Текст книги "Белый Волк"

Часть первая. Рекомендация

Глава 1

– Ну давай, приятель, открывай глазки, – попросил кто-то, слабо пахнущий сиренью и оружейной смазкой, и сильно – мужским потом, мятно-хлорной синтетикой, скорее всего зубной пастой, спиртовым мускусом (наверняка порожденным каким-то недешевым дезодорантом) и силиконом с воском, которым пропитывают губки для обуви. – Давай, просыпайся. Доктор сказал, что ты уже почти живой и через неделю за бабами начнешь бегать. А еще через три тебя даже на работу можно будет выписывать. У тебя есть работа, приятель?

Варнак приподнял веки, покосился на гладко выбритого, ухоженного мужика лет тридцати в правильном, хорошем, по неброском сереньком костюме, в правильном коричневом галстуке и с правильной короткой прической, с правильной доброжелательной, но не дружеской улыбкой и правильно отремонтированными зубами. Если бы не пара слабых шрамиков под глазом, один ниже другого, гость был бы классическим «прохожим без особых примет среднего телосложения». Хотя подобное «телосложение» обычно достигается долгими и тяжелыми тренировками. Еремей Варнак знал это очень хорошо, поскольку не раз видел точно таких же «инкубаторских» ребят в деле, когда обеспечивал их операции на Кавказе. И вся их сущность определялась одним-единственным словом: «Контора». Именно его и попытался произнести бывший лейтенант, однако из горла вырвалось неразборчивое:

– В-ва-у-у-у… Ва-ва!

– Отличная попытка! – весело расхохотался «инкубаторский». – Давно готовился? Честно говоря, закос под «шизика» вполне мог бы тебе и пригодиться… Если бы мы взяли тебя всего на десять минут раньше. Но поскольку аккурат перед арестом ты ухитрился по факту пожертвовать жизнью, закрыв собой Батарейку от пули, то теперь из разряда подозреваемых, Еремей, ты плавно перемещаешься в категорию свидетелей, и лепить «дурку» тебе совершенно ни к чему. Отмазка у тебя такая крутая, что никакой прокурор щелки для подозрения не найдет. Доктор сказал, выжил ты даже не чудом, а просто вопреки всей медицинской науке. Такие раны не имитируются, не симулируются, не наносятся для снятия подозрений. Тебя реально хотели убить и этого почти добились. Так что давай, завязывай с воем и гавканьем и разъясняй мне, грешному, откуда ты взялся такой весь из себя положительный на мою несчастную голову?

– Ав-в… Ау-у… – Варнак прокашлялся, сделал еще попытку и наконец смог превратить в связные звуки слова, мелькающие в сознании: – Что за батарейка?

– Ага, процесс исцеления завершился успешно, – обрадовался гость. – «Батарейка» – это не «что», а «кто».

Белокотов Константин Викторович, ведущий специалист НИИ Материаловедения и энергетики, одного из институтов Росатома. Грубо говоря, псевдоним охраняемого лица. Как ты понимаешь, лейтенант, в целях конспирации оперативным работникам лишнего знать ни к чему, в общей документации чрезмерные подробности тоже излишни. Непосвященным хватит и псевдонима. Мало ли кому документы на глаза попадаются или по какой связи оперативная информация передается? Ах, да, совсем забыл, я же не представился! Широков Сергей Васильевич, Федеральная служба безопасности, Отдел физической защиты. И я в этом отделе заместитель начальника. На такого уникума, как ты, дружище, не поленился самолично посмотреть. Ну что, сам расскажешь, как ты оказался добровольным помощником нашей службы, или тебя «колоть» понадобится, словно карманника из трамвая?

– Я случайно там оказался, – после короткого раздумья ответил Варнак. – Увидел, что человека убить хотят, и попытался предотвратить.

– Поня-а-атно, – ничуть не расстроился гость. – Придется «колоть». Это мне, лейтенант, совсем не трудно, ибо материала было собрано немало. Посему я тебе кое-что расскажу. Просто чтобы, ты не думал, будто кого-то выдаешь, предаешь или закладываешь. Итак… – Он извлек откуда-то снизу пахнущую ванилью и силиконом папку для документов, похожую на кожаную, оглушительно затрещал «молнией». – Итак, с Игорем Шавариным вместе вы впервые были зафиксированы в одной камере КПЗ… Точнее, совместно задержаны патрульным нарядом после сигнала о правонарушении. Вспоминаем?

* * *

Апрель 2011

Свернув с Клязминской на Ангарскую, мотоциклист добавил газу и даванул пяткой на рычаг переключения, снова переходя на четвертую передачу, разогнался по вечерней улице, отделяющей светлые спальные кварталы от сонного, уже утонувшего в сумраке парка. Ветер засвистел в ушах, хлестнул по лицу. И хотя весна в этом году случилась ранняя, снег давно сошел, асфальт высох, а в скверах появились первые листочки и зеленая трава, на скорости «восемьдесят» воздух все равно казался зимним и колючим – как наждачкой по щекам.

Пролетев мимо трех домов, он сбросил газ, собираясь развернуться на площади вокруг незасаженного газона и умчаться к улице Софьи Ковалевской, но краем глаза заметил у продовольственного магазина, за низким черным кустарником, какую-то свару. Пожалуй, даже – драку. Нет, скорее – избиение. Несколько фигур собрались полукругом, напирая… Напирая на кого-то одного – больше одного бедолаги перед ними поместиться не могло.

– Проклятье… – Мотоциклист сделал по площади полный круг, снова глянул за магазин. Компания из пяти рыл зажимала одинокую жертву. Не очень успешно зажимала, судя по тому, что еще не пинала добычу ногами – но и не выпускала ее из круга. В свете фонарей сразу в двух местах радостно мигнул белый зайчик – и Еремей Варнак понял, что бандиты взялись за ножи. – Вот, черт!

Умом он понимал, что нужно сворачивать, уноситься через парк к дому Семы Чакалина, что лезть в чужие ссоры ему совершенно ни к чему – но пальцы уже выжимали сцепление, тело качнулось вправо, уводя двухколесного друга на парковку перед «Пятерочкой». На первой передаче он перекатился через бордюр, затормозил у осветительного столба, прислонил старенький «Восход» к нему и, на ходу снимая шлем, побежал за дом.

Разумеется, его не ждали. Но заметили. Трудно не заметить прохожего ростом метр девяносто семь, добротно сложенного, да еще вдобавок и одетого в «дутую» китайскую куртку. А как в холод на мотоцикле без куртки? Разумеется, коротко стриженных темных волос и голубых глаз левый драчун заметить не успел. Как и крупных ладоней с пальцами, иссеченными мелкими шрамами. Потому что ладони и пальцы были крепко сжаты. Едва выскочив из-за угла, правый кулак Еремей тут же впечатал в челюсть ближнего парня. Бедолага после неожиданного удара тут же обмяк и рухнул безвольным кульком. Его место занял вполне приличный с виду мужик в костюме-тройке, попытался нанести удар ножом. Куда – выяснить не удалось, поскольку клинок Варнак поймал на шлем и тут же одарил оппонента щедрым пинком в пах. Тот упал поверх своего юного товарища, а Еремей тряхнул шлем с застрявшим в нем ножом и сделал шаг вперед, наконец-то спросив:

– Что тут происходит?

– Русская свинья! – кинулся к нему один из трех оставшихся хулиганов, сверкнул ножом, но напасть не рискнул. Плечистый мужичок в тельняшке и джинсах тем временем мягко скользнул вправо, крутанулся, и самый дальний из его противников улетел в кустарник.

Итого – хулиганов осталось всего двое. Но оба – с ножами. Впрочем, маленькие железные клинки имели скорее психологическое значение. У Варнака в руках оставался шлем, незнакомец с похожими на зубную щетку усами особой робости тоже не выказывал. Раз уж против пятерых удержался, то один на один, тем более с подонками – управится, никакой нож его не остановит.

– Трусы! Шакалы! Русские свиньи! – закричал тот шибзик, что был ближе к парню в тельняшке. – Мы вас найдем!

И тут, очень вовремя для шпаны, в кустарник у газона уткнулись бамперами сразу две машины, переключили свет на «дальний», над крышами закрутились синие проблесковые маячки. Шантрапа кинулась наутек – даже у тех, что ползали по земле, и то откуда-то взялись силы. Варнак и незнакомец остались на месте – никакой вины за собой они не чувствовали.

– Стоять! Кому сказано, стоять! – Из машин не торопясь выбрались полицейские. – А вы, двое, идите сюда…

Пачкать форменные ботинки в земле истоптанного газона стражи порядка отнюдь не собирались.

– В чем вопрос, мужики? – зевнул и сладко потянулся незнакомец в тельняшке. – Переход дороги в неположенном месте?

– Порча зеленых насаждений, – отозвался один из полицаев. – Иди сюда, сказано. Документы есть?

– Откуда у меня документы? – искренне удивился незнакомец. – Я, вон, в кабаке квасил, вышел покурить. А парень мимо ехал, решил, что я ссу под стену. Захотел меня остановить, да оказалось, что ошибся. Еле извиниться за подозрение успел, как вы подъехали.

– А пока извинялся, трое свидетелей о драке успели в отделение позвонить? – громко хмыкнул страж порядка. – Выползайте сюда, кому сказано!

– Идем, идем… – Мужик в тельняшке подмигнул Варнаку и двинулся вдоль дома к ментам.

– А права за документы сойдут? – громко поинтересовался Еремей. – Я ведь за рулем. Паспорта нет, зато трезвый.

– Иди-иди, – посоветовал ему полицай. – Не выпьешь – понюхаем, не уколешься – проверим. И руки подними. С касочкой осторожнее… Давай ее сюда от греха.

Варнак, выбравшись с газона на тротуар, протянул свой головной убор стражу порядка. Тот громко хмыкнул, подмигнул:

– А нож этого ухаря где? Видел, куда скинул?

– Какой нож?

– А пробоина сквозная и свежая у тебя на макушке откуда? На веточку в кустах накололся?

– Старая уже дыра, – пожал плечами Еремей. – Мотоцикл на него уронил неудачно. Вот откидной ножкой и пробило.

– Однако изрядно ты свою ножку точишь, – хмыкнул полицейский. – Колбасу, что ли, ею режешь? Ладно, давай сюда документы и залезай в «жигуленка». Разберемся. А ты, морячок, – в «УАЗик». Там сзади дверь аккурат по твоим габаритам.

Варнак отдал сражу порядка бумажник с правами и техпаспортом, полез в машину. Полицаи побродили вокруг с четверть часа, после чего, наконец, вернулись в авто и завели моторы. Еще через десять минут оба задержанных оказались в небольшом помещении, похожем на комнату отдыха в караулке: побеленный потолок, обшарпанные масляные стены и деревянный топчан от стены до стены.

– Ка-пэ-зэ… – словно пробуя красивое звукосочетание на вкус, раздельно произнес Варнак, снял куртку, бросил ее на доски и вытянулся во весь рост, закинув руки за голову.

– Спасибо, брат, выручил, – кивнул ему незнакомец, наклонился к раковине и, открыв воду, плеснул себе в лицо. – Вовремя ты угадал. Одному на пятерых хреново мне намечалось. Думал, почикают в капусту и заквасят на месте.

– Как тебя угораздило-то? – поинтересовался Еремей, глядя в потолок.

– Да эти дебилы паренька хотели отмудохать. Сперва к девице его начали клеиться, потом, когда заступился, на разговор стали звать. Ну, я с ними и вышел. Куда малолетке одному против этих сук? Они ведь смелые до пупа, только пока пятеро на одного. Ну, я вышел, пацан куда-то смылся… – Мужик в тельняшке хмыкнул. – По-ихнему аккурат и получилось.

– Вот и заступайся за таких.

– Да говорю же тебе, малолетка. Лет пятнадцать от силы. Небось, месяц на мороженом копил, чтобы одноклассницу во взрослом заведении лимонадом угостить. Хорошо хоть, позвонить докумекал. «Моя милиция меня бережет – сперва поймает, потом стережет». Он это вызвал, больше некому. Ну чего, давай знакомиться? Игорь, войска дяди Васи, дембель девяносто шесть. – Мужичок присел на край топчана, протянул загорелую руку.

Еремей тоже сел, оценивая сокамерника. Если тот дембельнулся пятнадцать лет назад, значит, сейчас ему тридцать пять. Однако выглядит Игорь мясистым и крепким, как бык для корриды. Можно подумать, только что форму скинул. Не разжирел, не обрюзг, не расслабился. В общем, явно в руках себя держит человек. Спортсмен? Или другие интересы?

Однако руку он все-таки протянул:

– Рема. Можно просто Рома. Или Варнак. А причем тут дембель? Мы же не в армии.

– Ты же военный, брат! Сразу видно. Кто из штатских сейчас за своих заступается? Если уж от армии под мамкиной юбкой отсиживаются, то и в остальном сопли жевать будут. За бабу свою никогда голоса не поднимут, не то что земляка незнакомого в драке прикрыть. Стрижка уставная, драться умеешь, своих не бросаешь. Десант, наша выучка. Угадал?

– Тебе просто повезло, воздушная пехота, – откинулся обратно на куртку Еремей. – Настроение у меня было хреновое. Очень хотелось морду кому-нибудь набить. Тут ты и подвернулся.

– Не я, слава богу, – рассмеялся бывший десантник, – не я. А в чем проблема, брат? Может, помогу?

– Что, своя база по жителям есть?

– Естественно.

– Ага… В метро, на двух дисках за четыре сотни купленная?

– На «Горбушке» за двести пятьдесят… – Мужик поморщился, почесал за ухом. – Понятно… Уже проверял?

– Приятеля попросил. Нету ее там.

– Ну, значит, или замуж вышла, или за пределы кольцевой переехала. Что, не дождалась?

– Да и не ждала, – покачал головой Варнак. – Просто одноклассница. Вернулся, думал навестить. Узнать, как дела, как живет. Чего в этом такого?

– Ничего, – широко ухмыльнулся бывший десантник. Нот только ради просто одноклассниц не шерстят базы данных и не лезут на нож, когда понимают, что давняя знакомая в отчем доме больше не обитает.

– Настроение просто плохое было.

– Еще бы… – Мужик тяжело ухнулся на топчан в полуметре от собеседника. – Меня самого телка так же кинула. Клялась, плакалась, все два года через день писала. А как вернулся, оказалось, что она уже полгода замужем, с-сучка… – Он брезгливо сплюнул в сторону раковины. – Бегала потом еще ко мне. И меня кинула, и мужа… – Игорь громко цыкнул зубом. – И хрен с ней. Бабы, они все… Еще никого и ни одна не дождалась. Сам удивляюсь, как я тогда никому шею не свернул? Повезло, наверное. Так что, брось ты эти мысли, забудь. Пропала и пропала, и хрен с ней. Хватит нам баб на белом свете. А хочешь – и найдем? Дурное дело не хитрое.

– Как ты ее найдешь? Знакомые в полиции есть?

– Экий ты… – Игорь опять почесал за ухом. – Имеются и другие способы. Э-эх, а у меня на столике еще полграфинчика осталось. Холодненькой… Теперь водка греется, пицца стынет, а я тут ребра отлеживаю. Если все три часа продержат, как по закону, кабак и вовсе закроется.

– Ага, три часа. Они, может, «глухаря» выбирают, чтобы на нас повесить. И будет нам «восьмерка» «строгача». Каждому.

– Где это ты таких слов нахватался, служивый? – удивился мужик. – Девушка перед разлукой научила?

– Да, как же! – Еремей даже усмехнулся. – У нее бы от такого сразу брови в дугу, губки бантиком и носик кверху: «Как ты можешь, Рэми?! Ты же не в подворотне!».

– Видать, «породистая» леди. Из новых русских?

– Да какая новая? – Варнак закрыл глаза, вспоминая Леночку. – Обычная девчонка. Жила в «хрущобе», мама – инженер, папа – моряк. Вечно в рейсах. К тому же и развестись родители у нее успели. Однако мамочка ее воспитала так, словно в принцессы готовила. Думаю, горошину под периной она бы почувствовала сразу. Самая красивая у нас в классе была. Взгляд у нее… Как воды в жару глотнуть. И одевалась всегда… Одно слово, принцесса. Я из-за нее в седьмом классе курить бросил. Она считала, что это «не комильфо». Дым, копоть, запах.

– Вот тебе и одноклассница, – скривился и вздохнул бывший десантник. – Блин, как водки хочется!

– К ней никто из ребят и подходить-то не решался, так себя держала.

– А ты подошел?

– Да я, Игорь, тоже не дурак был. И не хлюпик. Так что три года до выпускного мы ходили вместе.

– А потом?

– А потом день был такой… С-с-серьезный. Поговорили.

– Другого нашла?

– Нет, не нашла. Но Лена попросила ей не мешать, чтобы она могла спокойно… В общем, мужа поискать.

– Это как? – приподнялся на локтях мужик.

– Откровенно. Она ведь принцесса – ей нужен принц. А я с мамой и сестрой в однокомнатной квартире в «корабле». И ничего, кроме студенческой стипендии, впереди лет пять не светит. Ну, то есть вообще. Ноль. Леночка просила оставить ее в покое года на три, чтобы она могла найти себе достойного спутника жизни. «Упакованного», в общем. Машина, квартира, бизнес. На мотоцикле ей по вечерам, дескать, холодно. Ну, а если за три года мужа не найдет, обещала вернуться. Если, конечно, я смогу для нее достойную жизнь обеспечить.

– Ни хрена себе!

– А чего ты хочешь? – Еремей невольно скрипнул зубами. – Принцесса. Принцессы по любви замуж не выходят. Они выходят замуж так, как нужно.

– И что ты ей? Я бы… Я бы за такое…

– Ничего. – Варнак глубоко вдохнул и выдохнул. – Я сказал, что мне нужно отлучиться. И ушел. В армию.

– В армию призывают, – поправил Игорь. – И всегда невовремя. Если сам – значит, поступил куда-то.

– Поступил, – признался Еремей.

– В десантное?

– Да достал ты своим десантом! – не выдержал Варнак. – В пехотное! В пехоте я служил, в обычной мотострелковой бригаде в Каменке. Потом на юг перевели, для разносторонности.

– А чего, в пехоте тоже неплохо, – примирительно кивнул Игорь. – На танках покататься можно. И это… В блиндажах тепло.

– Сам ты блиндаж, – скривился Еремей. – Палатка и мешки с песком. Если повезет – могут и кунгом осчастливить с бетонными блоками.

– Это на юге, что ли?

– На нем, – согласился Варнак.

– Странно.

– Что?

– Да три часа, вроде, прошли уже. Чего не выпускают? Жмуриков у кафешки не было, ножей гопники не сбрасывали, с собой унесли. Крови пустить никому не успели.

– Статью выбирают.

– Ерунда. Если бы собирались сажать, в одну бы камеру не сунули. Дабы не сговорились в показаниях. Так загребли, для отчетности. Забыли, что ли?

– Какая разница? Все равно ночь на дворе. Спи. Солдат спит, служба идет.

– Это у тебя служба идет! А у меня водка греется. – Игорь раскинул руки и громко прокричал: – Свободу невинно осужденным!

– А «демократизатором» по почкам ты не хочешь?

– Нет, не хочу. – Бывший десантник перекатился на живот. – А почему ты с «правами»? Показал бы им свой «военный», тебя бы отпустили. Менты ведь вояк не загребают.

– Я в запасе.

– Где-е?! – изумился Игорь и даже сел на топчане. – Тебе ведь, по годам, от силы старшего лейтенанта дать должны! Еще служить и служить, как медному котелку. Или квартира с неба свалилась, и теперь без погон куда слаще живется? Как мама с сестренкой?

– Живут, – вяло ответил Варнак. – Все нормально.

– Все так же, – сделал вывод мужик. – Мама с дочкой в комнате, а у тебя матрасик на кухне под столом. Чего тебе не служилось?

– Надоело.

– Ну да. Портупея на пятках жать начала. Выгнали, что ли? За пьянку, или учудил чего? Блиндаж на учениях утопил?

– Отвяжись.

– Значит, за пьянку… – вывел мужик. – А по виду не скажешь. Подшился, что ли?

– Не твое дело.

– Ладно, не комплексуй, со всяким бывает. Коли завязать смог, значит все в порядке. Воля есть.

– Под трибунал я попал. Со всей группой. Так что заткнись. До сих пор тошно.

– Всей группой? – Игорь уселся на топчане удобнее, поджав ноги под себя. – Это как же вы ухитрились?

– Никак… – Варнак погладил подбородок. – В общем, мужик к нам пришел. Местный, колхозник. У него дочку украли. Пять лет всего малышке. Эти ублюдки с него два миллиона долларов требовали. А чтобы отдал, видеокассеты присылали. Как ей волосы выдергивают. Знаешь, так, наматывают прядь на палец и рвут со всей силы. У нее вся голова была в проплешинах. Пальцы ей крышкой сундука давили. Малышка совсем. Тощая, глазки голубые, огромные на маленьком личике. Слезы текут постоянно, кричит. Волосы совсем белые, будто поседела уже. Снимали, значит, они это на камеру и присылали. Папе. А откуда у него такие деньги? Вот он к нам и пришел, собрать пытался. Ну, по солдатам, офицерам. Хоть что-то. С ума уже почти сошел. Там же прикормленные все у бандитов. Менты, прокуратура, комендатуры местные. Короче, мы узнали поподробнее, кому платить нужно, а когда на патрулирование нас выдвинули, «коробочку» в трех километрах оставили, пришли тихо в аул, да банду всю в ножи и взяли. Сперва обоих караульных, а потом и тех, кто внутри. Рыл семь было, ублюдков. В общем, освободили девчонку. Еще двух рабынь русских там нашли, и трех наших ребят, пленных. Тоже выпустили, естественно. Но тут уже тихо не получилось. Пока выходили, пока оружие бандитское выволакивали, «коробочку» ждали, чтобы вывезла, – местные вокруг собрались. Угрожали, ругались. Требовали, чтобы мы чужих рабов не трогали. Но нас ведь четверо было, со стволами. Особо не забалуешь. Уехали мы оттуда вместе со всеми, кого в подвалах нашли. Ну, а как вернулись в часть, нас всех под арест взяли и начали прессовать. Отклонение от маршрута патрулирования, нападение на населенный пункт, убийство, ограбление. В общем, полный букет. Прокуратура обещала всем от восьми до десяти лет отмерить. Повезло, капитан на себя все взял. Отмазал нас от тюрьмы. А самому ему «пятнашку» влепили. Мы же, как вышли, все рапорта написали. В жопу такую службу. Не хочу.

– Лихо тебя поломало… – Игорь похлопал себя по карманам, сплюнул: – Ничего нет! Господи, как водки хочется. А ты, Рома, не дрейфь. Найду я твою девчонку, найду. Дай мне восемь дней – и отведу к самой двери. Не проблема. Только я так и не понял, как тебя звать? Рома, Рема, Рэми?

– Еремой меня звать. – Варнак тоже сел. – Отец решил, что к нашей фамилии только такое имя в пару и подойдет. Потом получилось, что сокращенно это значит Реми. Но в школе стали звать Ромкой. Проще произносить. Я привык.

– Спецназ?

– Чего?

– Да я сразу не врубился. Группа, «коробочка», «в ножи». Так ты спецназовец, что ли?

– Какая теперь разница? Валить там всех нужно было. Все они заодно. Нет свидетелей – нет проблем. Честными офицерами сейчас бы числились. – Варнак передернул плечами. – Правильно пиндосы делают: засекли со спутника, что дух в деревню вошел, подняли «Б-52», да дня через три эту деревню с камнями и перемешали. И ни у кого никаких вопросов. «Бомбер» высоко, снимки давно в архиве. Высыпали тонн пятьдесят «осколочных» – и полный ажур. Нет свидетелей, нет проблем. А у нас одни подставы. Там депутаты, там правозащитники, там менты, там бандиты. И все заодно против тех, кто за страну сражается. Сплошной дебилизм.

– Подожди, Рома. – Игорь наклонился вперед и понизил голос. – А на меня поработать не хочешь? Мне люди с твоей подготовкой нужны.

– Кем? Вышибалой в ресторане?

– Зачем? Это будет, как микроскопом гвозди забивать. У тебя квалификация повыше, если не ошибаюсь. Подожди, не перебивай. Ты ведь старлеем был? Это значит, что у тебя в районе двух тысяч оклад, плюс накрутки. «Пайковые» там, за выслугу, за должность. Это тысяч семь-восемь примерно. Плюс «боевые». То есть, все утраивается. В общем, в сумме что-то около «штуки» баксов получается. Давай так: положу тебе для начала полторы «штуки», плюс жилье. Согласен?

– Полторы тысячи долларов? – Варнак поднялся, подтянул к себе куртку, отряхнул, словно собирался выходить. – Интересно, за что? На «стрелки» ездить, или просто кого-то завалить?

– Почти угадал. И ездить, и «валить», возможно, придется. Да только не по заказу. Есть у меня такое хобби: телохранительством заниматься. Охраняю одного пузатенького чинушу с улицы Удальцова. Думаю, напарник бы мне пригодился. Что скажешь?

– Так сразу? С улицы, незнакомого человека? На полторы тысячи долларов и в телохранители? – Варнак презрительно сплюнул. – И я должен поверить в такое безоблачное счастье?

– У тебя очень хорошие рекомендации, Рома, – широко улыбнулся бывший десантник. – Просто исключительные.

– Откуда?

– От меня.

– Откуда? – не понял сразу Еремей.

– Забыл, как мы сюда попали, приятель? – подмигнул ему Игорь. – Если ты без раздумий заступился за незнакомого человека, то уж охраняемый объект точно не бросишь. Исключено. Девяносто процентов гарантии. И совесть не позволит, и профессионализм. Ты ведь все же офицер, белая кость. Не каратист из подпольного клуба. Как раз то, что нам нужно.

– Кому вам?

– А тебе не все равно? – ухмыльнулся новый знакомый. – Я ведь тебя не на уголовку подбиваю – ларечников крышевать или гопстопом заниматься. Вполне благородное дело предлагаю. Жизнь невинного гражданина защищать от злобных посягательств всякой шушеры. Причем не авторитета какого, а честного работягу, научного работника, исследователя из солидной лаборатории. И вдобавок – за хорошие деньги. Ты, если честно, не производишь впечатление племянника Абрамовича. И профессии, кроме как воевать, наверняка не имеешь. Судьба только что сдала тебе клевый джокер. Честная работа по основной специальности. По рукам?

– Больно складно получается, – не стал пожимать протянутой ладони Варнак. – Как по нотам.

– Ты еще скажи, что я специально твой маршрут вычислял, чтобы драку в нужном месте устроить, – хмыкнул десантник. – И телепатически внушил в свару ввязаться. И полицаев разнять заранее нанял. Ты, брат, не Чемберлен, чтобы по Москве на тебя охоту устраивать. Обычный естественный отбор. Золото тонет – говно плавает, ссыкачи мимо едут – честные рядом к плечу встают. Вот нас друг к другу само собой и прибило. Ничего странного. Судьба. Тебя прибило – мальца, наоборот, отнесло. Это ведь тебя не удивляет? Так что, по рукам?

– Темнишь ты чего-то, – недоверчиво мотнул головой Еремей. – Хобби, судьба… Платит-то кто за охрану? Чинуша? Контора?

– А никто не платит, – отмахнулся Игорь. – Мы на общественных началах это тянем.

– Полторы тысячи долларов в месяц на общественных началах?!

– Тебе какая разница, служивый? Под статью тебя никто не подводит. Да ты и сам не дурак, не пойдешь. А при честной работе беспокоиться ни к чему. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Не пойдет, – уселся обратно на топчан Варнак. – Недомолвки, недосказы. Явно авантюра какая-то. Хватит мне и военной службы – голову в петлю ни за что совать. Всех денег не заработаешь. Переживу.

Тут как раз загремел засов двери, и в ответ его новый знакомый ничего сказать не успел.

– Кто из вас Варнак? – поинтересовался из-за двери молодой худощавый сержантик. – Выходи.

В дежурке находились всего трое сотрудников. Усатый, расплывшийся от сидячей работы старший лейтенант что-то заносил в журнал – его сальные шевелящиеся губы отражались в стекле перед столом, – еще двое сержантов сидели на стуле у окна и смотрели в темную московскую ночь.

– Варнак? – хмуро спросил старлей, открывая бумажник и вытаскивая закатанную в пластик карточку водительского удостоверения. – Отчество, место и дата рождения?

Еремей ответил, и милиционер засунул «права» обратно в отделение портмоне.

– Ну, рассказывай. Что у вас там случилось, из-за чего возникла ссора, кто участвовал в драке, как познакомились?

– Ничего не случилось, – пожал плечами Варнак и коротко повторил версию бывшего десантника: – Ехал мимо, увидел, как мужик в кустах торчит. Решил, что он помочиться под стеной захотел. А там завтра дети будут бегать, опять же вонь днем на солнце поднимется. Вот и решил его оттуда шугануть. А он, оказывается, просто курил. Не верите – двигатель на «Восходе» потрогайте. Он еще горячий. Если бы долго там торчал, знакомился с кем-то или выпивал, «горшки» давно бы остыли.

– То есть, никаких драк, никаких ссор, никаких споров у вас и находящихся возле кафе граждан не возникало? Никаких неприязненных отношений, никаких конфликтов?

– Ничего не было, – уверенно подтвердил Еремей.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– И никаких врагов у тебя там нет, никто ни за что мстить не станет?

– Нет.

– Уверен?

– Сколько можно одно и то же долдонить? – начал злиться Варнак.

– Ну, как знаешь, – невозмутимо повторил старший лейтенант. – Посиди чуть-чуть, я твои объяснения в протокол занесу. То есть, остановился без особых причин, ничего подозрительного не видел, ни с кем никаких ссор не возникало, неприязненных отношений ни с кем в данном районе не имею… Я правильно записал?

– Правильно.

– Распишись в протоколе… – Старлей дождался, пока задержанный поставит внизу бланка короткую закорючку, и вручил ему бумажник: – Проверь содержимое и свободен. После того, как выйдешь за дверь, никакие жалобы не принимаются.

Варнак кивнул, заглянул в отделение для прав, для техталона, пошевелил пальцами три стольника, сунул все в карман:

– А каска?

– Вон, с подоконника возьми. Претензий нет? Распишись вот здесь. Все, спокойной ночи. Желаю больше к нам не попадать.

– Я и не рвался. – Руки Еремей протягивать не стал, вышел за дверь, сделал пару глубоких вдохов, наслаждаясь прохладой, и направился в просвет между домами, за которым виднелись уличные фонари.