Текст книги "Профессионалы"

Стая кынсы обсела труп зооморфа. Куда смотрит санитарная служба?..

Грузчик с поддоном лавашей только-только отошел от грузовика-«хлебницы»…

Бег.

Прыжки.

Ы-ы-ыыыкх!

И вот уже рядом тот самый оружейный магазин напротив аптеки. Стоп! Мучения феникса близки к завершению – как мало нужно для счастья!..

С трудом разжав кулаки, Акира щедро расплатился с извозчиком и шагнул к Юрико. Он развел руками. Мол, виноват, опоздал, каюсь. Больше такого не повторится.

– Здравствуйте, Юрико.

Легкий кивок в ответ. Улыбка на губах.

– Не смог раньше позвонить – работа, пожары, знаете ли.

– Ничего страшного. Уже ничего страшного… Я… Я рада, очень… Прогуляемся? Отличная погода…

Разговор не клеился. Что-то нужно было срочно предпринять.

И феникс брякнул первое, что подвернулось на язык:

– Юрико, а я ребенка спас, из огня вытащил. Там все так горело, а он – маленький такой – плакал, а я… э-э…

Он смутился. Не хватало еще, чтобы она приняла его за хвастуна.

– Да что вы говорите?! Акира-сан, вы же настоящий герой!

– Да уж, герой… – Брови нахмурены, морщины четче, рожа кислая – вот как выглядит смущенный феникс. – Э-э… Юрико, а вы смотрели последний блокбастер этого… как его… ну, известного режиссера?..

Они прогуливались по роще черных берез, среди мрачных стволов, изуродованных памятными царапинами складных ножей: «Хасим любит Ольгу», «Здесь был Сэм», «Кто хочет бесплатного труляля, звоните по номеру…»

Разговаривали мало, больше молчали.

Набрели на колонну, направляющуюся к центральной агоре района для проведения образцово-показательной казни. Да, лишать жизни сограждан, пусть даже преступников, негуманно, но…

Барабанная дробь. За пешим ударником шагал взвод ярунов-галдовников. Следом, изнывая от медлительности, плелись двое извозчиков, запряженных в телегу, на которой в сером арестантском халате сидел африканец лет сорока с небольшим. На груди у него висела фанерная табличка, где алым было выведено «За поджог». Рядом с телегой чуть ли не пританцовывал от радости палач-профи.

– Юрико, не сочтите, но… – Акира решился: – Я очень хочу пригласить вас к себе в гости.

* * *

– Может, все-таки выпьем на брудершафт? – предложила она. – И перейдем на ты?

Свечи – пижон! – Акира зажег пальцем. Хотел произвести впечатление на гостью. И своего добился: голограммы-глазища Юрико еще больше расширились, хотя куда уж больше.

Настоянное на травах вино вкушали из пиал, разрисованных драконами-тацу. Более подходящей случаю посуды в квартире феникса не оказалось. Не из чайника же им было пить или из тарелок?

Дрожащей рукой феникс наполнил «фужеры». Он чувствовал, как жар расползается от живота к пунцовым от волнения ушам и отвердевшему паху. Профсоюзные татуировки зудели и чесались – романтика еще та.

– Кампай![16]16
  Кампай! (вавил.) – До дна!


[Закрыть] – провозгласил он очень оригинальный тост, и сладкий поцелуй смазанных помадой губ закрыл ему рот, намекая, что разговоры излишни, есть иной способ общения между мальчиками и девочками.

Остренький язычок скользнул по зубам Акиры и обиженно остановился. Ну же, милый, пусти, что ты?! Пустил. Прикосновение к небу – вкусовые рецепторы, грибовидные сосочки… И тут Юрико выпорхнула из объятий Акиры и рассмеялась звонко, игриво. Искусительница! Он поймал верткое тело, прижал к себе. Ладонь его зарылась в завитки пышных волос. Растрепать сложную прическу, рассыпать локоны, наплевав на шипящих мьют-орхидей. Шаловливые – огнеопасные! – пальцы двинули вдоль позвонков, задержались на пояснице, бесстыдно задрали легкое платьице и нырнули под резинку трусиков… И целовать при этом глаза, окунаясь в голограммы.

Чуть отстранившись, она спросила хрипло, едва слышно:

– Хочешь, я стану блондинкой? Это нетрудно. Я сейчас… С большой грудью, да?

– Не надо, не хочу… Глаза. Увидеть твои глаза настоящие хочу…

Юрико почесала носик – и аниме-голограмма исчезла.

Ресницы у нее оказались самые обычные – длинные. Брови черные, красивые. И…

Сгорая от нетерпения, Акира справился-таки с пуговками платья, снял, стащил с девушки одежду. Коснулся груди – осторожно, опасаясь случайно сконцентрировать жар и сделать больно. И направленным тепловым потоком погасил половину свечей, погрузив комнату в уютный полумрак.

Ее ноготки царапали грудь феникса, путались в густой поросли. Зубки покусывали горло. Обвив поясницу, лодыжки притягивали, заставляли прижаться. Кое-как он стянул штаны. Главное теперь – не останавливаться, дышать, хрипеть, шептать ласковые слова и слушать ответные стоны и просьбы – и так целую вечность!

Ритм. Ритм. Резче! Жестче! И одновременно – мягче…

Целовать лицо, трогать губами мочки ушей, приподнять и уложить…

Ритм.

Все это точно пожар.

Но у феникса есть огнетушитель, способный загасить пламя. Вот только еще рано.

Ритм.

Все! Плеснула пена!..

Упасть осторожно, не раздавить. Горячая. Дышит, всхлипывает.

– Может, еще вермута? – Слизнула пот с верхней губы. – На брудершафт? Очень хочется.

* * *

Утро. Хорошо-то как. Великолепно даже!

Акира угощает Юрико растворимым кофе, а потом пешком провожает несколько кварталов. Ему очень не хочется с ней расставаться.

Оказывается, Юрико закрепила свой моноцикл в одной из сот у оружейного магазина «Добрая пуля», где феникс назначил свидание. Соты видны издалека. Они нависают над тротуаром, образуя массивное подобие арки, в десятках мест проколотое рельсами-желобами.

Юная красавица лихо управляется с «вешалкой» – сложной системой механизмов для оптимального складирования скоростных моноциклов. Вдавливает кнопку активации, чуть поворачивает рычажок гидравлических усилителей, задает с клавиатуры оптимальный угол выхода – и створки над головами влюбленных раскрываются, раздатчик аккуратно выталкивает моноцикл на волю. Скользнув единственным колесом по желобу, он подкатывается к идеальным ножкам Юрико.

– Пока! – Она прячет аниме-голограммы под бронестеклами защитных очков и натягивает на ладони трехпалые перчатки. Затем, оседлав свой фиолетовый «Буто», нежно целует феникса в губы. Туфельки ее тут же прихватываются присосками к обтекателю, разъемы перчаток совпадают с портами сенсоров руля, локти и голени укладываются в специальные пазы. Зазоры между телом и моноциклом заполняются вязким гелем, чтобы максимально снизить потери скорости из-за сопротивления воздуха.

– Юрико, я позвоню. Обязательно позвоню! – Акира достает мобильник из кармана плаща.

Девушка смеется:

– Не сейчас. Давай завтра. Вечером?

– Да-да. Конечно. – Феникс заметно краснеет.

Взрыкивает движок – и «Буто» взмывает к ближайшему высотному перекрестку. Мгновение – и он бесследно растворяется в сети подвесных дорог.

– Я обязательно позвоню. – Телефон в руке Акиры вибрирует, на дисплее высвечивается имя абонента: «Джамал Судзуки».

– Моси-моси?[17]17
  Моси-моси? (вавил.) – Алло?


[Закрыть] – говорит феникс.

– Акира, привет, – напрягаются динамики. – Не забыл?

– Нет. О чем?

– Значит, забыл. У нас сегодня дуэль. В смысле, мы приглашены. Давай, не опаздывай.

У Акиры амнезия, не иначе! Как он мог забыть?.. До места встречи стажеров и секундантов добираться через полгорода, а времени в обрез!

Четыреста семьдесят метров в минуту – в кабинке лифта феникс взлетает на крышу ближайшего небоскреба, где арендует дельтаплан. Сопла исторгают потоки раскаленного газа, толкая его под крыльями к зеленой зоне между жилым районом и танковым заводом. Успешная посадка. Бодрая походка. У него еще восемь минут в запасе.

Ровно в девять тридцать оба стажера на месте, четко по расписанию. Секунданты тоже здесь. Решили обойтись без врача. Специалист-хирург, пусть даже любитель, – это роскошь, а не средство оздоровления. Да и надежных, проверенных в ситуациях медиков никто из присутствующих не знает.

Полянка, притаившаяся среди деревьев, и есть грядущее поле боя, ограниченное разметкой, – линиями, насыпанными меловым порошком. Секунданты снаружи, бойцы внутри.

Бойцы, кстати, нервничают. Курят и пьют сакэ не чашечками, но стаканами. Торопясь жить, они полноценно используют последние десять минут перед дуэлью. Обманчиво женственный Хисока Исузу дует второй косяк подряд. Масами Арисава роняет пустую бутылку. Акира глотает пиво прямо из термоса Джамала Судзуки, второго секунданта.

– Кланяемся, господа, кланяемся! – Дурным голосом орет старина Джамал, ему явно нехорошо.

От неожиданности Акиру передергивает. Парни тоже вздрагивают. На их лицах вымученные – храбрые? – улыбки. Кланяются. Раз секундант сказал, надо исполнять, даже если секунданта, явившегося на дуэль с конкретного бодуна, тошнит на траву.

– Может, помиритесь? А, стажеры?! – Акира вытаскивает из кармана сигареты. – Ну, чего вы, а?

– Исключено. – Не спеша, без суеты, стажеры обнажаются по пояс.

– Нет. – Снимают рубахи, под которыми бугрятся скользкие от пота мускулы.

Происходящее – не шутка. Скоро начнется реальная схватка на смерть. А ведь Спитфайр предупреждал, угрожал даже… Что вообще Акира здесь делает?! Надо остановить это безумие, помешать кровопролитию!

На коже дуэлянтов проступают татуировки-заклятья: против ожогов, против угарного газа, для смелости войти в пламя… У Акиры тоже есть такие рисунки. У всех профи не тела, а прямо разукрашки. Он рассматривает тату дуэлянтов. Знаки Общего Профсоюза у обоих, как положено, возле пупка. «Огненная саламандра» феникса на предплечье. «Белый огнетушитель» на кроваво-красном фоне-прямоугольнике – левая грудь… А крохотной круглой наколки, как у Хисоки над правым соском, у Акиры нет. Как-то не нуждался он пока в заклятье для увеличения размеров мужской силы.

Рисунки вспухают и гаснут дотлевшими фитилями.

– Ребятки, карманы-то выверните. – Джамал отбирает у феникса термос. – Чего замешкались? Давайте уже – раньше на кладбище отвезем одного из вас!

Стажеры вроде как обижаются на такие речи – недобро зыркают из-под длинных челок. Пусты карманы, чего их выворачивать? Понятно, что порядок такой, часть ритуала, но неприятно. Что вообще за намеки и подозрения?!

– Готовы? – вопрошает Джамал.

– Да.

– Так точно.

– Ну так к барьеру, господа стажеры!

Кровожадно сверкают заточки катан.

Сейчас мальчишки продемонстрируют чудеса воинской доблести. Высокий мощный Масами Арисава натрое перерубит пролетающую мимо стрекозу, а легкий и стройный Хисоки Исузу незаметным взмахом лезвия из дерева – да вон того клена – сделает коробок спичек.

Увы, обошлось без тамэси-гири[18]18
  Тамэси-гири (вавил.) – тест на владение настоящим, не учебным мечом.


[Закрыть]

Камаэ-стойки. Напряженные лица. Противники вооружены си-синто, точными копиями мечей эпохи Мэйдзи.

– К барьеру, господа стажеры! – орет Джамал. – К бою!

Первый удар – семэн-ути. Плечи расслаблены. Стойка тюдан-но-камаэ. Спина прямая. В одно движение стажер Арисава ведет мечом, – видит из-под левого кулака личико Исузы – шаг вперед, руки выпрямляются – лезвие страстно желает поцеловать врага в губы или хотя бы сделать шиацу[19]19
  Шиацу (вавил.) – массаж лица.


[Закрыть]. И дожать рукоять кистями – это важно!

Мэн-суриагэ-мэн. Хисока отступает с левой пятки и отводит катану Масами влево-вверх. И выпад с правой ноги, и ответ в голову.

Нуки-вадза. Арисава уворачивается – и котэ-ути, меч вдоль меча, в запястье.

Отступление, котэ-нуки-мэн, всего шаг назад, и меч взмывает над головой. Клинок Масами Арисавы режет пустоту.

И все это за доли секунды, которые Акире кажутся вечностью.

Удар. Удар. Еще удар.

Звон. Сталь. Мимо.

Мечом вниз, прямо-вверх, атака в бок, назад, широко отставив локти, мощно, крепко. Это Масами.

Из среднего положения кончиком, чуть-чуть – но сильно! – отвести лезвие врага вправо. Это Хисока.

Ритм. Дыхание. Мышцы расслаблены. Жажды крови нет, надежды тоже. Есть звон стали.

Грудь Масами окрасилась алым. Царапина, ерунда. Татуировки в секторе, помеченном острием, мгновенно погасли, выцвели, а с ними ушла из тела частичка врожденного таланта – способность воскресать, умение чувствовать точку возврата в самом свирепом пожаре или?..

– Ай! – кричит раненный Массами. Хитер. Хочет вывести из равновесия врага, обнадеженного маленькой победой. Потому и корчит из себя смиренного поражением.

И Хисока поддается на уловку. Нидан-вадза, двойной удар – первый в «молоко», второй, смертельный – в притягательно открытую шею Хисоки. Выдох.

Все, Акира закрывает глаза. Бой закончен.

Но…

Как? Откуда? Что вообще?!.. Феникс удивлен и чуть ли не обижен. Метровую катану Арисавы встречает вакидзаси хрупкого, как девушка, Исузы. Имплантированный в предплечья короткий меч раздвигает плоть и, ускоренный хрящевой пружинной, выпрыгивает из тела прямо в ладонь, спасая хозяина от верной гибели.

Это явное нарушение дуэльного кодекса! Второй меч – где это видано?! Возмутительно!

Хисока Исузу должен был умереть. Он обманул секундантов, воспользовавшись запрещенным приемом. Наверняка у него в запасе есть еще пара грязных трюков, и он…

Сближение. Лицо в лицо. На мгновение маски беспристрастности исчезают, обнажая ненависть.

Масами плечом бьет Хисоку в грудь, отбрасывая противника к белой ограничительной линии. Откуда у него столько сил?! Что происходит? Акира ничего не может понять.

Хисока бодро вскакивает, будто не сломали ему только что ребра. Похоже, он по самые уши накачан стимуляторами, что тоже нарушение. Теперь вон двумя пальцами вращает меч. И шаг вперед, и удар – попытка раскроить врагу череп.

Ответный выпад в солнечное сплетение-суйгэцу.

Рубящий удар в левый бок от подмышки до пупка достигает цели.

Акира отворачивается.

Нечестный был бой, неправильный. Неужели молодежь считает, что ветхозаветные принципы бусидо нужны лишь дедушкам-маразматикам и романтикам-мечтателям? Подумаешь, спрятал второй меч в руке. И ничего страшного, что подбадривал себя допингами – здесь не Олимпийские игры, не дисквалифицируют…

Джамал давится пивом. Акира моргает. Щипает себя за ухо. Почему нет крови? Ведь малыш Исуза только что чуть ли не пополам рассек великана Арисаву. Так где же?..

Феникс кривится. Неприятно это, когда татуировки зудят и чешутся. Волна энергии тронула листья над головой снайпера и прижала к земле траву у ног Акиры. Погасло и вспыхнуло солнце. Замертво упала отдыхавшая на цветке пчела. Дернулось веко.

Это все из-за магии.

Вот потому-то Масами цел и невредим. Он заранее озаботился достойным прикрытием, и оружейники –профи нарисовали ему нужные орнаменты на коже и подшили к запястьям и лодыжкам «броню». И стоило клинку Исузы коснуться Арисавы, на том вмиг выросли доспехи. Обычной же катаной серьезную нанозащиту не разрубить. Хотя, конечно, не очень-то она похожа на серьезную…

– Стоп! – орет Джамал. – Бой окончен!

Никакой на то реакции. У одного стажера из-за непомерной дозы стимуляторов мозги выключило, а второй сквозь груду магического нано небось ни звука снаружи не слышит.

– Стоп! Мечи в ножны!

Куда там. Сближение. Осторожно, мягко – правой ногой вперед, левую подтянуть следом. Исуза уходит в защиту, отбивает меч врага вправо. Ути-отоси-вадза – клинок Масами отлетает вниз. До-ути-отоси-мэн – вправо-вниз. И ответный семэн-ути Исузы достигает цели, вновь не причинив Масами вреда.

Это игра в одни ворота. Не дуэль, а убийство.

– Пока не поздно, их надо остановить. – Феникс почувствовал опасность.

День сменился полумраком, вязкой серостью, в которой тяжело дышалось. Зашумело в кронах деревьев – и вмиг осыпались листья, обнажив ветви. Падая, листья сложились в комья, те же слиплись в мускулистых демонов, что неспешно спустились на землю. На их клыках пузырилась гнойно-зеленая слюна. Причудливо изогнутые рога запросто могли проткнуть человека.

Что здесь понадобилось этим тварям, жителям Ада-Дзигоку?!

Джамал выхватил из бедренной кобуры-импланта любимый Глок, заряженный серебряными пулями, но стрелять пока что не спешил. Акира напряг плечи, спину и живот, концентрируя жар, чтобы в нужный момент выбросить его из себя. Правда, сомнительно, что огонь поможет против адских созданий, но…

Теперь понятно, почему меч Хисоки не мог причинить вреда Масами. Дело не в спортивных – а то и вовсе декоративных – доспехах, которые имплантируют, чтобы тренироваться. Заклятье оказалось иного рода. Колдун без лицензии – вроде той Марии Кончитты, потомственной курандерос – за умеренную плату наделил стажера Масами Арисаву особым талантом. А именно – поразительнейшей регенерацией. И теперь отрубленные части его тела тотчас прирастают и будут прирастать, пока не закончится действие магии. Вот только у магии той есть один побочный эффект.

«Эффект» этот топтался нынче в центре поля боя. Когти демонов срывали дерн. Смрадное дыхание вырывалось из слюнявых глоток, тряслись гривы на уродливых черепах, и едва не сползали с могучих чресл повязки из тигровых шкур.

Вскрикнув, Масами опустился перед демонами на колени – поприветствовал своих защитников. Глаза его загорелись желтым светом – мертвым, могильным. Вырвавшись из-под век, лучи указали на Хисоку. И демоны тут же повернулись к нему и раскрыли пасти. Пронзительный визг повалил секундантов на землю. А вот Хисока лишь слегка склонил голову. Это ж сколько он закачал в себя химии, что адская магия его не взяла?!

За спиной Хисоки сам собой образовался туман, эдакое марево. И в том мареве что-то было, что-то шевелилось, сливаясь в сгустки и распадаясь дымкой. Нечто изо всех сил пыталось войти в мир людей, почтить своим присутствием славный Вавилон.

Вскочив с колен, Масами вновь атаковал противника. Так и замелькало острие-киссаки.

– Мечи в ножны! – привстав на локтях, взревел снайпер, чем привлек внимание демонов. – Дуэль окончена!

Хрустнув широкой шеей, демон-рогач двинул к секундантам.

Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму… Перевернувшись на живот, Акиры сам не заметил, как начал молиться. Вот-вот придется использовать заготовленный жар, и напарник снимет пистолет с предохранителя. Главное – верно направить поток огня. И пусть Джамал не промажет.

Не доходя считанных шагов до профи, демон остановился – будто уткнулся в невидимую преграду – и обиженно зарычал. Его не пускала дальше граница поля боя, очерченная меловым порошком.

Феникс нервно хохотнул. Джамал подмигнул ему – мол, мы еще покажем этим тварям, где кальмары зимуют!

Ткнувшись раз-другой в преграду, клыкастая морда демона вдруг исказилась, и спутанные космы втянулись в плоть, а могучие мышцы исчезли. Взамен же оттопырились молочные железы, раздвинулись бедра, заструились по плечам и спине блестящие волосы. Миг – и у меловой черты застыло вовсе не ужасное порождение ада, но великолепная девушка. Локоны касались упругих ягодиц, ярко-зеленые глаза томно глядели на секундантов, призывая подойти ближе, обнять, поцеловать.

И обаянию ее нельзя было противиться.

Встав на четвереньки, Акира пополз к белой границе. Джамал схватил его за лодыжку – не пустил, потащил обратно. Он сам собрался с искусительницей сплестись телами. Не говоря ни слова, профи сцепились, чуть ли не зубами метя друг дружке в глотку, разве что глаза не выцарапывая.

Вот тогда-то Хисока и взлетел.

Именно так – взлетел.

Видать, надоело ему уклоняться от выпадов Арисавы, вот и взвился над поляной, оттолкнувшись от дерна тепловыми потоками. Все еще сопровождаемый странным живым туманом он тратил жизненную энергию на малоэффективные фокусы.

Зато секунданты отвлеклись на него – и наваждение исчезло: вместо красавицы опять возник уродливый демон. Феникса при этом затрясло от нестерпимого зуда татуировок по всему телу.

С Масами же происходило что-то непонятное. Не замечая Хисоку у себя над головой, он атаковал тень однокашника. Саюмэн-ути, меч опустился под углом сорок пять градусов, сила равномерно потекла по рукам. До-ути – из-под кулаков он увидел призрачное лицо противника. Правая нога вперед, удар тоже справа. Катана рассекла воздух. Да это же магия теней в действии! Хисока Исузу тоже озаботился поддержкой потусторонних сил – и заставил врага сражаться с темным своим воплощением!

Демоны недовольно всхрапнули. Им надоела схватка. Поддавшись посулам магов, в этот мир они явились за человечиной, иное им не интересно.

Чудище, едва не совратившее профи, воспарило над землей и потянулось к Хисоке, грозя когтями нанести увечья. Но за миг до того, как демон подрал бы стажера, туман за его спиной превратился в троицу приведений-юрэй.

Вот кто помогал дуэлянту – неприкаянные души умерших насильственной смертью!

Вместо лиц у них полупрозрачные шары, похожие на хлипкое желе. Судя по очертаниям, сущности эти при жизни были юными девами.

Джамал Судзуки прошептал:

– Духи зла, окунитесь в омут крови и тоски, заберите свое и верните наше, и простите глупых, но помогите мудрым!..

Феникс подхватил:

– Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму…

Юрэй метнулись к демонам. Тьма накрыла поляну, скрыв поле боя от секундантов.

И вдруг из-за деревьев, яростно сигналя, выскочил красно-белый АП 4000-80[20]20
  АП 4000-80 – автомобиль порошкового тушения на базе КамАЗа 4310.


[Закрыть]. Такие тачки в почете у огнеборцев-любителей – на красивой большой машине ведь можно кататься по городу и снимать девочек. Но не более того. Пожар, для локализации которого нужны четыре тонны порошка, выстреливаемого из лафетного ствола по восемьдесят кэгэ в секунду, тушить им все равно не доверят, вызовут феникса, а то и двоих… Ну и какого пенагенератора господа брандмайоры забыли в зарослях сирени? Неужто кто-то рядом окурок на тропинку уронил? Или просто приспичило, и они нашли укромное местечко?

Наехав колесом на пенек, пожарное авто затормозило у разметки.

Сразу как-то посветлело, что ли. Тьма рассеялась. А вместе с ней демоны и привидения сгинули.

Хисока рухнул на примятую в схватке траву. С Масами сползли тренировочные доспехи.

Действие магии закончилось. Что-то очень сильное выдавило с поляны все зло.

Неужели это…

Распахнулась водительская дверь АП. На подножку встали два сапога сорок седьмого размера с ударозащитным носком и резинотканевой надставкой, ребристыми усилителями и противоскользящей подошвой, антипрокольной стелькой и теплоизолирующим чулком. Обувь Ника Спираса трудно перепутать с простенькими кедами Джамала, к примеру.

Короче говоря, явление феникса народу. Начальство вездесуще, нигде от него не спрятаться.

Настроен Спитфайр был воинственно. Приближаясь к дуэлянтам, он размахивал над шлемом раритетным бердышом и действующей моделью рогатины. На груди его тряслась медаль, на которой был изображен усатый мужчина со спасенным из огня ребенком на руках [21]21
  Медаль «За отвагу на пожаре» учреждена 31 октября 1957 г. Председателем Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошиловым.


[Закрыть].

– На хлеб и воду! Месяц без дежурств и сигарет! Вы у меня попьете пива! Месяц! Под арест!!! – орал Спитфайр. – Дуэлянты, м-мать вашу! Я вам покажу, как мечами махать!!!

Вмиг позабыв о демонах и прочей мистике, Акира и Джамал вытянулись по стойке смирно.

– Стажеров жду в депо через час. И не опаздывать! А с вами, господа… – Ник Юсупович повернулся к лейтенантам. – С вами будет отдельный, крайне неприятный разговор. Завтра.