Текст книги "Когда палач придет домой"

ГЛАВА 7

Неслышно, словно тать в ночи, проскользнула Красная Смерть в покои дворца.

Эдгар По. «Маска Красной Смерти»

По векселям войны главные платежи приходится платить не столько во время войны, сколько позже.

Бенджамин Франклин

Еда ненадолго отвлекла меня от моих размышлений. Закладывая грязные тарелки в посудомоечную машину, я подумал о том, из-за чего нам приходится тайно нести свой тяжкий крест. Красная смерть XXI века, рукотворная чума, более страшная, чем любая из созданных природой болезней.

Ее создал гений, настоящий гений биологии, молодой ученый из России Андрей Витько. К сожалению, ему слишком мало платили в его родном институте, так как Россия тогда еще не оправилась окончательно от страшного экономического кризиса, потрясшего ее после падения цен на нефть. На Западе его тоже, к сожалению, оценили слишком поздно, предложив первоначально сумму, смехотворную для ученого такого масштаба. А вот на Востоке его оценили сразу. Мусульманские Эмираты, объединившие к тому времени в пределах своих границ, все придерживающиеся ислама страны, от Ливии до западного Пакистана и от Турции и Азербайджана до Персидского залива, заплатили ему столько, сколько он хотел. Витько возглавил работу над их проектами бактериологической войны, которую мусульмане намеревались противопоставить ядерным боеголовкам Запада, и очень быстро добился потрясающих успехов.

Именно он создал вирус Витько, самый страшный из всех, когда-либо существовавших на Земле, который имеет четыре ипостаси. В первой из них он представлял собой вполне безобидный вирус, который в огромных количествах находился везде и обладал безумно высоким коэффициентом приспособляемости к различным средам. Уничтожить его в ипостаси Альфа было практически невозможно. Инкубационный период Альфа-вируса был различен у разных штаммов и мог длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, причем вирус в это время был совершенно безвреден. По истечении инкубационного периода вирус переходил в Бета-состояние. Бета-вирус мог заражать некоторых домашних животных, но был по-прежнему безвреден для человека. После трех-четырех месяцев инкубационного периода происходило новое изменение вируса. В теле кошек, собак и прочих тварей он переходил в Гамма-состояние. Гамма-вирус мог заразить человека, но жизни его не угрожал, поскольку должно было пройти еще одно изменение, прежде чем вирус станет смертельно опасным. В теле зараженного человека вирус вновь изменялся. Его последний инкубационный период длился, как правило, пятнадцать-двадцать дней, после чего вирус Витько переходил в свою последнюю, смертельно опасную ипостась – Дельта-вирус, который свободно заражал людей, причем только людей, даже если не было непосредственного контакта с больным. Инфицированный Дельта-вирусом человек умирал не более чем через двое-трое суток после заражения. У Дельта-инфицированных кожа и стенки кровеносных сосудов истончались и лопались, вены и артерии, сначала мелкие, а затем крупные, начинали все обильнее кровоточить, внутреннее и внешнее кровотечение усиливалось, и больной умирал мучительной смертью. А приближаться к больному вирусом Витько в последней стадии заражения означало верную смерть, поскольку больной рассыпал в радиусе нескольких десятков метров вокруг себя Дельта-вирус.

Конечно, любой биолог вам скажет, что чем смертоноснее вирус, тем быстрее он исчезает с лица Земли, уничтожив своих носителей, но Витько и здесь сумел обойти природу. На всех стадиях развития вирус Витько размножался в огромном количестве, разбрасывая вокруг инфицированного организма Альфа-вирус, который тотчас начинал развиваться по заданной своим создателем программе.

К тому же вирус Витько во всех ипостасях, особенно в первых трех, был практически бессмертен, а в Дельта-состоянии его брала лишь жесткая радиация. К сожалению, доза радиации, необходимая для уничтожения Дельта-вируса, раз в восемь-десять превосходила смертельную для человека дозу. Никакие другие средства с вирусом Витько справиться вообще не могли. Только в переходной фазе от Гаммы к Дельте он был уязвим, но и в этой его ипостаси его брала только радиация, примерно в четыре раза превосходящая предельно допустимую для нормального человека дозу. Самое смешное, что сама структура развития вируса была разработана Витько на основании одного старинного романа, автор которого как раз и додумался, как решить проблему сохранения вируса при высокой смертности.[3]3
  Г.Гаррисон. «Чума из космоса». (Прим. авт.)


[Закрыть] Вешать надо грамотеев, вешать к чертовой матери. И таких, как этот писатель, и таких, как эти ученые. И те, и другие вечно суют свой нос туда, куда не следует, даже не зная, зачем им это надо, а результат всегда один – Хиросима и книги о том, как враг нас победит. Ублюдки.

Наверно, мусульмане вовсе не собирались применять это страшное оружие, намереваясь использовать его лишь как свой бактериологический кинжал в противовес ядерной дубинке Запада, пока не будут отстроены заново их военные базы и лаборатории, разбомбленные в локальной ядерной войне с Индией. Однако что-то произошло. То ли сам Витько случайно заразился, то ли произошла утечка из лаборатории, то ли мусульмане все же решились использовать свое супероружие, то ли еще что-то, но в итоге вирус оказался на свободе, и заметили это слишком поздно. Я все же думаю, что имели место произошедшие примерно одновременно бактериологическая атака на США и Индию и утечка из лаборатории, так как вирус Витько поразил в первую очередь Мусульманские Эмираты, США и Индию, которая к этому времени, включив в себя Кашмир, восточный Пакистан, Бирму и Непал, задыхалась от недостатка ресурсов для обеспечения своего более чем двухмиллиардного населения. Затем вирус распространился по всей Азии, был занесен в Китай, собрав обильную жатву и с его почти трехмиллиардного, слабо охваченного медицинскими услугами населения; из Египта вирус начал распространяться в странах Черного континента, поскольку те поддерживали торговые отношения с Мусульманскими Эмиратами, а также в Южной Америке. Чуть позже вирус перекинулся на Австралию, Океанию, Европу и Россию, которые не имели никаких торговых или дипломатических отношений с мусульманами: европейцы и австралийцы – потому, что в Мусульманских Эмиратах постоянно нарушались права человека, а Россия – потому, что мусульмане претендовали на некоторые ее южные территории и являлись главными конкурентами во многих областях международной торговли, особенно в том, что касалось нефти.

Никогда еще на Земле не возникало столь страшной эпидемии. За десять лет вымерло почти три четверти человечества – пять миллиардов человек из семи с половиной. Поэтому у современных правительств нет мусульманской проблемы, так отравлявшей им жизнь в начале XXI века, поскольку практически все население Мусульманских Эмиратов вымерло. Также теперь нет проблем ни с Китаем, ни с Индией, которые разом избавились и от 90 % населения, и от претензий на статус великих держав. Почти столь же сильно досталось и США. Сильно пострадали также большая часть Западной Европы и юг Восточной, Южная Америка, особенно Бразилия, и Япония. Изрядно досталось и Австралии с островами Тихого океана.

После первых двух лет жуткого оцепенения, когда умирало по два миллиарда человек в год, были приняты решительные меры. Наступил Судный день, Третья мировая война, которой так боялись когда-то люди как самой страшной из всех возможных бед. Война эта длилась всего один день, в который все семь ядерных держав мира (США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия и ЮАР) нанесли ядерный удар по территории Мусульманских Эмиратов, отчасти по принципу «око за око», а отчасти из чисто прагматических соображений, пытаясь уничтожить источник заражения и хотя бы так попытаться оградить свои государства от вируса Витько. Все очаги распространения этой заразы были подвергнуты ядерной бомбардировке.

В попытках остановить шествие Великого Мора по планете власти проводили всевозможные дезинфекции самыми различными методами, у всех выживших брали пробы крови и инфицированных, за неимением действенного способа лечения, тут же ликвидировали, а их трупы подвергали обеззараживанию, чтобы обезопасить себя и с этой стороны. Действуя порой откровенно варварскими мерами, уцелевшие правительства восстановили порядок и спокойствие в своих государствах. Лишь спустя десять лет после начала этой чудовищной пандемии ее удалось остановить, уничтожив всех выявленных Дельта– и Гамма-инфицированных. Примерно одновременно подошла к концу кампания по обузданию неинфицированных – различных сектантов и сатанистов, которые сочли, что настал конец света, бюргеров, решивших в последний раз в жизни оттянуться на полную катушку за чужой счет, не потерявших хладнокровия профессиональных жуликов, которые нередко прикидывались мертвыми, чтобы ограбить или убить кого-нибудь, просто толпы людей самого разного пошиба – так было особенно в первые годы Великого Мора, пока люди не поняли, что в толпе риск заболеть много выше, – которые судили судом Линча всех, кто был, по их мнению, инфицирован, и сжигали их на костре иногда заживо.

Великий Мор, буйство обезумевших толп людей и обычные болезни, до которых никому не было дела, эпидемии, начавшиеся из-за разложения множества неубранных трупов, смогли обуздать не все правительства. Более всего в этом деле повезло России, сразу пустившей в ход самые жестокие меры без обсасывания их в парламенте и обезопасившей с помощью радиоактивных выбросов свои границы, и островной Великобритании, вовремя вернувшей в жизнь принцип «блестящей изоляции». Я сам участвовал во всем этом после того, как парламент принял решение использовать армию для установления контроля над ситуацией, а позже воевал в группах усмирения, откуда меня и забрали на нынешнюю работу по предложению сэра Найджела.

В конце концов, ядерными бомбардировками и строгим медицинским контролем проблему вируса Витько, или Красной Смерти, как его называли медики в разговорах между собой, удалось загнать вглубь, но не решить полностью. Сохранившиеся в воздухе, воде и прочих средах штаммы Альфа-вируса продолжали развиваться по заложенной их создателем программе, а значит, рано или поздно должен был появиться человек, инфицированный Дельта-вирусом, и все ужасы Великого Мора вполне могли повториться.

Одним словом, медицинский контроль на самом деле являлся лишь придатком, наводчиком другой службы, назначение которой – отнюдь не лечить. Эта служба – наше бюро.

Не имея возможности вылечить больных, мы вынуждены убивать их, лишь бы вирус Витько не перешел в Дельта-состояние и не начался второй Великий Мор. И задача медиков состоит лишь в том, чтобы дать нам по результатам контроля точную наводку на больного, которого мы, сотрудники класса А, должны обезвредить, то есть, грубо говоря, убить. Многим моим коллегам это слово очень не нравится, но оно точнее всего определяет то, что мы делаем. После этого тело жертвы обеззараживается, чтобы исключить возможность развития вируса в уже мертвом теле вирусоносителя. Во имя спасения миллионов, а может быть, и миллиардов людей от Красной Смерти мы вынуждены убивать сотни ни в чем не повинных вирусоносителей. Чтобы упорядочить и поднять на более высокий уровень искусство убивать себе подобных, была реорганизована доставшаяся от прежних времен Всемирная организация здравоохранения. Официально эта организация объединяет все силы здравоохранения тех стран, которые входят в ВОЗ, но это сейчас, а первоначально эта организация была лишь прикрытием наших действий. Хотя за двадцать с лишним лет многое изменилось, до сих пор большинство из нас работают под крышей ВОЗ. К тому же ВОЗ снабжает нас необходимой для нашей работы медицинской информацией.

Медики все еще бьются над проблемой вируса Витько, а мы тем временем делаем свое дело. Все это хранится в полнейшей секретности, так как нам не нужны новые обезумевшие от страха толпы на улицах, которые только затруднят нашу работу и дадут какому-нибудь Гамма-вирусоносителю дожить до созревания вируса и перехода его в Дельта-состояние. К тому же в последний год Великого Мора тогдашние правительства слегка поспешили с выводами относительно победы над Красной Смертью, так что вирус Витько официально считается ликвидированным, и регулярные проверки на наличие вируса для непосвященных – простая проформа, хотя ее и надо соблюдать из-за очень строгих наказаний за уклонение от медицинского обследования.

Именно в этом и заключается главная трудность нашей работы. Все наши деяния должны быть абсолютно секретны, и очень немногие знают о самом факте нашего существования.

Я закурил сигарету и заказал автоповару еще одну чашку кофе. Мы были отвратительной необходимостью того мира, который возник после Великого Мора. Как волки в лесу, которые приканчивают только старых или больных животных, потому что на них легче охотиться. Может быть, когда-нибудь какой-нибудь новый Андрей Витько создаст лекарство, способное бороться с Красной Смертью, но до тех пор мы будем необходимы. Пока же нам было известно только одно лекарство – убить вирусоносителя, пока он не убил весь мир, и сделать это – наш долг.

ГЛАВА 8

– С земли иль с неба этот звук донесся?

Уильям Шекспир. «Буря»

Неожиданный телефонный звонок резанул по моим нервам. Такие вот неожиданные телефонные звонки сжигают иной раз больше нервных клеток, чем все странные, неожиданные и порой фатальные превратности нашей жизни.

Громко выругавшись, я взял телефонную трубку.

– Бен Роджерс у телефона.

– Доброе утро, отважный Бен, – весело сказал столь запомнившийся мне голос.

– Светлана? – изумился я. – Как вы узнали мой номер?

– Это было очень просто, – ответила она, и я явственно услышал в ее голосе смешок. – Разве я вам не говорила, что работаю медиком-исследователем?

– Говорили, но какое это имеет отношение к установлению номера моего телефона?

– У меня есть друзья во Всемирной организации здравоохранения, которые работают в отделе статистики. Помимо статистической информации, у них имеются медицинские данные на каждого жителя Великобритании. Поэтому я просто позвонила им сегодня утром, сказала, что мне до смерти нужен некий Бен Роджерс, и дала им описание вашей внешности. Как видите, они по своим медицинским картам весьма быстро нашли вас. Таким образом, я получила о вас почти столько же информации, сколько могут дать досье секретных служб или полиции плюс множество сведений касательно вашего здоровья. – Моя собеседница негромко рассмеялась. – Кстати говоря, мои друзья-медики советуют вам бросить курить, сократить количество употребляемого алкоголя и строже соблюдать белковую и кофеиновую диеты.

– Да пошли они куда подальше со своими диетами, – проворчал я. – Но ведь вы позвонили мне отнюдь не для того, чтобы порекомендовать мне, что я должен есть и пить?

– Разумеется, нет. Я и сама без особой любви отношусь к этим дурацким диетам, хоть я медик, по образованию, по крайней мере.

– Тогда зачем вы…

– Может быть, перейдем на «ты»? Вчерашнее ночное приключение с тобой, Бен, стоит года нормальной дружбы, так что, мне кажется, нам пора уже перейти на «ты».

– С великим удовольствием, Светлана.

– Вот это уже лучше.

– Так зачем ты мне все-таки позвонила?

– В тебе определенно сказывается детектив службы безопасности, – с веселым смешком ответила она. – Профессиональная подозрительность, тихо переходящая в паранойю.

«А она не так уж далека от истины, – подумал я и усмехнулся. – Верно говорят насчет уст младенца».

– Наверно, ты права, Светлана.

– Зови меня лучше Света, мне так привычнее, – продолжала моя собеседница. – Это русское уменьшительное от моего имени. Меня все мои друзья зовут только так.

– Хорошо, Света.

– А позвонила я тебе потому, что ты меня очень заинтересовал как незаурядная личность, и я была бы очень рада, если бы ты, Бен, пришел ко мне в гости сегодня вечером. Соберется веселая компания, все мои лучшие друзья, и все они, как и ты, весьма нестандартные люди, – она засмеялась.

– Я с удовольствием принимаю ваше приглашение и буду очень рад присутствовать на вашем вечере.

– Бен, ты опять называешь меня на «вы», – с укоризной в голосе сказала она.

– Прости меня, пожалуйста, Света. Привычка.

– Вот так лучше.

– А во сколько мне лучше всего будет прийти?

– Вообще-то вечеринка начнется в шесть, но ты можешь прийти и раньше, потому что я обычно прихожу с работы около пяти, и позже, поскольку наши гулянки раньше полуночи, как правило, не заканчиваются.

– Я обязательно приду.

– Ну, до скорого свидания, Бен.

– До вечера, Света.

Она повесила трубку, а я в который раз попытался разобраться в этой девушке. Похоже, она еще долго будет оставаться для меня тайной за семью замками. Впрочем, каждая женщина в той или иной степени остается загадкой, как бы хорошо ты ее ни знал. Такое мне уже не раз приходилось наблюдать. Казалось бы, не первый год знакомы, уже уверен в ней на все сто процентов, и вдруг она что-нибудь тако-о-ое сотворит…

А светловолосый призрак, неуловимый свидетель, моя ночная спасительница, медик-теоретик Светлана Белова, была для меня загадкой вдвойне. М-да, странная девушка. Впрочем, кто сейчас без странностей, в наш безумный XXI век.

Был и еще один пункт, который отравлял мне вкус кофе. Света сказала, что получила информацию обо мне через своих друзей, пользуясь закрытыми для простых смертных каналами отдела статистики Великобританского бюро ВОЗ, а эти каналы являлись наравне с каналами спецслужб одним из основных источников получения информации для нас. Под крышей этого отдела работала почти треть всех английских сотрудников нашего бюро и добрая половина наших информаторов. Конечно, большинство из них меня почти не знали, не доросли до такого уровня, кто-то не стал бы извещать об этом сэра Найджела или Майлза, но если запрос с моим именем и описанием попадутся на глаза кому-нибудь из начальников, кто знает обо мне достаточно, то он сразу поинтересуется в нашей организации, кому это понадобилась информация об одном из ведущих палачей Великобританского бюро. Через друзей Светланы соответствующая служба бюро легко выйдет на саму Светлану, будет установлена ее личность, ей зададут соответствующие вопросы, установят слежку и прослушивание ее телефона, а потом вопросы зададут мне. Почему, так меня и так, я не оповестил их о том, что обнаружил свидетельницу по делу Слейда, и почему я самодеятельно, обходя наши обычные каналы, стал добывать о ней информацию и установил слежку? А ответить на такие вопросы, особенно если их будут задавать сэр Найджел и Мартинелли, мне теперь будет очень и очень сложно.

Однако ее запрос, сделанный неофициально, через ее друзей, мог и не попасться на глаза какому-нибудь боссу из ВОЗ, сотрудничающему с нами, если только, не приведи господь, среди ее друзей нет наших информаторов. Да и вряд ли кто-то из рядовых информаторов при нашей-то помешанности на секретности мог знать меня и заинтересоваться запросом Светланы обо мне, а шансы, что она могла нарваться на человека, хорошо осведомленного о делах бюро, были не столь велики. Впрочем, я все равно ничего не мог сделать.

Телефонный звонок разорвал тишину так внезапно, что я подпрыгнул. Да, Дженис права, нервы у меня стали ни к черту. Надо бы попросить у Лысого Дьявола еще день отдыха. А лучше два. Или даже три, если хватит наглости.

– Здравствуйте еще раз, Роджерс, – полным тихого торжества голосом сказал инспектор Джеймс.

– А-а-а, инспектор! Рад вас слышать. Узнали что-нибудь об этой Светлане Беловой?

– Да. У меня на руках копия ее досье из отдела кадров ВОЗ и документы, которые она предоставила при получении визы, а также разрешение на более длительное пребывание в Великобритании с целью продолжить научную работу. Я могу прямо сейчас переслать вам всю информацию по компьютерной сети, или, если хотите, можете заехать ко мне.

Быстренько обмозговав оба предложения, я предпочел первый вариант. За окном начинал накрапывать мерзкий дождь, так что поездка к инспектору могла стать весьма неприятной, а перехватить сообщение, посланное по компьютерной сети, в наши дни довольно трудно. К тому же я, как лучший сотрудник бюро, вот уже несколько лет пользовался полной свободой от наблюдения, в том числе и от перлюстрации моей электронной почты. Надеюсь, это право все-таки не отменили. Впрочем, даже если после вчерашних событий мои привилегии все же ликвидировали, Майлз всегда сможет перехватить донос на меня, и тот не дойдет ни до Лысого Дьявола, ни до Мартинелли. Я покрутил в голове мысль о том, есть ли у моего босса личная агентура, независимая и неподвластная Майлзу, и решил, что это маловероятно.

– Вышлите мне их по компьютерной сети.

– Хорошо, через две минуты вся информация будет у вас в компьютере, – пообещал Джеймс.

– Как продвигается работа? – спросил я. Не вредно лишний раз уточнить обстановку в стане врага. Особенно если враг и не подозревает, что по незнанию передает жизненно важную информацию своему главному противнику.

– Хреново! – отрубил инспектор Джеймс и с треском повесил трубку.

Что ж, я не имел ничего против такого положения дел. Я вовсе не горел желанием, чтобы инспектор все-таки докопался до истины как в несчастном случае с профессором Слейдом, так и в убийстве той банды, так как в противном случае его придется ликвидировать как угрозу нарушения режима секретности нашей организации. Хоть мы и были просто знакомыми, мне все же не хотелось его убивать. Он был неплохим парнем и умел хорошо делать свою работу, а я люблю таких людей.

Я закурил сигарету и повертел в голове мысль о возможных последствиях чрезмерного профессионализма инспектора Джеймса. Последствия эти имели три варианта: либо Джеймс будет ликвидирован, либо он получит соответствующий допуск, пройдя тщательную проверку, либо ликвидирован буду я, как потерявший боевую форму, проколовшийся на пустом месте, попавший под пристальное внимание полиции и вдобавок совершивший убийство без приказа, за что у нас наказывали со всей строгостью безо всякого снисхождения. Последний вариант меня особенно не устраивал. Впрочем, убийство членов Торвальдской банды было совершено в пределах допускаемой и законом, и нашими правилами самообороны, так что даже если шеф и узнает о моей причастности к этому дельцу, я все равно смогу выкрутиться.

Успокоив себя этой мыслью, я включил компьютер, переключил работу на запасной терминал, который было сложнее отследить, на что у меня ушло почти двадцать минут, и вывел на экран только что полученную информацию, пересланную мне инспектором Джеймсом. Это было досье, объединявшее в себе информацию, полученную из различных источников, в первую очередь из полицейских архивов, а также результаты проверки Светланы Беловой различными спецслужбами и ее дело из отдела кадров ВОЗ.

Я со всем вниманием прочел все полученное. Светлане Андреевне Беловой было двадцать девять лет, она родилась и выросла в Москве, воспитывалась своей теткой после гибели родителей в автомобильной катастрофе, окончила с отличием школу, поступила в Московский государственный университет, защитилась и стала сначала кандидатом, а затем и доктором теоретической медицины, несмотря на свою молодость. Чуть более двух лет назад была завербована одним из научных центров Лондона для работы по специальности и с тех пор жила в Англии по спецразрешению, хотя по новым правилам натурализации иностранцев давно могла бы получить разрешение на получение гражданства. Ни в чем предосудительном за все двадцать девять лет своей жизни замечена не была, за исключением участия в акции протеста студентов против ужесточения правил комендантского часа, однако из университета ее не исключили ввиду чрезвычайно высокого уровня успеваемости. Впрочем, это еще ни о чем не говорит. У меня, например, тоже кристально чистое досье. Я имею в виду то, до которого могла добраться Светлана. Мое настоящее досье Лысый Дьявол хранил не хуже, чем русский Кощей Бессмертный свою смерть.

К разрешению на въезд в Великобританию была приложена цветная фотография улыбающейся Светланы. На снимке ее пшеничные волосы были гораздо длиннее и собраны в русскую национальную прическу – косу, толстую и тяжелую, спускавшуюся почти до талии, а на носу сидели очки в тяжелой черной роговой оправе, однако во всем остальном она мало изменилась за два года, прошедших с того времени, когда был сделан этот снимок.

Отложив досье, я крепко задумался. Полученная мною информация не помогла найти ответ ни на одну из загадок Светланы Беловой. Интересно, что же она все-таки делала вчера в том секторе с поддельным межзональным пропуском. Помозговав еще немного над этой проблемой, я решил позвонить Мартину, чтобы, во-первых, передать ему информацию, а во-вторых, узнать, не нашли его ребята чего новенького.