, заинтересовалась Платоном, пытаясь вызвать его на разговоры о прочитанных книгах, чтобы обсудить их.

Но тот быстро остудил её порыв, сообщив, что больше любит читать не художественную литературу, из которой уже вырос, а специальную и научно-познавательную литературу. А художественные произведения любит больше смотреть по телевизору.

– «Ну и что ты последнее посмотрел?» – не унималась дотошная Тоня, пытаясь вывести Платона на чистую воду.

– «Последнее? – медленно начал Платон, думая, как бы от неё поскорее отделаться – Так это кинофильмы… э-э… «Тимур и его команда», «Старик Хоттабыч» – решил он перед самозваной учительницей показаться младшим – «Тайна острова Бэк Кап» и … «Чапаев»!» – вдруг вспомнил он и многократно просмотренный им ещё по соседскому телевизору в Москве популярный художественный фильм.

В мае и в июне у Платона вечерами появилось свободное время, и он стал, согласно стихийно установившейся практике, частенько прохаживаться с друзьями по Реутову, отмечая, как разрастается и хорошеет их город.

– «Да-а! При Ковалёве город просто расцвёл! Не то, что при пустом Пустовалове!» – нарочно вслух при Тане Ковалёвой высказался Платон.

Ещё в майские дни Исполком Реутовского городского Совета депутатов трудящихся, с марта опять на очередной двухгодичный срок возглавляемый ветераном войны отставным полковником Кузьмой Гавриловичем Ковалёвым, принял решение, в ознаменование 20-летия Победы, переименовать въездную в город с МКАД Московскую улицу в улицу Победы, и строительстве на ней парка имени Победы.

Но ещё 9 мая в городе открыли первый мемориал памяти погибшим в войну жителям Реутова.

И теперь, успешно завершив производственную практику и окончив беззаботный последний предэкзаменационный год школьной учёбы, Платон, с необыкновенным предвкушением настоящего и видимо последнего полного и полноценного летнего отдыха выехал на участок, где уже наслаждались летним отдыхом Настя, отец и бабушка.

– «Ты одел на наничку!» – указала бабушка на изнанку, надеваемой Платоном летней рубашки.

Услышав это, тот вспомнил деревню, свои путешествия на природе, в частности как он в лесу пил воду из ручья, цедя её через свою тюбетейку.

– Да-а! Лето – это просто чудо! У меня, наконец, будет первое моё почти полное лето без забот и всяких поездок! Свобода! Делай, что хочешь! Как говорится, живи – не хочу! – размечтался Платон.

Им теперь предстояло вместе прожить всё лето. А у Алевтины Сергеевны отпуск приходился на середину лета, тогда же планировались и визиты к ним в Бронницы семей всех трёх её братьев.

С началом нового летнего сезона умножились и укрепились знакомства и связи между садоводами их товарищества. А с открытием в соседнем садоводстве «Дружба» торгового продуктового ларька знакомства стали заводиться и с садоводами этого товарищества.

В этом ларьке практически ежедневно можно было купить самые необходимые и ходовые продукты питания: хлеб, молоко, молочные продукты, крупы и прочие.

В меру общительным Кочетам теперь постепенно предстала полная картина распределения членов их садоводства по участкам.

Первый, второй и третий участки получили соответственно сотрудницы министерства Елена Ивановна Никитина из Технического управления, Александра Григорьевна Моисеева из Первого отдела и Ксения Владимировна Грязнова из Главлеса.

Четвёртый и шестой участок получили работницы шерстебазы.

А пятый участок – Александр Измайлович Евстигнеев, имевший детей Михаила и Елену, и в первые годы садоводства первым пострадавшим от ночного воровства урожая клубники.

Седьмой участок получил Антон Маркович Герцбарг из Главлеса. Его сын Ефим Антонович был женат на Анне Дмитриевне Петрухиной, родившей двух дочерей: Ольгу в 1953 году и Ирину в 1960 году. Около их участка на улице, проходящей вдоль общего забора, долгое время стоял теннисный стол, и все желающие практически в любое время могли сразиться друг с другом.

Восьмой участок, находившийся через главную улицу, получил Георгий Наумович Шкляр из Управления капитального строительства, а девятый участок Алексей Сергеевич Ануфриев из Главлеса.

Евгений Васильевич Шулимов из отдела Главного механика получил десятый участок, а одиннадцатый был распределён за Дмитрием Семёновичем Семёновым.

Двенадцатый же участок достался Алексею Фёдоровичу Мерекалову из Главстроя СССР, с которым долго в качестве секретаря-машинистки работала Галина Борисовна Костылина, а по работе в НКИД пересекался и Пётр Петрович Кочет.

Алексей Фёдорович родился в феврале 1900 года. Учился в церковноприходской школе, потом на рабфаке.

С шестнадцати лет работал токарем на заводе. Поэтому, как пролетарий, в гражданскую войну воевал на стороне красных, затем став членом ВКП (б) и отслужив в органах ВЧК-ОГПУ.

С 1934 по 1936 годы он работал старшим инженером-конструктором Союзпродмаша. Но ещё в 1935 году он окончил вечернее отделение Московского химико-технологического института, а в 1937 году и Высшие курсы при Академии внешней торговли.

С сентября 1937 года по май 1938 года Мерекалов работал заместителем народного комиссара внешней торговли СССР, одновременно являясь Председателем Главного концессионного комитета.

С 6 мая 1938 года по 2 сентября 1939 года по личному предложению В.М. Молотова и при поддержке И.В. Сталина он работал Полномочным представителем СССР в Германии.

На срочном заседании Политбюро 21 апреля 1939 года в своём докладе с анализом советско-германских отношений он сделал вывод, что, даже, несмотря на наметившееся потепление в них, рано или поздно, но Гитлер нападёт на СССР.

После этого доклада Алексей Фёдорович был отстранён от участия в подготовке «Советско-германского пакта о ненападении» и «Торгового договора между СССР и Германией», а затем вообще уволен из НКИД.

С 1939 по 1941 год он работал Главным инженером Московского мясоперерабатывающего комбината.

С 1941 по 1958 годы находился на государственной и научной работе. Был директором Всесоюзного института мясной промышленности Народного комиссариата пищевой промышленности СССР.

А с 1937 по 1946 годы являлся Депутатом Верховного Совета СССР Первого созыва от Коми АССР.

Галина Борисовна Костылина хорошо знала и супругу Алексея Фёдоровича Евгению Семёновну и сына Сократа, родившегося в 1924 году и дружившего с её дочерью Светланой.

А в 1958 году у А.Ф. Мерекалова родимся внук Алексей, с которым теперь иногда играл Алексей Котов.

– «Алексей Фёдорович! Вот недаром я боялась получить участок у забора! Вы слышали, как у Евстигнеевых ночью всю клубнику оборвали и через два забора вынесли?!» – как-то поделилась Галина Борисовна правильностью своих опасений со своим бывшим начальником.

Тринадцатый участок достался Татьяне Петровне Артамоновой, а четырнадцатый, завершивший первый ряд участков – Зинаиде Никитичне Ивановой. К нему сверх первоначального плана был пристроен участок № 116, которым владел Николай Николаевич Бабусин.

Второй, восточный ряд на второй улице начинался пятнадцатым участком Анастасии Ефимовны Луковниковой, рядом с которым шестнадцатым участком владела Лия Абрамовна Вайнер. А Елизавета Ивановна Нагих из хозуправления владела семнадцатым участком.

Председатель Месткома министерства Александра Ивановна Алёшина получила восемнадцатый участок.

Она была вдовой генерал-майора военной разведки Евгения Васильевича Алёшина, скоропостижно скончавшегося ещё в 1952 году.

Евгений Васильевич родился в 1901 году в Оренбуржье в семье крестьян. Во время Первой мировой войны семья жила в Москве, где после школы он в 1916 году окончил два класса Московско-Брестского технического училища по специальности электрика. Но в 1917 году экстерном сдал экзамены за полный курс этого училища.

С мая 1918 года добровольно вступил в РККА, став красноармейцем Московского губернского добровольческого отряда, затем участвуя в Гражданской войне в составе 5-ой отдельной Кубанской кавалерийской бригады. После войны он продолжил службу в армии.

А с 1923 по 1930 годы находился на хозяйственных должностях.

С 1933 по 1934 год находился на курсах по переподготовке командного состава по разведке при Четвёртом (разведывательном) управлении Главного штаба РККА.

С мая 1934 года являлся слушателем Основного факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе, в 1935 году получив звание интенданта 3-го ранга.

После окончания в 1937 году специального (Восточного) факультета этой же академии в звании капитана был направлен служить помощником начальника отделения разведотдела Особой Краснознамённой Дальневосточной армии (ОКДВА).

С 1938 года возглавлял разведотдел 2-ой Отдельной Краснознамённой армии.

В 1939 году в звании полковника был назначен начальником разведотдела фронтовой группы.

С июня 1941 года Е.В. Алёшин уже возглавлял второе спецотделение 5-го (разведывательного) управления Генштаба Красной армии, а с ноября того же года был назначен начальником разведотдела Калининского фронта.

В дальнейшем он возглавлял разведотделы штабов Западного, 3-го Белорусского и Дальневосточного фронта, а с осени 1945 года возглавлял уже Отдел управления ГРУ ГШ Красной армии.

А свою службу с 1949 по 1952 год Евгений Васильевич завершил начальником кафедры разведки Военной академии имени М.В. Фрунзе.

За сою службу он был награждён четырьмя орденами Ленина, орденом Красного Знамени и Суворова 2-ой степени.

Среди многочисленных медалей он был награждён также медалями «За оборону Москвы» и «За взятие Кёнигсберга».

Его сын Александр – ровесник Платона – гордился своим отцом, хотя его практически не помнил, а зная о его службе лишь по редким и скупым рассказам матери. И эта гордость и причастность к чему-то важному и великому преследовала его всю жизнь. Александр рос несколько высокомерным и для многих людей неприступным. Он вынужденно скрывал свою обыкновенность за инициативой в неизбежных разговорах и в подтрунивании над собеседником с неуместными шутками и прибаутками в его адрес.

Зато очень достойно и с вниманием к людям вела себя его мать Александра Ивановна.

Её соседкой на девятнадцатом участке была Варвара Андреевна Павлова, живя там с мужем – бывшим известным футболистом и тренером московского «Динамо» Василием Сергеевичем Павловым и их сыном Александром – тоже ровесником Платона.

Большой любитель карт Дмитрий Михайлович Карасёв из отдела оборудования, как и другие по жребию, получил двадцатый участок, при этом шутя, мол жалко, что не «очко».

А не любительница карт и прочих плебейских игр, Фаина Вениаминовна Круглякова из Главшерстьсырьё, благодаря тому же жребию, стала владелицей того самого двадцать первого участка, выходящего и на главную улицу.

Её муж Моисей Львович в своё время привил любовь к технике не только своему сыну Александру, но теперь и внуку Юрию, занявшемуся техническим творчеством. Вместе с товарищем Мишей Евстигнеевым они провели самодельный телефон между их домами с целью общения с ним и с его, нравившейся ему, сестрой Леной. Дружил он и с соседями по улице – двумя Сашами – Алёшиным и Павловым. К тому же все они в прошлом году играли вместе с Платоном в одной футбольной команде «Спутник-2».

Но Юра не забывал и двойняшек – своих младших брата и сестру Женю и Марину, теперь уже ежегодно приезжавших на каникулы на всё лето. И он естественно взял над ними шефство, для начала обучив игре «в лоскутики». Вместе с другими детьми – своими товарищами по садоводству – они делились на две команды и искали спрятанные на территории посёлка «флаги» друг друга, роль которых выполняли тряпицы разного цвета.

Побеждала команда, первой находившая «флаг» противника. При этом не разрешалось мешать ему в поисках, но разрешалось различными способами вводить его в заблуждение. Поэтому, чтобы первыми отыскать флаг противника, детям приходилось бегать по улицам и лазать по кустам и между деревьями.

А любимым их занятием были поездки на велосипедах на речку Дорка. Чаще группу детей сопровождала Галина Борисовна Костылина. Пока дети, шаля по дороге, доезжали до речки, она догоняла их пешком. Тоже самое произошло и с, не имевшим велосипед, Аликом Копелевичем, добиравшимся до речки бегом. Кроме весёлого купания и игр в воде, компания строила шалаш в лесу за камышами на противоположном берегу реки Дорки.

В то время, как вечерами компания старших ребят собиралась на центральном перекрёстке, их компания собиралась на соседнем у колодца около участка № 36 Копелевичей. Или же они шли болеть за своих родителей, игравших в бадминтон через сетку на площадке участка № 42 в конце их улицы.

Поздними же вечерами старшие Кругляковы и их соседи Карасёвы с участка № 20 ходили играть в карты к Агеевым на участок № 22, где тон в игре всегда задавала хозяйка дома.

А Марина Круглякова оказалась единственной девочкой во всём садоводстве, постоянно вместе с братом игравшая с мальчишками в разные, и не только подвижные, игры. Её даже не смущала игра мячом в «жопки», когда обычно после проигрыша в футбол, игроки одной команды с близкого расстояния расстреливали мячом, согнувшихся к ним спиной игроков проигравшей команды противника. Верхом мастерства был сильный удар и попадание мячом точно по ягодицам, или же наоборот, отбитие мяча ногой, а лучше пяткой. И Марина не боялась такой кары за проигрыш.

Но особенно ей понравилось, как мальчишки играли у Платона в придуманный им настольный супер-футбол. Они даже по номерам, выжженным на маленьких шашках-игроках, знали фамилии всех футболистов своей команды, часто называя фамилию игрока, бьющего по мячу – маленькой пуговице.

В бабушкиной комнате дома Кругляковых дети и их закадычные друзья иногда смотрели диафильмы, проецируемые на, повешенную на стену, простыню.

А Наташа Борисова вместе со своими, тоже нарядившимися якобы в театральные костюмы, подружками Олей Петрухиной, Ирой Широковой и Наташей Тетулиной с «Дружбы» у себя дома на втором этаже устроила для младших спектакль по импровизированной сказке.

Но иногда кроме мирных занятий им приходилось воевать с детьми из соседнего посёлка Мирный. Те, своими несостоятельными родителями наученные ненавидеть «богатых евреев-дачников», обворовывали, иной раз даже вместе со взрослыми, садоводческие участки, ночами похищая урожаи. Особенно доставалось участкам, находившимся у внешнего забора.

Первым однажды ночью несколько лет назад лишился всего урожая клубники участок № 5 Евстигнеевых. Недаром Галина Борисовна Костылина не хотела брать участок у внешнего забора. Изредка деревенские пацаны подстерегали немногочисленные группы московских мальчишек, чтобы силой показать им, кто здесь хозяин.

Поэтому одной из ответных мер от впечатлительных детей было бросание бутылок со всяким дерьмом через забор в сторону построек соседней деревни. Однажды, увлекшийся Женя Кругляков даже повис на гвозде забора, сильно поранив ногу.

Но, в основном, все споры решались на футбольном поле, где обычно доминировали более обученные москвичи. По свободным от турнирных игр вечерам на небольшом футбольном поле за садоводством «Дружба» они опять играли в мини-футбол с их мальчишками и юношами, где как всегда выделялись старшие Миша Говоров и Игорь Сигаев, бывшие старше Платона на три года.

Но прибавили в футбольном мастерстве и ровесник Платона Серёжа Денисенко и чуть младший него Миша Усачёв. Но больше всех в игре прибавил подросший Юра Мордовский, бывший на два года младше Платона.

Однако самым главным в их футболе, конечно, было участие в начавшемся втором турнире детско-юношеских команд садоводческих коллективов их зоны Раменского района.

Теперь все они, подросшие, играли за «Спутник-1». По возрасту из их команды выбыл лишь Володя Моховиков. И теперь в ворота вместо него, наконец, уговорили встать горделивого и самолюбивого Володю Скворцова, который весь прошлый год периодически играл за эту старшую команду, и которому совсем недавно исполнилось семнадцать лет.

Он даже поначалу хотел стать капитаном команды вместо Саши Павлова, заносчиво предложив свою кандидатуру, как уже игравшего за «Спутник-1», но голосование подавляющим числом голосов капитаном избрало Кочета. Против проголосовали только Скворцов и Агеев. А «за» проголосовали все остальные игроки, включая, предложившего вместо себя кандидатуру Кочета, Сашу Павлова.