Текст книги "Совет Двенадцати"

Креол, повертев носом, пододвинул к себе фазана и начал рвать его руками, проигнорировав столовые приборы. Тивилдорм есть не мог, но традициям следовал неукоснительно – он взял тушеных цыплят и принялся с ненавистью на них таращиться. Шамшуддин выбрал жареных ржанок, лод Гвэйдеон – тушеных жаворонков, маршал Хобокен – жареного козленка, Клевентин – сладкий крем из яиц и молока.

Ванесса, выбиравшая четвертой, остановилась на морском угре. Сегодня ей не хотелось ни мяса, ни птицы, а рыбное блюдо на столе было всего одно. И это несмотря на то, что залив Бурь чрезвычайно богат рыбой. В народе говорят, что достаточно спустить с пирса голую веревку, чтобы вытащить ее уже с жирным тунцом. Благодаря этому рыба в Иххарии очень дешева, а вот мясо дороговато – его в основном привозят из других сатрапий, Персина и Кийвена.

И именно поэтому рыбу на столах колдунов увидишь редко. В столице ее называют «мясом для бедных», и колдуны ею пренебрегают.

– Хозяин, разреши мне попробовать, не отравлена ли еда! – попросил Хубаксис, нависая над столом и высовывая громадный язычище.

– Не позволяйте ему пробовать, владыка Креол! – возмутился Тивилдорм. – В прошлый раз мы ему позволили, так он одним движением слизнул все двадцать четыре блюда!

– Я и не позволяю! – пнул Хубаксиса Креол, прикрывая от него фазана. – Пошел вон! Пошел вон, раб!

– Но хозяин, я же всегда пробовал для тебя еду! – заныл джинн.

– С тех пор многое изменилось, – смерил десятифутовую громадину взглядом Креол. – Очень многое.

Взятый Ванессой угорь оказался необычайно вкусным. Поскольку блюд осталось еще много, она отрезала себе также кусочек телятины, взяла лебединую ножку и немного фруктов. Местным этикетом это не возбраняется – каждый член Совета Двенадцати забирает одно блюдо в единоличную собственность, а прочие остаются в общем распоряжении.

А вот вино Ванессе совсем не понравилось – оно оказалось неприятно сладким. Серые любят подслащенные вина, а потому щедро сыплют туда сахар. Сделав несколько глотков, девушка отставила кубок в сторону.

Кроме того удовольствие от обеда портил Клевентин Предатель. Казавшийся таким культурным и воспитанным, за едой он громко чавкал и ежеминутно рыгал. Вон какое-то время терпела, но в конце концов сделала ему замечание… получив в ответ удивленное недоумение. Оказалось, что здесь это считается совершенно нормальным – серые полагают чавканье и отрыжку своеобразными комплиментами вкусной еде. Если гости за столом едят молча, хозяева тревожатся, спрашивают, все ли в порядке, не испорчены ли кушанья.

По окончании обеда Тивилдорм Призрак объявил о начале церемонии представления. Креол уже два месяца числится главой Совета Двенадцати, но все это время новые подданные не имели возможности засвидетельствовать ему почтение. И вот сегодня новый владыка наконец будет им представлен.

Когда Креол и Ванесса вышли на балкон, их взору предстала главная городская площадь. Огромная, уходящая в бескрайнюю даль… и битком набитая людьми. Насколько хватает глаз – тысячи и тысячи серых, с надеждой глядящих на громаду Промонцери Царука.

Ждали они тут явно с самого утра.

– Первый в Совете Двенадцати – Креол Разрушитель!!! – оглушительно возвестил герольд в зеленом плаще. Многократно усиленный колдовством, его голос разнесся на мили вокруг, был услышан каждым человеком на площади и многими – гораздо дальше.

Человеческое море зашевелилось. Десятки тысяч серых одновременно опустились на колени и уперлись лбами в землю, вытянув вперед руки. Стояли они тесно, а теперь на площади вовсе не осталось свободного места – люди утрамбовались так плотно, как если бы их стискивали прессом.

– А вот это все обязательно?.. – недовольно поморщилась Ванесса.

– Хороший вопрос, – хмуро кивнул Креол. – Не знаю, кого как, но меня это раздражает. Скажи им, чтобы убирались.

– Они собрались здесь ради того, чтобы лицезреть вас, владыка, – сухо произнес Тивилдорм.

– Не думаю, что в такой позе они могут что-то лицезреть, – задумчиво произнесла Ванесса.

– От вас ожидают, что вы произнесете приветственную речь, – добавил Тивилдорм, бросая бешеные взгляды на Ванессу.

– И что я должен говорить? – вздохнул Креол.

– Все, что угодно. Но я на всякий случай приготовил вам текст. Клевентин!..

Толстяк с легким полупоклоном подал Креолу исписанный лист. Тот окинул его недовольным взглядом и поморщился. Ему совсем не хотелось трендеть всякие банальности, до которых все равно никому нет дела.

Магу вспомнился эн города Нимруд, в котором тогда еще молодой Креол отбывал илькум. Вступая в должность, Натх-Будур, добрейший из добрых, справедливейший из справедливых, мгновенно завоевал сердца горожан. Он приветливо им улыбнулся и воскликнул: «Спасибо, что пришли – а теперь подите прочь. И принесите мне кто-нибудь выпить».

Однако ломать традицию Креол все же не стал. Герольд-колдун наложил на него Голос Великана, и новый глава Совета Двенадцати начал держать речь перед своими подданными.

Глава 2

Колеса ужасно дребезжали. Просто ужасно. Дилижанс подпрыгивал на каждом булыжнике – а их в брусчатой мостовой Иххария было неисчислимое количество. Ванесса скучающе обмахивалась веером, в ее глазах читалось нескрываемое отвращение.

Ей не нравился этот город.

Столица Серой Земли не шла ни в какое сравнение с родным Сан-Франциско. Мисс Ли бывала во множестве городов, но еще никогда не попадала в настолько унылое место. Однотипные здания-коробки, ни единой попытки хоть как-то разнообразить пейзаж, куда ни глянь – блеклость и тусклость. Если все здешние города похожи на Иххарий, Серая Земля заслуживает свое название, как ни одна другая страна.

Дилижанс, в котором сидели Креол, Ванесса, Тивилдорм и Клевентин, ехал сам, без лошадей. На Серой Земле как-то не прижились верховые животные, поэтому бедняки здесь передвигаются исключительно пешком, народ побогаче – на рикшах, ну а высокопоставленные колдуны – на гомункулах, автоматах или зачарованных повозках.

Правда, теперь лошади на улицах появились, и во множестве. Паладины привезли с собой коней, и без устали фланировали на них по Иххарию и другим городам, неся во все концы слово Пречистой Девы. Лод Гвэйдеон сразу после обеда влез в седло Гордого и отправился в храм – совершать службу.

Бокаверде Хобокен также уехал – верхом на Черепке. Конь-зомби повез маршала-эйнхерия в казармы – рокушский полководец уже второй месяц без устали трудился, переделывая серую армию под свои стандарты.

Шамшуддин же остался в Промонцери Царука, в библиотеке. Он неустанно изучал древние летописи и колдовские фолианты, выискивал секретные заклинания серых, по крупицам собирал сведения о Лэнге.

Ну а Тивилдорм и Клевентин предложили Креолу с Ванессой прокатиться по городу, осмотреть новые владения, ознакомиться с достопримечательностями Иххария – а заодно встретиться с обещанными кандидатами в Совет Двенадцати.

Дома тянулись вдоль мостовой ровной линией, кое-где прерываемые переулками. Почти все четырехэтажные, с плоскими крышами, украшенными дымовыми трубами, громоотводами и водостоками. Местами еще заметны выбоины, сколы, пулевые отверстия – два месяца назад в Иххарии шли затяжные бои. Объединенная армия Геремиады, Шгера и клана Ледовых Полей одержала быструю победу на море, но сам город сопротивлялся гораздо дольше. Лабиринт его узких улиц стал настоящим капканом для захватчиков. Схватки кипели на каждом углу, в каждой подворотне.

А потом из сатрапии Сеп прилетел Торатсиро Кишечник. Сын эг-мумии, внук Тахема Тьмы, кузен покойного Антикваро Мрази – он совершенно точно не собирался присягать на верность Креолу Разрушителю. Едва узнав о битве в заливе Бурь, Торатсиро оседлал вемпира и помчался в столицу. Там он собрал жрецов Древних и оставшихся верными Лэнгу колдунов, взял с боем Промонцери Царука и объявил себя новым главой Совета Двенадцати.

Колдуна-полукровку выкуривали из Цитадели Власти почти две восьмицы – пока не пришли первые альдареи из Ларии. Маршал Хобокен ринулся в битву, едва сойдя с трапа – и в считаные часы одержал свою восемьдесят четвертую победу. Правда, взять Торатсиро живым не удалось – бескожий колдун швырялся заклинаниями, пока не повис мертвым на штыках эйнхериев.

Кроме того, на этих улицах пролилась кровь испронгша и винджен. После сражения под Симбаларем полудемоны подобрали своих раненых и с боем прорвались к южному побережью – рокушцев там почти не было. В первом же порту они захватили два военных корабля и отплыли, надеясь добраться до Серой Земли и уйти через портал.

Однако добравшись до Серой Земли, они натолкнулись на вражескую армаду. Один из кораблей сразу же был потоплен, а плывущие на нем полудемоны – выловлены из воды и взяты в плен. Второму удалось причалить – и чудовища ринулись в город. Бой был по-настоящему кровавый – испронгша и винджен дрались отчаянно, укладывая вокруг себя целые горы трупов. Но численное превосходство было слишком велико, и через некоторое время бригадир Юмашев приказал бойцам сдаться.

Впрочем, к настоящему времени в стране восстановился порядок. Геремиадцы, эйсты и дэвкаци покинули Серую Землю еще месяц назад, увезши домой богатую добычу. Паладины и эйнхерии полностью контролировали положение, а колдуны вроде бы окончательно покорились новому правительству. Изувеченный и разграбленный Иххарий понемногу начал зализывать раны.

Люди на улице встречались редко. Издали завидев самоедущий дилижанс, они прижимались к стенам, низко кланялись, не смея поднять головы. Многие старались заранее шмыгнуть в переулок или спрятаться в подъезде – лишь бы не попадаться на глаза колдунам.

Тивилдорм и Клевентин относились к этому как к должному, Креола такое положение дел тоже устраивало, а вот Ванесса чувствовала себя ужасно неловко. Неприятно, когда люди бегут от тебя, как от зачумленной. Про себя она решила прогуляться потом по городу пешком, в обычной одежде – посмотреть, как ведут себя простые серые, когда поблизости нет пугал в разноцветных плащах.

Судя по тому, что она успела увидеть и услышать, жители Серой Земли – точно такие же люди, как любые другие. Нацистскую Германию ведь тоже населяли самые обычные немцы, а вовсе не какие-то монстры. Сменился режим, изменилась идеология – и страна вновь стала нормальной страной. С ее жителей словно спало наваждение.

Внешность у серых вполне обыкновенная – кожа нестандартного оттенка, волосы будто присыпаны пеплом, черты лица немного непривычные, а так все в порядке. Разве что зрачки выглядят странно – они стали такими из-за того, что предки серых жили в Аррандрахе, глубоко под землей. Зрение у них очень чувствительное, и когда они переселились на поверхность, на горные вершины, то долгое время не могли привыкнуть к яркому солнечному свету. Однако постепенно у них выработался защитный механизм – «ложный зрачок». Это три своеобразных «лоскутка», растущие от радужки и почти полностью прикрывающие истинный зрачок, оставляя лишь тончайшие черные линии в виде буквы Y. Глазам серых этого вполне достаточно, а зрачки при этом выглядят очень светлыми, почти белыми. Y-образные «разрезы» в глазах можно заметить только очень пристально вглядываясь.

В местной моде тоже нет ничего примечательного. Большинство горожан одеты в одежду местного производства – довольно плохую, в основном коричневого цвета. Дело в том, что импортные ткани и костюмы в Серой Земле облагаются огромными пошлинами, а потому стоят очень дорого. Позволить их себе могут только богачи и колдуны.

– Обратите внимание, как чисто у нас на улицах, – повел рукой Клевентин. – В Иххарии великолепная канализационная система, а мусор убирается дважды в день. Вы можете часами гулять по городу, но не найдете ни единого пятнышка грязи… если будете держаться подальше от трущоб, конечно.

– Класс, – вяло ответила Ванесса.

– К тому же в отличие от Ларии, Рокуша или султанатов Закатона, у нас в стране нет бездомных. Ни единого бродяги!

– Высший класс. А как вы этого добились?

– Отправили их всех в Лэнг.

Ванесса шумно засопела, меряя Клевентина тяжелым взглядом. Тот заерзал на сиденье, улыбаясь чуточку нервной улыбкой, и поспешил оправдаться:

– Разумеется, все это оставлено в прошлом, вместе с проклятым ктулхуистским режимом.

Колдовской дилижанс достиг конца главной городской улицы, носящей гордое название Новой Дороги, и выехал на Соборную площадь. Два месяца назад здесь располагалось крупнейшее святилище Древних. Теперь его снесли, на освободившемся месте вырыли искусственный пруд, а на противоположном конце площади возвели новый храм – Пречистой Девы. Колдуны-строители расшиблись в лепешку, в какие-то две восьмицы сотворив огромное здание удивительной красоты. Напротив него дилижанс и остановился, выпуская пассажиров.

Спустившись по ступеням, Ванесса принялась с любопытством оглядываться. Соборная площадь резко контрастировала с остальной частью города – кругом зелень, архитектурные красоты ласкают взор, в центре высится памятник какому-то тучному колдуну, а возле многих зданий стоят часовенки с каменными идолами в рост человека. Ванесса пару раз уже видела такие на улицах, но там они встречались редко, а здесь – во множестве.

Однако вскоре выяснилось, что это никакие не часовенки, а статуи – не идолы. Это, оказывается, такие могилы. На Соборной площади живут в основном колдуны, а колдуны не хоронят себе подобных на кладбищах – кому-кому, а им хорошо известно, что мастеров Искусства нежелательно закапывать в землю. Последствия могут быть самые непредсказуемые.

Поэтому серые превращают свои покойников в каменные статуи, а затем ставят в специальных нишах – одних внутри домов, других снаружи. Этой традиции уже семьсот лет, поэтому окаменевших колдунов накопилось порядочно – за городом существует даже «парк статуй», где хранятся десятки тысяч истуканов.

Памятник в центре площади – тоже не просто статуя, а окаменевший колдун. Знаменитый Козарин Мудрец – тот самый, при котором Серая Земля заключила сделку с Лэнгом. Его лицо навеки застыло в мучительной агонии – так он выглядел в момент смерти, поверженный Искашмиром Молнией.

– Как-то это… я даже не знаю… – с сомнением произнесла Ванесса, глядя на десятки каменных покойников.

– Дурацкий обычай, – мрачно согласился Креол.

– Это освященная веками традиция, – сухо произнес Тивилдорм. – Благородные колдуны и после смерти остаются защищенными от тления, даже спустя века по-прежнему напоминая потомкам о том, что они жили и колдовали.

– На самом деле эта традиция уже начинает устаревать, – виновато улыбнулся Клевентин. – За последние двадцать лет окаменены были лишь шестьдесят процентов покойников, а оставшиеся сорок – кремированы. Если же взять статистику за последние пять лет, то мы увидим, что уже только двадцать процентов окаменены, а восемьдесят – кремированы. Если же рассмотреть…

– Мы поняли! – перебила его Ванесса.

К счастью, на Соборной площади хватало интересного и без колдовского погоста. В дальнем конце, например, стояли громадные часы с колоколом. К ним прилагался автомат-часомер, каждый час бьющий молотом в колокол. Как рассказал Клевентин, это самый древний среди действующих автоматов – его создали более полутора веков назад, когда техномагия еще только делала первые шаги.

На площади были и другие автоматы – торговые. Вот это металлическое существо, похожее на толстого жука с шестью ногами и двенадцатью руками, заменяет собой целый киоск – продает газеты, напитки, леденцы, сигареты и прочие мелкие товары. Целыми днями оно бродит по площади, с готовностью подбегая ко всякому, кто выкажет заинтересованность в покупке.

Ванессе захотелось самой попробовать, как работает эта штука. Она вынула бумажник и извлекла несколько местных купюр. Будучи членом Совета Двенадцати, Вон получила почти свободный доступ к казне Промонцери Царука и, разумеется, не забыла запастись наличностью.

Деньги Серой Земли оказались довольно забавными. Двенадцать видов банкнот – достоинством в один, три, пять, десять, двадцать пять, пятьдесят, сто, пятьсот, тысячу, пять тысяч, десять тысяч и пятьдесят тысяч шелахов. На всех изображены члены Совета Двенадцати – от Бестельглосуда Хаоса на самой крупной до Ригеллиона Одноглазого на самой мелкой. Каждая купюра зачарована колдуном-иллюзионистом – если потереть портрет, он грозно супит брови и отчетливо восклицает: «Ктулху фхтагн!».

Впервые услышав это, Ванесса не удержалась от смешка, а потом вовсе разложила на столе двенадцать разных банкнот и принялась играть на них, как на пианино. Совет Двенадцати хором славил Ктулху, пока у Вон не устали пальцы.

Однако она не могла не признать, что эта методика дает практически стопроцентную защиту от фальшивомонетчиков. Подделать такую «говорящую» банкноту может только другой колдун, да и то далеко не каждый. Креол, например, не смог бы – в подобных фокусах он совершенно не разбирается.

Кроме местной валюты в Серой Земле также имели хождение иностранные монеты из звонкого серебра. Их в основном использовали для расчетов с иноземными купцами – те настороженно относились к бумажкам с говорящими головами.

Вот серебро – оно всегда серебро.

– Владыка Креол, в казначейской типографии вновь спрашивают, когда Совет Двенадцати будет полностью укомплектован, – напомнил Клевентин. – Они не могут подготовить матрицы для банкнот нового образца, пока в Совете остаются вакантные места.

– Скоро, скоро, – рассеянно ответил Креол. – Восемь мест уже заняты, сегодня еще троих посмотрим… ну и последнего найдем где-нибудь… попозже. В крайнем случае назначу двенадцатым мой посох.

– Посох, владыка?.. – вежливо улыбнулся Клевентин.

– Если думаешь, что это я так шучу – лучше так не думай, – угрожающе посмотрел на него Креол. – Мой посох умнее большинства людей… и это не потому, что у меня такой умный посох.

Тивилдорм и Клевентин направились к большому дому на правой стороне площади – они хотели лично навестить живущего здесь Веруса Паука, одного из сильнейших красных плащей. Креол же с Ванессой вошли в храм – лод Гвэйдеон пригласил их посетить богослужение.

Еще поднимаясь по ступеням, они услышали доносящееся изнутри пение. Хор юных девушек под органную музыку выводил благозвучный гимн на священном языке иштарианства – шумерском:

 
О Пречистая Дева, под небом скользящих созвездий
Жизнью ты наполняешь и все судоносное море,
И плодородные земли; тобою все сущие твари
Жить начинают и свет, родившися, солнечный видят.
Ветры, Богиня, бегут пред тобою; с твоим приближеньем
Тучи уходят с небес, земля-искусница пышный
Стелет цветочный ковер, улыбаются волны морские,
И небосвода лазурь сияет разлившимся светом.
Ибо весеннего дня лишь только откроется облик,
Первыми весть о тебе и твоем появленьи, Богиня,
Птицы небес подают, пронзенные в сердце тобою.
Следом и скот, одичав, по пастбищам носится тучным
И через реки плывет, обаяньем твоим упоенный,
Страстно стремясь за тобой, куда ты его увлекаешь,
И, наконец, по морям, по горам и по бурным потокам,
По густолиственным птиц обиталищам, долам зеленым,
Всюду внедряя любовь упоительно-сладкую в сердце,
Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье.
Ибо одна ты в руках своих держишь кормило природы,
И ничего без тебя на божественный свет не родится,
Радости нет без тебя никакой и прелести в мире.
 

Эту прекрасную песнь написала святая Лукрея – одна из величайших каабарских поэтесс. Ей неоднократно бывали видения, в которых сама Пречистая Дева нашептывала своей дщери слова гимнов.

Пока шло богослужение, Креол и Ванесса деликатно стояли в дверях, стараясь не привлекать внимания. Сегодняшней службой руководил сам лод Гвэйдеон – вернувшись с Плонета, он сразу возглавил иштарианскую миссию. Седой паладин с одухотворенным лицом стоял у алтаря, склонив голову, внимая священным песнопениям – а вместе с ним стояли еще две дюжины паладинов и не меньше тысячи прихожан из числа серых.

Нельзя сказать, чтобы серые так уж всем миром кинулись бить поклоны новой богине. Слишком хорошо им промыли мозги за время правления Лэнга – понадобится немало времени, чтобы все это забылось. Однако Орден Серебряных Рыцарей свое дело знает – их миссионерская деятельность с каждым днем набирает все большие обороты.

Паладины уже открыли при храмах госпитали, богадельни и сиротские приюты, начали обширную кампанию по помощи бедным и обездоленным. Репутация Ордена растет с каждым днем – от жрецов Ктулху народ не видел ничего, кроме безумных завываний и кровавых жертвоприношений. Да и сама богиня Инанна требует от своих адептов куда меньше, чем кошмарные Древние. Никакой крови, никаких людских жертв – лишь посещения храмов и соблюдения нескольких простых правил.

Ступив на берег Серой Земли, паладины первым делом разрушили портал в Лэнг. Двести с лишним рыцарей налетели на зловещую арку серебристым ураганом. Они разбили цепи у очередной партии рабов, отправляемых на поживу демонам, и прикончили на месте надсмотрщиков, подгонявших несчастных пиками. После этого паладины хором воззвали к своей богине и чуть ли не голыми руками раздробили портал в щебень.

Это событие уже стало городской легендой – настолько впечатлены были те, кто при нем присутствовал.

– А стоило ли разрушать этот портал? – тихо спросила Ванесса у Креола. – Он мог бы и нам самим пригодиться, когда пойдем на Лэнг… Или бомбочек можно было через него накидать – вот бы они там забегали…

– Наверняка Древние уже давно запечатали портал со своей стороны, – так же тихо ответил ее учитель. – Он им теперь бесполезен и даже вреден. А нам требовалось некое значимое действие, демонстрирующее серьезность наших намерений и способность их осуществить. Разрушение портала стало символом конца прежней эпохи и начала новой.

– А, как снос Берлинской стены…

– Примерно.

Священный гимн закончился, девушки закрыли ноты и, оживленно переговариваясь, спустились с хоров. Внизу они обступили престарелого паладина, игравшего на органе – тот начал что-то им объяснять, время от времени указывая на отдельные места в партитурах.

Лод Гвэйдеон же занял свое место за алтарем и начал принимать присягу на веру. Каждый подходивший отвечал на несколько вопросов – признает ли он в глубине своей совести безмерное милосердие Пречистой Девы, святость Астаро и спасение посредством веры, а также согласен ли отныне пребывать в лоне иштарианской церкви, соблюдать ее каноны и положения, всеми силами содействовать ее славе и процветанию. Если все ответы были положительными, новообращенный ставил на бумаге подпись, подтверждая тем искренность своих намерений, отпивал из серебряной чаши немного освященной воды и уступал место следующему.

Приняв присягу у нескольких человек, лод Гвэйдеон уступил место другому паладину, а сам подошел к Креолу и Ванессе. Вежливо поприветствовав их в храме своей богини, он выразил сожаление, что принимает гостей в таком бардаке и суматохе. Вернувшись с Плонета, Генерал Ордена сразу оказался по уши в работе – он ведь должен был исполнять и обязанности Великого Магистра. Многие дела, как выяснилось, дожидались его все эти два месяца – и теперь обрушились снежной лавиной.

Лод Гвэйдеон посетовал, что по уставу он уже давно должен занять пост Великого Магистра, а в Генералы следует избрать другого достойного рыцаря – например, лода Марака, лода Кирогана или лода Кристозара. Каждый из них стал бы прекрасным Генералом – в отсутствие лода Гвэйдеона именно эти трое руководили всеми работами и проявили себя как нельзя лучше.

Однако Креол вновь повторил, что капитана в шторм не меняют – вот победим Лэнг, тогда и отправляйся на пенсию, отдыхать в мягком кресле у камина. А пока бери сколько хочешь людей, распоряжайся любыми средствами, но об отставке и думать не заикайся.

– К слову о новых людях, – оживился лод Гвэйдеон. – Спешу порадовать вас благим известием – Пречистая Дева уже направила в наш Орден нескольких новых послушников. За время моего отсутствия клятву принесли девятнадцать человек – и сегодня я приму ее еще у двоих. Было бы очень хорошо, если бы святой Креол мог присутствовать при церемонии – это весьма укрепит дух неофитов.

Разумеется, святой Креол не отказал. Лод Гвэйдеон провел его и Ванессу в длинную полутемную залу, где их уже дожидались два паладина в полном облачении и два серокожих подростка четырнадцати и шестнадцати лет. При появлении сразу трех человек в серых плащах они ужасно заволновались, низко кланяясь, едва удерживаясь, чтобы не бухнуться на колени.

– Поднимите головы, отроки, – ласково произнес лод Гвэйдеон. – Возрадуйтесь, ибо при вашем посвящении в послушничество будет присутствовать сам святой Креол, Четвертый Посланник Пречистой Девы, коя направила вас на эту стезю. Ведаю я, что Она говорила с вами, направила вас и даровала вам новые имена. Судя по тому, что вы стоите предо мной, вы согласны вступить в Орден?

– Да, повелитель, – нестройно ответили мальчишки.

– Не повелитель, но лод Гвэйдеон. Преклоните же теперь правое колено, положите руку на Астаро и произнесите священную клятву.

С опаской поглядывая на ковыряющего в носу Креола, юнцы опустились на одно колено и принялись повторять слова, нашептываемые им стоящими рядом паладинами:

– Я клянусь подчиняться и вечно хранить верность Пречистой Деве и всем Посланникам ее, как жившим, так и грядущим. Жизнью клянусь защищать не только словом, но и силой оружия мою веру и честь, а также все прочее, что свято для меня и моего Ордена. Клянусь неизменно блюсти Кодекс моего Ордена и повиноваться Великому Магистру Ордена и Генералу Ордена, во исполнение статутов, которые завещаны нам отцом нашим, лодом Каббасом. Клянусь всегда, когда потребуется, отправляться в сколь угодно дальнее странствие, переплывать моря и океаны, чтобы вступать в бой и оказывать поддержку государям и простым людям против порождений Близнеца. Клянусь не обращаться в бегство перед противником и не склонять перед ним своей головы, особенно если это служитель Близнеца. Клянусь не продавать, не дарить и не терять своих доспехов и оружия, а также не разглашать секрета священного керефа. Клянусь никогда не отказывать ни в какой помощи ни словом, ни добрым деянием, ни оружием никому, кто будет в этом нуждаться, а особенно монахам и жрицам, ибо они наши соратники и друзья. В подтверждение всего сказанного по моей доброй воле даю слово так поступать. Да поможет мне Пречистая Дева.

– Сим я подтверждаю, что услышал и засвидетельствовал вашу клятву, – кивнул лод Гвэйдеон, плашмя ударяя мечом по плечам обоих послушников. – Посредством этого меча я дарую вам вход в самый высокий из орденов, Монгаль и Каратьян. Да будет ваше послушничество благополучным, да не коснется вас любая и всякая низость и да увидитесь вы вновь с Пречистой Девой. Теперь лод Кирасэйб и лод Камуим покажут вам новый дом и объяснят правила поведения. Они будут вашими наставниками, пока вы не освоитесь… Да, Монгаль, о чем ты хочешь спросить?

Юноша, поднявший руку, робко полюбопытствовал:

– А разве мы не должны рассказать, откуда мы, какого рода, чем занимаются наши родители? Мое имя… мое прежнее имя – Хенро, я третий сын пивовара из Ганориана…

– Ничто из этого не имеет значения для Ордена, – перебил его лод Гвэйдеон. – Важно лишь то, что тебе явилась Пречистая Дева – а значит, ты достоин называться нашим братом.

Ванесса проводила взглядом удаляющихся послушников и задумчиво произнесла:

– Выходит, теперь появятся и серокожие паладины…

– Разумеется, – кивнул лод Гвэйдеон. – Правда, мы пока не решили вопроса с доспехами…

– А в чем проблема?

– В этом мире нет кроха – наши кузнецы не могут выплавлять кереф. Сейчас мы ищем альтернативу.

– Это не проблема, – отмахнулся Креол. – Этот металл я вам привезу с Каабара.

– Это будет нам очень полезно, святой Креол.

– Ну а как у вас тут вообще дела, лод Гвэйдеон? – поинтересовалась Ванесса. – Кроме нехватки металла проблемы есть?

– Некоторые есть. Сейчас наш Орден вынужден постоянно отвлекаться на оставшихся ктулхуистов, и это нас удручает.

– И много их осталось?

– Не слишком много, но они изрядно досаждают. Мы загнали их в подполье, однако они и оттуда строят каверзы – нам то и дело поступают жалобы. Ордену катастрофически не хватает рук, леди Ванесса.

– Так может быть дать вам кого-нибудь в помощь? – предложила девушка.

– Мы тоже об этом подумали. Сегодня утром я, пользуясь своим званием пятого в Совете Двенадцати, утвердил новую службу – она будет заниматься исключительно искоренением демонопоклонничества. Ответственным я избрал лода Белькесира – это бывалый паладин, немало поднаторевший в борьбе с именно колдунами. В основном мы набираем добровольцев из принявших иштарианство стражников и сотрудников внутренней безопасности.

– Ну, полагаю, вы знаете, что делаете, – с некоторым сомнением произнесла Ванесса. – А как эта служба будет называться?

– Мы решили назвать ее Службой Ассенизации, а ее сотрудников, соответственно, ассенизаторами. Мне кажется, нельзя подобрать лучшего слова, чтобы обозначить тех, кто будет охотиться за демонопоклонниками.

– И в самом деле, очень подходящий термин.

– К сожалению, мы пока еще не нашли подходящего человека на должность великого ассенизатора, – посетовал лод Гвэйдеон. – Приходится соблюдать предельную осторожность – меньше всего мы хотим, чтобы Служба Ассенизации уподобилась нашим экзорцистам.

Ванесса вспомнила покойного Льюсима Доммаза, и ее передернуло. Что и говорить, подобные организации всегда балансируют на грани – постоянно случаются перегибы, а то и откровенные злоупотребления. Орден Серебряных Рыцарей – редчайшее исключение, да и то лишь потому, что Инанна персонально отбирает в него кандидатов.

Лод Гвэйдеон рассказал, что кроме остатков ктулхуистов в стране как-то сами собой образовались еще две альтернативные церкви – сторонники доктулхуистской религии и приверженцы Единого. Однако они, в отличие от ктулхуистов, не причиняют никому беспокойства, а потому паладины их не трогают.

Прежняя вера серых, носящая какое-то очень длинное и заковыристое название и ставящая в центр мироздания Предвечную Реку, была чем-то наподобие земного даосизма. Когда к власти пришли жрецы Древних, «речников» начали преследовать, однако истребить полностью все же не сумели. В стране даже спустя сотню лет оставались тайные верующие – и теперь они наконец вышли из подполья.

Настаолистов, сторонников Единого, в Серой Земле тоже хватает. Они были и до ктулхуизма, и во время него. До – открыто, тогда государственная религия была очень терпимой. Потом настаолизм, как и все прочие религии, был объявлен вне закона, и его приверженцы также ушли в подполье. Но теперь и они воспряли духом – благо в их ряды влилось немаленькое пополнение в виде дивизии «Мертвая Голова» и других рокушцев, во множестве приехавших в страну.