Текст книги "Волшебник"

Было лето 2004 года, когда я решил взять кредит в «Альфа-Банке». Мне нужно было 4 млн. рублей. Работал я на официальном месте уже больше полугода, не могу сказать, что мне нравилась моя ежедневная деятельность в форме администратора кафе, но служил я по правде. Т. е. полностью отдавал себя изучению методам руководства и управления. Я собрал все справки в бухгалтерии и поехал на Сумскую. Ничего не обещало паники на корабле, когда я неожиданно для себя ударился в стеклянную дверь банка. Мои очки разлетелись вдребезги, и я порезал себе правую щеку и бровь. Стекло прошло в миллиметре от зрачка. Кровь хлынула на порог банка. Я пытался вытащить левой рукой платок из правого кармана. Ко мне подбежали сотрудники. Увидев мое лицо, один из них пошел за аптечкой. Кровь удалось остановить, но я был размазан психологически. Я не спрашивал за что. Меня интересовало, что это значит? Глубинный анализ я пообещал проделать дома, но сейчас мне было нужно отвести душу. Отыскать пусть даже поверхностный ответ. Ведь это шрам на всю жизнь. Рана была настолько глубокая, что менеджер банка, девушка по имени Анастасия, сказала, что придется зашивать.

Забегая вперед скажу, что зашивать не пришлось. Но шрам и вправду остался заметный. Как и поход в банк шрам остался на всю жизнь. Ведь мне в этот день оформили ипотеку аж на тридцать лет, с возможностью досрочного погашения.

Но это будущее. А сегодня я спрашивал себя, что это? Я стал анализировать… Правый глаз – это правостороннее осознание, разум. Тот факт, что я чуть не потерял зрение, говорит о больших долгосрочных рисках. Я все-таки получил жилье. То есть достиг фундаментального ресурса, переводя на аналитический язык. Но риски действительно очень долгоиграющие. Конечно, это не разумно, если на кону стоит возможность, теоретическая, потери зрения. На следующий день я знал, что моя ипотека – это опасная ставка, и стал искать способ досрочного погашения.

В сентябре месяце 2004 года мы с Андрюхой поехали в Коктебель. Я уговорил его взять передышку.

– У нас есть гидропоника и деньги. Мы справимся с любой ломкой.

Он, вопреки моим ожиданиям, согласился. Своим девушкам мы ничего не сказали и поехали в другую страну. Это я так считал. Андрюха же предполагал, что Крым – это исконно русская территория.

– И я любому здесь докажу, кто хозяин, – говорил мой друг, когда мы раскуривались в тамбуре поезда.

– Андрюха, а в чем смысл жизни, как ты считаешь?

– Смысл? Да дураку понятно, что он в том, чтобы жить и умереть с целостностью себя. Т. е. с Богом по жизни и с Богом внутри.

– Но вначале этого бога нужно отыскать, понимаешь, для начала нужно в себе разобраться.

– Вот ты и разбираешься, правда? А дозировка все повышается.

– Да, правда! А ты научился будущее видеть? Научился использовать свое видение в пользу себе? Или тоже только дозировки растут?

– Ну я скажу тебе честно, Андрюха, сдвиги есть, и они пропорциональны моим дозировкам.

– Ну и на каком этапе ты находишься, если не секрет?

– В данное время жизни учусь правильно жить со своим знанием.

– Понимаешь, я хочу, во втором внимании, с бегущей строки канала РБК результаты матчей переписывать. А потом эти знания использовать для того, чтобы поставить деньги у какого-либо букмекера.

– Идея здравая, Санек, посмотрим, что из этого получится.

– Он, понимаешь, – я показал пальцем вверх, все обогащает меня правилом Четырехзубчатого Нагваля, в котором я ничего не понимаю. И только тетради исписываю, да на ус мотаю.

– Я думаю, что вначале, перед решающим рывком, так сказать, человек должен насытить свой организм знанием. Приобрести уверенность в каждом действии. А потом он может и жизнью своей управлять. И мудро видение будущего использовать.

* * *

Все в мире подчинено знанию о том, как жить и умереть с целостностью себя. Этот смысл – источник творчества и вдохновения.

* * *

В 03:15 мы были в Симферополе. Меня удивило, что в это время на улицах не горят фонари. В городе очень просто заблудиться. Поэтому мы доверились чувству и заказали такси возле вокзала.

Нас вез молодой парень.

– Вы отдыхать?

– Да.

– Мы думали, едем на Ибицу, только в Крыму. А у вас здесь даже фонари не горят.

– Да, конечно, после Москвы Симферополь обыкновенная провинция. Но я этот город люблю. Понимаете? А в Коктебеле, увидите, приедем, а там еще музыка играет, – завлекал нас таксист.

Я наполнил пипетку гидропоники.

– Будешь? – спросил я.

– А что это?

– Да шала традиционно московская, выращенная на гидропонике в закрытом грунте.

Таксист повернул ко мне голову.

– Давай попробую.

Я передал пипетку вначале Андрюхе, затем водителю. Ему понравилось. В итоге он курнул три пипетки и отказался. Я перестал курить после шестой. Андрюха после пятой.

Мы доехали до места около 8:00. Пляж был пустой. Музыка не играла. Но следы от тусовки остались повсюду. Возле танцпола и при входе на пляж валялся типичный мусор – банки из-под колы, пачки сигарет, бутылки из-под пива.

Из вещей мы с Андрюхой взяли по небольшому рюкзаку, поэтому были необременены.

Я сел в кафе и заказал себе кофе. Сонный бармен что-то шептал.

Андрюха подошел к одному из уборщиков мусора и долго с ним о чем-то беседовал. Затем этот парень ушел. Мой друг присел на корточки и открыл бутылку пива, купленную еще на вокзале. Его собеседник появился не один, а с каким-то клиентом, жутко напоминающим одного знакомого алкоголика. Они разговаривали около десяти минут, затем Андрюха стал махать рукой. Я взял портфель и спустился.

– Поехали в Феодосию. Там есть какой-то местный, он сдает дом где-то здесь недалеко. Сейчас он у себя на квартире, пьет. Андрюха посмотрел на своих собеседников.

– Давай жилье снимем, а потом уже решим, где дальше.

День намечался жаркий. Около девяти утра температура стояла за двадцать. В десять мы были в Феодосии. Быстро вышли на местного барыгу, и тот повез нас опять в сторону Коктебеля.

Благо жилье было добротным. Дом украшал ветвистый виноградник. В собственном саду ломились от урожая абрикосы и нектарины.

Мы заселились.

– Сань, у меня к тебе есть серьезный разговор. Ты думаешь, что я просто нарик, а ведь я тоже в рамках толтекских традиций развиваюсь. Только у меня другие акценты. Смотри и учись, пока я жив. Хотя у меня и насчет смерти планы расписаны.

Андрюха вышел из дому, и в следующую минуту на крыльце появился Азиз.

Я перекрестился.

– Ну что, Саня, как бизнес? – спросил он на ломаном русском.

– Ты же умер! – вырвалось у меня.

– Все правильно, умер, только понарошку, для чужих, так сказать.

– А как нас нашел?

– Андрюха проговорился, что вы в Коктебель едите, вот я вас и выследил.

– Хорошо, Азиз, а ты что от нас хочешь? Бизнес есть бизнес! Мы заняли твое место по законам большого города.

– Да ладно о бизнесе, Саня, я против ничего не имею. – Ты иди на кухню. Я сейчас Андрюху позову и вместе перетрем, как дальше поплывем.

Азиз ушел.

– Ну что, Санек, без меня не соскучился?

– Андрюха, друг мой, ты не поверишь. Я сейчас Азиза видел. Он нас выследил и поговорить хочет.

– Да, ну. Ты что, Сань, это гидропоника!

– Да, какая гидропоника? У меня все в порядке. Он еще тебя пошел искать. Говорит вместе мол поговорим, как бизнес поведем.

– Ха. Ха. Ха-ха-ха-ха…

– Ну ты даешь, Сань, мне ведь его подельники сообщили, что он передознулся. А они врать не будут.

Я неожиданно перешел в пограничное психологическое состояние. Я видел, что меня разводят, только не понимал в чем суть. Голова пошла кругом, под ногами зашевелился пол. Во мне кишели противоречия, и Андрюха понял, что я на грани.

– Сань, сделай нам чаю, пожалуйста. А я пока Азиза поищу, может, он долю хочет с нашего бизнеса?

Я заварил очень крепкого чая – решил выветрить остатки канабинолового опьянения. Меня тошнило. Я съел три куска сахара. Выпил залпом купца. Затем заварил еще кружку себе и пацанам. И стал прислушиваться к собственному состоянию. Оно было мне известно. Так на человека наплывает безмолвное знание. Диалог останавливается. И социальная уверенность в завтрашнем дне уходит прочь. Остается только «здесь и сейчас» – это состояние крайней чувствительности к рискам. К любым рискам. Возникает фундаментальная связь с планетой, и все барьеры рушатся.

Зашел Азиз. Сел на стул, который был приготовлен для Андрюхи.

– Знаешь, Азиз, я без Андрюхи разговаривать не буду, он наш воротила и мой партнер. Без него разговор не состоится.

– Пей пока чай, а когда Андрюха вернется, тогда и будем разговаривать. А то он не верит, что ты живой.

– Правильно.

– Что правильно? Говорю не верит, что ты жив.

Азиз ушел.

Сразу же зашел Андрюха.

Меня так прижало, что я упал на колени. В ушах зазвенело. Я прислушался к росту травы и шелесту листьев на ветру. Это было состояние абсолютного безмолвия.

Значит я не зря копил тишину, – пролетело у меня в голове. Я не только видел будущее, я слышал Его. Слышал даже отдаленные штрихи перспективы.

Затем мышление погрузилось в туман, закрутило в животе, и я потерял контакт с настоящим. Множество нитей, натянутых сверху вниз мерещилось вокруг. Андрюха превратился в Азиза.

– Абсолютный сталкинг, – услышал я внутренний голос.

Неожиданно я понял, что мой друг ударился в учение о точки сборки. И видимо он тоже ощущает эту бездну. Безликую смерть, которую нужно приручить, чтобы не бояться ее, а сотрудничать с ней. Вот почему Андрюха стал колоться. Потому что ничего не помогало заглушить панику, и выпал социальный расклад – дань времени. Я проникся безграничным уважением к своему другу.

Далее я опять видел, как Азиз превратился в Андрюху. Я стал молиться и призывать Бога прояснить для нас суть этих событий. Мне открылся тональ Андрюхи, или личное бессознательное.

В квартире Вани-дурачка Андрюха варил маковые зерна. Потом он выбрал баян и поднес иглу к вене. Как только раствор попал в кровь, тональ зашатало. Было видно, как Андрюха теряет контроль и падает в бессознание. Видение прекратилось.

Я вновь забыл выразить свое намерение выяснить число, месяц и год увиденного события и заснул прямо на кухне. А когда проснулся ничего не помнил. Со мной осталось лишь ощущение недосказанности, которое не пережить без марихуаны.

Я накурился. Мне сразу стало легче. Пошел в ванную, а затем выпил две кружки кофе. После чего повторил несколько пипеток.

Перед глазами появился Азиз.

– Черт побери, выругался я и зашагал в комнату Андрюхи.

Он спал. Я разбудил его и стал спрашивать про Азиза.

– Отстань, Саня, я про покойников разговаривать не буду. Ты кури больше.

Я схватился за голову. Если Андрюха говорит правду, значит, Азиз, возможно, действительно мой глюк. Только очень реальный глюк.

Я пообещал себе найти Андрюху, если Азиз еще раз воскреснет.

* * *

Точка, где собирается восприятие, является иной системой расчета. А Отцом я называю фиксацию электромагнитного поля Земли в определенном месте. Поэтому Солнце – источник времени на Земле, а будущее вечно.

* * *

Андрюха отказывался говорить про Азиза. Он сказал, что самую важную информацию мне сообщили и что я очень много курю гидропоники, поэтому ничего не помню.

У меня сформировалось устойчивое чувство, что меня водят за нос. Я точно знал, что мне ничего не говорили, и вообще вопрос про Азиза встал совсем недавно.

– О какой информации идет речь, Андрюха? Зачем из меня делать идиота? Если ты сам влез в какую-то историю, то, будь добр, либо вообще не связывай меня со своими дружками-наркоманами, либо, если речь идет о нашем бизнесе, поведай суть.

– Ключевое слово здесь «нашем».

Андрюха злился и уходил от разговора. Все, что удалось выудить, – это то, что было видение, содержание которого я забыл, потому что плановый наркоман.

В заключение Андрюха сказал, что будет разговаривать со мной только после воспоминания той информации, которую я якобы видел на кухне. До этого про Азиза разговор закрыт.

Мой друг где-то достал целый веник маковых кустов. И пока я трудился над своими записями, он собирал молоко на бинт.

В ближайшее время я так ничего и не вспомнил. С Андрюхой мы не разговаривали, и камнем раздора, конечно, послужили последние события. Я решил, что тайна Азиза навсегда останется в Андрюхином сердце. И откроет он ее тогда, когда посчитает нужным. Меня этот вопрос больше не интересовал. Я решил переключить свое внимание на насущные вещи. В числе которых, во-первых, было научиться записывать свое видение будущего. А далее своевременно сделать ставку. Пока я не достиг этого результата, меня не должны беспокоить другие вопросы, заведомо меньшей степени важности.

* * *

Существование – это математическая формула, где рождение и смерть две точки, соединенные прямой жизненного пути. Чтобы свести эти точки вместе и сохранить осознание, прямая должна быть прямой, а путь – выверенной дисциплиной.

* * *

Дело шло к защите дипломной работы. Подходил 2005-й год.

Летом я должен был продемонстрировать экзаменационной комиссии безупречное знание своего курса. Моим научным руководителем был пожилой профессор по имени Алексей Венедиктович. Он был настолько стар, что при окончании сложного предложения, забывал его начало. Зато он был знатоком возрастной психологии.

Алексей Венедиктович опирался на факты. У него был очень богатый багаж систематизированной информации. В том числе периодизация возрастных кризисов. Эту информацию я у него и заимствовал. Он рекомендовал разных отечественных авторов. Но я стоял на своем. Мне было интересно провести свою работу через призму толтекских традиций и аналитической психологии, но на скелете периодизации возрастных кризисов, описанных отечественными психологами.

* * *

Я находился в упадке, меня накрывала необъяснимая лавина противоречий. Я лег на пол и нащупал точку на животе ниже пупка, так называемую волю. Эту точку выкручивала необъяснимая сила, я чувствовал тупую боль в животе. Далее, второе внимание вышло из-под контроля, точнее, я стал управлять своими действиями не разумом а сердцем. И хочу сказать, что в этом управлении есть своя специфика. Во-первых, все воспринимается как неотъемлемая данность. И невозможно отказаться от операций даже враждебных себе. Это большой минус. Ведь потом с этим жить. И как ответить на этот вопрос с точки зрения утверждения собственного иммунитета не известно. Остается решать, как потом идти по жизни. Какими качествами должен быть наделен твой путь?

Я чувствовал безраздельную связь с общим и всеохватность времени жизни. Мое время решалось сейчас. И я должен был преуспеть в разводке.

В следующую минуту я поднялся с пола. Правая рука была сжата в кулак. Я был во власти видения, а мое мышление было подчинено предназначению. Я услышал свой голос, насыщенный звериным настроением.

– Мать! Мать ты или блядь? Выдерни ты ее на хер!!!

Я мгновенно усвоил, что речь идет о точке сборки и ее движении за пределы человеческого кокона, который я считал психикой человека.

Да, да психика в моей концепции имела определенные энергетические очертания.

В комнату тут же зашел Азиз. Я знал, что это Андрюха, и махнул ему рукой в знак того, чтобы он ко мне присоединился. Он присел возле меня.

Я сказал ему с необъяснимой сложностью:

– Включи диктофон.

Он подчинился.

Затем я переместился в центральную часть комнаты. И стал слушать.

Напомню, что видение энергии – это такое психологическое состояние, при котором все психологические процессы подчинены намерению совершить определенную операцию. Я напомнил Азизу свою первозадачу – научиться записывать результаты матчей. Он утвердительно махнул головой и показал на свой телефон.

– Диктофон включен, – прошептал он.

Двойственность мышления заключалась в том, что интуитивно я был в курсе, что сейчас необходимо отдаться власти фундаментальных знаний. Но по опыту располагал, что если промедлить с намерением зарабатывать, то на следующий день опять проснешься с больной головой и в нищете. Как только я подумал о прибылях, так сразу стал ощущать, как мое физическое тело лишается своей психики. Точнее, я чувствовал, как она удаляется от Земли за пределы Солнечной системы и дальше в межгалактическое пространство. Единственная устойчивая связь сейчас была с ядром Земли и проходила она через тонкий шнур, исходящий из живота.

Я был уверен, что вижу большое скопление планет. Но голос видения сообщил, что это галактики. Мои руки выпрямились параллельно полу, и я крутанулся вокруг своей оси с невероятным, нечеловеческим криком.

– Намереваюсь видеть!!!

Знание пропитало каждую мою клеточку, я ощущал себя парящим за пределами вселенной и проводником центральной системы строения следующих вселенных.

Да это были вселенные! Я был уверен, что знание об этом вопросе достоверно.

Итак, позади меня находились три взаимосвязанные вселенные, с красным оттенком. Далее энергия проходила сквозь мой живот и связывала меня еще с одной вселенной, спереди от меня. Это строение было очень похоже на нашу Вселенную. Мои ступни находились на поверхности тонкой пленки, в которую была вписана наша Вселенная.

Я видел это без слов и мыслей. Тишина окутала мой организм. Я находился в безмолвном знании. Отрезвляющая безмятежность захватила надо мной полную власть.

Андрюха синхронно наклонился к полу. Окутавшая нас система вовлекала в решающую Игру. И каждый из нас это знал.

Я присоединился к нему и стал слышать собственный голос.

– Господи, прости меня и озари мою интуицию внутренним знанием о вещах, находящихся за пределами настоящего времени.

Я повторил эту просьбу несколько раз пока не почувствовал, что ее смыслом пропиталась каждая клеточка моего организма. Далее наше общение с Андрюхой перешло на новый уровень. Мы понимали друг друга без слов. Наше взаимодействие приняло всепоглощающий энергетический характер.

Я спросил у него, что с Азизом? Он без слов дал мне понять, что тот умер. Затем в моей голове мгновенно собрались все пазы. Я увидел своего друга, находящегося в своей квартире на Пражской и ломавшего себе голову над доходами Азиза. Он мгновенно усвоил все условия дальнейшего развития событий и сдвинул свою точку сборки с исходного места. Он буквально превратился в Азиза, сам изрядно удивившись происходящему. Затем позвонил телефон. И Андрюхе сообщили, что Азиз умер. Только дело в том, что Андрюха не брал трубку! Знание пришло из внутреннего безмолвия. Он сию же минуту понял, что нужно делать, и пошел ко мне в Бирюлево. Ему было наплевать на жизнь Азиза. Значение имело только новое знание. И Андрюха усвоил его на отлично. Теперь, когда палатка была нашей, нам было все равно жив Азиз или мертв.

Что было во-первых, курица или яйцо – сказать невозможно. Умер ли Азиз из-за того, что Андрюхе удалось сместить свою точку сборки в позицию полной тождественности. Или речь идет о передаче эстафетной палочки, или вовсе Азиз жив, а обстоятельства сложились так с точки зрения закрепления уверенности в самом знании. Неизвестно. Да и не очень-то хочется знать.

– Если встречу Азиза, скажу ему: «Привет!»

Мы очень мало знали об учении точки сборки. Мы взялись за разработку методологии, которая была бы прагматична, неотъемлема от жизни и была понятна, то есть написана простым языком.

А учение о точке сборки имело чисто практический характер, впрочем, как и сталкинг. О нем очень сложно писать. Проще делать.

Сталкинг находился на севере, а учение о точке сборки проходило по всему четырехмерному предназначению. С этого знания путь начинался, и заканчивался он тоже учением о точке, где собирается восприятие.

Диктофон пришлось выключить, потому что в какой-то момент я разоблачил Андрюху и не смог продолжать свою миссию, которая заключалась в интерпретации послания.

Когда я заметил, что меня записывают, меня охватила паника. Я вдруг почувствовал, что расколюсь пополам. Затем я стал пытаться обдурить свой рассудок, и мне удалось это. В какой-то момент я перестал думать о записи, но Андрюха дал понять, что диктофон отключен. С этого момента я намеревался вспомнить каждую деталь проявления. Но никак не мог взять в толк, что воспоминание займет целую эпоху времени моей жизни.

11

Как оказалось, сдвиг точки сборки в позицию полной тождественности с другим человеком был у Андрюхи врожденным качеством.

Однажды нам был нужен Ваня-дурачок. Нужен он был по делу о лесе в Архангельске. Да, Ваня предложил вложиться в бизнес, который ему посоветовала мать одного нарика, друга Вани-дурочка.

Женщина оказалась серьезная, и искала она компаньонов по бизнесу. Ей не хватало восьми миллионов для выкупа одной Архангельской компании. Как стало ясно впоследствии Ваня-дурачок подписался продать свою квартиру. Мы договорились о переговорах и встрече. Но Ваня куда-то исчез. Пропал и все. Как будто в воздухе растворился. Тогда Андрюхе удалось сдвинуть точку сборки, и он превратился в Ваню-дурочка. Что было в этот момент с Ваней неизвестно. Но моя установка претерпела значительные изменения. Я почувствовал, что меня обманывают. Как будто деньги утекают у меня из рук. Я запротестовал и сказал Андрюхе, что дело грязное. В чем конкретно подвох, уточнить не удалось. Но мы доверились своей интуиции и отказались от вложений.

Впоследствии мы узнали через одного товарища Вани-дурочка, что его посадили сразу, как только он продал квартиру. Оказалось, в деле замешаны кэгэбэшники, и его поймали с наркотой.

* * *

Сталкинг – это искусство выживания. В самых невообразимых условиях и самым оптимальным способом.

* * *

Из Коктебеля мы вернулись десять дней спустя. Андрюха предложил создать общаг, т. е. общую кассу, которая будет храниться в долларах в Альфа-Банке. Я выразил доверие к этой идее, но не одобрил образ жизни своего друга.

– Ты опиумный наркоман, Андрюха, при всем моем уважении к тебе, предлагаю хранить общаг на мое имя. Тем более, что мне это выгодно, ведь у меня ипотека в Альфа-Банке. И если деньги будут храниться на мое имя, это будет элементом финансового доверия ко мне.

Руководство банка будет знать, что мой доход превышает зарплату администратора кафе. И если, ни дай Бог, потребуются дополнительные средства, можно рассчитывать на банк.

– Да, только необходимо будет для начала на вопросы налоговой ответить, – сказал Андрюха.

– Да, отвечу я! Я прямо сейчас начну оформление ИП.

* * *

Я останавливал внутренний диалог день за днем, в течение нескольких лет. И стал замечать, что вместе с расширением восприятия, я стал очень невнимателен к деталям. Я прекратил практику остановки внутреннего диалога методом вращения глаз и стал усиленно заниматься перепросмотром. Эту технику я никогда не заканчивал. Но в сущности меня интересовало внутреннее безмолвие. Эта магическая техника доказала свою значимость в одном из Проявлений нагваля, которое я недавно вспомнил. Оказалось, что таких Проявлений было в моей жизни великое множество. Самые значительные происходили в моем детстве при жизни моей родной мамы.

Единственным существенным отличием методики внутреннего безмолвия была полная включенность в предназначение. Единство с Богом. Казалось, все остальное в толтекских традициях дополняет внутреннее безмолвие. А тишина – это сущность знания. Больше желать нечего, потому что больше ничего и нет. Все «здесь и сейчас», а захочу и «здесь и здесь». Эти две позиции, два психологических состояния были основой основ существования.

Мне нужна была стратегия. Нужна была включенность.

Тем временем миновал 2004-й год.

Я был настроен на новое и предложил Андрюхе расширить бизнес. Он был согласен. И мы открыли четвертую палатку, недалеко от метро Домодедовская.

Ее отличием было то, что она работала круглосуточно.

Да, пацаны жаловались, что вечером и ночью кайфа не взять. Мы откликнулись.

Я дисциплинированно платил ипотеку. Наш общаг с Андрюхой рос. Все было хорошо, но чего-то не хватало. Наши отношения с Ратхой стали распадаться. В конце концов мы прекратили перезваниваться и встречаться. Мы разошлись без всяких претензий. Я стал свободен. Но свободы как-то стало уж очень много. В перерывах между курением гидропоники я стал выпивать. Жизненный цикл юности подходил к концу, а алкоголь вносил в жизнь беспорядок. Я стал уставать от свободы. И однажды, придя с работы, я позвонил Ване-дурачку и сказал, что хочу попробовать химку.

Почему я не позвонил Андрюхе, спросите вы. Да просто потому, что он в это время был в Тамбове.

А я. Я осознанно хотел попробовать ширку, и ничего не говорить Андрюхе. Просто потому, что тогда общаг можно было перевести на его имя, ведь наши шансы уравнивались, я тоже становился опиумным наркоманом. Я был заинтересован как можно дольше сохранить этот секрет. Но я понимал, что разговор все равно должен был состояться. Но я хотел вначале разобраться в себе. Как будто время моей жизни пришло в соглашение с внешними протестами. Я знал, что это плохая идея. Но в моей жизни был утерян контроль, за который я был готов заплатить большую цену. Мне нужно было радикально менять свою жизнь. Нужна была жесткость. Особая хватка. И я не знал, как ее достичь.

Мы встретились возле дома нашего совместного знакомого. Дурачок был под кайфом, а я не в настроении, хотя выкурил сегодня больше обычного.

– Сань, у тебя курнуть есть чего? Андрюха говорил, что у тебя всегда есть. Давай покурим.

– Нет, курехи нет. Будет после ширива, – отрезал я.

– Сань, ну, пожалуйста, ведь лучше кайфа нет, чем опиум с анашой.

– Вань, я все сказал.

– Ладно, Саня, понял. После укола, так после укола.

– А ты, Саня, наверное, Серегу знаешь, к которому мы идем. По крайней мере, он тебя знает.

– Вань, ты сколько по времени будешь у него зависать?

– Максимум час.

– Я буду в кафе напротив. Как закончишь, позвони на мобильный.

Я протянул два килограмма семечек.

Ваня забрал пакеты и скрылся в подъезде.

Ровно через час я услышал убитый голос Вани-дурочка. Он сообщил код от подъезда и номер квартиры.

Я поднялся. Дверь открыл какой-то высокий парень. Я прикинул, кто тот общий знакомый, который меня знает.

Баяны были заправлены. На кухне стоял едкий запах растворителя. Возле стола стояли три табуретки.

– Поставь меня, Ваня, сказал я.

Ваня взял шприц, прикинул на глаз контроль и влепил мне в правую руку, в центральную вену.

Я глубоко задышал. Боль в ногах, которую я чувствовал последнее время, отступила. Я ощутил невыносимую легкость и вместе с тем приземистую тягу. Мне нужно было посмотреть на свое лицо. Я прошел в ванную.

Вдруг мне показалось, что я перебрал. Доза для меня была велика. Я стал опускаться на корточки, затем услышал голос незнакомца.

– Саня, будь другом, позови Ваню. Он в дальнюю комнату ушел. Что он там залип?

Последний голос я услышал как будто в рупор.

Я умылся холодной водой и пошел в дальнюю комнату. Это оказалась спальня. Я запомнил большую кровать и белые обои.

На кровати лежала девушка с белыми-белыми волосами. Мне показалось, что она очень красива. Я встал как вкопанный. Я никак не ожидал увидеть в наркоманском жилище девушку модельной внешности.

В какую-то секунду я хотел ее обнять. Но потом подумал, что это наркоманская идея, и пошел спросить у Вани-дурочка, кто это.

На кухне Вани не было. Там сидел незнакомец. Я опять завернул в ванную. Затем появился Ваня и сказал, что нам пора идти.

– На, Саня, забери еще пять кубов, – Ваня протянул желтый раствор в шприце с запаянным носиком.

Я забрал баян. Положил его в носок. И мы с Ваней стали спускаться.

– Ваня, а кто эта красавица у Сереги в квартире?

– Сань, там не было никакой девушки.

– Ты что, Ваня, думаешь, я совсем без крыши?

– А где тогда я был?

В минуту этого вопроса я не понял, что это провокация. Все разъяснилось годы спустя благодаря перепросмотру.

Я открою этот секрет сейчас.

Когда я был малышом, то спрятал свою девушку в сдвиге точки сборки.

Вы скажете, что это полная чушь. Я так и сам считал. Однако истина в том, что я Нагваль, и в одном из проявлений предназначения связи с рисками безопасности и необходимости добиться острого осознания жизни я спрятал свою жену по предназначению в специфическом положении точки сборки. Загадку можно было разгадать только благодаря толтекским традициям. О чем я тоже позаботился и спрограммировал свою жизнь на очень нелегкую сделку.

Одним словом, я должен был с точки зрения осознания добиться полного понимания того, что я превратил свою девушку в пацана. И не только это. После такого осознания я должен был также иметь силу для совместной жизни и деятельности. Однако последняя задача, по-моему, оказалась недостижимой.