Электронная библиотека » Александр Панчин » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 23 декабря 2020, 15:08


Автор книги: Александр Панчин


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Александр Панчин
Гарвардский Некромант

© ООО Издательство «Питер», 2020

Предисловие


В нашей Вселенной не осталось места чудесам. Но представьте, если бы мы жили в мире, в котором магия существует и ее исследуют ученые. Перед вами научно-фантастическая повесть о специалисте в области изучения старения, который столкнулся с невозможным. Сначала он не поверил в результаты собственных экспериментов, но по мере накопления фактов решил докопаться до фундаментальных законов природы, лежащих в основе новой науки о «гуманизированных жертвоприношениях». В конечном итоге герой создал необычный синтез науки, магии, религии и философии сознания. Сама история развивается в виде диалога по причинам, которые станут понятны в конце.

По профессии я математический биолог, и здесь вы прочтете как о реальных, так и о вымышленных исследованиях. Содержание книги не стоит воспринимать как источник знаний о реальном мире. Впрочем, я попытался корректно отразить научный метод, с помощью которого специалисты изучают окружающую реальность.

Изначально я писал книгу на английском языке. Дело в том, что английский – международный язык науки, и некоторые идеи удобней излагать именно на нем. Сложность обратного перевода на русский в том, что существует непереводимая игра слов. Например, на английском слово «sacrifice» означает и жертвоприношение в ритуальном значении, и убийство животного в научных целях в лаборатории. В серьезной работе по биологии на русском языке термина «жертвоприношение» вы, скорее всего, не увидите, но можете встретить понятия «усыпление» или «эвтаназия». Рекомендую учитывать подобные нюансы при прочтении: в моем воображении персонажи разговаривают именно на английском языке.

Глава 1. Гуманизированные жертвоприношения

– Здравствуйте, доктор Белозеров. Мне приятно начать с вами эту беседу. Итак, по данным опросов Центра Пью, большинство членов американской ассоциации содействия развитию науки готовы принять ваши смелые и удивительные теории. Несмотря на многочисленные научные и этические противоречия, которые они вызвали. The Wall Street Journal сравнил вас с Ньютоном, The New York Times назвал вас «разрушителем цепей парадигм», а Newsweek и вовсе заявил, что вы «переиграли Бога»… Как вам эти титулы? Гордитесь своими открытиями? Удалось ли вам сменить научную парадигму?

– Сама концепция научных революций не отражает реальный механизм научного прогресса. Дело не в каких-то гигантских прорывах, а в постепенном уточнении наших знаний. Надеюсь, вы в этом скоро убедитесь. За последние годы мы сделали множество невероятных открытий. И, конечно, из-за этого ученым пришлось существенно поменять свои взгляды.

Что касается моей личности… Она не столь важна. Наши исследования начались с совершенно случайного наблюдения. Если бы не я, открытие совершил бы кто-то другой. Поэтому мне кажется, общество немного несправедливо по отношению ко мне и моим коллегам как в похвале, так и в критике.

– Давайте начнем сначала. Вы родом из России и карьеру ученого начали в МГУ…

– Все так. Свою первую научную статью я посвятил исследованию модификации ДНК и гистонов в различных типах клеток у стареющих мышей. Гистоны – это белки, которые позволяют компактно хранить генетическую информацию. В каждый момент времени одни цепочки ДНК в клетке плотно намотаны на гистоны, а другие – не очень. Последние более доступны для взаимодействия с другими молекулами и с большей вероятностью окажутся активными. Клетки нервной и мышечной тканей, покровов тела или кишечника содержат одинаковую ДНК, но заметно различаются по форме, размерам и функциям. Это связано с тем, что в одинаковой ДНК могут быть активны совершенно разные участки.

Геном животного – словно универсальная поваренная книга, копиями которой пользуются индивидуальные повара – клетки. Одни повара по рецептам из книги готовят макароны, другие – суп или блинчики. Так и в клетках: одни рецепты активны, другие нет. Причем картина может меняться со временем или в зависимости от условий. Как в жаркий летний день может увеличиться производство свежего мороженого.

Когда животные стареют, регуляция работы генов нарушается. Участки ДНК, которые не должны были работать, в некоторых клетках активируются или наоборот. В итоге клетки начинают хуже выполнять свои функции. Со временем отказывают ткани и органы, и в конечном итоге организм умирает. Хотя, конечно, я рассказал вам лишь упрощенную и неполную историю о том, как мы стареем.

– Как я понимаю, вы защитили диссертацию, а позже переехали в США?

– Да. В Штаты меня пригласили постдоком в Калифорнийский университет в Сан-Диего. Потом я перешел на работу в Гарвардский университет, где возглавил лабораторию, специализирующуюся на геронтологии – «модной» науке о механизмах старения. Именно там мы и проводили все, скажем так… «жуткие» эксперименты.

– Полагаю, вы не ожидали, что откроете нечто столь странное, когда создавали лабораторию в Гарварде.

– Нет. Я лишь надеялся найти новые способы продлевать жизнь животным, изменяя их гены. Еще я мечтал однажды замедлить старение человека.

– Вас вдохновляли исследования ваших предшественников по продлению жизни?

– Да. Уже тогда биологи умели создавать генетически модифицированных червей, живущих в десять раз дольше обычного. А вот столь же заметно продлить жизнь млекопитающим в экспериментах не удавалось.

– Таким образом, вы начинали с экспериментов еще в одной довольно противоречивой области: генной инженерии…

– А кто назвал ее противоречивой? Широкая публика? Для профессионалов в генной инженерии не было особых противоречий или страха перед технологией.

А вот то, что сделали мы… Скажем так: это и пугало и захватывало. Я не мог об этом даже мечтать. И я определенно не был к этому готов. Никто не был. Шесть лет ушло только на то, чтобы я сам поверил в результаты наших экспериментов. Я думал, произошла ошибка.

– Вы помните, когда провели первый эксперимент, связанный с вашим открытием?

– 31 октября 2020 года.

– На Хэллоуин? Не странное ли совпадение?

– Не странное. Сложно представить, чтобы подобный эксперимент состоялся в другой день. Отлично помню, как студенты уговорили меня остаться на вечеринку в честь праздника. Я нехотя согласился, и ребята повели меня в лабораторию, превращенную в «притон демонов». Переступив через порог, я увидел, что на полу студенты соорудили красную пентаграмму с зажженными свечами, прямо рядом с центрифугой. Занавески были заляпаны бутафорской кровью. Я принюхался: приятно пахло благовониями и серой. У моих ног клубился туман – ребята использовали для его создания жидкий азот.

И, забыл сказать, студенты ради праздника облачились в костюмы ведьм, охотников на привидений и клыкастых вампиров. Например, Мэри Чен нарядилась суккубом – рогатым демоном похоти и разврата.

– А кем были вы?

– Студенты вручили мне черную мантию – видимо, хотели превратить меня в волшебника. Довольно забавно, учитывая прозвище, которое много лет спустя дал мне один из моих самых известных критиков – физик, доктор Шелдон Дрейк. Прозвище быстро подхватили блогеры и журналисты.

Как вы поняли, я не любитель шумных праздников и вечеринок. Но тот Хэллоуин мне понравился: студенты от души веселились и танцевали под тяжелый рок, выпивки оказалось много. Через пару часов наш разум немного «приоткрылся», и мы решились на то, до чего на трезвую голову ни за что бы даже не додумались.

– Кто предложил провести эксперимент?

– Конечно же, наш обольстительный суккуб, молодая и талантливая второкурсница. Ей как раз надо было усыпить, вернее, «принести в жертву» мышей для одной научной работы. Мэри решила, что если «заняться» грызунами прямо на празднике, то получится настоящее ритуальное жертвоприношение! И нечистый демонический праздник станет еще аутентичней.

– И как вы отреагировали?

– Мне нравится, когда у моих студентов возникают оригинальные идеи, и я стараюсь их поддерживать. Предложение Мэри означало, что мы прекратим пить и веселиться и займемся реальной работой! Эти эксперименты и так были запланированы, что оправдывало идею «жертвоприношений на праздник». Без такого сопряжения с реальной исследовательской деятельностью «ритуальное» убийство животных было бы не только пустой тратой ресурсов, но и крайне сомнительной с этической точки зрения затеей.

– Интересно, что бы сказала этическая комиссия о проведении экспериментов в нетрезвом виде…

– Никто не совершенен. Впрочем, я бы не сказал, что мы выпили так уж много, чтобы не справиться с простым вскрытием. Эти навыки у нас доведены до автоматизма. Настроение у нас тоже было вполне… экспериментальное.

– А как именно ученые усыпляют грызунов?

– Методом цервикальной дислокации: им смещают шейные позвонки, смерть наступает быстро и безболезненно. Берут за голову и дергают за хвост. Органы вынимают и взвешивают. Образцы крови помещают в специальные пробирки. Затем прогоняют ряд стандартных тестов. Все это было нужно в рамках научного проекта, который для простоты назовем «Альфа». Но кое-что в «Альфе» делало его особенно интересным в контексте ритуала, который предложила Мэри. «Альфа» был посвящен изучению гуманизированных мышей. Студентка шутила: «Мы будем делать гуманизированные жертвоприношения! Сегодня это самое близкое к человеческим жертвоприношениям, что можно себе позволить!»

– Можете объяснить, кто такие гуманизированные мыши?

– Гуманизированные животные – это либо химеры, которым пересадили клетки или ткани человека, либо генетически модифицированные организмы, в чей геном перенесли один или несколько генов человека. Такие мыши очень важны для ряда экспериментов, которые мы не проводим на людях. Например, вы хотите исследовать потенциальный лекарственный препарат, который мог бы предотвратить инфекцию иммунных клеток вирусом иммунодефицита человека, известным как ВИЧ. Вы могли бы проверить лекарство на клетках в пробирке, но такие условия очень отличаются от того, что происходит внутри живого организма. Это неплохое начало, но вы не можете учесть, например, различные биологические молекулы, которые организм вырабатывает и выбрасывает в кровь в процессе иммунного ответа. По очевидным причинам вы не станете заражать человека, чтобы проверить, работает ли лекарство. Вместо этого вы создаете генетически модифицированных мышей, изначально лишенных иммунной системы. Вы пересаживаете им иммунные клетки человека, потом заражаете их ВИЧ, а затем проверяете, как лекарство влияет на ход инфицирования.

Кроме того, вы можете изучать функции отдельных человеческих генов, перенося их в ДНК мышиных эмбрионов. Например, мыши, у которых ген FOXP2 заменен на его человеческий аналог, обучаются чуть лучше. У людей мутации в этом гене приводят к проблемам с речью, и теперь у нас появились гипотезы, почему так происходит.

В «Альфе» мы изучали мышей с человеческим вариантом гена, который называется FOXO3A. Он очень интересен для геронтологов, потому что активирует другие гены, замедляющие клеточное старение. Например, гены, которые исправляют или предотвращают ошибки в ДНК, или борются с тепловым шоком. Некоторые носители одного из вариантов этого гена живут удивительно долго. Этот вариант намного чаще встречается у долгожителей, чем в среднем по популяции. Вот мы и создали генетически модифицированных гуманизированных мышей. Одним мышам достался человеческий вариант гена FOXO3A, связанный с высокой продолжительностью жизни. Другим – обычный человеческий вариант гена. Третьи сохранили мышиный вариант. В рамках «Альфы» нам требовалось усыпить грызунов, чтобы изучить влияние человеческих вариантов гена на различные биомаркеры старения: длину теломер – кончиков хромосом, активность тех или иных генов, модификацию ДНК и гистонов и кое-что еще. По разным органам.

– Как я понимаю, вы довольно нестандартным образом распорядились кровью этих гуманизированных животных.

– Мэри считала, что эксперимент выйдет весьма символичным. Как будто мы совершим человеческое жертвоприношение – пусть на практике лишь усыпим гуманизированных мышей. Для научных целей! Все это оправданно, ведь мы и так собирались их вскрывать. Просто бонусом студенты побывают на странном магическом спектакле. Мэри ввязала в свою авантюру даже постдоков. Впрочем, как исследователь и ментор я хотел, чтобы студенты извлекли из эксперимента хоть какие-то ценные уроки.

– Простите, какие ценные уроки можно извлечь из… гм, распрыскивания крови мышей над пентаграммой?

– Вы очень точно описали антураж наших опытов! Правда объемы крови были совсем уж небольшие. Я сказал, что разрешу провести ритуал при условии, что студенты придумают проверяемую научную гипотезу, к чему он может привести, и спланируют грамотный эксперимент по ее проверке. Чтобы потом мы могли убедиться, что гипотеза не подтвердилась.

– И студенты придумали гипотезу и проверку?

– Коллективным разумом, да. Правда, пришлось сделать несколько уточнений. Помимо «Альфы» у нас был еще проект «Бета». В рамках «Беты» мы тоже изучали обычных и генетически модифицированных мышей. Мы пытались воспроизвести два известных исследования, в которых было заявлено увеличение продолжительности жизни грызунов. В одном мыши жили примерно на 20 % дольше обычного после генной терапии. Авторы работы с помощью специального вирусного носителя доставляли в клетки взрослого животного ген, который кодирует фермент теломеразу. Когда клетки делятся, их хромосомы укорачиваются. Каждое укорачивание невелико, но со временем изменения накапливаются и могут существенно навредить хромосомам. Чтобы этого избежать, на концах хромосом есть специальные участки, которые называются теломерами. Теломераза может увеличить длину теломер, позволяя клетке пройти через большое число делений. Теоретически это может приводить к улучшению регенеративного потенциала организма, так как новые клетки нужны для замещения старых. У млекопитающих активность теломеразы высока только в определенных типах стволовых клеток, но благодаря генной терапии можно заставить фермент работать в любом типе клеток.

– Вы говорите о возможности доставки генов с помощью вируса, который сперва обезвредили, отключив способность размножаться и приносить вред?

– Именно! Кроме того, мы хотели воспроизвести исследование, авторы которого обнаружили, что молекулярные соединения из чистого углерода – фуллерены, разведенные в оливковом масле, могут практически удвоить продолжительность жизни крыс. Механизм действия фуллеренов неизвестен.

Мы исходили из того, что исследование – либо полная ерунда, которую нужно опровергнуть, либо сильно недооцененное открытие. Мы хотели посмотреть, какое из вмешательств работает и, что еще интересней, как они сочетаются друг с другом или с наличием у организма человеческой версии гена FOXO3A, встречающейся у сверхдолгожителей. Таким образом, мыши из «Беты» были частью уже запущенного эксперимента. И студенты предложили добавить четвертый фактор к трем, которые уже изучались.

– Ритуал крови.

– Называйте это «жуткой гипотезой на Хэллоуин». Может ли гуманизированное жертвоприношение увеличить продолжительность жизни обычных мышей, гуманизированных мышей или и тех и других? Повлияет ли приношение в жертву мышей из проекта «Альфа» на мышей из проекта «Бета»?





– А ваши сомнительные опыты не могли испортить основной научный эксперимент?

– В те времена ни один здравомыслящий ученый не поверил бы в магические ритуалы. А если ты не веришь в магические ритуалы, то и не рассматриваешь возможность, что они повлияют на результаты твоих экспериментов.

Так уж получилось, что мы ошибались. Так что в конечном итоге это и правда повлияло на наш эксперимент. Нам было сложно интерпретировать полученные результаты – и еще сложнее опубликовать их.

– Кто провел ритуал?

– Мэри настояла, что это должна сделать она. Она заверила, что «без сомнений, демонические сущности обрадуются, если гуманизированные жертвоприношения принесет девственница из рода людей». Мы тогда от души посмеялись.

Но у Мэри имелся и научный аргумент в пользу своей кандидатуры. Девушка была в команде, которая работала над «Альфой», и не имела отношения к более сложной и затянутой «Бете». Дизайн «магического» эксперимента предполагал, что грызунов из «Беты» случайным образом разделят на две группы. Только одна группа будет присутствовать во время жертвоприношений мышей из «Альфы».

Мышей мы заранее пронумеровали. С помощью генератора случайных чисел Мэри составила список, определяющий, какие мыши будут присутствовать во время ритуала, а каких станут держать в отдаленном помещении. Список запечатали в конверте – я хранил его в ящике до конца эксперимента. Члены команды, которая работала над «Бетой», не имели ни малейшего представления, из какой группы были животные. Даже при всем желании они не смогли бы повлиять на результаты эксперимента. Это называется «ослепление». Рандомизация и ослепление – два важных инструмента, которые мы используем в подавляющем большинстве исследований.

– А как руководитель «Беты», который долгое время заботился о своих животных, разрешил студенту из «Альфы» подвергнуть их рандомизации?

– Как раз недавно в Гарварде произошел скандал с участием руководителя проекта из другой лаборатории. Ученый воспользовался знаниями о рандомизации и сместил результаты эксперимента в пользу нужной ему гипотезы! Он добился этого, переделывая те измерения, которые не укладывались в его предположение. Возможность такого искажения особенно важна, если речь идет о невероятных «паранормальных» гипотезах. Отсутствие ослепления можно простить в некоторых исследованиях, но не в таких. Следовательно, рандомизацию должен был делать кто-то еще. Так или иначе, руководитель «Беты» согласился на это условие. Мне кажется, он просто был навеселе. А может, не смог отказать обворожительной Мэри.

– Я вижу, вы очень серьезно отнеслись к выполнению всевозможных экспериментальных процедур. Но ведь это было задумано как шутка?

– Конечно! Как одна большая шутка! Мы по-своему веселились. Вы только представьте себе картину: полумрак, тусклый свет свечей… А наша Мэри с накладными рогами, линзами для глаз цвета пламени и фосфоресцирующим гримом стоит посреди пентаграммы, опрысканной кровью грызунов. Это было нечто! Я даже фото сделал на память.

– И вам не показалось, что это перебор: распрыскивать кровь над пентаграммой?

– Как говорится в одной британской поговорке, «сделано на пенни, нужно сделать и на фунт». Так что да, там была настоящая кровь. Мэри приносила гуманизированных мышей в жертву и повторяла заклинание: «С вампирической силой я осушаю твою жизнь». Этот вербальный компонент заклинания высасывания жизни она взяла в интернете из книги правил Южной организации реконструкции живых действий. Лично я предлагал ей взять что-нибудь из ролевых игр «Dungeons & Dragons», «Pathfinder» или вселенной «Warcraft». Мэри ответила, что заклинание лучше брать простое и на английском языке. Она была не уверена, что у нее правильное драконическое произношение или что-то в этом роде.

Потом Мэри и другие студенты замерили органы, взяли образцы крови и сделали все, что и полагалось в рамках «Альфы». Лишь с тем необычным условием, что все это время они были окружены многочисленными клетками с мышами из «Беты». Клетки мы накрыли черной тканью, чтобы не подвергать животных излишнему стрессу во время ритуала. Потом мышей поместили обратно в виварий, ну а мы продолжили вечеринку.

– Может, я ошибаюсь, но по правилам, если вы забрали животных в лабораторию, то из соображений стерильности вы не можете вернуть их обратно. Теперь грызуны годятся только для опытов.

– Хорошо, тут вы меня подловили. Признаюсь, в тот день мы нарушили несколько правил. У нас есть собственные стерильные помещения в виварии, где мы и проводили вечеринку. Комнаты там большие и атмосферные. Мы действительно тайком пронесли с собой спиртное… Но предлагаю не копать слишком глубоко в этом направлении. Это было давно. Надеюсь, с тех пор мы искупили грехи.

– Хорошо. Что было дальше?

– Потом у нас был скучный Хэллоуин на следующий год и еще через год. Я уже и забыл про все эти ритуалы, пока не появились первые результаты по «Бете».

– Вы пошли искать конверт у себя в ящике?

– Да, но не сразу. Мои студенты обнаружили, что заметная часть мышей из «Беты» практически не стареет. Мы подумали, что это указывает на то, что что-то сработало. Фуллерены, теломераза или человеческий ген FOXO3A… Или, может, комбинация этих факторов? Но протокол исследования предполагал ослепление. Студенты, которые заботились о мышах, не знали, какие из них подверглись тем или иным факторам, поэтому мы не знали, что же там происходит, и очень ждали конца проекта.

– Вы ждали, пока срок жизни мышей истечет?

– Таков был долгосрочный план, да. Но некоторые мыши просто отказывались умирать. Даже спустя четыре года некоторые мыши были еще живы! К этому сроку у нас планировалась отмена протокола ослепления. Я помню, что мы открыли шампанское по этому поводу. Понимаете, четыре года – очень долго для мышей. Обычно они живут два-три года.

– А что с оставшимися грызунами? Вы оставили их в живых?

– Разумеется. Мы хотели узнать, как далеко все может зайти. Но для отчета по гранту мы нуждались хоть в каких-то результатах. Поэтому, как и планировалось, мы посмотрели на смертность в экспериментальных и контрольных группах, нарисовали кривые выживания. Результаты получились довольно странными. Действительно, наши вмешательства могли объяснить часть различий в доле выживших животных. Но в каждой группе оказались чрезвычайно долгоживущие мыши. Даже некоторые обычные, не генетически модифицированные мыши, которых ничему не подвергали, умудрились прожить более четырех лет. Я заволновался, потому что самое правдоподобное объяснение этому – человеческая ошибка: студент перепутал некоторые бирки. Возможно, кто-то по ошибке заменил старых мышей из нашего исследования новыми из другого… Мы провели тщательное расследование такого сценария, но ничего подозрительного не нашли.

– И в этот момент вы решили проверить, каких мышей подвергли ритуалу?

– Как я уже говорил, я успел забыть про наши жертвоприношения. О них мне напомнила внимательная Мэри. Я посмеялся, но все же распечатал конверт и отдал список ей и еще одному студенту. Вскоре они вернулись, и я сразу заметил, что что-то их потрясло. Оказалось, что большинство мышей-долгожителей присутствовали во время ритуала. Гуманизированные жертвоприношения объясняли аномалию в наших данных.

– А не могли студенты подправить ответы? Они ведь знали, что произошло с каждой мышью.



– Вы знаете, я заранее сфотографировал ответы, как только достал их из ящика. И потом еще раз все тщательно перепроверил на предмет подлога.

– А больше ничего странного с мышами не происходило?

– Например?

– Ну будь это фильм ужасов, грызуны стали бы агрессивными и напали на ученых.

– Звучит забавно, но нет. Наши мыши не издавали злобных звуков и не превратились в кровососущих вампиров. И вообще вели себя как самые обычные скучные лабораторные грызуны.

– Жаль, конечно… А вы уже тогда думали о возможной публикации результатов исследования?

– Понимаете, мы оказались в сложном положении. Тот факт, что некоторые мыши прожили более четырех лет, выглядел невероятным. Любой исследователь, у которого в лаборатории оказалась бы такая когорта, прыгал бы от счастья и, конечно же, продолжил бы работу с ней. Кроме того, мы не могли опубликовать наши биологические результаты, не упомянув проведенные ритуалы. Без этих дополнительных сведений результаты имели мало смысла, хотя с ними смысла было еще меньше. А еще я был абсолютно уверен, что произошла какая-то ошибка. Было очевидно, что любой здравомыслящий рецензент сочтет, что у нас поехала крыша, если мы попытаемся опубликовать всю историю целиком. Конечно, я не сильно зависим от мнения окружающих, но прослыть психом среди коллег – так себе затея.

Еще нам повезло: к этому моменту наши предыдущие исследования были опубликованы в высокорейтинговых журналах. Получается, у нас все же имелись результаты, чтобы отчитаться перед национальными институтами здоровья, которые нас финансировали. В общем, не было необходимости писать новую статью. И тем не менее руководитель «Беты» обсудил работу про мышей-долгожителей с главой департамента на ежегодном собрании. Он не стал упоминать о жертвоприношениях, но представил все данные и признал, что результаты аномальны. По словам руководителя, мы где-то допустили ошибку, и он пообещал, что мы еще раз все перепроверим. А я тем временем решил повторить эксперимент…

– Но это бы заняло еще четыре года!

– Немного меньше – мы ведь могли ставить опыты на мышах постарше. Национальный институт старения содержит когорту старых мышей, доступную исследователям, финансируемым институтом. Так что эти грызуны оказались в нашем распоряжении. Кроме того, мы решили посмотреть на изменения в биомаркерах старения. Их можно изучать и при жизни животных.

– И многие согласились участвовать в этой работе?

– С энтузиазмом! В том году Мэри подала документы в несколько учебных заведений, чтобы поступить в аспирантуру. Ее готовы были принять и в Гарвард, и в несколько других престижных университетов. Сначала Мэри хотела сменить место работы, но результаты «Беты» вдохновили ее остаться в моей лаборатории. Ее участие в «Альфе» было сравнительно скромным, но теперь она могла все свое время уделять экспериментам, ведь у нее больше не было необходимости посещать многочисленные занятия. Я думаю, она и правда допускала, что гуманизированные жертвоприношения могут работать. Помню ее слова, когда мы обсуждали этот проект: «Я всеми руками за прямое воспроизведение. Есть только одна загвоздка: я больше не девственница! Надеюсь, что это не было существенным фактором».

– Ха-ха! Думаете, было?

– Я понятия не имел, что тут думать. Все это время я пытался найти рациональное объяснение происходящему безобразию. Я собрал всех студентов, включая Мэри, и мы пытались вспомнить каждую деталь странного октябрьского вечера. Может, мы как-то иначе обращались с мышами, которые присутствовали во время ритуала? Я припомнил, что некоторые вещи мы сделали не очень аккуратно. Например, перенесли часть мышей в другую комнату. Запах благовоний и серы в комнате, туман от жидкого азота, сам факт транспортировки – ничего этого не было в контрольной группе. То есть все-таки дизайн эксперимента оказался корявым. Но казалось маловероятным, что какой-то из этих факторов привел к тому, что мыши прожили более четырех лет. С другой стороны, это выглядело правдоподобнее, чем магия или божественное вмешательство. Возможно, эти условия как-то повлияли на поведение мышей, заставили их меньше есть или больше бегать, и в итоге грызуны прожили дольше. Маленькие детали могут сыграть большую роль. Мы знаем много тому примеров.

– Каких?

– Есть история, которую я рассказываю всем своим студентам. Об эксперименте, который пошел не по плану. Однажды группа исследователей изучала, как искусственный отбор может повлиять на способности мышей ориентироваться в лабиринте. Ученые брали самцов и самок, которые лучше всего справлялись с поиском выхода, и скрещивали их между собой. Оказалось, что потомки этих мышей проходили лабиринт еще лучше, чем их родители, – как и следовало ожидать с позиции дарвинизма. Парадоксально, но потомки «глупейших» мышей тоже справлялись с заданием лучше, чем их родители. Исследователи предположили, что существует некоторое невидимое информационное поле. Такое, что, когда мы обучаем одних животных, обучаются все представители этого вида во Вселенной. Потом коллеги посоветовали им повторить эксперимент, но на этот раз тщательно промывать лабиринт после каждого испытания. В итоге все сверхъестественные эффекты пропали. Ученые поняли, что мыши нового поколения просто использовали сохранившиеся запахи своих предков. Получается, что там и правда было «невидимое поле информации», просто не паранормального типа. Мораль истории проста: научный эксперимент должен быть чистым.

– То есть вы полагали, что не сами гуманизированные жертвоприношения, а что-то другое, проделанное в ритуальной комнате, могло объяснить аномалию?

– Возможно. Кроме того, я допускал, что произошел какой-то статистический выброс. Хотя наш специалист по статистике подтвердил, а я перепроверил: результаты плохо согласуются с гипотезой, что нашим мышам случайно повезло жить дольше. По любым критериям и статистическим стандартам. Но все же совпадение более вероятно, чем магия.

– Почему вы были столь уверены?

– Представим, что у вас есть устройство, которое может определить, случилось ли нечто экстраординарное. Например, что Луна покинула свою орбиту и влетела в Солнце. Предположим, устройство продумано таким образом, что дает правильный ответ в 99,9 % случаев. Однажды вы сверяетесь с устройством и оно сообщает, что случилось невероятное: у Земли больше нет спутника. Априорная вероятность такого планетарного события крайне мала, исходя из накопленных человечеством знаний о законах физики. И хотя мы точно не можем измерить эту вероятность, но очевидно, что она неотличима от нуля с любой практической точки зрения. Гораздо меньше, чем частота ошибок нашего устройства, заданная на уровне 0,1 %. Таким образом, мы заключаем, что прибор наверняка ошибся. Прежде чем мы заявим, что все-таки случилось чудо, нам стоит получить независимое тому подтверждение. На крайний случай стоит еще пару раз прогнать наше устройство, попробовать другой прибор или, что еще лучше, независимый метод проверки.

– То есть вы хотели повторить этот же эксперимент?

– Да, но сделать его качественнее. Я предположил, что в лучшем случае при повторении эксперимента аномалия исчезнет и мы сможем как следует разобраться в эффектах, вызванных нашими биологическими вмешательствами. Я имею в виду фуллерены, FOXO3A, теломеразу. Возможно, многие лаборатории время от времени делают странные вещи и нам просто «повезло». Если миллион человек сыграет в лотерею, кто-то из них наверняка выиграет.

– Неужели ученым настолько свойственно делать «странные вещи»?

– На самом деле да. О самом странном, на мой взгляд, исследовании ученые рассказали в статье «Бесконтактная передача приобретенной информации от умирающего субъекта к зарождающемуся». Авторы обучали крыс находить скрытую платформу в небольшом бассейне с непрозрачной жидкостью. Отрубленные головы этих грызунов помещали на нижний уровень двухэтажных клеток. На верхнем уровне клеток спаривались самцы и самки крысы. Потомков животных сравнивали с контрольной группой, зачатой над отрубленными головами необученных крыс. Сначала ученые не находили никаких отличий между ними. Но на третий и четвертый дни тренировок с поиском платформы лучше справлялись потомки крыс, которые спаривались над мертвыми головами обученных сородичей. Авторы полагали, что информация передавалась от мертвых мозгов к новым. Статья вышла в российском журнале «Бюллетень экспериментальной биологии и медицины», но в английской версии журнала так и не появилась.


Страницы книги >> 1 2 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации