Текст книги "Сборник рассказов. Том II. Муж английской королевы"

Храп

Общеизвестно, что храпят во сне многие люди. Даже, извините меня, иногда и милые дамы. Как-то на работе я составлял справку по материалам статистики Верховного суда о причинах разводов. Храп во сне занял свои законные пять процентов вместе с «неприятным выражением лица мужа или жены во время сна». Представляете себе, перед сном вы зеваете, накрываетесь одеялом: «Спокойной ночи, дорогой!» – «Спокойной ночи, дорогая!»

Спокойно засыпаете. Ночью просыпаетесь, мало ли по каким причинам, заодно и в окно посмотреть, чем занимаются соседи. А с соседней подушки смотрит… Бр-р-р!

Справку мы составляли вместе с симпатичной женщиной из судебного департамента. Она задумчиво посмотрела на меня своими темными глазами и заметила, что не всегда логично верить статистике. В жизни все сложнее.

«Безусловно, – радостно согласился я, – это тема для серьезного обсуждения, но не здесь, а в более приятном месте!»

Консультант отдела статистики мне давно нравилась. Пришлось даже напроситься у руководства на скучную работу. Однако посмотреть на ее выражение лица на подушке так и не получилось. Из длительной командировки внезапно вернулся ее муж. Но я не об этом. Здесь, на Канарских островах, случаются необыкновенные вещи. И даже храп может не разрушить, а создать семью.

Июльская ночь на экваторе планеты дышала зноем. Казалось, что океан, уставший и разомлевший от жары и солнечных лучей, заснул, приказав компаньону-ветру не мешать и не отвлекать его до утра. Туристы в отелях открыли двери балконов настежь, в надежде поймать хотя бы легкое дуновение воздуха. Но тщетно. Природа решила тоже отдохнуть несколько часов, до рассвета. В номере было душно, и Мигель решил спать на воздухе. Тридцатилетний инженер из Мадрида не боялся жары. Спать пока не хотелось. Он вышел на балкон полюбоваться ночным океаном. Мощное «Хр-рр-р!», казалось, ударило в уши с соседнего балкона. Мужчина инстинктивно посмотрел вправо, но кроме десятка пустых пивных бутылок на полу около перил не увидел ничего примечательного. Сосед спал за соседней перегородкой на балконе, спасаясь от жары.

«Хр-рр! Хр-рр!» – загрохотало снова оптимизмом жизни и гимном пяти литрам пива, выпитых в жару перед сном, явно крупным большим мужчиной. Спать невозможно, но и будить соседа тоже нельзя. Он турист, в своем номере, со своими правами. Инженер вошел в комнату. Храп стал тише, но все равно было слышно. Закрыть дверь или уши! В такую жару. Нет, нельзя! Кондиционер! Тоже не подходит. Надо просыпаться, а он в отпуске. Постоянная температура тоже надоедает, хочется то теплее, то холоднее. Ладно, постою на балконе. Инженер снова подошел к краю и попытался заглянуть внутрь, к соседу.

– Вы тоже не можете заснуть? – услышал он тихий мелодичный голос.

Очаровательная женская головка смотрела на него со следующего за храпом балкона.

– Он и ваш сосед, – обреченно заметил молодой мужчина.

– Да, – ответила туристка, – он наш общий сосед, в центре между нашими номерами балконами. Я видела его днем в коридоре. Большой блондин, пожилой, но явно бывший спортсмен. Нес с собой ящик пива. Спит на балконе. Первую ночь он храпел не сильно, а вот сегодня я даже испугалась. А вам не страшно?

Иллюминация и свет фонарей улицы освещали молодое лицо. Оно показалось Мигелю очень красивым. Какое же мужское сердце не дрогнет от нежности, если красивой женщине около него страшно?

– Вы не волнуйтесь, – учтиво посоветовал молодой инженер незнакомке. – Он слегка прищурился от очередного звукового удара из-за тонкой перегородки и предложил: – Надо что-то делать.

– Надо! – с готовностью поддержала его неожиданная знакомая и товарищ по несчастью.

Она немного подалась вперед, и Мигель увидел тонкую загорелую руку.

– Я читала в журнале, что надо посвистеть, чтобы храпящий услышал, и все прекратится.

– Вы так полагаете? – недоверчиво спросил мужчина, понимая, что свистеть придется именно ему.

Про свист ночью он тоже знал и решил проверить старое народное средство. Первая попытка результата не дала. Свист растворился в храпе.

– А вы придвиньтесь ближе к его балкону и постарайтесь свистнуть погромче, – посоветовала молодая женщина.

Мигель так и сделал. Он прогнулся, пытаясь заглянуть на соседнюю площадку, но кроме части широкого раздвижного кресла и большой мужской стопы с растопыренными пальцами – ничего не увидел. Воздух, казалось, дрожал от храпа и его переливов.

– У вас хорошо получается, – похвалила соседка, – а теперь постарайтесь громче свистнуть!

– Сейчас, – перевел дыхание собеседник и, набрав воздуха полные легкие, свистнул, как юноша на окраине города, поднимая ввысь стаю своих любимых домашних голубей.

Они оба замерли на какое-то мгновенье, прислушиваясь.

– Не помогает, – заключила соседка, – может быть, попробуете еще раз?

– Придется, – деловито заверил ее Мигель.

Взявшись руками за перила, он снова громко свистнул. После второй попытки храп на мгновение прекратился, но затем, словно опомнившись, загрохотал снова, как будто вызывал свист на поединок.

– Кажется, помогает, – обрадовалась соседка.

Она весело улыбалась, смотря на инженера, и ему стало очень приятно. Хотелось все время видеть ее и говорить с ней. Соседка снова предложила вариант:

– Будьте любезны, свистните несколько раз подряд, как бы куплетом!

Однако на три куплета свиста храп ответил мощной, продолжительной арией.

– Будем действовать одновременно, – решился мужчина, – я начну свистеть, а вы стучите рукой в стену-перегородку. Звуки его разбудят, или он повернется на бок и замолчит!

– Правильно, – поддержала молодая сеньорита, – постучать! Как я сразу не догадалась!

Они приступили к совместным действиям. Но и храп не унимался. Мигель, не выдержав, перешел на руладу звуков и вдруг…

– Вы что там, с ума все посходили? – раздался сварливый женский голос.

Борцы за сон дружно подняли головы вверх и увидели третью, в ночном чепчике, голову пожилой сеньоры. Выражение ее лица не сулило ничего хорошего. Она пояснила:

– Я тоже не могу заснуть, да вы еще здесь балаган устроили. Причем чем сильнее и громче вы свистите и стучите, тем мощнее он храпит!

– Хулиганы! – поддержал соседку сверху скрипучий голос с нижнего балкона.

Молодые люди оторопело посмотрели вниз. Пожилой мужчина строго смотрел на них, как преподаватель школы на непослушных учеников в классе.

– Хр-рр-р! – дополнил сосед сбоку.

Мигель понял, что наиболее правильным решением будет быстрое отступление с балкона с извинениями перед соседями сверху и снизу.

– Простите, сеньоры, больше не повторится, – сказал он упадшим голосом полководца, проигравшего сражение. Молодой человек добавил негромко своей союзнице: – Я выйду в коридор, приглашаю вас!

– Орр-рр! – победоносно раздался вслед последний аккорд ночного концерта и диалога.

Соседка появилась в коридоре через пять минут. Высокая красивая брюнетка с зелеными глазами весело улыбалась. Мигелю тоже стало очень весело от событий этой ночи с неподвижно висящей серебряной луной над безмолвноспящей водой.

– Сеньорита, если вам тоже не спится, то разрешите пригласить вас в бар. Он работает до утра. Мигель, инженер из Мадрида, – представился мужчина.

– Камила. Мы земляки, я художник-дизайнер!

Они спустились на первый этаж и зашли в большой прохладный затемненный бар. Работал кондиционер. Несколько человек сидели за стойкой и смотрели телевизор. Одна пара, в центре, обнявшись, танцевала медленный танец. Мужчине и женщине никто не был нужен. Ни напитки, ни разговоры с соседями по столику! Не нужна даже музыка. Они жили в центре громадного мира любви. Самого прекрасного мира, в котором никогда не бывает пустоты и одиночества. Мигель и Камила сели за столик для двоих и заказали сухой мартини.

– Знаете, я первый раз на Канарских островах самостоятельно, после окончания университета. Ребенком меня несколько раз привозили родители, но теперь все совсем по-другому.

Она посмотрела на нового знакомого. После свистов и советов с ней, он вызывал человеческий интерес и даже нравился, из-за легкого, покладистого характера, который обычно нравится всем женщинам. «Не зануда, но и не развязный любитель курортных романов», – промелькнула быстрая мысль. Мартини был холодный, и пить его было очень приятно. Мигель чуть пригубил бокал:

– За наше знакомство! Я первый раз прилетел в отпуск. Пока учился, было некогда, а потом работал. Купил квартиру, машину. Помогал сестре получить образование и тоже купить квартиру. Родители у нас небогатые. Им тоже надо помочь с лечением. В общем, жизнь!

Она удивилась, отодвинула бокал в сторону. Собеседник нравился ей по-настоящему.

– Помогали младшей сестре? А ваша семья? Она не была против?

– Я не женат, – спокойно ответил Мигель. – Ночной разговор вызывал откровенность. Инженер помолчал и добавил: – Сестра моя очень похожа на вас. Такая же высокая и красивая! А кстати, нам принесли мороженое!

Он вежливо придвинул женщине полный хрустальный стакан-вазу розового мороженого, усыпанного сверху орехами.

– Какие у нас строгие соседи! – внезапно вспомнив, заулыбалась Камила, – прямо как моя бабушка Мария. Она все время учит меня, дает советы, а я иногда не выдерживаю и смеюсь!

– Если можно, расскажите над чем? – поинтересовался Мигель.

Соседка за столом привлекала его своей независимостью, свойственной умным женщинам.

– Бабушка все время воспитывает меня, учит не быть прямой, скрывать свои чувства. Она рассказывала, как давно, в молодости, работала секретарем у одного богатого владельца крупной фирмы. – Девушка, подражая голосу невидимой наставницы, продолжила: – «Это был хам, и я ненавидела его искренне, от всего сердца. Но при встрече всегда улыбалась и говорила «здравствуйте!»»

– Старая школа жизни, но с вечными уроками, – добавил молодой инженер.

Он тоже попробовал мороженое, продолжил, смотря в глаза своей новой знакомой:

– Многие жизненные ситуации имеют иной результат, чем мы думаем. Великий Сервантес писал «Дон Кихота» как сатирическое произведение на старые рыцарские романы. А получился роман о любви, благородстве, чести.

– Да-да, – согласилась Камила, – жизнь определяет судьбу человека, и не всегда он творец своей судьбы.

Некоторое время они молча ели мороженое. Второй тост Мигель предложил за продолжение знакомства не только на островах, но и в столице.

– Согласна! – подняла она совой бокал.

Музыка на диске закончилась, бармен вышел из-за стойки и укладывал в холодильник со стеклянной дверью новую партию фанты и кока-колы. Внезапный хрип из динамиков напомнил причину знакомства на балконе отеля.

– О, да здесь тоже храпят. Уйти – и вернуться в храп – это слишком! Надо покинуть бар, вы согласны?

– Конечно! – поддержал он ее, доставая бумажник с деньгами.

Холл коридора был тих и пуст. Ничего не слышно. Храпун замолчал.

– Успокоился или повернулся на другой бок, – констатировала соседка, – в любом случае можно поспать несколько часов.

– Вы позволите вам позвонить завтра, вернее уже сегодня? – спросил Мигель свою новую знакомую.

Та помедлила, назвала свой внутренний телефон номера отеля и резко добавила:

– Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – счастливо ответил Мигель и добавил: – Я позвоню вам сразу после завтрака.

Она не ответила, открывая ключом входную дверь… В номере на балконе стояла тишина. Огромный водный мир, также не шелохнувшись, спал, охватывая весь видимый горизонт, тихо дыша йодом и каким-то особенным запахом океана. Мужчина постоял на балконе, потом почему-то с нежностью погладил стенку, отделявшую его балкон от балкона соседа и, улыбнувшись своим мыслям, пошел спать.

Они встретились после завтрака, вместе купались. За обедом вспоминали любимые улицы Мадрида, с детства родного и близкого.

Здесь, на расстоянии, городу прощалось все: автомобильные пробки, теснота улиц и недостаток зелени, в угоду разросшейся городской инфраструктуры и новых домов.

– Нет, я не совсем с вами согласна, есть очень удачные сочетания ландшафта и городской урбанизации! – Камила захотела поспорить, но Мигель резонно заметил, что спорить со специалистом-дизайнером не может.

– Хотите, поспорим по вопросам строительства?

– Нет, – смеясь, отказалась Камила.

Они вечером танцевали, на второй день снова были вместе и все время общались, разговаривали, шутили, как могут шутить друг с другом молодые мужчина и женщина. Вторую и третью ночь сосед не храпел, или спал в номере. Однако это не помешало молодым людям обменять свои номера на общий двухместный. У Мигеля оставалось несколько дней, но он без сожаления улетел домой раньше, вместе с любимой женщиной. Прошел год. Ничего не изменилось. Цветы полыхали разноцветием красок, а волны лениво и ласково обмывали сушу. Ведь почти половина всех туристов – постоянные, ежегодные клиенты одних и тех же отелей и ресторанов. Даже пляжей. Люди привыкают, ценят хорошее и не хотят его изменять.

Герр Шварцкопф в первый день прилета сразу после оформления в отеле, ушел купаться. Он плавал до обеда, не выходя из воды, наслаждаясь теплой, огромной, ласковой ванной и свежим ветром, обдувающим голову и плечи. На пляже, съев пару порций мороженого, отдыхающий направился на обед в ресторан, который понравился ему в прошлые годы отдыха. Курица в томатном соусе и овощной салат были хороши, но он с грустью вспомнил свою любимую кровяную колбасу и жаренные свиные ножки. После обеда развезло, захотелось отдохнуть в номере и немного подремать. Эти морские ванны так успокаивают нервную систему. Он небрежно поднял руку вверх, подзывая официант для расчета. Молодой парень с аккуратными черными усиками на загорелом лице подошел быстро, держа в руке упаковку бутылок со светлым пивом.

– Посчитайте, – сухо предложил клиент.

Официант, улыбнувшись, положил листок с цифрами на стол, а пиво поставил на соседний пустой стул, гостеприимно указав на упаковку рукой:

– А это вам подарок! В счет не входит.

– Подарок? – удивленно переспросил пожилой мужчина и уточнил: – А от кого и почему?

Знакомых и друзей здесь не было. Официант улыбался вежливо и сердечно. Он развел руками, оправдываясь, и объяснил:

– Две недели супружеская пара ходила обедать в наш ресторан. Сегодня, в последний день, пришли снова, оставив чемоданы у портье. Потом пришли вы. Они почему-то очень обрадовались, долго смотрели на вас и что-то говорили. А уходя, заказали для вас, как они выразились, небольшой сувенир, пиво, и просили передать его вам после обеда лично. Я и принес!

Мужчина побагровел. Что это за фокусы? Он солидный человек и в такие игры не играет:

– Немедленно все верните назад!

Но сотрудник ресторана был искренен и вежлив с пожилым большим клиентом:

– Извините, сеньор! Не могу. Они сразу уехали на такси в аэропорт. Я думаю, они не хотели вас обидеть!

Герр Шварцкопф пожал плечами в знак удивления, расплатился и, взяв пиво, пошел в отель. «Кто это мог быть, – думал он, обходя клумбы с цветами. – Супруги Зингер? Нет, они отдыхают на другом острове. Да и Ганс скуповат на такие подарки. Десять бутылок выпил бы сам. Ну, парочку отдал бы жене…» Он вошел в отель. Останавливается в нем шестой раз, ни с кем не знакомится. Работа у него очень серьезная, руководящая. В отпуске хочется отдохнуть от всех забот и от большой семьи. Хорошо искупаться, а потом в номере попить холодного светлого пива. А если ночи особенно жаркие, то спать лучше на балконе, вдыхая аромат водной стихии, и просыпаться рано утром, на рассвете. Когда океан золотится в лучах восходящего солнца, как громадный цветник, окружающий и обнимающий свои любимые Канарские острова – ласковую улыбку большой планеты.

Ведьмы

К дежурному Степану по ночам стали являться нечистые силы. Его сторожевой домик-пост находился на окраине курортного города, в горном ущелье, кусочке дикой прекрасной природы, так любимом жителями города за чистую речку хрустальной горной воды, вытекающей из поросших лесом горных холмов – предгорий, которые, удаляясь и увеличиваясь в размерах, превращались в часть Главного Кавказского хребта. Ущелье притягивало многочисленными фруктовыми деревьями и кустарниками, среди которых петляла аккуратная автомобильная колея. За чистоту и порядок этого вишневого, кизилового и барбарисового рая отвечали местные казаки, и на крупных камнях, валунах, недавно появились надписи белой краской: «Не сорить», «Мусор не оставлять», хотя жители курорта были людьми чистоплотными и ценили свой необычный нарзановый мир, который их окружал. Дежурных на посту должно было быть двое, и в их обязанности входило различное количество дел: контроль за уровнем речки, метео– и антиселевое наблюдения, поддержание надлежащего общественного порядка, зооконтроль.

Лисы, зайцы, неторопливые еноты и барсуки, а также и другие мелкие представители кавказской фауны пропускались в ущелье беспрепятственно и обычно, напившись воды из речки и почесавшись о стволы деревьев, уходили в темноту леса правого берега речки. Более крупных, волков, а иногда и медведей, приходилось отпугивать красными флажками, а когда выстрелами из ракетницы. Пару раз ночью эти незваные гости проходили пост, через все ущелье подходили к окраине города, но были остановлены дружным лаем собак, быстро включенным освещением во дворах одно-, двухэтажных домов, пьяным криком обывателя: «Вот я вас..!» – и выстрелом в воздух. С той поры все было спокойно.

Дежурные договорились между собой и ночью дежурили по одному, включая фонарь, свет которого освещал поляну перед домом, часть реки и терялся в зарослях деревьев, теснивших ущелье гор.

В эту ночь дежурному Степану, крепкому мужчине и бывшему прапорщику, совсем не хотелось спать. Он почитал местную газету, выключил свет в доме и включил фонарь, висящий на столбе около входа. Тихая ночь, мягкий белесый свет фонаря – его лампа была матовая – постепенно подействовали на него как снотворное: он начал зевать, потягиваться, предвкушая хороший сон до рассвета, когда нужно будет выключить фонарь и взять ружье и ракетницу, сделать необходимые замеры, наблюдения, а также проверить наличие звериных следов, сделать обо всем записи в журналах.

Мельком, укладываясь на жесткий деревянный топчан, он посмотрел в окно и вдруг…

«Что это такое?» – с холодеющим страхом подумал мужчина, наблюдая, как из леса не спеша вышли две странные фигуры, с головы до ног укрытые балахонами. Одна из фигур посмотрела на окно и, вытянув вперед длинные руки, покатилась по поляне к дому, а вторая – тенью мелькнула к двери сторожки. Он быстро вскочил с топчана, взяв в руки ружье, сел в угол комнаты напротив окна, успев про себя отметить, что дверь он запер хорошо, на все замки, и даже на большой деревянный засов. В это же время в дверь кто-то мягко постучал и потихоньку завыл. Степан не мигая смотрел на светлый квадрат окна. Страшное лицо с острым носом и белыми седыми косами скалило рот с клыками, пальцы с железными ногтями ударяли стекло и раму, пытаясь сломать эту хрупкую преграду и ворваться, влететь в комнату сторожевого дома.

«Ведьмы!» – остатками парализованного страхом рассудка подумал мужчина и опустил глаза. Ни смотреть, ни думать у него уже не было сил. Очнулся он через некоторое время. Фонарь так же горел за окном, но около дома никого уже не было, стук в дверь прекратился.

– Что-то ты бледный, не спал, что ли, всю ночь? – спросил утром сменяющий его дежурный, демонстративно громко нюхая воздух носом. – И духами не пахнет! – философски добавил он, проверяя записи в журналах.

Степан молчал, рассказать все виденное ночью было трудно по причинам непонятного страха и возможного увольнения с работы. Последующие два дежурства прошли у него тихо и спокойно, хотя и заснуть до утра он не мог, сидя на теплом дереве топчана и сжимая приклад охотничьего ружья. Дежурные, которых он сменял, ничего ему не говорили, а он, глядя утром на их розовые заспанные лица, понимал, что спрашивать их не о чем, а ведьмы и прочая нечистая сила всегда приходят за конкретным человеком. Ведьмы появились на третье ночное дежурство. Степан задремал, но какая-то сила вдруг заставила его посмотреть на окно. Страшная голова с белыми косами и острым носом-крючком скалила зубы, царапая раму когтями. В дверь кто-то постучал, слышался слабый вой.

«Выйду за дверь, а там будь что будет», – отрешенно решил дежурный, взводя курки ружья. Однако от понимания, что ведьма не одна, и видя длинные железные когти, феерично освещенные светом фонаря, он почувствовал слабость в теле, ставшие вдруг неповоротливыми, ватные ноги плохо слушались его и еле двигались, в голове вдруг жарко и туманно зашумело: «Бум, бум, бум!».

«Нет, – подумал он обессиленно, садясь в угол комнаты и стараясь не смотреть на окно, – не совладаю!»

Он закрыл глаза и уши и сидел там, пока удары в дверь не прекратились, а ведьма в окне не исчезла. Разные страшные истории у поста случались и раньше, но все были связаны с коренными жителями леса и гор, права которых уважались, и лезть к ним в горы было нельзя.

В жаркий летний день один из приятелей Степана решил пособирать малину, которая росла за ущельем на дальних горных полянах. Сотня-другая метров кустов дикой малины, со спелыми ягодами, в местах, где никогда не ходили люди, и не было пастбищ для скота, давно привлекала внимание молодого человека, жадно рассматривающего в сильный бинокль это изобилие с крыши сторожевого дома.

«Не ходи, – предостерег его Степан, – там людей нет, аулы в стороне. Земля неизвестная, горы рядом, а там, сам знаешь, не одни орехи водятся!»

Но приятель на все слова друга решил махнуть рукой. Утром дома он хорошо позавтракал и, пока жена убирала посуду со стола, зашел в сарай, якобы за веревкой, и быстро выпил там большой граненый стакан домашнего виноградного вина. Вино было прошлогоднее, крепкое – мир вокруг стал сразу веселым и простым. Через минуту на своем старом мопеде мужчина выехал со двора. Оставив транспортное средство у Степана на посту, он с корзиной в руке ушел в горы, обошел каменную гряду и подошел к пышным и зеленым кустам малины. Это был ягодный рай.

Сначала он ел ягоды с куста, потом собирал, вернее, ссыпал их с веток прямо в свою корзину и вдруг услышал какое-то урчание. Он удивился и вышел на открытое место, на пригорок, чтобы увидеть источник невидимого звука. Несколько поодаль от него, тоже в кустах, сидел бурый медведь, который жадно ел малину, облизывая языком ветки и закусывая ягоды иной раз маленькими зелеными листиками. Он посмотрел на человека, но было жарко, малина была сладкой, недовольно заурчав, медведь отвернулся от конкурента и продолжал есть ягоды, не обращая на него никакого внимания. Кустов было много, очень много, и даже медведь понимал это и не хотел ни с кем ссориться на этом празднике жизни. Пьяному – море по колено. А царю природы, каковым ощущает себя человек, – тем более!

Мужчина закричал, пытаясь напугать зверя, а потом поднял с земли большой камень и швырнул его, стараясь попасть в толстую лохматую спину местного лакомки. К сожалению, он попал. Медведь недовольно зарычал, но, к удивлению человека, не испугался и не побежал в сторону гор, заросших низкими деревьями и кустами орешника. Он быстро прокатился по земле кувырком, встал на свои четыре лапы и резко бросился на внезапно протрезвевшего любителя малинового варенья и пирогов с душистой сушеной ягодой, которые так хорошо умела печь его жена.

От медведя не убежишь! Но он бежал так быстро, что оставил его позади, особенно когда горным орлом прямо взлетел с разбега на большую гряду камней, с которых уже виднелась крыша спасительной сторожки. Медведь тоже остановился и внимательно смотрел на человека, как будто говорил ему: «Ну что, дурак, доигрался!» Отвечать большому бурому медведю как-то не хотелось. Он спрыгнул с камней и, крича во все горло, как вихрь понесся к ущелью. Через пять минут, весь в поту, с бешено стучащим сердцем, он оглянулся, ожидая удара мохнатой лапой. Медведя сзади не было, сторожка дежурного была почти рядом. Навстречу выходил приятель Степан.

– Ты чего раскричался? Э-э, да ты мокрый весь. И рубаха, и штаны! В ручей упал?

Любитель малины не мог говорить; он вошел в дом, снимая с себя мокрую одежду, Степан аккуратно разложил ее на теплой печке, выговаривая своему молодому легкомысленному другу:

– Говорил тебе, не ходи! Там территория не наша, а медведь на своей земле. Малину зайди и купи на базаре и никому об этом не говори. А то и мне попадет от начальства!

Приятель молчал и только кивал головой. Здесь же Степан столкнулся с чем-то особенным, чего понять не мог, и поэтому боялся этого непонятного явления все сильнее и сильнее. Кое-как он сделал все необходимые записи в журналах. Дождавшись сменщика, он рассказал ему необходимую служебную информацию, как бы вскользь спросив молодого румяного мужчину, проверяющего радиостанцию:

– Юра, а ты по ночам здесь ничего особенного не видишь? – Степан спросил это равнодушным тоном и внимательно ждал ответа.

Дежурный регулировал громкость динамика, но тему поддержал:

– На днях слышу на поляне шум, выхожу под фонарь, время было час ночи. Смотрю, лиса гоняется за зайцем. Ну, я в лису палкой и запустил. Не попал, но сильно напугал. Лиса подпрыгнула да как кинется в сторону гор, только хвост и мелькнул. А заяц побежал в другую сторону, к ручью, перебежал его и в лес ушел. А что у нас может быть? Ну, барсук придет к реке, так он тихий, в мусорке нашей пороется, воды напьется и уйдет! Степа, а чего это радиостанция барахлит?

– Напряжение проверь, частоту посмотри, – посоветовал Степан новому дежурному.

Барсука он и сам многократно видел у поста. Значит, все эти красавицы приходили к нему персонально. Зачем? Впрочем, бр-р-р-р! Об этом лучше не думать! А как не думать о таких делах! Один нос да когти на руках чего стоят!

Он шел с дежурства как в тумане. Даже улыбка и веселое «привет» старой знакомой около автобусной остановки его не обрадовали, он сухо кивнул и, провожаемый недовольным взглядом женщины, сел в автобус. Все было понятно. с этой нечистой силой сам он справиться не мог. Степан жил один, после того как жена уехала к взрослой и замужней дочери в Краснодар, они развелись. И он остался жить в старом, но еще крепком доме своих родителей, во дворе которого, как у всех, рос виноград, несколько вишневых и грушевых деревьев, а у забора гордо и независимо высились кусты помидоров и укропа. Многолетние цветы на клумбе он поливал, но не трогал, а укроп собирал и сушил на жаркой деревянной веранде для последующей засолки огурцов, приготовления борща, да и просто так, для приятного запаха в доме, в котором кроме него жила большая собака Ураган и серый, с круглой мордой, зеленоглазый кот Марс. На них Степан и оставлял хозяйство, когда уходил на дежурство в ночную смену. Кот и пес не ссорились. Хозяин, утром открывающий темно-зеленую калитку забора, всегда видел виляющего хвостом радостного Урагана и поднимающего голову из старой меховой шапки заспанного кота.

«Все в порядке?» – скорее по привычке спрашивал дежурный, гладя собаку по спине и почесывая кота за ухом.

Немного погодя все трое спокойно завтракали. Степан на веранде, за рассохшимся, скрипящим, старым столом своего детства. Ураган во дворе, у входа в дом, около своей будки, из большой собачей чашки. Кот Марс – около ног хозяина, медленно и аккуратно поедающий свой вискас, куда Степан часто добавлял и свежую рыбу для разнообразия кошачьего питания.

Все это неторопливое южно-курортное спокойствие жизни иногда нарушалось приходом гостей, преимущественно женщин. Кот фыркал и уходил на чердак, где любил лежать на теплых толстых деревянных балках под темно-красной черепичной крышей. Ураган сажался на цепь до вечера, а то и до утра, что его очень раздражало. Раздражали его и запахи женщин: маляров, медсестер и даже врача-терапевта. И лишь одной из них, небольшого роста поварихе из санатория, он вежливо вилял хвостом, так как от Любы всегда пахло вареными мослами, костями, а иногда и котлетами с хлебом.

Ночные явления сильно ударили по здоровью Степана: у него пропал аппетит, дома он стал спать не выключая свет, а вчера даже отказал Любе во встрече, ссылаясь на свое плохое самочувствие, что было правдой.

«Надо идти к куму Петру, он есаул казачий, за ущелье они отвечают, поможет», – решил Степан. Кум жил недалеко, на соседней улице, в дедовском доме, с огромным – в половину двора – виноградником «изабелла», ежегодно наполняющим своему хозяину две столитровые бочки вина и красиво обвивающим беседку около входа в дом. Кум Петр Алексеев по профессии был строитель, прораб на стройке. Но сегодня с утра вместе с племянником Саней менял крышу на сарае. Жена ушла на дежурство в больницу, время было обеденное, дядя и племянник сидели за столом в виноградной беседке и готовились есть борщ, кастрюля с которым стояла на столе около блюда с вареной грудинкой, кокетливо обсыпанной мелко нарезанным чесноком.

– Садись, садись за стол, – позвал степана кум в ответ на пожелание здоровья и хорошего аппетита.

Он поставил на стол еще одну тарелку и подвинул гостю хлебницу с белым, на сыворотке, пятигорским батоном.

– Да какой тут обед, – тихо сказал дежурный, – я к тебе, Петя, за помощью, только не смейтесь, люди-то мы не чужие!

– Не чужие, – согласился есаул Алексеев, отгоняя рукой от стола нахального шмеля, обезумевшего от запаха вареной говядины.

– Рассказывай, дядя Степа, – подбодрил его Саня.

Степан, стараясь не сорваться голосом, подробно рассказал все свои ночные происшествия и страхи. Казаки задумались; кум не был пьяницей, шутником и фантазером. Пил он мало, в основном, как все южане, предпочитал сухие желто-золотистые или красные вина, носящие свои названия по сорту винограда: сильванер, ркацители, саперави, изабелла, прасковейское. Каждой осенью они звали его помогать им процеживать и разливать по бутылкам и кувшинам молодое вино. Вина было много, хоть купайся, но Степан аккуратно выпивал пару стаканов, закусывал овечьим сыром с кинзой и даже домой ничего не брал. А куда мне его – своего девать некуда!

Теперь же, все рассказав, он спокойно ждал, разглядывая стену дома, увитую вьющимися красными розами, саженцы которых Саня привез из Москвы. Стало тихо, лишь где-то рядом жужжал шмель, да из соседнего двора доносился шум семейного скандала.

Строгий мужской голос спрашивал:

– Это почему ты мне говоришь? Какое твое право?

– А потому, что ты глупый, – отвечал ему женский, – и мое право больше твоего!

Кум Степан, честно рассказав о своем приключении, сам того не зная, затронул деликатную проблему маленького курортного города.