Текст книги "Хранители. Чернобыль Лэнд"

Глава 6
Старый знакомый

Встреча с профессором прошла на удивление быстро. Обычно Олег Иванович любил поговорить: рассказать о себе, порасспросить собеседника о его делах и заботах, пофилософствовать на любую из затронутых в разговоре тем. Но сегодня все было не так. Шаров принял всерьез навеянную словами пилота шутку Дмитрия о поиске работы, высказал намерение помочь с трудоустройством и выпроводил гостя из кабинета со словами:

– Жаль, не могу уделить больше времени, Балабол. Заходи в другой раз, поболтаем, а сейчас – извини, дела, – после чего захлопнул дверь, да еще и запер на замок.

С одной стороны, Дмитрия устраивал такой поворот, ведь он сохранил в тайне от профессора истинное положение вещей. С другой – он так и не приблизился к цели: узнать больше о костюме.

«А с чего я вообще решил, что профессор стал бы со мной откровенничать? Кто я такой для него? Всего лишь один из многих сталкеров, с кем он раньше работал по необходимости, и не более того. Ну да, нас связывали дружеские отношения, но с тех пор немало воды утекло. Быть может, три года назад он и шепнул бы мне кой-чего по секрету. Будь я на его месте, наверное, поступил бы сейчас так же. Да и что, собственно, произошло? Может, профессору на самом деле некогда. Вдруг он занят проверкой работоспособности костюма. Хочет лично убедиться, что с его изобретением все в порядке, перед тем как отдать на решающие испытания».

Рассуждая подобным образом, Дмитрий покинул пределы научной базы и взял курс на «Светлый». В трех километрах от научно-исследовательского комплекса парень вышел на шоссе.

Неторопливо перешагивая через пучки пробивающейся сквозь трещины жухлой травы и длинные тени от растущих вдоль обочин осокорей, Преображенский мысленно вернулся в то время, когда он и Зона были неразлучны. С необычной для себя ясностью он вдруг осознал, что последние годы крутился как белка в колесе, пытаясь доказать всем и каждому, что он достоин отцовского наследия, что его жизнь и семейный бизнес – неразрывное целое, что его ничего не интересует, кроме процветания корпорации. На самом деле, до него дошло это только сейчас, все это время он будто и не жил вовсе, а выполнял ежедневный ритуал, старясь быть тем, кем никогда не был.

На Дмитрия словно снизошло откровение. Он понял, что хотел бы вернуть то счастливое время, когда отец был жив, а он промышлял сталкерством и каждый день проживал так, словно тот был для него последним.

– Ну почему нельзя вернуться в прошлое хотя бы на недельку?! – воскликнул Дмитрий и с досады пнул по лежащему посреди шоссе булыжнику. Камень пулей улетел в растущие на обочине кусты сирени.

Из зарослей донесся вопль, сменившийся вскоре хриплыми стонами и кашлем. Ветки затряслись, и на дорогу на четвереньках выполз худощавый человек в замызганном комбинезоне. Судя по нашивке с эмблемой парка на рукаве, это был сотрудник «Чернобыль Лэнда». Ощутимый даже на расстоянии запах перегара недвусмысленно указывал на причину, по которой бедолага оказался в кустах.

– Ты что творишь? – прохрипел незнакомец, не поднимая головы. – На хрена камнем в кусты запендюлил?

Дмитрий пожал плечами.

– Я не специально. Само как-то получилось.

– Не специально он, – прошипел незнакомый парень, прижимая руку ко лбу. Видимо, туда угодил камень. – А если ты мне башку пробил? Как я с пробитой головой людей по парку водить буду?

– Так ты проводник, – догадался Дмитрий.

– Ну, проводник, и че? – Парень икнул, сплюнул на обочину и вытер губы рукавом. – Теперь и расслабиться после тяжелой смены нельзя, что ли?

– Почему? Можно.

– А как я расслаблюсь… ик!.. если все кому не лень камнями швыряются? – По-прежнему стоя на четвереньках, проводник протянул руку: – Ну че вылупился? Помогай! Вдруг у меня из-за тебя сотрясение. Еще поведет в сторону, когда подниматься буду.

– Пить меньше надо, – пробубнил под нос Дмитрий, но помог проводнику встать на ноги.

– Спсбо, – выдохнул тот, поднимая голову.

Преображенский поморщился от шибанувшего в нос амбре. Помахал рукой перед собой, разгоняя неприятный запах, и вдруг замер, глядя в лицо стоящего перед ним человека.

– Сазан?! Это ты?!

– Ну я. И что с того? – Проводник сфокусировал мутный взгляд на Дмитрии. – Я тебя знаю?

– Эх ты, старый алкаш! Совсем память пропил! Это ж я, Балабол!

Дмитрий, в порыве нахлынувших на него чувств, схватил Сазана за плечи, дважды встряхнул, а потом обнял и захлопал по спине, приговаривая:

– Сазан, дружище, как я рад тебя видеть! Помнишь, как мы с тобой Зону топтали? Куда только нас не заносило. Славные были времена.

Неожиданно он оставил проводника в покое и отошел на шаг назад.

– Погоди. А ты что здесь делаешь? Ты ж с Нинкой уехал. У вас сыну лет пять должно быть, если не больше.

В голове Дмитрия как будто включился проектор. Он вдруг необычайно ярко увидел события того дня, когда они в последний раз общались с Сазаном. С тех пор много чего произошло. Преображенский думал, что крепко-накрепко забыл давний разговор, но, как оказалось, ошибался.

Сазан был ему когда-то как брат. Даже больше. Они были как две половинки одного целого. Все изменилось, когда его приятель познакомился с молоденькой лаборанткой профессора Шарова.

Нина Рубцова, белокурая красавица с точеной фигуркой и ангельской внешностью, прибыла в Зону за полгода до судьбоносной для обоих сталкеров беседы и после первой же мимолетной встречи превратила некогда бесстрашного сталкера в слюнявого тюфяка.

Сазан долго таскался за ней, добиваясь взаимности. Покупал у Носорога за бешеные деньги завезенные по спецзаказу с Большой земли цветы, духи и конфеты. Нес их избраннице с надеждой хотя бы на робкий поцелуй, но та с видом Снежной Королевы отвергала подарки и ухаживания парня.

Дошло до того, что от сердечных переживаний Сазан сильно потерял в весе. Он стал похож на обтянутый кожей скелет.

Было несколько случаев, когда в ходках с Дмитрием парень порывался вляпаться в какое-нибудь дерьмо, вроде той же «мясорубки», «разрядника» или «круговерти». Всякий раз друг удерживал его от рокового шага и отвешивал звонкого леща для профилактики. На какое-то время крепкая дружеская взбучка встряхивала Сазана, возвращая его глазам привычный озорной блеск, но потом все начиналось сначала.

Наконец эта сопливая мелодрама надоела Дмитрию. Тайком от Сазана он навестил коварную сердцеедку и в резкой форме, едва удерживаясь в рамках нормативной лексики, высказал все, что думает о ней и ее отношении к другу. Возможно, это было банальным совпадением, но после того визита холодное сердце блондинки растаяло, и она уступила ухаживаниям Сазана.

Правда, счастья это не принесло. По крайней мере, Дмитрию. Сазан, конечно, набрал в весе и уже не походил на ходячую мумию, но и прежним не стал. Белокурая бестия быстро прибрала его к рукам и превратила в форменного подкаблучника.

В последний месяц крепкой мужской дружбы она неоднократно запрещала Сазану идти с товарищем в Зону, разрешая при этом вместе с другими сталкерами выполнять задания ученых. Дмитрий думал, так она мстит ему за вмешательство в их с Сазаном отношения, не понимая, что делает этим хуже себе. Преображенскому ее выкрутасы были что слону дробина, а вот над Сазаном опять начали посмеиваться сталкеры. Он снова стал понемногу терять в весе и, вдобавок, краснеть, как кисейная барышня.

В тот злополучный день Дмитрий должен был вернуть одному из сталкеров так называемый долг чести. Казак, так звали того сталкача, помог Дмитрию выпутаться из опасной передряги, а взамен попросил принести ему «ластик» – достаточно редкий артефакт, без следа убирающий с бумаги не только карандашные следы и чернила, но и отпечатанные буквы. Все бы ничего, но «ластик» можно было отыскать только в норах мимикров. Поговаривали, не последнюю роль в образовании артефакта играл помет уникальных мутантов, способных в мгновение ока менять внешний облик.

Соваться в одиночку в логово опасных тварей было равносильно самоубийству. Дмитрий всерьез рассчитывал на помощь проверенного временем и совместными приключениями товарища, а когда тот отказался, в сердцах высказал ему:

– Сазан, ты понимаешь, что режешь меня без ножа? Я дал Казаку клятву. Вчера он потребовал вернуть долг чести, и я обязан это сделать. Если я отправлю его в игнор, со мной никто больше дела иметь не будет. Ты этого хочешь для лучшего друга?

– Нет, – помотал головой Сазан.

– Ну так чего тогда? – Дмитрий схватил приятеля за руку и с жаром заговорил: – Понимаю, у тебя любовь и все такое, но мне без тебя не справиться. Ты мне как брат. Даже больше. Только тебе я доверяю, как самому себе. Мы вдвоем из таких неприятностей выпутывались, что можно не одну книгу написать.

Лицо Сазана еще больше покраснело, кончики губ скорбно опустились. Он высвободил руку, отвернулся, стараясь не смотреть другу в глаза.

Дмитрий прижал ладонь к сердцу:

– Клянусь, это последнее дело со мной. Больше тебя не потревожу. Можешь так и передать своей Нинке, но не оставляй сейчас меня одного!

– Нина беременна, – глухо сказал Сазан. – Прости, но я обещал, что у нашего ребенка будет отец.

Балабола словно пыльным мешком огрели по голове.

– Едрить твою кочерыжку, – только и смог выдавить он из себя и плюхнулся на скрипнувший под ним табурет. – Давно?

– Четвертый месяц пошел, – буркнул красный как рак приятель.

– Но как?!

– Тебе в картинках описать?! – неожиданно вспылил Сазан. – Когда люди любят друг друга, у них дети появляются.

– Это понятно, но ты же сталкер. Не боишься, что у вас родится му… – Дмитрий понял, что чуть не сморозил глупость, и прикусил язык.

– Чего замолчал? – горько усмехнулся Сазан. – Давай, говори как есть. Мутант. Ты это хотел сказать?

Дмитрий кивнул, чувствуя себя последним идиотом. Сазану и так было нелегко, а он еще соли на рану друга подсыпал. Напомнил, что у сталкеров, мягко говоря, особенные дети рождаются. Радиация и аномальное излучение Зоны даром не проходили.

К слову сказать, в тот миг он понял поведение Нины и эти ее дурацкие, на первый взгляд, запреты. Она вовсе не хотела уязвить его самолюбие или больнее задеть, не давая Сазану вместе с ним бродить по Зоне. Она просто, как и любая мать, желала, чтобы у ее ребенка была полная семья. Ведь Дмитрий любил рисковать и порой лез туда, куда любой нормальный человек не сунется и под дулом пистолета. Естественно, доля риска падала и на Сазана, когда он отправлялся с ним в ходку.

Выполнять задания ученых – тоже та еще работенка, но ведь Нина отпускала суженого не всякий раз, а лишь в тех случаях, когда в составе экспедиции была группа вооруженных до зубов военсталов. А это сильно снижало долю риска и в разы повышало шансы на счастливое возвращение домой. Да и научники никогда не ходили туда, где действительно очень опасно. В те места они отправляли таких парней, как Дмитрий, а Нина, как уже было сказано, не хотела стать матерью-одиночкой.

– Ладно, брат, я тебя понял, как-нибудь выкручусь. – Балабол похлопал друга по плечу. – Ну и, это, прими мои поздравления, папаша.

– Да иди ты, – дернул плечом Сазан. – Я так-то не хотел об этом говорить, и ты тоже не трепи языком понапрасну. Дурная примета – раньше времени о малыше болтать.

Дмитрий, естественно, пообещал, но по пьяни нарушил данное слово. Правда, произошло это после того, как Сазан и Нина покинули Зону, но, если верить подсчетам Преображенского, незадолго до рождения сына.

Сталкеры всегда были жутко суеверны. Сама жизнь приучала их уважительно относиться к приметам и неуклонно соблюдать каждую из них. Вот и сейчас Дмитрий подумал, что Сазан ушел из семьи не просто так, а по милости давнего друга, оказавшегося на деле брехливым треплом. На всякий случай, вдруг дело было все же не в его пьяной болтовне, Дмитрий спросил:

– Так почему ты здесь, а не там, с женой и сыном?

– Нет у меня ни жены, ни сына, – угрюмо буркнул Сазан. – Не простила она мне случившегося с Пашкой. Ушла.

Внутри Дмитрия все оборвалось. Он с содроганием подумал, что примета оказалась верной и всему виной стал его длинный язык.

– Прости, я не хотел, – пробормотал он, сгорая от стыда. – Не знал, что так выйдет и у тебя родится мутант.

– Сам ты мутант, – огрызнулся Сазан. – Сын у меня нормальный был. Крепкий, здоровый мальчуган. Как-то возвращались мы с ним из садика домой. По дороге встретили Циркача. Помнишь такого сталкера?

– А как же, – улыбнулся Дмитрий.

С Циркачом обоих связывали давние товарищеские отношения. Не раз и не два они отправлялись с ним за артефактами в глубь Зоны и всегда возвращались с хабаром. А Циркачом парня прозвали за то, что во время одной из ходок он свалился в глубокий овраг с блуждающей аномалией, и те две минуты, пока сталкеры из его группы доставали из рюкзаков веревки и связывали их вместе, чтобы выручить из беды товарища, тот прыгал и крутил сальто, аки акробат на манеже, уворачиваясь от сыплющего искрами «болида».

– Ну как не выпить за встречу? – продолжал рассказ Сазан. – К тому же у Циркача при себе фляжка с коньяком оказалась. Хряпнули мы с ним по стопарику и пошли каждый по своим делам. Я Пашке воздушный шарик купил, чтобы он мамке не проболтался, чем мы с дядей занимались. Нинка жутко ругалась, когда я выпивал. Ну вот, идем мы домой, а мне покурить захотелось. Я руку Пашкину отпустил, а сам в карман за сигаретами полез. Пока прикуривал, не заметил, как у сына шарик из пальцев выскользнул и полетел на дорогу. Пашка, естессно, кинулся за ним.

Сазан шмыгнул носом, провел рукавом по глазам, вытирая накатившие слезы, и надолго замолчал. Дмитрий догадался, что стало причиной разрыва Сазана с Ниной, и не торопил старого друга. Он прекрасно понимал, что сейчас тому нужно время, чтобы не только заново пережить в воспоминаниях страшные мгновения прошлого, но и высказаться.

– Таксист успел среагировать, нажал на тормоз и вывернул руль, но расстояние оказалось слишком мало. Пашку сбило боком машины и проволокло под днищем. Когда я вытащил его оттуда, он был уже мертв. Да и как тут выживешь, когда вместо головы кровавая каша, а часть ребер, кости таза и позвоночник сломаны. О травмах скелета патологоанатом потом мне сказал. После такого, понятно, Нинка не смогла меня простить. Собрала вещи и уехала в неизвестном направлении. А я не стал ее искать, хоть и мог, наверное. Напился в тот день, как свинья, угнал машину и катался, пока не разбил.

Проводник вдруг потемнел лицом. Удар по голове на время лишил его связанных с Кастетом и Худей воспоминаний, но встреча с Балаболом и всплывшая из глубин памяти трагическая история сына помогли заново осознать нависшую над ним опасность.

– Ну ладно, Балабол, пойду я, – сказал Сазан, намереваясь незамедлительно заглянуть к профессору.

Тощий ошибся в предположениях. У проводника даже в мыслях не было сделать анализ крови или попросить помощи у Олега Ивановича. Сталкер собирался на полную катушку использовать сформировавшееся к нему у Шарова хорошее отношение, обманом проникнуть в хранилище и похитить один из спецкостюмов для оплаты по счетам.

Дмитрий не хотел оставлять Сазана одного. Кто мог знать, что парень способен натворить в таком состоянии. Мало ли, вдруг опять захочет свести счеты с жизнью, и на этот раз ему повезет.

Да, Зона исчезла, и все аномалии и мутанты теперь представляли собой всего лишь искусную подделку, но это не значило, что они перестали быть опасными. Не просто же так одежда гостей и работников парка неукоснительно снабжалась специальными чипами. И кто мог помешать Сазану найти этот самый чип или вообще скинуть с себя комбинезон и сунуться в искусственный деструктив.

Удара током того же рукотворного «разрядника» за глаза хватило бы, чтобы вышибить из парня дух, не говоря уж о псевдожаровне – вот где скрывалась настоящая машина смерти: закопанные глубоко в землю баллоны под давлением выстреливали схожую по составу и свойствам с напалмом огнесмесь; проходя сквозь электрическую дугу, горючий состав легко воспламенялся, и в небо устремлялись столбы ревущего пламени. Выжить в таком факеле невозможно.

Зная неискоренимую страсть друга к всевозможным техническим новинкам, Дмитрий решил действовать наверняка:

– Постой! У меня для тебя сюрприз.

– Какой еще сюрприз? – скривил недовольную мину Сазан. – Если ты о выпивке, так я не хочу. Сам видишь, бухал недавно.

– Слыхал о новом спецкостюме?

Дмитрий заметил в глазах приятеля знакомый огонек, увидел, как дрогнуло лицо парня, и улыбнулся. Мысль, что он смог отвлечь друга от мрачных мыслей, согрела его, как весеннее солнышко.

– Ну-у-у? – протянул Сазан, боясь поверить ушам. «Неужели удача опять обратила на меня благосклонный взгляд? За что такая милость с ее стороны? Как бы не пришлось расплачиваться потом. Что она берет взамен, я знаю», – подумал он и сказал вслух нарочито равнодушно: – Слыхал. И что?

– А то! – еще шире улыбнулся Дмитрий. – Предлагаю не только посмотреть на это чудо техники, но и пощупать его. А там, чем нюхач не шутит, может, и испробовать в деле.

– Да ладно?! Ты серьезно, Балабол?! Не врешь?!

– Чтоб мне в аномалии пропасть, – стукнул себя в грудь Дмитрий и весело захохотал. Вид обескураженного, счастливого и бог весть знает какого еще Сазана забавлял и одновременно радовал его. – Так ты со мной или как? – спросил он, протягивая руку.

– Конечно, с тобой. – Сазан схватил ладонь старого друга двумя руками и затряс так, словно хотел оторвать ее.

– Ну все-все, хватит. Что на тебя нашло? Ты как будто сам не свой. – Дмитрий осторожно высвободил ладонь из хватки приятеля и внимательно посмотрел в его глаза.

– А то ты не знаешь? – Сазан с трудом выдержал прямой взгляд бывшего напарника и отдал себе мысленный приказ быть более естественным, чтобы не давать Балаболу повода заподозрить его в дурных намерениях. – Я всегда был помешан на всяких технических прибамбасах, а тут такая возможность нарисовалась. Подобный шанс раз в жизни выпадает, да и то не каждому.

– Знаю. Потому и предложил. А еще я считаю священным долгом порадовать старого друга.

Дмитрий не кривил душой, говоря так. Он искренне думал, что часть вины за пережитые Сазаном потрясения лежит и на нем самом.

– А ты меня выпивкой угостишь? – неожиданно спросил Сазан.

– Ты вроде как не хотел, – усмехнулся Преображенский.

– Тю! Так то ж когда было. А сейчас, вон, и повод есть.

– Ладно, уговорил.

– Вот и славно, вот и хорошо, – пробормотал Сазан, ковыляя по шоссе с правой стороны от Дмитрия.

Глава 7
Испытание

На территории «Светлого» царило оживление. По единственной улице лагеря степенно бродили дожидающиеся клиентов проводники. Их можно было отличить по нашивкам на рукавах и объемным рюкзакам за спиной. Слонялись без дела не шибко богатые искатели приключений, у которых хватило денег на входной билет и взятый напрокат комбинезон, но не более того. Этих выдавали отчетливо читаемые на лицах и в глазах желание пройтись по одному из многочисленных маршрутов парка, боязнь идти в одиночку и надежда увязаться за кем-нибудь из проводников на халяву. Из распахнутых окон приземистых домиков доносились пьяные голоса и бренчание гитар. У кого-то в комнате хриплым голосом Лепса пел магнитофон.

На пару с Сазаном Дмитрий направился к единственному во всем поселении двухэтажному зданию. Трое коллег проводника, покачиваясь, вышли из его дверей, постояли, перегораживая вход, а потом сместились к сваренным из железных труб перилам. Сталкеры одновременно говорили о разных вещах, активно жестикулируя при этом, и, что самое интересное, прекрасно понимали друг друга. Один из них достал из кармана мятую пачку сигарет, угостил остальных, щелкнул зажигалкой. Подождал, когда собеседники прикурят, и лишь после этого сам затянулся едким дымом дешевого табака.

Друзья проследовали мимо увлеченно беседующих обо всем сразу приятелей и очутились в освещенном тусклой лампочкой полутемном коридоре, из которого можно было попасть как в бар, так и в административное крыло здания. Сазан прямиком двинул к распахнутой настежь двери в питейное заведение, откуда несло смесью запахов еды, алкоголя, мужского пота и табака, доносились пьяные голоса и звяканье стаканов. А Дмитрий свернул налево и зашагал к лестнице с резными перилами на второй этаж.

Облезлые, давным-давно истертые подошвами армейских ботинок деревянные ступени громко скрипели и протяжно охали под каждым шагом посетителей, загодя предупреждая администрацию лагеря о визитерах. Дмитрий знал секрет того, как пройти по лестнице без лишнего шума: рассохшиеся ступени музыкально поскрипывали только на срединной линии пролета. Держась ближе к фигурным балясинам перил, он легко поднялся на площадку перед кабинетом коменданта.

Обитая искусственной кожей дверь была приоткрыта. Из кабинета долетали голоса. Судя по тональности разговора, беседующие не то ругались, не то спорили. Дмитрий навострил уши в надежде разобрать, о чем идет речь. Он не отличался нездоровым любопытством. Просто у него появился шанс узнать больше об изнанке работы парка, и он не хотел упускать эту возможность.

Загрохотал стул, простучали тяжелые шаги, звякнуло оконное стекло. В кабинет ворвался гомон с улицы, сквозь который едва различимо щелкнула зажигалка.

Воображение живо нарисовало картинку: один из спорщиков, вероятно комендант, стоит у окна. Сухощавый, прямой как палка, он неодобрительно качает головой, дымя сигаретой. Сверлит сидящего за старым поцарапанным приставным столом собеседника недовольным взглядом проницательных глаз, морща широкий лоб с глубокими залысинами. Под редким ежиком седых волос проступает пунцовая кожа черепа. Она всегда краснеет, когда комендант сердится. Густая щетка желтоватых от никотинового налета усов неровной дугой повторяет изгиб плотно сжатых в бледную полоску губ.

Внизу хлопнула дверь, послышались нетвердые шаги и пьяные голоса. Похоже, подгулявшие посетители бара вышли подышать свежим воздухом. Вероятность того, что кто-нибудь из них увидит Дмитрия, была невелика, но он все же решил не рисковать, шагнул вперед и отворил дверь.

Бурное воображение сыграло дурную шутку. В кабинете не было старых столов, стульев и рассохшегося шкафа со стеклянными дверками, равно как и сердитого коменданта с короткой стрижкой по-армейски. Вместо него у окна стоял ухоженный мужчина приятной наружности, одетый в деловой костюм вместо привычного комбинезона. Он курил сигару, держа ее всеми пальцами правой руки. Собеседником, который сидел в офисном кресле за широким столом для совещаний, оказался его ровесник в начищенных до блеска черных ботинках, зауженных книзу брюках и приталенном пиджаке насыщенного синего цвета. Оба смотрели на Дмитрия с фальшивыми улыбками на лицах.

– Чем обязан? – спросил мужчина у окна.

– Для меня забронирован домик под номером семнадцать. Я бы хотел получить ключи.

Курильщик кивнул стиляге. Тот встал с кресла, обогнул стол. Вытащил из ящика офисной тумбочки книгу регистрации гостей, открыл на нужной странице и, вместе с автоматической ручкой, подал Дмитрию. Пока тот записывал данные, стиляга снял с висящего на стене щита ключи с выгравированным на брелоке номером нужного дома и положил на стол рядом с гостем.

– В доме установлен телефон. Если что-то потребуется – звоните. Не смею больше задерживать, – вежливо сказал курильщик, пыхая сигарой.

Дмитрий кивнул. Попрощался взмахом руки и, уже не таясь, заскрипел ступенями лестницы.

Поначалу он хотел заглянуть в дом и проверить, действительно ли доставили костюм дополненной реальности по адресу, но передумал.

«Вот куплю боеприпасы, тогда и пойду. Смысла нет ходить взад-вперед», – решил он, направляясь к входу в бар.

В «Касте» дым стоял коромыслом, как в старые добрые времена. Из-за большого притока посетителей в баре было душно. Дмитрий усмехнулся. Он как будто переместился на несколько лет назад и снова очутился в настоящей Зоне.

Еще в те времена поговаривали, что раньше в баре были потолочные вентиляторы. Они худо-бедно перемалывали лопастями прокуренный воздух, пока их во время очередной пьяной драки не снесли напрочь. Тогдашний бармен даже не попытался восстановить нормальную систему вентиляции. Вместо этого он попросил привезти ему из-за периметра напольный ветродуй.

Просьбу бармена оперативно выполнили, так что спустя неделю или две в «Касте» появился новенький аппарат с огромным пропеллером за металлической сеткой. Правда, проработал он недолго: через пару месяцев постоянной работы заскрипел, что твоя телега, а потом и вовсе сгорел.

С тех пор бармен даже не заморачивался решением этого вопроса. Ему хватало маленького вентилятора на холодильнике за стойкой, а душно сталкерам или нет, его особо не волновало.

– Вы же их все равно сломаете, – говорил он всякий раз на упреки в жадности, – а техника денег стоит. Жарко вам, так открывайте окна, ну и курите поменьше.

Проходя мимо забранного решеткой закутка, где на грубо сколоченных стеллажах когда-то хранилось сданное сталкерами оружие, Дмитрий вспомнил, как всякий раз приветствовал охранника с изуродованным «жгучим пухом» лицом.

– Здорово, Рябой! – прошептал он, глядя на пустующее за стойкой место.

Память угодливо подкинула картинку из прошлого. Дмитрий словно воочию увидел отмеченного Зоной человека.

– И тебе не хворать, – кивнул порожденный фантазией сталкер, откладывая в сторону затрепанную книжицу без обложек, встал со скрипучего стула и подошел вплотную к вымазанным суриком прутьям. – Ствол отдай.

– Какой ствол, Рябой? Я нынче гол как сокол. Не веришь? На, сам посмотри. – Дмитрий медленно повернулся вокруг оси, давая воображаемому Рябому возможность внимательно оглядеть его со всех сторон. – Ну как, убедился? Теперь могу пройти?

– Валяй, – буркнул охранник, вернулся на место и снова погрузился в чтение.

Дмитрий посмотрел на то место, где еще недавно находился созданный бурным воображением фантом, усмехнулся, качая головой, и шагнул вперед. Стоя на пороге «Касты» и щурясь от разъедающего глаза табачного дыма, он скользнул взглядом по кучке столпившихся у барной стойки сталкеров. Один из них потянулся за проданной ему выпивкой, в два глотка осушил кружку и попросил добавки.

Среди них Сазана не было. Дмитрий посмотрел по сторонам, выискивая друга среди посетителей. Все места за массивными столами были заняты, и даже вокруг высоких одноногих столиков плотно кучковались сталкеры, хлебая пиво и щедро сдабривая его порциями водки. Те, кому не хватило места расположиться с комфортом, подпирали стены, держа в руках кружки с шапками пены, и то и дело отхлебывали из пузатых посудин. Громкий гул голосов регулярно прерывался взрывами хохота, звоном сталкивающихся боками стаканов и кружек. Сазан оказался в числе этих «счастливчиков». Он потягивал пиво, стоя у стены вместе с двумя другими сотрудниками парка.

Дмитрий дождался, когда бармен в заляпанном фартуке обслужит очередного посетителя, и шагнул к стойке.

– Чего тебе, сталкер? – спросил Носорог. – Пива, водки или того и другого разом?

– Я не пить сюда пришел, мне патроны к гаусс-пушке нужны.

Жгучие глаза бармена превратились в щелочки под похожими на мохнатые гусеницы густыми бровями. Он почесал кончиком пальца огромный нависающий над верхней губой нос, что-то просчитывая в уме, а потом озвучил цифру, почти равную сумме, полученной Дмитрием от управляющего.

– А ты чего хотел? – проворчал хозяин «Касты» в ответ на удивленный возглас. – Пушка твоя – редкая штука, а значит, и патроны для нее в дефиците. А дефицит, парень, сам понимаешь, за гроши не продается.

Вот что Дмитрий действительно понимал, так это то, что его разводят на бабки, пусть даже игровые, как последнего лоха. Но еще он понимал, что ему больше не у кого пополнить боезапас для уникального оружия, а потому решил не жлобиться и отдать деньги. Носорог был прав: гаусс-пушка действительно являлась редким в здешних местах оружием. По крайней мере, до тех пор, пока спецкостюмов не станет столько, что в них будет щеголять каждый желающий.

– Так ты берешь или как? – поинтересовался бармен, всем видом давая понять, что у него и без Дмитрия полно забот.

– Беру, – кивнул тот и полез в карман за деньгами.

Носорог довольно улыбнулся, исчез под прилавком и начал один за другим с грохотом выкладывать на столешницу барной стойки холщовые мешочки сантиметров этак тридцать в высоту и около пятнадцати в ширину.

«Интересно, что за хрень там лежит? – подумал Дмитрий. – Судя по громыханию, они, должно быть, до черта тяжелые». По выпуклостям на боках определить тип боеприпаса было невозможно.

Он хотел дотронуться до мешка, чтобы на ощупь понять, что ему продали за такие деньжищи, но не успел. Над стойкой появилось красное от усилий лицо Носорога. Тот бахнул по доскам последним – четвертым – мешком, смахнул со лба пот и протяжно, с присвистом, выдохнул:

– Все твое. Забирай.

Мешки на самом деле оказались тяжелыми, как будто в них лежал свинец. Дмитрий понял, что в одиночку за раз их не утащить, и кликнул на помощь проводника. А чего? Халявную выпивку получил – пускай отрабатывает.

Сазан махом допил пиво из второй кружки, поднял первую с пола (она, давно уже пустая, стояла возле его левой ноги) и рысью подскочил к Преображенскому. После принятого на грудь слабоалкогольного напитка от недавнего похмелья не осталось и следа.

– Помочь надо или че? – Он со звоном сгрузил кружки на стойку, рядом со стоящими в ряд мешочками.

– Ага, – кивнул Дмитрий. – Помоги.

Пока шли домой, Сазан без умолку молотил о том, как Дмитрию повезло, дыша на того пивным перегаром. Оказывается, слухи о новом спецкостюме давно ходили по территории парка, и он, Сазан, пусть и понаслышке, знал, на что тот способен. Так что, когда Преображенский переступил порог жилища, у него было ощущение, что он сам под завязку нахлебался кислого пойла, по какому-то недоразумению названного пивом.

Дмитрий присвистнул от удивления, когда зашел в домик и увидел «скафандр». Тот стоял в углу, словно рыцарские доспехи в каком-нибудь средневековом замке, и так и манил надеть его поскорее.

Балабол едва не поддался искушению облачиться в спецкостюм и немедленно испытать его в деле. Но здравый смысл взял верх над сиюминутным желанием. Какой толк от гаусс-пушки, если она не заряжена? Сперва надо было разобраться с этим вопросом, а потом приступать к решению остальных задач.

Сазан со вздохом облегчения сгрузил тяжелую ношу на стол и тотчас развязал тесемки одного из мешков. Сунул туда руку, вытащил на свет жменю стальных шариков размером с ноготь большого пальца.

– Это че за хрень? Маркеров купил, что ли? У барыги болты кончились, раз он тебе эту дрянь продал?