Текст книги "Быть Героем"

С работы он вернулся возбужденным. Свою лабораторию он оборудовал в деревне, в доме родителей, и сейчас он торопился побыстрее собраться в путь.

Этот пятничный вечер он провел в своей комнатенке, в компании ступок и трав. Комнатку он себе оборудовал на чердаке, чтобы его никто не отвлекал. Для этого пришлось произвести кое-какой ремонт, к тому же обезопасить себя усиленной дверью с большим навесным замком. Впрочем, после нескольких неудачных попыток мать перестала пытаться узнать, чем занимается ее сын, а отец изначально был к этому равнодушен. Чердак был достаточно просторным, так что Паша оборудовал себе и мастерскую, и даже успел изготовить несколько деревянных макетов мечей и щитов. Их он собирался отвезти в клуб, который общим советом было решено назвать «Богатырь».

Практически всю ночь Паша корпел над зельями, ему удалось получить четыре порции противопохмельного отвара, еще две порции противопростудного зелья, а так же ободряющий настой, который гарантировал отсутствие сонливости не менее десяти часов. На другое у него не хватало ни ингредиентов, ни времени, но первое он планировал приобрести на вырученные деньги.

Выспаться не удалось, ведь пришлось ехать обратно в город, в «Богатырь».

На этот раз они проводили занятие по всем правилам. Началось все с разминки и физических упражнений, Паша их выдержал, хоть и не без труда, а вот другие новички повесили язык через плечо уже после километровой пробежки по частному сектору. В качестве тренеров попеременно выступали Дима и Андрей, иногда их подменял и особенно крикливый Алексей. Сегодня они изучали стойку с оружием, все вооружились мечами и щитами из дерева. Вернее все, кому хватило, остальные довольствовались обыкновенными палками, которые едва ли были слегка отесаны обычными ножами. Паша тут же вызвался наделать оружия, как только услышал, что его собираются закупать. Услуги свои, естественно, предлагал он не бесплатно. Все согласились, так как продемонстрированные Павлом экземпляры были вполне пригодны для тренировок, и Пашин труд стоил куда меньше, чем мастеров со стороны.

На занятии Павел постоянно ловил себя на мысли, что ничего принципиально нового ему почерпнуть не удастся, ребят обучали тому же, чему учил Павла Белогор. Было не так просто притворяться полным профаном, так как Паша успел разработать свое тело почти до того уровня, который оно имело в его фантазиях из комы. Теперь он нет-нет, да и забывался, размахивая мечом.

Конечно, мастером он не был, но в сравнение с другими новичками он был просто богом сражений. Паша постоянно ловил себя на мысли, что очень горд этим фактом, его так и тянуло показать свое умение, но он сдерживался. Если кто-то и заметил, что Паша держит в руках не просто палку и не просто держит, то эти наблюдения были отнесены к понятливости и легкой обучаемости.

После тренировки компания решила выпить пива, все-таки был выходной, и не все стремились поскорее увидеть своих жен, а то и пустую, холостяцкую квартиру. Не остался только Паша, у него были другие дела в городе, к тому же он полностью отказался от алкоголя. Не остался и Сергей, он, пожалуй, был единственным, кто очень спешил попасть домой, к своей гражданской супруге.

В ближайшей аптеке Паша купил некоторые необходимые ингредиенты. Сироп, содержащий экстракты ромашки и мяты. Искать эти растения в первозданном виде было некогда, а купить уже засушенными тоже не выходило, приходилось использовать их в аптечном варианте. К слову, все работало и с этим сиропом, чему Паша был скорее рад, чем удивлен. После Паша посетил маленький рынок, перед самым его закрытием. Многие торговцы уже прятали свои товары, и Паша без особой надежды бродил по пустеющим рядам. Он было собрался и вовсе покинуть рынок, но его взгляд наткнулся на бабушку с весьма интересным товаром. Она торговала банными принадлежностями, солями для ванн и прочим, к чему обычный покупатель вряд ли бы стал приглядываться. Зато Паша пригляделся и был удивлен: среди товаров было много нужного именно для его алхимической деятельности. В какой-то момент Павел поймал себя на мысли, что бабуля является ведуньей и тут у нее знахарская лавка.

Потратив почти все свои деньги, Паша решил поинтересоваться, откуда у бабушки именно такой набор товаров и где она его берет. Все-таки не каждый торговец отважится торговать сушеными лягушками и прочими подобными товарами.

– Как откуда? – бабушка хитро улыбнулась, глядя на Пашу, – Сама все собираю, сама засушиваю, сама готовлю. А тебе, милок, это все зачем?

Пашу одолела уверенность, что она прекрасно знает ответ на этот вопрос. Его хватил легкий испуг.

– Да так, – Паша замялся, – Для бани, в деревне…

– Для баньки, да? Баня, это хорошо, – торговка сделала вид, будто поверила, – Ты на следующей неделе приходи, я тебе для бани еще кое-чего достану, может и заинтересуешься.

– Хорошо.

Паша медленно развернулся и ушел. Слишком уж лукаво улыбалась бабулька, слишком много у нее было нужных товаров. Успокоиться удалось лишь выйдя за пределы рынка. Паша решил, что даже если его догадки верны, то ничего плохого в этом нет, а наоборот, старушка могла стать не только отличным поставщиком, но и советчиком.

Эту ночь он вновь провел на чердаке. Превозмогая усталость он смог получить еще несколько порций различных зелий, включая коронное, повышающее мужскую силу. Оставалось лишь надеяться, что все они будут работать, так как проверить их на себе он не мог, так как многих недугов у него попросту не было.

Однако в понедельник, с самого утра, едва он пришел на работу, к нему выстроилась очередь из заказчиков. Паша сам не ожидал, что слава о единственном успешном применении его зелья так быстро разлетится по заводу, однако был рад, что так получилось. Оставалось лишь подтвердить те слухи, что успели разойтись. Распродав все, что он принес с собой, Паша получил новые заказы, теперь уже не предоставляя никаких льгот.

Очередная тренировка в «Богатыре» во вторник прошла в несколько ином ключе. Компания большую часть времени провела в разговорах и обсуждении планов по дальнейшему развитию клуба. Дима сказал, что набирать больше людей пока не планируется, так как места во дворе его дома хоть и много, но не хватит для целой толпы, а организовать сработанную команду для выступлений на турнирах любителей средневековой реконструкции можно и из уже набравшихся тринадцати человек.

К тому же опять зашли разговоры о сборе денег и личных вложениях каждого. В качестве кузнецов готовы были выступить Леша, Никита и Саша, остальные никаких навыков в этом деле не имели. Кроме Паши, который обещал принять участие и оказать посильную помощь в создании вооружения клуба. Собрать деньги собирались уже к следующему вторнику, в частности планировалось закупить кольчуги, так как изготовить их на месте было бы весьма проблематично. Стоила каждая из них весьма приличную сумму, потратить которую был готов не каждый. Но тут в разговор вмешался Леша:

– Так давайте вообще все купим! – развел он руками, – В чем тогда интерес? Не за тем ли мы собрались, чтобы самим все и делать? Вот и давайте делать, колец нагнем, не такая уж и трудная это задача. Посидим подольше и все сделаем. Да и не обязательно же именно кольчуги, есть и другие виды защиты. Закупать нужно только материалы, где-то вскладчину, где-то по личному желанию. Вот, предположим, я захочу кольчугу, а Павел кирасу. Вот я себе куплю проволоки, а он железа листового. Так будет справедливее.

Все одобрили его слова, так как с деньгами в больших объемах прощаться никто не желал, легче было принести из дома материалы, какие найдутся и закупить недостающее у каких-то своих, проверенных поставщиков Димы по сниженным ценам. К тому же никто не торопился облачиться в кольчуги уже на следующей неделе, все были готовы ждать и довольствоваться тем, что уже имелось.

Сами тренировки проходили спокойно и как-то непривычно для Паши, без синяков и ссадин, без перенапряжения и измотанного тела. К тому же в доме имелась тренажерная комната, развивать все группы мышц было проще, чем в деревне, где аналоги профессиональных спортивных снарядов зачастую не давали нужного эффекта.

Явными лидерами в плане мастерства боя были Андрей и Дима, они нередко показывали свое мастерство в коротких спаррингах. Паша внимательно следил за их движениями, и с непонятным чувством страха узнавал в них тренирующихся сотников и умелых дружинников. Теперь Паша был уверен, что в коме он изучал реально действующую тактику боя холодным оружием.

Новая волна замешательства нахлынула на него, пока он ехал в автобусе. Чем же были видения в коме? Реальностью или просто сном?

Ведь многим вещам он нашел объяснения, в конечном итоге СМИ пестрят рассказами о людях, которые, выйдя из комы, начинали рисовать, писать или делать что-то еще, чего никогда не умели. Этим Паша объяснил зельеварение, ведь оно состояло не столько из магии, сколько из обыкновенной химии, и то, что некоторые зелья не работают без наговора, могло быть следствием не отсутствия самого наговора, а неудачной химической формулы, пропорций ингредиентов.

Осколок и шрам Паша объяснил примерно так же, мало ли что с ним могло произойти, пока он лежал в лесу, а красивый камушек с узором, это то последнее, что мог запечатлеть его мозг перед ударом, а при пробуждении подсознание выдало установку его найти. Ведь не известно, сколько он там лежал, этот осколок, и от чего откололся в свое время.

Туда же он отнес и знание приемов боя с мечом. Мозг мог переформировать когда-либо прочитанное и увиденное, и, будучи воспаленным комой, переформировать все это в определенное знание, якобы полученное от Белогора, еще одного плода воображения.

Паша одновременно хотел и не хотел верить в такую версию. Он понял, что ему теперь невыносимо скучно жить в этом мире. Ведь там, в коме, он чувствовал себя свободным, соблюдая обязательства данные им самим, а не кем-то за него. Там он впервые сильно полюбил, пусть и неудачно. Там он чувствовал себя воином, пусть и самым слабым, но воином.

А здесь он электромонтер. Люди видят в нем электромонтера, который откуда-то берет чудодейственные настойки и ходит в клуб «Богатырь». Мало ли у кого какие странности и увлечения, бывают вещи и удивительнее. И ничего особенного в такой жизни не было, как и ничего интересного, за редкими исключениями.

Впрочем, у этого мира были, конечно, и плюсы. Наверно. Паша видел эти плюсы надуманными, простой привычкой. Использование телефона, тостера с микроволновой печью – это привычка. Если отобрать все это у человека, ему станет плохо. Но если у человека этого не было вовсе, он не был бы несчастен, общаясь вживую или подогревая пищу на огне. А может и был бы. Паша не находил веских оправданий своей тяге вернуться туда.

Так он, неделя за неделей, тренировался в «Богатыре» и с немалым успехом продавал зелья. Круг потребителей заметно расширился и Паша начал побаиваться, как бы не привлечь лишнего внимания.

Бабушку на рынке звали Зинаида Ивановна, она с удовольствием доставала для Паши любые товары, не задавая вопросов. Ее не интересовало, зачем ему может быть нужно крыло стрекозы или корень мандрагоры. Она лишь раз спросила, не знает ли Паша человека по имени Велимудр. Паша не знал такого и лишь отрицательно помотал головой.

– Нет, а что такое?

– Ничего, милок, – бабушка укладывала пучок травы в бумажную обертку, – Просто так спросила, думала, что ты у него учился.

– Чему учился? – Паша больше чем сыграл удивление, действительно удивился, – Вы о чем?

Зинаида Ивановна лишь хитро улыбнулась, пока что не собираясь раскалывать Павла.

Впрочем, рассекречивание произошло само собой уже через неделю. Один из Пашиных клиентов покупал у знахарки веники для бани.

– О, Пашка, привет! – заметив зельеварителя, любитель бани и мощной эрекции протянул руку, – А ты тут какими судьбами, тоже баньку любишь?

– Привет… – Паша замялся, – Да так, кой-чего купить надо.

Зинаида Ивановна копалось в своем товаре, но было очевидно, что она внимательно слушает разговор.

– Слушай, Пашка, а когда ты этого сможешь достать… Ну, ты понял, – собеседник выразительно кивнул,– А то жена, выходные, детей к теще, годовщина у нас. В общем, надо помощь твоя.

– Завтра устроит? – Паша не мог делать вид, будто не понимает, чего от него требуют. Все-таки ничего конкретного дядька Юра и не говорил.

– Да, устроит, – Юрий положил руку Павлу на плечо, – А цена та же, или темпы инфляции ее изменили?

– Как обычно, пока ничего не поменялось – Паша улыбнулся.

– Тогда договорились.

Они пожали руки, и Юрий, забрав товар, ушел прочь.

– Ты зря так просто продаешь, в открытую, – вкрадчиво заговорила Зинаида, – Побоялся бы.

– А чего бояться? – Паша действительно не знал, чего именно бояться, хоть и старался вести дела аккуратно.

– Экий ты простой. Налоговой бы побоялся, – Зинаида принялась копаться в своей просторной сумке, – Вот, на.

В Пашину ладонь лег маленький окуляр из мутного стекла в деревянной оправе мутного цвета.

– Что это? – Паша искренне не понимал, как этот глазок спасет его от налоговой, или вообще от чего-либо.

– О-о-о, слушай, – бабушка Зина показалась Паше чересчур возбужденной, – Записывай адрес, придешь ко мне вечером в понедельник, там все расскажу. А то совсем ты ничего не знаешь.

Паша достал блокнотик и под диктовку записал адрес. К бабушке он привык, и прийти к ней домой не боялся. Тем более его заинтересовало ее поведение, вероятно, ей было что ему рассказать, что-то очень важное для него.

Распрощавшись с торговкой, Паша быстрым шагом пошел к остановке. В эту субботу его ждала новая тренировка. К этому дню он уже успел восстановить уровень умения до того, которым обладал перед путешествием к Замку. К тому же успел хорошо раззнакомиться со всеми ребятами из клуба, особенно близко он общался с Димой и чутким романтиком Сергеем. Неплохие отношения он поддерживал и с Никитой, впрочем, с ним никто не имел конфликтов. Даже Кирилл, который мог угрожать физической расправой всем без исключения, а уже через минуту клянчить сигарету или же спокойно разговаривать на отдаленные темы.

Постепенно клуб вооружался, Паша купил себе меч, по весу и длине практически идентичный тому, которым он обладал, пребывая в коме. Так же он смастерил себе щит, не без помощи Никиты, конечно. Широкий, круглый, с о стальной окантовкой и такой же стальной тарелкой в центре, от которой к краям расходилось двенадцать симметрично расположенных лучей. Такой щит называли нордическим или скандинавским. А вот с доспехом дела обстояли куда хуже. Паша лично гнул кольца из купленной проволоки, но вот качественно плести кольчугу получалось только у Леши, который делать это бесплатно, естественно, не собирался. Хоть Паша и зарабатывал на продаже зелий, однако эти деньги не могли покрыть всех его расходов, а ведь ему пришлось купить себе новый телефон и ноутбук, кое-что из одежды и прочие предметы, иногда не первой необходимости. Так что на кольчугу, а Паша хотел именно кольчугу, ему казалось, что кираса будет стеснять его движения, ему еще нужно было копить. К тому же защитное снаряжение не состоит из одной кольчуги, нужен был и шлем, и поножи, и сапоги.

С момента Пашиного пробуждения прошло уже три месяца, он почти пришел в себя и смирился с тем, что все, что он видел в коме, всего лишь игра разума. Поэтому, в этот вечерний час, он шел к бабушке Зине, ожидая услышать что-нибудь о конкурентах или чем-то подобном, что он не предусмотрел ранее.

Зинаида Ивановна жила почти в том же районе, что и стоял клуб «Богатырь», поэтому Паша сразу решил зайти в клуб, проведать Диму, а заодно и свой доспех, который Леша все-таки согласился начать делать, в кредит.

Калитка была закрыта, на звонок никто не отвечал. Паша решил, что Леша, который жил в последнее время тут, сидит в мастерской и не слышит, а Дима, возможно, уехал по делам. Недолго думая, Паша перемахнул через забор, как это уже не единожды делал. Двор пустовал.

Паша прошелся до мастерской, там тоже никого не было, но дверь в дом была открыта и Паша вошел. Судя по приглушенным звукам разговора, Дима находился в своем кабинете.

– Он еще не готов… Я не могу этого гарантировать, но мне кажется, что он непричастен. Я перелопатил всю информацию о нем, он не покидал города, ну никак он не мог иметь контакта с кем-либо из них… Да, да, я знаю, мне кажется он не сам их делает, кто-то ему их поставляет… Да, понял, будем следить… До связи, – Дима разговаривал по телефону.

Паша привык, что глава клуба постоянно неразлучен с мобильным телефоном, все-таки у него был свой бизнес. Этот разговор не показался ему каким-то подозрительным или необычным, но что-то в сердце екнуло. Сам не понимая зачем, он тихо прокрался обратно к выходу и незаметно покинул стены клуба. Испытывая двоякие чувства, он брел по адресу Зинаиды. Уже улегшиеся подозрения разыгрались с новой силой, Паша осознавал, что мир вокруг совсем не так прост, как ему казалось когда-то, и что его путешествия были не простой игрой воображения.

« Может быть, все не закончилось, а только начинается?»: Паша очень хотел верить в то, что привычная ему с детства реальность лишь иллюзия, созданная для простого обывателя, а реальность куда загадочнее и интереснее, чем кажется людям.

С такими мыслями он добрел до дома торговки. Понурая, старенькая избушка, которая стояла, казалось бы, со времен революции, и была обителью Зинаиды Ивановны. Двор зарос кустарником, деревьями и прочей растительностью, за ним явно некому было ухаживать, а может и незачем.

Калитка истошно заскрипела и по уже наезженной траектории прошуршала по земле, упершись в земляную горку. Паша кое-как протиснулся внутрь и пошел по протоптанной тропинке ко входу в дом.

– Вот и мой гость, – на пороге появилась хозяйка, – Проходи.

Низко пригнувшись, Паша вошел в дом. Он обтер ноги о вязаный половик и прошел за хозяйкой. Внутри было темно, он будто бы вновь погрузился в атмосферу своего путешествия. Пучки трав по стенам, печь, в которой что-то готовилось, старинные столы и лавки из толстых досок, все это напоминало ему дом Еремея. К тому же Паша обратил внимание на отсутствие икон, обыкновенно в подобных домах им отводился целый угол, здесь же подобного не было. А ведь у бабушки Мани, соседки Пашиной матери, в доме были чуть ли не обои из икон. Впрочем, это не помогало бабе Мане быть добрее и счастливее.

– Ты голоден? – засуетилась бабушка Зина, – По глазам вижу, что голодный.

Она усадила его на лавку за стол, и уже через минуту Паша сербал наваристый борщ, закусил он его жареной картошкой со шкварками. Наевшись до отвала, Паша уже не совсем понимал, пришел он вести разговоры или кушать.

– А теперь и поговорить можно, – бабушка сели напротив Паши.

На столе красовался самовар, чашки и пирожки с повидлом.

– Так ты говоришь, Велимудр тебе не знаком? –начала допрос бабуля.

– Нет, не знаком.

– И кто же тебя научил варить?

– Что варить? – Паша не планировал сдаваться сразу.

– Так. Не надо пытаться меня обмануть, сам обманутым останешься, – знахарка сделала вид, что начинает раздражаться, – Давай, лучше, говори все как есть.

– Его звали Еремей, – Паша быстро сдался, врать расхотелось, казалось, Зинаида знает все заранее.

– Хм… И где он живет, я не знаю такого… – Зинаида выглядела озадаченной.

– Я сам не знаю, где это было,– заговорил Паша, – Я недавно очнулся из комы. Пролежал я чуть больше двух месяцев, там у меня были видения, в которых старик по имени Еремей учил меня готовить зелья и прочее… А потом я проснулся и стал их делать. Как оказалось, они работают.

Паша сильно сократил историю, но знахарка не стала требовать подробностей:

– Будем считать, что так оно и было, – после минутного молчания заговорила хозяйка дома, – Не хочешь всего рассказывать, не надо. Тогда перейдем сразу к делу, раз твой учитель был столь опрометчив…

Зинаида Ивановна взглянула на Пашу, пытаясь понять, с чего бы начать свой рассказ, а что Паше уже может быть известно.

– Начнем сначала, – бабуля отставила чашку, – В мире есть немало людей, которые способны сварить зелье, но не каждому это позволено, не каждый вынесет за это ответственность. Слишком уж давно истребили почти всех чародеев и всех, кто им был подобен, кто остался, тот прячется, прячется так, чтобы его не нашел даже солнечный свет. В любой момент ты можешь быть схвачен.

– Кем? – не выдержал Паша, – Полно всяких народных целителей, экстрасенсов, медиумов и прочих. Все они спокойно работают, некоторые даже на камеру. И получают за это деньги. Неплохие деньги. Так кем я могу быть схвачен?

– Охотники, ловцы, прислужники… Называй их как хочешь, – бабуля отстраненно смотрела в потолок, будто не замечая Пашиной нервозности, – Это не важно. Важно то, что никакое проявление силы не может быть использовано самостоятельно, вне храма или без Его разрешения.

– Кого Его? – Паша повторил местоимение, подражая интонации знахарки, которая выделила это слово так, будто Паша должен был понять, о ком идет речь.

– Экий ты несмышленый, – вздохнула бабуля, – И жаль тебя, и самой страшно.

Видом своим она показывала, что Паша просто обязан знать и понимать, о чем она говорит, будто каждый встречный является экспертом в подобном, и только он, Паша, остается полным профаном в этом вопросе. Это сильно раздражало Пашу, потому что он действительно не понимал, что мелет эта бабка и что мешает ей просто продавать ему свои товары, или, на худой конец, рассказать прямо о препятствиях, которые могут подстерегать непросвещенного зельеварителя.

– Почему всем можно варить и продавать что угодно, а мне нельзя? Кто меня может словить? Налоговая? Так это любому грозит, про них я и так знаю, – Паша говорил повышенным тоном, – Чего мне бояться, неужели трудно прямо сказать?

Вдруг Зинаида резко приблизилась к Павлу, будто стараясь принюхаться к нему, Паша был сбит с толку этим действием, и лишь ошарашено разглядывал собеседницу.

– Чую я на тебе запах метки, – проворчала она, – Но не твой он. Я так и думала, что тебя уже нашли.

– Кто нашел?

– За тобой кто-нибудь следил на улице?

– Нет, кому это может быть нужно?

– Точно никто? – Зинаида Ивановна выглядела встревоженной.

– Да точно, точно никто не следил!

– Может в последнее время у тебя появились новые друзья? – Зинаида Ивановна опустила руки под стол, – С черной бородой или белыми, как снег, глазными яблоками?

– Эмм, ну… Есть один с черной бородой, но мало ли их таких бородатых? Весь Китай с черной бородой, – Паша пытался сопротивляться сам себе, – Что от меня нужно вообще, что вы рассказать-то хотели?

Пронзительным взглядом Зинаида впилась в Пашины глаза, будто стремясь пробраться через них в его душу, в его суть. Он взгляда не выдержал и отвернулся в сторону.

– Все, – бабушка резко встала, проявляя неожиданную резкость движений, – Больше мне не о чем с тобой говорить. Либо ты поймешь все сам, либо…

Тут она осеклась, однако Паша и сам чувствовал некое напряжение, ему хотелось поскорее покинуть стены этого дома, он уже не хотел слушать рассказов очевидно выжившей из ума старухи, которая неспособна ни на что, кроме идиотских загадок. Так он объяснил ее поведение.

– Хорошо, – Паша тоже встал и двинулся к выходу, – благодарю за обед.

Бросив это, он уже почти вышел, но хозяйка его остановила:

– Стой. Тот окуляр, что я тебе дала. Посмотри через него на своих друзей. Только будь осторожен.

Сказав это, она махнула рукой, недвусмысленно предлагая покинуть ее дом. Паша повиновался, быстрым шагом он покинул помещение.

Он ехал домой и раздумывал над своим поведением, наверно он был чрезмерно горяч и чем-то обидел торговку. Других объяснений резким переменам в ее поведении он не находил.

Тогда он достал окуляр, который ему достался от Зинаиды. Украдкой он пытался разглядывать через него людей, но они ничуть не менялись, абсолютно никакого эффекта окуляр не имел. Более того, он даже не увеличивал изображение, хоть и казался выпуклым. Паша хмыкнул и спрятал его обратно в карман, решив, что вещица, быть может, дельная, и он просто не умеет ею пользоваться.

Скользя взглядом по людям, Паша пытался угадать, чем они занимаются, что из себя представляют. Его внимание привлекла женщина, одета она была неброско, скорее всего с рыночных лотков. На ее коленях, как вечное напоминание, сидел ребенок, мирно копошась в собственной курточке. Женщина явно была матерью-одиночкой, и явно не из тех, что любят и ценят свое чадо выше жизни. Выставляя напоказ безымянный палец, он разговаривала по телефону, видимо, со своей матерью.

– Я его к тебе привезу, – оповестила она родителя.

Вряд ли ей было больше двадцати пяти, а она уже походила на уставшего от жизни человека, ранние морщинки, вздутые вены на руках. Тех самых руках, которыми она то и дела осыпала тумаками своего ребенка. Без причины. Просто так. Наверно, нервы. Наверно, он виновен, в том что родился, а потому не плакал, будто и сам осознав эту вину.

По соседству сидели две умудренные жизненным опытом особы. Усадив свои грузные тела на отвоеванные у прочих пассажиров сидения, они громогласно несли свою мудрость в массы, ничуть не стесняясь в выражениях. Досталось немного мудрости и матери, едва ли не разгорелась словесная перепалка.

«Отчего они становятся такими? Утраченная молодость, отсутствие самореализации и утерянные возможности? Так и чему тогда их поучения, если они сами никто? Или они учат своим ошибкам, своим примером показывают то, к чему желательно не приходить? Почему же тоном победителя?»: эти вопросы не требовали ответов, они и были ответом.

Эти две кладези мудрости сильно раздражали Пашу, куда сильнее, чем притаившаяся в углу «птица мира». Впрочем, притаиться у него вышло плохо, его присутствие выдавал запах. Он смердел собственным дерьмом, годовалой коркой немытой грязи и перегаром. Паша даже не знал, сочувствовать ему, ненавидеть или завидовать. Жизнь бомжа проста, наверно, проще только у дождевых червей. К тому же, они свободны. Свободны от благ, свободны от наших свобод выбора. Свободны от мнения общественности. Но не от чувства голода.

Немного поразмыслив, Паша пришел к выводу, что такая свобода ему не близка, а бомж все-таки слишком вонял, чтобы ему завидовать.

Люди ехали по делам, или просто, чтобы куда-то ехать, салон казался Паше наполненным их чувствами, мыслями, переживаниями. Все они слились для него в одну большую кучу, будто единый организм. Он почувствовал испуг рядом стоящей девушки. Он тонкой иглой пронзил его сердце, будто это ему было чего бояться. Сразу же вслед за ощущением девушка заговорила в телефон:

– С каким Лешей ты меня видел?

«Понятно…»: Паша почему-то даже не сомневался, что разговор идет об измене, но вот странному ощущению чужого страха он удивился. Не успел он отойти от первого удивления, как его сменило новое.

Паша встряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, слишком уж непривычными были ощущения. Странное чувство единения тут же покинуло его, и он устало плюхнулся на свободное сидение. Уставившись в окно, он вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы повторить недавно испытанные чувства, но сделать этого не удавалось.

Приехав домой, он почувствовал себя невероятно уставшим и сразу же лег в кровать, едва успев раздеться и подготовить себя ко сну. «Нужно обязательно помириться с Зинаидой Ивановной. Но завтра»: подумал он, улегшись в кровать. Еще некоторое время он вспоминал все произошедшее с ним. Снова вспомнились Любава и Ян. Паша даже не знал, живы ли они. «Наверно, нет. Ведь этого всего и не было, наверно…»: мысли стали смешиваться, мир вокруг будто потух. Внезапно, из глубин сознания появилось некое необъяснимое ощущение, а перед глазами проявились сотни белых точек, соединенных между собой тонкими линиями, это напоминало картинки из учебников, будто перед ним была структура материала в большом увеличении. Все органы чувств, вплоть до обоняния поддались этому странному ощущению. Паша будто мог коснуться этой странной субстанции, она же в свою очередь то расширялась, заполняя собой все мыслимые границы пространства, то сжималась до размеров неосязаемой молекулы, становясь будто ничем, пустотой, но осязаемой пустотой. Тело Павла оставалось неподвижным, он точно знал, что ощущение пропадет, если он шелохнется. Казалось, будто из этой материи можно было сделать что угодно, и Павел делал, мысленно мастерил из нее миры и простейшие частицы. Гадая, откуда взялась эта субстанция и что это за странные ощущения, Паша уснул.

С утра Паша предупредил мастера, что несколько задержится, и придет на работу позже обычного. Он спешил скорее навестить Зинаиду Ивановну. Однако на рынке он ее не застал, чем был сильно огорчен. Старая торговка была ему нужна не только как советчик, но и как поставщик, все-таки заниматься собирательством самому у него не было ни времени, ни желания.

Бабушки на рынке не было и в следующие дни. Ее рабочее место пустовало несколько недель, продавцы с соседних мест сказали Паше, что знахарка больше здесь не торгует, так как не стала продлевать аренду торгового места, а все свои вещи увезла.

Паше оставалось лишь одно, заявиться к ней домой. На его удивление и дома старушки не было. Не было совсем, дом пустовал. Паше удалось узнать, что в ускоренном темпе Зинаида Ивановна съехала. Уезжала так, будто кто-то ее мог тут найти, будто дом ее полыхал ярким пламенем.

– И куда она на старости лет? – сама себе задавала вопрос соседка, женщина лет сорока, полная до безобразия, с лоснящимися от жира щеками, лицо ее было обезображено бороздами, оставшимися то ли от оспы, то ли от прыщевой сыпи, – Ну нет у нее никого, ни сына, ни внука, ни брата, ни свата. Одна она жила, травки свои все сушила да грязь всякую в дом носила, как больная. Мы пару раз всерьез планировали на нее санитаров вызывать, чтобы забрали. Бывало, бегала тут, возле костра, духов каких-то зазывала, мракобесие разводила, одним словом. Теперь вот слиняла. А тебе зачем?

– Да так, – Пашу этот вопрос застал врасплох, – Веники для бани у нее хорошие были.

– Ясно, – соседка подперла бока руками, – А я уж подумала ты из этих, часто к ней приходили, все варили там что-то, палили да вопили, как резаные.

– Нет, нет, – Паша поспешил ретироваться, разговор с этой женщиной не доставлял ему удовольствия, – Всего доброго.

Не обращая внимания на ее подозрительный взгляд, Паша развернулся и ушел. «И где ее теперь искать?»: думал Паша, бредя в сторону клуба «Богатырь». Окуляр, подаренный Зинаидой, по-прежнему был бесполезным, Паша уже не раз украдкой разглядывал через него Диму и остальных, но ничего в их облике не менялось.