Текст книги "Посол в Париже. Воспоминания"
![](/books_files/covers/thumbs_240/posol-v-parizhe-vospominaniya-218999.jpg)
Автор книги: Александр Орлов
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава IV. Первая командировка
В 1971 году я окончил МГИМО и с десятью товарищами поступил на работу в МИД. Это было хорошее распределение. Моя первая загранкомандировка была в посольство в Париже. Пройдя несколько недель стажировки в Первом европейском отделе Министерства иностранных дел в Москве, который впоследствии стал моим «портом приписки» в министерстве до конца моей карьеры, я сел на поезд и отправился в Париж. В то время поезд был самым распространенным способом передвижения из одной столицы в другую. На дорогу ушло два дня и одна ночь. Спальный вагон с купе на двоих был очень комфортабельным.
13 сентября 1971 года я сошел в Париже на перрон Северного вокзала.
Помню точную дату, потому что, когда поезд проезжал через Западный Берлин, я увидел на крыше здания светящуюся бегущую строку о смерти Никиты Хрущёва, бывшего руководителя Советского Союза. Одна страница истории заканчивалась, другая начиналась.
Нового руководителя Советского Союза Леонида Брежнева я увидел в Париже всего несколько недель спустя, когда в октябре он приехал во Францию с первым официальным визитом. В то время я был молодым дипломатом и очень хорошо помню, как он, улыбаясь, вышел из своего большого черного лимузина ЗИЛ во дворе посольства на улице Гренель, где его приветствовали сотрудники посольства и члены их семей.
С вокзала меня отвезли на мое первое место жительства в Париже в доме, принадлежавшем посольству, на улице Генерала Аппера, 4. Феликс Аппер, чьим именем названа улица, был интересной личностью: адъютант маршала Пелисье во время Крымской войны, в 1871 году он руководил военным трибуналом, судившим коммунаров в Версале. В 1882 году он был назначен послом Франции при императоре Александре III и занимал этот пост до конца июля 1884 года.
Кстати, я заметил, что долгая история отношений между нашими странами прекрасно читается в топографии Парижа. Некоторые места на карте Парижа имеют названия, связанные с Россией: Севастопольский бульвар, Крымская улица, площадь и мост Альма, Московская улица, Санкт-Петербургская улица, площадь Сталинград, авеню Малакофф, Кремль-Бисетр. Рядом с Российским духовно-культурным православным центром в 7-м округе Парижа находится Франко-русский проспект. Наконец, самый красивый мост Парижа носит имя Александра III. Это мое любимое место. Первый камень этого моста, открытого к Всемирной выставке 1900 года, заложен последним российским императором Николаем II 7 октября 1896 года во время его первого официального визита во Францию на пике франко-русского союза.
Парижская Коммуна пробуждает во мне другие воспоминания. Во времена Советского Союза дата 18 марта, день начала восстания в Париже в 1871 году, была «красным днем календаря». Хотя День Парижской Коммуны не был нерабочим, в школах рассказывали о Парижской коммуне, которая считалась в Советском Союзе первым примером «диктатуры пролетариата».
Каждый год 18 марта сотрудники советского посольства в Париже посещали кладбище Пер-Лашез, чтобы возложить цветы у Стены коммунаров, где 28 мая 1871 года версальцыи расстрелялиы 147 защитников Коммуны, отказавшихся сложить оружие.
Сегодня кладбище Пер-Лашез стало конечным пунктом марша «Бессмертного полка», народной инициативы, зародившейся в 2014 году в городе Томске, в котором участвуют миллионы людей по всему миру. В 2019 году в Москве в марше «Бессмертного полка» участвовало более 700 тыс. человек. В Санкт-Петербурге, пережившем блокаду, в нем приняло участие более миллиона человек.
Марш «Бессмертного полка» стал кульминацией празднования победы Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, не менее важным, чем традиционный военный парад на Красной площади.
В 2015 году я организовал первый марш «Бессмертного полка» в Париже, в котором участвовало несколько сотен человек. С разрешения властей Парижа участники марша отправлялись с площади Республики и направлялись к кладбищу Пер-Лашез, где установлен памятник советским людям, сражавшимся во Франции в рядах движения Сопротивления. С 2016 года мы пригласили французов принять участие в этом марше, который сейчас проходит в нескольких городах Франции.
Но вернемся в 1971 год. На следующий день после моего приезда я решил пойти в посольство на улице Гренель пешком. Это, безусловно, была авантюра. Но когда тебе 23 года, тебе и море по колено! Конечно, как и следовало ожидать, я заблудился в узких улочках между Марсовым полем и Домом инвалидов. Поэтому, найдя наконец посольство, первое, что я сделал, – это пошел и купил в табачной лавке по соседству небольшой атлас улиц Парижа. Этот атлас мне впоследствии очень пригодился, поскольку последующие восемь лет я провел в Париже без машины. Каждые выходные мы с моей женой Татьяной и нашим сыном Николаем отправлялись в пешие прогулки по Парижу. Благодаря этому я знаю этот город наизусть.
В посольстве меня определили в группу протокола, где я провел первые две недели, прежде чем меня перевели в консульский отдел посольства, где я проработал четыре года. Руководителем протокола тогда был Юрий Котов, старший брат Елены Котовой, моей подруги детства. Юрий впоследствии сделал успешную дипломатическую карьеру, был послом в нескольких странах, в частности, в Белграде в 1999 году во время бомбардировок города самолетами НАТО. Он написал очень интересные мемуары «Петух в вине», в которых рассказывает о своей многолетней работе во Франции.
Первые годы в посольстве фактически были продолжением учебы. Дело в том, что профессии дипломата нельзя научиться в институте, даже лучшем. Этой профессии нужно учиться всю жизнь, так как хороший дипломат должен обладать множеством самых разных, порой противоречивых качеств: он должен быть журналистом и актером, уметь общаться и работать с кадрами, быть аналитиком и психоаналитиком, водителем и даже, увы, иногда носильщиком. Во времена Советского Союза послы в Париже были членами партийной номенклатуры, часто членами Центрального комитета. Они не знали иностранных языков. Но у них наверняка были другие качества, более важные в глазах тех, кто правил страной. И главное – полная лояльность режиму.
Дни начинались с коллективного чтения прессы. Все дипломаты собирались в большом красном зале посольства, на втором этаже. Сегодня, после реставрационных работ начала 80-х годов, этому залу вернули его первоначальный зеленый цвет, каким он был в XIX веке. Молодые дипломаты по очереди информировали посла и других присутствующих дипломатов о том, что говорилось по радио и телевидению и было написано в газетах и журналах. Вокруг этих новостей разворачивались дискуссии с участием советников и первых секретарей, после чего посол давал указание подготовить в Москву ту или иную телеграмму по темам, которые могли интересовать руководство страны. Самые важные телеграммы читались членами Политбюро партии и обсуждались на его совещаниях с участием генерального секретаря Леонида Брежнева.
Первые четыре года моей командировки в Париж я работал в консульском отделе посольства, который в то время располагался на площади Мальзерб. Сегодня эта площадь носит имя генерала Катру. Я жил в том же доме. Здесь делал первые шаги мой первый ребенок Николай, который провел большую часть первых пяти лет своей жизни в парке Монсо, расположенном по соседству. Я часами гулял с ним в этом прекрасном месте. Даже сегодня я знаю его как свои пять пальцев.
Моя первая командировка в Париж получилась очень длинной. Я уехал 25 января 1979 года. Таким образом, практически все 70-е годы я провел в Париже. Это было хорошее время не только для меня, но и для Франции, эпоха «тридцати славных лет», характеризовавшихся бурным экономическим ростом. Люди были полны оптимизма: вопреки тому, что происходит сегодня, они верили в свое будущее, тем более в будущее своих детей. Первый нефтяной кризис 1973 года прозвучал как тревожный звонок, но страна продолжала развиваться. Я помню парижскую толпу того времени, которая сильно отличается от сегодняшней. Я любил гулять по Елисейским Полям, которые в то время были сердцем парижской жизни. Я видел, как люди улыбаются, наслаждаясь жизнью.
Приехав во французскую столицу, я погрузился в вихрь местной жизни. Меня особенно привлекали французская песня и кино, но не только французское, а и итальянское, которое переживало свой золотой век. Я сформировался под влиянием фильмов Феллини, Антониони, Бертолуччи, Сколы, а также Бергмана, Кубрика и Трюффо. Я напевал французские песни. Выход новых альбомов французских певцов был для меня настоящим событием.
Кстати, одной из первых покупок, которую я сделал, приехав в Париж, была пластинка. Я попросил продавщицу порекомендовать мне какую-нибудь новинку, и она указала мне на пластинку Мишеля Дельпеша «Ради флирта с тобой». Я послал этот диск, как музыкальный привет, моей жене Татьяне, которая оставалась пока в Москве. Песня ей понравилась, но ее удивило название, которое показалось ей слишком легкомысленным для молодожена.
Я часто ходил в мюзик-холл «Олимпия», который был моим любимым концертным залом, где познакомился с Бруно Кокатриксом, директором «Олимпии», легендарным человеком в мире французской песни. Любопытно, что именно в длинном коридоре, ведущем к входу в «Олимпию», в 1972 году я нашел укрытие, став невольным свидетелем большой демонстрации парижан, протестовавших против войны во Вьетнаме, которые направлялись к посольству Соединенных Штатов. Полиция применила против демонстрантов слезоточивый газ и дубинки. Толпа начала разбегаться в поисках убежища, подхватила меня, и я оказался в вестибюле «Олимпии».
Любовь к французской песне сопровождала меня всю жизнь. Став послом, я решил отдать дань уважения кумирам моей юности. 18 июня 2016 года я собрал некоторых из них у себя в резиденции. Среди моих гостей были Николетта и Энрико Масиас, Жан-Поль Кара и Шарль Дюмон. Я воспользовался этим вечером, чтобы спеть дуэтом со Стоун песню L’Аvventura. Стоун была такой же красивой и обаятельной, как и в 1972 году, но мой голос, конечно, не был таким же красивым, как у Шардена. Жаль, что Мишеля Дельпеша больше не было. Я бы рассказал ему о своем «проколе» с его песней «Ради флирта с тобой».
Работа советских дипломатов в Париже в 70-е годы была не такой, как у их коллег сегодня. Прежде всего, их передвижение по стране ограничивалось. Советские дипломаты могли свободно передвигаться в Париже и в пределах 50 км от столицы. Чтобы выехать за пределы этой зоны, следовало отправить в МИД Франции за два рабочих дня до поездки вербальную ноту с указанием точного маршрута, городов и названий гостиниц, в которых планировалось остановиться на ночевку. Эти ограничения – прекрасный пример холодной войны – просуществовали до конца 80-х годов. По этой причине советские дипломаты в основном проводили свои выходные на даче посольства в Лимэ, недалеко от Парижа, где был бассейн и различные спортивные площадки для игры в футбол, волейбол и теннис.
Однако два раза в год дипломаты разъезжались из Парижа по разным уголкам Франции: в мае на возложение венков к могилам советских граждан, сражавшихся во Франции в годы Второй мировой войны, и в ноябре для организации вечеров соотечественников по случаю годовщины Октябрьской революции.
Об участии граждан Советского Союза в движении Сопротивления во Франции, к сожалению, мало известно. И все же более 3 тысяч советских людей боролись с нацистами в оккупированной Франции. Это в основном военные или депортированные, бежавшие из немецких концлагерей, чтобы присоединиться к французским партизанам, а также русские эмигранты, жившие во Франции.
Само название движения Сопротивления происходит от названия листовки «Сопротивляйтесь!», напечатанной русскими эмигрантами Борисом Вильде и Анатолием Левицким в конце 1940 года в подвале Музея человека на площади Трокадеро в Париже. В конце 1941 года Борис Вильде и Анатолий Левицкий были арестованы немцами. В феврале 1942 года их расстреляли на Мон-Валерьен.
Гимн движения Сопротивления «Песнь о партизанах», который сегодня знают все, также был создан русской эмигранткой Анной Марли (урожденной Анной Бетулинской). Он написан на русском языке и переведен на французский другим русским эмигрантом, Морисом Дрюоном, известным писателем, увенчанным Гонкуровской премией, и бывшим министром культуры. У меня была возможность встретиться с ним за несколько недель до его смерти, когда я прибыл в качестве посла в Париж в 2008 году. Сегодня, когда я слышу «Песнь о партизанах» в исполнении французского военного хора во время церемоний 8 мая у Триумфальной арки, я думаю об Анне Марли, Морисе Дрюоне, всех тех советских бойцах сопротивления, которые сражались и погибли во Франции во время Второй мировой войны.
С особым волнением я думаю об отряде «Родина», состоявшем исключительно из женщин, который сражался в департаменте Мозель на востоке Франции. 8 мая 1944 года 37 молодых девушек, депортированных немцами с оккупированных территорий Советского Союза и помещенных в концлагерь Эрувиль, бежали из лагеря, чтобы присоединиться к французским партизанам. Там они сформировали отряд, которому дали название «Родина». Этот отряд воевал с немецкими оккупантами вплоть до освобождения Франции. После войны все девушки вернулись домой. Полком «Родина» командовала белоруска Розалия Фридзон. Когда немцы оккупировали Белоруссию, она ушла к партизанам. После ареста гестапо ее депортировали в Германию, а затем во Францию, в концлагерь Эрувиль. После освобождения Франции Розалия осталась работать в советском посольстве в Париже, где в 1944–1945 годах она трудилась в консульском отделе. В 1966 году во время своего исторического визита в Советский Союз генерал де Голль захотел встретиться с советскими гражданами, которые воевали во Франции во время Второй мировой войны. Среди этих героев была и Розалия Фридзон, получившая из рук генерала де Голля французскую награду.
Чтобы увековечить героизм советских девушек из партизанского отряда «Родина», недалеко от города Тиль в департаменте Мерт-и-Мозель, где они сражались с немецкими захватчиками, будет установлен памятник.
Моя первая поездка за пределы Парижа весной 1972 года была в города Эннебон и Локрист в Бретани на возложение венков к могилам советских участников Сопротивления, похороненных на городских кладбищах. Эти церемонии всегда носили торжественный характер и проходили в присутствии французских ветеранов войны и представителей местных властей.
Эта поездка дала мне возможность открыть для себя Бретань, ее прекрасные пейзажи, уникальные кресты-голгофы, побережье из розового гранита и мегалиты Карнака, крупнейшего мегалитического комплекса в мире.
7 ноября, национальный праздник Советского Союза, был поводом для очередного выезда дипломатов посольства по Франции. Мы ездили в разные города, где жили соотечественники, чтобы организовывать показы новых советских фильмов, которые нельзя было посмотреть в местных кинотеатрах.
Русская диаспора во Франции, насчитывающая несколько сотен тысяч человек, сформировалась благодаря трем волнам эмиграции. Первая, самая многочисленная, имела место после революции 1917 года и гражданской войны. Число россиян, которые были вынуждены покинуть страну, чтобы спасти свою жизнь, оценивается от 200 тыс. до 300 тыс. человек. Это самая образованная часть русской эмиграции, которая в настоящее время достигла своего третьего и четвертого поколения. Представители этой волны эмиграции хорошо ассимилировались во Франции, но в то же время смогли сохранить свою культурную идентичность, старую Россию, которую так хорошо описали Михаил Булгаков и Борис Пастернак. Эти люди внесли неоценимый вклад во французскую культуру. Среди них Элен Каррер д'Анкосс, Робер Оссейн, Морис Дрюон, Жозеф Кессель, которые уже давно принадлежат французской культуре. Фамилии других русских эмигрантов – Шереметев, Шаховской, Лобанов-Ростовский, Трубников, Капнист, Трубецкой – менее известны широкой французской общественности, хотя они принадлежат к знаменитым российским родам, которые формировали историю России на протяжении тысячи лет.
После развала Советского Союза и смены политического строя некоторые представители этих семей вернулись на свою историческую родину или регулярно приезжают туда. Некоторые даже получили российское гражданство. К сожалению, нынешний закон о приобретении российского гражданства содержит ряд трудновыполнимых условий. Помню, как однажды я сказал об этом президенту Путину. Из ответа я понял, что его подход к этому вопросу был более либеральным. В частности, он ответил, что одного лишь того, что русские эмигранты сумели сохранить свою культурную самобытность и свободно говорят на языке своих предков, достаточно для получения российского паспорта. Я надеюсь, что новый закон о российском гражданстве будет идти в этом направлении.
В качестве посла я всегда уделял большое внимание жизни русской диаспоры. Для того чтобы иметь с ней постоянный контакт, внимательно относиться к ее проблемам, был создан Координационный совет российских соотечественников во Франции, объединяющий людей различных поколений. Кроме того, я регулярно собирал представителей первой волны эмиграции, чтобы поговорить с ними об истории России, ее настоящем и будущем. Не скрою, я получал большое интеллектуальное удовольствие от этих долгих бесед, которые всегда были захватывающими. Князь Дмитрий Шаховской однажды сказал мне, что эти встречи помогали представителям аристократических семей сознавать, что они принадлежат не только к прошлой, но и сегодняшней России, которая остается их родиной, несмотря на все перипетии истории.
Вторая волна русских эмигрантов состоит из людей, которые были депортированы немцами с оккупированных советских территорий во время Второй мировой войны на принудительные работы в Германию и на территории других оккупированных стран, в частности, Франции. В основном это были молодые русские, украинские и белорусские девушки, многие из которых после войны вышли замуж за французов и остались во Франции. Эта часть русской диаспоры проживает преимущественно в провинции.
Третья волна русских эмигрантов состоит из тех, кто покинул Советский Союз в 70-х годах, после оттепели, в основном в эпоху Брежнева. Это так называемые диссиденты, политические противники коммунистического режима. Этих людей меньше, чем в предыдущих двух волнах, но они более известны. Я знал некоторых из них, и они со временем стали моими друзьями. Это представители творческой интеллигенции, писатели, художники. Назову лишь несколько самых известных имен – Михаил Шемякин, Оскар Рабин, Олег Целков, Эрик Булатов, Анатолий Гладилин, Владимир Войнович.
Конечно, мне могут заметить, что сегодня во Франции, как и за пределами России в целом можно встретить других русских, которые не принадлежат ни к одной из трех упомянутых мною волн эмиграции. И это вполне справедливо. Но эти русские, приехавшие во Францию за последние тридцать лет, не эмигранты. Это свободные люди, которые благодаря политическим изменениям, произошедшим в моей стране тридцать лет назад, получили важнейшее право свободно передвигаться, выбирать место жительства по собственному желанию в соответствии с их профессиональной деятельностью или учебой. И это право, возможно, является величайшим политическим завоеванием русского народа в современной России.
Но вернемся во Францию 70-х, во времена моей молодости. Это была Франция Жоржа Помпиду и Валери Жискар д’Эстена. Я всегда сожалел о том, что не встречался с генералом де Голлем, который остается для меня величайшим главой французского государства послевоенной истории. Ни до, ни после Франция не пользовалась такой славой, как при генерале де Голле. Никогда Франция не имела такого влияния в мировых делах. Это уважение генерал де Голль завоевал своей независимой политикой на международной арене, исключавшей равнение на кого-либо: ни на США, ни на Советский Союз. Он нашел золотую середину, точку равновесия. Придуманный им термин «разрядка» дал название целой эпохе. А его знаменитый триптих: «разрядка, согласие, сотрудничество» как никогда актуален и в наше время, время возросшей напряженности между Россией и Западом. Фактически это «дорожная карта» для нынешних руководителей.
Жорж Помпиду, сменивший генерала де Голля после его ухода с политической сцены, был верен его политике в отношении России. Между ним и новым советским руководителем Леонидом Брежневым сложились хорошие личные отношения, которые позволяли находить решение международных проблем того времени и продвигали вперед двусторонние отношения, которые действительно носили привилегированный характер. Оба руководителя часто встречались. Помню, что последнюю поездку в 1974 году за несколько недель до своей смерти Жорж Помпиду совершил в Пицунду, где он встречался с Леонидом Брежневым.
Главные международные проблемы в то время были связаны со статусом Берлина и вопросами безопасности. Франция и Советский Союз стояли у истоков дипломатического процесса, который в итоге привел к подписанию главами тридцати европейских государств 1 августа 1975 года в Хельсинки Заключительного акта Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, который длился многие годы и позволил после сложных переговоров принять своего рода кодекс «хорошего поведения» в политической, экономической и гуманитарной областях. Третья корзина, в частности, предусматривала свободное передвижение идей и людей. То, что нам сегодня кажется нормальным, даже обычным, было революционным сорок пять лет назад. Именно эти положения Заключительного акта долгое время являлись камнем преткновения на переговорах, прежде чем Советский Союз согласился на них. История показала, что колебания Советского Союза в отношении свободного передвижения идей и людей были вполне обоснованными, поскольку в конце концов именно оно привело к демократическим изменениям на востоке Европы, начиная с самого Советского Союза, и роспуску Варшавского договора.
Этот урок, по-видимому, забыт сегодняшними западными лидерами, которые, вместо того чтобы развивать всевозможные контакты с «авторитарными режимами», подвергают их остракизму, а то и еще хуже – налагают на них санкции.
Я также помню первую специальную сессию Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций по разоружению в Нью-Йорке в 1978 году и выступление на этой сессии Валери Жискара д’Эстена. Лейтмотив его речи: «Безопасность неделима, нельзя строить свою безопасность за счет безопасности другого» сегодня актуален как никогда.
В моей памяти Валери Жискар д’Эстен остается блестящим молодым и динамичным политиком, который в области внешней политики, в частности в отношении Советского Союза, был верен политике генерала де Голля. У него сложились прекрасные отношения с Леонидом Брежневым, с которым он разделял любовь к охоте и красивым автомобилям. Я часто видел их обоих в замке Рамбуйе, где президент Франции селил своего советского гостя. В то время деонтологические правила были не такими строгими, как сегодня, и я помню, что из своих двух поездок во Францию Леонид Брежнев увез два прекрасных французских автомобиля: «Ситроен СМ» и «Ситроен Меари», автомобиль с полностью пластмассовым кузовом, который идеально подходил для охоты. Интересно отметить, что пластмассовый кузов этого революционного автомобиля был разработан графом Роланом де ла Пуапом, бывшим пилотом авиационного полка Нормандия – Неман, воевавшего на Восточном фронте с 1942 по 1945 год, который получил крест участника движения Сопротивления из рук генерала де Голля и золотую звезду Героя Советского Союза из рук Сталина.
70-е годы были очень плодотворными и в двустороннем плане. После исторического визита генерала де Голля в СССР в 1966 году был создан хорошо структурированный механизм, включавший Большую и Малую комиссии по экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которые организовывали практическое сотрудничество в различных областях, и ежегодные встречи которых задавали темп этому сотрудничеству. Это было время появления цветного телевидения. На рынке существовали несколько стандартов такого телевидения, и советское руководство отдало предпочтение французской системе SECAM в ущерб немецкому PAL исключительно по политическим причинам. Советские рабочие трудились на строительстве доменной печи на металлургическом заводе в городе Фос-сюр-Мер, недалеко от Марселя. Космос и атомная энергетика были другими областями активного и плодотворного сотрудничества.
70-е годы отмечены открытием новых зданий посольства СССР в Париже и Франции в Москве. Соглашение об этом подписали президенты Помпиду и Леонид Брежнев в 1973 году. В 1974 году началось строительство нового здания советского посольства в Париже на бульваре Ланн. Я помню официальное открытие этого посольства, состоявшееся 22 июня 1977 года в присутствии Валери Жискара д’Эстена и Леонида Брежнева, которые вместе перерезали красную ленточку у входа в новое здание. Чтобы отпраздновать это событие, был дан официальный обед для нескольких сотен гостей в большом зале посольства, который длиннее знаменитой Зеркальной галереи Версальского дворца. Количество гостей было настолько большим, что официанты не успевали менять блюда. В конце обеда, когда главы двух государств, выпив кофе, встали, чтобы пойти к выходу и ехать в аэропорт, на другом конце стола гости лишь заканчивали первое блюдо.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?