Электронная библиотека » Александр Рудазов » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 15 апреля 2017, 09:39


Автор книги: Александр Рудазов


Жанр: Попаданцы, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Поняв, за кого его принимают, Эйхгорн несколько помрачнел. Вокруг Средневековье, расследование никто проводить не станет. Просто устроят допрос с пристрастием, сунут пальцы в тиски – и через несколько минут Эйхгорн признается, что состоит в Братстве Сатурна, живет в Новой Швабии и лично ответственен за убийство Листьева, развал СССР и вымирание динозавров.

Хотя, может, не сунут? В Средневековье тоже порядки в разных странах были очень разные – где-то пожестче, где-то помягче. Эйхгорн стал выпытывать у соседа по заключению, какая система принята в королевстве Парибул – и тот охотно поделился.

Оказалось, что темница здесь в качестве меры наказания не используется. Только как «аквариум». Об этом Эйхгорн, впрочем, уже и сам догадался – для долговременного заключения эти закутки подходили плохо, да и узников было всего ничего.

Вообще же наказания бывают разные. За мелкие преступления обычно дают палок («бьют в барабан») или привязывают на денек-другой к позорному столбу. За воровство отрезают ухо. Поджигателям выкалывают один глаз. Насильников кастрируют. Убийц клеймят и ссылают на вечную каторгу. Причем куда-то за границу – своей каторги в Парибуле нет, королевство очень маленькое.

Ну а казнят только за совсем уж из ряда вон выходящее. Измену родине, покушение на короля… на памяти того же Вигальха подобного еще не случалось ни разу.

Что делают с членами бороты – реальными или надуманными, – Эйхгорну выяснить не удалось. Не водилось подобных в Парибуле. Наверное, и прецедентов пока не было.

Издали донесся приглушенный звон колокола, и сразу после в замке загремели ключи. Сопя и ругаясь, ввалился тот самый толстый стражник, что раньше спал в одной из камер. Глядя осоловелым взглядом, он принялся совать меж решеток глиняные миски и кувшины.

Похоже, наступило время обеда.

В кувшине оказалась самая обыкновенная вода. В миске – две вареные картофелины, холодный кусок жареного мяса и сухая лепешка. Вполне приличная кормежка для тюрьмы. В юности Эйхгорну довелось провести по недоразумению ночь в питерском «обезьяннике» – там кормили заметно хуже.

Есть Эйхгорну хотелось уже порядком, поэтому он смолотил половину тюремной пайки, прежде чем сообразил, что именно ест. Картошка. Несомненная картошка. Значит, он сейчас где угодно, но только не в средневековой Европе. До открытия Америки картошку в Европе в глаза не видали.

Хотя… Эйхгорн повернулся к Вигальху и спросил:

– А какой сейчас год?

– Паршивый сейчас год, – вздохнул тот, жуя лепешку. – Простому индивиду и не вздохнуть. Королек совсем зажал. Оленя в лесу не бей, косулю не бей, мельника пузатого тоже не бей – он, сволота, сразу егерей кличет…

– Я про номер спрашиваю, – раздраженно переспросил Эйхгорн. – Число сегодня какое, число?

– Да я не помню, – пожал плечами Вигальх. – Ястреб… то ли Бархатный, то ли Медный уже…

– А год? Год какой? – терпеливо добивался Эйхгорн.

– Да мне почем знать? Это пусть монахи считают – им больше заняться нечем.

– Сейчас тысяча пятьсот четырнадцатый год, – донеслось из клетки напротив.

То подал голос господин приличного вида. Все это время он помалкивал, но, похоже, прислушивался к разговору.

Эйхгорн задумался. Тысяча пятьсот четырнадцатый – это уже после открытия Америки. Правда, картофель в Европу впервые привезли только в середине шестнадцатого века, а в пищу употреблять начали и еще позже… чертовски все это странно.

– Уважаемый, вы сказали, что сейчас тысяча пятьсот четырнадцатый, – обратился Эйхгорн к приличному господину. – А это по какому летоисчислению?

– По астучианскому. Тысяча пятьсот четырнадцатый Новой эпохи.

Эйхгорн задумался еще сильнее. Ему уже хотелось во что бы то ни стало определиться с временем и местом, поэтому он стал спрашивать прямо. Одно за другим он называл страны, исторические события, великих личностей – но оба его соседа по заключению только пожимали плечами.

Браконьер и приличный господин ничего не знали ни про Россию, ни про Францию, ни про Англию, ни про Испанию, ни про Римскую империю. Им ничего не говорили имена Цезаря, Александра Македонского, Аттилы, Карла Великого, Рюрика, Чингисхана, Магомета.

Окончательно Эйхгорн убедился, когда спросил о Христе. В Европе – что средневековой, что современной – об этом мифологическом персонаже все как минимум слышали. Для присутствующих его имя оказалось пустым звуком.

Значит, это точно не Европа.

А что же тогда?

Объяснение первое – Эйхгорна занесло в невероятно глубокое прошлое. Некие допотопные времена – до христиан, до римлян, до вообще описанной истории. Какие-нибудь древние этруски. Пикты. Хайборийская эра. Аквилония короля Конана. В юности Эйхгорн пережил краткое увлечение романами Говарда, а на память он никогда не жаловался.

Объяснение второе – это другая часть планеты Земля, не имеющая связей с Европой. Но какая? Восточная Азия, Африка, Америка и Австралия исключаются – достаточно взглянуть на лица окружающих. Кавказ и Ближний Восток тоже маловероятны – да и с Европой они совсем рядом, хоть что-то знать о ней должны. Лапландия или еще какой-нибудь глухой север? Нет, климат явно не тот… разве что лето выдалось на редкость теплым.

Да и опять же картошка…

Объяснение третье – Эйхгорн на другой планете. Червоточина забросила его гораздо дальше, чем он предполагал. Это объясняет все… и ставит кучу новых вопросов. Почему на другой планете живут точно такие же люди, как и на Земле? Почему здесь растут очень схожие формы растительности, включая злосчастную картошку? И почему Эйхгорн свободно говорит на местном языке?

– Что это за мясо, не знаешь? – спросил он у браконьера, почти доевшего свою пайку.

– Говядина. Сам не чуешь, халат?

Говядина. Эйхгорн так и подумал, но хотел убедиться наверняка. Значит, животные здесь тоже водятся земные – как минимум коровы. Может ли быть такое, чтобы экосистемы разных планет имели столько совпадений?

Теоретически возможно, но крайне маловероятно.

Эйхгорн продолжил выпытывать информацию у приличного господина, но тому все это уже прискучило. Он отвечал вяло, жевал соломину и глядел в потолок. Браконьер же в качестве источника сведений никуда не годился, ибо набором знаний обладал узким и специфическим.

К тому же оба они теперь все настойчивее задавали вопросы уже Эйхгорну. Кто таков, откуда взялся, почему так странно одет. Расскажи да расскажи.

Эйхгорн же сам толком еще не разобрался, как сюда попал, да и неохота ему было откровенничать со случайными людьми. Поэтому он перевел разговор на приличного господина – мол, странно видеть кого-то подобного на куче грязной соломы. Тот сразу же согласился, что ему здесь не место.

Оказалось, что этот господин – его звали Ольгре Шамтуан – лицо благородной крови, шевалье. Точнее, свой титул он назвал как-то иначе, но Эйхгорну услышалось именно «шевалье». Родился и живет в соседней стране, Кинелии, а в Парибул прибыл на встречу с дамой своего сердца. Однако отношения между Парибулом и Кинелией сейчас скверные, граница на замке, а Шамтуан, так уж вышло, забыл получить официальное разрешение на въезд.

Ну его и арестовали за шпионаж.

– Конечно, они во всем разберутся и меня отпустят, – вяло сказал он. – Мой дядя – свояк парибульского коннетабля. Как только придет эдил…

– Ишь, ваша светлость… – насмешливо раскланялся Вигальх. – Ничего, что я сижу?..

– Просто мессир, – равнодушно ответил Шамтуан. – Это мой дядя – светлость, он маркиз.

– Богатый, небось. По какому адресу изволит проживать дяденька?

Шамтуан ничего не ответил, смерив Вигальха недобрым взглядом. Его рука невольно опустилась к поясу, где раньше явно висело какое-то оружие.

– Ну а с этой трясогузкой и так все ясно, – кивнул Вигальх на грустную девушку в дальнем конце темницы. – Работает у тетушки Сромм, хе-хе, их все время сюда таскают…

– Я массажисткой работаю, флейтист! – вскинулась девушка. – В салоне тетушки Сромм делают фельский массаж! И все!

Вигальх снова хихикнул и без обиняков сообщил, какое место у него не мешало бы помассировать. Девушка в ответ плюнула в него, но не попала.

В замке опять загремели ключи. На сей раз явились двое стражников – пожилой и молодой. Они почтительно вывели из клетки приличного господина, и пожилой сказал:

– Мессир Шамтуан, ваше благородие, эдил готов вас принять. Прошу сюда. Голову пригните, тут косяки низкие.

Обратно приличный господин уже не вернулся – то ли отпустили, то ли отправили еще куда-то. Стражники же вернулись примерно через полчаса и вывели из клетки теперь уже размалеванную девицу. С ней обращались менее почтительно, хотя без грубости. Молодой виновато бубнил:

– Линнеска, ну пойми, ну я же не мог тебя своей волей-то выпустить, ну пойми, я же не могу, мне же влетит, пойми, мало ли что там, ну эдил же орать начнет, ты же сама, ну пойми, Линнеска…

Эта обратно тоже не вернулась. Стражники же явились и в третий раз, вытащили из клетки Вигальха – уже без малейшей почтительности – и поволокли под локотки. Пожилой сердито сказал ему:

– Все, родной, хватит казенную солому пролеживать. Получишь пятнадцать палок, и больше чтоб я тебя тут не видел.

– Хе-хе, – только и ответил браконьер. – Бывай, халат!

Теперь Эйхгорн остался один. И на сей раз стражники не спешили возвращаться. Прошло уже больше часа, а за дверью было тихо.

Развлечься было абсолютно нечем. Смартфон Эйхгорн не трогал – заряд аккумулятора снизился уже до сорока процентов, а к розетке доступа в ближайшее время не предвидится. В рюкзаке лежит внешний аккумулятор, но рюкзак отобрали. Так что лучше поберечь прибору энергию – может пригодиться для чего-нибудь поважнее, чем утоление скуки.

Но информационный голод мучил уже не на шутку. Мозг настойчиво требовал работы – а работы для него здесь не было.

Значит, опять придется заниматься бессмысленными вычислениями.

Глава 5

Сначала Эйхгорн измерил площадь своей камеры – пятьсот шестнадцать квадратных сантиметров. Вместо линейки он пользовался собственными ступнями, пальцами и фалангами – все размеры своего тела Эйхгорн знал наизусть. Видно было, правда, плохо – темница освещалась только двумя чадящими факелами, – но Эйхгорн справился.

Потом он взялся измерять объем, но с ним оказалось потруднее. Рост Эйхгорна – сто семьдесят пять сантиметров. С поднятыми вверх руками – двести тридцать. Однако до потолка оставалось еще сантиметров семьдесят, и измерить этот остаток точно не удавалось. Эйхгорн просто не мог туда вскарабкаться – прутья слишком гладкие и скользкие. И у него не было никакой палки или иного достаточно длинного предмета.

В конце концов Эйхгорн прибег к окольным методам. Стена была кирпичной – он измерил один кирпич, сосчитал их количество, и таким образом узнал высоту камеры – триста два сантиметра. Но все равно остался недоволен – растворные швы имели разную толщину, так что результат получался приблизительный.

Эйхгорн не любил приблизительные результаты. Понятно, что далеко не всегда возможно получить точный результат, но все эти «плюс-минус сто километров» его раздражали. По этой самой причине он терпеть не мог иррациональные числа.

Если верить легенде, Пифагор приказал утопить ученика, который доказал, что корень из двух невозможно выразить рациональным числом. Эйхгорн до таких крайностей не доходил, но иррациональные числа ему тоже не нравились.

Особенно он не любил число пи. Он всегда считал его ужасно неаккуратным. Ему казалось, что было бы гораздо лучше, если бы оно равнялось трем. Или хотя бы просто было рациональным. Это упростило бы массу разных вещей.

Но математика – не знающая жалости тварь…

Впервые Эйхгорн столкнулся с числом пи еще в семь лет, когда захотел выяснить отношение длины окружности к ее диаметру. Он начертил циркулем круг, измерил ниткой длину окружности, измерил линейкой диаметр – и разделил одно на другое. Так он самостоятельно получил число пи – оно было равно 3,128125.

В том возрасте Эйхгорн еще не знал о такой штуке, как погрешность измерения.

Когда наконец стражники пришли и за ним, Эйхгорн пересчитывал кирпичи. Он так увлекся этим, что не среагировал на открывшуюся дверь. Стражник взял его за плечо, но Эйхгорн только раздраженно поморщился.

– Секунду!.. – попросил он. – Секунду!.. сто сорок шесть, сто сорок семь… сто сорок восемь!

– Чего сто сорок восемь? – не понял стражник.

– Кирпичей.

– Ты что, считал кирпичи?.. – озадаченно моргнул стражник. – Ты что, сумасшедший?..

– Нет, просто арифмоман, – неохотно признался Эйхгорн.

– Арифмомант?.. – недослышал стражник. – Это что, вроде некроманта?.. Магия такая?

– Ага, магия чисел, – саркастично хмыкнул Эйхгорн.

– Так вы волшебник, мэтр?.. – удивился другой стражник. – А зачем же обычным человеком назвались?..

Эйхгорн задумчиво посмотрел на этих двоих. Выражения их лиц заметно изменились. И на «вы» перешли как-то очень резко. Похоже, народ здесь суеверный.

Может, и в самом деле выдать себя за волшебника?

– Ладно, волшебник или не волшебник, а порядок для всех один, – дернул Эйхгорна из камеры первый стражник. – Эдил разберется.

Эйхгорн тоже решил, что общаться лучше сразу с начальством, потому на время смолк. Его вывели из темницы и доставили на второй этаж, в небольшой, по-спартански обставленный кабинет. Голые кирпичные стены, замкнутый на тяжелый замок сундук, распахнутое настежь окно и стоящий возле него стол. Из предметов на нем были только чернильница с разлохмаченным пером, похожая на конторскую тетрадь и белый цветок в горшке. Его стебель странным образом изгибался почти под прямым углом.

А за столом восседал тот самый эдил. Примерно одних лет с Эйхгорном, невысокий, полноватый, одетый в зелено-алый кафтан с кружевными брыжами и пышными рукавами. Взгляд он имел сонный, левую щеку подпирал кулаком и выглядел, как человек, которому давно все в этой жизни осточертело.

– Это и есть ваш обычный человек? – безразлично осведомился эдил. – А что-то не похож…

Стражник подошел к нему сбоку и тихо зашептал. Эйхгорн навострил уши, но так ничего и не расслышал. На всякий случай он снял панаму.

Впрочем, о смысле сказанного догадаться было нетрудно. Эдил недоверчиво хмыкнул, осмотрел Эйхгорна уже с чуть большим интересом и спросил:

– Волшебник, говоришь?.. А доказать сможешь?

К этому вопросу Эйхгорн был готов. Пока его сюда вели, он незаметно спрятал в кулаке зажигалку, выкрутив редуктор на максимум. У Урфина Джюса же получилось таким образом выдать себя даже не за волшебника, а за целого Бога Огня.

И когда он чиркнул колесиком, эдил действительно удивленно хмыкнул. Для неискушенного человека поднимающееся из руки пламя смотрелось самой настоящей магией.

Правда, одним коротким хмыканьем дело и ограничилось. Эйхгорн даже почувствовал себя немного уязвленным. Он ожидал более бурной реакции.

– Ну надо же, волшебник, – покачал головой эдил. – А зачем обычным человеком тогда назвался?

Эйхгорн подготовился и к этому вопросу. Стараясь быть как можно убедительнее, он изложил все как есть. Мол, ничего плохого в виду не имел, слова употребил в их буквальном смысле. Типа там, откуда он родом, о бороте знать не знают, и выражения такие не в ходу.

– Вот оно как… – все еще с сомнением кивнул эдил. – Ну случается, конечно… а с какой целью к нам, в Парибул?

– Надеялся поступить на королевскую службу, – бухнул Эйхгорн.

Эдил подпер руками голову и посмотрел на Эйхгорна уже слегка заинтересованно.

– На службу?.. – протянул он. – Интересно, интересно… А почему именно к нам?

– Слышал много хорошего о вашем королевстве и его короле, – соврал Эйхгорн не моргнув глазом.

– Правда, что ли?.. – вытаращился на него эдил.

Эйхгорн кивнул. Он здорово рисковал – а ну эдил спросит, что именно он слышал? – но терять было уже нечего.

Однако эдил не спросил. На Эйхгорна он глядел с изумлением, но уголки его губ невольно приподнялись. Похоже, королевство Парибул нечасто баловали похвалой.

По всей вероятности, и не за что. Из разговоров сокамерников Эйхгорн сделал вывод, что Парибул – жуткая дыра, абсолютно ничем не интересная и не знаменитая.

Но оно и к лучшему. Даже хорошо, что тут ничего не происходит – будет проще во всем спокойно разобраться. Неизвестно пока, что за человек здешний король, какую политику проводит, но вроде бы не деспот – а это уже неплохо.

Вообще, Эйхгорн всегда был абсолютно аполитичен. Он не поддерживал власть и не протестовал против нее. Очевидно же, что ни один разумный человек не станет заниматься политикой. Следовательно, все политики – идиоты.

А если все они идиоты – не имеет значения, какой конкретно идиот находится у власти.

Эдил тем временем принял решение. Очень внимательно глядя на Эйхгорна, он медленно кивнул и сказал:

– Ладно, мэтр, будь по-твоему. Устрою тебе завтра аудиенцию с их величеством.

– А сегодня нельзя?

– Сегодня их величество уже не принимают, – кивнул на часы эдил. – Аудиенции для просителей – с пятого рассветного по второй полуденный. А сейчас его величество уже в парной должно лежать – Бархатный день же. И давай-ка ты, мэтр, расскажи мне вначале, кто ты есть вообще. Для порядку. Как звать-то хотя бы? Имя там, фамилия…

– Исидор Яковлевич Эйхгорн, – представился Эйхгорн.

– Исидоряка… – зачиркал перышком эдил. – Ну и имечко… Дата рождения?

– Двадцать первое ноября тысяча девятьсот семьдесят третьего года.

– Ноября?.. Это что такое?

– Месяц. Я из очень далекой страны, у нас месяцы другие.

– И летоисчисление другое… – подметил эдил. – Тыща девятьсот… это по какой же хронологии?

– По Скалигеру и Петавиусу.

– Хм… ладно… И сколько же тебе лет по этому петавесу?

– Сорок два.

На этом месте Эйхгорн немного напрягся. Если это другая планета, годы могут быть другой продолжительности. Если они заметно длиннее или короче земных…

Но нет, эдил совершенно спокойно записал число в тетрадь. Значит, разница если и имеется, то не слишком значительна.

– Происхождение? – продолжил анкетирование эдил.

– Прошу перефразировать вопрос, – ответил Эйхгорн после краткого раздумья.

– Благородное, неблагородное?..

– Увы, быдло-с, – развел руками Эйхгорн.

– Хм… родители?..

– Отец – Яков Иосифович Эйхгорн, стоматолог, родился 11 сентября 1946 года. Мать – Людмила Васильевна Эйхгорн, в девичестве Прохорова, театральный критик, родилась 6 марта 1949 года.

Эдил едва коснулся пером бумаги. Похоже, поставил прочерк.

– Родная страна и город?

– Советский Союз, Ленинград. Сейчас – Российская Федерация, Санкт-Петербург.

– Никогда не слышал, – равнодушно ответил эдил. – Не работаешь ли на какую-нибудь враждебную державу, не замышляешь ли каких преступлений, не планируешь ли нанести некий вред королевству Парибул и его славному королю Флексигласу?

– А что, кто-то признается? – саркастично спросил Эйхгорн.

– Никто не признается. Нет в этом мире честных людей.

– Все врут, – посочувствовал Эйхгорн.

Эдил печально вздохнул. Накарябав еще что-то у себя в тетради, он пробежался по тексту глазами, снова вздохнул и вяло махнул рукой.

– Отведите мэтра в нумер для почетных, – велел эдил стражникам. – И ужин там подайте, что ли… получше что-нибудь найдите, а не то, чем мы обычно кормим.

Стражники снова взяли Эйхгорна под локотки, только теперь вежливо, как буйнопомешанного, но при этом горячо любимого дедушку. И отвели уже не вниз, в темницу, а на этаж выше, где обнаружилась отдельная камера – маленькая, но чистая.

И даже с окном. Располагалось то, правда, под самым потолком, так что смотреть в него можно было, лишь подтянувшись на прутьях.

Ужин тоже оказался лучше. По составу он не отличался от обеда, но картошку очистили от шелухи, мясо подогрели, а лепешку намазали чем-то вроде сырного соуса. Еще бы банку пива – и можно жить.

Но спиртного Эйхгорну не предложили. В кувшине была все та же вода – хотя свежая и прохладная. Запивая ей мясо с картошкой, Эйхгорн задумчиво оценил вкус трапезы. Чем-то он отличался от привычной земной пищи. Неуловимые, чуть заметные, но все же отличия.

Нетрудно догадаться, чем именно – отсутствием пищевых добавок. Здесь еще не придумали глутамат натрия и другие вещества. Ароматизаторы, консерваторы, красители, усилители вкуса – ничто подобное еще не применяется.

Жаль. С ними вкуснее.

Эйхгорн съел свой ужин и улегся на солому – размышлять о дальнейших планах. Выдавая себя за волшебника, он действовал больше по наитию. Просто не было времени принять взвешенное решение. Конечно, стоило предварительно выяснить побольше об этой стране, о здешних порядках… вдруг оказалось бы, что волшебников тут жгут на кострах?

Но вроде бы таки нет. Пока что Эйхгорн от своего мошенничества только выиграл. Теперь хорошо бы убедить и короля, что он действительно волшебник…

Надо обдумать завтрашнюю презентацию. Одного фокуса с зажигалкой может и не хватить. Еще у Эйхгорна в карманах есть смартфон, диктофон, айпод… и сигареты. Интересно, впечатлит ли местных дым изо рта? Янки из Коннектикута, помнится, ужасно напугал этим артуровских бриттов…

Вернуть бы конфискованный рюкзак. Интересно, что они с ним сделали? Эйхгорн подозревал, что большую часть вещей уже никогда не увидит. Особенно жалко нож, аптечку и все те же сигареты. Вряд ли на этой планете растет табак.

Вот о пиве Эйхгорн особо не сожалел. Что-нибудь алкогольное уж верно найдется и здесь. От толстого стражника, например, явственно разило спиртным.

А даже если вдруг ничего не найдется – перегонный аппарат Эйхгорн сделать сумеет. Инженер-конструктор по профессии, талантливый изобретатель и любитель сложных вычислений, он был из тех людей, что своими руками собирают автомобили.

Конечно, здесь автомобиль собрать не удастся. Просто не те условия – нет нужных материалов, нет инструментов… ничего нет.

Хотя, если вдуматься… а почему нет, собственно? С «мерседесом» и даже «запорожцем», понятно, ничего не получится, но какую-нибудь паровую тележку Эйхгорн вполне соорудит. Не сразу, не в один присест, но если начать с малого и постепенно двигаться вперед…

В конце концов, самые первые автомобили создавались в условиях пусть и не средневековых, но немногим их превосходящих. Кулибин построил самодвижущийся экипаж еще в восемнадцатом веке!

Это все нужно как следует обдумать. Для начала выяснить, какие возможности предоставляет этот мир. Что есть в наличии, какие уже сделаны изобретения, в каком состоянии промышленность.

Определившись – действовать в соответствии.

За окном уже смеркалось. Источников света в камере не было, а день выдался долгий и утомительный. Эйхгорн поднял к лицу запястье, удостоверился, что стрелка вормолеграфа не движется, и устало закрыл глаза.

В сон он провалился почти сразу же. Но почти сразу же из него и выпал. Снаружи раздался ужасный звон, как если б кто-то дубасил в медную колотушку.

Подтянувшись к окну, Эйхгорн увидел, что именно так и есть. Два стражника шли по улице, причем один колотил в мятый овальный гонг, а другой размахивал факелом и орал во всю глотку:

– Спокооойной нооооочи!!! Всеем спокоойной нооооочи!!! Приятных снооооооов!!!

– Наблюдение, – произнес Эйхгорн в диктофон. – Народ здесь живет дурной. Возможно, я все-таки на Земле.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации