Текст книги "Ангелы Эво. Книга 1. Восставший разум"

За соседним столиком сидит семья. Мужчина налегает на водку. Жена слегка его приостанавливает:

– Ты куда заливаешь себя? В театре, что – спать будешь? Тогда спи уж лучше здесь. Мы твой билет продадим.

– Ну, еще чего! Я тоже хочу посмотреть на чудеса, – распаляется муж. – Понимаешь, не могу я так просто, без накачки. Глаза видят, а разум не принимает всех этих астральных лярв, кружащихся над головой.

– Ну вот, накачался! Готов! – вздыхает жена.

– Вот им, все легко, – показывает он на сына. – Они еще живут в сказке и воспринимают чудеса как обычное явление. Для них колдовство, все равно, что естество. А у меня от материализаций, телепортаций крыша съезжает.

Сынок в это время поит собачонку газировкой из своего стакана. Маленький друг, уютно расположившись, сидит за пазухой. Из расстегнутой рубахи торчит лишь мордочка. Он с удовольствием хлебает из стакана, умещаясь в нем с головой. Но, чувствуя, что делает что-то незаконное, постоянно выдергивает голову из стеклянной поилки и оглядывается по сторонам. Его черные пуговки-глазки виновато бегают, но жажда и желание, испить сладкой водицы, пересиливают страх наказания.

– Ты чего делаешь?! – ругает сынишку мать. – А потом сам будешь пить! Сейчас напоишь его, а на спектакле он в туалет захочет.

С вами мужиками никаких нервов не хватает!

– А знаешь, Пашка, я все эти годы изучал твою тетрадь с записями и расчетами, – начинает Игорь долгожданный разговор, так давно волнующий его. – Ты сам оставил ее мне перед армией. Я храню твои выводы как самое великое сокровище. По силе научной мысли этот труд велик. Еще никому не удавалось проникнуть в такие глубины мироздания, раскрыть фантастическую способность Эвоангелов генерировать информационные структуры. Такие волшебные силы в руках человека могут перевернуть всю его сущность. Это не просто скачок эволюции, а полет в бесконечность технического и общественного совершенства. Представь себе холодную плавку металлов, минералов, биомолекул. Какие уникальные соединения получатся! А как легко можно будет выкачивать нужный элемент прямо из грунта! И, без всяких атомных бомб, удастся превращать вражескую армию в бульон! По сравнению с одной только пластилиновой технологией, любая нанотехнология – детский конструктор. А взять материализацию по заданным параметрам – это же коммунизм! Где каждый будет иметь все, что захочет. Олег лишь прикоснулся к интеллектуальным структурам мироздания, а какой ошеломляющий результат! Хотя нельзя назвать то, что мы делаем, управлением Эвоангелами. Скорее это создание условий для вовлечения их в творческий процесс игры.

– Человечеству рано управлять такими мощными структурами. Оно еще не вышло из своей подростковой психологии, – с грустью произносит Пашка слова, глубоко понимая их смысл. – Алчность и эгоцентризм, обладая такими знаниями, погубят духовно неразвитую цивилизацию. Мы живем в своем среднем мире, построенном нашим разумом из сплошных иллюзий. Но такая иллюзорность, наверно, благо для нас, во избежание худших бед. Глубинные знания для нашего отсталого сознания – это, то же самое, что граната для обезьяны. И, все же, хочется лучшей доли для Землян, чтобы люди не умирали в расцвете сил от болезней, голода и лишений, чтобы творческая личность не нуждалась в самых элементарных потребность.

Посетители уютного местечка под солнцем начинают собираться и выходить из павильона. Они идут в сторону буйно разросшегося сада. Пашка предполагает, что там и разместился необычный театр.

– Ну что и нам пора! – говорит Игорь. – Познакомишься с нашими достижениями в управлении фантомами. А мне надо в цех. Думаю, что сегодняшний день будет полон впечатлений и приключений.

Сказочная фантасмагория

Куполообразное здание театра фантомов причудливо вписывается в ансамбль, подстриженных в разные формы кустов и деревьев. Элементы роскошного сада настолько плотно размещены, что создают иллюзию экзотических джунглей. Единый замысел еще более скрепляет литая чугунная ограда комплекса. Ее узорчатое плетение окончательно подчеркивает цельность фантастической идеи.

Зал фантомных зрелищ, как в цирке, состоит из круглой, но очень маленькой арены, с расходящимися кверху кольцами рядов. Внутри светло, даже солнечно, хотя светильников не видно, и, кажется, что окружающие предметы сами излучают свет, создавая у входящего ощущение мистики.

Пашка садится в удобное кресло, которое сразу же блокируется узкой столешницей, соединяющейся с подлокотниками. Путь к отступлению прегражден и уже не вырвешься из объятий волшебства до конца сеанса. Но преграда не мешает, на нее можно положить руки и мелкие вещи. Детвора пользуется этим, выставив на маленькие столики пакеты с соком, конфеты, печенье. Дети громко восторженно обсуждают, меж собой, предстоящие чудеса. Тот самый мальчишка с собачонкой разместился прямо под Пашкой в перовом от арены ряду. Его опьяневший папаша пытается громко рассуждать, но, тут же, получает в бок от суровой женушки.

Немного освоившись, пленники колдовского зала обращают внимание на купол, расписанный яркими фресками. Сцены из местного эпоса оживают в этом магическом месте, под звуки тихой проникновенной музыки. Она волнами наплывает и, кажется, воспринимается не слухом, а нутром, вызывая тонкие вибрации в груди.

Понизу, купол окружает драконоподобный змей с высокими горбами, словно явившийся из предания: «Из-за моря Астраханского ползет ползун змей Полоз. На нем три главы: первая казанская, вторая астраханская, третья сибирская». Это олицетворение Каменного Пояса, опоясавшего жизненное пространство уральцев хребтами, горами, перевалами. Тяжелая поступь Полоза оставляет ужасные разрушения. Следом за ним идет прекрасная фея, держащая в руках символические цветы. Она залечивает глубокие раны земли буйным цветением лесных трав, от чего рождаются чудные ландшафты.

Подобно цветам, дивный мир облагораживает и светлая песня феи, хорошо слышимая в чарующей мелодии, сопровождающей мифические образы.

Выше полозовых горбов вздымаются, до середины купола, дремучий лес и скалы-останцы. В зеленом сумраке таятся глухие озерца и гремящие ручьи. В волшебных переливах музыки слышится шелест листвы, шорох трав, журчание воды, звон дождевых капель подающих в тихий омут, щебет пташек, дроби дятла, стоны канюка, хотя ни одна нота не подражает этим звукам. Их образы рождаются в колдовском наваждении мелодии, навеянной лесными духами Дэвами. На этом живом звучащем фоне разыгрываются драматические сцены из народных сказов.

Продолжает жить легенда о славной царице лесного народа. Ей не было равных в стрельбе из лука, в умении читать следы. Ни один зверь не мог противостоять ее ловкости и силе. Но проникли в эти места неведомые звери и погубили отважного следопыта, как и многих других охотников.

Трагичен неравный бой Великой Охотницы с крылатыми драконами и шерстистыми зверюгами. Красивая и гордая, в царственных одеяниях, расшитых золотыми узорами и мерцающими каменьями, окружена она плотным кольцом врагов, их когтей и клыков. На фреске запечатлен момент, как, молниеносно вскинув лук, вольная дочь гор пронзает стрелой, близко подкравшуюся к ней кровожадную тварь. Но силы были неравные.

На зов родной земли поднимаются каменные исполины, чтобы защитить край от опасных чудовищ. Их суровые лики и грозное оружие отточены в причудливых формах скалистых столбов. Гранитные шлемы и доспехи воинов не по зубам никакой чужеродной силе. Они сокрушили ужасного врага, и их абсолютная победа будет славиться в веках, как Великое Сражение с драконами. И сейчас могучие скалы-великаны стоят в дозоре, устремляя взоры вдаль таежного простора.

Другие фрески рассказывают о рудокопах, о красоте самоцветов, о цветке, раскрывшем тайну великого клада. Какие-то фантастические персонажи завязаны в этой сцене.

Волшебная музыка Дэв продолжает свое магическое воздействие, и даже ребятишки затихли в предощущении сказки.

Выше леса и скал, в лазурном свечении купола, сверкает красками царство вольных ветров. Самые удивительные поверья и сказания хранятся в памяти народной о хрустальных небесных дворцах. Тончайшими эмоциональными нитями рисуются в воображении образы их обитателей. На фресках они раскрыты в обличии диковинных птиц.

Находясь во власти сказочных сюжетов, Пашка замечает, как от небесных персонажей отделяются разноцветные блики. Они вибрируют и движутся в ритме музыки, с каждым мгновением становясь более ощутимыми, самостоятельными объектами.

Публика бурно реагирует на появление под куполом множества светящихся сущностей, выражая удивление и восторг многообразию их форм и расцветок. Кажется, что все сочетания цветов и оттенков мира собираются под волшебным сводом.

Под музыку небесных хоров фантастические цветы начинают плавно опускаться на обомлевших зрителей, пораженных красотой космической фантасмагории. Мерцают ажурные шарики и диски; переливаются цветовой мозаикой конусы, пирамидки и бублики; блистают золотистыми тонами пластинки, крестики, полумесяцы; излучают разноцветные волны крючочки, змейки, зонтики, колокольчики, крылышки и их подобия – все это богатство форм и красок кружится среди людей, выбирая себе нужную человеческую ауру.

Одно прозрачное, похожее на медузу, создание приближается к Пашке, так что можно разглядеть тончайшие нити, из которых соткана вся конструкция. Они исходят из центра пучками разного цвета, будто волны радуги, наполняя невесомое тельце. Внешнюю оболочку, словно светящейся шубой, покрывают лучики-ворсинки, меняющие свою окраску, от чего на поверхности возникают цветные узоры. Вся эта, по всей видимости, фантомная мыслеформа, не имея четких границ, постепенно переходит в голубое свечение, тающее в пространстве.

Прозондировав Пашкину ауру, ментальное творение уплывает дальше, но появляется другое, еще более не вероятной формы образование. Оно походит на слегка вытянутый шар, окруженный всевозможными отростками. Собранное из ярких синих и зеленых пластинок, ядрышко излучает сферический поток, чередующихся желтых и оранжевых лучей. Они, как светящиеся иголочки, образуют свою овальную сферу, разливаясь по ее поверхности россыпью цветов с микроскопическими лепестками. Соцветия формируют уже изумрудную оболочку. От нее разбегаются в противоположные стороны малиновые светящиеся струйки в форме крылышек. Они слегка дрожат в новом фиолетовом ореоле, уходящем в бесконечность.

Может ли что сравниться с этой эфирной фантазией, сливающейся с чарующей мелодией грез в единую волшебную феерию?!

Мыслеформа наплывает на Пашку, словно поглощая его существо, и, в состоянии эйфории, он ощущает невесомость и полет в неведомое пространство. Перед глазами открывается сияющая картина, полная золотого солнечного света. Пашка ощущает себя ребенком, стоящим в камышовых зарослях сухой поймы. Впереди, в желтом тумане вызревших трав, мелькают головы его друзей: Олега, Игоря и Вольдемара. Такие же маленькие, смешно подстриженные по моде тех далеких лет. Их лица радостны и беззаботны, как само детство, витающее в сказочных образах. Они машут руками и зовут его к себе:

– Пашка, пойдем с нами! Мы что-то нашли!

– Здесь в камышах проход! Бежим туда!

Пашка идет за ними в глубь поля, пробираясь сквозь густую высокую растительность, скрывающую с головой. Наконец они выбираются на открытую площадку поваленного камыша. Кто-то аккуратно уложил его по кругу – стебель к стеблю. В одном месте круг разомкнут проходом. Друзья устремляются в него. Идеально ровная просека, так же аккуратно уложенных стеблей, выводит на новую круглую площадку. От нее, в разные стороны, расходится несколько просек. Ребята бегут в одну из них, там повторяется та же картина. Они все дальше и дальше уносятся по лабиринту кругов и проходов, словно путешествуя по таинственным площадям и проулкам загадочного городища. В душе восторг и радость общения с неведомым и чем дальше, тем больше попадая под власть этого фантастического образа.

Пашка один выбегает на открытое место, заполненное легкой голубоватой дымкой. Он разминулся с друзьями, заблудившись в лабиринтах, поваленного камыша. В середине круга он видит высокую фигуру девушки под два метра ростом, хотя лицо ее совсем еще детское. Облегающая фигуру одежда наглухо закрывает утонченное тело и шею. Парня поразило больше не сама она, а окружающие ее полупрозрачные экраны с цветными картинками. Их много, даже не сосчитать, одни рядами плавали в воздухе по бокам и спереди на уровне пояса, другие парили возле головы. Изображение диковинных узоров, зверушек и растений располагались, так что девушка могла видеть их все сразу, слегка водя зрачками глаз. Стоило ей сделать шаг и живые меняющиеся картинки сдвигались, сопровождая фантастическую акселератку.

Пашка видит на одно из экранов свою голову стриженую под челку. Изображение его лица быстро отображает разные состояния, то оно улыбается, то становится серьезным, а через мгновение чему-то удивляется, открыв широко глаза. Заметив мальчишку, великолепная незнакомка приближается к нему и, не произнося ни звука, делает руками непонятные знаки. В это время в Пашкиной голове проносится тугой ворох мыслей, затем становится светло и ясно, словно кто-то прошелся метлой по его захламленному чепухой разуму. И он начинает понимать, что внушает ему эта совершенно неземная странница:

«Все знания и идеи уже существуют в мире, к ним нужен только код, чтобы они раскрылись тебе. Кодовым может быть как знак, так и слово, а чаще – звук, цвет и даже запах. Твой восставший дух пытлив и дерзок, не предай его. Ищи яркий рисунок, словно цветок»

Тут на полянку выскакивают друзья и наперебой рассказывают, кто что видел, а волшебное наваждение девы исчезает. Олег рассказывает о живых объемных картинах, рождающихся в туманном пространстве. Его перебивают Вольдемар с Игорем, сообщая, как побывали в неизвестной растительности, похожей на тропический лес, среди исполинских деревьев. Говорили о переплетенных ветвях, о стволах, уходящих в бесконечную высь, о разбегающихся могучих корневищах, о таких же огромных животных, блуждающих в тумане. Но взрослый Пашка воспринимает их голоса отвлеченно и глухо. Его нынешнее сознание дает сбой, осмысливая ниспосланную, явно ему сегодняшнему, замысловатую космическую информацию.

В Пашкины детские видения неожиданно врываются звонкие пронзительные голоса. Они прерывают его волшебный сон, в который случайно провалился, наблюдая за развитием ярких метаморфоз, пропустив момент появления на сцене клоунады.

Под смех и возгласы детворы по арене бегает, пестро разодетый, веселый клоун. Его лицо с нарисованными большими глазами и улыбкой до ушей, вместе с растрепанным соломенным париком, создают традиционный комический персонаж. Лицедей смешит публику неуклюжими движениями и кувырками, проделывает, как фокусник, манипуляции руками, в результате чего, в них появляются яркие игрушки. Он подбрасывает свои творения, и они начинают парить в невесомости под шумные аплодисменты. Особенно это забавляет малышей, вызывая у них неподдельный восторг.

Пашка, наблюдая незатейливую игру шута, остается под впечатлением первого видения и его живых картин. Он не может понять, что это – забытая им реальная встреча с чудом или мимолетная фантазия ума под действием мыслеформы? Яркость ощущений и чрезвычайно точные в деталях детские образы друзей говорят о действительно происходивших когда-то событиях. Выходит, что хождение по кругам было на самом деле. Те знаки и картинки – не сновидение, а воспоминания. Как же он мог забыть такое важный момент своей жизни?

Но арена отвлекает от мыслей, на ней творится что-то несусветное. Клоун веером разбрасывает ярко светящиеся шарики и они, разлетаясь, превращаются во всевозможные предметы. Словно ярмарка красок и диковинного товара взмывает под купол театра, увеличивая с каждым мгновением свой ассортимент. Все мелькает, кружится и перемешивается в праздничном вихре. Пашка успевает рассмотреть некоторые, близко проплывающие, чудотворения.

Внезапно, перед его лицом, появляется высокая цилиндрическая шляпа, раскрашенная вместе с полями разноцветными полосками. Сочетание их цветов непрерывно меняется и сам объект вращается, как бы показывая все свои достоинства. Вот волшебный головной убор оборачивается внутренней полостью, демонстрируя движущуюся картинку плавной походки большой хищной кошки. Еще мгновение, и цилиндр поворачивается верхней частью, открыв свою страшную тайну: свернувшуюся в кольцо черную змею. Пашка вздрагивает, ему кажется, что гадюка готовится прыгнуть ему прямо в глаза.

К счастью объект уносится дальше в непрерывном потоке сказочных образов, а внимание привлекает, уже новая вещица. Перчатка, на вид обыкновенная, кожаная, но ее живые пальчики показывают разные знаки: то большим пальцем вниз, то вверх, то изображают ножницы, то рожки, то ножки. За какие-то мгновения перебирается бесконечное число комбинаций. «Никогда об этом даже не задумывался, что их так много!» – удивляется Пашка.

В глазах рябит от мелькания волшебных предметов. Вращается, брошенная каким-то курильщиком, трубка. В ее дыме рождаются образы мыслей хозяина. Стеклянный шар хранит голографические сцены неведомых мифов. Сцепленные кольца ищут влюбленную пару, чтобы сковать ее неразрывными узами. Очки, с меняющимся цветом стекол, помогут кому-то увидеть мир в радужных красках. Отливающий металлическим блеском, шлем былинного воина расскажет о великих сражениях. Хрустальная туфелька, потерянная какой-то принцессой, вдохновит опечалившегося принца на поиски возлюбленной. Пролетают другие сказочные символы в виде зонтиков, вееров, сумочек, не сущие свой тайный смысл.

Несмотря на создаваемый фантомами ветерок, эти сущности остаются зыбкими, эфирными. Подплывает, корча гримасы, разукрашенная маска, даже, кажется, что это живое человеческое лицо, способное изобразить любую мимику. Пашка дотрагивается до него рукой, и оно расплывается закрученными клубами, словно цветное облачко. Волшебная маска снова восстанавливается, продолжая гримасничать. Попадая под гипноз этого образа и тончайшие перезвоны светлой музыки, Пашка опять проваливается в неведомую реальность. Взору открываются лица необычных персонажей, поражающих пестротой и яркостью нарядов, пластикой движений. И все это среди безумного разнообразия вещей. Они заполняют окружающее пространство, кроме того, движутся и общаются меж собой, рассказывая свои истории.

А над этой ликующей мозаикой разливается в невероятной чистоте небесная синева. Никакие земные краски не сравнятся с этим ультрамарином. И только излучающие радость, ликующие лица людей отвлекают от неба веселым настроем. Лукавые взгляды, хитрые усмешки, маски, гримасы – мелькают и справа, и слева, не успевая сформироваться в осмысленный образ.

«Что за фантастический сон?! Что за праздничная буффонада?! Это снова мое забытое детство?!» – пытается Пашка уловить в этом сумбуре свои самые ранние воспоминания. Он полностью погружается в состояние младенческих восприятий и начинает ощущать себя восторженным малышом, сидящим на руках у совсем еще молоденькой мамы. Его миниатюрные пальчики трогают мамино лицо и играют туго заплетенными косичками. Тонкая гладкая ткань платья плотно облегает ее упругое тело, излучающее нежнейший аромат. Мама ласково смотрит на сынишку, разливаясь в радостной улыбке.

– Посмотри, малыш, на какую чудодейственную ярмарку мы попали, – рассказывает она об этом удивительном мире. – В этом сказочном месте живут добрые волшебники и злые колдуны, богатые принцы и роскошные красавицы, всемогущие короли и мудрые феи, великие мастера и самые веселые скоморохи. Какие удивительные истории рождаются здесь в многообразии причуд и желаний. Но главные герои тут – вещи! Они сами рассказывают о своих волшебных свойствах. Вот эта корзинка кружевного плетения, говорит, что если произнести нужное слово, то в ней появятся отборные белые грибочки. А этот берестяной туесок, по желанию, может наполниться земляникой, морошкой или черникой. Сундучки, окованные серебряными и медными пластинками, хранят свои сокровенные тайны, но открыть их непросто без магического заклинания и золотого ключика.

Младенец Пашка не успевает вертеть свою голову, цепляясь взглядом то за один яркий предмет, то за другой, среди стеллажей разложенного и развешенного товара.

– А какие расписные колпаки, шляпы, кепки, тюбетейки красуются узорчатыми вышивками, – продолжает мама уводить сынишку в фантастическую феерию. – Все вещи не простые, а волшебные: усиливают человеческие качества. Одна шапка придает человеку солидности, другая делает его более красивым, третья добавляет ума или смелости. Много у людей всяких способностей, поэтому и головных уборов такое разнообразие. Например, оденет кто шутовской колпак, так шутки-прибаутки и посыплются из его уст, а водрузит на себя генеральскую фуражку, так сразу командный голос у него появляется «Смирно! Равняйсь!»

Так, воспринимая сказочные образы, маленький Пашка и мама движутся по рядам волшебных вещей и оказываются среди игрушечного царства, населенного кукольными мальчишками и девчонками, чудесными зверями и птицами. Они с любопытством рассматривают новых посетителей, делая приветственные жесты и лукаво подмигивая. То тут, то там раздаются причудливые звуки музыкальных инструментов, тоже стремящихся привлечь к себе внимание, хотя они и так ярки своими формами, разукрашенными во всевозможные цвета.

Искусные мастера наперебой показывают свои диковинные изделия. В их руках оживают куклы и забавные зверята, издают звуки гармошки, барабаны, дудочки, свистульки. Тут же, на подобии часового механизма, вращаются дворцы, замки, терема. Они, медленно поворачиваясь, раскрывают все свои лучшие стороны, а на миниатюрных сценах, с помощью той же хитрой механики, разыгрываются сказочные действа.

Пашка смотрит с ликованием на расцвеченный яркими красками мир и под воздействием слов мамы заводные игрушки превращаются в живые персонажи сказок. Он видит, как красивая девочка в белом платье танцует в окружении нарядно разодетых персонажей. Они радостно хлопают в свои маленькие ладошки.

– Ах, какие лицемеры! – возмущается мама. – За их льстивыми улыбками таятся коварные замыслы. Ведь каждый, из придворной свиты, по-своему, воспринимают юную принцессу. В этих кукольных головках замышляются дворцовые интрижки. Мне жаль принцессу – она воспринимает происходящее как счастливую игру, не ведая – какие ей готовятся козни. Остается только ждать благородного принца, который вырвет красавицу из светского заточения.

На другой сцене Пашка видит как по кругу движется, извиваясь, крылатый змей. Его настигает всадник на коне и пронзает копьем. И снова ускользает ползущее чудовище, и опять оружие воина вонзается в скользкое тело. Так продолжается извечный бой.

Мама с сыном подходят к миниатюрному замку с башенками, фигурными мансардами, куполами, шпилями и флюгерами. На балконах и террасах много кукольных человечков, живущих своей сказочной жизнью.

– Какое сокровище! – радуется мама. – Замок, совершенно настоящий, а мы парим над ним, рассматривая его с высоты птичьего полета. Видим барышень, гуляющих на верхних площадках, и принцев, ухаживающих за ними. Их сопровождают придворные дамы, музыканты, танцоры и шуты, создающие праздничное веселье. Ах! Как бы хотелось попасть в эту чудную обстановку, в мистический дух дворцовых тайн, где тебя окружают важные персоны.

– Нет ничего невозможного, благодушная Тамара, – ласково говорит бородатый владелец этого творения. – Мы можем помочь тебе забыть обо всем земном.

– Вы меня знаете?! – удивляется мама. По ее лицу пробегает нервный тик испуга. Она крепче прижимает сынишку.

Не успев понять, что означают слова темного торговца, мама еще больше пугается, появившейся перед ней толпе ряженных, поющих и пляшущих под свою музыку. Словно выскочив из-под земли, они окружают Пашку с мамой, вовлекая их в стихию пляски. Мелькают разрисованные лики, разноцветные одеяния, расписные инструменты. Пищат-вопят дудки и свистульки, звенят-гремят бубны с бубенцами, оглушают балалайки и гармонь.

Пестрая ватага плотно смыкается вокруг мамы, которая так и не может прийти в себя от внезапного нашествия незнакомцев. Вблизи маски уже не выражают ничего веселого, а больше похожи на мерзкие личины. К Пашке тянутся их трясущиеся руки. Мама еще сильнее прижимает сына к груди.

– Отдай ребенка! – слышится грубый голос. – Он особенный, это нашего поля ягодка!

– Отдай! Зачем тебе такая обуза? – пищат с другой стороны. – Ты себе нарожаешь обыкновенных!

– Отдай, а то худо будет! Вместе с тобой утащим!

– Уйдите прочь! – отчаянно отбивается мама от рук, хватающих ее и сына.

– Мы дадим тебе за младенца много денег и золота! – завывают голоса, и в мокрых скользких руках ряженных появляются красные червонцы, желтый металл, радужно мерцающие каменья.

– Помогите! – кричит мама, но ее крик заглушают вопли дудок.

Еще мгновение и они вырвут Пашку из маминых объятий. Но в этот момент слышится спасительный голос:

– Беги милая! Беги отсюда!

Мама, словно очнувшись от гипноза, выдергивает балалайку из рук, ничего не подозревавшего, злыдня и бьет ею по противным рожам и ушастым головам. Уловив момент замешательства, она вырывается из плена и несется во весь дух, куда глаза глядят.

Видение исчезает. Пашка снова оказывается в зале, в окружении людей, подвергшихся такому же наваждению ярких моментов отрочества. Впечатление от посещения своего раннего детства вызывает смятение: «Ну и мама! Ну и сказочница боевая! Что это было? Реальный случай или фантомная игра? Может мама помнит этот страшный момент из жизни, но никому о нем не рассказывает, или забыла как нелепый сон. С ней всегда случаются какие-то мистические истории. Все от того, что мысли ее чудны и далеки от мирской суеты. Может так и сказку придумала про наше родовое проклятье?»

Между тем клоун на сцене показывает очередной фокус. Пашка, находясь во втором ряду, отчетливо видит, как тот рвет газету на мелкие кусочки и мнет их в руках. Зрители затихают в ожидании, что газета снова окажется целой и невредимой. Фокусник подбрасывает комок, и… чуда не произошло – рваная бумага рассыпалась в воздухе, падая хлопьями под разочарованное гудение публики. Но весельчака это совсем не расстроило. Он сгребает ладошками обрывки, берет их снова в руки, встает и смотрит на горсть широко раскрытыми глазами, словно гипнотизируя ее. Все затаили дыхание в ожидании очередной попытки подбросить непослушные бумажки.

Новый взмах превращается в ярчайшую вспышку белого света, а мятая россыпь – в мерцающие звездочки. Все это на мгновение ослепляет зрителя. Млечная пелена рассеивается и лишь блески затухающих искр, мешают разглядеть неожиданное перевоплощение: вместо забавного шутовского персонажа возникают сразу два необычных субъекта, а веселая игривая музыка сменяется на низкие таинственные звуки.

Вот, гаснут последние звездочки, и перед взором публики предстает человек в черном длиннополом одеянии, с совершенно серьезным, отрешенным от какой-либо иронии, лицом. Длинные, зачесанные назад, черные волосы опускаются ниже плеч. Единственно заметный элемент на одежде – сверкающая алмазная брошь. В ее лучах не сразу можно разглядеть маленькую изящную девушку, так же неподвижно стоящую рядом. Ее длинные ресницы, опущенные вниз, дополняют выражение полного спокойствия на нежном, слегка розоватом личике.

«Как может произойти такое мгновенное превращение? – задается вопросом каждый очевидец внезапного действа. – По всей видимости, это фантомы – иначе не объяснить».

Пашка, тоже воспринимает случившееся, как фантомную игру. Но, что-то уж, больно знакомый облик у появившегося черного мага. «Ведь это же сам Олег!» узнает друга Пашка, его высокий лоб, тонкие брови, устремленный взгляд, прямой нос. В этих темных красивых глазах отражается богатство внутреннего мира, а уста хранят великое таинство, доступное лишь ему. Очень узнаваемая внешность, годы сделали ее еще более впечатляющей.

Тяжелые инфразвуки переходят в нежную мелодию, сотканную из восточных напевов, и фигуры на арене оживают. Утонченный стан юной дивы медленно изгибается под волшебные звуки экзотических духовых инструментов. Ее длинные волосы опускаются ниже талии. Исполняя танец живота, она движениями и жестами рассказывает свою восточную сказку, вызывая в душе волну забытых ощущений из каких-то прошлых жизней.

Перед волшебником возникают темные туманные образования. В его взоре мощь разума, сила воли устремлены на эти загадочные сгустки, меняющие окраску под переливы мелодии. Кажется, что сейчас он взмахнет рукой и появится что-то совсем немыслимое, подвластное только этому чародею. И действительно вокруг мага формируются большие шары, наполняющиеся свечением и даже огнем. Пламенные вихри взмывают снова под купол, налету превращаясь в фантастических птиц, оглашающих зал пронзительными криками.

Вот от его взмаха рождается сказочная Жар-птица. Она расправляет крылья, приобретая неповторимую окраску оперения и особую яркость длинного хвоста. За ней взлетает, еще более, диковинная и яркая чудо-птица, наполняя новыми звуками маленький мир зала.

Птицы, одна фантастичнее другой, кружат под куполом, раскрывая в полете всю грацию движений и красоту оперения. Каждая крылатая сущность несет свою сказочность и готова окунуть в нее любого, кто прикоснется к этому магическому источнику. Они начинают опускаться на зачарованную публику, создавая эфирными крылами легкое дуновение и становясь все прозрачнее. Растворяясь, светоносные призраки уносят зрителей в новые лабиринты памяти.

Пашка попадает, как ему кажется, в совершенно не реальный мир из-за необычности красок. Вокруг него лесное изумрудное разнотравье с пестрой цветочной мозаикой.

«Да! – удивляется он. – Трава действительно изумрудная, полупрозрачная и сама излучает зеленый свет. А, запахи! До чего же сильны запахи!»

Нос улавливает миндальный аромат таволги, к нему примешивается сумасшедшее дыхание медовой марены, золотисто-желтым туманом расцветшей вдоль опушки. На ее фоне красуется веселыми соцветьями синелька.

«От чего все так ярко?! Это сон или другая реальность?! – не может понять Пашка. – Мое ли это видение или чужие ощущения?! Я различаю тончайшие ароматы. Вот резкий земляничный дух сливается с вязким горьковатым эфиром жимолости – их, тут же, перекрывает пихтовое дуновение, и в этом букете ощущаются еще тысячи, волнующих сознание, запахов. Откуда такая чувственность?