Текст книги "Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа»"

Ее, как и всякую другую подлинную науку, коммунистические жрецы не жаловали. Да, учеными были созданы отдельные лаборатории и проводились исследования, но в высоких парткабинетах это не вызывало любви, а скорее, наоборот, подозрение… Хотя социологи и смогли найти что-то у К. Маркса по этому поводу и каждую свою работу они открывали соответствующей, как и полагалось, цитаткой, но положительных эмоций у партбоссов быть не могло. А на каждого настоящего ученого, а не халтурщика, у которого реально полученные данные расходятся с установками последнего съезда, смотрели как на полудиссидента. А если того еще и на каком-нибудь международном конгрессе похвалят за интересную гипотезу? Ох, подозрительно все это… «Социология в те годы еще не была признана у нас серьезной научной дисциплиной: речь шла лишь о «буржуазной социологии», которая резко критиковалась. (…)

До середины 60-х годов в СССР отношение к социологии было чуть ли не враждебным – ее считали не то лженаукой, не то «прислужницей буржуазии», как в свое время кибернетику. Официальная идеология имела на это несколько веских причин, и главная из них – убежденность в том, что нет никакой нужды в специальной науке об обществе, поскольку все необходимые закономерности общественного развития раз и навсегда открыты и сформулированы в философии исторического материализма. При этом совершенно игнорировалось то, что основные положения этой теории были слишком общими для решения огромного множества задач, которыми призвана заниматься социология» [2. С. 26, 102]. Ну, хоть так, раз иначе нельзя…

Одно из направлений созданного Института конкретных социологических исследований АН СССР предполагало изучение больших социальных систем. Да и сам институт в целом изначально задумывался как учреждение с гораздо большим объемом специфической работы. Как вспоминает его нынешний директор, «первоначально предполагалось, что институт создается в рамках ЦК КПСС и это будет закрытый институт» [2.31. С. 102]. Но, как говорят люди, допущенные к секретам, в самом институте был закрытый сектор, разработки которого уходили в аппарат ЦК и в КГБ. В Болгарии, например, был образован Институт социального управления при ЦК БКП. Своей местной ЧК не доверяли, да и люди в партийных органах были толковей и могли понимать ученых. Через некоторое время институт был подвергнут серьезной чистке, чему практически полностью посвящена вся книга «Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах» [2.31].

Естественно, мы не будем ее здесь пересказывать, а только укажем, что винят уцелевшие социологи некоего тогдашнего секретаря Московского горкома партии по идеологии В.Н. Ягодкина и куратора института от аппарата ЦК некоего Г.Г. Квасова. Эти «штирлицы» выискивали предлоги в борьбе с учеными. Поводы находились к каждому свои: Ю. Левада читал и потом опубликовал «Лекции по социологии». Им же издана книга «Моделирование социальных процессов». Нашли что-то не то – уволили. А.Г. Здравомыслов написал книгу «Методология и процедура социологических исследований», где опубликовал бюджет времени партийного работника, – оказывается, тем самым нарушил секретную инструкцию, о существовании каковой он, естественно, не знал, – выгнали из Ленинградской ВПШ. Институт общественного мнения был свернут по указанию первого секретаря ЦК ВЛКСМ С.П. Павлова в конце 1967 г. после проведения опроса «Молодежь о комсомоле» [2.31. С. 168, 210]. Молодежь уже думала о комсомоле не так, как это нужно было в ЦК ВЛКСМ. Вдруг бы эти материалы попались на глаза кому-то из «старших товарищей» и там сделали бы оргвыводы: а за что это наши комсомолята получают зарплату при таких результатах?

Потом все же нашла коса на камень: товарищ второй секретарь МГК «нарвался» на зятя председателя Совмина СССР: «Середина 70-х годов была периодом разгула идеологической дубинки в лице тогдашнего секретаря горкома партии по идеологии Владимира Николаевича Ягодкина. Расправившись с такими академическими институтами, как Институт истории СССР, Институт экономики, Центральный экономико-математический институт, Институт философии, с журналом «Вопросы философии», он решил взяться за ежегодник «Системные исследования» [2.32. С. 123]. Директор Института системных исследований Д.М. Гвишиани сам редактировал ежегодник, и он не мог потерпеть, чтобы там выискали «крамолу». Летом 1975 г. В.Н. Ягодкин был уволен.

Американцы же, в свою очередь, внимательно глядели со стороны на происходящие коллизии в советской науке. И смогли дать точные оценки. Первой книгой по советской социологии явилось исследование сотрудника RAND Corporation Г. Фишера [2.33]. Советологами давались весьма четкие оценки ущербности науки и процветания идеологии. Так, в статье «Советологи» о проблемах советской науки» [2.34. С. 308] приводятся следующие оценки: Д. Гелдман (Heldman): «Советская марксистская идеология, диалектический материализм неотъемлемо враждебны науке и научной практике» (Heldman D.C. The Need for Controls // Problems of Communism. 1967. Jan./Febr. P. 69); П. Уайлз (Wiles): «Общественная наука наверняка потрясет коммунизм до основания. Подъем общественной науки – важный компонент… конца идеологии» (Wiles P. Convergence Possibility and Probability // Planning and market in the USSR the 1960s’. New Brownswick, 1967. P. 98); З. Кац (Katz) в статье «Социология в Советском Союзе»: «…Общественная наука подрывает позиции марксизма-ленинизма» (Problems of Communism. 1971. May/June. P. 39).

Зачем мы вам рассказываем о какой-то узкой области гуманитарной науки? А затем, что, когда подошло время, Ю.В. Андропов мог с чистым сердцем сказать: «Мы не знаем общества, в котором живем». И здесь он лукавит – он к тому времени прекрасно знал и общество, и то, как его переделать. Он к тому времени сделал все, чтобы сосредоточить в своих руках это знание. А мы, те, кому нужно это было знать, ни о чем и ведать не ведали…

Значительной была когорта социологов, которым не давали возможности заниматься наукой в Союзе, и они просто-напросто были вынуждены эмигрировать на Запад. Среди них: В.Э. Шляпентох, проводил исследования мнений читателей; А.В. Жаворонков, специалист в области массового сознания, общественного мнения, в ИСИ с 1968 г.; Б.И. Шрагин, философ, в 1974 г. эмигрировал в США, работал на радио «Свобода».

Как хорошо известно, они являются только частью общей социологии и выступают, по сути дела, обратной связью от объекта социального управления к субъекту. Судьба их была незавидна изначально: «…Работы, связанные с изучением социологических проблем печати и общественного мнения, пошли на убыль и к 1930-м годам прекратились…» [2.35. C. 168]. И к середине 1980-х годов их состояние было все еще неудовлетворительным. Вот как их оценивает доктор исторических наук С.В. Цукасов: «На июньском (1983 г. – А.Ш.) Пленуме ЦК КПСС отмечалось, что надо переходить от оценок состояния идеологических процессов к их прогнозированию, от разрозненных исследований общественного мнения – к систематическим. Такие исследования должны исходить из реальностей общественной жизни, «улавливать» существующие и назревающие тенденции – не только созидательные, но и негативные (…). Однако исходящие принципы, типовая методика системных социологических исследований до сих пор не разработаны» [2.36. С. 55–56]. Роль СМИ в годы перестройки была слишком велика, и это не требует доказательств. Недоработки нам аукнулись, а партаппарат без такого механизма был просто слеп.

Как знает продвинутый читатель, социальная стратификация – это область социологии, в которой изучаются общественные классы и социальные группы. Как ни странно, но жалоб на зажим в этой области я не нашел и могу только высказать предположения, что социологам было довольно трудно вести исследования в этой области: давно была утверждена стратификационная тройка, состоящая из двух классов рабочих и крестьян и прослойки интеллигенции, поэтому речь можно было вести только в этих рамках, а действительность еще включала и лиц с девиантным поведением, да и городское население все больше усложнялось. Тут еще и установки о том, что все пути ведут к коммунизму, который есть не что иное, как бесклассовое общество…

В СССР были свои неплохие возможности этой науки, ее развивали и в Восточной Европе. В Болгарии, например, и в ГДР. Там вопросы социального прогнозирования получили значительное развитие. В материалах VI (1963 г.) и особенно VII (1967 г.) съездов правящей Социалистической единой партии Германии имелись специальные решения о развитии научно-технического и социально-экономического прогнозирования. На протяжении 1967–1968 гг. в ГДР была сложена своеобразная государственно-партийная служба прогнозирования. На многих предприятиях и в учреждениях наряду с отделами планирования были параллельно созданы отделы прогнозирования, а в ЦК и окружных комитетах – специальные комиссии по прогнозированию. Для обеспечения соответствующего научного уровня работы были учреждены специальные центры, прежде всего кафедра социального прогнозирования в Институте общественных наук при ЦК СЕПГ и отдел прогнозирования в Институте философии Германской академии наук в Берлине. Была выпущена соответствующая литература, в том числе и переведенная на русский язык [2.37, 2.38]. В докладе В. Ульбрихта на VII съезде СЕПГ, в частности, говорилось: «Общественное прогнозирование, базирующееся на учении марксизма-ленинизма, является для партии решающим оружием, отвечающим современным требованиям научно обоснованной руководящей деятельности. Являясь авангардом рабочего класса и его союзников в ГДР, наша партия вносит ясность в вопрос о путях и целях нашего общественного развития. Разработка прогнозов предъявляет высокие требования к научному руководству, к квалификации трудящихся, особенно руководящих кадров.

Что нам необходимо – это новый образ мышления. Он характеризуется прежде всего тем, что все задачи надо ставить, начинать и решать, исходя из необходимости построения развитой общественной системы социализма. Ни один вопрос нельзя рассматривать в отрыве от других. Нашим исходным пунктом должно всегда быть развитие всей системы социализма» (Цит. по: [2.38. С. 354].)

В СССР с прогнозированием случалось всякое. Е.М. Примаков описывает следующий, как он считает, «курьезный случай из практики 70-х годов. ИМЭМО всерьез занимался долгосрочными прогнозами развития мировой экономики. Различные сценарии публиковались в нашем журнале (имеется в виду «Мировая экономика и международные отношения». – А.Ш.). Один из его читателей – отставной генерал НКВД – пожаловался в ЦК на то, что во всех этих сценариях, содержащих прогнозные оценки до 2000 года, фигурирует «еще не отправленный на историческую свалку» капиталистический мир. Нас обвиняли в ревизионизме, и пришлось по этому поводу писать объяснительную записку в отдел науки ЦК» [2.39. С. 26]. По другим сведениям, письмо было адресовано лично М.А. Суслову [2.40. С. 264].

Да, наука не располагала хоть какими-то данными и не давала четкого ответа на вопрос: будет или нет в 2000 году полный коммунизм на земле или останутся какие-то государства капиталистического характера (в отличие от идеологии, которая об этом просто трубила!)? Это так, но можно ли себе представить, чтобы какой-нибудь отставной генерал ЦРУ позвонил в Белый дом и попросил дать четкий ответ на вопрос противоположного характера: будет или не будет существовать СССР в таком-то году?.. Но и не это самое страшное в прогнозировании, самое важное – это то, что не давали раскрыть сущность возможных кризисов в стране, которые могли бы грянуть, этим должны были заниматься именно прогнозисты, составляя прогнозы-предупреждения. Ниже мы еще вернемся к этой теме.

И эта наука, казалось бы, далекая от политики, тоже претерпела на своем веку. Согласно постановлению ЦК от 4 декабря 1946 г. «О преподавании логики и психологии в средней школе» [2.41. С. 224–225] на философском факультете МГУ по прямому указанию И.В. Сталина создали отделение логики, которого не было с дореволюционного времени [2.31. С. 205].

Были выпущены учебники для студентов: М.С. Строговича (1946 г., изд. 3-е в 1949 г.), В.Ф. Асмуса (1947 г.), К.С. Бакрадзе (1951 г.), Д.П. Горского (1954 г.), Н.И. Кондакова (два изд. в 1954 г.), под ред. Д.П. Горского и П.В. Таванца (1956 г.), Л.П. Гокиели (1965 г.); для средней школы: в 1946 г. – старый гимназический учебник Г.И. Челпанова, в 1947 г. – С.Н. Виноградова (переиздание 1914 г.), в 1949 г. – М.С. Строговича. Последнее издание (8-е) С.Н. Виноградова и А.Ф. Кузьмина в 1954 г.

То были годы расцвета и для всей общественно-политической науки: с июля 1947 г. выходит журнал «Вопросы философии»; тогда же была проведена последняя общесоюзная дискуссия (по книге Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии»); было образовано Общество политических и общественных знаний; в декабре 1953 г. – марте 1954 г. прошла дискуссия по проблемам логики [2.42. С. 102], был учрежден сектор логики в Институте философии. После смерти И.В. Сталина прошла ревизия его указов. Преподавание логики в школе было закрыто.

Мы не предлагаем здесь вашему вниманию никакого определения для той науки, что здесь будет рассматриваться: то, что она собой представляет, следует из самого названия. Ее основателем принято считать автора книги «Научный менеджмент» американца Ф.У. Тейлора (1856–1915). Сам термин «научная организация труда» (НОТ) возник после того, как французский ученый, иностранный член Петербургской АН А.Л. Ле Шателье (1850–1936) перевел на свой родной язык эту книгу [2.43. С. 7].

Причем нечто подобное НОТовскому движению зародилось в России значительно раньше, чем в какой-либо другой стране мира. «В Московском высшем техническом училище еще в 1860–1870 гг. разрабатывались и внедрялись рациональные методы обучения токарному, кузнечному, слесарному и другим «искусствам». Методы эти, кстати сказать, были настолько эффективными, что в Массачусетском технологическом институте (США) задолго до появления на сцене тейлоровских методов научной организации труда было построено специальное здание для учебных мастерских, в которых «трудоведение» должно было преподаваться «по русской системе», а москвичи «по высочайшему разрешению» изготовили и послали в дар Массачусетскому институту набор своих учебных пособий на сумму 2500 руб. В 1884 г. в Чикаго, Балтиморе и Толедо, а в 1885 г. в Филадельфии и Омахе были организованы школы по типу Массачусетса для обучения рабочих «московским методом». В России раньше, чем в Европе и Америке, началось и теоретическое изучение рабочих движений человека И.М. Сеченовым» [2.44. C.189–190].

Идеи же Ф. Тейлора появились в России в 1904 г. [2.43. С. 7]. После революции в России появились и развивались научные школы, НОТ отмечался лидерами страны, и состоявшийся в апреле 1923 г. ХII съезд РКП(б) значительную часть своей работы посвятил вопросам НОТ и управления. Съезд принял решение о создании органа ЦКК-РКИ и возложении на него всего дела рационализации [2.45. Т. 3. С. 89–94]. «В.И. Ленин тщательно подбирал вышедшую в стране и за рубежом литературу по НОТ. Он встречался с видными деятелями НОТ, поручал советским людям подбор литературы за границей и изучал там постановки НОТ, предлагал организовать в России изучение и преподавание системы Тейлора, объявить конкурс на составление учебников по НОТ. В.И. Ленин рецензировал некоторые работы по НОТ. Возглавляемый В.И. Лениным Совет труда и обороны принял декрет о Центральном институте труда.

Преждевременная смерть Владимира Ильича не позволила ему завершить многие замыслы. Осталась ненаписанной и задуманная В.И. Лениным работа о научной организации труда. Однако, несмотря на тяжелую болезнь, в последние месяцы своей жизни Владимир Ильич усиленно занимался проблемами научной организации труда, особенно в области государственного управления» [2.46. С. 7].

XIV съезд ВКП(б) (18–31 декабря 1925 г.) признал наиболее совершенной формой рационализации управления создание на предприятиях (в учреждениях) оргбюро, специальных отделов рационализации [2.45. Т. 3. С. 437–438].

Массовое движение НОТ и НОУ – это огромная, сложная и разветвленная система. Она развивалась в самых различных организационных формах, называют, как правило, пять ее видов: 1) научно-исследовательские институты и лаборатории; 2) ведомственные организации; 3) рационализаторские органы учреждений и предприятий; 4) самодеятельно-общественные организации; 5) центральные органы, играющие роль административно-координационного центра [2.43. С. 16]. И потому просто так с ней справиться было невозможно. Такую махину не свернешь в одночасье. Мы по вполне понятным обстоятельствам не будем раскрывать все аспекты ее полезности – это тема специальной литературы, а отметим лишь только то, что безжалостно уничтожалось.

Центральный институт труда (ЦИТ). Как уже говорилось, был создан по постановлению Совета труда и обороны в мае 1921 г. при ВЦСПС. Его руководителем был самый знаменитый специалист в этой области А.К. Гастев (1882–1941). Институт, как и хотелось его основателю, сочетал в себе как научно-исследовательские, так и педагогические функции. Как и всегда в научном мире, и у А.К. Гастева были свои противники. Их имена: П. Керженцев, Я. Шатуновский, И. Бурдянский. Особая опасность для А.К. Гастева и его детища состояла в том, что он был в отличие от своих оппонентов беспартийным. Заступничество даже председателя ВЦСПС и члена Политбюро М.М. Томского мало что давало [2.43. С. 39, 53]. ЦИТ передавался в Наркомат тяжелой промышленности, оттуда в Наркомат оборонной промышленности, потом 11 января 1939 г., когда состоялось разукрупнение, – в Наркомат авиационной промышленности. От ЦИТ отпочковали ЦИТ Наркомата легкой промышленности и потом окончательно закрыли с формулировкой «как организация, тормозящая своей работой развитие стахановского движения в легкой промышленности» [2.46. С. 15–16, со ссылкой ЦГАОР СССР, ф. 5446, оп. 17, ед. хр. 5, л. 30], Гастев работал в ЦИТ до 1938 г.

Казанский институт научной организации труда (КИНОТ). Основан 1 апреля 1921 г. при Татпрофсовете как бюро, через год обрел название института. Директор – И.М. Бурдянский. Вначале бюро состояло из музея и четырех отделов. КИНОТ с 1936 г. изменил направление и был превращен в Институт охраны труда.

Таганрогский институт научной организации производства (ТИНОП) – первое научное учреждение в области менеджмента. Возник еще в начале 1920 г. Председателем был член Украинской академии наук П.М. Есманский. Закрыт в 1927 г. главным образом из-за отсутствия финансирования [2.43. С. 104, 130].

Институт техники управления (ИТУ). Его директор Е. Розмирович отличалась не качеством своих разработок (она так следовала своей идее упрощения управления, что договаривалась до абсурда, слепо и догматически развивала формулировки типа ленинской о кухарке), а тем, что была женой прокурора республики Н. Крыленко, чем пользовалась в борьбе с научными оппонентами. Так, ею была ликвидирована научная школа Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (руководитель – Н.А. Витке) [2.43. С. 152, 169–172].

Потом прошло закрытие журналов, которые публиковали материалы на эту тему: «На плановом фронте», «Система и организация», «Хозяйство и управление», и издательства «Техника управления» и ЦИТ. Перед самой войной последней была выпущена одна и та же книга в двух разных издательствах: [2.47, 2.48].

НИИ труда Госкомитета Совета Министров СССР по вопросам труда и зарплаты, который в дальнейшем занимался этой проблематикой наряду с другими вопросами, был создан в 1955 г. Такова собственно общая картина, которая характеризует все коллизии, и это весьма для нас важно, ибо до сих пор встречались только неточные обобщенные оценки, которые мало соответствуют действительности: «Однако научная организация труда, за которую так страстно ратовали Ленин и его соратники, в годы культа личности была подменена директивами и циркулярами. Исследовательские организации постепенно были закрыты, научная деятельность в области НОТ, по существу, прекратилась. Некоторых организаторов и руководителей этого участка научного фронта клеветнически объявили врагами народа, а на саму научную организацию труда была брошена тень недоверия и подозрительности» [2.46. С. 15]. Опять у этих во всем Сталин виноват. Толком никто не хочет разбираться – накладно, и гораздо лучше пропустят обобщенные фразы. От всего этого такое впечатление, что только один человек и действовал в 30-е годы и до всего у него доходили руки. Наверное, для того, чтобы все переделать, тов. Сталину потребовалось бы десять жизней, или, может быть, в 30-е годы было десять Сталиных. При этом не суть важно, какие дела ему приписываются.

Система НОТ была столь огромна, что ее не удалось превратить в полный нуль. Она трансформировалась и некоторое время больше рассматривала частные вопросы, велась работа в отдельных отраслях, больше всего применялась в стахановском движении, при изучении и передаче передового опыта. В соответствующем справочнике [2.49] приводятся названия статей и книг за два с половиной десятка лет: с конца 1930-х по начало 1960-х.

Тем же, кто пытался рассказывать о менеджменте в эти и последующие годы, было нелегко. Академик В.Г. Афанасьев вспоминал, что начало его карьеры было далеко не безоблачным: «В конце 50-х годов я написал книжку «Об интенсификации развития социалистического производства». Ее не хотели печатать из-за широкого распространения тейлоровской «буржуазной» идеи «выжимания пота». К тому же в книжке приводилась идея о том, что одним из главных факторов интенсификации является научная организация управления производством. И управление вызвало волну протестов. Какое там управление, если у нас политика партии, научное политическое руководство, а экономическое управление – западное «буржуазное» изобретение. И незачем его тянуть в наше плановое централизованное хозяйство» [2.50. С. 6–7; 2.51. С. 14–15].

Да что там какой-то никому до поры не известный ученый, которому еще только предстояло обрести мировое имя, когда зять самого А.Н. Косыгина в свое время наслушался подобных замечаний: «В 1959–1960 годах при обсуждении на философском факультете МГУ и в Институте философии АН СССР подготовленной мной кандидатской диссертации, посвященной критическому анализу американской социологии бизнеса, некоторые очень доброжелательно относившиеся ко мне люди советовали исключить из текста всякое упоминание о возможности позитивной оценки буржуазных теорий бизнеса, утверждая, что такая постановка вопроса опасна и идеологически несостоятельна. (…)

…Я в течение 60-х годов продолжал работу, постепенно смещая акценты. В стране назревала экономическая реформа, одним из главных направлений которой должна была стать перестройка системы управления. Поэтому от критического анализа западных теорий надо было переходить к разработке научной программы наших собственных практических действий. Естественно, возникла необходимость поставить вопрос о решительной децентрализации управления и передаче на уровень предприятий решения главных экономических вопросов. Однако это не нашло понимания в планирующих организациях, у многих экономистов, политэкономов, долгое время отстаивавших преимущества социалистического централизованного планового хозяйства. На мне, моих коллегах и единомышленниках повисло обвинение в стремлении внедрить на социалистическом предприятии капиталистическую систему управления, несколько возмущенных писем пришло в ЦК КПСС… Пришлось заняться активной пропагандой и широким разъяснением основ научного подхода к управлению, публикацией статей в газетах и журналах, раскрывающих сущность функции управления (…).

Мы особо подчеркивали, что эта проблема нашла глубокое отражение в работах классиков марксизма» [2. С. 49, 51].

Но и много лет спустя ортодоксы не хотели ничего и слышать о науке управления. В. Тарасов, который широко применял методы менеджмента, был раскритикован в статье «Школа бизнеса» в газете «Молодежь Эстонии» примерно в таких выражениях: откуда у молодых людей с комсомольскими значками страсть к менеджменту? [2.52. С. 3].

Старт возрождения состоялся только осенью 1962 года, когда в центральной и московской прессе появились две заметки о А.К. Гастеве [2.53. С. 4; 2.54. С. 4]. Причем последний раз его вспоминали больше как поэта, чем как ученого и практика. Как хорошо, оказывается, быть разносторонне развитой личностью – не так помянут, так этак!

Затем о НОТ заговорили на прошедшем в сентябре 1965 г. Пленуме ЦК КПСС, после чего выпустили сборники из отрывков старых книг и статей. Дальше началось внедрение на предприятиях и в учреждениях. В 1967 г. прошло Всесоюзное совещание по организации труда, принято постановление ЦК КПСС от 29 августа 1967 г. «Настойчиво внедрять научную организацию труда, повышать культуру производства». Причем, как это ни парадоксально, но все же можно смело сказать, что главную роль в возрождении НОТ сыграл человек, которого в то время… не было в живых. Это В.И. Ленин, о чем мы говорили выше, факт его увлечения был на руку тем, кто возрождал НОТ. Наверное, не менее чем в двадцати различных работах (докладах, статьях, брошюрах, рецензиях) В.И. Ленин так или иначе останавливался на вопросах НОТ. Этот факт невозможно было замолчать и не заметить. Ибо даже на школьном уровне задавалось изучение (чтение и конспектирование) статей «Очередные задачи советской власти» и «Как нам реорганизовать Рабкрин?» Достаточно было сослаться на его авторитет, и была обеспечена зеленая дорожка. Ну хоть так, раз иначе нельзя!

В энциклопедиях статья «Научная организация труда» встречается с переменой: то она есть, то ее нет. В 1930 г. [2.55. С. 613–614] она еще есть, а в первом и втором издании Большой Советской энциклопедии ее нет, зато в третьем [2.56. С. 335–336] уже снова появляется.