Текст книги "Очерки. Том второй"

Думы о казачестве и об атамане Боброве

Из СРН – в казаки

В этом году исполнилось пять лет, как я надел казачью форму. Срок небольшой, но всё-таки я хочу подвести некоторый итог моего пребывания в общественной казачьей организации, а затем и в реестровом казачьем обществе.

Мой путь в казачество начался с Союза Русского Народа. Союз воссоздан в 2005 году по инициативе русского патриота, известного скульптора Вячеслава Клыкова по образцу одноименной монархической организации начала ХХ века. Тогда члены СРН воспринимали организации казаков, как союзные, цели и задачи которых во многом совпадали с задачами монархистов – неуклонное «развитие национального русского самосознания и прочное объединение русских людей всех сословий и состояний для общей работы на пользу дорогого нашего отечества – России единой и неделимой». Казаков же исторически мы рассматривали как неотъемлемую часть русского народа, его авангард. Мы внимательно следили за тем, что происходит в Забайкальском казачьем войске, там находились наши люди, члены СРН, информировавшие нас о процессах, происходящих в казачестве. Однако мы считали, что забайкальское казачество в тот момент переживало глубокий застой и не отвечало задачам передового отряда русского народа, не выполняло в должном ключе функцию воспитания молодёжи в духе православия и патриотизма.

Поэтому часть членов Союза настаивала идти «в казаки», а часть говорила, что всё это – клоунада, и участвовать в ней не стоит. Но к 2008 году в силу ряда внешних причин, в частности, усиления контроля со стороны спецслужб и центра «Э» (совершенно безосновательного и показного) работа в рамках СРН становилась невозможной, и часть членов Союза, ратующая за поход «в казаки», перевесила.

В это же самое время оппозиционно настроенные члены официально существующего ЧГКО (частью незаконно и несправедливо исключённые из его рядов) выступили с инициативой созыва Круга ЧГКО, чтобы решить на нём все назревшие проблемы и выбрать нового атамана. Члены Читинского отдела Союза Русского Народа, за некоторым исключением, поддержали эту инициативу и на этом Круге вступили в казачью организацию, которая получила название ГКО «Читинское». Выбрали и нового атамана. Им стал В. Ю. Погосов. Поскольку ни атаман Шешуков, ни другие члены ЧГКО на Круг не явились, вновь созданное ГКО «Читинское» объявило существующую реестровую организацию не легитимной.

ГКО «Читинское» против Читинского ГКО

В Чите, как я уже написал, уже существовало реестровое Читинское ГКО (городское казачье общество). Но мы сразу провели своим новым ГКО две-три мощные пиар-акции и приняли участие в нескольких мероприятиях, как городская казачья организация. Причём, все у нас имели форму, а некоторые – шашки. Реестровые городские казаки во главе с атаманом Шешуковым сразу заволновались. Я помню, как Шешуков пришёл ко мне прямо на работу в редакцию (я служил тогда в УФСИНе) и спросил:

– Как же так? Мы же – официальная городская организация?! По какому праву вы действуете от нашего имени?

На что я тогда ответил:

– Власть не только передают друг другу, но иногда и просто берут!

Я видел, что атаман полностью деморализован, а мы, наоборот, находились в положении победителя – всё у нас шло как по маслу, организация росла, становилась заметной в городе.

В это время атаманом войска вместо А. В. Богданова избрали С. Г. Боброва. Ситуация с разобщённостью казачества в России стояла тогда остро. Забайкалье тоже сотрясали время от времени казачьи распри. Новому атаману в Москве поставили задачу сделать всё, чтобы ликвидировать этот раскол.

И Бобров не погнушался вступить в переговоры с нашим ГКО «Читинское». Он пришёл к нам прямо в штаб бывшего СРН, куда мы его пригласили для разговора. Мы поставили ему одно условие: чтобы при объединении ГКО «Читинское» с реестровым ЧГКО не произошло никакого отсева по признаку «свой-чужой». Если мы идём на объединение с реестровиками, то идём все без исключения. Бобров пообещал, что так оно и будет.

Однако люди из окружения бывшего войскового атамана Богданова всячески упорствовали вливанию в ЧГКО «черносотенцев» и «фашистов» и хотели устроить нам фильтр через приём в ЧГКО. Мы сначала не соглашались, так как подозревали, что таким образом из наших рядов будут отсеяны наиболее одиозные личности. Снова вступили в переговоры с Бобровым, он лично обещал присутствовать на Круге ЧГКО, который должен рассматривать вопрос о приёме нас в члены ЧГКО.

Несмотря на то, что мы уже являлись членами общественной организации и имели благословение священника, мы пошли на процедуру приёма в члены городской организации. Так официально существующая ЧГКО пополнилась сразу тремя десятками членов ГКО «Читинское».

О том, как атаман Бобров зажиревших чиновников шевелит

Далее произошло то, на что мы и рассчитывали. Мы не пытались захватить власть в ЧГКО и в войске, как думали о нас наши оппоненты из команды Богданова и Шешукова. Мы просто включились в работу, стали проявлять себя на кругах, в различных мероприятиях, включили в дело возрождения духа казачества все свои знания, свой талант и энергию. И постепенно очень демократично заняли многие ключевые посты и в городской, и войсковой организациях.

Идеология СРН очень гармонично легла на идеологию казачества, мы стали больше говорить о патриотизме, великодержавности, монархизме. Стали чаще напоминать о безбожной и антиказачьей коммунистической идеологии, о благородной миссии атамана Семёнова в Забайкалье. И если в войске и раньше находились сторонники Семёнова, но голос их терялся в либеральной сумятице, то с нашим приходом они обрели полную и безоговорочную поддержку.

Мы поднимали злободневные проблемы ювенальной юстиции, растления молодёжи, нелегальной миграции и т. д. У казаков эти темы всегда находили самый горячий отклик.

За время правления атамана С. Г. Боброва сделано очень много. Наша заслуга в этом тоже не малая. Во-первых, под деятельность войска подведена мощная юридическая основа. Серьёзно продвинулся вопрос кадетско-казачьего образования. Впервые в постреволюционной истории края открылась первая казачья школа в селе Знаменка. Бобров проделывает огромную работу в плане мобилизационной подготовки, охраны границ, развития казачьего самоуправления.

Порою ему пеняют на то, что он зарылся в бумаги. Но атаман как раз делает всё правильно. Зная чиновничью натуру, что чиновник боится только бумажки, бумажкой живёт и без бумажки с места не сдвинется, он просто затерроризировал и местную власть, и центральную своими грамотно оформленными на бумаге и просчитанными до мелочей инициативами. Вот подлинная причина попыток снятия атамана Боброва с поста атамана – он не вписывается в систему! Он их достал! Система привыкла действовать только по указке сверху. А Бобров шевелит заплывший поросячьим жиром чиновничий аппарат снизу. Это им ох как не нравится! Потому что на каждую бумажку, да ещё юридически грамотно составленную, да ещё с визами выше стоящих чиновников, надо как-то реагировать. А иногда дурочку валять не получается, и надо делать что-то по уму, как надо. Чиновники очень страдают от такого генеральского «нажима».

Бобров – государственник и думает по-государственному. Чиновникам этого не надо. Они будто ждут, что придёт когда-нибудь доведённый до крайности народ и поднимет их на вилы. Но, видимо, такова чиновничья натура. И дождутся!

Сейчас всё идёт к тому, что Боброва будут выдавливать из атаманского кресла. Будут использовать (и уже используют) для этого весь административный ресурс. Будут давить на губернатора Ильковского, который по молодости лет в политике, и ради своего же спокойствия не сможет защитить атамана. Чего добиваются московские чиновники этим, не совсем понятно. Многие казаки, конечно, уйдут в другие организации и кроме очередного раскола, забайкальское казачество ничего не получит. Бобров с трудом собрал казаков воедино, но после его ухода казачество снова рискует рассыпаться на различные группы.

«Атрибутное» казачество, конечно, в крае останется, но пользу Отечеству и краю нашему оно не принесёт. Оно так и останется шутовским и карманным.

23 октября, 2013

Скульптор из Благовещенска создал бюст атамана Григория Семёнова

Не взирая, какая на дворе власть

Скульптор из Благовещенска Валерий Разгоняев создал произведение, за которое власти, возможно, навсегда откажут ему в наградах и премиях. Патриот, художник и поэт, написавший поэму-летопись о защитниках амурской крепости Албазино, увековечил в камне другого патриота – атамана Григория Михайловича Семёнова. Не каждый бы отважился на это.

Однако Валерий Иванович всегда считался только с собственной совестью, не обращая внимания на то, какая на дворе власть. В 60-е годы его отчислили из училища за вопрос лектору: «Не кажется ли вам, что сегодняшнее гонение на Евтушенко и Вознесенского, на ряд молодых столичных художников является ущемлением свободы слова и свободы совести?» Это не остановило его интерес к новым передовым но, к сожалению, не вписывающимся в политическую конъюнктуру идеям.

Этого ему, конечно, система простить не могла. Послушному, забитому большинству не нравилось то, что делает начинающий художник. Однажды комсомольцы-дружинники ворвался к нему в мастерскую и разгромили её, разорвали картины. А потом за якобы «ссору в булочной», где он высказался о некачественно выпеченном хлебе, его определили на исправление в зону. На три года. Но это дело прошлое, о нем Валерий Разгоняев вспоминать не любит. Кстати, именно «в местах не столь отдалённых» он и начал писать стихи.

Его считали диссидентом

Валерий Иванович искал себя в Москве. Жил у художника Валерия Смирнова, участника знаменитой выставки, которую Хрущёв распорядился снести бульдозером. Встречался там со скульптором Эрнстом Неизвестным и Владимиром Высоцким. За такие знакомства скульптора с берегов далёкого Амура самого, кто в шутку, а кто всерьёз, считали диссидентом.

Но творческая жизнь Валерия Разгоняева дала свои корни на малой родине. Здесь он получил своё признание.

Судьба привела его в реставрационно-художественный отдел Центра по сохранению историко-культурного наследия Амурской области, который он возглавлял много лет. За это время при его участии отремонтировали более 30 памятников истории и монументального искусства. Он является автором более 20 памятников.

Последние его работы – скульптурная композиция, посвящённая графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому и Святителю Иннокентию, за которую скульптор удостоен премии в области литературы и искусства за 2009 год. Не меньшую любовь жителей Благовещенска, снискали его работы: памятник кинорежиссёру Леониду Гайдаю и «Челноку» – дань уважения первым предпринимателям, зарабатывающим на торговле китайским ширпотребом.

От Каппеля до Семёнова

Однажды, побывав в Китае на могиле В. О. Каппеля, Валерий Разгоняев загорелся увековечить белого генерала в бронзе. Однако ему сказали, что памятник русскому генералу, воевавшему против идей коммунизма в коммунистическом Китае, установить ему не разрешат. Разгоняев тогда сказал в сердцах: «Кому какое дело! Это будет памятник известному русскому человеку! Воину!»

Поэтому сделать бюст атамана Семёнова согласился безоговорочно. Несколько месяцев продолжалась работа, и вот бюст готов и привезён в Читу. Инициатором этой идеи стал наш земляк, президент фонда «Дела Бекетова», атаман ГКО «Читинская станица» Юрий Петрович Ткаченко.

Я думаю, бюст – это лишь начало работы по созданию монумента легендарному атаману, имя которого известно во всём мире. Напомню, сейчас в Верховном суде и Генеральной прокуратуре РФ рассматривается заявление Забайкальского казачьего войска о реабилитации Г. М. Семёнова.

28 октября, 2013

Как казаки полицейским помогали

Полицейско-казачий патруль в пос. Агинское

Инициатором поездки в Агинское стал заместитель войскового атамана по воспитательной работе и идеологии Сергей Николаевич Ворожейкин. 13 ноября на рабочей группе по делам казачества при Администрации Губернатора края об опыте совместного патрулирования докладывал С. Э. Лобунько, заместитель начальника отдела управления организации охраны общественного порядка и взаимодействия с органами исполнительной власти и органами местного самоуправления. Результаты этого опыта положительные, и на заседании рабочей группы говорилось, что опыт надо распространять на все районы Забайкальского края, где есть казачьи станицы. За 10 месяцев 2012 г. при содействии членов казачьей дружины пос. Агинское раскрыто 9 преступлений (угроза убийством, нанесение телесных повреждений средней тяжести, кража). Привлечено к административной ответственности 397 человек. Цифры говорят сами за себя.

Но нам захотелось своими глазами увидеть, как происходит патрулирование. И вот мы в Агинском.

Казак – друг полицейского

В посёлок мы приехали ещё посветлу. Возле здания отдела полиции нас уже ждал атаман 2-го войскового отдела ЗВКО есаул Турчанинов Борис Гаврилович. Он в форме, в сапогах и при лампасах – издалека видно – казак! Несмотря на свой ранг и возраст (атаману за 60) Борис Гаврилович сам принимает участие в патрулировании, и уже давно – с 2006 года. В Краснодаре только-только объявили на всю страну об эксперименте по совместной с казаками охране общественного порядка, а здесь, на агинской земле, этим занимаются уже много лет без всякого «шуму и пыли». Инициативу, кстати, выдвинули сами милиционеры, а казаки поддержали. С той поры это доброе начинание в Агинском прижилось, и теперь уже никого в посёлке не удивляет то, что полицейские приезжают на вызовы не одни, а со своими помощниками – казаками. Особенно ощутимой эта помощь стала после реформы МВД, когда ряды стражей порядка сильно поредели. Поэтому на казаков тут рассчитывают всерьёз.

Решён здесь вопрос и с материальным вознаграждением. Расходы на выплаты народным дружинникам предусмотрены программой профилактики правонарушений и преступности, принятой администрацией посёлка. На охрану правопорядка силами дружинников закладывается определённая сумма. Деньги эти, прямо скажем, не большие – 25 рублей за час службы, но даже такой стимул привлекает казаков каждый вечер с 18 до 23 часов бдеть за порядком на улицах родного посёлка! Полицейское начальство дорожит такими помощниками. За отличную службу казаки не раз поощрялись руководством отдела внутренних дел почётными грамотами и денежными премиями. Три человека из числа членов Агинской станицы за содействие в раскрытии преступлений награждены именными часами.

Кроме патрулирования улиц, в летнее время казаки дежурят в парке культуры и отдыха, а зимой охраняют ледовый городок на центральной площади, привлекаются для обеспечения порядка на массовые мероприятия.

После знакомства с временно исполняющим обязанности заместителя начальника отдела по охране общественного порядка межмуниципального отдела полиции Дабасамбуевым Биликто Раднажаповичем, который рассказал нам о взаимодействии с казаками Агинской станицы, мы поднялись на третий этаж, где прошёл инструктаж перед заступлением на службу.

В этот вечер на охрану правопорядка в посёлке заступали три казака. Заступающим на службу зачитали оперативную сводку за прошедшие сутки и ориентировки. У полицейских проверили знание закона «О полиции» и даже материальной части табельного оружия – «ПМ». Казаки никакого оружия с собой не берут, хотя им и разрешено брать с собой резиновые палки или нагайки. Но они пока обходятся без них. Наконец, инструктаж закончен, зачитаны маршруты и номера позывных. Особенность сегодняшнего патрулирования: день пятничный – люди после трудовой недели расслабляются, поэтому особое внимание нужно уделить увеселительным заведениям по окончанию их работы.

По машинам!

Мы выходим на улицу. Сегодня чувствуется мороз – градусов за -20, наверное, точно есть. Стоим, ждём машину. Я приготовил фотоаппарат. Надо заснять посадку в машину. С нами двое полицейских прапорщик Эльдар Файзулин (водитель) и старший сержант Анатолий Зодбоев, сам атаман Турчанинов, Ворожейкин, я и корреспондент газеты «Земля» Андрей Фарионов.

Но кадр мне сделать не удалось.

– Скорее в машину! Вызов! – крикнули из подъехавшего уаза-«таблетки».

Мы все, как спецназовцы, быстро-быстро запрыгиваем в машину, хлопаем дверью и машина срывается с места.

– Куда едем? – задаю я вопрос.

– В Амитхашу, это рядом с Агинском, шесть километров!

Я отмечаю про себя, что нам просто здорово повезло. Времени у нас тут немного, надо вовремя вернуться в Читу, а тут сразу вызов!

На улице уже темнеет, летим на всех парусах. Пока едем, Борис Гаврилович рассказывает о полицейских буднях.

В селе, куда мы минут через пять приехали, нас встретила возле дома женщина:

– Четверо пьяных зашли в дом… Мы с мужем сидели… – сбивчиво стала объяснять женщина. – Муж, бывший сотрудник милиции, на пенсии… Они говорят, что сейчас будем тебя бить… Я сразу им кричу: «Я ментов ща вызову!» Вот и вызвала…

Женщина сама подшофе, это здорово чувствовалось, когда она подсела к нам, показать дорогу, куда побежали эти четверо. Я убираю фотоаппарат подальше в карман – вдруг придётся кого-нибудь задерживать? Дорога ведёт к большим красным воротам, там дальше – территория дацана.

– Убежали… – Констатирует старший сержант. – Ладно, женщина, идите домой, если что, мы приедем…

На обратном пути в Агинское старший сержант объясняет, что, в общем-то, преступления никакого не совершено, женщина вовремя среагировала на угрозу.

– Ничего, – говорю я. – Главное – профилактика! Машину полицейскую наверняка они видели, так что теперь не пойдут к нему снова на разборки…

Только выехали на центральную улицу Агинского, с обочины машет рукой женщина. Мы разворачиваемся, подъезжаем к остановке общественного транспорта. Там лежит человек, рядом несколько прохожих.

Оказывается, кто-то хорошо перебрал. На улице, в такой мороз, оставлять его нельзя. Полицейские подхватывают бедолагу под руки и несут к машине. Казак открывает заднюю дверь автомобиля, и спящего пьяницу укладывают в «собачник».

Везём его прямиком в окружную больницу. Вытрезвителей теперь в стране нет. В больнице тепло, чисто, везде сверкает кафельная плитка. Пьяного проносят по коридору и аккуратно укладывают на кушетку. Дежурный врач, женщина, осматривает его – «клиент» в полном порядке, спит богатырским сном.

– Не обморозился? – интересуюсь я.

– Нет, всё нормально! – говорит врач. – Проспится, пойдёт домой.

Я представил радость и удивление этого незадачливого выпивохи, который будет вспоминать, где это он отключился и каким образом попал в больницу.

Сергей Ворожейкин говорит мне:

– Не надо писать, как казаки пьяных таскают…

– А почему нет? – возражаю я. – Помогли человеку, не дали замёрзнуть. Профилактика – это главное в работе!

* * *

Так закончился наш рейд. В принципе всё понятно, польза участия казаков в охране порядка налицо. Прощаемся с ребятами-полицейскими, жмём руку нашему атаману Турчанинову, желаем спокойного дежурства и едем домой, в Читу. Я вспоминаю плакат, увиденный в агинской больнице:

 
Пока мы боль чужую чувствуем,
Пока живёт в нас сострадание,
Пока мечтаем мы и буйствуем,
Есть нашей жизни оправдание.
 

30 ноября, 2012

«Политическое убежище» атамана Ткаченко

После посещения храма решил зайти в войсковой штаб на улицу 9 января, 35. Несмотря на воскресный день, на втором этаже кипит работа. Атаман Читинской станицы Юрий Петрович Ткаченко и казак Тимур вовсю трудятся. Тимур приводит в порядок гальюн, который не знал ни тряпки, ни порошка, наверное, лет десять… А Юрий Петрович повёл показать первым делом именно санузел, так как, если театр начинается с вешалки, то любое учреждение – с туалета. Тимур как раз счищал с панелей какую-то старую наклейку, которая, казалось, вросла в пластик, бумага ещё кое-как отчистилась, а окаменевший клей с трудом брал даже нож, которым споро орудовал Тимур (этот парень из бывших детдомовцев, и у Ткаченко он как бы за денщика, на маленькой зарплате из доходов атамана).

– Не поддаётся? – спросил атаман. – Ничего, это мы потом закрасим… Ну как? – обратился он ко мне.

– Что тут скажешь, действительно, штаб становится похожим на штаб, а не на конюшню какую-нибудь, – оценил я.

– А теперь сюда проходи… – атаман, в рабочей одежде – свободных брюках и майке – повёл меня дальше по помещениям.

В будущем атаманском кабинете уже наклеены светлые новые обои, постелен линолеум «под ламинат», на потолке белоснежная плитка и новые, из магазина, плафоны… На почётном месте стоят хоругвь городского казачьего общества, знамя «Фонда Петра Бекетова», российский флаг и бунчук. Здесь же уже стоит большой стол с массивной столешницей из красного дерева – подарок какого-то банка. На столе пока в беспорядке лежат стопками книги, бумаги. Несколько оружейных серых ящиков стоят друг на друге в стороне, из одного, полуоткрытого, торчат стопки красной бумаги: Юрию Петровичу по случаю кто-то пожертвовал несколько десятков пачек бумаги стандартного формата, вот только красного цвета. Атаман не отказался, и все станичные документы его теперь – ярко-красные! Тут же в сторонке пока стоит компьютер, уже работает Интернет. В углу в большом полиэтиленовом мешке большой связкой стоят шашки и сабли «всех времён и народов» в ножнах. Штор на окнах пока нет, но скоро здесь, я знаю, снова появятся «синие казачьи штаны с жёлтыми лампасами» – оригинальное изобретение самого атамана станицы. Юрий Петрович, вообще, многое делает собственными руками: не только шьёт шторы, но и делает из кожи нагайки, темляки, широкие украинские ремни – много чего выходит из-под его умелых рук. Одну комнату здесь он уже оборудовал под мастерскую: установил токарный станок, верстак, циркулярную пилу… На стенах и стеллажах всяческие инструменты. Не может атаман без работы!

– Теперь тут у меня никакого стёба не будет, – сказал Ткаченко о своём кабинете. – Строгая официальная обстановка. Как положено. А вот здесь… – мы прошли в смежную комнату, – тут будет место, где и чай попить, и отдохнуть, и побеседовать по душам…

Сюда же переместится и музей Юрия Петровича. Музей – это я так его про себя называю. Потому что у Юрия Петровича чего только нет: тут и старинная графонола, и коллекция различной стеклянной посуды: штофов, четвертей, «мерзавчиков» всяких и т.д., не говорю уже про книги, иконы, картины и те самые сабли и шашки…

– А на дверь табличку привинчу… Знаешь какую? – интригующе посмотрел на меня атаман.

– Не-а…

– «Политическое убежище»! – рассмеялся от души Ткаченко, а вместе с ним и я  – шутник же атаман!

Кстати, в отдельном кабинете разместится председатель Казачьей партии Сергей Михайлович Каминский. Ещё в одном – станичный казначей, и в третьем – вечный дежурный казак Тимур. Так что у Юрия Петровича, как всегда, всё всерьёз и надолго. Переезд же с третьего этажа на второй вызван тем, что у Войска истёк срок аренды по договору.

– Я и так протянул время, – сказал Юрий Петрович. – Договор кончился ещё в декабре. Но я просил, чтоб не торопили, и вот дотянул до Старого нового года, а потом и до Крещения…

Надо сказать, что станичная Управа переселилась сюда всего неделю назад, и за этот срок Юрий Петрович и казаки, которые вызвались помочь, проделали большущую работу, и скоро Управа заработает в прежнем режиме.

27 января, 2013