Текст книги "Очерки. Том второй"

В доме Атамана Семёнова

22 октября, после пресс-конференции, по настоянию Вадима Васильевича Перминова мы повезли делегацию казаков Посольской Австралийской станицы на ул. Кастринскую посмотреть дом №1, в котором жил атаман Семёнов. Первоначально посещение этой читинской достопримечательности не включили в программу пребывания делегации в Чите, и вот, наконец, этот пробел восполнен.

Наш уазик подкатил к стоянке напротив дома, мы дружно высыпали из машины и направились к зданию. Дом этот изумительно красив, просто жемчужина читинской дореволюционной архитектуры. Выстроил его для себя архитектор Гавриил Власьевич Никитин, закончивший Императорскую Академию художеств и в своё время служивший главным архитектором города Читы.

Я сфотографировал гостей на фоне дома. Из делегации только Александр Ильич Овчинников, Кузьма Ильич Родионов и Ольга Гавриловна Старцева (её муж простудился и попал в 1-ю городскую больницу). А глава делегации Симеон Бойков отсутствовал, он поехал на машине войскового атамана Боброва, они попали в ДТП и задерживались.

Наконец, «тойота» генерала тоже появилась на стоянке. Рассказали о неприятности на дороге.

– Сто процентов виновата женщина, – улыбаясь, говорил Бобров, – но некогда разбираться, мы уехали.

На запачканной осенней грязью белой краске хорошо виднелись следы аварии – вмятина на правом крыле и царапины…

– Да тут тряпочкой протереть, и не будет ничего видно! – высказал своё мнение австралийский атаман.

На том и порешили. Это, кстати, ещё один штрих к портрету нашего атамана Боброва. Он за какую-то железяку скандала устраивать не будет. А ну, если бы шоркнули какого-нибудь крутого?

Симеон Бойков с интересом оглядел «дом Семёнова» снаружи. Сейчас он огорожен железной решёткой, и здесь расположена архитектурно-проектная творческая мастерская «Читаархпроект». Симеону явно хотелось зайти внутрь, но он не решался. Однако он уже поднялся на крылечко. Тут к нам подошёл мужчина, интеллигентного вида, с бородой. Это руководитель мастерской Николай Николаевич Бунтовский.

– Это дом Семёнова? – спросил Симеон.

– Нет, нет! – почему-то стал отрицать хозяин здания.

– Да вы не беспокойтесь, – успокоил я. – Мы не претендуем. В нём ведь находился штаб Григория Михайловича?

– Да, тут была ставка, но атаман Семёнов тут не жил, – стал рассказывать Николай Николаевич. – Именно отсюда он и бежал. Начался артиллерийский обстрел. Один снаряд попал в конюшню – она находилась рядом – и всех лошадей убило взрывом. Осталась только одна лошадь, на которой атаман Семёнов и ускакал на аэродром в Черёмушках, где сел на аэроплан и улетел в Маньчжурию…

– А можно пройти внутрь? – спросил Симеон.

– Да, пожалуйста…

Мы прошли.

– Вот тут гостиная, а здесь кабинет атамана, – показал Николай Николаевич.

Внутри всё отделано очень добротно, на потолке сохранилась старинная лепнина.

– Я ведь это здание получил почти бесплатно, – пояснил Бунтовский. – Его уже списали в БТИ (бюро технической инвентаризации), и оно имело нулевой баланс. Наша фирма восстановила его полностью…

В исторических изданиях описывается, что после установления в Чите власти атамана Семёнова в этом доме располагались его жилые апартаменты. В любом случае, этот дом связан с именем атамана Семёнова и в будущем на нем должна появится памятная доска.

23 октября, 2012

Как мы посетили магазин «Антикваръ»

В магазин «Антикваръ» мы заехали по пути на источник Молоковка. Зашли я и Павел Андреевич, остальные остались в машине. Встретил нас радушный хозяин магазина и родовой казак Николай Дмитриевич Савкин. Чтобы покупатели не мешали общению, он по-хозяйски закрыл на замок дверь в торговый зал, и мы остались наедине с ним и со стариной. А посмотреть у него есть что!

– Да у вас тут настоящий музей! – удивился Павел Андреевич.

– Ну, скажете – музей! – засмеялся Николай Дмитриевич. – В музее за вход платить надо, а у меня смотреть можно сколько угодно и бесплатно!

Для антуража Николай Дмитриевич завёл патефон. Под старинную пластинку, вообще, в душе сразу проснулись кошки и стали потихонечку поскрёбывать сердце (моё, по крайней мере).

Савкин показал гостю из Сан-Франциско несколько старинных икон. Рассматривая Спаса Вседержителя в киоте, Павел Андреевич сказал:

– Какая красота! Это в Америку надо увезти…

– Да зачем же в Америку? – удивился Савкин.

– А чтобы люди русские к святыне такой могли прикоснуться…

В гостинице мы разговаривали с Павлом Андреевичем. Он сказал, что в Сан-Франциско огромная диаспора русских, есть православные храмы и, вообще, жизнь там бурная, в том числе и духовная.

О том, что Павел Андреевич привык к другому уровню жизни и обслуживания, я понял по посещению обувного магазина «Юничел» (в 1-ом микрорайоне, на Острове). Продавщица показала по просьбе дедушки лёгкую обувь, но он только одним взглядом посмотрел на неё и сказал: «Пойдём обратно…» Потом он объяснил, что свою ногу он знает, и ему такая колодка точно не пойдёт. Он сказал, что в Америке, как и в Китае, быстро могут сшить любую обувь по индивидуальному заказу, и главное быстро. А я что-то не припомню, чтобы у нас в Чите где-то быстро и качественно шили на заказ обувь.

Чугунка нужного размера в магазине не оказалось, но Николай Дмитриевич обещал найти и подарить. А пока в качестве сувенира он преподнёс гостю из Америки подстаканник, какие раньше давали в поездах дальнего следования – увесистый, со спутником.

– Вот вам на память о том, что мы первые вышли в космос! – сказал хозяин антикварного магазина, улыбаясь.

6 мая, 2013

Обед на источнике Молоковка

После выставки Максим Буненко решил свозить делегацию на Молоковку поесть шашлыки и испить нашей ключевой минеральной водицы.

Вода, льющаяся из трубы бесплатно, привела наших иностранцев в восторг. Они нашли Молоковку очень вкусной. А Алексей Георгиевич бегал по сохранившемуся в том месте льду и фотографировал окрестности:

– Надо всё это показать в Австралии! Какие сосны замечательные! А лёд! Да мне же не поверят!

Зашли в часовню, выстроенную над освящённым источником, поставили свечи. Свечи там стоят свободно, а для пожертвований есть специальный ящичек.

Потом расположились на бордюре, куда друг Максима и хозяин шашлычной Погос принёс на подносе всё, что нужно для того, чтобы хорошо подкрепиться: шашлыки с ворохом лука и соусом, хлеб и сладкий горячий чай. Аппетит на свежем воздухе у всех разыгрался просто зверский. Перед трапезой помолились все соборно, включая Погоса, а потом потекла добрая беседа с шутками и комплиментами по поводу сочного, мягкого мяса, по которому, наверное, все соскучились после долгого Великого поста.

Гостям понравилось и мясо, и печёная картошка.

– А вкус-то у картошки совсем другой! – сказал Алексей Георгиевич. – Не такой, как в Австралии!

* * *

Мне тоже эта вылазка на природу понравилась, но у меня возникло несколько вопросов:

1. Кто в лесу хозяин?

2. Почему вокруг так неуютно и грязно?

3. Чтобы подойти к часовне и источнику необходимо рисковать на скользких льдинах и прыгать через потоки воды, рискуя здоровьем (особенно 86-летнему старику неудобно заниматься таким паркуром).

4. Нельзя ли сделать к источнику какой-нибудь мосток?

5. Раз уж люди сюда приезжают и располагаются, где кому как понравится (как нам на этом бордюре), нельзя ли сделать вокруг элементарные скамейки и столики?

Я сразу вспомнил Анапу, мой выезд на экскурсию на грязевой вулкан. Там подобное место охраняют казаки. У них там стоит вагончик, они поддерживают вокруг этой достопримечательности чистоту и порядок. Правда вход через КПП стоит 50 рублей. Деньги небольшие, зато гарантия, что тут отдыхающим и туристам будет уютно и безопасно провести время.

Но это опять же там… А у нас?

6 мая, 2013

Москва. От сутолоки – в монастырь

Командировка в Москву. Закончился первый день поездки. Совершенно я отвык от этой сутолоки. Сутолока одно, а московская грязь другое. Нам «повезло» с погодой – +2^°С, да ещё к вечеру пошёл снежок. Как аккуратно я не пытался ходить, а в гостиницу пришёл весь уделанный рыжими пятнами на брюках.

Из гостиницы я пошёл пешком до метро «Университет». У меня в планшете навигатор, так что блудить не приходится. Но далеко. Иду, иду, а стрелка на месте стоит. В метро от мазута и миллионов выдохов людей знакомый дух. Давненько я не ездил и долго стоял у схемы линий, соображая, как мне добраться до «Шабаловской». Просто не соображал – день-то получился бесконечный, сказывалась усталость. Но потом стал соображать и добрался до нужной станции, и до Донского монастыря.

Я уже писал, что некий мужчина посоветовал мне сходить приложиться к мощам. Я не знал, что за мощи. Но послушался совета. Правда, сначала всё-таки перекусил в кафе «Пицца-фабрика». Сидел, глядел в окно, ел бутерброд с тунцом и писал на планшете в блог.

В монастыре работал Малый собор, где покоятся мощи святителя Тихона (Белавина). Видимо, как раз праздновался его день, поэтому рака с мощами открыта, а возле неё стоял монах и читал акафист. Я приложился к мощам дважды – в начале и в конце службы. Храм небольшой, древний, с низкими сводами. Много старинных икон, многие убраны букетами живых цветов, на иконостасе тоже целая гирлянда цветов от стены до стены. Удивили чугунные плиты на погребениях – они прямо в самом храме. Я долго стоял на одной такой плите, а потом разобрался, что стою на чьей-то могиле. Там их много, таких плит, так что прихожане и монахи ходят по ним свободно.

Служба длилась ровно час. В 18:00 один монах стал задувать свечи. Всё погружалось во мрак. Потом раздался зычный возглас:

– Братья, сестры! Поторопитесь к выходу. Храм закрыт!

День пасмурный, стемнело тоже рано. В шесть уже совсем ночь. Главный собор монастыря красиво подсвечивался прожекторами. Возле него маленькое кладбище, сплошь усеянное надгробиями.

Днём я пытался снять себя на видео на фоне храма, но услышал:

– Эй!

Не сразу понял, что это меня.

– А? – говорю.

– Бэ! – ответил мне охранник, – Съёмка платная!

Вот она – Москва! Кругом денежки просят.

Вышел я после службы – слякоть. На паперти нищие сидят рядком, все в целлофановых дождевиках и с пластиковыми стаканчиками:

– Подайте ради Христа!

Обратный путь я проделал уже уверенно. Но давка в метро – жуть! Две электрички я пропустил, а в третьей повис в дверях, за мной еле створки сошлись… Также на выходе – столпотворение люди толкаются, ругаются, что работает только один эскалатор. Пока я стоял в очереди на него, четыре поезда пришло…

Бросается в глаза – много нерусских рабочих.

Возле гостиницы искал продовольственный магазин. Нигде нету! Банков целая куча – всяких разных, а продукты негде купить.

– Где-то же они покупают хлеб! – возмущался я, но не находил магазина.

Потом решил пойти во дворы. Жилых домов много, где-то же они берут хлеб! Но во дворах тоже ничего нет, ни одной вывески. Только парикмахерская да ремонт обуви. Детские площадки, парковки, а магазинов – нема. Потом всё же нашёл один малюсенький магазинчик – в пристройке к дому. Там человек пять с трудом умещаются. Я вспомнил нашу Читу – возле нашего дома рядом три супермаркета и несколько павильонов. А москвичи, что же, не едят что ли???

Ужинал я гостинице. Салат из крабовых палочек, «московский» борщ и чай. Чай принесли в чайнике и вазочку с сахаром, и щипчики. За всё заплатил 350 рублей, но наелся, и чаю напился – за день я мало пил…

4 декабря, 2013

Как мы тушили пожар и гостили у быркинского Анискина

Тушим пожар

Теперь опишу наш второй день поездки по родным местам атамана из Австралии Семёна Бойкова.

Ночевали мы в Забайкальске в гостинице «Дуэт». Вообще, надо сказать тем, кто будет ещё когда-нибудь встречать казаков: зачем нам гостиница и ресторан? Выбрасывать такие большие деньги? Не лучше ли разместить нас у кого-нибудь дома, покушать варёной картошки с квашенной капустой, грибочками? Это гораздо душевнее и дешевле…

Утром подъехал атаман СКО «Забайкальская станица» подъесаул Николай Алексеевич Гаркуша. Поднял нас, дал советы в дорогу: как лучше ехать в Олочи, где остановиться поесть. Даже на карте показал маршрут.

Ехали вдоль границы. Степь ещё жёлтая, только местами чернеют проплешины от прошедших палов. Кое-где на месте пожогов проклёвывается зелёная травка, но уж совсем неуверенно пока проклёвывается… Названия знакомые. Где-то мимо промелькнул и мой Молодёжный, где я родился, Капцегайтуй, Богдановка, Приаргунск… Мы нигде не останавливались – время поджимало.

Но в Олочи мы не попали. Прикинули, что приедем поздно, а завтра Семёну надо позарез быть в Чите на совещании у Луковцева, так что в Олочи решили не заезжать, да и не судьба… Несколько раз пробивали на гравии колеса. Знатоки потом говорили, что по камням выше 70 км/час на слабой резине ездить не рекомендуется. Но мы спешили и не всегда этот скоростной режим выдерживали. Дорога, конечно, плохая. Кое-где асфальт, но Максим о нём отзывался так:

– Лучше бы вообще дорога была никакая, чем такая…

Потому что по асфальту с выбоинами лавировать очень не просто. Я, кстати, на заднем сидении ехал пристёгнутым, чтобы на колдобинах не биться головой о потолок салона.

Подъезжая к селу Нижний Калгукан, увидели, что говорит степь. Стояли три машины прямо в поле, и трое мужчин мётлами сбивали наступающий к селу огонь.

– Тормози! – сказал Семён. – Поможем!

Мы развернулись, подъехали к месту пожарища и пошли с Семёном к линии огня. Нам вчера борзинский атаман рассказывал, что у них в районе сгорел чабан, его лошадь и много овец. Овцы глупые, бегут на огонь, и у них лопаются глаза – жуть! Здесь тоже недалеко паслись коровы, стояли в степи большие зароды сена, да и до села не так уж далеко.

Поздоровались с мужиками, они уж упрели, давно тушат пожар. Попросили у них метёлки, те с радостью дали нам по метле. Мы с Семёном двинулись на огонь. Пока нет порыва ветра, тушить его легко: проводишь метлой по кромке горящей травы, пламя сразу гаснет и образуется как бы защитная полоска земли. Но если порыв ветра, то пламя становится высоким, жарким и быстрым – к нему спереди не подойдёшь, а сзади за ним гнаться – мало толку.

Мы с Семёном помолились, чтобы Бог нам помог. Я ещё спросил, есть ли какая-то специальная молитва от огня?

– От бесов есть! – сказал Семён и стал читать.

Как только мы вспомнили о Боге, так ветер сразу затих и на какое-то время переменил направление на противоположное. В этот момент пока огонь превращается в ниточку надо успеть сделать как можно больше движений метлой. Я шёл вперёд, а Семён добивал оставшиеся участки огня. Потом мы менялись. Пожару мы не давали пойти вглубь степи, а ветер гнал его к дороге, где он сам по себе угасал. Поэтому мы держали оборону и всё сужали фронт распространения огня, как бы прижимая его к дороге. Такой на нас азарт нашёл, что мы решили добить пожар до конца, и добили! Остались только дымящиеся кочки да чёрная выжженная стерня.

– Вот хороший метод для похудения! – пошутил Семён.

Отдали орудия труда мужикам, те сказали нам спасибо за помощь. Оказывается, у всех их фамилия Якимовы. В Нижнем Калгукане это основная фамилия. Я представил Семёна. Мужики даже не удивились – ну с Австралии, так с Австралии. Хотя вспомнили, что у кого-то тоже там есть родственники, а Семён подтвердил, что знает там Якимовых.

Шиномонтаж под гармошку

Пошли к машине, где Максим отдыхал, и увидели, что пробито заднее колесо. Теперь Максим принялся за работу, а Семён достал гармошку, сел на канистру и давай играть, подбадривать водителя. Мимо пронеслось несколько машин, покрывая нас клубами белой пыли, но Семён играл, не переставая.

В Калге, мы помним с прошлого посещения, нет ни одного кафе, ни одной столовой, зато сразу два шиномонтажа и магазин для автомобилистов, где Максим купил покрышку. Пока делали нам колесо, мы сходили с Семёном в продуктовый, купили гранатовый сок, булочки, воду. Пришлось, конечно, задержаться, пока ремонтировались. Я сходил в районную администрацию, чтобы позвонить в Олочи и сказать, что мы не приедем. Как раз заместитель главы Сергей Анатольевич Егоров, молодой мужчина, отчитывался по пожарам по телефону:

– Пожаров у нас в районе нет, ни одного…

– Мы как раз только сейчас потушили один по пути к вам, возле Нижнего Калгукана, – сказал я.

В гостях у быркинского Анискина

Наконец, «Форд» готов дальше бороздить просторы Забайкалья, и мы поехали в Бырку. Там нас должен принять на постой казак и бывший участковый Бырки Уланов Анатолий Георгиевич.

Мы нашли его большой просторный дом на горе, откуда видно всё село как на ладони. Пока я сидел, смотрел новости из Украины, Семён Бойков взял у участкового морской бинокль, встал на лавочку возле забора, как на капитанский мостик, и стал озирать окрестности. Долго так изучал село, с полчаса. Я уж вздремнуть успел. После шума и суеты дороги неожиданно попасть в покой и уют деревенской избы – настоящее блаженство.

Хозяйка Мария Ивановна скоро позвала нас к столу, где нас угощали щами с мягким хлебом, блинами с мёдом и чаем с брусникой.

Я сказал, что тоже 9 лет служил в милиции, потом в УФСИНе. У нас с Анатолием Георгиевичем нашлись общие знакомые – Дмитрий Иванович Тарских, Юнус Айнузарович Амаев, которого он называл по-свойски Юнуской. Сам он очень много нам рассказал интересного о своей службе, о своих заслугах. За 37 лет их накопилось немало, только второй год старый служака на пенсии. Но до сих пор к нему по старой памяти идёт и народ, и молодые полицейские, чтобы он разобрался с хулиганами по старой памяти. Семья его вся при погонах, даже жена и та служила! Да ещё как – разоружила однажды преступника с топором.

Хозяин дома оказался гармонистом, причём единственным на всё село. Правда, с сожалением вспоминает, что его гармонь сломалась.

Участковый Уланов тут и родился, всю жизнь прожил в Бырке. Вспоминает, что тут жило 4 тысяч человек, работало 12 предприятий (это районный центр). А потом… Тут и рассказывать не надо. Сейчас статьи за тунеядство нет, и все деревенские бездельники получают ещё по 6 тысяч за безработицу – им хватает. Кстати, после трагедии в Красном Великане (там от отравления алкогольным суррогатом умерло сразу 16 человек) в районе – сухой закон.

Для ночлега нам отвели комнату с отдельной печкой. Да ещё какую комнату – музей! Анатолий Георгиевич повесил тут красные переходящие знамёна, портрет Ленина, Сталина, Дзержинского и свой собственный в парадном мундире.

Самое смешное, что Семёну выпало спать в аккурат по портретами Ленина и железного Феликса!

Мы ещё долго не могли уснуть, разговаривали. Максим уговаривал меня не ехать в Анапу.

Утром в пять нас разбудил Анатолий Георгиевич, и, попив чайку, мы взяли курс на Читу.

17 апреля, 2014

250-летие села Шоноктуй

Приехали на праздник

На праздник в село Шоноктуй, откуда родом предки Симеона Бойкова, мы приехали накануне вечером. Подъехали к дому главы Владимира Григорьевича Макушева, когда уже смеркалось. К главе на праздник съехались гости, родственники, и мы попали на семейный ужин, который проходил под навесом в большом дворе.

Ночевать нас отвезли на речку (у местных это место называется «Кусты». Спали по-походному. К празднику там установили сцену, лавочки для зрителей, мангалы. Мы расположились в вагончике, в котором переодевались на другой день артисты. Глава поселения выделил нам туристические коврики, спальники, одеяла, так что спали мы с комфортом, да и ночь выдалась тёплой.

Утром 19 июля 2014 года стояла роса, босые ноги мёрзли в траве, а вода в речке, наоборот, казалась тёплой, приятной. Я умылся бодрящей водой, побрился, пристроив зеркало на ветках куста.

Стали подъезжать машины. Привезли бочку питьевой воды. КамАЗ привёз солдат из «голубой дивизии», которые поставили две большие палатки. А местные растопили полевую кухню. Лагерь оживился, стал многолюден. Нас позвали завтракать. Бухулёр из жирной баранины, сваренный ранее, ещё не остыл, мы сели за стол на лавки, нарезали белого хлеба и плотно позавтракали. Правда, чая не дождались в походном котле, который не известно, когда бы закипел, так и поехали, без чая, в село снимать бабушку, которая ночевала у пожилой одинокой женщины «бабы Шуры» (Александры Григорьевны Николаевой) и ждала нас у неё.

С нами ездил фотограф «Забрабочего» Евгений Епанчинцев и репортёр телевидения Володя Ляшенко. Это два профессионала, каждый в своей области. Каждый хотел, чтобы бабушки в кадре делали то-то и то-то, рассказывали о том-то. Случались между двумя медиа-мэтрами разногласия, но наши бабушки понимали всю важность этой съёмки и держались молодцами: и беседовали за чаем, и пели частушки, и кормили курочек…

На месте, где стоял дом деда

Потом поехали на место праздника. Там всё как обычно: поднятие флага России под гимн, награждения лучших из лучших, потом концерт…

День выдался жаркий, пахло шашлыками. Дети прыгали на батуте, который специально поставили по этому случаю. Торговцы развернули свои палатки с платками, кофтами, напитками и выпечкой. Привезли даже мороженое. Электричество подавали несколько генераторов.

С концерта мы повезли Софью Михайловну и её родственника Тонких показать кладбище. По пути родственник показал место, где стоял дом отца Софьи Михайловны. От дома осталась пара брёвен, сам дом разобран и перевезён в другое место в 90-е годы, когда люди стали массово уезжать из Шоноктуя. Софья Михайловна набрала родной земли, чтобы увезти в Австралию, а Симеон отщипнул на память кусочек дерева от бревна дома прадеда.

Праздник в разгаре

Народу на праздник съехалось множество. Я думаю, человек 500—600. Праздник вытянул практически сам глава на свои средства (он ещё является председателем крестьянско-фермерского хозяйства, имеет табун в 250 лошадей). Небольшую сумму выделила Борзинская районная администрация – 100 тысяч рублей, но это капля в море. Со слов Владимира Григорьевича на одну подготовку поля к скачкам ушло 50 тысяч. Баранина, свинина на шашлыки – все это из хозяйства Макушева. Ему, конечно, помогли его сыновья и местные предприниматели. Например, один выделил 15 тысяч на премии за призовые места в скачках.

Помогли и военные из Борзинской 36-ой бригады.

На сцене выступали творческие коллективы из Борзи и соседних сёл. Вечером устроили молодёжную дискотеку, и мне очень понравилось выступление молодых исполнителей в стилях рэп и эстрадном. Аппаратура хорошая, звук шёл чистый. Я бы сказал так: что если бы эти артисты выступили в Чите, то наверняка бы имели успех (хотя рэп я не понимаю). О репертуаре я не берусь судить, говорю только об исполнительском уровне.

А вот гармошки – паря, беда! – не нашлось. Я обращаюсь сейчас ко всем представителям власти, министру культуры Виктору Колосову: развивайте народное творчество, клубы! Найдите денег, чтобы в каждом сельском клубе появилась гармошка!

А то что за деревня – на речке тишина, никакого веселья, чуть отойдёшь дальше от сцены. Симеон просил гармошку, ему нашли с большим трудом какую-то искалеченную, с западающими кнопками, она оказалась совершенно не певучая – и не получилось повеселиться под гармошку, а жаль.

Многие утирали слёзы…

Гости съехались отовсюду, из соседних районов, сел. Из края никого не пожаловал, к сожалению, а Сергей Григорьевич Бобров выступал инкогнито и нигде не светился, что он советник губернатора. На сцене с поздравлением выступила Софья Михайловна, спела песню. Я в этот момент отходил, но, рассказывают, женщины многие плакали – столько боли утрат в словах той песни.

Встречали наших австралийцев хорошо, тепло. Не обошлось без пары инцидентов.

Первый произошёл, когда 80-летний отец главы посёлка, Григорий Иванович, за столом сказал, что он против установки памятника Семёнову. Правда, на другой день в нём произошла разительная перемена: утром, когда мы заехали к Макушеву попрощаться и попить чаю, старик сказал, что вчерашний разговор за столом надо забыть. Он встал и с гордостью сказал, что он казак Краснояровской станицы, что его отец и дед – казаки. А когда Софья Михайловна, прощаясь, стоя у ворот, повторила свою песню, дед расплакался. Можно сказать, здесь на сельской улице свершилось примирение белых и красных.

Второй неприятный разговор произошёл без меня. Один человек, приезжий, кстати, сказал Симеону буквально следующую фразу: «Твои деды здесь нагадили и сбежали». Симеон ничего отвечать не стал, поднялся из-за стола и вышел из палатки. Потом этот человек, умный, образованный, подошёл ко мне и пытался оправдаться. Но и в моем лице он увидел такого же идейного белогвардейца. Я сказал, что наши предки эту землю присоединили к Русскому государству, возделывали ею, охраняли от врага, а кто по-настоящему «нагадил», это уже показала история. Мы с ним долго разговаривали, и пришли к выводу, что победителей в Гражданской войне не было и нет. А потому надо относиться и к красным и белым, как к жертвам страшной, не ими развязанной, братоубийственной войны. Ещё я ему сказал, что он безбожник, а если бы он веровал в Бога, то не сказал бы таких оскорбительных слов Симеону. На что он обиделся, сказал, что он вычитывает утренние и вечерние молитвы и не начинает своей работы (а у него очень ответственная должность) без молитвы. Он потом и к Симеону подходил, но я не знаю, о чём они говорили.

Быть в Шоноктуе казачьей станице!

Другие люди, видя нас с Симеоном в казачьей форме, в фуражках, здоровались, расспрашивали, кто мы такие? Когда все уже хорошо выпили, все стали говорить, что они тоже казаки, из казачьих родов. Брали у нас с Симеоном фуражки и ходили так в них, пытались петь казачьи песни. И вот – опять, паря, беда! – ни разу не спели правильно и полностью даже «Шёл казак на побывку домой». То есть не общаются люди, не поют старых застольных песен. Ни одной народной песни больше не вспомнили, даже старики. И как не удивляться Симеону и Софье Михайловне, которые знают таких песен великое множество!

Произнесли много тостов за казаков. Бобров предложил главе посёлка подумать над организацией казачьего общества, а сын главы обещал подумать над тем, чтобы стать атаманом-организатором.

Казачье общество добавило бы авторитета главе. Он и так молодец. Никаких происшествий за праздник не случилось. Днём за порядком следили участковый, экипаж ГИБДД, а вечером – назначенные главой люди (я их назвал бы «приставами»). Если где-то начинался конфликт, приставы быстро это пресекали.

Шоноктуй – красивое село!

Летом Шоноктуй красоты необыкновенной, как и любое другое забайкальское село – зелёные сопки, поля, речка, простор… Смотрю я на карту: маленькая точечка. Сколько таких точечек ещё – не сосчитать. А посмотришь вблизи, познакомишься с людьми – и вот она, наша малая Родина, наша история.

Утром мы вышли из клуба, где ночевали вторую ночь – дождик накрапывает, воздух чистейший – красота!

На скачках

Впервые я смотрел скачки. Разыграли три призовых заезда и один финальный. Дистанция 1600 метров, беговую дорожку огородили столбиками с натянутой алой лентой. Судьи располагались на трибуне, которой служил автоприцеп. На нем установили стол, скамью, аппаратуру с микрофоном.

В каждом забеге участвовало по шесть лошадей. Жокеи разных возрастов, один вообще школьник лет двенадцати, если не меньше. Все скакали без сёдел. Абсолютному победителю вручили медаль, грамоту и подарили двухгодовалого жеребца, а Симеон Бойков вручил ему ещё казачью нагайку, которую рассматривали как что-то невиданное и экзотическое.

Вечером у реки я тоже решил попробовать прокатиться без седла. Сел на саврасого мерина, который победил в одном из заездов на скачках. Покатался шагом и рысью возле нашей автостоянки. Сидеть и держаться ровно трудно. Надо иметь сильные ноги, чтобы держать лошадь, как в тисках. Но я в какой-то момент расслабился, конь рванулся, и я свалился со всего маху ему чуть ли не под копыта. Но упал мягко на траву и, самое обидное, отпустил повод, и саврасый мой ускакал… Хозяин на меня гаркнул, что, мол, за казак такой! На что я ответил, что если бы я жил тут, а не в городе, то, наверное бы, такого не случилось. А так я второй раз в жизни сажусь на лошадь без седла, да и с седлом-то не часто приходилось покататься.

Июль, 2014