Текст книги "Детектив с Лысой Горы"

– Что у вас здесь происходит?! – и снова я не получил ответа.

Глава одиннадцатая
Кольцо колдуна

Если вспомнить, что в древности деньги имели форму колец, процедура обручения теряет всякую романтику.

Из книги «Шопинг длиною в жизнь»

У меня давно родилась эта идея, но чтобы её воплотить, нужно быть Григоряном. Я слишком долго так и этак взвешиваю идеи, которые приходят мне в голову. К концу этого процесса от них, как правило, ничего не остается. Но только не сейчас. Каждый, кто хоть раз в жизни не мог заснуть и чувствовал себя одиночкой, в одночасье попавшим в мир храпа и душных одеял – поймет меня. Чтобы забыться, нет средства лучше, как просто отрубиться. Достаточно одного не очень сильного удара по голове, чтобы успокоить бессонницу любой мощи. Проблема в том, что нужен партнер, причем такой, который умудриться при этом не искалечить тебя. Словом – профессионал. Думаю, если бы удалось наладить производство специальных самобьющих дубинок, мне пришлось бы попросить у Алисы еще одну комнату – специально для того, чтобы было где складывать деньги.

Фонари. В Петербурге, по крайней мере, вдоль набережной Фонтанки, горят газовые фонари.

Это здорово. Удивительно, но ночью набережная выглядела веселее. Выйдя на балкон, я залюбовался открывшимся видом.

Я был не одинок – мой неизвестный товарищ по бессоннице пошел дальше меня: он вышел на улицу. Стоило незнакомцу отойти на несколько шагов от дома, как из небольшого ландо, стоявшего у самого канала, появился еще один, явно не случайный прохожий. Будь я проклят, если я абсолютно точно не знал профессию коротышки, который сейчас семенил на встречу с вышедшим из дома. Уж не знаю, с чем это связано, но все ростовщики делятся на два типа. Тип первый – согбенные и тощие, представители второго – маленькие толстяки, рискующие при каждом шаге перейти с движения поступательного к вращательному. Наверное, деньги вредят здоровью, иначе чем объяснить формы любителей процентов?

Пути полуночников пересеклись под фонаре. Еще бы – деньги любят счет, а фонари любят проливать свет. В этот раз света пролилось достаточно, чтобы у меня не оставалось сомнений в том, что на встречу с ростовщиком пришел Леонид. Быть может, его семья и богата, но его дела вряд ли так уж радужны. Ростовщикам свидания назначают не для того, чтобы похвастаться состоянием. Вот до чего любовь доводит – подарил невесте дом, сам остался без гроша.

Другой бы сто раз подошел к балкону – и не увидел бы ничего, кроме цепочки огней уходящей к Невскому проспекту. Стоило детективу Алексу обратить внимание на ночную жизнь, как он тут же стал обладателем абсолютной бесполезной информации. Может, они это специально? Ну, чтобы я форму не терял…

Я уснул на мысли о том, что сегодня мне уснуть не суждено. Но я был недалек от истины: кто-то, страдающий крайней степенью лунатизма, пытался наступить мне на лицо. Правда, нога была маленькой и босой, и я готов был простить покушение на мой сон, надеясь, что такой надежный прием, как переворот на другой бок, спасет мой покой. Лунатик не останавливался. В таких случаях руки действуют быстрее головы. Странно – нога гнулась не в ту, а голос лунатика был подозрительно похож на женский визг. Знакомый женский визг.

* * *

Алиса потеряла всякий стыд. По моим скромным расчетам, в комнате набилось человек двадцать, приставать ко мне при таком стечении народу можно было только опустошив винной погреб какого-нибудь трактира. Не думал, что ради меня Алиса готова идти на такие подвиги.

– Алекс, проснись!

Неужели по мне не видно, что я и так не сплю? По-моему, я несколько раз даже пошевелил большим пальцем на правой ноге.

– Да проснись, наконец, и прекрати меня лапать!

Слово «лапать» задело, казалось, навеки потерянную пружину моего организма – я проснулся. Выкрутив Алисе руку (оказывается это была все-таки рука), и тем обеспечив неподвижность её тела, я лежал уткнувшись носом в холм чудесной упругости. Далеко не худший вариант для подушки.

– Алекс! – А вот это уже не был голос Алисы. Новый тембр заставил меня открыть глаз. У дверей, не решаясь зайти так далеко, как это удалось Алисе, стояла Ева.

Думаю, прошло не больше мгновения – я был одет, и даже причесан. По крайней мере, именно это я пытался сделать, проводя растопыренными пальцами ото лба к затылку.

Комната, куда меня пригласили, по-видимому, была спальней Евы. Неизвестно откуда это, но во мне проснулись все признаки клептомании. Во всяком случае, обводя взглядом обстановку, я фиксировал каждую безделушку, которая могла бы быстро и незаметно перекочевать ко мне в карман. Не думал, что любовь настолько разрушительно действует на психику.

Единственное, что вызывало у меня чувство раздражения, это два предмета, которые находились как раз передо мной, посреди стола, вокруг которого расположилась Алиса, Ева и я. Пара золотых колец, чье назначение мог бы предугадать даже Голубой Дракон.

Обручальные традиции Петербурга ушли далеко вперед от моих представлений. Несмотря на явную принадлежность к тому виду предметов, которыми обмениваются стоя перед алтарем, кольца эти были в лучшем случае двоюродными родственниками тех простых и незатейливых предметов, которые продаются в любой ювелирной лавке. Бороздки, выступы, впадины… Эти кольца будто вытащили со дна моря, только вместо того, чтобы обрасти водорослями, они обросли золотом.

– Вы когда-нибудь видели что-нибудь похожее?

Наверное, видел. В детстве я никак не мог нарисовать круг, у меня получалось что-то очень похожее на форму этих безделушек. Совру:

– Нет! А должен был?

Ева, положив по кольцу на каждую ладонь, пыталась изобразить весы

– Это не просто обручальные кольца. По традиции нашей семьи, они передаются из поколения в поколение младшему сыну или дочери в качестве свадебного подарка. А еще у этих колец есть имена. Это – Ева положила на стол кольцо побольше – Кольцо Колдуна. Считается, что оно сделано специально по заказу нашего предка – колдуна и целителя. А это – рядом с первым кольцом легло второе – Ключ-Кольцо. После своей смерти все свои сокровища колдун спрятал, а это кольцо – ключ к ним. Правда, никаких сокровищ, скорее всего, давным-давно нет. Предок умер в начале двадцатого века, а с тех пор всё, что только можно было найти – нашли, продали, а те, кто купил, – снова спрятали. Всё, что осталось – два кольца да семейная легенда.

Надо будет непременно спросить у мамы – среди моих предков не пробегало хотя бы самого завалящего чародея? Что-то меня со странной неудержимостью влечет в сторону ведунов всех мастей.

– Ева, а как звали вашего… э-э… прадедушку?

– Скорее прапрапрадедушка. Его звали Григорий. Кстати, отец Леонида – Павел Андреевич – живет в особняке, который находится как раз на месте дома, где когда-то жил Григорий. Это здесь, рядом, на Гороховой…

Колдун Григорий… Что-то крутится, что-то слышанное, читанное, да еще дом на Гороховой…

– Алекс, возьмите в руки кольца!

Кольца как кольца, если бы знать, что без них свадьба расстроится, я бы, может, изобразил сейчас легкое помешательство и выбросил их в Фонтанку. Вот незадача – лед, придется сильно бросать…

– Ничего не заметили?

Интересно, что по мнению Евы я должен был заметить – два довольно уродливых куска золота, один побольше и потяжелее, второй поменьше и … Стоп. Тот, который был побольше, почему-то был легче, сразу и не заметишь

– Большое кольцо легче. Так и должно быть?

– Вот видишь! – Алиса была мною довольна, видимо они с сестрой поспорили, могут ли детективы ощущать тяжесть предметов. Алиса поставила на то, что я могу, – и выиграла. Мы, детективы – ого, мы такие, мы много чего чувствуем, просто об этом не принято говорить.

– Алекс, маленькое кольцо – Ключ-Кольцо – подменили. Кольцо, которое ты держишь, на самом деле даже не золотое – это всего лишь позолота. Но я ума не приложу кому могло понадобиться подменять кольцо, если его можно было просто украсть, и почему не тронули Кольцо Колдуна.

Если задача имеет решение, то оно содержится в той информации, которая уже есть в наличии. Я не слишком заумно? Всё, что требуется от детектива, это определить – достаточно у него этой самой информации или надо еще поискать. У меня ее чаще всего в избытке. Какой-нибудь Ниро Вульф знал бы и кто, и что, и почему – просто взяв в руки кольца. Меня зовут иначе.

На самом деле все было достаточно просто, пожалуй слишком просто. Кто-то решил заполучить Ключ-Кольцо – и он это сделал. Если бы подделка была лучше, об этом бы никто не догадался. Простая кража в доме, где, кроме гостей, съехавшихся на свадьбу, нет ни одного постороннего – вызвала бы большой переполох, который, скорее всего, кончился бы поимкой вора. С другой стороны, так как подмена обнаружена – вор попал в еще худшее положение. Из обитателей дома можно было смело вычеркивать всех гостей, у которых просто не было возможности настолько хорошо знать Ключ-Коьцо, чтобы сделать копию. Прислуга? Даже серебряное кольцо с позолотой, созданное под заказ стоит многовато для повара и горничной.

Собственно, можно даже не перебирать – все указывает на Леонида. Он эти кольца видел не раз, а чудесное совпадение местоположения особняка его отца с домом колдуна Григория и вовсе не оставляло шансов. Видно, Леонид обнаружил в подвале дверь в тайник с кладом, а ключика как раз не хватало. Логично? Полная чушь. Если кто нашел дверку – без ключа справится, да и не верится мне в подвалы, полные драгоценностей.

Ева и Алиса, не проронив ни слова, ждали, пока мыслительные процессы в моей черепной коробке выдадут на гора какой-нибудь результат. Результат не выдавался, поэтому я решил попробовать выжать его из окружающих.

– Ева, а как вы познакомились с Леонидом? И когда?

– Да месяца полтора назад. Тогда как раз все обсуждали изгнание троллей из Петергофа. Естественно, у всех на устах был Павел Андреевич – главный хранитель. Это ведь впервые, когда за пределами города кто-то навел порядок. Я прекрасно помню тот вечер – мы сидели за столом – я, мама и наши соседи – Ефимовы, мы как раз обсуждали, что теперь будет с Петергофом, когда раздался стук в дверь. И, представьте себе, к нам в гости пожаловали сам главный хранитель с сыном!

– Неужто просто так забежали – чайку попить? – Ева иронии не расслышала.

А я всё никак не мог вставить реплику, которая могла бы натолкнуть ее на понимание того факта, что человек, обладающий таким умом и таким чувством юмора, не говоря уже о незабываемой форме носа и о цвете глаз, просто обязан сменить Леонида на должности жениха.

– От чая они отказались, наверное, просто испугались пить ту смесь, что мы обычно называем чаем, а приехали они поговорить о нашем предке. Главный хранитель как раз купил особняк на Гороховой и, конечно, пройти мимо истории Григория он просто не мог. Увы, но всё, что мы могли – лишь показать эти кольца, ведь про прадеда колдуна нам известно меньше чем главному хранителю. Павел Андреевич строго-настрого велел кольца не продавать, а если придет крайняя нужда – обещал купить сам, для Эрмитажа. Вот тогда Леонид, видно, и обратил на меня внимание. По крайней мере, через неделю явился к нам с букетом роз и сделал предложение. Мама как про дом услышала, что в подарок Леня обещал, так будто с ума сошла… Да и чего тут думать, семья главного хранителя – не принца же ждать, в самом деле. Этот на чаёк не заскочит…

Когда уже девушки перестанут мечтать о принцах? Как раз в тот момент, когда их разведется такое количество, что белых коней просто не хватит.

– А про захоронение в Петергофе Леонид ничего не рассказывал?

– Рассказывал, только не Леонид, а Павел Андреевич. Он даже приглашал нас туда съездить. Ведь могила колдуна, которую там нашли, вполне может оказаться местом, где покоится наш знаменитый предок. Только мама решила, что ехать в такую даль опасно, да и не может это быть могилой Григория!

– Это почему же?

– Потому что тело Григория сожгли, а прах развеяли.

Глава двенадцатая
Помни!

Говорить правду человеку мешает инстинкт самосохранения. Непонятно, что мешает ее слушать.

Из курса «Как остаться богатым»

Точно не знаю, на какой минуте я пожалел, что решил добираться до Петергофа верхом – на первой или на второй. Может быть, летом такая прогулка и могла бы доставить мне удовольствие, но – не в конце ноября и не на этой широте. Единственное, что меня удерживало от того, чтобы повернуть обратно, это скачущий рядом Данила, который всем своим видом показывал: последние пять лет он только и мечтал прокатиться на лошадке, подставив свою юношескую небритость северному ветру. Кому всё было нипочем, так это Голубому Дракону, кажется, он даже был рад проветрить свой мех.

Древние люди совершили непоправимую ошибку, решив, что можно жить где-то, кроме экватора. Тепло – это раз; потом эти, как их, видел на картинке – такие желтенькие, кажется, бананы, причем ни сеять, ни выкапывать их не надо. Это два. Как можно было променять такую благодать на снега и морозы, неужели все дело в зимней рыбалке?

Что радовало, так это состояние дороги. Что не радовало, так это то, что за нами кто-то ехал. Предпочитаю, чтобы едущие со мной в одну сторону передвигались впереди меня. Наверное, это какой-то комплекс.

Лошадки добытые с помощью брата Евы, явно морочли нам голову: делая вид, что несутся изо всех сил, они никак не могли оторваться от наших преследователей. Кто-то сказал, что неприятно догонять? Быть догоняемым куда неприятнее. Мои нервы этой пытки не выдержали. Выполнив заветную мечту наших рысаков, я остановился. Всадники, о существовании которых мы догадывались лишь по точке на горизонте, превратились во вполне различимый отряд из пяти человек в одежде, о которой пока можно было сказать только одно – это были мундиры.

– Будем драться, – спокойствие, с которым Данила произнес эту фразу, заставило мня внимательнее всмотреться в приближающихся: может, я чего-то не разглядел и нас догоняют немощные старики и дети? Не похоже. Тогда, может, Данила знает что-то обо мне, о чем я сам не догадываюсь?

Проблема с мундирами в том, что их носители не успокаиваются до тех пор, пока останется хотя бы один из тех, кто предпочитает этот особый покрой. Почему бы сначала не выяснить, что им от нас надо? Или, чем черт не шутит, вдруг они проедут мимо?

Мимо они не проехали, правда и мечи их не покинули ножен. Вышитая золотом буква «Э» на каждом сером мундире избавляла от лишних вопросов – нас настигли хранители Эрмитажа.

– Детектив Алекс? – наверное, специально спешили, чтобы спросить, не замерз ли я. Вот сейчас честно отвечу, что замерз.

– Он самый. Не знаете, как проехать в Петергоф?

– Знаем. Я – старший хранитель Михайлов. Главный хранитель решил, что это дорога недостаточна безопасна для двоих. Мы сопроводим вас.

Я видел много лиц. И знаю одно: первое впечатление – самое верное. Сейчас я знал абсолютно точно: этот человек будет сопровождать меня, даже если я отправлюсь прямиком на тот свет. Что-то такое было в этом лице, в этих глазах, прячущихся в тени надбровных дуг. Наверное, стоит довериться господину Михайлову, иначе придется проверить, насколько хорошо хранители обращаются с оружием.

Безопасность окружила нас со всех сторон. У меня даже появилось странное желание, чтобы на нас наконец кто-то напал. Но нет, золотая буква «Э» спугнула, кажется, даже ветер. Надо бы попросить у главного хранителя и себе такую нашивку.

До Петергофа мы не доехали. Когда вдалеке уже виднелись очертания домов, хранители свернули с дороги – и наши лошади свернули вместе с ними. Не знаю, где Игорь Ганжин брал лошадей, было очень похоже, что в конюшне хранителей.

Мы проехали еще около километра, когда старший хранитель решил отпустить нас на свободу. В этот момент мы как раз подъехали к палаткам, самая большая из которых была украшена штандартом все с той же символикой.

Пока мы с Данилой ждали в сторонке, Михайлов спешился и направился к встречающему нас хранителю. Беседа их была недолгой, и, судя по количеству кивков собеседника, состояла в основном из приказов. Удовлетворившись разговором, старший хранитель направился к нам:

– Вас сопроводят к захоронению… – кажется, только сейчас начальник нашего эскорта приметил Голубого Дракона. – Он живой?

– Когда выезжали из города, дышал… – Мой котик перестал прикидываться меховой накидкой и сделал то, что удивило меня больше, чем Михайлова. Он заурчал. Но и реакция Михалова была …[автор] Трудно поверить, что я смотрел сейчас в лицо того же человека. Хотя, чему я удивляюсь: просто старший хранитель любит кошек больше, чем людей – вот Голубой Дракон и оценил его чувства.

Мы спешились и молча двинулись вслед за хранителем, получившим приказы от Михайлова. Не знаю, почему хранители назвали это место садом. Может, когда-то там м и был сад, но сейчас это был лес. Тропинка, по которой мы шли, напомнила мне о троллях: думаю, человек был бы не в состоянии пробиться сквозь эту чащобу. Тропинка заканчивалась на краю неглубокого – метра в полтора – оврага. Судя по всему, образовался он недавно: корни деревьев нелепо торчали из его стенок, еще не полностью освободившись от земли.

Нам сюда, – хранитель спрыгнул вниз и зашагал к центру этой ямы, не дожидаясь нас. Пришлось догонять. Не знаю, что я ожидал увидеть… Что так взволновало хранителя? Или это у них принято так выказывать почтение к усопшим? Передо мной из земли торчал фрагмент надгробной плиты. Большая ее часть лежала рядом. Собственно, плита-то меня и интересовала. Все узелки покорно развязывались, кусочки мозаики складывались, чему не стоило удивляться. История с подменой кольца начиналась здесь. «Григорий Распутин-Новый» – гласила надпись на плите. Чуть ниже было написано всего одно слово: «Помни!», а рядом с ним находилась и вовсе замечательная вещь – выемка в плите, которая не оставляла сомнений: она просто обязана подходить по форме Ключ-Кольцу. Интересно, Леонид сначала увидел эту плиту, а уже потом познакомился с Евой и узнал про кольца – или наоборот?

– Здесь кто-то был.

Интересно, а чего ожидал хранитель – что эта плита по воздуху сюда прилетела? Хранитель не унимался:

– Плита была целая, еще вчера!

Ну-ка, дайте я догадаюсь, кто ее разбил и почему!

Глава тринадцатая
Аллилуйя!

Чувство из двух половинок, Соединяясь, образует любовь.

Теория происхождения чувств

Как я мог сразу не сообразить, что за «колдун Григорий» жил в Петербурге на улице Гороховой! Не то чтобы я знаток истории Северной Столицы, но не знать фамилию Распутин очень тяжело, даже в наше время. Улицу я запомнил, потому что в детстве мне казалось, что Гороховая – это очень смешно и непременно должно иметь отношение если уж не к царю Гороху, так хоть к колдуну Распутину. Значит, его все-таки не сожгли, а похоронили за городом. Разрывать могилу, чтобы убедиться, я не буду. Тем более, что хранители наверняка займутся этим и без меня. На самом деле странно, что его могила до сих пор целехонька. Впрчем, могила колдуна заслуживает если не уважения, то как минимум осторожности. Я бы, например, не рискнул даже разбивать плиту на такой могиле. Не потому что боюсь, но как-то не хочется потом беспокоиться по этому поводу.

Дорога в Петербург прошла под аккомпанемент урчания Голубого Дракона и бесконечных расспросов Михайлова о том, что это за порода, да чем я его кормлю, да где взять такого же. Думаю, во дворах Прорезной должно быть довольно много котят, похожих на папу: почему-то мне казалось, кошки не в состоянии устоять перед котом с таким именем.

Прощались мы на Фонтанке, перед домом Евы, будучи уже лучшими друзьями. И добился этого мой котяра, не вымолвив ни еодиного слова. Не буду завидовать Голубому Дракону. Стоило мне зайти в дом, как две пары жадных глаз впились в меня. Ожидая чего?..

В конце концов, все мои построения были только догадками. Для начала мне очень хотелось бы пообщаться с Леонидом и его отцом. Но оставить девочек вовсе без сладкого я не мог, да и мальчика тоже. Несмотря на свою сдержанность, Данила жаждал понять, зачем мы смотались почти до самого Петергофа и обратно, в конце концов, разломанную могильную плиту можно было найти и ближе. Пока же он лишь получил от меня задание как можно быстрее найти главного хранителя и Леонида.

Я пытался делать вид, что повышенное внимание к моей персоне дело для меня настолько обычное, что я вовсе не замечаю всех этих поощряющих на разговор вздохов и взглядов.

Увы, проигнорировав девушек, не решавшихся задавать вопросы при других гостях, я неожиданно понял, что моя тактика несовершенна. Неожиданно для меня Ева и Алиса потеряли всякий интерес к нашей вылазке – и принялись мило беседовать о чем-то своем. Когда Ева позвала Алису и начала медленно, но верно продвигаться к выходу из залы, я сдался. Я сам подошел к сестрам и смиренно произнес:

– Я должен вам кое-что рассказать.

Мы снова были в спальне Евы, я снова был на волосок от счастья. Пожалуй, это расследование могло бы и затянутся. Кольца – поддельное и настоящее – снова лежали на столе. На этот раз я внимательно рассмотрел оба. Для окончания расследования мне не хватало малости – настоящего кольца.

– Ну?! – это Алиса, разве Ева могла бы себе позволить такое обращение…

– Ну?!! – а вот это уже Ева. Совсем другое дело!

– Дамы, пока только теория, но думаю доказательства не заставят себя долго ждать. Не знаю, замешан ли в этом деле главный хранитель, надеюсь, что нет, а вот его сын – Леонид увяз по самое горло.

– Леня? Вы думаете, Леня мог?

– Думаю, мог. Понимаете, Ева, очень многое в этой жизни происходит из-за нехватки денег. Насколько я понимаю, у Леонида их несколько меньше, чем ему бы хотелось, иначе трудно представить, зачем молодому человеку с его положением в обществе общаться с процентщиками. – В этом месте меня хотели перебить. Еще бы, разве человек подаривший дом маме невесты может жить в долг? Еще как может. Спасибо Алисе, ее шепота на ушко Еве хватило для того, чтобы мне не пришлось пересказывать сцену, которую мне довелось увидеть в ночь после нашего приезда под окнами дома.

– И вот, когда мысли о необходимости где-то взять деньги постоянно отравляют жизнь, на глазах у Леонида происходят два события. Во-первых, обнаруживают захоронение Григория Распутина. Во-вторых, отец, впечатленный открытием, а также тем обстоятельством, что живет он фактически в том месте, где жил легендарный колдун, решает посетить единственных потомков Григория.

– По счастью, будучи главным хранителем Эрмитажа, он легко находит вас, Ева, а главное, вы рассказываете ему о кольцах с такими загадочными названиями – Кольцо Колдуна и Ключ-Кольцо. Быть может, Леонид сначала увидел кольца у вас, а потом уже оттиск кольца на могильном камне Распутина, быть может – наоборот…

– Алекс, можно еще раз про оттиск? – Вот всегда так: не дослушают, перебьют… Ну и что, что я ни слова не сказал про вмятину в граните.

В надгробной плите колдуна было выбито слово «помни» и нечто, больше всего напоминающее след от кольца. Если бы камень был мягким, как воск, и в него вдавили бы кольцо – след получился бы именно такой. Быть может, я не прав, но мне кажется, что это отпечаток именно от Ключ-Кольца. Другой человек мог бы вовсе не придать значение этим находкам, но не Леонид. Для него Ключ-Кольцо моментально превратилось в ключ от знаменитых сокровищ колдуна – и он пустился во все тяжкие. Просто украсть кольцо он не мог – он не бандит, не вор, думаю, даже знакомых подобного рода у него нет, либо он просто испугался идти на подобные меры. Он решил добыть кольцо, просто женившись на вас. Ведь семейную традицию, связанную с кольцами, вы рассказали ему сами…

Вероятно, у него что-то случилось – и он заспешил. Может быть, пора отдавать проценты по кредитам, может быть, что-то еще, но факт остается фактом: он не стал ждать момента, когда можно будет безболезненно взять кольцо и решил его подменить.

Собственно, на этом все. Судя по тому, что я видел на месте захоронения вашего предка, Леонид считал, что плита с оттиском кольца – это и есть то место, где нужно использовать Ключ-Кольцо, однако, думаю, его ждала неудача – иначе, вряд ли бы он стал разбивать плиту.

В комнате повисла тишина. Еве взгрустнулось. Утешать ее криками в стиле «да забудь ты о нем, посмотри на меня» было как-то неловко. Кажется, неловко было и Алисе: вероятно, она была не рада, что хрупкое свадебное счастье ее сестры может вот-вот разрушиться из-за того, что Алекс сделал то, о чем его просили. Да, расследование дел, связанных с супружескими парами, еще ни разу не приносило мне положительных эмоций.

– Алекс, это всё ужасно, но я все равно вам благодарна, ведь я могла узнать, что он такой, гораздо позже…

– А могла бы и вовсе не узнать. – Спасибо, Алиса, что поддержала сестричку.

– Вы простите, но я хотела бы побыть одна. – Я простил, я вышел и даже успел пройти полкоридора, прежде чем до Алисы дошло, что «одна» означает в том числе и «без Алисы». Кажется, Алиса меня окликнула – надеюсь, моя спина не подала виду, что я это услышал.

От Евы ничего не зависело. Даже от меня мало что зависело: я был болен, болен тяжело и, что ужасно, совершенно не представлял себе, каким может быть лекарство от этой болезни. Я не сочиняю песни, как Марат, не вырезаю деревянные фигурки, как Китаец, и не играю чужими судьбами, как Младшая Хозяйка. До сих пор всё в этой жизни было достаточно ясно – пережить неприятности и насладится состоянием покоя, которое рано или поздно всегда наступает. Почему-то мне не хотелось наслаждаться…

Я уже около часа бродил по темному дому, скрипя половицами. Если местные жители верят в привидения, эта ночь даст им все основания увериться в том, что они существуют. Исходив коридоры очередного, уже пятого этажа вдоль и поперек, я с удивлением обнаружил лестницу, ведущую еще выше. Лестница упиралась в дверь. Дверь явно весла на крышу и просто обязана была оказаться закрытой: с учетом того, как плотно, плечом к плечу, стоят дома на набережной, выход на крышу – почти то же самое, что мостик в соседнее жилище.

Дверь даже не скрипнула. Я шагнул из темноты в темень, так что определить, что она открылась мне удалось лишь, потому, что я смог сделать следующий шаг.

В другое время я бы двигался предельно осторожно, опасаясь свалиться с пятого этажа, но не сейчас. Собственно, навряд ли проломленный череп стал бы такой уж бедой по сравнению с муками, которые я испытывал после встречи с Евой. Вдалеке, по одному из проспектов. упрямо двигался огонек: вероятно, еще кто-то не спал этой ночью, причем, в отличие от меня, он не бродил по крыше, а выбрался на простор. Вдруг огонек пропал, чтобы снова появиться через несколько секунд. Нет, не так. Огонек никуда не пропадал, просто между мной и огоньком, находилась фигура, которая и заслонила его от меня…

– Алекс, это вы?!

Я сделал еще один шаг. Наверное, я бредил – по всему городу, вокруг, вверху, под ногами расцветали огни – серое и черное превратилось в черное с золотым, холод стал жаром, я не стоял, я плыл в ладонях города, который привел в эту ночь меня и Еву.

Удивление? Нет, просто кто-то встряхнул мозаику калейдоскопа – и всё встало на свои места – когда всё ясно, всё понятно. Можно ли поверить женщине, которая. встретив вас глухой ночью на крыше дома, где вы оказались совершенно неожиданно для самого себя, говорит: «Я знала, что ты придешь. Я ждала тебя…»?

Я верю.

Сантиметров десять – примерно настолько я стал выше, выходя из спальни Евы. У меня были свои планы на предстоящую неделю в Питере, и свадьбе Евы и Леонида там не было места. Праздновать мы будем в другом городе, и, почему-то мне кажется, Леонид с нами не поедет.

Я выходил из спальни невесты накануне ее свадьбы в шестом часу утра, не считая нужным скрываться. В конце концов, кто мог бы меня теперь остановить? Объединенное войско Москвы и Киева?

Человек, который шел мне навстречу, получил от меня лучшую из моих улыбок… К моему удивлению, это был Леонид. Красные белки глаз и мешки под глазами не оставляли сомнений в том, что он тоже не спал эту ночь. Черт, по-моему, он не обрадовался моей улыбке и даже не заметил, что я стал выше. Зато, он точно знал, откуда я иду. А я как-то не был настроен на решительные действия здесь и сейчас. В конце концов – куда он денется?