Текст книги "Тень Фукусимы"

Решив, что из этого текста уже извлёчено всё, что можно было извлечь, он открыл страничку со статьёй, где Тарапунька якобы всё изложил более подробно и строго доказал. Как любой схемщик, Игорь более-менее понимал технический английский. В общих чертах разобраться, что написано в статье, для него проблем не составило. Обещанной строгости доказательств он и тут не увидел.

Правда, статья действительно была более подробна, чем текст на форуме. Автор привёл расчёт силы альфа-излучения при переходе через портал человека массой в семьдесят килограмм с компенсацией за счёт встречной телепортации воздуха. По этому расчёту выходило, что кислород и азот воздуха ради соблюдения законов сохранения сливались и распадались самым причудливым образом, превращаясь, в конце концов, в тридцать килограмм смеси углерода с оксидом полония-210. Куда делись ещё сорок килограмм, Игорь с первого раза не понял, а второй раз перечитывать не стал.

Кроме того, в статье рассматривался ещё один нюанс проблемы, о котором на форуме речь даже не шла. Когда нечто проходит через портал с этой стороны, невозможно обеспечить, чтобы компенсационная масса переместилась оттуда к нам в тот же самый момент. А раз так, то законы сохранения всё-таки на какое-то время нарушаются, причём по обе стороны портала. Однако Тарапунька смог выкрутиться с помощью квантовых эффектов. Оказывается, временное нарушение того же закона сохранения энергии вполне допустимо, при условии, что оно длится недолго. Тут работает так называемый принцип Гейзенберга, требующий, чтобы произведение избытка энергии на время существования этого избытка не превышало постоянной Планка.

Игорь вспомнил, что на принципе Гейзенберга уже давно работают туннельные диоды (как схемщик, он их отлично знал), и работают неплохо. А значит, с этим принципом всё в порядке. Что же касается постоянной Планка, Игорь помнил только, что она очень маленькая, а посмотреть её точное значение в интернете ему было лень.

По всему выходило, что Тарапунька отменно разбирается в том, о чём пишет, то есть, в телепортации. И ни капли не сомневается не только в её теоретической возможности, но и в реальном существовании. Кстати, а в связи с чем он выложил этот текст на форум?

Игорь перешёл к началу темы и посмотрел первую реплику. Некий пользователь хотел узнать, куда делись знаменитые в прошлом экстрасенсы, и перечислялось пять фамилий. Ни одна из них Игорю знакома не была, но он этой публикой особо и не интересовался. Затем шло с десяток ужасно остроумных реплик наподобие «Моль съела!». И тут на вопрос ответил Тарапунька. Игорь, прочитав этот ответ, аж подпрыгнул на кресле. «Все они, как и некоторые другие, участвовали в одном эксперименте, суть которого заключалась в открытии портала. Портал открыть удалось, но возникшее в результате сильное радиационное излучение всех убило».

Далее Тарапунька поместил фотографию пожелтевшей газетной вырезки, в которой объявлялась премия в сто тысяч долларов тому, кто сможет открыть портал, ведущий куда угодно. По его словам, это была газета за девяносто шестой год. Якобы именно это объявление и собрало в одном месте в одно время нескольких известных экстрасенсов, и оно же, по факту, и привело к их смерти.

Затем кто-то из участников форума назвал Тарапуньку идиотом и заявил, что при проходе через портал никакой радиации не возникает. Тарапунька же, вместо того, чтобы ответить «Сам дурак!», привёл обоснование своего утверждения, на которое и наткнулся, в какой-то степени случайно, Игорь…

У Марченко больше не оставалось сомнений – этот тип явно в курсе дела. Оставалось только выяснить, кто он такой. Спецслужбы легко могут найти человека по его репликам на интернетных форумах. Значит, нужно доложить Леониду Сергеевичу, и пусть он использует свои связи и влияние, чтобы заручиться содействием ФСБ или кто в России этими делами занимается, ФАПСИ, кажется…

Что ж, задание, похоже, если и не выполнено, то близко к завершению. А значит, реальностью становится не только невероятная зарплата, но и премия, которая, по словам Леонида Сергеевича, приятно удивит. Это разом решит все материальные проблемы на много лет вперёд. Игорь погрузился в сладкие мечты, представляя, как именно он потратит честно заработанные деньги.

Из тумана грёз его выдернула Алла, которая вошла в комнату в новых джинсах и очень дорогих на вид кроссовках, подобных которым никогда раньше не носила. В руках она держала большую полиэтиленовую сумку, доверху набитую рубашками, футболками, бюстгальтерами и трусиками.

– Вот, прибарахлилась! – похвасталась она. – Представляешь, всё так дёшево! Что ж, теперь я готова приступать к исполнению обязанностей секретарши. Какие будут распоряжения, шеф?

– Для начала вытряхни окурки из пепельницы, – попросил Игорь. – Переполнилась.

– Сам не мог? – поинтересовалась Алла.

– Мог. Но зачем? У меня же есть секретарша. Когда разберёшься с пепельницей, свяжись, пожалуйста, с Анфисой и узнай, когда Леонид Сергеевич сможет меня принять.

– А у тебя что, есть для него приятные новости?

– Есть. Смотри сама, – Игорь уступил ей место за компьютером и вызвал на экран страничку форума с репликами Тарапуньки. – Вот этот тип с клоунским ником – явно тот, кто нам нужен. Я на него чисто случайно напоролся. А дальше пусть Леонид Сергеевич, или Лаврентий Павлович, как его называет Волчара, выясняет, что за тип этот Тарапунька. С его связями вряд ли это составит проблему.

– Это и без его связей проблемы не составляет. Нужно только каплю мозгов, и всё.

– Не понял. Как это?

– Игорёк, ты его статью читал? Ту, на которую он сам и ссылается?

– Я-то читал. А ты? Разве ты понимаешь по-английски?

– Конечно. Я изучала его шесть лет в школе и четыре года в институте. Разве за десять лет невозможно выучить иностранный язык?

– Брось, Аллочка! Даже если ты и знаешь английский, то совсем чуть-чуть.

– Но мне этого хватило, чтобы прочитать в статье самое важное.

– И что там самое важное, с твоей точки зрения?

– Подпись, Игорёк, подпись! Статья подписана Петром Степановичем Тарасовым, сотрудником какого-то московского НИИ. Судя по первым четырём буквам фамилии, это и есть Тарапунька. Теперь заходим в телефонный справочник Москвы, набираем в поиске это имя, и что мы видим? Что в Москве один-единственный Тарасов с таким ФИО! Так что получите адрес и телефон! С такими данными лучше идти на доклад к шефу?

Алла позвонила Анфисе, и та сообщила, что Леонид Сергеевич отсутствует и будет только завтра утром. Однако если дело срочное, она, Анфиса, может с ним связаться. Алла успокоила девушку, убедив, что дело вполне подождёт до завтра.

– И что будем делать теперь? – поинтересовалась Алла. – Рабочий день далеко не закончен, а делать тебе, как я понимаю, нечего.

– Это точно, – согласился Игорь. – Раз так, придётся поработать тебе. Ты же секретарша.

– И что от меня требуется?

– Как это «что»? Снимай джинсы и приступай к исполнению главной секретарской обязанности.

– Ты уверен, что именно это – главная обязанность?

– Нет, но зато я уверен, что жена ревновать не будет.

* * *

Может, Леонид Сергеевич и вернулся утром, но уделить внимание Игорю смог только ближе к обеду. Игорь высвободившееся время провёл с пользой, и на доклад к шефу отправился в новом чёрном костюме с белой рубашкой и ярко-красным галстуком. Невзирая на то, что такое сочетание цветов какой-нибудь эстет мог бы счесть безвкусицей, Марченко полагал, что выглядит он превосходно, и был крайне собой доволен.

– Чем хотите меня порадовать, Игорь Николаевич? – доброжелательно улыбаясь, поинтересовался Леонид Сергеевич.

– Я считаю, что мы много узнаем, если хорошенько расспросим некоего Тарасова Петра Степановича. Он проживает в Москве, вот его адрес и номер телефона, – Игорь положил на стол перед шефом распечатанный Аллой листок бумаги со своим отчётом.

Услышав фамилию «Тарасов», Леонид Сергеевич слегка вздрогнул.

– А что именно вы хотите у него узнать?

– Он, похоже, физик, очень хорошо разбирается в телепортации вообще и в порталах в частности, и ещё он, судя по всему, участвовал в каком-то странном эксперименте по открытию порталов, который трагически закончился. В моём отчёте приведена фотография газетного объявления на эту тему, по косвенным данным газета примерно за девяносто седьмой год, уточнить я не смог.

– Ничего, не суть важно, в каком именно году вышла эта газета. Если вы правы, то разговор с ним, действительно, будет весьма для нас полезным. Адрес, телефон и место работы правильные? А то в Москве многие зарегистрированы по одному адресу, а реально живут совсем по другому.

– Тут я не в курсе, где я, а где Москва? Можно позвонить по этому номеру и уточнить, но я не стал этого делать без вашего согласия.

– Очень умно поступили! Не нужно ему звонить. Если там, во время эксперимента, был какой-то криминал, то упоминание о тех событиях может Тарасова спугнуть. И мы его уже не найдём, по крайней мере, быстро. Мы сделаем не так. Его навестят мои люди, проверят, тот ли это человек, который нам нужен, и пригласят в гости. Вы с ними хорошо знакомы, это братья-орангутанги, как я их называю. Их приглашение не так легко отклонить, вы-то, Игорь Николаевич, это знаете. А здесь мы с ним побеседуем, может, и вас попросим помочь, а может, обойдёмся своими силами. Вы пока отдыхайте, но будьте наготове в любой момент присоединиться к нашей беседе. Я восхищён результативностью вашей работы, Игорь Николаевич, и очень рад, что решился вас нанять, несмотря на все сомнения!

Когда окрылённый похвалой Игорь покинул кабинет шефа, Леонид Сергеевич некоторое время сидел за столом, горестно покачивая головой, а затем рявкнул в селектор:

– Анфиса, начальника охраны срочно ко мне!

Шеф секьюрити, тот самый мужчина огромных размеров, который на крыше встречал вертолёт, примчался немедленно.

– Что случилось, Лаврентий Павлович? – с волнением в голосе осведомился он.

– На! Читай! – Леонид Сергеевич сунул ему отчёт Игоря Марченко.

– Тарасов Пётр Степанович, – прочитал начальник охраны. – Ну, да, он. Его сейчас допрашивают в подвале. Что не так?

– Ты ещё спрашиваешь, что не так! Четырнадцать лет я искал этого мерзавца, нанимал частных детективов, привлекал к поискам милицию, ФСБ, чёрта лысого и многих, многих других! И не мог найти! Это нормально?

– Лично я занимаюсь этим делом всего два года, и, между прочим, добился успеха. В чём вы хотите меня упрекнуть?

– Ты видишь этот отчёт? Его составил Игорь Марченко. Совершенно не напрягаясь, он нашёл Тарасова всего за полдня! Ты понимаешь? Четырнадцать лет и полдня! Почувствуйте разницу! Нет, я всерьёз подумываю о том, чтобы взять этого парня на работу!

– Лаврентий Павлович, если мы закончили с лирикой, может, я доложу, что нам удалось у него узнать?

– У Марченко?

– Нет, у Тарасова.

– Уже что-то узнали? Что именно?

– Ничего хорошего, Лаврентий Павлович. Свой волшебный чемоданчик он спрятал неподалёку от нашей таёжной базы. Я не уверен, что Тарасов сам сможет его найти, но мы без него точно ничего не найдём! Только он искать не будет, понимает же, гад, что как только чемодан попадёт к нам, ему смерть. И как его заставить? Родители померли, на бывшую жену и сына ему плевать. Причём это не игра, допрашивали его под сывороткой правды.

– Да, проблема. А знаешь, что я сделаю? Поручу решить эту проблему Марченко. Почему-то я абсолютно уверен, что он справится. Запись допроса Тарасова делалась?

– Конечно. Хотите прослушать?

– Нет, я спрашиваю только потому, что мне нравится спрашивать! Конечно, хочу!

* * *

Петя Тарасов родился в шестьдесят первом году в Восточном Берлине, в госпитале группы советских войск в Германии. Его отец, Степан Данилович, был военным лётчиком, летал на боевых вертолётах, которые всегда называл вертушками и никак иначе. Берлин Петя совсем не помнил, Тарасовы покинули его через два года и больше туда не возвращались. Отца постоянно перебрасывали с места на место, и Петя редко когда заканчивал учебный год в той же школе, в которой его начинал.

Дослуживал Степан Данилович в Киеве, там и поселился после отставки, так что последние четыре года его сын получил возможность учиться нормально. Парню нравились точные науки, он очень интересовался физикой, но его будущее было предопределено – Пётр должен стать военным пилотом, другие варианты просто не рассматривались. Впрочем, он и не возражал, авиация ему тоже нравилась.

Гром, как всегда, грянул неожиданно. Своё веское слово сказали врачи. Есть мнение, что единственный доктор, считающий вас здоровым, работает в военкомате, но для авиации это неверно. В сердце Петра обнаружился какой-то микроскопический дефект, и это всё решило.

– Юноша, с этим вы можете дожить до девяноста лет, – сказал ему кардиолог. – Вы можете даже ставить мировые рекорды в спорте. Но в авиацию вы попадёте только в качестве пассажира. Хотя, конечно, если захотите стать авиамехаником…

Его отец негодовал, но сделать ничего не смог. Ему удалось добиться, чтобы сын прошёл кардиологическое обследование повторно, у других врачей, но это ничего не изменило. Вердикт медицины «не годен» надёжно перекрыл для Петра все пути к карьере военного лётчика.

Неожиданно для себя Пётр обнаружил, что совсем этим не расстроен. Ведь теперь он сам хозяин своего будущего! Правда, отец хотел, чтобы он всё-таки стал офицером, но Петя убедительно для отца ответил, что кроме авиации, других родов войск он не признаёт, да и в авиации согласен служить только в лётном составе, как его любимый папа. Но раз уж это по медицинским причинам невозможно, то ко всем чертям эту армию! Степан Данилович для виду побурчал, но, в конце концов, согласился с сыном.

Что ж, раз Тарасов-младший не может стать пилотом, он решил профессионально заняться физикой. Парень легко поступил в один из московских вузов (дети военнослужащих имели при поступлении некоторые льготы), и через положенное время получил диплом общесоюзного образца. Успехами в науках он не блистал, зато в процессе обучения умудрился сделать ребёнка однокурснице. Скоропалительный брак закончился не менее скоропалительным разводом, и за исключением алиментов, не оставил в его жизни никаких следов.

По распределению Пётр Тарасов попал в один очень секретный московский НИИ, настолько секретный, что даже сотрудники не знали, чем он занимается. Если кто из них и догадывался, то молча. Петру, как оказалось, и не нужно было знать, чем занимается НИИ. С самого первого дня он, как полномочный представитель этого научного учреждения, полол колхозные поля, мёл московские улицы, перебирал овощи на базах и помогал строить дома хозспособом. Это мало напоминало ему ту физику, о которой он мечтал, но сделать Пётр ничего не мог. Три года молодой специалист Тарасов должен был отработать своё «бесплатное» высшее образование, и не ему было решать, как именно должна происходить отработка.

Парень безропотно выполнял всю порученную ему «интеллектуальную» работу, но настал момент, когда его терпение лопнуло. Бахнул Чернобыль, и по спущенной сверху разнарядке НИИ должен был послать в Зону одного человека. Разумеется, этим человеком оказался (чисто случайно) Пётр Тарасов. Ведь у него родители живут в Киеве, да и вообще, его всегда посылали на все неприятные работы. Другие кандидатуры даже не рассматривались.

Но тут Пётр категорически отказался. В отличие от остальных сотрудников, он знал, что такое радиация, и как она влияет на мужской организм. Ему казалось, что переубедить его никто не сможет. Он ошибся. Начальник первого отдела позвонил Тарасову-старшему, сказал ему нужные слова, и соответствующе настроенный отец обратился к сыну.

– Петя, не позорь старика, – попросил он. – Мой отец был военным, и оба деда, все они погибли в Отечественную, защищая страну. Не было у нас в роду трусов! И сейчас Родина тоже в опасности и нуждается в твоей помощи. Как ты можешь отлынивать? Это же практически дезертирство! Если ты бросишь Родину в беде, клянусь, я пущу себе пулю в висок. Мне будет стыдно перед согражданами, что я не смог правильно воспитать единственного сына.

Вот так и получилось, что в конце апреля восемьдесят шестого года Пётр Тарасов перегонял из Киева в Зону легковой автомобиль «Жигули». Зачем этот автомобиль понадобился в Зоне, Петру не сказали. Он слегка удивился, что фактически первому встречному доверили автомобиль, стоящий несколько тысяч рублей, но в СССР личных машин было не так и много, а значит, в случае какой-нибудь чрезвычайной ситуации нехватка шофёров была закономерной, и выбирать не приходилось.

Ехать в Зону Петру по понятным причинам не хотелось, потому скорость он держал небольшую и часто останавливался. Во время очередной остановки он зашёл в лес, чтобы помочиться без посторонних глаз, и услышал чёй-то слабый стон. Движимый, быть может, желанием помочь, а возможно, чистым любопытством, Пётр продрался чуть дальше в заросли и выбрался на тропинку, идущую параллельно шоссе.

На тропинке виднелись отчётливые следы крови. Кто-то, прошедший здесь совсем недавно, был серьёзно ранен. Стоны больше не слышались, потому где искать пострадавшего, было неясно. Пётр наугад выбрал направление и побежал по кровавому следу. Вероятности угадать и ошибиться были по пятьдесят процентов, но он угадал. Тропинка быстро вывела его к довольно большой поляне, на краю которой стоял изрядно залитый кровью чемоданчик, с клавиатурой и экраном, похожий на американский или японский маленький компьютер. Фотографии таких устройств Пётр видел в иностранных журналах. Правда, клавиш было совсем мало, едва ли с десяток.

От чемоданчика кровавый след тянулся на другую сторону поляны. То, что находилось там, заставило Петра на некоторое время замереть. Прямо в воздухе колыхалась плёнка, переливающаяся всеми цветами спектра. Это было похоже на то, что в некоторых американских фильмах, которые он смотрел на видеомагнитофонах состоятельных однокурсников, называлось словом «портал». Вход в иной мир, а может, на иную планету или в иное время, кто знает?

Но след до дальнего края поляны не доходил. Человек, истекающий кровью, лежал примерно в трёх метрах от портала, и не шевелился. Судя по всему, он туда полз, но в какой-то момент силы его оставили. Пётр стряхнул с себя оцепенение, подбежал к раненому и пощупал пульс у него на шее. Пульс был, но очень слабый. Тарасов перевернул пострадавшего на спину и увидел рану на плече, из которой сочилась кровь.

– Досталось тебе, парень, – буркнул себе под нос Пётр и занялся оказанием первой помощи.

Теоретически он знал, как в полевых условиях нужно перевязывать раны, предварительно сделав из майки или рубашки подобие бинтов, оставалось только воплотить эти знания в действия. Когда с перевязкой было покончено, Тарасов обратил внимание, что портала больше нет, исчез. А может, его и вовсе не было, Пётр уже и сам сомневался.

Раненый внезапно открыл глаза и попытался заговорить, но речь его была тихой и неразборчивой. Тарасову пришлось наклониться над ним, чтобы хоть что-нибудь разобрать.

– Ты видел ворота? – спрашивал раненый.

– Видел, – подтвердил Пётр, догадываясь, о чём идёт речь. – Но их больше нет.

– Да. Мне всё равно сквозь них не пройти.

– К чёрту эти ворота, – решительно заявил Пётр. – Я тебя отвезу к эскулапам. Они помогут, подлатают маленько. Держись, парень!

Он взвалил раненого на плечо (врач из той давней медкомиссии не зря говорил о спортивных рекордах) и понёс к шоссе.

– Стой! Возьми ещё пульт и пистолет, – хрипло попросил раненый.

– Пульт – это вон тот кейс? – уточнил Пётр.

– Да.

– А пистолет?

– Обычный усыпляющий пистолет. Не видишь его?

– Не вижу. Да что тут вообще увидишь, в этой густой траве? Даже если тут целый арсенал лежит, нам-то с того что?

– Потерял пистолет. Может попасть не в те руки. Плохо.

– Плевать! Нам спешить надо, у тебя не так много времени осталось. Можешь не дожить до встречи с медиками.

Пётр подхватил свободной рукой таинственный чемоданчик, предварительно его закрыв, и зашагал обратно по тропинке, которая вскоре вывела его на шоссе вблизи от «Жигулей». Разместив раненого на заднем сиденье, а чемодан – в багажнике, Тарасов сел за руль, развернул автомобиль и помчался в сторону Киева.

– Чёрт знает, куда тебя везти, – пожаловался он. – Где тут ближайшая больница? Я ведь не местный.

– Я тоже, – откликнулся его «пассажир».

– Ладно, по ходу дела разберёмся. Спросим у кого-нибудь, в конце концов. Скажи лучше, парень, кто тебя подстрелил?

– Майор Федин. Недоразумение вышло. У него не было оружия, я ведь его мысли читал. А потом вдруг появилось, и я не успел ничего сделать.

– Ты бредишь, что ли? Как ты читал его мысли?

– Не знаю. Наверно, это действительно бред. Я лучше помолчу.

– Хорошенькое недоразумение, которое стрельбой закончилось! Ладно, это твое дело. Мне лучше лишнего не знать, – заявил Пётр и сосредоточился на управлении автомобилем.

Вскоре, сверкая мигалкой и оглашая окрестности сиреной, его обогнала машина «Скорой помощи». Он пристроился в хвост к медикам, и всего через несколько минут подъехал к какой-то больнице. В её дворе стояли несколько пар санитаров с носилками, видимо, готовясь уносить в здание привозимых пациентов.

– Эй, ребята, забирайте! – крикнул им Тарасов. – Всё, парень, приехали, наконец-то.

Раненый громко дышал, то есть, ещё не умер, но ничего Петру не ответил. Глаза его были закрыты, и он либо пребывал в беспамятстве, либо изображал таковое.

Двое санитаров подбежали к машине.

– Тоже из Зоны? – осведомился один из них.

– Откуда же ещё? – подтвердил Пётр.

– Эй, погоди! – закричал второй санитар. – У него же пулевое ранение! Это не к нам!

– Отправишь его туда, куда нужно, – порекомендовал Тарасов. – А сейчас вынимайте этого типа из моей машины.

– Ты не понял, мужик! У нас онкология! А ему нужен хирург!

– Разве в онкологии нет хирургов?

– У нас вырезают опухоли, а не…

– О чём тут спор? – весело осведомился какой-то подошедший к ним мужчина.

– Доктор, этот человек привёз кого-то с пулевым ранением и хочет, чтобы его оперировали у нас.

– Мы, вообще-то, экстренно принимаем только пациентов из Зоны. Остальные – через поликлинику. Такое распоряжение сверху, – сообщил доктор.

– Но этот человек – как раз из Зоны. И пока мы тут препираемся, он может умереть, – настаивал Пётр.

– Ладно, ребята, забирайте раненого, и тащите в операционную. Я сам его подлатаю и вырежу пулю. Он, понятное дело, не по нашему профилю, и работы у нас из-за этой чёртовой аварии выше крыши, но что поделать? Клятва Гиппократа обязывает, черти б его побрали вместе с его долбанной клятвой! Да и статья есть о неоказании помощи. «Мёртвая» статья, как говорят, по ней редко кого привлекают, но раз в год и палка стреляет, а я не хочу быть мишенью для этой палки, – в этом месте доктор, по неизвестным причинам пребывающий в прекрасном настроении, подмигнул Тарасову. – Да и вообще, чисто по человечески, парня надо попытаться спасти.

Пока он произносил эту речь, санитары извлекли раненого из машины, положили его на носилки и чуть ли не бегом унесли в здание. Доктор не спеша пошёл следом за ними, насвистывая какой-то весёлый мотивчик, а Пётр сел в машину и поехал по своим делам. Его очень беспокоило обильно залитое кровью заднее сиденье. Если вдруг машину остановит сотрудник ГАИ, он этим наверняка заинтересуется, и у водителя могут возникнуть мелкие неприятности. А могут и не мелкие.

* * *

Леонид Сергеевич остановил воспроизведение записи и попросил Анфису принести два чая. Начальник охраны больше любил кофе, но его предпочтениями никто не поинтересовался.

– Ну, и многоречив же наш уважаемый Пётр Степанович! – высказался шеф, дождавшись ухода секретарши. – Какой-то непрерывный поток сознания! Всю свою биографию изложил, начиная от рождения! Хорошо хоть, дошкольное детство пропустил, не помнит, наверно, за давностью лет. Немного утомляет, если честно.

– Тут ничего не поделать. Так действует на людей этот препарат. Болтают без умолку, – пояснил огромный охранник.

– Ладно, грех жаловаться. Даже в этом фрагменте много полезной информации. Ну, что чемоданчик не пропал в Зоне, а достался господину Тарасову, нам и без того было известно. Теперь знаем, как именно достался. А папа мой, стало быть, не промахнулся, подстрелил негодяя. Молодец! Гордость за предков – великолепное чувство. И теперь понятно, как там всё произошло. Я не мог сообразить, откуда улыбчивый «марсианин» знал, что говорит с майором милиции. А он, оказывается, просто мысли прочитал! Заодно прояснил для себя, почему папа успел открыть стрельбу раньше. Он не привык носить оружие, потому и забыл о нём. Вот «марсианин» и был спокоен, а когда папа вспомнил, вовремя среагировать наш инопланетянин уже не успел. Усыпляющий пистолет – тоже очень интересная деталь. Вот, значит, чем уложили спать шофёра водочного грузовика и двух гаишников. Жаль, что эта штука нам не досталась, наверняка полезная в хозяйстве вещь. Ну, раз за двадцать пять лет она нигде не всплыла, значит, или до сих пор валяется где-то в Зоне, или её нашли, но так и не разобрались, что это такое. Ладно, нельзя же иметь сразу всё.

– Шеф, а я так и не понял, зачем им был нужен этот усыпляющий пистолет?

– Чтобы усыплять кого надо, дорогой. Это прямо из его названия следует, неужели трудно догадаться?

– Нет, я в смысле, зачем им было нужно кого-то усыплять? Почему просто не грохнуть? Что, они такие добрячки?

– Не то слово! Эти добрячки устроили аварии на АЭС в США, в Чернобыле и, скорее всего, в Фукусиме! Счёт трупов на тысячи, если не на десятки тысяч. Доброта прямо сочится из них через все дыры. Нет, тут дело явно в другом. Того, кого усыпили, потом можно или убить, или разбудить, смотря что будет выгоднее. А милиционеров убивать невыгодно. Это поставит на уши всю милицию, причём надолго. Кому это нужно? Вот и оставили в живых гаишников и шофёра грузовика с водкой. Кстати, все, кого они усыпили – менты.

– Шеф, но они же, наверно, не знали, что шофёр подставной. Я понимаю, чтение мыслей и всё такое, но если они знают, что за рулём мент и избегают ментов, почему бы им просто не оставить в покое этот грузовик и остановить другой?

– Гадать можно сколько угодно. Вот когда доберёмся до этих марсиан, они нам всё объяснят, и даже чуть больше, чем всё! А пока давай дальше послушаем уважаемого господина Тарасова, – Леонид Сергеевич вновь включил воспроизведение.

* * *

Пётр, сдав раненого незнакомца медикам, поехал в гараж отца. Он решил, что первым делом нужно тщательно вымыть салон машины, задняя часть которого, обильно залитая кровью, имела весьма тошнотворный вид и соответствующий запах. Гаишники, внимания которых он изрядно опасался, не только не проявляли к нему интереса, но и вообще не попадались на глаза. Насколько он помнил, раньше доблестные стражи порядка на дорогах стояли в Киеве чуть ли не на каждом шагу, не столько обеспечивая порядок движения, сколько приставая к водителям из-за слишком свободно болтающегося ремня безопасности или недоукомплектованной аптечки. Как правило, за рубль, максимум за три, все претензии мгновенно снимались.

Теперь же создавалось впечатление, что вся гаишная братия под приподнятым перестройкой железным занавесом отправилась на ПМЖ на Землю Обетованную. Впрочем, если хорошенько подумать, то становилось понятно, что для киевского ГАИ эта Земля располагалась не на Ближнем Востоке, а вокруг Чернобыля. Именно они в основном стояли в оцеплении Зоны, толком ничего не зная о радиации, не имея дозиметров, и потому иногда получая изрядные дозы облучения.

Гаишников Пётр не любил и потому их проблемы его не очень беспокоили. Тем более, у него своих хватало. Первым делом требовалось позвонить отцу и попросить его прийти в гараж. Это можно было сделать только с телефона-автомата, а значит, придётся остановить машину там, где кто-нибудь не в меру любопытный сможет заглянуть через окно в залитый кровью салон. Тарасов ездил по киевским улицам, выискивая телефон в таком месте, где можно неподалёку оставить автомобиль без риска привлечь внимание случайного прохожего, которых, несмотря на разгар рабочего дня, было достаточно.

Наконец, подходящий таксофон был найден, Пётр положил в монетоприёмник две копейки и набрал номер родителей. Мать была на работе, так что трубку, как он и рассчитывал, снял отец.

– Папа, нужна твоя помощь. Пойди в гараж, освободи его, – попросил Пётр. – Нужно закатить мою машину внутрь.

– Что случилось, сынок? – встревожено поинтересовался Степан Данилович. – Всё в порядке? Ты цел?

– Я цел. А о том, что случилось, не телефонный разговор.

– Понял. Через десять минут буду в гараже.

Пётр повесил трубку и вернулся к машине. Возле неё стоял малыш лет пяти-шести и заинтересованно рассматривал отлично освещённый солнцем салон.

– Дядя, это ваша машина? – поинтересовался он, слегка шепелявя.

– Моя. Шёл бы ты отсюда, – ответил изрядно перепуганный «дядя».

– У вас там кровь на сиденье. Много крови. Что вы там делали?

– Резал маленьких мальчиков, – Пётр хотел побыстрее отсюда уехать, но от волнения у него дрожали руки и он не попадал ключом в замок.

– Это очень хорошо, – одобрил малыш.

– Иди отсюда, я сказал! Или хочешь, чтобы я тебя зарезал?

– Я вам не подхожу. Я уже большой. Но у меня есть братик. Хотите, я вам его принесу? А то когда он родился, мама со мной совсем не играет.

– Всем кажется, что раньше было лучше. Золотой век, так сказать, – Пётр, наконец, немного успокоился, открыл водительскую дверцу, устроился за рулём и завёл мотор. – Ну, пока, парень! Не обижай братишку, он тебе ещё пригодится.

– Зачем? – удивился ребёнок.

– Ты старше его, а значит, сильнее. Сможешь его лупить, – прерывая этот идиотский разговор, Тарасов рванул с места, от души надеясь, что этот чудесный мальчик ещё не знает цифр и не сможет запомнить номер окровавленного автомобиля.

Двери пустого гаража были распахнуты, и Пётр завёл «Жигулёнок» внутрь. Степан Данилович заглянул в салон и ужаснулся.

– Значит, всё правда, – ахнув, прошептал он.

– Что правда? Ты о чём, папа?

– Рассказывали мне, что там, в Зоне, жуткая радиация, и от неё люди становятся мутантами. Вот я и вижу, что ты подвозил мутанта, вампира, его укачало и стошнило.

– Кто тебе рассказывает такие глупости? – удивился Тарасов-младший. – Ничего подобного не было. Я отвёз в больницу обыкновенного раненого человека. Но вот то, что я видел раньше, обыкновенным никак не назовёшь. Пока будем замывать кровь, я тебе всё расскажу. Твой совет очень нужен, папа.

Он подробно пересказал всё, что с ним происходило в Зоне, и даже продемонстрировал чемоданчик. Отец его не перебивал, но по выражению его лица легко было понять, что Степан Данилович ни за что в такие сказки не поверит.