Текст книги "«Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии"

ОЧЕРК 2
Античные и раннесредневековые представления о речных путях, соединяющих бассейны балтийского и Черного морей

В настоящем очерке я хотел бы проанализировать некоторые сведения античных и средневековых литературных и картографических источников о речных путях, которые, по мнению их авторов, соединяли между собой бассейны Черного и Балтийского морей.

Для начала приведу один интересный историографический казус. Итальянский историк XV в. Бьондо Флавио (Blondus Flavins) в своей «Римской истории» упомянул поход русов на Константинополь 860 г. в таких словах:

…норманны… привели флот из трехсот шестидесяти кораблей к Константинополю и, разграбив и предав огню его пригороды, вернулись в Британнское море…

Полстолетия спустя венецианский историк Марк Сабеллик в своем произведении «Рапсодии исторических эннеад» высмеивает Бьондо Флавио за географическое невежество:

Удивляюсь я Блонду в том месте, когда он касается норманского похода… каковая экспедиция, конечно же, должна была бы взбудоражить всю Европу, раз уж, объехав вокруг столь многих земель и отправившись через океан Галльский, Иберийский и Атлантический, а оттуда через внутренние моря, на глазах у всей Европы обогнув необъятные берега, достигла она Константинополя; так что подозреваю, что сей вообще мудрейший муж ошибся по неведению тех мест, полагая дело так, будто существовал водный путь (quasi pervia sit navigatio) из Британнского моря через Германское и Сарматское к Меотиде и Босфору, а затем оттуда в Понтийское море – о чем внушали некоторые греки, и среди них Орфей, с чьим мнением не согласны наиболее сведующие в географии…[16]16
  Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках // ДГ, 2000 г. М., 2003. С. 152–154.


[Закрыть]

Итак, автор начала XVI в. отрицает существование водного пути «из варяг в греки» в Средние века, считая это выдумкой древних греков. Если в первом утверждении он явно не прав, то приписывание знакомства с этим путем грекам близко к истине.

Поэтому историю знания о водном пути из Черного моря в Балтийское следует начать с античности.

В предыдущем очерке уже говорилось, что при хорошем знании греками устьев рек, впадающих в Черное и Азовское моря, вплоть до Птолемея (а это середина II в. н. э.) мы практически ничего не слышим о реках Восточной Европы, впадающих в Балтийское море, что и понятно – по суше так далеко на север не заходили греки и римляне Северного Причерноморья, да и по морю никто не достигал берегов Восточной Балтики. Греческий ученый Страбон, весьма информированный и искушенный в географии, писал в начале I в. н. э. о Северной Европе:

Из германцев, как я сказал, северные живут вдоль океана. Известны они начиная от устьев Рейна до Альбиса (Эльбы. – А. П.); […Страны же] за Альбисом у океана совершенно нам неведомы. Мы не знаем никого, кто бы ранее совершил плавание [вдоль] этих берегов к восточным странам, [простирающимся] до устья Каспийского моря, [а также] и римляне еще не заходили по ту сторону Альбиса; равным образом и сухим путем никто [туда] не путешествовал (VII, 2, 4; пер. В. В. Латышева).

Отметим в этом описании еще раз, что Балтийское море воспринималось как Северный океан, простирающийся от берегов Германии до устья Каспия. Живший позже Страбона Плиний Старший так описывает вход в Балтику и Скандинавский полуостров:

Во время правления божественного Августа обошли большую часть Северного океана; тогда флот, обогнув Германию, достиг Кимврского мыса (м. Скаген. – А. П.), и оттуда увидели или услышали о скифской стране и чрезмерно влажных и обледеневших пространствах… [До Кимврского мыса] простирается огромный залив под названием Кодан, наполненный островами, из которых наиболее знаменита Скатинавия, неведомая по величине (NH. II, 167 и IV, 96; пер. Н. М. Подземской и М. В. Скржинской).

Первое упоминание восточноевропейской реки, впадающей в Балтийское море, встречается в «Хорографии» Марка Випсания Агриппы (ум. в 12 г. до н. э.) и, возможно, на его карте мира. Об этом свидетельствует прямая цитата из Агриппы, приведенная Плинием Старшим, в которой называется река Висла (Вистла).[17]17
  См. Plin. NH, IV, 81: «Агриппа всю эту область от Истра до Океана определил в 2000 миль в длину и 404 миль в ширину от пустынь Сарматии до реки Вистлы (Vistla)».


[Закрыть] Она ограничивает с запада территорию Дакии, как это сказано в позднеримском трактате «Разделение круга земель», описывающем карту Агриппы.[18]18
  Divisio orbis terraram, 14: «Дакия ограничивается с востока пустынями Сарматии, с запада рекой Вистла, с севера океаном, с юга рекой Истр». Подробнее о карте Агриппы и ее поздних репликах см.: Подосинов А. В. Восточная Европа в римской картографической традиции. Тексты, перевод, комментарий. М., 2002. С. 35–76 и особенно 46, 55, 67, 75.


[Закрыть] Название Вислы до Птолемея встречается только у авторов ярко выраженной Агрипповой традиции – Помпония Мелы (III, 33: Vistula) и Плиния (NH, IV, 81: Vistla).

Лишь со II в. н. э. появляются сведения и о других восточноевропейских реках, впадающих в Балтийское море.

Так, Птолемей в книге III, главе 5, описывая VIII карту Европы, задает северные и западные рубежи Европейской Сарматии:

Европейская Сарматия ограничивается на севере Сарматским океаном по Венедскому заливу и частью неизвестной земли. Описание такое: за устьем реки Вистулы, которое [находится] под 45° долготы – 56° широты, следует

устье реки Хрона под 50° – 56°

устье реки Рудона[19]19
  Ρούδωνος рукописные варианты: Ῥούβωνος, Βούβωνος, Ῥoυβούνου.


[Закрыть] под 53° – 57°

устье реки Турунта под 56°30' – 58°30'

устье реки Хесина[20]20
  Χεσίνου; варианты: Χεσήνου, Χεσύνου, Χερσίνου.


[Закрыть] под 58°30' – 59°30'.

Итак, восточнее Вислы Птолемей знает еще четыре реки в направлении с запада на восток от нее, впадающие в Балтийское море, – Хрон, Рудон, Турунт и Хесин. Эти имена встречаются после Птолемея только в IV в. н. э. у Маркиана Гераклейского (Periplus maris ехterni, II, 39 – все те же реки) и Аммиана Марцеллина (XXII, 8, 38: реки Хроний и Бисула—Висула—Вистула—Висла),[21]21
  Попытку сравнить названия этих рек с названиями, сохраненными другими античными авторами, предпринял уже К. Мюллер в своем издании Птолемея (Mullerus С. Claudii Ptolemaei Geographia. I, 1. Parisiis, 1883. P. 412–413).


[Закрыть] причем очевидна зависимость этих авторов от Птолемея. Существует несколько традиций отождествления птолемеевых рек,[22]22
  Прегель, Неман, Виндава, Западная Двина (см.: Mьllenhoff K. Deutsche Altertumskunde. П. Berlin, 1887. S. 25–26; Кулаковский Ю.А. Избранные труды по истории аланов и Сарматии. СПб., 2000. С. 252–253 (1–е изд. 1899 г.); см. также: Plezia M. Greckie i łacińskie żrodła do najstarszych dziejów Słowian. Poznań; Krakуw, 1952. T. 2. S. 38). Другая версия отождествляет Хрон с Неманом, Рудон – с Западной Двиной, Турунт – с Полотой, при этом Хесин не поддается отождествлению (Булкин Вас. А. Некоторые данные об исторической географии центральной Белоруссии // Древнерусское государство и славяне. Материалы симпозиума, посвященного 1500–летию Киева. Минск, 1983. С. 5–8).


[Закрыть] но эта проблема выходит за рамки данного очерка.

Другой автор II в. н. э. Дионисий Периэгет в своем «Описании ойкумены», рассказывая о Северном Причерноморье и его реках (298–320), пишет после упоминания Борисфена: «Там же воды Алдеска и Пантикапа шумят двумя потоками в Рипейских горах. У их устьях вблизи Замерзшего моря рождается мягко сияющий янтарь, подобный свету нарождающейся луны…».[23]23
  Vv. 314–318. Перевод Е. В. Илюшечкиной в: ВДИ. 2006. № 1.С. 236–237.


[Закрыть] Таким образом, река Пантикап и Алдеск (Ардеск), упоминаемые Геродотом (Пантикап), Гесиодом (Ардеск) и другими античными авторами, но не поддающиеся у них точной локализации в Северном Причерноморье, оказываются впадающими в Балтийское море. Гесиод упоминает реку Ардеск (Ἄρδησκος)[24]24
  Вероятно, форма названия реки у Гесиода более закрепилась в традиции, так как и Авиен, и Присциан, переложившие на латинский язык сочинение Дионисия Периэгета, дают здесь вместо Дионисиева Aldescos «старую» форму Ardescos (Avien. 450) / Ardiscus (Priscian. 306).


[Закрыть] в своей «Теогонии» наряду с таким реками, как Нил, Меандр, Петр, Фасис, Ахелой, Каик, Скамандр и др. (Theog. 345). Некая река Алдеск (Ἄλδησκος) названа также Евстафием в его комментарии к «Одиссее» Гомера (к XVIII, 70) и Судой (Ἄλδῆσκος· ὄνομα ποταμοῦ – 1101).

Ничто в приведенных текстах не говорит о локализации Ардеска / Алдеска в Восточной Европе, но и другие географические привязки отсутствуют. Зато схолиаст Гесиода прямо говорит, что «Истр – [река в] Скифии, Фасис – у колхов… Ардеск – [в] Скифии»,[25]25
  Ἴστρος Σκυθίας, Φάσις Κόλχων, Ἄρδησκος Σκυθίας.


[Закрыть] поэтому не исключено, что Дионисий Периэгет воспользовался в своем описании Алдеска весьма древней традицией, согласно которой крупные реки Скифии могли сообщаться с Северным океаном.

Несмотря на то, что до начала нашей эры не было почти никаких сведений о реках, впадающих в Балтийское море (за исключением Вислы на карте мира Марка Випсания Агриппы), в некоторых (в том числе и более ранних) античных источниках содержатся неясные сведения о возможности связи Черного моря с Балтикой (= Северным океаном) через восточноевропейские реки.

В ранней греческой традиции египетский Нил и скифский Танаис—Дон, как и колхидский Фасис,[26]26
  Когда за границу между Европой и Азией принимался Фасис, то ему также приписывалась связь с Северным океаном (ср. Schol. ad Apollon. Rhod. Arg. IV, 259: «Гесиод, Пиндар в 'Пифиониках' и Антимах в 'Лиде' говорят, что аргонавты по океану прибыли в Ливию и, перенеся (на плечах) Арго, очутились на Нашем море (διὰ τοῦ ὠκεανοῦ φασιν αὐτούς eἰς Λιβύην, καὶ βαστάσαντας τὴν ᾽ Αργὼ eἰς τὸ ἡμέτερον πέλαγος (παρα)γενέσθαι» – Wendel 273–274), при этом чуть ниже (ad IV, 284) тот же схолиаст сообщает, что «Гесиод говорит, что они проплыли по Фасису (῾ Ησίοδος δὲ διὰ αὐτοὺς εἰσπεπλευκέναι λέγει)».


[Закрыть] разделявшие материки, мыслились вытекающими из Мирового океана, что определялось умозрительной космологической моделью, представляющей Землю окруженной океаном.[27]27
  Ср. о Ниле: Herod. II, 28: «половина воды [Нила от его истоков. – А. П.] направляется к Египту на север, а другая половина– к Эфиопии на юг»; о Фасисе: Schol. ad Apollon. Rhod. Arg. IV, 259: «Гекатей Милетский [говорит, ] что они (аргонавты) из Фасиса проплыли в Океан, затем оттуда в Нил, отсюда в Наше море (῾Εκαταῖος δὲ ὁ Μιλήσιος [λέγει] έκ τοῦ Φάσιδος διελθεῖν εἱς τὸν ὠκεανόν, εἰτα ἐκεῖθεν εἰς τὸν Νεῖλον, ὅθεν εἰς τὴν ἡμετέραν θάλασσαν)». Таким образом, можно было из бассейна Средиземного и Черного морей попадать в океан и наоборот. См. подробнее об этой идее: Lesky A. Thalatta: Der Weg der Griechen zum Meer. Wien, 1947. S. 58–87; Der Kleine Pauly. Lexikon der Antike. Bd. 4. München, 1975. Col. 267–270; Romm J. S. The Edges of the Earth in Ancient Thought: Geography, Exploration, and Fiction. Princeton (NJ), 1992. P. 12–26.


[Закрыть] Кроме того, уже с Гомера полагали, что все реки ойкумены, как и моря, источники и колодцы были сыновьями Океана и имели в нем свои истоки.[28]28
  Ср. Нот. II. XXI, 195–197:
  … седой Океан беспредельный,
  Тот, из которого всякий источник и всякое море,
  Реки, ключи и глубокие кладези все истекают
  (пер. Н. Гнедича).
  Ср. также Hesiod. Theog. 337: «От Океана ж с Тефией пошли быстротечные дети». Следует отметить, что река Ардеск упомянута Гесиодом как раз здесь, среди «детей» Океана и Тефии.


[Закрыть]

Отсюда берет начало смутное, но на протяжении всей античности прослеживаемое представление о том, что и Танаис может соединять Черное море и Северный океан.[29]29
  Напомню также, что на ранних этапах знакомства с Черным морем греки считали его частью Океана (см. в Очерке 1). Первым представителем этой традиции можно считать уже Гомера, который поселил киммерийцев на берегу Океана; см. Od. XI, 12–19: «Закатилось солнце, и покрылись тьмою все пути, а судно наше достигло пределов глубокого Океана. Там народ и город людей киммерийских, окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами – ни тогда, когда восходит на звездное небо, ни тогда, когда с неба склоняется назад к земле, но непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными» (пер. В. В. Латышева).


[Закрыть]

Так, Страбон (II, 4, 1) сообщает, что Пифей во время плавания на север «посетил всю береговую линию Европы от Гадир (т. е. Гибралтара. – А. П.) до Танаиса (πάσαν ἐπέλθοι τὴν παρωκεανῖτιν τῆς Εὐρώπης ἀπὸ Γαδείρων 'έως Τανάιδος)», из чего современные исследователи делают вывод, что Танаис, под которым обычно понимали Дон, мог представляться впадающим также и в Балтийское море.[30]30
  См., например: Ельницкий Л. А. Знания древних о северных странах. М., 1961. С. 123–124.


[Закрыть] Конечно, это высказывание можно понять и абстрактно—географически – до Танаиса, т. е. до границы с Азией, которую тот олицетворял. Но есть возможность и буквального прочтения этого текста, поскольку многие авторы верили, что Нил и Танаис делают три материка настоящими островами, а это предполагает, что наши реки плывут от моря до моря.[31]31
  См., например: Strabo, I, 4, 7 о том, «что было много споров о материках и что одни ученые отделяют их реками – Нилом и Танаисом, считая материки островами…» (пер. Г. А. Стратановского). Ср. также сходные высказывания: Ael. Aristid. Aegypt. 2. 472 (Dindorf): καὶ ἔστίν ὁ κόλπος οὕτος ἡ καθ᾽ ἡμᾶς αὕτη θάλαττα, ἣ σχίζει δίχα τὴν γῆν προσλαβοῦσα τὴν Μαιῶτιν λίμνην καὶ τὸν ὑπὲρ αὐτῆς ποταμὸν Τάναιν, καὶ ποιεῖ νῆσον τὸ τμῆμα ἑκάτερον τῇ κύκλῳ θαλάττῃ…; Theopomp. apud Aelian. Var. hist. 3. 18: τὴν μὲν Εὐρώπην καὶ τὴν Άσίαν καὶ τὴν Λιβύην νήσους εἶναι, ἃς περιρρεῖν κύκλῳ τὸν ὠκεανόν…; см. по этому: Berger H. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. Leipzig, 1903, 92–93.


[Закрыть]

Тот же Страбон таким образом описывает земли между Танаисом и Волгой, которая у него обозначается как устье Каспийского моря (XI, 1,5):

Из самых этих [северных стран] первыми [в Азии] представляются области по Танаису, который мы приняли границей Европы и Азии. Эти [области] представляют как бы вид полуострова: ибо с запада они ограничиваются рекою Танаисом и Меотидой до Боспора и берега Евксина, оканчивающегося Колхидой, с севера Океаном до устья Каспийского моря, а с востока этим самым морем до пределов Албании и Армении… (пер. В. В. Латышева).

Из текста ясно следует, что полуостровом эту территорию можно назвать, только если Танаис соединяется с Северным океаном.

К этой же традиции можно отнести высказывание Маркиана Гераклейского о том, что на севере «морское побережье Европы начинается от реки Танаис».[32]32
  Periplus maris externi, I, 5: Τῆς μὲν Εὐρώπης… ἡ παράλιος χώρα τὴν ἀρχὴν ἔχει ἀπὸ τοῦ Τανάϊδος ποταμοῦ. Ср.: Berger Η. Geschichte. S. 92–93.


[Закрыть]

Только Прокопий Кесарийский в середине V в. н. э. осознал противоречивость ситуации с Танаисом как границей между Европой и Азией, рассуждая таким образом (Bell. Goth. IV, 6):

Так как в своем рассказе я дошел до этих мест (до Колхиды. – А. П.), мне показалось совершенно уместным рассказать о границах Азии и Европы, т. е. о том, о чем спорят друг с другом люди, занимающиеся этим вопросом. Некоторые из них говорят, что оба эти материка разделяет река Танаис… Река Танаис вытекает из так называемых Рипейских гор, которые находятся на территории Европы, как утверждают и те, кто еще в древности касались этих вопросов. Установлено, что от этих Рипейских гор океан находится очень далеко. Поэтому все местности, находящиеся позади этих гор и реки Танаис, необходимо должны быть причислены к европейским. С какого же места в этом случае Танаис начинает разделять оба эти материка, сказать нелегко.[33]33
  См. подробнее: Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX – начало XII в.). СПб., 2000. С. 283–285.


[Закрыть]

Много географических данных (в том числе весьма древних) о северо—востоке ойкумены сохранилось в описаниях похода аргонавтов в Черное море за золотым руном,[34]34
  См. общие работы по этой теме: Meuli К. Odysseia und Argonautika. Berlin, 1921; Bacon I. R. The voyage of the Argonautes. Methuen, 1925; Delage E. La géographie dans les Argonautiques d’Apollonios de Rhodos. Bordeaux; Paris, 1930; Roux R. Le problème des Argonautes. Paris, 1949; Vojatzi V. Frühe Argonautenbilder. Würzburg, 1982 (Beiträge zur Archäologie, 14).


[Закрыть] который с самого начала предполагал плавание по Океану.[35]35
  To, что аргонавты плыли к океану или по океану, знали уже Пиндар (Pyth. IV, 251) и Мимнерм (Frg. 11 West, Allen), т. е. страна Ээта (Эя) воспринималась как находящаяся на берегу Океана; см. подробнее: Иванчик А. И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII–VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история. М.; Берлин, 2005. С. 82–85. Иванчик считает, что «исчезновение отождествления Океана с Черным морем наряду с локализацией Эи на кавказском побережье этого моря (во второй половине VIII в. до н. э. – А. П.) не оставляло больше места для подобного плавания» и потому «было создано рационалистическое объяснение, согласно которому аргонавты вышли в Океан на обратном пути из Черного моря через реки (Истр, Фасис, Танаис и др.)…» (Там же. С. 84).


[Закрыть] Один из маршрутов возвратного плавания аргонавтов из Черного моря в Средиземное ведет через Танаис в Северный океан и затем вдоль северного и западного побережий Европы в Средиземноморье.[36]36
  О других версиях возвратного плавания аргонавтов см. подробнее: Delage Ε. La géographie. P. 51–73; Radermacher L. Mythos und Sage bei den Griechen. 2. Aufl. Brün; München; Wien, 1938. S. 220–223; Wehrli F. Die Rückfahrt der Argonauten // Museum Helveticum. 12. 1955. S. 154 ff.


[Закрыть] Диодор Сицилийский (IV, 56, 3) со ссылкой на некоторых историков и в том числе на Тимея из Тавромения (вторая половина IV в. до н. э.) описывает путь аргонавтов через Танаис, волок и большую реку, выводящую в Северный океан[37]37
  «Некоторые из старых и более поздних историков, среди которых и Тимей, говорят, что аргонавты после похищения руна, узнав, что устье Понта закрыто кораблями Ээта, совершили необыкновенное дело, достойное упоминания. Говорят, что они проплыли вверх по Танаису до его истоков (ἀναπλεύσαντας… διὰ τοῦ Τανάιδος ποταμοῦ ἐπὶ τὰς πὴγάς), в определенном месте они протащили корабль волоком (διελκύσαντας) и, проплыв по другой реке, впадающей в океан, спустились к морю (καταπλεῦσαι πρὸς τὴν θάλασσαν); далее они двигались с севера на запад, имея сушу слева, и, оказавшись поблизости от Гадир, вошли в Наше море». См. об этом тексте подробнее: Ельнщкий Л.А. Знания. С. 7—27; ср. там же, с. 20 о тимеевском пути: «На начертание подобного маршрута могли повлиять какие—либо сведения о возможности сообщения по европейским рекам между Черным и Балтийским морями, которое и было принято Тимеем за Северный океан».


[Закрыть] (Волга—Pa?). Близкую традицию обнаруживает Скимн Хиосский (см. Schol. ad Apollon. Rhod. Arg. IV, 284: «Скимн говорит, что они (т. е. аргонавты – А. П.) рекой Танаисом проплыли в Великое море (т. е. в Северный океан. – А. П.), а оттуда прибыли в Наше море (т. е. в Средиземное. —А. Я.)»).[38]38
  ῾О μὲν γὰρ Σκύμνος αὐτοὺς διὰ Τανάιδος πεπλευκέναι ἐπὶ τὴν μεγάλην θάλασσαν, ἐκεθεν δὲ eἰς τὴν ἠμετέραν θάλασσαν ἐληλυθέναι. Далее в тексте схолиаста стоит: «Пристав к материку, аргонавты на копьях перенесли Арго, пока не добрались до моря». Л. А. Ельницкий понимает это место следующим образом: «аргонавты достигли области Северного океана по р. Танаису, откуда перенесли Арго на копьях до океанского берега», не видя здесь соединения Танаиса с океаном (Ельницкий Л.А. Знания. С. 18). Тем не менее текст ясно показывает, что на себе аргонавты несли свой корабль уже по Ливии, попав туда через океан, куда их вынесли воды Танаиса; ср. цитированное выше место из Schol. ad Apollon. Rhod. Arg. IV, 259, где Гесиоду, Пиндару и Антимаху приписывается мнение, что «аргонавты по океану прибыли в Ливию и, перенеся (на плечах – βαστάσαντα?) Арго, очутились на Нашем море». Таким образом, расположение волока мыслилось не на севере Европы, а на юге Африки.


[Закрыть] В орфической «Аргонавтике» (vv. 1035–1245) возвратный путь аргонавтов идет через Меотиду (Азовское море), Танаис, ущелье в Рипейских горах (v. 1079 – Ριπαίους αὐλῶνας), к побережью Северного океана (v. 1102: Τηθύος ἔσχατον ὕδωρ – «последняя вода Тефии»), затем по океану мимо Иерны до Гадитанского пролива (см. илл. 2). При этом путь по Танаису от Меотиды до океана занял у Арго девять суток (v. 1071: ἐννέα μὲν νύκτας тε καὶ ἤματα μοχθίζοντες). Отметим, что в некоторых из упомянутых источников речь идет о волоке между реками или между истоком Танаиса и Северным океаном.

Есть и еще одно обстоятельство, которое могло повлиять на возникновение веры в то, что Северное море можно достичь водным путем из Черного моря. Я имею в виду весьма древнюю традицию, связанную с космологическими воззрениями греков, согласно которым Меотида воспринималась как часть Внешнего (в данном случае Северного) океана.[39]39
  См.: Burr V. Nostrum mare. Ursprung und Geschichte der Namen des Mittelmeeres und seiner Teilmeere im Altertum. Stuttgart, 1932. S. 37–38: «Einige hielten sie (sc. Maeotis) sogar wie das Hyrkanische Meer für einen Busen des nördlichen Okeanos».


[Закрыть]

Так, уже Псевдо—Гиппократ (V–IV вв. до н. э.) в трактате «О числе 7», где контуры Земли сравниваются с лежащим головой на юг человеческим телом, пишет, что Земля имеет «Понт Эвксинский и Меотийское болото в качестве нижней части живота и прямой кишки» (XI, 7).[40]40
  Сохранился лишь латинский (весьма испорченный) перевод трактата; см.: (Euvres complétes d’Hippocrate / Ed. Ё. Littrè. Т. VIII. Amsterdam, 1962. P. 639: «ventur inferior et longao intestinus exumus Pontus et palus meothis»).


[Закрыть] Л. А. Ельницкий, приведший этот текст, трактует его следующим образом: «Сопоставление Меотиды с прямой кишкой заставляет предполагать, что на ионийской карте Азовское море было представлено в качестве открытого бассейна, соединяющегося с внешним океаном».[41]41
  Ельницкий Л. Α. Знания. С. 51.


[Закрыть] Эта традиция, вероятно, подкрепляемая известиями о связи Черного и Балтийского морей, прослеживается на протяжении многих веков.

Латинский поэт середины I в. н. э. Лукан в своей эпической поэме «О гражданской войне» пишет (De bello civili, III, 277): «Шумный пролив Понта выводит волны Меотиды, и отнимается слава у Геркулесовых пределов, и отрицается, что Океан допускает один Гадес».[42]42
  Quaque, fretum torrens, Maeotidos egeris undas
  Pontus, et Herculeis aufertur Gloria metis,
  Oceanumque negant solas admittere Gades.
  Ср. комментарий к этому месту в ВДИ. 1949. № 2. С. 891: «В этих замысловатых выражениях Лукан намекает на то, что Меотида через Танаис так же связана с океаном (Скифским), как Средиземное море через Геракловы столпы, которые он именует «Геркулесовыми пределами», связано с Атлантикой…». Г. Лук в своем комментарии к этому месту замечает: «Das Asowsche Meer… hatte angeblich eine Verbindung zum nördlichen Ozean» (см.: Lukan. Der Bürgerkrieg / Lateinisch und Deutsch von G. Luck. Berlin, 1985. S. 516).


[Закрыть]

Тот же смысл имеют слова Сенеки о замерзшей Меотиде, которая изливает северное море (arctoum mаrе = Tethys = Oceanus).[43]43
  Seneca, Herc. fur. 1336—8:
  … arctoum licet Maeotis in me gelida transfundat mare et tota Tethys per meas currat manus.


[Закрыть]

В «Перипле Эритрейского моря» (60–е гг. I в. н. э.) прямо сообщается, что «лежащее около Каспийского моря Меотийское болото изливается в океан» (Peripl. maris Erythraei, 64: ἡ παρακειμένη λίμνη Μαιῶτίς eἰς τὸν ὠκέανον συναναστομοῦσα).[44]44
  См. перевод Μ. Д. Бухарина в: Бонгард—Левин Г. М., Бухарин М. Д., Вигасин А. А. Индия и античный мир. М., 2002. С. 299.


[Закрыть]

Живший во второй половине II в. н. э. Максим Тирский, очевидно, тоже считает Северный океан связанным с Черным морем, когда замечает: «…из Океана течет Меотида, из Меотиды – Понт, из Понта – Геллеспонт и из Геллеспонта – Наше море…».[45]45
  Dissert. XXVI, 3: …ἐξ ᾽Ωκεανοῦ ἡ Μαιῶτις, ὡς ἐκ τῆς Μαιώτιδος ὁ Πόντος, ὡς ἐκ τοῦ Πόντου ὁ Ελλήσποντος, ὡς ἐξ Ελλησπόντοῦ ἡ [ἐντὸς] θάλασσα.


[Закрыть] Заливом Северного океана считал Меотийское болото и Марциан Капелла, автор V в. н. э.[46]46
  De nuptiis Pnilologiae et Mercurii, VI, 619: Palus vero Maeotica eiusdem sinus habetur Oceani.


[Закрыть]

О распространенности в античности такого представления об Азовском море свидетельствует Плиний Старший: по его наблюдению, многие считали, что Меотида– залив Северного океана;[47]47
  Plin. NH, II, 168: …ea (sc. palus Maeotica) lllius oceani sinus est, ut multos adverto credidisse.


[Закрыть] сам Плиний этого мнения не разделял.

К тому же кругу представлений принадлежит и распространившаяся после походов Александра Македонского вера в то, что Азовское море соединяется с Каспийским;[48]48
  См., например, Strabo, XI, 7, 4: «…они (историки Александра. – А. П.) объединили озеро Меотиду, принимающее Танаис, с Каспийским морем, причем называли и последнее озером, утверждая, что оба водоема связаны друг с другом подземным проходом и один является частью другого…» (пер. Г. А. Стратановского). См. также Curt. Ruf. VI, 4: alii sunt, qui Maeotim paludem in id (sc. Caspium mare) cadere putent; et argumentum afferent, aquam quod dulcior sit, quam cetera maria, infuso paludis humore mitescere; Plut. Alex. 44.


[Закрыть] уже это обстоятельство делало его заливом Северного океана.[49]49
  См.: Burr V. Nostrum mare. S. 37.


[Закрыть]

Несколько слов следует сказать об античной картографической традиции. Как обстояло дело с картами Птолемея, от которых остались только их подробные описания, уже говорилось выше. Кроме птолемеевых карт до нас дошла только одна античная карта, на которой имеется изображение Восточной Европы, – так называемая Tabula Peutingeriana (Певтингерова карта), сохранившаяся в копии конца XII – начала XIII в., но по своей форме и содержанию восходящая к первым векам нашей эры.[50]50
  См. о ней подробнее: Подосинов А. В. Восточная Европа. С. 287–299.


[Закрыть] Певтингерова карта, как и «География» Птолемея, показывает в Восточной Европе четыре реки, которые имеют устья в Северном океане (см. сегм. VII–VIII[51]51
  Нумерация сегментов дается по изданию: Weber Ε. Tabula Peutingeriana. Codex Vindobonensis 324, vollständige Faksimile—Ausgabe im Originalformat. Graz, 1976.


[Закрыть]). Интересно отметить, что на этой карте только здесь – в Восточной Европе восточнее Карпат – фиксируются впервые реки, впадающие в Северный океан. Но самое интересное – это то, что эти реки текут от Северного океана до Черного или Азовского моря, пересекая всю сушу (см. илл. 3).

Первая с запада река имеет название Sellianus и показана как правый приток Гипаниса (Южного Буга), который сам несколько восточнее имеет собственное устье в Северном море, впадая другим устьем в Черное (Понт Эвксинский). По некоторым палеографическим признакам, а также по расположению реки между Днестром (Agalingus) и Южным Бугом, можно предположить, что Sellianus – это искаженное название Вислы (Vistula), известной античности из карт Агриппы и Птолемея[52]52
  См. подробнее: Подосинов А. В. Восточная Европа. С. 336–337.


[Закрыть] и отсутствующей на Певтингеровой карте. Таким образом, Южный Буг изображен как река, имеющая прямой выход двумя руслами в Балтийское море – своим собственным и через Селлиан—Вислу, а третьим – в Черное море.

Следующая река Северного Причерноморья, показанная вытекающей из небольшого озера южнее гор (Рипейских) и впадающей в Черное море, имеет имя Nusacus и уверенно отождествляется исследователями с Днепром—Борисфеном. Далее следует река Танаис—Дон, имеющая это название, стекающая в полном соответствии с античными представлениями с Рипейских гор и впадающая в Меотиду (Азовское море). Вслед за Доном в Меотиду впадают еще три безымянные реки, две из которых имеют устья в Северном море.[53]53
  Там же. С. 338 и 353.


[Закрыть]

Известный исследователь Певтингеровой карты Конрад Миллер считал, что четыре реки, текущие из Северного моря в Черное или Меотиду, обязаны своим существованием неумелости переписчика или рисовальщика карты.[54]54
  Miller К. Itmeraria Romana. Römische Reisewege an der Hand der Tabula Peutingeriana. 2. Ausg. Stuttgart, 1916. S. 597.


[Закрыть] Однако аналогия с четырьмя реками Птолемея, впадающими в Венедский залив (Балтику), наводит на мысль, что здесь мы имеем дело с картографической традицией, что—то знавшей об этих реках.

Реки, впадающие сразу в два моря, вероятно, были не редкостью в античной картографии. Так, на карте мира, которая лежала в основе «Космографии» Юлия Гонория (IV–V вв. н. э.), Рейн течет одновременно в Западный океан (как ему и положено) и в Средиземное море (здесь он явно превращается в Рону), так что автор описания этой карты в смущении замечает: «и куда она течет – в западный океан или в Тирренское море – нельзя на существующей [карте] увидеть, так как кажется, что она течет от воды к воде (ab aqua ad aquam videtur currere)».[55]55
  Cosmogr. 22 В. Текст и перевод см.: Подосинов А. В. Восточная Европа. С. 121.


[Закрыть]

Пользовавшийся картографическими источниками, близкими к Певтингеровой карте, Равеннский Аноним в своей «Космографиии», написанной ок. 700 г., отмечает две реки в Восточной Европе, впадающие в Балтийское море – Вистулу и Бангис.[56]56
  См. Rav. Anon. IV, 4: «Через эту страну [роксоланов, свариков и савроматов. —А. П.] протекают, среди прочих, следующие реки: большая река, которая называется Вистула (Vistula) и впадает очень полноводной в океан, и река, которая называется Лутта»; IV, 11: «Из гор этой Сарматии берет начало множество рек; среди прочих одна река, которая называется Бангис, впадает в океан, другая, которая называется Аппион, течет куда—то к [северной] части Данубия».


[Закрыть] Возможно, под вторым названием скрывается имя реки Буг (Южный).[57]57
  Подосинов А. В. Восточная Европа. С. 277–278. В византийских источниках имя Буг в форме Βογοΰ появляется впервые в X в. у Константина Багрянородного (De imp. adm. 42, 59 и 38, 69).


[Закрыть] В таком случае ее впадение в Балтийское море также свидетельствует о существовании картографической традиции изображения двух устьев одной реки, расположенных в двух разных морях.

Теперь следует остановиться на раннесредневековых картах, которые в целом продолжают традиции античной картографии, консервируя многие из античных представлений о Восточной Европе.

Прежде всего необходимо сказать о западноевропейских картах типа Т—О, которые состоят из круга (О), символизирующего Мировой океан, и вписанной в него «буквы» Т, вертикаль которой образована Средиземным морем, а горизонталь – реками Танаисом слева и Нилом справа. В этой схеме левая перекладина буквы Τ чисто схематично, прямой линией, изображает не только Танаис, но и Эгейское, Мраморное, Черное и Азовское моря, отделяющие вместе с Танаисом—Доном Азию от Европы.[58]58
  См., например: Чекин Л. С. Картография христианского средневековья. VIII–XIII вв. Тексты, перевод, комментарии. М., 1999. С. 22—108 и илл. 1—18, 26, 27, 29, 31, 33, 34 и др.


[Закрыть] Вполне естественно, что эта схема предполагает соединение Черного моря с Северным океаном (см. илл. 4), совершенно в духе древнегреческих представлений об обратном пути аргонавтов.

В Средневековье изготавливались и более подробные карты типа Эбсторфской XIII в., содержащей более 1500 легенд.[59]59
  См. о них подробнее: The History of Cartography. Vol. I. Cartography in Prehistoric, Ancient, and Medieval Europe and Mediterranean / Ed. by J. B. Harley and D. Woodward. Chicago; London, 1987. P. 286–370.


[Закрыть] На многих из них Танаис соединяет Меотиду с Северным океаном. Такова, например, Фрайзингская карта мира из Мюнхена XI в., на которой довольно реалистично изображены Средиземное, Мраморное, Черное и Азовское моря, но из Азовского моря к Северному океану уходит река, очевидно Танаис—Дон[60]60
  Чекин Л. С. Картография. Илл. 37.


[Закрыть] (см. илл. 5). Соединяется с Северным океаном и Танаис, впадающий другим своим устьем в Понт Эвксинский, на Кембриджской карте конца XII – начала XIII в.[61]61
  Там же. Илл. 42.


[Закрыть] (см. илл. 6). Фрэнсис Дворник увидел в этом изображении свидетельство того, что автор карты знал о существовании речного пути «из варяг в греки», соединявшего Балтийское и Черное моря,[62]62
  Dvornikb. the Kiev State and Its Relations with Western Europe // Essays in Medieval History, Selected from the Transactions of the Royal Historical Society on the Occasion of Its Centenary / Ed. R. W. Southern. London et al, 1968. P. 20.


[Закрыть] хотя, вероятно, более прав Л. С. Чекин, видящий здесь дань многовековой традиции картографического изображения Танаиса.[63]63
  Чекин Л. С. Картография. С. 128.


[Закрыть]

Знаменитая Эбсторфская карта мира показывает в Восточной Европе реку, которая, начинаясь на юге, впадает в Северное море, называется Olchis fl[uvius] qui et Wolkans («река Олхис, которая также и Волканс»). На этой реке обозначены древнерусские города Новгород и Киев, есть на карте также Смоленск и Полоцк, расположенные на Западной Двине, впадающей в Балтийское море. Эти реки изображены рядом и параллельно с другими, которые текут в противоположном направлении и впадают, в свою очередь, в Черное море[64]64
  Там же. Илл. 48 и 51.


[Закрыть] (см. илл. 7). Многие другие средневековые карты также показывают соединение двух морей через реки: см. карты Беата (XI–XII вв.), карту мира из Мюнхена XI в. (BS, CLM 6362, f. 74), карту мира Ранульфа Хигдена (1350 г.) и другие.

В рамках этих идей становится понятным представление Адама Бременского о Балтийском море, по которому из датского города Шлезвига можно доплыть до Руси и Греции,[65]65
  «Этот залив [местные] жители называют Балтийским, так как он тянется на большое расстояние через области скифов вплоть до Греции наподобие пояса. Его также именуют морем Варварским или Скифским по варварским народам, которые обитают на его берегах» (Adam. Lib. IV, cap. 10; пер. В. В. Рыбакова).


[Закрыть] поскольку Меотида, как вычитал Адам у Марциана Капеллы, является заливом Северного моря.[66]66
  «Полагаю, что древние знали вышеописанные воды [Балтики] под именами Скифских, или Меотийских болот, «гетских пустынь», а также «скифского берега, густо населенного множеством разнообразных варваров», как назвал их Марциан, писавший, что «там обитают геты, даки, сарматы, [невры, ] аланы, гелоны, антропофаги и троглодиты»» (Adam. Lib. IV, cap. 20; пер. В. В. Рыбакова).


[Закрыть] К этому же кругу идей следует отнести и помещение на карте мира из Альби VIII или IX в. надписи Cimiricum mare (Киммерийское море) над северным побережьем Евразии (см. илл. 8).

Что касается византийских карт, то мы практически ничего не знаем о них.[67]67
  См. о византийской картографии: Подосинов А. В. Картография в Византии. (К постановке вопроса) // Византийский Временник. 54. 1993. С. 43–48.


[Закрыть] Недавно в Отделе рукописей Государственного исторического музея А. А. Россиус обнаружил поздневизантийскую карту мира XV в.,[68]68
  Син. 415 (Вл. 509). ГИМ. F 79^v.


[Закрыть] на которой изображена овальной формы ойкумена, окруженная океаном, со Средиземным морем посреди (карта ориентирована на север). От Константинополя на север уходит вытянутая водная артерия, которая при первом расширении имеет название Понта Эвксинского, затем, уже при самом впадении в Северный океан, называется Меотидой (см. илл. 9). Таким образом, этот весьма редкий образчик византийской картографии также показывает соединение Черного и Азовского морей с Северным океаном.

От XV века до нас дошла карта мира, созданная болгарским ученым Константином Костенечским, но явно восходящая к византийским образцам.[69]69
  См.: Чолова Ц. Естественнонаучните знания в средневековна България. София, 1988. С. 30–34.


[Закрыть] На карте (см. илл. 10) Средиземное («Наше») море начинается от Гибралтара, проходит через всю ойкумену и впадает в Северный океан в его восточной части и называется там Каспийским морем. Я думаю, мы имеем здесь дело с контаминацией двух идей – что Волга соединяет Каспийское море с Северным океаном и что Танаис соединяет Черное море с Балтийским.

В ранневизантийских литературных источниках идея соединения Северного океана с Понтом через водные пути также находила себе место. Феофан Исповедник в начале IX в. в своей «Хронографии» под 679/680 г. писал:[70]70
  Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора: Тексты, перевод, комментарий. М., 1980. С. 60.


[Закрыть]

В северных, противоположных частях Эвксинского Понта, у озера, называемого Меотидой, в которое впадает величайшая река, стекающая от океана по земле сарматов и называемая Атель (т. е. Волга), в которую (Атель. – И.Ч.) впадает река, называемая Танаис, сама вытекающая от Ивирийских ворот, что в Кавказских горах, а от слияния Танаиса и Ателя выше уже названного Меотидского озера, когда Атель разделяется, течет река, называемая Куфис (Кубань или Южный Буг. —А. П.), и впадает в край Понтийского моря…

При всей географической запутанности процитированного текста одно явствует с непреложностью – Волга, вытекая из Северного океана, сливается с Танаисом, впадающим в Азовское море, и с Кубанью, впадающей в Черное море, делая тем самым возможным непрерывное водное сообщение между северным и южным водоемами.

Интересно, что и арабская геокартография разделяла мнение античной и западноевропейской географии о возможности водного сообщения между Черным и Балтийским морями (подробнее см. об этом ниже в главе II).

В сочинениях и на картах мира так называемой «классической школы», идущей от ал—Балхи и представленной географами X в. ал—Истахри и Ибн Хаукалом, вместо Черного и Азовского морей показан некий огромный канал (халидж ал—Кустантинийа, т. е. Константинопольский пролив), который, начинаясь в Западном море (ал—бахр ал—Магриб, т. е. в западной части Атлантики), проходит до Константинополя, а затем, повернув на север, прорезает земли славян (ас—сакалиба), русов (ар—рус), булгар и впадает на севере, близ «беднейших из бедных народов Гог и Магог (Йаджудж—ва—Маджудж)», в так называемый Окружающий океан (ал—бахр ал—Myxum, здесь – северную часть Атлантики)[71]71
  Viae Regnorum. Descriptio ditioms moslemicae auctore Abu Ishak al—Farisi al—Istakhri / Ed. M. J. de Goeje. Leiden, 1870. P. 220; Opus geographicum auctore Ibn Haukal… / Ed. J. H. Kramers. Leiden, 1938. Fasc. 2. P. 202, 388, 393; Калинина Т. Μ. Водные пространства Севера Европы в трудах арабских ученых IX–XII вв. // Восточная Европа в исторической перспективе. К 80–летию И. Т. Пашуто. М., 1999. С. 92–93.


[Закрыть] (см. илл. 11 и 12).

Европа как со всех сторон окруженный водой остров показана и на недавно найденной арабской карте мира XI в., которая теперь хранится в библиотеке Оксфордского университета (MS arab. С. 90, fols. 23b—24а).[72]72
  Карта была представлена 28 октября 2005 г. на «The 35^th Medieval Workshop», прошедшей в Университете Британской Колумбии в Ванкувере (авторы сообщений Е. Savage—Smith, Υ. Rapoport и L. Berggren). Карта доступна теперь на сайте: http://www.ouls.ox.ac.uk/bodley of curiosities.


[Закрыть]

Возможно, здесь надо видеть влияние западноевропейских Т—О–образных mаррае mundi, на которых Черное и Азовское моря вместе с Танаисом—Доном изображались одной непрерывной линией. Напомню, что именно такой «пролив» показывают упомянутые выше поздневизантийская карта мира и болгарская карта XV в.

К этому же кругу представлений следует отнести и сообщения знаменитого арабского географа ал—Идриси (1154 г.) о некоей «Русской реке», которые несут в себе известия о нескольких реках Восточной Европы (в том числе Волге и Доне) и отражают знания арабских путешественников о водном пути из Черного моря на Север Руси.[73]73
  См. подробнее: Коновалова И. Г. Топоним как способ освоения пространства («Русская река» ал—Идриси) // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 6. М., 2001. С. 192–219 и Часть 2 Главы II настоящего издания.


[Закрыть]

В 30–х гг. XII в. среднеазиатский ученый ал—Хараки в своем сочинении «Предел постижения относительно разделения небесных сфер» писал, что в Черное море «впадает река, которая называется Танаис, она течет со стороны севера из моря, которое называется Меотис (Майтас), а это – Варяжское море» (пер. Т. М. Калининой).[74]74
  Фрагмент этого труда привел, среди примечаний, издатель книги ал—Баттани С. А. Наллино: Al—Battani sive Albatenii Opus Astronomicum / Ed. C. A. Nallino. Milano, 1899. T. III. P. 173. N. 4.


[Закрыть] Если учесть, что под Варяжским морем ал—Хараки подразумевал Балтийское море, то ясно, что здесь имеется в виду сплошная водная артерия между Черным и Балтийским морями.[75]75
  Ср.: Калинина Т. Μ. Водные пространства. С. 89 о появлении у Хордадбеха «понятия о единой водной артерии, соединяющей север и юг Восточной Европы».


[Закрыть] Этот текст очень напоминает выше цитированное высказывание Адама Бременского, видевшего в восточной части Балтийского (Варяжского) моря античную Меотиду.

Наконец, в рукописи сочинения ал—Хорезми, относящейся к XI в. (1037 г.), сохранилась карта с изображением Меотиды (ал—Батихи).[76]76
  Mzik H. Ptolemaeus una die Karten der arabischen Geographen // Mitteilungen der Kaiserlichen und Kцniglichen geographischen Gesellschaft in Wien. 1915. 58. S. 161; см. фотографию этой карты в: The History of Cartography. Vol. 2. Book 1: Cartography in the Traditional Islamic and South Asian Societies / Eds. J. B. Harley and David Woodward. Chicago; London, 1992. 111. 5.


[Закрыть] Как по ней, так и по описанию,[77]77
  Cm. 2378–2384 по изданию Мжика: Das Kitāb Şūrat al—ard des Abū Ğa'far Muhammad ibn Mūsā al—Huwārizmī / Ed. H. Mžik. Leipzig, 1926: «Затем выходят из нее [Батихи. —А. П.] две реки и (текут) между двух морей; место впадения обеих – в Северное море. И вот – карта этого» (пер. Т. М. Калининой).


[Закрыть] можно понять, что это озеро, по данным ал—Хорезми, не соединялось с Понтом, а имело соединение, посредством двух параллельно текущих рек, с Северным Внешним морем, соответствующим Сарматскому океану Птолемея (см. илл. 13).

Закономерно возникает вопрос, как же соотносятся между собой европейская и исламская картографические традиции изображения Европы как острова. В последние годы получила распространение теория, согласно которой исламская наука и особенно картография оказали большое влияние на развитие европейской картографии. Большой вклад в развитие этой теории внес исследователь из Франкфурта—на—Майне Фуат Сезгин.[78]78
  См.: Fuat Sezgin. Geschichte des arabischen Schrifttums. Bd. X. Mathematische Geographie und Kartographie im Islam und ihr Fortleben im Abendland. Historische Darstellung. 1–2. Frankfurt am Main: Institut für Geschichte der Arabisch—Islamischen Wissenschaften an der Johann Wolfgang Goethe—Universität, 2000; Idem. Geschichte des arabischen Schrifttums. Bd. XII. Kartenband. Frankfurt am Main: Institut für Geschichte der Arabisch—Islamischen Wissenschaften an der Johann Wolfgang Goethe—Universität, 2000; Idem. Wissenschaft und Technik im Islam. Einführung in die Geschichte der Arabisch—Islamischen Wissenschaften. Frankfurt am Main: Institut für Geschichte der Arabisch—Islamischen Wissenschaften an der Johann Wolfgang Goethe—Universität, 2003.


[Закрыть]

Возможно ли в свете этой теории утверждать, что, скажем, византийская карта конца XV в., на которой от Константинополя на север уходит пролив до Северного океана, или подобные карты из Западной Европы испытали влияние арабо—исламской картографии (что хронологически вполне возможно)? Я так не думаю. Дело в том, что Фуат Сезгин, говоря об исламском влиянии, имеет в виду математическую картографию, которая не имеет никакого отношения к нашему случаю. Наибольшее количество примеров сходства с западноевропейскими mаррае mundi дают круглые карты мира, произведенные в «классической школе» ал—Балхи, но именно эти карты представляют собой отклонение от основного направления арабской математической картографии, представленной, как полагают, картой мира ал—Ма'муна.[79]79
  Ср.: Fuat Sezgin. Geschichte des arabischen Schrifttums. Bd. XII: 131: «Dieser Kartentypus wurde… in der islamischen Welt weit verbreitet und stellt eine eigene Richtung in der Entwicklungsgeschichte der arabisch—islamischen Kartographie dar».


[Закрыть] Существуют разные объяснения этого факта. В то время как К. Миллер видел здесь разрыв с греческой и особенно Птолемеевой традицией («eine Freimachung oder Loslösung der arabischen Kartographie von der griechischen Tradition und besonders von dem anfänglich vergötterten Ptolemaeus»[80]80
  Miller К. Mappae arabicae: Arabische Weltund Länderkarten des 9.—13. Jahrhunderts. 5. Stuttgart, 1930. S. 184.


[Закрыть]), Фуат Сезгин полагает, что эти карты возникли независимо от карт ал—Ма'муна («in Unkenntnis der Ma'mūnkarten entstanden sind»[81]81
  Fuat Sezgin. Geschichte des arabischen Schrifttums. Bd. ХИ. a. 130.


[Закрыть]).

Я думаю, что школа ал—Балхи, которая, как считают, «не знала» ни греческого влияния, ни традиции ал—Ма'муна, могла испытать влияние римской, «Агрипповой» картографической традиции, которая отличалась от научной греческой (Эратосфено—Птолемеевой) большим схематизмом и имела продолжение и в западноевропейской, и в византийской картографических традициях.[82]82
  Некоторые примеры зависимости арабской картографии от европейской разобраны в работах: Podossinov А. V. Das Schwarze Meer in der geokartographischen Tradition der Antike und des frühen Mittelalters. I. Lokalisierung von Trapezus // Ancient West & East. 2, 2. 2003. S. 314–315; Podossinov A. V. Das Schwarze Meer in der geokartographischen Tradition der Antike und des frühen Mittelalters. II. Die Halbinsel Krim, das Azowsche Meer und die Straße von Kertsch // Ancient West & East. 3, 2. 2004. S. 338–353; Калинина Т. Μ, Подосинов А. В. Азовское море в античной, в средневековой европейской и в арабской картографии // Ad fontem. У источника. Сборник статей в честь Сергея Михайловича Каштанова. М., 2005. С. 108–119.


[Закрыть]

Свидетельством этого служит их сходство во многих принципиальных деталях, среди которых – круглая или овальная форма ойкумены, окруженной океаном, отсутствие следов математической картографии, соединение через реки/реку Черного и Балтийского морей, изображение Азовского моря как отдельного от Черного моря бассейна (см. об этом следующий очерк), очертания Средиземного моря и некоторые другие.

В качестве посредника в передаче этой картографической традиции могла выступить карта мира византийского императора Феодосия II, которая была создана по его инициативе в 435 г. на основе карты мира Агриппы, служа официальной картой империи этого времени.[83]83
  См. об этой карте: Wolska—Conus W. La «carte de Théodose II»: sa destination? // Centre de recherche d’histoire et civilisation de Byzance. Traveux et Mémoires. 5. Paris, 1973. P. 276–278; Weber E. Tabula Peutingeriana. S. 117; Hövermann J. Das Geographische Praktikum des Claudius Ptolemaeus (um 150. p. C. n.) und das geographische Weltbild der Antike // Abhandlungen der Braunschweigischen wissenschaftlichen Gesellschaft. 31. Göttingen, 1980. S. 93–94; The History of Cartography. I. P. 259–260; Gautier Dalché Ρ. La ‘Descriptio mappe mundi’ de Hugues de Saint—Victor. Text inédit avec introduction et commentaire. Paris, 1988; Подосинов А. В. Константинополь на Певтингеровой карте (к вопросу о картографии в Византии) // Историческая роль Константинополя. Тезисы докладов XVI Всероссийской научной сессии византинистов. М., 2003. С. 92–94.


[Закрыть] В поэтическом эпилоге позднеантичного географического трактата Divisio orbis terrarum, адресованного Феодосию, говорится, что изготовители этой карты «представили весь мир в кратком изложении (totum breviter соmprehendimus orbem)». Карта мира Агриппы, которую и описывает Divisio, могла в этой форме служить основой для средневековых mаррае mundi и для позднегреческих и арабских карт (очень вероятно, как раз для карт школы ал—Балхи[84]84
  Ср.: The History of Cartography. Vol. 2. Book 1. P. 129 о сходстве этих арабских карт со средневековыми таррае mundi и о возможном влиянии на них византийских карт. Хороший пример исламско—европейского взаимовлияния в картографии представляет собой типично западноевропейская T—O—mappa mundi VIII–IX вв. из Национальной библиотеки в Мадриде (Vitr. 14. 3. 117v), которая надписана по—арабски и содержит арабскую этно– и топонимию (см. о карте: Коновалова И. Г. Андалузская карта // Чекин Л. С. Картография. С. 54–56 и илл. 11).


[Закрыть]). Конечно же, поставленный здесь вопрос не может быть решен в рамках данного очерка и заслуживает отдельного рассмотрения.

Подводя итоги, следует сказать, что в античной и средневековой геокартографиях в отношении Восточной Европы, несмотря на недостаток информации о севере этого региона, всегда существовало представление о возможности водного пути (прямого или с помощью волоков), соединяющего Черное и Азовское моря с Балтийским морем. По—видимому, помимо напрашивающихся объяснений данного обстоятельства тем, что это были «мнимые реальности», фантазии, научные спекуляции[85]85
  Возможно, предполагаемой связью Танаиса (Дона) с Северным океаном следует объяснять ту легкость и настойчивость, с которой на протяжении многих веков по этой реке проводили границу между Европой и Азией, что географически малооправданно.


[Закрыть] или просто ошибки, следует принять во внимание и возможность существования реальных контактов населения Восточной Прибалтики и Причерноморья, которые могли осуществляться главным образом по речным путям и которые документируются археологическими данными[86]86
  См. о них: Булкин Вас. А. Некоторые данные. С. 7–8; см. особенно с. 7: «Географическое положение центральной Белоруссии (откуда начинаются реки, текущие как в Черное море, так и в Балтийское. – А. П.) создавало вполне благоприятные условия для их использования в древности и в Новое время как путей сообщения между Балтийским и Черным морями». Ср. также: Шрамм Г. Реки Северного Причерноморья: Историко—филологическое исследование их названий в ранних веках. М., 1997. С. 83–86, 92.


[Закрыть] и отражаются в наших источниках. В конце концов, балтийский янтарь каким—то способом достигал стран Средиземноморья, где находил большой спрос, и одним из путей его поступления в Средиземноморье, по крайней мере, на рубеже эр, был путь по Неману и Березине в Поднепровье и далее в Черное море.[87]87
  См.: Щукин М. Б. На рубеже эр. СПб., 1994. С. 190–201. Он же. Янтарный путь и венеды // Проблемы археологии. Вып. 4. СПб., 1998. С. 198–208; Kulakov V. I. Amber Lands in the Time of the Roman Empire. Oxford (BAR International Series 1359), 2005. Впрочем, еще Η. Blümner писал в RE. 5. Hlbd. 1897. Sp. 298 о более ранней датировке подобных контактов: «Aus altgriechischen Funden im Norden… hat man schliessen wollen, dass schon im 5. Jhdt. v. Chr. eine Handelsverbindung, die vornehmlich auch Bernstein betraf, zwischen der Ostsee und dem Schwarzen Meere bestand». См. также: Der Neue Pauly. 2. Stuttgart; Weimar, 1997. S. 575–577 о поступлении балтийского янтаря в Микены уже во втором тысячелетии до н. э.


[Закрыть] Несколькими столетиями позже и готы пришли в Причерноморье с берегов Балтики по Висле и Западному Бугу[88]88
  Неслучайно, по—видимому, две реки Восточной Европы, одна из которых впадает в Балтийское море, а другая – в Черное и которые имеют свои истоки недалеко друг от друга, служа естественным продолжением друг друга, называются одним именем – Буг (Южный и Западный); об идентичности обоих имен см.: Шрамм Г. Реки. С. 65. Маркиан из Гераклеи (II, 39) рассказывает, что Рудон, река, впадающая в Балтийское море, имеет свои истоки у горы аланов, где живут сарматские аланы и где начинается Борисфен (Днепр), впадающий в Черное море (тὸ τῶν ᾽Αλανῶν Σαρμάτων ἔθνος, παρ᾽ οἶς τοῦ Βορυσθένους ποταμοῦ τοῦ εἰς τὸν Πόντον ἐξιόντος αἱ πηγαὶ τυγχάνουσι). Аммиан Марцеллин также локализует рядом (iuxta) с реками Хронос и Вистула народы массагетов, аланов и саргетов (XXII. 8. 38), которые, как известно, жили неподалеку от Черного моря.


[Закрыть] к низовьям Днестра и Дуная,[89]89
  Одно из первых известий о появлении готов у Черного моря принадлежит Дексиппу, который в 262/263 году был архонтом в Афинах. Согласно Дексиппу (Chron. Frg. 14 и 16 Dindorf), в 238 году готы в первый раз напали на римскую территорию в районе Нижнего Дуная и разграбили город Истрию. О маршруте готов от Балтийского моря к Черному см.: Wolfram Η. Die Goten. Von den Anfängen bis zur Mitte des sechsten Jahrhunderts. Entwurf einer historischen Ethnographie. 3. Auf. München,1990. S. 52–53; Седов B. В. Славяне: Историко—археологическое исследование. Μ., 2002. С. 142–150.


[Закрыть] а в еще более поздние времена здесь функционировал хорошо известный древним скандинавам, славянам и византийцам водный путь «из варяг в греки», о котором не знал цитированный в начале очерка венецианский историк Марк Сабеллик, – т. е. «водный путь из Британнского моря через Германское и Сарматское к Меотиде и Босфору, а затем оттуда в Понтийское море» существовал!