Текст книги "Пойди туда, не знаю куда. Книга 5. Покатигорошек"

Священная роща

Замок стоял в тройной чаше из гор, садов и озера и был прекрасен. Его темно-темно-синий цвет был неожиданным на фоне зелени и голубизны озера, в котором отражалось небо.

Ветры умчались внутрь Замка, проверять, все ли там в порядке, а Нетот остановил Конька-горбунка на въезде в долину и любовался местом, которое помнил еще по видениям своего отца. Это место не было случайным для него, и он отчетливо чувствовал в себе княжеские права и достоинство.

Вспомнились вдруг бабушка и дед, которые привезли его в деревню возле Трона его брата Буревоя, и он понял, что это не были родичи. Это были какие-то преданные их роду люди. Может быть, даже из тех, что сражались с чудовищем из Несущего…

– Однажды я их найду, – подумал он, внезапно осознав, что не верит в их смерть от волчьих зубов. – Но пока – в Рощу!

– Как ты попадаешь внутрь Замка? – спросил он Конька.

– Я подхожу к краю озера и зову Ветра-привратника, – ответил тот. – И он прокладывает мне дорогу по воде. Попробуем?

– После, сначала в Рощу, – помотал головой Нетот. – Куда нам?

– В Замок. Путь к Роще один. Он начинается на том берегу за Замком!

Пока они добежали до берега, один из Ветров уже вернулся за ними и сообщил, что в Замке все спокойно. Враги даже не рискнули его штурмовать. Если бы брат успел добраться до Замка, даже Великие Боги не смогли бы его убить!

Как только они остановились на берегу, от ворот Замка по поверхности воды побежала полоса ветра и выровняла волны, гуляющие по озеру, словно прошлась по нему скалкой. Конек смело ступил на ровную воду и побежал по ней, как по твердой дороге. Медведко сделал это с осторожностью, но поверхность действительно держала, и они помчались к Замку, вскрикивая от радости.

Замок встретил их открытыми воротами, в которых стояли слуги, и среди них – крошечный старый колдун Леший, который заметно помолодел с тех пор, когда Нетот его видел.

– Эта земля и вправду способна возвращать молодость! – воскликнул Нетот, обнимая его.

– О да… – несколько неуверенно ответил Леший, разглядывая Нетота. – Ты сильно изменился…

– Тем не менее это я, – ответил Нетот, доставая из запястья тот нож, что нашли они вместе в пне дуба, изрубленного в щепу врагами.

Леший закивал, затем погладил ружье Нетота, показывая, что узнал и его.

– С трудом узнаю тебя… Что случилось?

– Я тоже погиб и вынужден был сменить тело, – ответил Нетот, улыбаясь. До него только сейчас дошло, что он и вправду погиб, когда возвращался из Нижнего мира. – Будем надеяться, что смерть Посвиста не окончательная.

Леший тихо заплакал.

– Ну-ну, старый друг, прекрати, – остановил его Нетот, – не время пока наслаждаться слезами. Где ты занимаешься садоводством?

Леший обвел рукой все пространство вокруг озера:

– Это все мои сады…

– Чуешь ли ты себя в силах теперь?

– О да, я многому научился здесь. И многое из того, что мне теперь удается, в том мире я посчитал бы чудом…

– Тогда ты мне понадобишься. Собирайся в дорогу. Но пока – в Рощу.

Нетот принял все полагающиеся почести от слуг, отказался от обеда и велел быстро провести их на другую сторону Замка к тропе в Рощу.

Ветры, все вшестером, уже ждали их на другом берегу. Ветер-привратник тут же проложил воздушный мост над озером, и они помчались в горы по узкой дорожке, вьющейся среди нависающих скал. Затем скалы внезапно раздвинулись, и начался дикий лес, через который даже не было тропы.

– Каждый раз, когда мы ходили к Роще, мы шли другими путями… – сказал Конек-Горбунок, – чтобы не оставлять следа и не натаптывать тропу.

– Вперед! – только и ответил Нетот.

И все помчались дальше. По дороге встретили они медведя, который было встал на их пути, но, увидев Нетота, тут же склонил голову, подставляя ее под его руку.

– Заселите рощу зверьми, – сказал Нетот Ветрам, трепля медведя по голове.

Ветры поклонились в знак согласия. И они снова помчались вперед, уходя в сторону от середины этой горной долины. И в самом неожиданном месте, которое никто и не подумал бы искать, вдруг обнаружили на склоне отрога рощицу, где деревья стали не столь высоки и вместо дубов появились какие-то узловатые гнутые деревца, пускающие корни в щели на камнях. Целый склон отрога порос ими. Нетот не видел раньше таких деревьев.

– Вон! – показал Конек-Горбунок на место посередине этой рощицы, где были сломаны все деревья.

– Похоже, враги не были уверены, которая тут именно его лесина… – произнес Нетот.

– И ломали все подряд, – ответил шишок.

Но Конек знал точно и потому побежал к одному деревцу, перепрыгивая через завалы. Все деревца давно засохли, и не только листья, но и мелкие веточки обсыпались с них. Похоже, они лежали тут уже несколько лет. Некоторые были буквально порваны. Но то, что было им нужно, было всего лишь сломано пополам. И сохранилось оно лучше, чем остальные: видно, жизненная мощь бога, текшая по его жилам, была сильна.

Ветры принялись закручивать вихревой колодец над этим местом, чтобы отдать долг памяти своему предводителю. Эти вихревые колодцы способны показать звезды и тьму Небес даже посреди солнечного дня. И еще, если попасть в самую середку вихревого колодца, он может показать тебе картину из твоего будущего…

Странная, но знакомая картина открылась Нетоту. Вдруг увидел он мир под низким небом. В колодце были видны две горы, похожие на лошадей, пьющих воду из долины между ними. На склоне одной из них, возле небольшого озерца, стояла избушка. Как только Нетот начал ее разглядывать, дверь избушки открылась, и из нее выглянула старая женщина… И выглядела она словно мать-старушка, ждущая сына с войны…

Нетот не мог понять, что его так привлекает в этой женщине, но наполнился решимостью и надеждой, спрыгнул с Конька и начал раскидывать обломки вокруг Лесины своего брата. Затем он поманил Медведко, и они вдвоем принялись выпрямлять переломленное пополам дерево.

Оно было невелико, и толщиной разве что в ногу человека, но очень прочно. И им пришлось приложить усилия, чтобы свести вместе разорванные части. Они гнули, а шишок с Лешим осторожно вправляли разорванные волокна друг в друга. А потом они замотали поверх раны жилы неземных существ, использованные для ловушек, в которые улучили князя Посвиста.

– А вот теперь, друзья, – повернулся Нетот к Медведко, шишку и Лешему, – я даю вам поручение. Вы пойдете в тот молодой мир, в котором вы все трое бывали, и воспользуетесь даром его Богини. Вы посадите это дерево в тот котел рощения, что создала Богиня, и сделаете все, чтобы эта Лесина ожила.

– Как мы его найдем? – спросил Леший.

– Найдете, – ответил Нетот и протянул шишку стрелку, которая всегда показывала, где находится мир Белки-Летяги. – Ты умеешь этим пользоваться.

Шишок тут же спрятал стрелку в своей одежде.

– Медведко, проверь, сможешь ли ты нести лесину на себе?

Медведко взвалил дерево себе на спину, покрутился с ним, положил осторожно на землю и сказал:

– Нести-то я смогу…

– Что не так?

– Как бы не подломилось снова. Чего-то бы еще надо для крепости…

И они примотали несколько прочных прямых ветвей к стволу, словно накладывали лубки на сломанную ногу. Теперь Медведко крутил дерево на себе веселей.

– Ветры! – обратился Нетот к спутникам брата. – Доставьте их к мосту. А затем сопровождите их до конца. Жизнь вашего князя теперь зависит только от них… Мой Каменник полетит с вами. Сможешь ли ты разыскать меня в других мирах, если древо возродится?

– Мне страшно, – ответил Кетрусник, – но я разыщу тебя!

– Тогда вперед!

Сломанный мост

Когда все задания были розданы и все разлетелись по своим делам, Нетот призвал Птицу Рах и показал ей то, что видел в вихревом колодце. Звезды показали им тот мир, в котором каменные кони пили из долины, пролегающей между ними. В этом мире был спрятан похищенный у него правый глаз, а с ним и его верхняя мудрость.

– Видишь ли ты путь в тот мир? – спросил он гаруду.

– Я вижу путь до того мира… – неуверенно ответила она.

– Что не так?

– Я не увидела входа в него…

– Летим? – спросил Нетот.

– Летим, – ответила она, нагибая шею, чтобы ему легче было забраться. – На месте разберемся… Я надеюсь.

Они взлетели вверх прямо по колодцу ветров, колодец открылся, и мир перевернулся. Небеса опрокинулись, заставив их падать в бесконечный провал. Воздух мгновенно исчез, но вместе с ним пропала и потребность в дыхании. Нетот помнил о ней, а тело словно забыло, став подобным душе, путешествующей по сонным грезам.

Замелькали звезды и целые звездные тучи, мелькнул Посланник, мерно шагающий по сжимающемуся и распрямляющемуся под ним пространству… Какая-то битва полыхала на их пути, и Птица резко заложила крутой поворот, чтобы облететь ее. Одна из огненных вспышек все равно погналась за ними и летела следом, пока резко не сменилось само пространство.

На его границе вспышка взорвалась, а Нетот почувствовал, что тело снова начало дышать. По всему телу бегали струйки холодной дрожи, словно сивон пробрался под кожу…

Но внезапно стало тепло, потому что межмирье, окружающее нужное Нетоту царство, было все в трещинах, сквозь которые проступали потоки лавы. Птица Рах даже не нашла места, где присесть. Они парили над огненными трещинами, пока не стало трудно дышать. Тогда Птица снова набрала высоту, и, как только тело Нетота перестало дышать, помчалась вперед, чтобы быстрее преодолеть межмирье.

И действительно, вскоре внизу показалась река. Они снизились. Эта река тоже была огненной, как и вокруг мира Белки-Летяги. Но огонь в ней бушевал, а сама она была широка.

– Странно, – сказала Птица, – по ощущению, этот мир не молодой, а река все еще полыхает…

– А как должно быть? – спросил Нетот.

– Пока миры молодые, вокруг них все горит… – ответила она. – Но с возрастом огонь слабеет и совсем тухнет, и вокруг взрослых миров реки текут смородные… Смрад там вместо огня!

– А как же молочная река? Помнишь? – спросил Нетот.

– Так в том мире живет Великая богиня, она может сама стать рекой. Либо какой-нибудь из Великих богов может вокруг своего мира пустить обычную реку… Ну, насколько они умеют делать что-то обычное, конечно…

Вблизи огненной реки стало еще жарче, но из-за нее тек воздух, и дышать стало легче. Однако перелететь ее Птица не пыталась, зная, что это неправильный способ входить в новый мир. Поэтому они искали мост. Моста все не было, и они летели и летели вдоль реки.

– Обычно, когда летишь в мир, тебя выносит прямо к входу… – пробормотала Птица. – А здесь будто его спрятали…

– Это возможно?

– Как видишь…

– Но это просто?

– Это нарушает законы, – ответила Птица.

– Ну, не томи, что это значит?

– Это значит, что кто-то приложил большие усилия, чтобы этот мир был закрыт! Межмирье такое, что не пройти, река огромная, бушует… И моста нет!

Мост они все же нашли. Не скоро. Но вылетели к месту, где явно были видны следы когда-то стоявшего здесь каменного моста, от которого остались только разбросанные по берегу камни, да верхушки нескольких быков, на которые опирался когда-то мост, торчали из бушующих волн огня.

Возле моста земля была твердой, и они приземлились, чтобы обдумать свое положение. Думать, собственно, было почти не о чем. Оставалось еще два способа попробовать пробраться в этот мир: перелететь через реку и попробовать перепрыгнуть по макушкам быков на другую сторону.

– Сможем прыгнуть? – спросил Нетот.

– Ты сможешь допрыгнуть до быка, а потом с него перепрыгнуть на другие, и так до другого берега? – спросила его Птица.

– Как?! Но ты же сможешь!

– Тебе кажется, что если я буду прыгать, то я не буду лететь? Давай я тебе покажу, что будет, если я попытаюсь перелететь Забыть-реку, – предложила она. – Садись.

Нетот забрался Птице на спину, и она спокойно и неспешно полетела над огненной рекой:

– Наблюдай!

Нетот наблюдал, уставившись на огонь под ними, но не заметил, как оказалось, что они уже летят не поперек, а вдоль течения.

– Э, нам не туда! – крикнул он, подымая голову, чтобы увидеть берег, к которому они летели.

Но берега не было, море огня расстилалось под ними, и весь этот огонь куда-то тек.

– Океан! – воскликнула Птица.

– Что океан? – спросил он.

– Так в древности звали реки, которые кольцом охватывают миры. Они старше богов. Они древние. И сейчас этот Океан наблюдает за нами. Он хочет понять, кто решил померяться с ним силами.

– Это мне не нравится! – признался Нетот.

– Ничего страшного, древние не злые. Но их не победить силой. Наблюдай.

И в следующий миг из огненного Океана вырвалась струя пламени без жара, подхватила их и повлекла, словно бесконечная огненная дорожка в пространстве, подобная Млечному пути, и рассыпалась множеством похожих на звездочки искорок над истрескавшимися полями межмирья.

– А если мы еще раз попробуем, он нас убьет? – спросил Нетот.

– Да нет, ему скучно. Он будет играть в свое удовольствие. Но вот куда закинет, одним древним известно. Можно оказаться в таких местах, в которые и попасть-то невозможно…

– Любопытно! – воскликнул Нетот. – Тогда попробуем попрыгать по быкам?

– Попробуем! – ответила Птица Рах и повернула обратно к разрушенному мосту.

Они приземлились на самом краю, Птица несколько раз поприседала, словно кошка перед прыжком, а затем, не раскрывая крыльев, прыгнула на макушку первого из торчащих посреди огненного потока быков. Они почти долетели до него, но присесть не удалось: новый выплеск пламени без жара подхватил их и поволок, кружа, в пространство за пределами межмирья, так что они оказались среди звездных облаков и какое-то время кружились, словно волчок, так что звезды вокруг них выписывали множественные светящиеся круги…

– Стоит ли продолжать? – спросила Птица.

– Я бы продолжил, – ответил Нетот. – Но я ощущаю, что моя мудрость в этом месте гораздо ближе ко мне. И она советует мне подумать и подготовиться получше. Летим к Буревою и Диве, одна голова хорошо, но… Пошли ума занимать!

– Вот это мне больше по душе! – издала Птица Рах свой боевой клич, и светящиеся полоски вокруг них распрямились из кругов в большую дугу, по которой они падали в свой мир, который когда-то звался Артанией.

Часть вторая

Покатигорошек

С появлением науки мы твердо знаем, что она наша спасительница! До этого мы могли сомневаться и роптать на богов, но на науку роптать не принято, ее же как бы и нет. Когда один французский поэт сказал про дьявола, что величайшая его уловка состоит в том, чтобы убедить вас, что его не существует, это вызвало восхищение. Почему это не стало исследовательским принципом?

Самые страшные тираны умеют убедить своих людей, что они отцы народов! А самые большие их враги – прикинуться лучшими друзьями. Но разве мы при этом спим и не можем посмотреть вокруг себя, чтобы обнаружить, что уже давно закапываем свои денежки на Поле дураков?

Наука вроде как бы и не существует! Это же всего лишь способ постижения истины! Набор приемов и правил. Ну, в крайнем случае, небольшое сообщество ученых, которые получают свое финансирование от государства, а значит, являются одной из его опор… Кстати, а насколько небольшое это сообщество?

Ну не будем мелочиться, достаточно одного вопроса, чтобы с наукой все стало ясно. Должна ли наука ради истины пренебречь всем, начиная от сытой жизни и кончая неверными теориями? Если вы считаете, что должна, то у вас в руках появился безжалостный огненный меч, который отсечет все лишнее от тела науки.

Например, может ли настоящий ученый протаскивать бездарного карьериста на место, которое мог бы занять настоящий исследователь? Или если в жизни ученого произошло событие, которое он не может объяснить, исходя из правящей теории, то должен ли он начать исследование и переделать теорию в угоду истине? Так, если психофизиолог пережил клиническую смерть и летал над операционным столом, слыша, о чем говорят врачи, стоит ли ему начать пересмотр психологии?

Если у вас нет желания идти в эту сторону, пойдемте в другую. Пойдемте в сказку. И зададимся вопросом: почему то, что наши предки собирали тысячелетиями, должно было быть подвергнуто очернению и издевкам? Почему все русское – кондовое и глупое, а русскому стыдно быть русским? Кто это сделал с нами?

И знаете, кого найдете, если продолжите это расследование? Лучших русских людей, звавшихся интеллигентами и народниками, которые во второй половине девятнадцатого века пошли в народ, чтобы просвещать его как врачи и учителя. Они прививали прогресс и научные взгляды и очень гордились этим. Но на деле они просто разрушали традиционный уклад, чтобы крестьянская культура перестала удерживать дешевую рабочую силу для растущей капиталистической промышленности…

Слава тем людям, кто одновременно со слугами прогресса бросился в народ и собрал последние былины и сказки, чтобы никогда они не исчезли из памяти последних русских людей. И скажу вам по-свойски: ни в одной другой стране не сохранилось такого огромного собрания сказок, как у нас! А в сказках живет душа народа. Чем больше сказок ей требуется, тем она больше и дальше летает!

Но ведь это утверждение порождает следующий вопрос: а как велика душа русского народа? Древний греческий мудрец Гераклит сказал когда-то:

«Границ души тебе не отыскать, по какому бы пути ты ни пошел: столь глубока ее мера…»

А вот сказка все же пыталась и пыталась сделать это. И мы знаем, герой волшебной сказки постоянно меряет землю. И меряет он ее царствами и государствами. Обычная мера при этом либо трижды по десять царств и трижды по десять государств, либо годы, и годов этих может уходить в одну сторону до девяти лет и обратно столько же!

Сейчас люди просчитывают самые длинные пешеходные маршруты – с Камчатки до Мыса Надежды в Африке. Но даже если мы посчитаем, что это будет 20 тысяч километров, а в день ты пройдешь 20, то потребуется лишь тысяча дней, то есть не больше трех лет! Куда ходили наши предки по девять лет?

Сколько миров мы знаем? Кое-как сохранилась память о нескольких вселенных. О подсолнечной, о поднебесной, о подлунном мире, о подзвездном, о подоблачном. Хотя мы догадываемся и о подводном, и подземном. А некоторые слышали и про надзвездный! Но в сказках мы путешествуем по разным царствам-государствам, которые явно не царства, а миры. Вот спустился герой в нижний мир. А там те же трава, деревья, солнышко светит, люди ходят… Это царство? Или слово «царство» используется сказкой для обозначения миров?

Так может герой сказки прийти в мир, где царем сидит трехголовый змей по имени Змиулан. Можем ли мы с нашими знаниями истории допустить, что это он зашел в какое-нибудь Сибирское, Европейское или Азиатское государство? Или же те странные существа, которых он встречает в этом «царстве», свидетельствуют, что это другой мир с другими существами и другими законами физики?

А физика в тех «царствах» и вправду частенько играет странные шутки. Там возможно то, что невозможно по законам нашей физики. Никто не попытался сделать описание нарушений физики, встречающихся в сказках. Но если бы такое описание было сделано, физики могли бы получить множество подсказок, ведущих далеко за пространства Римана и Лобачевского…

Но что мы точно знаем? Некоторые из иных миров легкодоступны, и герой даже не замечает, как проходит их насквозь. А в некоторые можно попасть только по особым переходам, называющимся калиновыми мостами, потому что эти миры окружают огненные реки, подобные Забыть-реке наших предков.

Что такое Забыть-река? Многие думают, что это то же самое, что и Лета древних греков. Кануть в Лету – значит забыться. Но греки считали, что это происходит с человеком после смерти. А мы задаемся вопросом: почему мы не помним ничего, когда рождаемся? И возможным ответом становится: потому что сквозь Забыть-реку надо пройти и покидая мир, и приходя в него…

Думается, царства-государства волшебной сказки – это вовсе не государства. Волшебная сказка сохранила мифы времен молодежных инициаций. Это первобытная мифология, существовавшая задолго до появления государственного устройства. И даже понятие «цари» в те времена имеет совсем иное значение. Любой хозяин, имеющий свое хозяйство и своих людей, – это царь или государь.

Поэтому мы удивляемся тому, почему царства, куда приходит герой волшебной сказки, так малолюдны. А именно потому, что они вовсе не государства. Это крошечные миры, в которых проходят исследования условий возможной жизни. Это такая преднаука, с помощью которой шел подбор наиболее подходящих физик для развития разума…

Герой приходит в такие миры, как будто в них врывается разум, чтобы решить их как задачу. Миров множество и, значит, множество типов задач, чтобы обучить разум думать в разных условиях. Физика нашего мира предпочтительна для развития того типа разума, который считает главной способность думать рассуждая.

Но есть много миров, куда могут попасть наши души, и там может потребоваться иная способность думать. И там герой действительно решает задачи не рассуждая, а совершая чудеса или подвиги силы. Сказки помнят и такие миры, и такие возможности для развития разума. Надо только их разглядеть!

Но как разглядеть такие задачи? Ведь сказка – ложь! Чтобы задача стала настоящей, нужно, чтобы разум принял ее как настоящую. А он примет, если окажется внутри таких условий, где не принять нельзя! Поэтому сказка сказывается так, чтобы читатель оказался переживающим все то, что переживает герой! Только в этом случае его разум будет учиться думать иначе.

И вот наш Нетот оказался перед задачей, в которой он не просто не может думать так, как это требуется. Он даже не может попасть в те условия, которые его принудят так думать. Он стоит перед задачей и не знает, как в нее попасть. Сколько раз за свою жизнь мы сталкиваемся с такими задачами, которые даже не можем начать решать? Раз, два?

Я подозреваю, что мы проходим мимо таких задач каждый день. Но проходить мимо того, что нам не по зубам, стало так привычно, что однажды разум выключает видение. Он узнает такие задачи, но накладывает фильтры на восприятие по первому узнаванию, и мы считаем, что ничего не видели…

Мы все иногда сталкиваемся с искусственной глухотой, когда человек не слышит того, что не хочет слышать. Ее мы замечаем. Но мы сталкиваемся и с искусственной слепотой, и ее мы даже не замечаем, поскольку ослепили себя.

И лишь особые условия вроде упражнений заставляют нас заметить такие ловушки для разума…