Текст книги "Высшая лига убийц"

– Да, ты прав.

Произнеся столь непредсказуемую фразу, Троуп потянулся за бумажником.

«Стукач» нетерпеливо облизнулся.

Охотник отсчитал несколько купюр и небрежно бросил на стол. Схватив деньги, точно атакующий ястреб, осведомитель быстро пересчитал. Глаза его изумленно округлились.

– Что ЭТО?..

– Как что? Деньги.

– Но… Здесь половина. Мы договорились о пяти сотнях.

– Мы ни о чем не договаривались, – отрезал Громобой. – Ты поведал мне глупую сказочку, чтобы сохранить свои зубы. Я, исключительно из дружеских побуждений, вознаградил тебя некоторой суммой – какой счел нужным. Но и она превышает истинную цену твоих «сведений», по крайней мере, в десяток раз.

– Они стоят в десять раз больше, – проворчал «стукач», нервно комкая купюры.

– Навряд ли. Кроме того, у тебя нет никакого – в том числе, морального – права торговать этой информацией. Тебе она досталась бесплатно. От кого-то, кто раздавал долги.

– Его встретил Я – не ты!..

– Правильно, – кивнул Блэйз. – Именно поэтому ты вообще что-то от меня получил. И потом, я – не последний, кому ты продаешь эти байки. Тебе обязательно подвернется какой-нибудь легковерный простачок, с которого удастся взять сразу тысячу.

С этими словами охотник поднялся из-за стола.

Теперь настал черед осведомителя хватать собеседника за руку. Троуп с удивлением воззрился на собственный рукав. Последний, кто посмел сделать такую ошибку, отправился к праотцам – с аккуратной дырой промеж зеленых глаз.

– Отпусти.

«Стукач» съежился, но руки не убрал. Громобой заглянул в наполненные алчностью глаза.

– Ладно, – сжалился он. – Принимая во внимание тот факт, что ты способствовал избавлению Вселенной от такого ублюдка, как Проныра… Я дам тебе шанс.

Заискивающе улыбнувшись, осведомитель разжал пальцы.

– Ты получишь остальное, – продолжил Блэйз, – если вспомнишь название яхты Дональдсона.

Это заявление подействовало на «стукача» таким образом, словно собеседник требовал перечислить все планетные системы в этом рукаве Галактики. Бедолага выпучил глаза, и, словно рыба, выброшенная на берег, раскрыл рот. Очевидно, хотел соврать, но что-то во взгляде охотника предупредило это намерение.

– Не знаешь?..

Осведомитель горестно покачал головой.

– Вот видишь, – сказал Троуп. – Твоя информация не стоит того, что я уже дал.

Развернувшись, он двинулся к выходу. Тут «стукач» совершил очередной необдуманный поступок, имевший бы, по всей видимости, летальный исход – он вскочил со стула, и, размахивая руками, бросился на Громобоя. Вероятно, неполученная прибыль произвела столь жестокую психологическую травму, – еще бы, «сделка века» оказалась фикцией, а кредиты уплывали из-под самого носа, – что профессиональный информатор временно повредился рассудком. Не утруждаясь ни стойкой, ни грамотной атакой, он с голыми руками бросился на Блэйза.

Тот легко избежал столкновения. Сжав кулаки, прыгнул навстречу. Охотник не чувствовал ни гнева, ни злобы. Лишь сожаление: подумать только, они так славно сидели, беседовали, и вот… Что с людьми делают деньги?.. Они погубили бессчетную массу народу, так почему бы всем остальным не одуматься?..

Кулак врезался в живот «стукача» – открытый столь вопиюще, что любого стоящего бойца разобрал бы безудержный смех. Осведомитель согнулся в три погибели. Воздух просвистел меж зубов. Легкие опорожнились наподобие того, как газ выходит из зонда.

– Спокойно, спокойно, – придержав «стукача», Троуп позволил ему усесться на стул.

– Какие-то проблемы, господа?..

Охотник неторопливо обернулся – чтобы посмотреть, какие букашки утруждают его внимание дурацкими вопросами. Оными букашками оказались охранники: форменные «вышибалы» с тугими мышцами, пустыми взглядами и чугунными подбородками.

– У кого? – уточнил Громобой. – Лично у меня – никаких. Зато у вас, если вы сию секунду не уберете отсюда свои дебильные рожи, проблем будет хоть отбавляй.

Крепыши озадаченно переглянулись. К такому обращению они явно не привыкли. Один, поигрывая мышцами, придвинулся к Блэйзу. Но тот не собирался драться.

Выхватив пистолет, охотник направил ствол на «вышибалу».

– Еще один шаг, приятель, и в тебе прибавится дырок, – предупредил Троуп.

Осведомитель жалобно екнул. Он-то знал, на что способно это оружие. А еще «стукач» смекнул, что игры окончились, и сейчас Громобоя лучше не доставать.

Охранник уставился на странное оружие, пытаясь сообразить, способно ли оно причинить ему какой-либо вред. На вид – сущий антиквариат. Но было в пушке нечто такое – возможно, копоть вокруг дула, стальной блеск ствола, – что внушало подсознательный страх. В результате же созерцания на душе становилось весьма и весьма неприятно. Подумав, «вышибала» счел за благо отступить.

– Так-то лучше, – сказал Блэйз, опуская пистолет. И, удостоив осведомителя последним взглядом, проронил: – Ладно, не скучай. Глядишь, когда-нибудь свидимся.

Сунув оружие в кобуру, охотник двинулся к выходу. Охранники торопливо расступились.

Последним аргументом в пользу огнестрельного оружия служило то, что, в отличие от бластеров, пистолеты удавалось проносить практически ПОВСЮДУ.

Но об этом Троуп не спешил распространяться.

«VERSUS» – красовалось на правом борту. Водоизмещение корабля было невелико, всего три тысячи тонн. Компактные размеры, впрочем, компенсировались изрядной маневренностью, равно как и крейсерской скоростью. Глядя на эту малышку, трудно представить, что под неприметной внешностью притаились острые зубки. Громобой имел официальную лицензию на розыск преступников, благодаря чему ему разрешалось оснащать звездолет ЛЮБЫМ вооружением (за исключением, конечно, химического и бактериологического), каковое он сочтет нужным. Количеству бортовых орудий не уступала броня, сожравшая немало грузоподъемности. Блэйзу, однако, много пространства не требовалось.

Он путешествовал один.

Док был «сухим», поэтому путь до корабля охотнику пришлось преодолеть пешком. Турбины гудели. Алчных сборщиков и след простыл. Едва Троуп поднялся на борт, как чавкнул первый шлюз дока.

Отошли крепления. Разошлись внешние створы, и док заполнил вакуум. Взревели маневрирующие двигатели, изрыгнув тугие снопы невыносимо-белого пламени.

«VERSUS» вышел из дока. Космическая станция – уродливое нагромождение палуб, причалов и трюмов, достраивавшихся годами, а потому сумбурно громоздившихся один на другом, – проплыла за иллюминаторами. Огромный улей удалялся по мере того, как корабль наращивал скорость. Вскоре осталась лишь крошечная точка, ничем не отличимая от сотен звезд на черном покрывале.

Не успел Громобой снять кобуры, как рядом возник стройный персонаж – девушка, звонившая по телефону. В настоящий момент ее волосы были ярко-синего цвета, насыщенного настолько, что локоны источали приглушенное свечение. Такого оттенка нельзя добиться ни красителями, ни мутацией ДНК, ни чем-либо иным.

Из одежды, как обычно, на девице были несколько полупрозрачных полосок – то ли купальник, то ли облачение танцовщицы с Венеры-7. Тело, которые этот наряд обнажал, представляло само совершенство. Стройные гибкие ноги, плоский живот, упругая грудь. С прекрасного лица глядели огромные зеленые глаза: бездонные, томные, с неуловимой хитрецой. Влажные губы улыбались.

Блэйз ничего не доделывал. Внешность девицы являлась такой, какой и с самого начала. Даже охальную одежду красотка выбирала по собственному усмотрению. А равно – маникюр, педикюр, макияж, прически. Прибавляла и теряла в весе. Утверждала, что руководствуется исключительно собственным вкусом.

– Привет, дорогой, – проворковала девушка. – Мой ненаглядный охотник за головами. Как, отправил на тот свет двух-трех негодников? Принес мамочке денежки?..

Не говоря ни слова, Троуп кинул на диван три пачки купюр, полученных в полицейском отделении станции. Легавые не очень-то обрадовались визиту охотника, но выбора не было. Проныра наверняка оплатил их услуги (точнее, бездействие).

– Превосходно! – синие глаза хищно просияли. – Прикончил-таки жирного извращенца!..

Громобой кивнул. Раздевшись, он прошлепал босыми ногами в ванную комнату. Привычно закрыл дверь, и, опершись о раковину, уставился на собственное отражение. Вокруг шеи краснели струпья крови. Не охотника – убитых охранников или Проныры. Алые капли невесть каким образом попали за воротник, куда, совершив поспешное омовение в сортире салуна, Блэйз добраться не мог.

Тело Троупа представляло весьма занимательное зрелище. Тугие мускулы бугрились ядовитыми змеями, однако, основной интерес представляло не это. Кожа стрелка казалась передвижной криминалистической выставкой. По этой коллекции не составило бы труда изучить оружейные предпочтения обитателей различных планет. Здесь были шрамы всех форм и размеров; совсем свежие, розовые, и, напротив, старые – бледные, сливающиеся с кожей. Следы от лазеров, пуль, ножей, топоров, копий и стрел; когтей, зубов, жвал, щупалец и кислоты; от острых камней, зубьев решеток, и (редкость!) бича «девятихвостки».

Охотник пережил все это. И, разглядывая себя в зеркале, мрачно думал, что скоро, если он не бросит это никчемное занятие, на нем живого места не останется.

Несмотря на запертую дверь, синеволосая красотка выросла за спиной Громобоя.

– Тебя не учили, – сказал Блэйз, – что нужно стучаться?..

– Ты знаешь – в моем положении это лишние формальности, – проворковала девица. Прикусив губу, она коснулась тонкими пальчиками иссеченной шрамами спины. – Кроме того, мне всегда нравилось смотреть, когда ты без одежды.

– М-да, нашла красавца!.. – не без самодовольства хмыкнул Троуп.

– Верно, нашла, – кивнула собеседница. – Ты был, и будешь в моем вкусе – даже если тебе ампутируют конечности… А это, при твоей-то работе, весьма вероятно.

– Типун тебе на язык, – скривился охотник. – Утешила, тоже мне. В твоем вкусе, да…

Он-то знал, что никакого вкуса у красотки нет, и быть НЕ МОГЛО. Потому как девица являлась бестелесной иллюзией – виртуальным воплощением искусственного интеллекта корабля. «R21-X77». Таково было настоящее имя интеллекта. Но Громобой предпочитал звать ее проще: Кэт. Лаконично и звучно. Так звали девушку из далекого Прошлого, канувшего в межзвездную бездну. Блэйз так и не исполнил намерений, которые питал на счет той особы. И вот, когда на корабле поселилась R21-X77, подсознание толкнуло на поверхность короткое имя. Верно, злая издевка. Троуп КУПИЛ ИскИна; намеренно избрал женскую особу. Однако, охотник никогда не сможет обладать Кэтрин так, как обладал бы женщиной.

Они оба это знали. Порой Громобой подозревал, что Кэт сожалеет о том не менее, нежели он. Но, как и стрелок, искусственный интеллект тщательно это скрывала.

Блэйз посмотрел в лицо собственному отражению. Это лицо… Троуп его не любил. Угрюмое, костистое. Широкие скулы. Дважды сломанный нос. Поджатые губы. Косой шрам на левой щеке. Из-под густых бровей, сросшихся на переносице, глядели суровые глаза. Серые, холодные, цвета… не арктического льда, но северного моря. Да, у охотника не было причин любить свое лицо. Без особой надобности он на него не смотрел. Оно, с равным успехом, могло принадлежать как убийце, так и убийце убийц. Многие отождествляли эти глаза со взглядом самой Смерти. Лицо Громобоя было последним, что изрядных размеров толпа видела в жизни. Точное число Блэйзу было известно, однако, он никому бы его не назвал.

– Переходи в субпространство, – сказал Троуп, смывая с плеч и шеи потеки крови.

– Уже сделано, дорогой, – ответила Кэт, ласково улыбаясь.

– Ужин?..

– Еще бы! Я, точь-в-точь порядочная женушка, за тобой истосковалась. – Она вновь сделала вид, что прикасается к спине Громобоя, но, как и в предыдущий раз, физического контакта не произошло. – Бифштекс, картофель, пинта светлого.

Блэйз улыбнулся. «Все, как ты любишь», – недосказанность повисла натянутой струной. Охотник всегда ужинал в одиночестве.

Подмигнув, Кэт растаяла в воздухе. Она незримо присутствовала рядом – в крохотных камерах, проекторах, приборах и сканерах. В любой час бортового времени.

Завершив омовение, Троуп переоделся в чистый спортивный костюм, и отправился в камбуз. Пища действительно была готова: исходила ароматным паром в ультраволновой печи. Единственной причиной, по которой бифштекс не попал на стол, служило то обстоятельство, что Кэтрин не имела рук. Однако, Громобой без труда справился сам.

Очередной ужин после очередного убийства. Мясо показалось особенно вкусным.

Залив бифштекс пинтой «Будвайзера», Блэйз направился в кубрик. Там, развалившись на диване, позволил себе смежить веки. Освещение сбросило накал. И, откуда ни возьмись, перед охотником вновь возникла синеволосая дива.

Грациозно изогнувшись, она уперла руки в бедра, и, покачиваясь из стороны в сторону, села Троупу на колени. Стрелок не почувствовал ровным счетом ничего – даже пушинка весила больше. Зато глаза – цвета свежей травы, омытой дождиком и ультрафиолетом, – приблизились на минимальную дистанцию. Пара зеленых озер. Они глядели вполне осознанно, с симпатией и невысказанным томлением. А еще казалось, что в них можно разглядеть настоящую ДУШУ. Но это, конечно, самая беззастенчивая ложь, какую Громобой мог себе позволить. Не более. У ИскИнов нет, не было, и не могло быть ничего, что связано с религиозно-метафизическими парадигмами. Нью-Ватикан не поленился опубликовать на сей счет разъяснение – энциклику, где говорилось, что ИскИны «суть производная машин, искусственный разум, а потому приписывание им свойств, присущих Человеку (в частности, души), является кощунством и ересью». Упоминание «разума», вместе с тем, несколько обнадеживало. Кроме того, Ватикан все еще не мог определиться с наличием души у разумных Иных.

В любом случае, Блэйза заботило лишь собственное мнение. Для него Кэт была единственной и неповторимой. Он не привык к самодурству, а потому не сомневался насчет сущности ИскИна. Тем не менее, временами охотник позволял себе некоторые заблуждения. Когда он казался самому себе особенно одиноким, а космическая бездна довлела над разумом.

– Гм… – Кашлянув, чтобы рассеять неловкость (девушка по-прежнему сидела у него на коленях) Троуп завел речь об очередном пустяке, упоминание которого было не к месту и не ко времени. А именно, поинтересовался: – Что с шумами в машинном отделении?..

– Все в порядке, дорогой. Джордан забыл гаечный ключ. Знаешь, он в последнее время такой рассеянный…

Громобой кивнул. Да, Джордан. Стрелок предполагал нечто в этом роде. Действительно, робот-ремонтник внушал опасения. До определенного времени это не страшно, и все-таки стоило обследовать его в сервисном центре. На ближайшей же пристойной стоянке.

– Есть такое.

Кэт нахмурилась.

– Что с тобой?.. Ты сам не свой. Тебя словно что-то грызет изнутри. – Нежная ладошка вновь наметила касание – на сей раз к щеке. Искусственный интеллект корабля для того и предназначался, чтобы делать верные выводы в кратчайшие сроки. Кэтрин, вне сомнений, сразу же сообразила, что с боссом что-то не так. Только, руководствуясь собственным представлением о тактичности, не подавала виду. Сколько сочла нужным.

– Ничего. – Блэйз мотнул головой. – Просто у жирного ублюдка оказалось много охраны.

– И тебе не оставалось ничего иного, кроме как прикончить их всех. – Красотка серьезно кивнула. – Что ж, дерьмо случается. Не бери в голову. Ты и раньше брал на себя подобный грех. Все они – преступники, потому как пособничали Проныре. Даже после того, как ты представится, и перечислил свои полномочия. Ведь ты перечислил, так ведь?..

Троуп кивнул.

– Вот видишь! Не стоит переживать… Погоди-ка. – Кэт выпрямилась и пытливо посмотрела в глаза. – Это происходило и прежде. Не держи меня за дуру, Блэйз. Дело в другом.

Громобой усмехнулся. Если мадемуазель назвала его по имени – не «дорогой», «милый», «мой ненаглядный охотник», или как-то иначе, – что делала чрезвычайно редко, стало быть, дело плохо. Троупу не хотелось делиться рассказом, услышанным на станции (прежде всего – из мальчишеской боязни, что его не поймут, засмеют, заклеймят), однако, делать нечего. Теперь синеволосая бестия ни за что не успокоится.

Выслушав, Кэтрин некоторое время молча на него смотрела. Затем розовые (блестящие, будто созданные для поцелуев) губы разошлись в улыбке. Дива нежно обняла стрелка.

– Мой милый охотник, – сказала она. – Вот уж не думала, что ты забиваешь голову сказками!..

Блэйз надулся. Что и требовалось доказать.

– Я знаю, что это сказки. Просто история показалась мне интересной, только и всего.

– О нет, не только!.. – Кэт рассмеялась. В воздухе зазвенели хрустальные колокольчики. – Я-то вижу, что рассказ пронял тебя до печенок. Это правда, пусть даже ты не признаешься и самому себе. Тебя задели за живое – САМОЕ живое, что еще осталось – профессиональную гордость. Поймали на живца, как неоперившегося юнца. Ты еще скажи, что заплатил – за эти, с позволения сказать, сведения. – Девушка наморщила носик.

Оскорбленный до глубины души, Громобой в гневном порыве попытался спихнуть куколку с колен, но не тут-то было. Толкать голограммы – занятие в высшей степени безрезультатное. Осознав это, Троуп успокоился. Кроме того, он понимал, что Кэтрин совершенно права. Его поймали на живца. Тщеславие – одно из немногих слабых мест, задеть которое не составляло труда. Тем не менее, Блэйз не был намерен соглашаться.

Сугубо из природного упрямства.

– Заплатил, – буркнул он. – Что с того?.. Всякая достойная история, как и любой товар, требует достойной оплаты. Пусть даже это ложь – с начала до самого конца.

– Похвальная щедрость, – одобрила ИскИн. – Если, конечно, тебе нравиться бросать деньги на ветер – чего я прежде не замечала. Всем известно, что Янус – персонаж вымышленный. Комплексный, собирательный образ, ведь на то, собственно, он и Многоликий. Эдакий антигерой, супер-преступник, творящий злодеяния на протяжении десятилетий, если не столетий. НИКТО не может бегать от Закона ТАК долго, – миниатюрный пальчик (острый ноготок отливал синим лаком) поднялся к носу Громобоя. – И ты это знаешь. Януса выдумали такие же охотники, как и ты, чтобы нескучно было жить. Дальнейшее – дело истории. Легенды имеют загадочное свойство, которое, впрочем, и делает их легендами… Частью фольклора. Сказки о Янусе распространялись от мира к миру, путешествовали на звездолетах, спасательных капсулах и станциях, передавались из уст в уста… Пока о Многоликом не узнало все Пограничье. Его подвиги множились с геометрической прогрессией – каждый рассказчик считал своим долгом прибавить к этой поэме парочку куплетов. Легенды, точно межзвездная зараза, рассеивались в атмосферах сотен, тысяч миров. Переносчиками служило все живое, что имело дар слуха и речи. Торговцы, солдаты, охотники за головами, дальнобойщики, пираты, старатели, и прочая публика, что не привыкла подолгу задерживаться на одном месте. Сказки о Янусе прозвучали в миллионах причудливых мест: в грязных трюмах, на обшивке горящего торговца, посреди поля брани, в астероидных шахтах…

– Довольно! – воскликнул, не выдержав, Троуп. – Что это – урок словесности? Я и сам знаю, что не получил за свои деньги ничего, кроме занятной истории… Ничего страшного. Я ведь тоже из той публики, что не привыкла дважды сидеть на одном месте. Я тоже не хочу скучно жить. Мое существование также кажется пресным, бесцельным и однообразным.

Кэт резко выпрямилась.

– Вот, – сказала она. – На то и расчет. На субъектов, что утратили в темноте будней истинный смысл бытия, рассчитаны подобные россказни. Тебя инфицировали.

– Что плохого, если история произвела на меня впечатление? – ответил Блэйз, раздражаясь. – Я не собираюсь лететь неизвестно куда, чтобы ловить легендарного призрака!..

Какой-то отстраненной (сохранявшей абсолютный покой – всегда и повсюду) частью сознания Громобой сознавал, что говорил полную чушь. Пару часов назад он насмехался над осведомителем, а теперь пытается убедить в чем-то собственного ИскИна.

– Пока – нет. Не собираешься. – Девушка обеспокоено нахмурилась. – Но изнутри тебя уже точит зловредный червячок. Информационный вирус. Троян, против коего бессильны любые программы. В этом заключается наше отличие. Я, при нужде, способна вычистить свою память от чужеродного элемента. Ты – нет. Твое поведение УЖЕ не похоже на обычное. Что дальше?.. – Кэтрин тряхнула синей гривой, и локоны рассыпались по плечам.

– Ничего. Я знаю – ты права. – Троуп кивнул. – Ничего не изменится. Не волнуйся, крошка.

Испытав внезапную досаду, он поднялся с дивана. Красотка осталась в прежней позе: нога за ногу, тонкая талия изогнута, правая рука обнимает исчезнувшую шею. Охотник двигался сквозь голограмму, ничуть не потревожив иллюзорного образа.

– Пойду вздремну. Что-то я устал…

Не оборачиваясь, он направился в жилой отсек.

Кэт недоверчиво смотрела ему в спину, затем покачала головой. И, задумчиво прикусив губу, плавно, будто перышко, опустилась на диван. Аккурат во вмятину, оставленную Блэйзом, хранящую тепло его тела. Свет погас. Во тьме сверкали два изумруда.

Вот и она. Планетная система Третьего Марса, что в Созвездье Гермеса. «Versus» начал торможение, вынырнув из субпространства за десять тысяч километров от цели.

Два светила – зеленое и нестерпимо-голубое – полыхали на мониторах и в иллюминаторах. Данная система являлась, по меркам Окраины, довольно оживленным транспортно-информационным узлом. Выгодные координаты сослужили местным поселенцам добрую службу. Все пять планет, входившие в систему, были густо заселены.

Радары выхватывали из вакуума громадные очертания торговых портов, где дальнобойщики могли разгрузиться и вновь загрузиться, не утруждая себя такими формальностями, как заход в атмосферу. Вокруг этих туш сновали сотни букашек – буксиры, лоцманы, заправщики, торговые агенты, таможня, полиция, технические службы. Грузовые суда величаво плыли посреди этого хаоса, сопровождаемые всеобщим вниманием.

Громобоя, однако, интересовала отнюдь не торговля, хотя от заправки он бы не отказался. Его привел сюда собственный бизнес. Не поимка очередного преступника, но информация. Именно здесь, у Третьего Марса, обновление данных, что представляли для охотника профессиональную ценность, происходило наиболее оперативно. Помимо очевидных преимуществ, эта система располагалась на внутренней стороне Пограничных Миров. Новости и слухи поступали сюда с завидным постоянством, тогда как на Внешней Границе могли ГОДАМИ не знать таких вещей, как государственный переворот.

Информация. Бич космической цивилизации, раскиданной по миллионам миров. Досужие языки злословили, что, невзирая на технический прогресс, Человек вернулся к состоянию Дикого Запада. В те стародавние времена информацию доставляли заблудшие странники, дилижансы, и, позже, железнодорожные составы. Так и ныне. Невообразимые, фантастические расстояния во многие парсеки играли ту же роль, что и сотни километров пустынных прерий. Эти дистанции разделили планетные системы, обособили и изолировали. Многие миры десятилетиями варились в собственном соку, многие деградировали до феодального строя, многие попросту вымерли.

Информация – кровь техногенной цивилизации, снабжающая ткани необходимым кислородом. Если оный газ не поступал сколь либо долго, плоть отмирала. Так и Пограничье. В связи с непредставимым обилием компьютеров, планетные системы были опутаны всевозможными сетями, образующими, в свою очередь, глобальную Сеть. Вместе с тем, планеты довольствовались лишь иллюзией той информации, что находилась ИЗВНЕ. При ближайшем рассмотрении Сеть Пограничья напоминала не всеобщий массив, а локальные ответвления. Степень этой аномалии варьировалась в зависимости от того, насколько быстро обновлялись источники. Здесь, у Третьего Марса, каждые пять-шесть часов. Следовательно, местные пользователи почти не чувствовали своей ущербности, пользуясь всеми благами галактической информатизации.

Именно по этой причине сюда прибыл Блэйз Троуп.

Когда звездолет вошел в территориальный космос Третьего Марса, охотник отправил таможне позывные, а также Регистрационный Блок (содержащий исчерпывающие сведения о судне: технические характеристики, груз, право собственности и порт приписки).

Вскоре пришел ответ:

>: Разрешаем вход в околопланетное пространство. Зарегистрируйтесь для лоцманской проводки.

Троуп отписал:

>: Это лишнее. В мои планы не входит ни посадка, ни стыковка – за исключением заправки.

Однако, таможенники настаивали.

>: Это неважно. Лоцманская проводка обязательна ДЛЯ ВСЕХ, входящих в наше пространство.

Скрипя зубами, Блэйз вновь прикоснулся к клавиатуре. Кэт улыбалась, стоя за спиной.

>: Если вы приглядитесь, то обнаружите, что в графе «РОД ЗАНЯТИЙ» значится «ОХОТНИК ЗА ГОЛОВАМИ». Номер лицензии – там же. В ст. 854, п.23 Межпланетного Кодекса Торговых Перелетов упомянуто, что охотники полномочны использовать содействие портовых служб по своему усмотрению, равно как и отказываться от такового.

Эфир замолчал. Сотрудники таможни, вероятно, не ожидали, что им подвернется столь юридически подкованный транзитник. Затем на дисплее высветились ровные строки:

>: Вы правы, охотник. Рады приветствовать на Третьем Марсе.

– Весьма признателен, – буркнул Громобой.

Кэтрин, все так же улыбаясь, отступила в тень. Где и исчезла. В буквальном смысле слова. Ей предстояла работа. Покончив с дебатами, Троуп откинулся в кресле. Остальное сделает ИскИн.

Звездолет уверенно продвигался по территориальному пространству. Вскоре – по мере приближения наиболее внушительного из портовых терминалов – движение заметно оживилось. Блэйз понял, почему таможня настаивала на сопровождении лоцманами: посудины носились, словно угорелые, во всех направлениях трехмерного пространства. Особую прыть проявляли технические службы, и, в частности, роботы-ремонтники (стальные верзилы, снабженные собственными двигателями и гигантским перечнем возможностей – в отличие от старины-Джордана). Суда торговцев продвигались осторожно, с оглядкой, не выпуская лоцманов из виду. В каждом незнакомце, им, вероятно, мерещился кровожадный пират, так и норовивший вцепиться в пухлый трюм.

Наибольшую небрежность по отношению к правилам внутрипортового движения выказывала, как ни странно, полиция (что закономерно). Пару раз Кэт не без труда избегала столкновений. Легавые отчаянно сверкали маяками, но войти в диалог не пытались. Громобой понял, что услуги одного из местных ремонтников (сговор, вне сомнений; как и во многих портах, роботы отдавали полиции часть дохода, дабы те провоцировали столкновения с транзитниками) обошлись бы ему невероятно дорого. Однако, у охотника не было ни малейшей охоты платить лишь за то, чтобы зайти в порт.

Наконец рисковый круиз подошел к концу, и «Versus» причалил у ближайшей заправочной станции. Обслуживающая автоматика тут же осведомилась, сколько тонн топлива Блэйз желал приобрести, уведомив, что их продукт – наилучшего качества на парсеки вокруг.

– Сомневаюсь, – сказал Троуп.

Глядя на монитор, он пренебрежительно сморщил нос. Выбор невелик – всего три типа топлива, популярных среди дальнобойщиков, но слишком грубых для судна охотника. Октановое число заявлено как неправдоподобно-высокое. Если в горючем присутствовала хотя бы половина, уже хорошо. На деле же примести составляли 10-15 %.

Поразмыслив (в последнее время «Versus» не очень-то хорошо себя чувствовал, а прочищать топливный насос, – отличавшийся капризным и требовательным норовом, – стоя по колено в черной жиже, Громобой не желал), стрелок потянулся к передатчику.

На его призывы откликнулись лишь с третьей попытки. Все это время автоматика расхваливала качество местного товара. На мониторе возникло заспанное лицо молодого человека.

– Ну?.. Какие проблемы?.. – небрежно поинтересовался он, не особо церемонясь с клиентурой.

– Проблем нет, – ответил Блэйз, – но они могут возникнуть. В первую очередь, у тебя самого. Заставь своих подручных заткнуться. Хватит заливать про то, как прекрасно на вкус ваше пойло. У моего звездолета от этого дерьма будет изжога… Лучше залей НОРМАЛЬНОЕ горючее. Какое ты заливаешь легавым. – Троуп улыбнулся. – А чтобы убедить тебя, что я и впрямь приближен к этой почтенной публике, вот моя лицензия.

Громобой нажал клавишу, отправляя самоуничтожающуюся копию своей лицензии охотника за головами. Парень бегло на ее взглянул, и, вздрогнув, быстро кивнул.

– Да, сэр. Сию минуту.

– Вот и молодец, – одобрил Блэйз. – Пятнадцать тонн, будь добр.

Отключив передатчик, он поднялся на ноги. Довольно разговоров. Пора действовать. Заправка займет немногим больше часа. За это время можно успеть много дел.

Кэтрин не появлялась. Обиделась, что ли? Троуп мог ее вызвать, однако, нужно ли?..

Пройдя к противоперегрузочному креслу, стоявшему в самом углу, Громобой лег, и, на всякий случай, пристегнулся ремнями. Натянул на голову обод электродов; щелкнул тумблером.

В следующее мгновение конечности его безвольно обмякли. Сознанием охотник был уже далеко. В Сети. Ее обличье кортикальной галлюцинации, проецируемой непосредственно в мозг. В киберпространстве. Перед Блэйзом выросла необъятная решетка, имевшая происхождение не кристаллическое, но математическое. Вдоль осей тянулись ряды массивов, – виртуальные представительства фирм, компаний, агентств, бирж, федеральных учреждений. Все, что угодно. Все, что находилось вовне, во плоти, ютилось здесь бок о бок, предоставляя несоизмеримо большее удобство.

Массивы представляли собой огромные, безупречные, исполненные внутреннего объема фигуры: ромбы, трапеции, тетраэдры, многогранники, и множество других. Все это тригонометрическое буйство уносилось вдаль во всех направлениях, безграничное и беспредельное. Вдоль решетки порхали пользователи – желтые невесомые букашки. Подолгу они нигде не задерживались, и, казалось, замирали лишь для того, чтобы перепрыгнуть на соседний массив. Точно пчелы, залетевшие на цветочный луг, и, ошалев от счастья, пытающиеся определить, где же самый вкусный нектар. В данном случае лакомством являлась информация. Чем важнее данные, чем меньше конкурентов ими воспользовалось, тем слаще нектар.

Казалось, нет предела этой фантастической системе. И все-таки, предел существовал. Время. Оно обреталось и здесь – в воображаемом мире, лишенном материи. Старые данные превращали сладости в густую, неудобоваримую массу. Но, чем свежее обновление, тем меньше вероятность, что в этом месте кто-то полакомился.

В столице Федерации и ее окрестностях все обстояло несоизмеримо проще. Сетевые источники обновлялись без промедления. Однако, чем дальше к обочине Галактики, тем больший путь предстояло проделать информации. Радиосигналы, как известно, лишены внешней движущей силы, а потому не в состоянии пронзать вакуум, подобно субпространственным двигателям. Поэтому информация передавалась в Космосе двумя самобытными способами. Первый стабилен, громоздок, и не слишком эффективен. Меж миров Федерации протянулась паутина, образованная множеством – миллионы, сотни миллионов – буев. Неприступные электронные форпосты, блуждающие в холодном Космосе; значащие для благополучия державы много больше, нежели какие-либо военные фортеции. Принимая радиосигнал, буй его перерабатывал, и, снабдив «реактивной тягой» (уникальный эффект, достигаемый особой кодировкой радиоволн), отправлял своим коллегам. Так, распространяемое по огромной цепи, растущей в геометрической прогрессии, послание боролось с Пространством и Временем. Однако, даже «тяга» не могла творить чудеса. Проходило несколько лет – по земному стандарту – прежде чем сообщение достигало Границы.