Текст книги "Офелия"

Спустя некоторое время, Вильти попытался разжечь потухший очаг и загремел посудой, как в комнате появилась бобриха Тайра.

– Так, так! Кто тут гремит моими кастрюлями? – подняв вверх свои рыжие лапки и засопев носом, она отодвинула Вильти от печки. – Кто же так разжигает?! Влажными лучинками никогда ничего не растопишь, – ворчала Тайра, показывая на специальное углубление, откуда виднелся подсохший хворост. Укротив эмоции, она перевела взгляд на стоявшую в глубине комнаты зеленоглазую девочку.

– Это Офелия. Она не причинит нам зла. Ей нужна наша помощь. Она дочь Ириды, – сказал вбежавший на кухню Альрик.

– Дочь Ириды? Значит она фея? – заговорила Тайра. Бобриха приблизилась к девочке и стала разглядывать ее так, как разглядывают родственника, которого не видели уже много лет. Что-то необычно нежное было в выражении ее лица, что-то таинственное и вместе с тем ласковое. Она прикоснулась лапкой к щеке Офелии и почти по-матерински погладила ее. Наклонила свою мохнатую мордочку, будто для того, чтобы посмотреть на нее под другим углом. Офелия и сама не могла оторваться от ее необычно красивых глаз, что-то в них было таким знакомым, но она никак не могла осознать что именно.

– Посмотри сюда! – Мильти взял девочку за руку и показал Тайре горлицу. Эта эмблема произвела на бобриху более сильное впечатление, чем на саму Офелию, которая по-прежнему не понимала влияния этого символа на сознание всех представителей мира животных.

– Я думала, что никогда уже не увижу этого знака… – словно не веря собственным глазам, ласково погладив ладонь Офелии, прошептала Тайра.

– Что вы, что вы…не стоит… Право, я обычная девочка, – застенчиво произнесла Офелия. – К сожалению, я не фея и не владею магией.

– Давайте уже растопим печку и приготовим Усыпляющее зелье. Офелия завтра утром отправляется в королевство Амистад, а это значит, ей придется пройти через Песчаную саванну. Вы же и без меня знаете, как там опасно! – напомнил Вильти.

Офелия хотела было возразить и сообщить, что не имеет никакого желания пускаться в это страшное и опасное путешествие, но бобры и коати смотрели на нее с такой надеждой, что она все же закивала головой в подтверждение слов Вильти.

Тайра принялась разжигать огонь: положила небольшие пластинки березовой коры, аккуратно наколола топориком тоненькие стружки, а сверху подкинула щепки побольше. Затем она поднесла горящую лучинку к печке, и пламя тут же перекинулось внутрь, охватив сухие палочки, а следом и большие паленья. Прикрыв заслонку толстой варежкой и отправив Вильти, Мильти и Альрика в комнату со словами: – «Не мужское это дело – зелье варить», Тайра начала перечитывать рецепт, подбирая и взвешивая необходимые компоненты. Офелия внимательно наблюдала за каждым ее действием. Чем дольше они разговаривали, тем все больше Офелии казалось, что движения, манера речи и мимика этой бобрихи были чем-то знакомы ей. Однако как бы она не старалась, так и не смогла понять, откуда же возникает подобное ощущение.

– Неужели эти пропорции так важны? – уточнила девочка.

– Конечно. Подбирать их на глазок также бесполезно, как обучать тараканов азбуке. Два маленьких корешка папоротника, – продолжала бобриха, – три еловых шишки, пять березовых листочков, десять плодов сушеной рябины и три ягоды неспелой малины. Варить два часа или до появления фиолетовой пенки, – прочитала она и, покидав составляющие в строгом соответствии с рецептом, закрыла крышку.

– Как же мы проверим, что зелье готово? – спустя некоторое время спросила Офелия.

– Давай посмотрим, что получилось, – сказала Тайра и приподняла крышку. Фиолетовый пар в ту же минуту заполонил всю кухню, и Офелия с Тайрой, сделав всего один вдох, упали на пол.

– Просыпайтесь же! Они точно живы? – как будто сквозь сон услышала Офелия голос Альрика, а затем и другой низкий: – Может позвать лекаря?

Но, увидев, что девочка приподнимается с пола и помогает подняться бобрихе, все вокруг стихли, ожидая услышать хоть какое-то объяснение о причинах произошедшего.

– Вот это зелье… Кто бы мог подумать! Мы даже не пригубили его, а просто понюхали, – пробормотала пришедшая в себя Тайра.

– Да, видимо, рецепт мамы мы выдержали идеально, – подтвердила Офелия, заметив, как нежно улыбнулась Тайра, услышав от нее эти слова.

Спустя минуту бобриха уже возвратилась из гостиной с двумя толстыми повязками и, надев их, они принялись переливать фиолетовый раствор из кастрюли в две небольшие бутылочки.

– Отвар будет постепенно превращаться в эмульсию, через несколько часов его концентрация будет такой сильной, что, даже распылив зелье, можно будет затащить в объятия сна ни один десяток чудовищ, – сказала Тайра, заполнив пузырьки и плотно закрыв их пробками.

– Удивительно, как сильно оно действует. Во время применения нужно задерживать дыхание. Иначе самой можно попасть под его действие…

Но не успела Офелия закончить фразу, как из глубины пещеры стали доноситься крики о помощи. Не найдя лучшего места для того, чтобы оставить пузырьки с зельем, Тайра в спешке кинула их в карман своего сарафана. Друзья бросились к двери и выбежали на центральную, извивавшуюся змеей между постройками, подземную улицу. Но тут же остановились, увидев невероятное: огромному красному волку каким-то образом удалось пробраться внутрь пещеры. Разбрасывая сухую листву, песок и землю, он с бешеной скоростью гнался за разбегавшимися перед ним врассыпную коати и бобрами, стараясь уцепить сразу несколько зверьков мохнатыми когтистыми лапами. Вскоре он сосредоточил погоню на одном бобре в маленькой синей шапочке, с каждым рывком нагоняя его все сильнее. Бобер как мог уклонялся от несущих смерть когтей и зубов красного волка: он то в прыжке взбирался на крыши построек, то на скаку сбрасывал камни и кирпичи, то проныривал в узкие отверстия, чтобы тот не мог протиснуться за ним. Но мощь разъяренного чудовища была так велика, что он разрушал все препятствия на своем пути. Казалось еще несколько минут и его озлобленная настойчивость все же приведет к желанному результату и бедный коати окажется в его зубастой пасти.

– Это же архитектор Ромби! – в панике закричала Тайра. – Спасите Ромби!

Ее крик привлек внимание волка, и тот, остановившись и молниеносно сопоставив размеры добычи, решил сменить предмет своего интереса с Ромби на Тайру. Она виделась более желанной, более объемной и, следовательно, по его предположению, менее расторопной. Выдохнув едкий огненный пар из ноздрей и вцепившись когтями в землю, он буквально через два прыжка оказался перед Тайрой и Вильти. Как бы ни пытались они убежать от него, чудовище с каждым рывком подбегало к ним все ближе и ближе, пока и вовсе не прижало их к стенке. От ужаса и ощущения близости смерти Тайра застыла с дрожью в лапках.

Видя, что подбежать она уже не успеет, Офелия вспомнила, что бутылочки с зельем все еще находились в кармане сарафана бобрихи.

– Пузырек с зельем! В левом кармане! – закричала изо всех сил Офелия. Тайра, опешившая от ужаса, не могла услышать ее, лишь Вильти, нашедший в себе силы не растеряться, понял, что пыталась сказать им девочка.

Он быстро вытащил один флакон из сарафана застывшей в оцепенении бобрихи.

– Задержи дыхание! – прокричал он Тайре. Времени на открытие крышки уже не оставалось, и Вильти, размахнувшись, бросил склянку прямо в пасть красного волка. Пузырек разбился о нос чудовища, и фиолетовый туман в тот же миг рассеялся вокруг его морды. Секунду другую он удерживался на ногах и даже успел еще раз издать душераздирающий рык, но уже в следующее мгновение его огромные лапы подкосились и, потеряв равновесие, он с оглушающим грохотом рухнул на левый бок. Ни его голова, ни лапы больше не могли пошевелиться, однако сознание он потерял только через несколько минут и мог слышать все, что там происходило.

– Нужно умертвить его прямо здесь! – прокричал все еще дрожавший, еще не успевший отойти от ужаса ощущения близкой смерти, Вильти.

– Да! Да! – послышались голоса других перепуганных жильцов. – Иначе он проснется, и быть беде!

– Они убивали наших братьев! – прокричал бобер в темно-серой шкуре.

– Они чуть не растерзали меня в лесу прошлым летом! – прозвучал голос подошедшего, прихрамывающего на одну ногу, коати.

– Нет! Так нельзя! – донесся одинокий голос Офелии, которая приблизилась к толпе и не переставала смотреть во все еще открытые глаза волка. Мнение, отличавшееся от суждения большинства, высказанное маленькой девочкой настолько поразило всех, что повсюду сразу же воцарилась тишина. – Нельзя отвечать злом на зло, – продолжала Офелия. Если мы все будем поступать так, мир вокруг нас никогда не изменится!

– Посмотрели бы мы на тебя после того, как они убили бы твоего деда… – снова послышался чей-то голос из толпы… – Или сестру – вторил ему другой голос.

Но Офелия была непреклонна в своем решении:

– Чем более озлобленными мы станем, чем сильнее будем хотеть чьей-то смерти – тем черствее станут наши души, и тем ужаснее будет мир, в котором мы живем. Калебор отнял у меня родителей, и я знаю, о чем говорю.

– Это правда? Так и есть… Не может быть… – послышалось шептание в толпе. Слух о сошедшей с небес маленькой девочке разносился по всей пещере с невероятной быстротой.

– Да, к сожалению, это так, – продолжала Офелия. – Именно он и является самой страшной угрозой, но никак не наши братья-животные. Все мы должны и можем научиться жить без вражды. Сохраните ему жизнь! Сделайте первый шаг! И я знаю, добро всегда возвращается. Вернется оно и к нам.

– Безумная! – пробурчал все тот же бобер в темно-серой шкурке, недовольно покидая толпу. – Вот встретишься в следующий раз с ним один на один, посмотрим, как ты заговоришь тогда!

Но большинство жителей пещеры все же прониклись словами Офелии, и красному волку было решено сохранить жизнь.

Всю ночь Ромби и его помощники придумывали способ, как вытащить окончательно заснувшего к тому времени волка из их убежища. Проснувшись, он бы снова мог представлять большую опасность. Многие коати весь день боялись выходить из домиков; уж слишком велик был их страх перед огромными красными хищниками.

На следующее утро конструкция лебедки была готова, и все жители пещеры принялись помогать Ромби извлекать непрошенного гостя.

Дождавшись пробуждения Тайры, Офелия стала собираться в свое ответственное путешествие.

– Это я во всем виновата, – заговорила девочка. – Скорее всего, волки вынюхали мои следы, и нашли скрытый вход в пещеру.

– Не кори себя, Офелия! – бобриха, взяв ее левую руку и еще раз посмотрев на горлицу, прибавила: – Возможно, только ты и можешь спасти всех нас.

– В любом случае мне нельзя больше оставаться здесь. Я подвергаю вас слишком большой опасности. Вильти показал мне Пещеру тайн. Теперь я знаю, что ждет меня впереди. Никто кроме меня не преодолеет этот путь. Спасибо тебе за все, Тайра! Ромби с друзьями уже вытащили красного волка из пещеры. Я помогу укрепить вход в ваше убежище и пойду своей дорогой.

Офелия обняла Тайру и проследовала к выходу.

На поверхности уже скопились десятки бобров и коати. Некоторые продолжали оттаскивать волка дальше от тайной норы, другие готовили материал для укрепления скрытого хода, третьи стояли поодаль, непрерывно всматриваясь в горизонт, чтобы ни в коем случае не пропустить других врагов. Оказав помощь в укреплении и маскировке входа, Офелия попрощалась с Мильти, Вильти и Ромби. Вскоре из пещеры выбрался Альрик и, подбежав к девочке, прижался к ней мордочкой и обнял ее своими лапками.

– Можно я тоже пойду с тобой? Вдвоем всегда веселей! И помощь моя для тебя лишней не будет! – мысли и мечты об ожидавших его приключениях, кипевшие у него в голове, были готовы выпрыгнуть наружу.

– Альрик! Если бы ты только знал, что ждет нас впереди… Это не увеселительная прогулка. Там – пугающая неизвестность и тяжелые испытания, – ответила Офелия, доставая из кармана своего красивого платья Компас судьбы.

– Храбрость – мое второе имя! – горделиво воскликнул Альрик, хотя все коати знали, что он был одним из самых боязливых зверьков, живших в пещере.

– А ты не должен спросить разрешения у родственников и друзей? – уточнила Офелия.

Альрик подошел к Вильти, Мильти и Ромби и взмолился:

– Друзья! Разрешите мне пойти с ней! Разрешите! Я уже успел уговорить дядюшку и тетю отпустить меня!

Зверьки зашептались. Они прекрасно понимали, с какими опасностями он может столкнуться, и все же они полюбили Офелию и всем сердцем хотели, чтобы она вернулась целой и невредимой.

– Что ж! Охраняй ее! Помогай ей! – сказал от лица друзей Вильти. – Помни, как много зависит от ее успеха!

– Спасибо, братцы! Спасибо! Я буду стараться! – обрадовался Альрик и запрыгал вокруг девочки, сияя от удовольствия, будто приласканный щеночек. – Я иду с тобой, моя принцесса! Я иду с тобой!

Простившись со всеми взмахом руки, друзья зашагали в сторону опушки леса, как внезапно их окликнул знакомый голос.

– Подожди, Офелия! Совсем забыла… Зелье! – Тайра побежала вперед и, передав ей пузырек, прошептала на ухо: – Но помни, что действует оно только от заката до рассвета. И еще… «Иридиус максимус»! Нужно произнести это заклинание, если потребуется усилить расстояние его действия.

– Спасибо! Я никогда тебя не забуду! – поблагодарила ее Офелия.

– Возвращайся, Офелия! Я буду ждать тебя! Не знаю, сколько удастся продержаться нашему убежищу, сейчас, когда красные волки начали все чаще наведываться сюда. Но я уверена, мы обязательно увидимся вновь!

– Я тоже чувствую это! До свидания! – попрощалась Офелия, напоследок бросив на Тайру слегка печальный взгляд. Бобриха же в ответ так нежно и так ласково посмотрела на нее, как смотрит, пожалуй, только самый родной человек.

Глава 4. Крысиная деревня

Ведомые Компасом судьбы и разморенные зноем, Офелия и Альрик шагали в неизведанные края. Пыльная тропинка извилистыми зигзагами уводила их все дальше от Мальяндского леса. Петляя в причудливых поворотах между оврагами, она то выпрямлялась на восток, то снова клонилась к северу. Через некоторое время перед путниками раскинулись живописные полоски сочных изумрудных лугов, преодолев которые, они очутились на большой поляне, пребывавшей во власти белых ромашек, синеголовых колокольчиков и стройных одуванчиков. За полем их встречали изящные осины, широкоствольные дубы и одетые в пышные зеленые наряды липы.

Прыть Альрика, все это время насвистывавшего веселые песенки, иссякла, и он начал почти ежеминутно напоминать о своей усталости, назойливо прося сделать хотя бы кратковременный привал.

Наконец, друзья приметили ширококронный каштан и заторопились к нему. Не успели они отдышаться, как всего за несколько секунд обрушился сильнейший ливень. Тяжелая дождевая завеса погружала все вокруг в свои мокрые объятия. Офелия и Альрик прижимались все ближе к стволу векового дерева. Капли летели к земле с такой силой, что казалось, эти водяные струи вот-вот разломают ветки дерева, предоставившего им свое укрытие. Но еще страшнее было то, что увидела Офелия сквозь эти водные потоки. Струи воды приобретали очертания, которые походили на ее собственное отражение. Через мгновение в изображении, образованном дождевой стеной, начали проявляться краски. Силуэт имел привычные для нее черты, но лицо было темно-зеленым, глаза отливали красным, а губы казались чернее ночи. В какой-то момент любопытство все же пересилило страх, и, встав с колен, она чуть было не отправилась под проливной дождь, чтобы прикоснуться к этому необычному явлению.

– Нет! – внезапно закричал Альрик. – Не делай этого! – схватив попавшуюся под руку палку, он бросил ее в водное отражение. Зеленый свет залил все вокруг болезненным для глаз сиянием, и дождик внезапно прекратился. – Это был не обычный ливень. Точно такой же был и в ту ночь, когда на нас напали красные волки. Ты ведь видела свой образ?

– Видела! – сказала, очнувшаяся от странных грез, Офелия.

– Ливни с оживающими отражениями – предвестники беды. Всматриваясь в них, каждый видит собственный лик, с той лишь разницей, что у него зеленая кожа, красные глаза… Верно?

– Да. Значит, и ты видел мое изображение? Я думала, все это мне почудилось.

– Каждый видит свое. В любом случае это не сулит нам ничего хорошего. Вильти считает, что таким образом злая колдунья Ормигула может следить за оставшимися в живых существами, противящимися ее власти. Только ночью ливни бессильны, ее всевидящее око не может видеть в темноте.

– И теперь она знает, где мы? – забеспокоилась Офелия.

– Скорее всего, да. Мы не можем долго оставаться здесь. Нужно двигаться дальше.

Пробурчав напоследок раскатами грома, огромные черные тучи унеслись на восток, где и скрылись за скалистыми горами.

Не успело пройти и десяти минут, как подул сильный южный ветер. Он постепенно осушил размытые после дождя песочные насыпи, и дороги стали вновь приобретать прежний вид. Офелия и Альрик смогли продолжить свой путь.

Пройдя через холмистые пригорки и густые заросли, они увидели аккуратно скошенные нивы, а за ними и крошечные деревянные домики, из которых сочились белые струйки дыма. Да, это действительно была деревня. Словно специально отгороженная от всего остального мира, она стояла на значительном отдалении от других обитаемых мест. За плетеным, накренившимся от старости забором из толстых ивовых веточек, стояли обветшавшие, забывшие нежность свежей краски, строения. Их крыши уже давным-давно подернулись от влаги тонким слоем мха. Из окон некоторых избушек струился мутный темно-желтый свет. В какой-то момент Офелию и Альрика даже охватило заметное беспокойство. Что ждет их в этой деревне? Миролюбивы ли ее обитатели? Кто они – животные или люди? Как они примут их? Захотят ли помочь и указать дорогу в королевство Амистад?

Чем ближе они подходили к невысокому дому с выцветшей соломенной крышей, тем сильнее до них доносились всхлипывания маленькой девочки, сидящей на поваленном стволе большой сосны. По своей фигуре она была очень похожа на Офелию: невысокого роста, стройная, с узкой талией, белоснежной кожей. Только волосы у нее были темные, а на голове красовались два оранжевых банта. Прижав ладони к лицу, она покачивала головой, словно всеми силами пыталась прогнать причину своего несчастья. Услышав шаги, девочка повернулась и изобразила улыбку, однако слезы все равно продолжали течь по ее щекам.

– Почему ты плачешь? – спросила Офелия.

Темноволосая девочка смотрела то на добродушное лицо Офелии, то на забавный удлиненный нос подошедшего сбоку Альрика. Вскоре она все же решилась поведать о том, что ее тяготило.

– Завтра вечером все соберутся ко мне на день рождения, а это истрепанное старое платье – единственное, что у меня есть!

– Не стоит так плакать из-за одежды, – успокаивающим голосом ответила Офелия. – Ведь друзья приходят на праздник к тебе самой, а никак не к твоим нарядам.

– Тебе легко говорить! На тебе вон какое платье, всего одну заплаточку поставить и все, – девочка показала на надорванный край подола Офелии. Залезая в тайное убежище, она случайно зацепилась за какую-то корягу.

Грусть и печаль, читавшиеся в глазах девочки, были так сильны, что Офелия решила поменяться с ней вещами.

– Меня зовут Офелия. А этот белый коати – Альрик. Если это поможет, то я готова отдать тебе свое платье.

– А я Дженни. Дженни из крайнего дома. Так зовут меня друзья. А ты, правда, можешь поменяться со мной? – заинтересовалась девочка. Ее веки покраснели и пересохли, будто она уже выплакала все слезы, что у нее были.

– Конечно. В твоей одежде мне будет даже удобнее. Нам предстоит длительное путешествие в королевство Амистад, а в дороге платье наверняка порвется и придет в негодность.

Зайдя за угол заброшенного дома, Офелия отдала свой наряд Дженни, а сама облачилась в ее простое деревенское платье. Девочка порозовела от счастья. Наконец-то хоть один день рождения она встретит в праздничном костюме. Ее пухленькие и без того красные щеки еще сильнее заалели, и она была готова расцеловать новую подругу за ее доброту.

Хотя сами деревенские домики и расположившиеся перед ними палисадники показались Офелии обветшавшими и запущенными, природа близ них купалась в зелени, разнообразии и великолепии естественности. По одну сторону улиц вилась фасоль, по другую – росли садовый горошек и кукуруза. Тянувшиеся макушками к рябым облачкам тенистые клены царственно возвышались над участками, спасая все вокруг своим густым покровом от солнечных лучей. Справа от дома Дженни раскинулись широколистные грунтовые огурцы, чуть поодаль от них – толстые прошлогодние побеги плодородной малины и крыжовника, такого сладостного на вид и такого колючего на ощупь. На заднем дворе в молчании и созидании готовились плодоносить яблони, груши и вишни. Были здесь и заросли орешника, которые, на первый взгляд, напоминали огромные кусты. Даже картофельная ботва старалась напустить на себя налет исключительной красоты и изящества, хотя все прекрасно знали, что основные ее ценности, столь незаменимые на кухне уникальные клубни, скрывались глубоко под землей. Особенно бросалось в глаза нескончаемое количество грядок фасоли и гороха. Практически все свободное место, остававшееся от деревьев и других овощей было отведено этим двум культурам. Они были везде: вокруг веранды и за сараями, под кронами деревьев и в еще не до конца обработанных кусках целины, у заборов и даже в горшочках на подоконниках, вместо домашних цветов.

– И зачем же люди в этой деревне высаживают так много бобов? – удивляясь, подумала Офелия.

У входа в дом Дженни она снова обратила внимание на две горки высохшего гороха и хотела взять одно зернышко, чтобы лучше рассмотреть его, но в этот момент девочка одернула ее.

– Во имя всего святого, не трогай их! – с ужасом в голосе прокричала Дженни и, отведя руку Офелии, добавила: – Для твоего же блага.

Вечер выдался теплым и безветренным. Листочки деревьев плавали в меланхоличных порывах уставшего за день ветерка. В низких облаках, до которых, казалось, можно было дотянуться руками, прокладывали причудливые маршруты быстрокрылые ласточки. Стремительно порхая, словно только что надутые и отпущенные на волю незатянутые воздушные шарики, они выписывали невероятные пируэты так ловко, что ни одна траектория их полета не повторялась дважды. Улица и дворы начали пустеть, даже вольготно расхаживавшие до этого гуси и хохлатые индейки заспешили в свои уютные ночные укрытия. Увенчанный, подобно царской короне красным гребешком петух отчеканивал победоносный марш, показывая собравшимся вокруг него курам, что пора готовиться ко сну и немедленно следовать в их надежное пристанище. Сбившиеся в кучки свинки и бараны тоже заторопились на ночлег под низенький навес, крышу из сухих ветвей и слегка почерневшей от дождей соломы.

Пелена ранней ночи окутала деревню, и друзья поспешили в дом. Утварь внутри него была весьма скромная, но чувствовалось, с какой заботой жильцы относились к каждому предмету. Стиральные доски и тазы, веревки для белья и садовые ножницы, всему здесь находилось свое место и бережливо содержалось в чистоте и порядке. Все было вымыто и ждало минуты, когда сможет понадобиться вновь. Над очагом покачивался пузатый желтый чайник, рядом висели кочерга и совочек для золы, а за печкой лежали аккуратно сложенные вязанки с дровами и железноглавый топор. На подоконнике стояли глиняная вазочка с красным цветком, свечка и баночки с пророщенным, готовым для посадки, горохом.

Этим вечером Фрида, бабушка Дженни, готовила печеную на углях картошку и удивительно вкусные пирожки. Пухленькие, с острыми носиками и красивой подрумяненной спинкой они так и манили своим аппетитным запахом.

Изголодавшийся Альрик с позволения бабушки принялся за вкуснейший пирог с его любимой капустой. Покрякивая и причмокивая губами от удовольствия, он весьма быстро управился с одним и, предложив всем остальным присоединиться к нему, принялся за следующий пирожок, на этот раз с грибами.

Все присели у пылающего очага. Дженни в этот день была не особенно разговорчива. Свесив босые ноги со стула, она зазевала и, прикрыв рот ладошкой, произнесла:

– Нам нужно побыстрее готовиться ко сну.

Офелии же показалось весьма странным, что дети против обыкновения сами изъявляют желание отправиться спать.

– Мы должны погасить свечи! – настоятельно попросила бабушка. – Иначе нам не сдобровать.

– Почему? – удивился Альрик. – Кого нам бояться?

– Дженни не сказала вам? – затушив последнюю свечу небольшим медным колпачком, уточнила бабушка Фрида.

Чувствовалось, как не легко ей было рассказывать эту историю. С каждым новым словом ее голос дрожал все сильнее. – Наше селение было проклято Калебором, потому что мы отказались признавать его власть и платить дань. Он забрал всех взрослых, которые могут работать в его замках, как рабы. Остались лишь маленькие дети и мы, старики. Он сказал, что мы и без того беспомощны, да к тому же еще и ускорил нашу старость. Каждый день в этой деревне старит нас в два раза быстрее, а все подросшие дети отправляются к нему в рабство, как только достигнут…

– Тринадцати лет, – едва слышно добавила Дженни, боясь, что даже ее шепот кто-то услышит.

– Почему же вы не сбежите? – с недоумением спросила Офелия.

– Всевидящее око Ормигулы. Оно всегда следит за нами. Солнце заслоняется тучами, дождь начинается незаметно, внезапно возникает гроза, и водяные струи обходят деревню кругом. Как только будет замечен беглец, армия тьмы появится здесь и погубит всех нас, если обнаружит пропажу хотя бы одного человека.

– Но почему же нельзя бежать ночью? – встрепенулась Офелия, вспомнив рассказ Альрика о ливнях-шпионах.

– Сейчас ты все поймешь! – произнесла бабушка и, плотно прижимая девочек к своим плечам, подвела их к окну.

В этот момент глаза Офелии стали различать едва заметные очертания, и она поняла, что именно устрашало всех жителей деревни по ночам.

– Сегодня я перестану бояться и стану храбрым! – думал про себя Альрик, но вскоре то, что он увидел, заставило его поколебаться в своем решении.

– Что это? Земля движется? – с удивлением спросила Офелия.

– Это не земля… – ответила Дженни печальным тоном.

Сотни блестящих глаз устремились на них. Чем ближе они подходили, тем лучше можно было разглядеть их горбатые спины, длинные хвосты и быстро сменяющиеся в беге короткие волосатые лапы.

– Гигантские крысы! – тихо сказала Офелия.

– Крысы Ратазора, – добавила Дженни.

– Они едят людей?

– В прошлом году на другом конце деревне крысы набросились на маленького мальчика и уволокли его восвояси. Они делают так, если не находят у дома дань, которую каждый из нас ежедневно должен оставлять им.

– Десять горок семян, – прошептала Офелия, вспомнив, как она пыталась дотронуться до них, ступая на крыльцо.

– По пять с каждого!

– Но ведь теперь нас четверо… Мы подвергаем вас страшной опасности! – рассудила Офелия.

– Сидите тихо! Вдруг не заметят! – сказала бабушка, приложив палец к губам.

– Что они делают? – уточнила Офелия, разглядывая сквозь тоненькую полоску отодвинутой занавески, как десятки крыс крутятся под окнами, и добавила: – Они вынюхивают следы и запахи?

– Да, они не терпят обмана.

Тем временем, учуяв два лишних запаха против обычного, дюжины крыс стали подтягиваться к входу в дом.

– Они знают. Я должна выйти к ним… – дернулась Офелия.

– Нет! Ты погибнешь!

– А если я не выйду, – погибнем мы все! Я не могу подвергать вас такой опасности. Только я виновата во всем, что произошло. У нас есть чем постоять за себя! – сказала она и вырвалась из рук Фриды, которая все это время удерживала ее.

Почти весь двор перед домом кишел огромными, шипящими от ненависти и голода, крысами. Внезапно в самом центре этой серой толпы возвысилась самая шустрая; поднявшись на передние лапы, она выделилась из строя. На ее голове была синяя адмиральская шляпа, а на плечах притянутые веревками красовались погоны с пятью звездочками на каждой.

– Хватайте эту девчонку в отрепьях! У нее амулет Дисперы! – обладая завидным зрением в темноте и, разглядев украшение на шее Офелии, неистово закричал предводитель крыс Ратазор. Полчища воинов устремились к крыльцу. Эти злобные грызуны были намного сильнее и быстрее обычных крыс. Одни из них бросались к ногам и, раздирая ботинки, старались укусить за ногу. Другие перехлестывали передние лапы, сажали на них следующую крысу и подбрасывали так высоко, что могли достать даже до головы Альрика. А одна из крыс, с особым рвением выполняя приказание своего предводителя, допрыгнула до плеча Офелии. Вцепившись зубами в цепочку с медальоном, она резким движением сдернула ее и, подхватив налету, кинулась к Ратазору.

– А я и не думал, что все будет так просто. Ормигула сообщила мне, куда вы держите свой путь. И он проходил как раз через мои владения. Какое совпадение! Она также сказала опасаться маленькой девочки с зелеными глазами. Но мне кажется, это будет моя самая легкая победа, – самоуверенно заявил Ратазор, когда крысы взяли Офелию и Альрика в плотное кольцо. В это время коати проявил недюжинную смелость. Он то кидался в схватку с несколькими зубастыми зверями одновременно, то отбегал назад, защищая Офелию. Заметив, что Ратазор заполучил медальон, Альрик, придавив лапами еще пару крыс, бросился к их предводителю. Но тот успел увидеть бегущего соперника и, подняв амулет вверх, прошептал что-то себе под нос. В тот же самый миг бегущий на всех парах Альрик стал на глазах уменьшаться в размерах. Его мощные задние лапы утончались, передние становились заметно короче, мордочка вытянулась, и через мгновение он превратился в белую крысу. Лишь окрас и блестящие добрые глаза отличали его от толпы обозленных коричневых грызунов.

– Что ж, вот теперь ты будешь служить мне! И я научу тебя уважать своего хозяина! – торжествующе воскликнул Ратазор.

Крысы обступили Офелию со всех сторон, а самые крупные из них даже запрыгнули ей на плечи и повалили на землю.

– Постойте! У меня созрел гениальный план! Собственно, разве может у меня родиться другой? Конечно же, нет! – ответил Ратазор сам себе и, забравшись на стоящее неподалеку перевернутое ведро, поднял лапы, обращаясь к своей крысиной армии. – Мы передадим эту голодранку Калебору. За такой смелый поступок он сделает меня маршалом. И я буду править во всех деревнях планеты.

Длиннохвостая армия принялась рукоплескать и выкрикивать хвалебные слова по случаю победы в битве.

– Несите их в наше логово! – нахмурив брови, приказал Ратазор. Это были последние слова, которые услышала Офелия; голова ее закружилась, и она потеряла сознание.