Текст книги "Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке"

Маршал Советского Союза В. И. Чуйков в своей книге «Конец третьего рейха» (М.: Советская Россия, 1973), описывая свою беседу с парламентером фашистского руководства начальником Генштаба сухопутных войск генералом Кребсом 1 мая 1945 г., приводит его слова: «Я был также в Москве и до мая сорок первого года замещал там военного атташе». Известно, что Кребс находился в Москве до начала войны (c 1 мая вновь в роли заместителя военного атташе) и был обменен 19(?) июля 1941 г. на болгаро-турецкой границе вместе с работниками германского посольства в Москве на советских дипломатов и специалистов, находившихся в Германии.

Небезынтересен в этой связи и факт срочного отъезда 5 июня английского посла Криппса в Лондон по вызову его правительства (самолетом через Стокгольм), о чем он известил замнаркома иностранных дел Вышинского во время прощального визита в НКИД 4 июня. Если Криппса вызвали в Лондон для объяснений по поводу утечки от него информации о нападении на СССР 22 июня, то опять же более вероятно, что телеграмма Баумбаха была отправлена в Берлин 24 мая, а не 24 апреля.

Нельзя не обратить внимания и на то, что роковое сообщение ТАСС от 13 июня 1941 г. начинается фразой: «Еще до приезда английского посла г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о “близости войны между СССР и Германией”». Это также указывает на связь сообщения ТАСС с телеграммой Баумбаха, причем временной интервал между ними свидетельствует в пользу того, что телеграмма была отправлена 24 мая, а не 24 апреля.

Из этого следует, что, скорее всего, военно-морской атташе Германии Баумбах сообщил об исходящих от английского посла Криппса слухах о начале войны 22 июня 1941 г. телеграммой в Берлин 24 мая 1941 г., однако, возможно, на телеграмме месяц был указан латинскими цифрами: 24/V-41. Поэтому при публикации телеграммы Баумбаха в начале 90-х годов в целях сокрытия реальной даты латинскую цифру V без труда могли исправить на IV, после чего и появилась дата 24 апреля 1941 г. А добавлением первой и последней цифр мог быть изменен и исходящий номер этой телеграммы, переданной якобы не в МИД от посольства, а командованию ВМФ от военно-морского атташе.

Так что эта загадка может быть легко решена, если окажется, что в подлиннике телеграммы Баумбаха дата ее отправки указана латинскими цифрами. Остается лишь отыскать этот подлинник на немецком языке…

Великая транспортная операция

«Бермудский» треугольник на петлицах младшего комсостава

Эта тема началась для меня с одной не очень удачной и не очень качественной фотографии, которую мне принес бывший коллега по работе Владимир Петрович Умрихин, старейший работник предприятия, талантливый слесарь-рационализатор, ветеран Великой Отечественной войны. На фотографии широко улыбался стриженный «под нуль» молодой парень в довоенной гимнастке с петлицами.

– Это одна из последних фотографий моего родного брата Александра, 1918 года рождения, – сказал Владимир Петрович, – и хотя по дате съемки (20 января 1941 года) она не самая последняя, но мы в семье так ее называем, потому, что она из числа тех фотографий, которые брат по какой-то причине собрал вместе и отправил домой перед самой войной, в том числе и эту. Мы их получили 19 июня 1941 года, все в одном конверте вместе с последним письмом от него, – объяснил Владимир Петрович.

– А где он служил в то время?

– Он служил третий год срочной службы. Оказался в самой западной точке Советского Союза. Возле границы, в кавалерийской дивизии, которая стояла в бывшем польском городе Замбров (Самбор). Он служил в конной разведке. В конце апреля перед первомайскими праздниками Александр неожиданно приехал в Москву в сопровождении двух красноармейцев – он привез важные документы, и они его охраняли. Их послали, потому что они тоже были москвичами и им было где остановиться. A уехали назад они 8 мая 1941 года, я почему все это хорошо помню – на их проводах с Белорусского вокзала я впервые увидел свою будущую жену Катю, которая была родной сестрой одного из сопровождающих – Александра Лизнева (сам Владимир Петрович ушел на фронт 27 июня 1941 г. добровольцем, а поженились они с Екатериной после войны и счастливо прожили 49 лет до самой ее кончины. – А. О.). На прощанье брат сказал, что скоро будет война. После этого мы получили от него то самое письмо, с которым он вернул фотографии, и больше мы его никогда не видели и не слышали, сколько ни посылали запросов о его судьбе. Только в 1954 году нам ответили, что он погиб в 1941-м – «умер от ран».

А вот это, действительно, его самая последняя фотография! – И Владимир Петрович протянул мне замечательный снимок, где на фоне цветущих кустов с огромными букетами свежесорванной белой сирени сидят на траве молодые улыбающиеся кавалеристы – его брат Саша в пилотке со своим командиром в фуражке. За уздечки они держат своих оседланных коней, которые безмятежно щиплют рядышком траву. – И Сашу Лизнева, брата моей Кати, мы тоже больше никогда не видели, они ведь вместе с нашим Сашей служили, хотя он 1919 года рождения и призывался на год позже – вот и вышла у них общая судьба. Посылали мы запросы и о судьбе брата Кати. Получили ответ: «Пропал без вести в 1941 году» – и всё.

Я начал разглядывать знаки различия на петлицах Саши Умрихина, увидел по два маленьких треугольника, понял, что Александр Умрихин был сержантом, но вот рода войск разобрать никак не мог – во-первых, эмблемы были необычно велики и, во-вторых, их было по две на каждой петлице! Что это означает – даже представить себе было невозможно.

Пришлось обратиться к большому специалисту по предвоенной советской армейской форме – Сергею Рощинскому. Он прислал по электронной почте обе эмблемы в цвете и расшифровал значение одной из них – нижней, состоящей из бинокля, шашки, циркуля и компаса (см. с. 52 Фотоприложений). Оказалось, что это эмблема кавалерийского разведчика-наблюдателя (что подтверждало рассказ Владимира Петровича о службе брата). A вот что означает верхняя эмблема в виде выпуклого с огранкой равностороннего треугольника со сторонами 9 мм (см. там же), он не знал. Зато на цветной фотографии было видно, что этот треугольник золотистого цвета. И Сергей сообщил, что знак этот был введен на петлицы рядового и младшего комсостава приказом наркома обороны СССР № 391 от 2 ноября 1940 г. и что до войны его успели выдать лишь в Московском и Ленинградском военных округах, а также частично в КОВО (Киевском Особом военном округе).

Удалось найти извлечение из этого длинного приказа, устанавливающего воинские звания и форму для младшего начальствующего состава Красной Армии (для высшего комсостава это было сделано раньше – приказом наркома № 112 от 8 мая 1940 г.).

Приказ об установлении воинских званий для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии и введении в действие положения о прохождении службы младшим начальствующим составом (извлечение)

№ 391 2 ноября 1940 года

В целях повышения ответственности младшего начальствующего состава за состояние боевой подготовки подразделений, воспитания бойцов и укрепления воинской дисциплины, а также дальнейшего поднятия авторитета младшего начальствующего состава приказываю:

1. Установить для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии следующие воинские звания:

а) Для рядового состава:

1) красноармеец,

2) ефрейтор.

б) Для младшего начальствующего состава:

1) младший сержант,

2) сержант,

3) старший сержант,

4) старшина…

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза С. Тимошенко

«УТВЕРЖДАЮ»

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С. Тимошенко 1 ноября 1940 г.

1. К рядовому составу относятся: красноармейцы, ефрейторы.

Младшим начальствующим составом являются: младшие сержанты, сержанты, старшие сержанты и старшины…

…

13. Лица младшего начальствующего состава обязаны носить установленную форму одежды как на службе, так и вне службы…

Описание петлиц для младшего начальствующего состава Красной Армии

Цвет петлиц по роду войск или службы. Петлицы имеют: суконный кант, установленный для соответствующего рода войск, на гимнастерочных петлицах посередине красный продольный просвет шириною 0,5 см. Петлицы шинельные посередине имеют поперечный красный просвет шириною 1 см. На петлицах для старшин параллельно канту имеется золотой галун шириною 0,3 см (двухпроцентного золочения и серебрения).

Размеры петлиц в пришитом виде:

а) шинельные – длина с угла на угол 11 см, ширина с угла на угол 8, 5 см, длина окантованной стороны 6,5 см, ширина окантовки петлиц 0,25 см.

б) гимнастерочные: длина 10 см и ширина вместе с окантовкой 3,25 см.

На петлицах носится эмблема, присвоенная по роду войск, и в верхнем углу петлицы треугольник из желтого металла.[22]22
  Везде в неоговоренных случаях курсив в цитатах, письмах и документах мой. – А. О.


[Закрыть]

Младший начальствующий состав носит присвоенные ему знаки различия:

старшина – четыре эмалевых треугольника,

старший сержант – три эмалевых треугольника,

сержант – два эмалевых треугольника,

младший сержант – один эмалевый треугольник,

ефрейтор – нет…

Главный интендант Красной Армии

генерал-лейтенант интендантской службы А. Хрулев

Приведенный документ и полученные разъяснения подтверждают, что на снимке сержанта разведчика-кавалериста Александра Умрихина все знаки на петлицах соответствуют действовавшим в тот период в Красной Армии уставным и нормативным требованиям. Казалось бы, все ясно, вопрос снят. Однако осталось неясным одно – что означал введенный перед войной на петлицах младшего начсостава самый большой (а значит, наиболее заметный) знак – золотистый ограненный треугольник. Почему же в документе об этом нет ни слова? Скорее всего, потому, что цель его введения тогда скрывалась, но она неизвестна и сегодня. Я разговаривал с историками и даже работниками современного ведомства Министерства обороны РФ, занимающегося геральдикой, однако никаких объяснений по поводу золотистого треугольника, введенного на петлицы младшего комсостава с 1 января 1941 г., не получил.

Известны имена двух конкретных людей, служивших в одной части, носивших этот знак и исчезнувших в первые же дни войны, причем они пропали без вести. Родственникам одного из них именно так и ответили на запрос через много лет после окончания войны, родственникам другого ответили невнятно, а если говорить прямо – нечестно, ибо если известно, что человек «умер от ран», то должно быть известно где, когда и при каких обстоятельствах это произошло, и место, где он похоронен. Иначе такой ответ по смыслу почти одно и то же, что «пропал без вести». В начале войны такое случалось довольно часто.

Но в данном случае оказалось, что подобное произошло не только с младшими командирами – сержантами, но и со служившими в том же соединении высшими командирами – генералами. Однако о генерале сказать «пропал без вести» гораздо труднее, чем о сержанте, поэтому следы генералов обнаружились. Оказалось, что генерал-майор Никитин Иван Семенович, командир 6-го кавалерийского корпуса, в котором служили сержант Умрихин Александр Петрович и красноармеец Лизнев Александр Григорьевич, и генерал-майор Зыбин Ефим Сергеевич, командир одной из двух кавдивизий этого корпуса (36-й), попали в плен (утверждается, что первый – в июне, а второй – в августе 1941 г., есть утверждения, что оба – в июле, по моему мнению, вероятнее всего, что оба – в июне) и оба погибли. Никитина расстреляли немцы в апреле 1942 г., Зыбин же был освобожден американцами в мае 1945 г., передан СССР и после проверки расстрелян по решению Военной коллегии Верховного суда в августе 1946 г.

Из этого может следовать, что штаб 6-го кавкорпуса, к которому, по всей вероятности, относился и кавалерийский разведэскадрон, где служили А. Умрихин и А. Лизнев, и 36-я кавдивизия попали в плен одновременно. А отправка домой всех фотографий в последнем предвоенном письме и оброненная при прощании фраза о близкой войне служат косвенным подтверждением того, что брат В. П. Умрихина готовился к близкой войне, только не к той, которая началась с внезапного удара немцев на рассвете 22 июня, а к той, для которой готовилась погрузка личного состава и лошадей 6-го кавалерийского корпуса в вагоны или баржи для транспортировки либо к Северному морю, либо на Ближний Восток. Возможно, что их даже погрузили в железнодорожный состав, который двинулся через границу на рассвете 20 или 21 июня 1941 г. и о начале войны они узнали от пришедших их арестовывать немецких охранников на территории Польши, а может быть уже Германии, 22 июня.

Нельзя не обратить внимания на то, что загадочный золотистый треугольник не указывал ни воинское звание, ни род войск (ибо он обнаружен автором настоящего исследования на петлицах кавалеристов, танкистов, пехотинцев и авиаторов – рядовых и сержантов).

Так может быть, этот треугольник, впервые увиденный мной на фото на петлицах младшего сержанта Александра Умрихина, был знаком участника Великой транспортной операции? В пользу такого предположения насчет этого таинственного, можно даже сказать «бермудского» (ибо он стал причиной исчезновения огромного количества людей нашей страны), треугольника свидетельствует и тот факт, что у офицеров Красной Армии (тогда их еще называли «командирами») в то время имелись удостоверения личности. А у младшего комсостава и рядового состава в июне 1941 г. на руках не было никаких документов. Младшие командиры и красноармейцы, которые участвовали в Великой транспортной операции, при необходимости могли предъявить медальон со всеми данными его владельца, но медальон должен был храниться в часовом карманчике брюк. А для того чтобы с виду можно было понять, едет ли красноармеец или сержант в Европу, достаточно было взглянуть на его петлицы – есть на них золотистый треугольник или нет.

Тогда почему же «бермудский» треугольник выдавался только в столичных округах – МВО, ЛВО и частично в КОВО? Или это не так?

Начался поиск других предвоенных фотографий и живущих сегодня ветеранов Великой Отечественной, которые во второй половине июня 1941 г. находились в приграничных районах и помнят первый день войны. В Интернете удалось найти несколько фото младших командиров с «бермудским» треугольником на петлицах, но не из столичных округов. Вот некоторые из них.

Сержант 3-го танкового полка 2-й танковой дивизии В. В. Арбузов (на фото – в центре) с товарищами. Прибалтийский Особый военный округ. Литовский городок Ионава. 9 марта 1941 г. Надпись на обороте – знакомой девушке Тоне. Номер полка и дивизии писать было нельзя, и Арбузов указал их по памяти лишь много лет спустя при публикации в Интернете: «3-й полк 28-й танковой дивизии». Номер полка указал правильно, а дивизии нет – видно, запамятовал ветеран, на самом деле в Ионаве стояла 2-я танковая дивизия (командир генерал-майор Кривошеев, зам. командира подполковник Черняховский). В марте же Черняховскому присвоят звание полковника и переведут командиром 28-й танковой дивизии в Ригу. Или при формировании новой 28-й дивизии в Ригу был переведен и 3-й полк? Может быть, именно этот факт стал причиной ошибки в номере дивизии?

Итак, округ нестоличный, а золотистый граненый треугольник есть на всех петлицах младшего комсостава.

И вот фотография еще одного сержанта – авиационного техника Соломона Рошаля. Западный Особый военный округ (бывший Белорусский) – еще один нестоличный! И на петлицах Рошаля тот же самый треугольник.

История появления этой фотографии у меня такова.

Ведущий конструктор Соломон Саулович Рошаль – бывший мой коллега по работе – рассказал о том, как началась для него Великая Отечественная война. В феврале 1940 г. его, семнадцатилетнего десятиклассника, вызвали в райвоенкомат и послали в Московское авиационно-техническое училище. В апреле 1941 г. вышел приказ наркома обороны о том, что авиационные и авиационно-технические училища будут выпускать не офицеров, а сержантов, которые служат на казарменном положении.

Вместе с другими курсантами училища С. С. Рошаль прошел по Красной площади на первомайском параде без оружия, но зато в новенькой форме. В первых числах июня состоялся выпуск в училище, и выпускники-сержанты разъехались по аэродромам в разные уголки страны, большей частью, конечно, на запад. Рошаль оказался в Белоруссии в 20 км от Молодечно возле местечка Вилейка на аэродроме, где базировался 161-й (?) истребительный авиационный полк (иап) ЗапОВО. Полк находился в стадии формирования, c 10–11 июня в него начали поступать истребители.

Жили в палатках, командование дивизии находилось в Минске (?). В первый день войны между четырьмя и пятью часами утра «юнкерсы» бомбили аэродром и взлетную полосу. Бомба попала в соседнюю палатку, где все погибли. (Когда «технари» покидали аэродром, забежали запастись продуктами в брошенный магазин «Военторг», а ребята все 18—19-летние, поэтому в итоге их вещмешки оказались забитыми только патронами и блоками «Северной Пальмиры» – шикарных папирос для высшего начальства). Страшно бомбили Молодечно. На следующий день самолет Ли-2 забрал командира полка и летчиков и улетел. Техническому составу и батальону аэродромного обслуживания (БАО) сказали: «Выбирайтесь сами!»

Стали пробиваться из окружения. Колонну возглавил начальник штаба полка. Пробились. Колонну направили в тыл на переформирование, а Рошаль и другие выпускники авиатехнического училища попросились в авиационную часть. Начштаба выдал документы и заверил печатью. Так они оказались в БАО.

Когда Соломон Саулович все это мне рассказал, я спросил, были ли у него тогда на петлицах кроме красных сержантских треугольников еще и большие золотистые. Он категорически отрицал это и сказал, что вообще о подобных треугольниках не слышал. Однако через день позвонил мне и признал, что ошибся и что у него были такие треугольники на петлицах, а получил он их по окончании училища в начале июня 1941 г. и носил до 1942-го. Он даже нашел свое фото с этими треугольниками на петлицах и через пару дней передал его мне. Но ведь это был ЗапОВО!

C другой стороны, некоторые части и соединения перебрасывались перед войной на запад из Московского ВО. В конце концов я предположил, что «бермудский» треугольник на петлицах не указывал принадлежность его владельца к определенному военному округу, а являлся отличительным знаком младшего командира – участника Великой транспортной операции. Возможно, у среднего командного и начальствующего состава роль опознавательных знаков участников Великой транспортной операции играли золотые нарукавные шевроны – угольники. Дело в том, что в это же время многие из них, имея те же воинские звания, носили красные суконные шевроны.

Специалисты по советской униформе, к которым я обратился за разъяснением, заявили, что этот треугольник вообще никакого значения не имел, просто с целью привлечения одногодичников и сверхсрочников ввели звание ефрейтора и украсили им петлицы цветной вертикальной лычкой по центру и этим красивым золотистым треугольником. Однако такой треугольник почему-то носили и отдельные рядовые красноармейцы. Значит, он, по моему мнению, являлся отличительным знаком всех младших командиров и рядовых красноармейцев – участников Великой транспортной операции. Пока другого объяснения нет.

Сообщение ТАСС – не SOS, а приказ
(кому и что сообщало ТАСС 13 июня 1941 г.)

Появление этого документа – последней предвоенной публикации Советского руководства о советско-германских отношениях, которой как бы давался отбой тревоге в приграничных военных округах, объявленной там во второй половине мае, – имело катастрофические последствия для страны. Именно в этом сообщении была обнародована генеральная линия поведения в приграничных соединениях и частях Красной Армии – «не поддаваться на провокации», фактически приведшая к почти полной потере их боеспособности к 22 июня 1941 г.

Причем имелись в виду скорее провокации не немецкие, а именно английские – на это указывают первые же слова Сообщения:

Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон[23]23
  Криппс вернулся в Лондон 11 июня 1941 г.


[Закрыть] в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией».

Далее в Сообщении объяснялось, что эти «слухи» основываются на том, что якобы Германия предъявила СССР территориальные претензии, которые СССР отклонил, после чего Германия стала сосредоточивать свои войска у его границ с целью нападения на него, а Советский Союз в ответ стал готовиться к войне с ней и сосредоточивать свои войска у границ Германии.

ТАСС также заявило, что СССР и Германия неуклонно соблюдают пакт о ненападении, а «переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах… связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». Это прямой намек на Англию, ибо других противников в Европе у Германии к этому времени уже не было.

Итак, ситуация крайне напряженная: Англия находится в весьма трудном положении – морская блокада, воздушные бомбардировки английских городов, практически вся Западная Европа захвачена немцами. Все надежды Англии связаны с резким ухудшением отношений Германии с СССР вплоть до начала войны между ними. Неуклонно все идет к такому столкновению – немецкие и советские войска противостоят на границе СССР и продолжают накапливаться. Казалось бы, схватка двух диктаторов неизбежна… И вдруг – это Сообщение ТАСС, из которого следует, что Гитлер и Сталин опять каким-то образом договорились, даже несмотря на появление Гесса в Англии, вызвавшее у Сталина подозрение в сговоре немцев с англичанами.

Дату появления этого Сообщения ТАСС в советских газетах – 14 июня 1941 г. – можно считать кульминацией предвоенной напряженности, именно с этого дня события бесповоротно покатились к войне.

И здесь нельзя не заметить одного весьма крупного мероприятия советских властей, начатого в тот же день, – массового выселения «неблагонадежных» из трех прибалтийских республик (присоединенных к СССР в 1940 г.).

Из справки Комитета госбезопасности Литовской ССР № С/1183 от 12 мая 1988 г.:

С момента восстановления советской власти в Литве первое выселение жителей республики за ее пределы было осуществлено 15–17 июня 1941 г. Этой мере подвергался антисоветский, социально-опасный и социально-вредный элемент и члены их семей (терминология по документам тех времен). На основании каких правовых актов проводилась данная акция, в архивах КГБ и МВД республики материалов не имеется. Были выселены 12 562 человека (7 439 семей)… Выселению подвергалась вышеназванная категория лиц не только по формальным признакам социальной опасности, но и при наличии на них компрометирующих материалов в органах госбезопасности.

[44]

Аналогичные события происходили в это время и в Латвии (10 396 чел.), и в Эстонии (5 978 чел.). Из Западной Украины «контрреволюционеров и националистов» выселяли с 22 мая 1941 г.; из Молдавии, Черновицкой и Измаильской обл. УССР – в ночь с 12 на 13 июня; а в ночь с 19 на 20 июня – из Западной Белоруссии [http://www.memo.ru/history/deport/polyan2.htm].

Общее количество переселенных из приграничных районов СССР в Сибирь в мае – июне 1941 г. вместе с членами семей достигло 75 тысяч человек.

Я не раз задумывался о том, что заставило советское руководство без видимых оснований пойти на такой резкий шаг, серьезно ухудшивший обстановку в прибалтийских республиках и западных районах Украины, Белоруссии и Молдавии. К сожалению, и сегодня некоторым эта акция кажется вполне естественной для предвоенного периода – дескать, вывозились антисоветские элементы, готовые к сотрудничеству с врагом-оккупантом. Но советское руководство даже мысли об оккупации не допускало, утверждая, что, если будет война, то на территории врага и малой кровью.

Может быть, эти «элементы» убирали, чтобы предотвратить возможность их контактов с немцами во время готовящейся транспортировки немецких войск через СССР к Ирану и Ираку?

А может быть, просто выселяли местных жителей на всем протяжении железных дорог от границы до станций, возле которых размещались полевые командные пункты приграничных военных округов: Паневежис (ПрибОВО – СЗФ), Обуз-Лесня (ЗапОВО – ЗФ), Тарнополь (КОВО – ЮЗФ), Тирасполь (ОдВО – ЮФ), из спецзон погрузки – железнодорожных и водных; а также из приграничных участков, определенных для перехода госграницы советскими частями и соединениями и аналогичных действий немецких войск в ходе осуществления Великой транспортной операции. И делалось это всего лишь для обеспечения ее секретности, а попросту – чтобы местные жители не видели, как широкую железнодорожную колею «перешивают» на узкую, как грузятся на платформы танки, автомобили, артиллерийские орудия и даже части самолетов в ящиках, а также тысячи солдат, и все это непрерывным потоком отправляется через границу.

Есть еще один вопрос: почему операция по выселению растянулась почти на месяц? Да потому что не хватало сил – оперативников, автотранспорта, подвижного состава, а главное – железнодорожных батальонов, перетягивающих колею на европейскую. Очевидно, был разработан скользящий график оперативных действий и ремонтно-строительных работ, обеспечивающий начало переброски в обе стороны эшелонов с военной техникой с 14 июня, а с личным составом – с 20 июня 1941 г.

Следует иметь в виду, что немцы могли начать переброску эшелонов немедленно, так как они разработали техническое средство для перехода составов на другую ширину колеи без перегрузки вагонов и смены их колесных пар. О создании в Германии такого средства указывалось в спецсообщении НКГБ БССР в НКГБ СССР 19 июня 1941 г.:

Специально сконструированное приспособление позволяет сделать быструю передвижку скатов и тормозных башмаков, что дает возможность переставлять паровозы и вагоны с западноевропейской колеи на широкую колею, применяемую в СССР…

[91, c. 296]

Советские же эшелоны с боевой техникой могли начать переброску 14 июня 1941 г. только в тех приграничных районах, где после присоединения к СССР сохранилась западноевропейская колея, в частности в Литве и Западной Белоруссии (Белосток – Гродно). В остальных местах началу транспортной операции должна была предшествовать срочная перетяжка на европейскую ширину железнодорожной колеи протяженностью 150–200 км – от границы до станций Паневежис, Обуз-Лесня, Тарнополь, Тирасполь. Туда с 18 по 21 июня по указанию высшего командования были выведены фронтовые управления, сформированные на базе штабов приграничных округов.

В специально выделенных «закрытых» зонах должны были грузиться в эшелоны, стоящие уже на европейской колее, советские соединения и части, которые отправлялись к Северному морю (и на Ближний Восток), с тем чтобы пересекать границу без перегрузки. Причем с 14 по 19 июня могла отправляться только боевая техника, боеприпасы, горючее, продовольствие и т. п. Переброска по железной дороге личного состава началась с 20 июня (согласно записи в дневнике Гальдера от 3 июля 1941 г., из которой следует, что «война против России» началась на два дня позже, чем «кампания против России» [28, с. 70–72]).

На перетяжку рельсов выделялся всего один день, максимум два! Поэтому предшествующая этому операция по выселению «элементов» из Прибалтики в соответствии с совершенно секретным постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 1299-526 от 16 мая 1941 г. «О выселении социально чуждых элементов из Прибалтийских республик, Западной Украины, Белоруссии и Молдавии» была проведена поистине стахановскими темпами.

Итак, заметим: 13 июня 1941 г. по радио передается Сообщение ТАСС, на следующий день его публикуют в газетах, и в тот же день начинается выселение «элементов» из Прибалтики. Для его проведения были привлечены войска НКВД и милиция соседних областей РСФСР, а также автотранспорт расположенных поблизости воинских частей, и уже 17 июня 1941 г. нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину о выполнении порученной этим Постановлением «работы».

14 июня отмечено еще одним важным поворотом событий – начиная именно с этого дня от западной границы СССР пошли на восток эшелоны с техникой, укрытой брезентом, и фанерными ящиками. Мой старый знакомый Ефим Захарович Захаров, живший в то время в Смоленске, рассказал, что в день публикации Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г., то есть 14 июня, через Смоленск провезли в восточном направлении пушки на конной тяге и начиная с этого дня до самого начала войны через станцию Смоленск непрерывном потоком пошли на восток эшелоны с боевой техникой, что жители Смоленска расценили как снятие угрозы войны и отвод от границы советской военной техники.

Однако сегодня понятно, что советскую технику от границ никто в этот период не отводил. Значит, это была немецкая военная техника, то есть с 14 июня 1941 г. началась переброска военной техники в обе стороны в соответствии с достигнутой между СССР и Германией договоренностью о Великой транспортной операции. Причем, скорее всего, по собственной территории эшелоны с техникой двигались в ночное время, а по территории сопредельного государства днем (на своей же территории днем они стояли на запасных путях или в специально отведенных «закрытых» зонах) – что создавало видимость отвода войск от советско-германской границы. Перевозимая техника была тщательно зачехлена или закрыта сверху фанерными либо дощатыми коробами, с заводов она поступала иногда в разобранном виде в заводской упаковке (известны случаи такого способа перемещения в этот период на платформах тяжелых орудий и даже истребителей новых типов со снятыми крыльями). В качестве часовых в тамбурах стояли солдаты той страны, по которой двигался поезд.

А вот еще одно интересное совпадение, пришедшееся на этот роковой день. В статье В. К. Волкова, видного историка, члена-корреспондента РАН, читаем:

День 13 июня был заполнен событиями. Ранним утром, примерно в 5 часов по берлинскому времени, в Германии была конфискована газета «Volkischer Beobachter» с упомянутой выше статьей Геббельса. Через 11 часов, в 18 часов по московскому времени, советские радиостанции передали Сообщение ТАСС, опубликованное во всей советской прессе 14 июня. Была ли тут какая-то причинно-временная связь?

По согласованию с Гитлером и Кейтелем Геббельс задумал хитроумную операцию со статьей «Крит как пример», которой нацистское руководство придавало особое значение. Статья была опубликована в «Volkischer Beobachter» в ночь с 12 на 13 июня и рано утром, сразу же после развозки тиража, этот номер был поспешно конфискован. Инсценировка «скандала» удалась. Даже в геббельсовском министерстве все были убеждены, что шеф совершил «серьезную ошибку». Геббельс зафиксировал в своем дневнике, что к нему позвонил доктор Р. Лей (руководитель Германского трудового фронта и видный деятель НСДАП), который «попался на удочку». «Я не стал его разубеждать». Фюрер тепло поздравил Геббельса, а генерал А. Йодль (начальник оперативного штаба вермахта) «был просто в восторге». Статья произвела сенсацию и вызвала определенное замешательство. Но в это время счет шел уже не по дням, а по часам…

[25, c. 31–58]

Это был мощный дуплет, произведенный в один день 13 июня: утром в Берлине конфискован многомиллионный тираж главной нацистской газеты со статьей Геббельса «Крит как пример», а к вечеру московское радио передает Сообщение ТАСС о том, что сосредоточение немецких войск у границ СССР связано не с нападением на СССР, а с совсем другими планами германского командования. Две эти акции (весьма возможно, согласованные) выполняли общую задачу: намекали на то, что после генеральной репетиции на острове Крит состоится генеральная операция – высадка на Британских островах.