Текст книги "Воин империи"

– И второе заявление пиши, – продолжил Сокол. – «С целью наилучшего выполнения задач и поручений ОКП прошу разрешить мне пользоваться собственным табельным оружием, внесённым в служебное удостоверение». А также, скажем, оружием, выданным в воинской части…

Алексей быстро начеркал то, что требовал Сокол. Вздохнул, вспомнив, что время не ждёт:

– А дальше что? Я хочу своих позвать…

– А вот дальше как раз прокуратура и начнётся, – отрезал Сокол. – Ежели мы сейчас с тобою по-умному всё не изобразим. Никакой группы. Нет у неё права на задержание ходить. Пойдёшь с нашими.

– Я их не знаю, – заупрямился Алексей. – Как взаимодействие наладить?

– А ты что, на штурм, что ли, собрался? – удивился комендач. – Так это тебе не фронт, повторяю. Тут – наши граждане. Ты ж работал в правоохранительной системе, мне говорили…

Буран хмыкнул. Ну, если «Антей» занимался правоохраной… Хотя, если вдуматься, он ею и занимался. Только своими методами, чуток эластично закон трактуя. Хотя тем самым его же защищали, никакому криминалу пути не давая. Жизнь слишком велика даже для десятка кодексов, говаривал, бывало, шеф.

Ну, так сейчас-то разве не тот же случай, когда нужно несколько отступить от кодексов мирного времени?

– Не тот, – весомо уронил Сокол. – Штурмовать их мы, конечно, готовиться будем. На случай оказания сопротивления. Но для этого нужно законную базу создать. Ты занят был, что ли, когда я приказывал ребятам Мышака прежде всего на связи резидента с бандитами крутить? Внимательнее надо быть, товарищ Кравченко. Вот сейчас получим протоколы за подписью подозреваемого, будут у нас правовые основания выдвигаться на задержание других подозреваемых. Может, даже и вовсе без тебя, заметь. Мы на них как бы независимо выйдем. Ну а по ходу дела и о девушке твоей вспомним. Предложим им участь свою не усугублять.

– Не годится, – решительно ответил Алексей. – Я там должен быть. На всякий случай. Думаю, я лучше ваших вчерашних механизаторов и шахтёров умею действовать в таких ситуациях. И боец мой мне нужен будет. Если что, можно не документировать наше участие. Типа, ваши задержали, а мы не при делах. И «винт» мой привезёт…

Полковник пожал плечами. Он твёрдо надеялся ни до какого «особого случая» дела не доводить. Бандиты – не враги. Нет, не друзья, конечно, но всё же граждане. Нельзя их мочить так же, как врагов на поле боя. То есть иногда хотелось бы, но – нельзя. По закону. А значит, комендатура может позволить это себе только в определённых законом случаях. Но осмелятся ли «тетрисы» оказывать вооружённое сопротивление, как какие-нибудь дагестанские ваххабиты, давая спецназу вожделенное право стрелять на поражение?

Не факт, ой не факт! Да и слава Богу, наверное.

– Капитан Кравченко, – строго, подпустив командирского металла в голосе, сказал полковник Соколов. – Если вы не хотите, чтобы я вас отстранил от участия в операции, то извольте слушать приказ. На данный момент вы вместе с капитаном Холодовым, он же Лёд, формируете штурмовую группу. При этом вы оказываете консультационные и прочие вспомогательные услуги. Для обеспечения огневой поддержки штурмовой группы разрешаю вам пригласить одного свободного от службы бойца, который случайно оказался в городе…

– Двух, – быстро вставил Алексей, у которого в мозгу высверкнула идея предварительного плана. – Двух нужно. Больше не прошу, но двух обязательно. Зато без стрелковки, только с пистолетами.

Сокол посмотрел на него, вздохнул и сказал:

– Хорошо, двух. Уровень ответственности за них сам понимаешь. Далее. В ходе переговоров с подозреваемыми никаких самостоятельных действий не предпринимать, на глаза им не показываться. На какие-либо силовые акции выступите только по моему приказу. Приказ ясен, товарищ капитан?

– Так точно, – мрачно ответил Кравченко.

Обошли, как говорится, со всех сторон. Самостоятельно даже Ирку выручить не получается…

– А ты чего хотел? – Сокол, глядя на его мрачное настроение, решил расставить все точки над «ё». – Мне ли тебя учить законности? Пусть у нас тут своя специфика создающейся государственности – но создаём-то мы её по российскому образцу! А в нём мы кто? Комендатура, я имею в виду. Часть вооружённых сил. Находимся в оперативном подчинении Министерства обороны ЛНР. Разумеется, при и на постоянной связи с Главой. Потому занимаемся широким кругом задач – от непосредственно боевых до обеспечения правопорядка. А какого? Отметь себе: комендатура – это пограничная полоса между военной службой и гражданской жизнью. То есть: если случаются происшествия с участием военных и гражданских лиц, мы эти ситуации урегулируем. Если вдруг какие-то люди в военной форме или с оружием заходят в магазины, дома и что-то там отбирают, неадекватно себя ведут или просто находятся в пьяном состоянии – нам звонят, докладывают. И наша работа – эти безобразия пресечь.

Потому, к примеру, к тебе в больницу наряд комендатуры вполне законно зашёл. Напали на военнослужащего. Попытались подвергнуть незаконному задержанию. И, по-хорошему если получится, то конфликт разрулил именно комендантский патруль. И оформил в законном порядке, подчеркну ещё раз, а ты запомни!

Алексей пожал плечами. Ясное дело! И?..

– А Томич, тоже отметь, не один поскакал резидента брать, а вызвал ещё наряд МГБ, хотя сам гэбэшник. Почему? Потому как это дело уже не только военной контрразведки как таковой – это ещё хорошо, что ты тут затесался как военнослужащий, – а контрразведки государственной, – наставительно продолжил начальник комендатуры. – Мы, конечно, тоже не пятое колесо в телеге, напрямую на Главу выходим, но и то – в одиночку нам такие дела кусать не по рту будет. Понятно?

Алексей развёл руками. Он-то при чём? Он свою женщину из рук бандитов вырвать хочет, не более.

– А теперь представь, что мы тут трюх-трюх и полезли с бандитами твоими воевать. А они-то – гражданские! А гражданские находятся, чтобы ты знал, в ведении самой крутой правоохранительной конторы – прокуратуры. С нею только ГБ бодаться может – и то в основном из-за соображений секретности. Но ежели обнаружится, что гэбэшники в чём-то прокололись с точки зрения закона – то даже их участь будет… скажем, беспокойной. Понятно, что Бортника, главу ихнего, даже не на уровне Главы утверждали, и на данный момент генпрокурору он не по зубам. Так же, как и командующий корпусом. Но дерьмеца прокуратура – на полном законном основании, кстати, – подпустить может много. А в нашем политическом положении ни Главе, ни Москве этого вовсе не нужно.

– Вот так и выстраивается в республике система сдержек и противовесов, – ядовито хмыкнул Кравченко, которого начала несколько угнетать эта лекция, в то время как с Иркой делается неизвестно что. Впрочем, всё равно ждать Злого и, возможно, Балкана, которого тот обещал вызвонить. Оперативная пауза, так сказать…

– И то, – согласился Сокол, блеснув очками. – Но мы, комендатура, вообще за рамки этой системы не выглядываем. Мы – полностью внутри республики, усекаешь? Вместе с МВД и прокуратурой. И теперь прикинь, что будет, если твои бандиты – гражданские, повторюсь, люди! – обнаружат, что на них напал военный. Даже один и без оружия. МВД будет обязано защитить их, а не тебя с друзьями, какими бы заслуженными вы ни были. И прокуратура станет на сторону кого, как думаешь? А приказа командования у тебя на эти действия нет, потому как и для армии это – не её сфера деятельности. И я скажу тебе, кем вы сразу оказываетесь.

Он строго посмотрел на ссутулившегося, уже всё понявшего Кравченко:

– А оказываетесь вы незаконным вооружённым формированием. Бандой, иначе говоря. И как это будет выглядеть в глазах всех – вообще всех, подумай! – когда обнаружится, что незаконным вооружённым формированием командует кто? – один из бывших ведущих боевиков Бэтмена! Прикинул? Что сделали с Бэтменом, ты, уверен, в курсе. Ответственность за его устранение – только пока не для передачи! – уже берёт на себя генпрокуратура. Рауф в ней работает с 2000 года. И связей у него из прежней жизни осталось, сам понимаешь, немало. Представляешь, какую радость ты для него доставишь, коли ринешься на невинный спортивный клуб, некогда входивший – и до сих пор входящий – в систему олигарха Коваленко? Который, чтоб ты знал, чалится сейчас в Северске и оттуда управляет здешней собственностью. И который, чтоб ты знал, тесно связан с Евграфовым, тоже олигархом и прежним политическим хозяином Луганщины. Который был важной шишкой в Партии регионов, а она в том или ином виде обязательно воскреснет. Потому что никто больше не способен хоть как-то контролировать Донбасс. А значит, и Киев рано или поздно к ней обратится, пусть и под другим названием, и… Догадываешься?

– Москва?

– Именно. У неё тут тоже больше легальных политических рычагов нет. Во всяком случае – пока что, покуда она ЛНР не признает. А она её не признает ещё ой как долго… Вот теперь добавь в мозг картинку того, что именно мои ребята сейчас продолжают бодаться с набычившимися парнями из «Бэтмена». Потому как одна из задач комендатуры, важнейшая на сегодня, – разоружение вооружённых подразделений, не подчинённых Народной милиции ЛНР! Или иным официальным силовым структурам. То есть ты автоматически вылетаешь ещё и из корпуса, а я при всём моём нежелании буду обязан твои действия пресечь. А при сопротивлении – что?

– Уничтожить… – глухо завершил Алексей.

– Ну вот, не прошло и года! – изобразил ироничную радость Сокол. – И даже у меня в голове ворочается мысль нарисовать такую красивую комбинацию с Бэтменом, тобою и бунтующими военными, готовыми подрывать власть республики ради… ну, там придумаем.

Алексей воззрился на него, испытывая что-то вроде нарастающего «буха» в голове. Наружу оттуда вылетали, как осколки, матерные слова. Одно из них он в себе не удержал.

– Вот-вот, Алексей. Потому, не скрою, вчера первые мысли были, когда узнали про взрыв у тебя в доме, что это – одна линия с Бэтменом. Хорошо, там сразу несоответствия начались, да и гэбэшнники за тебя вступились. Иначе быть тебе сейчас на подвале. На очень коротком поводке ты сейчас находишься, товарищ капитан Кравченко. Любой дёрнет за него – и ты в проблемах. Крупных… И пока лучше не отсвечивай, а то окажешься вне закона. Оно тебе надо? Оставайся на светлой стороне, джедай! В смысле, за нас. В больнице ты отбился – это ненаказуемо. Но больше чтобы ни одного самостоятельного действия! По крайней мере на территории Луганска.

Еще имей в виду, что и казакам недолго в самостийность играть. Гибель твоего бывшего командира они восприняли сугубо озабоченно – дают сигналы, что с ними так не надо делать, они, дескать, готовы подчиняться республиканской администрации.

– Ладно, – заключил Сокол. – На часы я смотрю, не переживай. Время ещё есть. Иди, планируй операцию со Льдом. Он мой зам по боевой, очень грамотный человек. Но ты – на вторых ролях, учти. Ради себя же.

Алексей припомнил эпизод легендарного фильма: «А теперь, Штирлиц, идите и отдайте себе отчёт, как я вас перевербовал за пять минут и без всяких фокусов!» Захотелось даже смерить Сокола тяжёлым, как Штирлиц Мюллера, взглядом.

Но он только ответил:

– Есть!

* * *

Получив план помещений «Тетриса» у затравленного Босого, Алексей и Лёд, в миру, оказывается, звавшийся Олегом Викторовичем Холодовым, приступили к разработке операции.

План поддавался трудно. Мало исходных данных. Плюс – наличие заложницы без внятного понятия о месте её содержания. Ну и плюс плюсов – то, о чём с таким предостережением говорил Сокол: до объявления кого-либо террористом или преступником он по умолчанию является гражданским человеком. И для его задержания потребна милиция. Или в лучшем случае – госбезопасность.

Конечно, комендатура, да в подвоенном Луганске, да с её всеми принятым к сведению участием в боевых действиях – особая статья. Но принципиально правового положения именно сейчас это не меняет. Боевая операция против гражданских – это громадная самоподстава. По нынешним временам.

Об этом напомнил Лёд, добавив заодно, что дело о нападении на квартиру Бурана передано для расследования в МГБ. И его, Олега, зама по боевой командира комендатуры, напрягает как раз это – что за скоро уже сутки гэбэшники вокруг дела не нарисовались. И Бурана пока даже не опросили.

На что Алексей, покумекав над этой загадкой, высказал предположение, что вчера около квартиры какой-то паренёк с него показания снял в присутствии Томича, а дальше потому ничего не было, что всё покатилось, как снежный ком, и следаку гэбэшному его просто некогда было бы и выцепить. К тому же у него и номер в аппарате телефоническом сменился. К тому же – с тем же Томичем он, Буран, в контакте. И вчера последним контактом его был опять-таки представитель ГБ.

Более опытный в местных правоохранительных раскладах Лёд как-то неопределённо хмыкнул. Но согласился, что МГБ на данный момент действительно занято делами поважнее взрыва в пятиэтажке – ещё неясно, как обернётся дело с Бэтменом и его остервеневшими бойцами. А потому, лично он, Лёд, полагает, что Буран прав. Следак свои бумажки потихоньку кропает, а покамест историю с Бураном тамошние ребята с удовольствием сбросили на Томича. И пока тот в курсе, что делает Буран и что делается вокруг него, особо не напрягаются.

К тому же – праздник, народ вон вокруг ёлки перед театром тусуется, деток прогуливает, пивком оттягивается – а ну-ка укры рвануть что задумают? Все, кто можно, в усилке, и ушки на макушке. И так вон без света в новогоднюю ночь сидели…

Впрочем, завершил он свою размеренную речь, можно быть уверенным, что как только Томич заарестует гада-шпиона, группу приданную уже не распустит, а прибежит с нею сюда. А на ней верхом прилетит гэбэшный майор, а то и подполковник, чтобы взять операцию под себя. Потому что когда местная бандота ходит в прямых агентах у СБУ – это уже не шутки, а ситуация, блин, критическая. А ежели там, в «Тетрисе» этом – вообще тайники для ДРГ противника? Очень удобно: заходишь в город под видом мирняка, а там раз – и ты уже вооружённый диверсант. Нет, эту ситуацию надо пресекать непременно. И дело уже не в одной уважаемой даме сердца уважаемого Бурана. А значит, ГБ нарисуется вот-вот…

Тем не менее план начали составлять сами. Время поджимало. Минут пятнадцать надо ещё оставить на дорогу, на подъезд. А известен ведь военный закон: чем больше бойцов, тем дольше их собрать, перебросить и развернуть.

Развернуть их незаметно не удастся: город вокруг. Появление же комендантских на виду сразу ставит под угрозу жизнь заложницы. Ультиматум выдвинуть? В расчёте на то, что не все бандюки там, а кто бандюки – не все вовлечены в украинскую шпионско-диверсионную сеть? Так тоже бабка надвое сказала: те, кто вовлечены, поймут, что примут их по полной. А те, кто не вовлечены, окажутся вовлечены, потому как защищать своих обязаны, иначе западло. И опять же – заложница…

Осложнялось всё положением спортивного клуба. Сам он размещался на третьем этаже торгового центра. А на первом – универсам. Значит, постоянная толпа гражданских. На втором этаже – ресторан, тоже, естественно, бандитский. Там Лысый обедал-ужинал, отмечал заключение сделок. И там у него свой кабинет. А в обычном зале – опять же гражданские сидят. Тем более – не утро уже, да к тому же праздник. Подтягивается народ.

Третий этаж – спортзал с коврами-рингами и силовыми железками. Раздевалка, душ, тренерская – как положено. Где-нибудь там, в замаскированном под подсобку помещении, складируется наверняка и оружие.

В другом крыле, отделённом от этого лестницей – что-то вроде офисного центра. На первом этаже – публичные конторки, типа нотариальной и юридической. На втором – офисы фирм, риэлтерских и прочих. Принадлежащих Лысому или в которых он в доле. Здесь же отираются боевики, изображающие охранное предприятие. На третьем – помещения собственно Лысого: его личная фирма-прикрытие под претенциозным названием «Геракл», помещения для отдыха и так называемого релакса, включая сауну и прочее по мелочи.

Внизу – подвал, с парой блоков под камеры и допросной.

Кудряво, в общем, разместился Лысый. Всё что нужно и что любит. Государство в государстве. Но в то же время под вполне легальным прикрытием офисно-торгового центра.

И что в этих условиях предпринимать, было непонятно.

Часы между тем тикали, время сжималось неумолимо. И Алексей принял решение, которое вызревало все эти минуты, пока они обсуждали диспозицию.

– Вот что, – сказал он. – Прямо тут действовать нельзя. Можно – на живца. На меня, значит.

– Ну-ка? – заинтересовался Лёд.

– Лысый меня в лицо не знает, – проговорил Алексей. – Иначе не устроили бы эти ребята опознавание в больнице. Значит, я минут за пять – десять до момента «Х» захожу в их ресторан, один, как и обещал. И без оружия.

– М-м? – поднял брови Олег.

– Оружие будет у группы прикрытия, – ухмыльнулся Кравченко. – Минут за пять до меня туда должны зайти мои и ваши ребята под видом обычных гражданских. Злой вот-вот приедет. Лучше было бы, конечно, пару девчонок с ними, для отвода глаз. Но это опционально.

– Да брось, найдём, – заверил заинтригованный Лёд. – Есть у нас девушки. Даже и с подготовкой. Но дальше-то что?

– А дальше так. Я звоню Лысому, говорю, что приехал. Как обещал, один и без оружия. И жду его в его же ресторане. Он неизбежно заинтересуется таким раскладом. Валить он меня сразу не будет – люди вокруг, да и мужики его не при мне, а на улице в машине сидят. Кстати упоминаю, что они под охраной пока что комендантских. Это чтобы он боевиков не послал освобождать их без меня. А заодно и мне защита-оборона: он впитывает, что это здесь я один, – а там меня вооружённые бойцы пасут и моей команды ждут.

Я требую подвести ко мне девушку. Тогда, мол, освобожу твоих. Если он ту игру ведёт, которую показывает, то он мне её отдаст. Но из зала выпустить не позволит. А я, типа, даю команду на привод моих как бы заложников. Для вас она означает команду на захват. Мы вяжем Лысого с его бандосами в зале, а вы с бойцами врываетесь снизу на лесенку и берёте под контроль его офисы и зал.

– Ничего, – подумав, кивнул Олег. – При нашем недостатке во времени – сойдёт. Но если он другую игру ведёт? Смотри: стреляли ведь уже в тебя. Потому не пойдёт он к тебе в ресторан, а братков своих пришлёт, чтобы к нему в офис тебя привели. А по пути вальнут тебя.

– Не думаю. Что-то ему ещё нужно. Он же быков своих в больницу прислал, чтобы забрать меня, а не валить. То им было бы проще. Я так полагаю: если он связан – а мы теперь знаем, что связан, – с СБУ, то от них, поди, и команда пришла. А для гэбэшников, сам знаешь, нет слаще радости, нежели врага живым заполучить и на месте его обрабатывать.

– Э, стой-стой! А выстрел из гранатомёта по окнам? Это не вписывается.

– Не вписывается, согласен. Не знаю ответа. Возможно, эксцесс исполнителя. А скорее всего, потому и гранату кидали, чтобы не убить, а… нет, отставить! Граната в замкнутом помещении… Ирке повезло, что в ванной находилась. Да, снимается, – с сожалением покачал он головой. – Но иного варианта сейчас всё равно не вижу. Или штурм. Но тут уже теряется внезапность. И подтягиваются прокурорские, менты, пойдут согласования, переговоры… А злодей за это время уйдёт, а Ирину убьёт. А так у нас – обычное оперативное задержание в рамках выявления укровской агентуры. Самая ваша сфера ответственности.

– Да, это ты верно, – согласился Лёд. – Ладно, за неимением гербовой пишем на туалетной. Пошли к Соколу, утверждать план.

Но к Соколу они не успели.

В помещение, где они совещались, ворвался Томич. И не деловитый, как обычно. А что называется – излучающий.

– Ну что, товарищи командиры, совещаетесь? Разрешите присутствовать?

– Ты чего такой довольный? – осведомился Холодов. – Чуть с ног не сбил. Негде тебе присутствовать, мы к командиру идём.

– А-а… Пока не идёте. Свои результаты я ему доложил, он велел прямо к вам идти, план откорректировать, если потребуется. В соответствии с новой информацией.

– Ну-ка, ну-ка… – нетерпеливо потребовал Лёд. – Задержали? Допросили? Что сказал?

– Задержали, допросили, – по-кошачьи сыто ответил Томич. – Дал показания. Вкусные-е! А ты, Буран, чего молчишь?

– Да что буду вмешиваться в чужие разговоры? – картинно развёл руками Алексей, заражаясь потихоньку излучаемой Томичем радостью. Хотя лично у него оснований радоваться пока что не было. – Я, господа комендатура, у вас гость. Что не так скажу, так и на подвал кинете…

– Не, ты глянь, скромник! – повернулся к сослуживцу Томич. – Гость он! Вот верно: на подвал бы тебя, чтобы не выделывался тут!

– Инстинкты комендача? – ядовито поддел его Алексей.

– Вот злодей! – восхитился тот. – Такую кашу заварил, на нас же её опрокинул и ещё невинность корчит! А я вот и не знал, что за тобой, оказывается, Москва присматривает. Прикинь, Олег? Митридат, коллега мой там, – он махнул головой в неопределённом направлении, – звонит, он в Москве сейчас, волнуется, что Бурана достать не может…

Лёшка чуть не хлопнул себя по лбу. Ну да, симку поменял, а Мишке с нового номера отзвониться забыл! Ох и врежет тот, когда вернётся!

– …Ну и говорит, что в Москве, мол, интересуются случаем с Кравченко и просят, чтобы мы тут повнимательнее к делу подходили, побыстрее злодеев обезвредили. Прикинь! Москва о нём волнуется! Прямо хочется спросить, на кого работает капитан Кравченко. Но боязно как-то: приедут его кураторы, надают нам тут по шапке…

Алексей насупился. Просто не знал, что ответить. Слыть «московским человеком» не хотелось. Это как быть любимчиком учительницы в классе – все вокруг полузавидуют-полупрезирают, и друзей у тебя нет.

– Ну, ладно, мужики, время не ждёт, – поменял Томич тон. – Слушайте основную информацию и давайте быстро приводить ваш план в соответствие.

Значит, так. Фигурант наш оказался, к сожалению, резидентом не СБУ. Так что орденов нам не светит. А оказался это простой дядечка по фамилии Мироненко и по кличке Мирон. Но стал он однажды убеждённым украинским националистом. И на этой почве омайданился в корягу и сошёлся уже с чистыми нацистами из батальона «Айдар». И стал у них тут связью. Ну, постепенно оброс агентуркой, сошёлся с криминалом – там не один «Тетрис», ещё банды помельче и разные бандосы россыпью. Сошёлся с ними не на политике, а чисто по жлобству: надувал щёки, изображал «смотрящего» от СБУ и на этом обогащался, отжимая даже у бандюганов дань на, типа, борьбу.

– Это пока по косвенным, вдумчиво побеседовать времени просто не было, – оговорился Томич. – Но раскрутим. А с «Айдара» ломил бабки якобы на подкуп агентуры. Ну, подкупал, конечно, но немало и себе оставлял. Они ж нацики, им как Буратинам: на нацика не нужен нож, ему с три короба наврёшь и делай с ним, что хошь. Вот он им тут и лепил про выстроенное и выложенное подполье, только и ждущее возвращения в ридну нэньку…

Да, а тут «айдаровцы» наконец связали падёж в их рядах не только с собственной глупостью и военной тупостью, но и вот с ним, – он мотнул головой на Лёшку. – Дошли до них слухи, что некий Буран прореживает их целенаправленно, из мести за отца. Очко у них и сыграло. Но как пресечь его дикую охоту? Так у них же выдающийся резидент сидит в Луганске, чуть ли не самого Главу с рук кормит! Вот и поставили перед ним задачу мстителя нашего неуловимого выловить, изъять и доставить к ним. На худой конец – завалить.

Дальше – понятно. Реальной агентуры у него тут не было, а тут ведь боевики нужны, чтобы такого лося, как Буран наш, изъять. Даже целая боёвка, если учесть его подготовку. Следаки для начала нужны – они ж про него только позывной знали, да что у Бэтмена начинал. Затем наружка. Ещё силовиков минимум трое, снайпер. Или киллер, на худой конец. Где взять? А бандосы под рукою! Вот и связался он с «Тетрисом», который контролирует квартирную и риэлторскую мафию, чтобы выявили, где живёт такой-то военный. А те уже подтянули нашего гниду Мышака, который со своей стороны с «тетрисами» якшался, на интересах отжимов квартир. Он-то и нашёл Бурана нашего по спискам награждённых. Там ещё такой вкусный фруктик нарисовался в аппарате Народного совета, я вам поведаю!

Короче, нашли. А исполнить как? Бандиты же! Вот и придумали что попроще – гранату в окно. И агент наш, глубокого залегания, согласен был: чё, мол, возиться и подставляться с изъятием – стрельнули, завалили – и порядок! А бабки, что ему «Айдар» на акцию выделил, попилить.

Ну, дальше вы знаете. Бурана на месте не оказалось, но бабки уже получены и зажаты, да и спросить могут боевые товарищи бандеровцы за неисполнение. Но тут Мышак докладывает, что хоть Бурана и не достали, но ранили его даму. Резко принимается другой план – брать его в больнице во время посещения.

И, кстати, как я понимаю теперь, могли тебя, Лёша, завалить там. В принципе грамотно обложили: следящая от комендатуры под видом охраны, да два бойца. Никто б и не дёрнулся, если бы тебя на месте завалили. Но тут уже Лысому, пахану их, захотелось выслужиться перед, как он полагал, СБУ. То есть взять тебя живым и передать на ту сторону. Связи у них есть, чтобы мимо блок-постов такой груз вывезти. Ну а ты оказался орешком не по зубам и сам изъял исполнителей.

Но этого фигурант наш уже не знал, как и про взятие заложницы. Тут, наверное, Лысый то ли сюрприз хотел ему сделать, то ли, что скорее, обойти на повороте. Но и это оказалось к доброму: шпион наш проникся, что ему грозит в совокупности, коли он паровозиком пойдёт. Он-то, видишь, рассчитывал тихо сидеть, а если что – валить именно на бандосов, потому что улики были бы против них как исполнителей, а против него – лишь слова. Оно и щас так, – ухмыльнулся Томич. – Но уже на подготовке к военно-полевой форме допроса сломался и запел. Даже очной ставки с Мышаком не пришлось проводить. То есть проведём ещё, но время уж больно поджимает. Так что давайте свой план, будем смотреть…

* * *

План был скорректирован не то чтобы кардинально, но с известным изяществом, присущим «конторе». Чувствовалась то ли школа, то ли рука Москвы. А скорее всего, и то, и другое – в МГБ, поди, сидело немало грамотных мужиков ещё советского разлива, да и консультантов из России наверняка хватало. Что бы там ни вопила эта непонятная личность Беглов, но даже по этому и по многим другим признакам было отчётливо понятно, что никакого слива Донбасса Кремлём нет и не предвидится. «Россия-мать с тобой!», – как в песне поётся. Иное дело, что не подменяет она собою два новых государства. А выращивает их под своим крылом, как наседка. Чтобы когда-то отпустить в свободное плавание. Ну, или в не менее свободный, ибо суверенный, выбор, присоединяться ли к кому – и к кому.

В целом разработку Кравченко и Холодова Томич одобрил. Только добавил два элемента от своей истинной конторы.

– Значит, вот что, – резюмировал он. – При нашем дефиците времени это хоть и рискованно, но единственно возможно. Только к скрытой охране со стороны комендатуры я добавлю своих людей. Поскольку дело ведёт МГБ, то у нас здесь всё оборачивается простым задержанием. А не войсковой операцией. – Томич со значением посмотрел на Алексея.

– Потому, Лёша, прости, не будем мы делать звонок от Мирона Лысому с требованием отдать девушку, – продолжил он. – Чтобы не спугнуть. А именно задержать, поймав на деликте. Так что придётся тебе, брат, живцом всё же поработать. А позвонит он потом сам. Тогда и команду получит не дёргаться.

Томич посмотрел на Льда и обратился уже к нему:

– И когда Бурана поведут к Лысому или сразу на подвал, вы бандюков не валите, как собирались, а просто плотно следите за их действиями. На случай, если у ребят из ГБ что-то не сработает. У тех же будет задача в тот момент, когда Лёху примут и поведут, подойти к нему, предъявить удостоверения и объявить о его аресте.

Что делают бандиты? Бандиты теряются. Не готовы они будут воевать с ГБ, чтобы отбить задержанного Кравченко. Значит – звонят Лысому. Лысый что делает, узнав о таком неожиданном раскладе? Идёт разбираться сам? Верно: вряд ли. Скорее он будет в атасе звонить своему шпионскому боссу Мирону и спрашивать инструкций. А тот сидит у нас на подвале. И очень злой на Лысого, который хотел его обойти, а в итоге подставил по полной. Ибо теперь всё, что бандюки натворили, повисает на нём.

Кстати, мне он только обозначил тему, но сейчас из него активно тащат информацию по схронам оружия, сделанным «Тетрисом». По его, вернее, «Айдара», команде – но мы ему обещаем за чистосердечное признание оставить схроны на чисто бандитской инициативе.

Короче, он готов на сотрудничество. А потому на звонок он отвечает командой всё остановить и открутить назад. А потом трубку беру я, который буду рядом, и поясняю Лысому расклад. Что он уже под контролем, и катит на него за его действия не только терроризм по отношению к военнослужащему ЛНР, но и прямая измена родине. То есть вышка при любом варианте. Но там я его утешу: дескать, мы знаем, что по факту работает он не на СБУ, а на тербат укровский. А это уже не измена родине, а так, недостаточная политическая разборчивость. И при готовности к сотрудничеству можно изобразить как добросовестное заблуждение. Особенно если он отпустит заложницу или заложников, если у него там на подвале ещё люди сидят. А гранатометание и прочие бяки, что он организовал, могут быть сочтены эксцессами со стороны отдельных недисциплинированных граждан. Тогда тоже, конечно, без подвала не обойтись, но, во-первых, без конфискации, а во-вторых, при его деньгах и связях его в обозримой перспективе освободят или выкупят. Передадут, например, по подведомственности прокуратуре. В общем, наплету.

Вы же в это время либо винтите его на месте, если он придёт сам сдаваться, либо винтите тех бандитов. И вместе с ними продвигаетесь к норе Лысого. Всё остальное – захват лестницы снизу и прочее – хорошо, так и оставляем. Риск есть, но я думаю, что Лысого мы таким нестандартом поставим в тупик. А ежели он не дурак полный, то, повторюсь, вообще предпочтёт сдаться. И даже хвостиком поюлит. Надеюсь на это.

Всё, теперь бегом к Соколу утверждать. А ты, Лёш, давай принимай своих, забирай пленных бандюков и готовь их к выдвижению. С тобой – Среда и Сыч, тот боец, ты с ними работал уже, так что взаимопонимание наработали. Наша группа с девчонками за тобой через две минуты. МГБ – за ними. Когда они будут на месте, маякнут тебе тремя точками по смс. Остальные все с рациями, кроме тебя, так что телефон держи под рукой. Всё, побежали…

– Постой, – не двинулся с места Кравченко. – Ты всё здорово расплановал. Но один момент меня… э-э, смущает. А ну как Лысый этот в главном тебе обратку кинет? Ты ему – измена родине, а он тебе – моя родина Украина? И, соответственно, на сотрудничество не идёт? То есть – убьёт Ирку?