Текст книги "Швеция. Гроза с Балтики"

Глава 3
Шведская помощь против польской агрессии

Смутное время (1605–1613 гг.) представляет собой один из самых запутанных периодов Российской империи. Эта путаница стала следствием почти четырехсотлетних трудов многих поколений дезинформаторов от дьяков царя Михаила до историков развитого социализма. И тех и других объединяло одно – они безбожно врали, выполняя социальный заказ сильных мира сего. Чего стоит само название главы в советских учебниках истории: «Польско-шведская интервенция и борьба с ней русского народа».

Тема работы не позволяет подробно изложить все аспекты Смутного времени[66]66
  Подробнее о Смутном времени рассказано в моих книгах «Путь к трону» (М.: АСТ; Астрель, 2002), «Смутное время. Исторические портреты» (М.: АСТ; Астрель, 2003), «Давний спор славян: Россия, Польша, Литва» (М.: АСТ, 2007).


[Закрыть]. Поэтому мне приходится схематично изложить ход событий, не касающихся непосредственно русско-шведских отношений.

Клан Романовых-Захарьиных вступил в борьбу за власть с Борисом Годуновыми и проиграл ее. В конце 1600 г. Романовы были разосланы по отдаленным монастырям. Но Романовы и их многочисленная родня продолжают плести интриги против царя. Романовское окружение вместе с монахами Чудова монастыря находят самозванца, который «всклепывает» на себя имя царевича Димитрия, погибшего в 1591 г. в Угличе. Самозванцем становится чернец Чудова монастыря Григорий, в миру Юрий Отрепьев, дворянин, ранее состоявший на службе Романовых.

В 1603 г. Лжедмитрий бежит в Польшу, где приобретает многочисленных сторонников среди польской шляхты. Король Сигизмунд III не желает войны с Россией и отказывает в помощи самозванцу. Но воспрепятствовать шляхте собирать «частную» армию для помощи самозванцу король по польским законом, а точнее по беззаконию, царившему в Польше с конца XVI и до конца XVIII в., не может.

Думаю, тут не лишне привести точку зрения шведа-современника:

«Расчеты Сигизмунда и изгнанников на возвращение при помощь гражданских волнений оказались напрасными, а надежды на переход через Ливонию и Финляндию исчерпали, поскольку Эстляндия была занята вольными гарнизонами в крепостях. В частности, Ревельской и Нарвской, в самой же Ливонии недоставало средств для содержания и прокормления войска, так что не оставалось никакой надежды на захват их, а переплывать море без них было бы неразумно, да если бы кто и пожелал, и невозможно, не имея кораблей и гавани.

При таких условиях, по наущению иезуитов и некоторых шведских изгнанников, принимается при польском дворе иное решение, более серьезное по значению и более крупное по замыслу, такое, что, если бы оно увенчалось успехом, то открыло бы легкий путь для овладения вновь Швецией, а Речи Посполитой дало бы приращение, мир и спокойствие. Считали, что нужно поднять смуту в Московитской империи и раздробить ее на части, чтобы затем, осадив Эстляндию соединенными войсками и захватив проход через Московию в Финляндию, легко подавить шведские силы, пока еще не вполне окрепшие»[67]67
  Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. М.: Памятники исторической мысли, 2000. С. 16–17.


[Закрыть].

Тут Юхан Видекинд смотрит со своей шведской колокольни, но по сути дела он прав. Смуту затеяли бояре Романовы, но главной действующей силой ее стали ляхи.

13 апреля 1605 г. скоропостижно умер царь Борис. Его 16-летний сын Федор не сумел удержать власть и был убит сторонниками самозванца. 20 июня 1605 г. Лжедмитрий торжественно вступил в Москву.

Григорий Отрепьев процарствовал менее года. В ночь с 16 на 17 мая 1606 г. сторонники боярина Василия Шуйского устроили переворот в Москве. Лжедмитрий был убит, его труп сожжен, а пеплом заряжена пушка, из которой выстрелили на запад – в сторону, откуда он пришел. Всего через две недели после переворота Василий Шуйский венчается на царство. По своему происхождению он имел больше прав на престол, чем любой другой Рюрикович. Дело в том, что московские государи Иван III, Василий III и Иван Грозный убивали всех без исключения своих родственников, даже самых отдаленных. И уже к 1606 г. в живых не было ни одного прямого потомка Даниила Московского, младшего сына Александра Невского. Шуйские же происходили от старшего сына Невского и формально имели больше прав на престол, чем московские князья. Однако к началу XVII в. об истории удельных князей на Руси мало кто помнил.

Шуйский, в отличие от Годунова, не избирался Земским собором, а был буквально выкликнут кучкой москвичей. Шуйскому было за 50 лет, ростом был он мал, некрасив, недалековат. Его кандидатура не устраивала десятки тысяч «гулящих людей», воевавших под знаменем Лжедмитрия I, его ненавидела польская шляхта, да ив Москве большинство бояр – Голицыны, Мстиславские, Романовы и другие – были настроены против царя Василия.

Сразу по получении известия о вступлении Шуйского на престол Москве отказались повиноваться почти все юго-западные и южные города от Путивля до Кром, восстала Астрахань.

Осенью на Москву двинулась повстанческая армия под руководством Ивана Болотникова. В большинстве регионов страны начинается гражданская война. Повстанцы действуют против Шуйского именем вновь спасенного Димитрия. Лишь 10 октября 1607 г. войскам Шуйского удалось взять Тулу, где засели остатки войск Болотникова. Сам Болотников был сослан в Каргополь и там утоплен, а бывший с ним самозванец – царевич Петр, подпольный сын царя Федора Иоановича, был повешен.

Однако пока царь Василий осаждал Тулу, в Стародубе-Северском появился новый самозванец – Лжедмитрий II. Личность нового самозванца до сих пор вызывает споры у историков. Но наиболее вероятна версия польских иезуитов, утверждавших, что имя Димитрия принял шкловский еврей Богданко. Романовы, после прихода к власти в 1613 г., точно говорили о еврейском происхождении Лжедмитрия II, а им, как увидим, в данном вопросе стоит верить. Кроме того, есть сведения, что после убийства Лжедмитрия II в его бумагах нашли еврейские письмена и талмуд.

Подобно Гришке Отрепьеву, шкловский самозванец набрал отряды польских телохранителей, малороссийских казаков, к нему присоединились жители юго-западных районов России, и двинулся весной 1608 г. на Москву. Надо отметить, что у обоих Лжедмитриев в войсках не было ни одного солдата регулярной армии польского короля. Мало того, значительная часть польских панов, присоединившихся к Лжедмитрию II, была участниками мятежа против польского короля («Рокоша Забжидовского») и не могла вернуться домой под страхом смертной казни.

В двухдневной битве у Болхова, в районе Орла, царское войско было разгромлено силами Лжедмитрия II. Основной причиной поражения было бездарное руководство главного воеводы князя Дмитрия Ивановича Шуйского, родного брата царя. Взяв Болхов, Лжедмитрий II двинулся на Калугу, а затем решил обогнуть Москву с запада и овладел Можайском, и уже оттуда начал наступление на Москву.

Царь Василий выслал против самозванца новое войско под началом двух воевод: Михаила Скопина-Шуйского и Ивана Никитича Романова. Но на реке Недлань между Подольском и Звенигородом в войске был открыт заговор. Князья Иван Катырев, Юрий Трубецкой, Иван Троекуров и другие решили перейти к самозванцу. Заговорщиков схватили, пытали, знатных разослали в города по тюрьмам, незнатных казнили. Но царь Василий испугался известий о заговоре и велел войску не принимать сражения и вернуться в Москву. Заметим, что во главе войска стоял Иван Никитич Романов, а главными зачинщиками заговора были его родственники – шурин Иван Троекуров, женатый на Анне Никитичне Романовой, и зять его брата Иван Катарев-Ростовский, женатый на Татьяне Федоровне Романовой.

В начале июня 1608 г. самозванец подошел к Москве, но после сражения на Ходынском поле, кончившегося вничью, не рискнул штурмовать столицу, а остановился в Тушино, между реками Москвой и Сходней. Началось многомесячное противостояние царской рати, расположенной на Пресне и Ходынке, и войск самозванца в Тушине. В связи с этим в Москве самозванцу дали кличку «Тушинский вор». Под этим названием шкловский бродяга и вошел в историю.

Пока самозванец осваивал тушинский лагерь, в Москве Василий Шуйский закончил переговоры с польскими послами. 25 июля 1608 г. было подписано перемирие на четыре года между Россией и Польшей, согласно которому оба государства оставались в прежних границах. Польша и Москва не должны помогать врагам друг друга. Царь обязан отпустить всех поляков, захваченных в мае 1606 г. в Москве. Король должен отозвать из России всех поляков, поддерживающих Лжедмитрия II, и впредь никаким самозванцам не верить и не помогать. Юрию Мнишеку не признавать зятем Лжедмитрия II, дочь за него не выдавать и Марине не называться московской государыней.

Шуйский считал перемирие своей крупной дипломатической победой. И действительно, если бы поляки выполнили все статьи договора, со смутой в России было бы покончено за несколько недель. Но, увы, здесь подтвердилось классическое правило – договоры соблюдаются, лишь когда они подкреплены реальной военной мощью. Поляки обманули Шуйского, они добились освобождения пленных, среди которых было много знатных поляков, и сразу же нарушили все статьи договора.

После освобождения из-под стражи Юрий Мнишек с дочерью вместо Польши поехали в Тушино. В отношении гордости, спеси и чванства польские аристократки могут дать фору любым другим, но ради удовольствия пограбить Россию они готовы отдаться кому угодно и где угодно – и беглому монаху, и шкловскому еврею, а через 200 лет и сыну корсиканского адвоката.

Лжедмитрий II дал «запись» Юрию Мнишеку, что, овладев Москвой, выдаст ему 300 тысяч рублей и отдаст во владение Северное княжество с четырнадцатью городами. Марина немедленно «узнала мужа» и поселилась у него в шатре.

Почти одновременно с Мариной в Тушино съехались родственники Романовых по женской линии князья А. Юрьев, А. Сицкий и Д. Черкасский.

В октябре 1608 г. войска Лжедмитрия II захватили и разграбили Ростов. Согласно официальной истории, ростовский митрополит Филарет Романов был взят в плен. Но пленников казнят, продают за выкуп и, во всяком случае, держат под стражей. Но Тушинский вор возводит Филарета в патриархи. Сбылась мечта Филарета – он стал патриархом, рядом верные родственники Юрьевы, Сицкие и Черкасские. Конечно, Тушино столь же похоже на Москву, как его пархатое величество на православного царя, но, как говорится, «се ля ви».

Итак, Тушино стало второй столицей русского государства. Там были царь с царицей, патриарх и боярская дума, в значительной степени состоявшая из родственников Романовых. Патриарх Филарет рассылал грамоты по городам и весям с требованием подчиняться царю Дмитрию. Начало века, как мы уже говорили, ознаменовалось династическим кризисом в Швеции. Карлу IX удалось короноваться лишь в марте 1607 г. Естественно, что шведам поначалу было совершенно не до российских смут. Но как только обстановка стабилизировалась, шведское правительство обратило свои взоры на Россию. Проанализировав ситуацию, шведы пришли к выводу, что русская смута может иметь два основных сценария. В первом в России будет восстановлена твердая власть, но к Польше отойдут обширные территории – Смоленск, Псков, Новгород и др. Не будем забывать, что в то время Польше принадлежала и вся Прибалтика, исключая побережье Финского залива. Во втором случае вся Русь подлежала ополячиванию.

Таким образом, в любом случае Швеции стала бы угрожать серьезная опасность со стороны усилившегося Польского королевства. А ведь весь XVII век Польша для всех шведов, начиная от короля и кончая простолюдинами, была куда более грозным и ненавистным противником, нежели Россия.

Карл IX решает помочь царю Василию. Еще в феврале 1607 г. выборгский наместник писал к карельскому воеводе князю Мосальскому, что король его готов помогать царю и шведские послы давно уже стоят на границе, дожидаясь московских послов для переговоров. Но в это время Шуйский, успев отогнать Болотникова от Москвы, думал, что быстро покончит со своими противниками внутри страны и заключит мир с Польшей.

Недальновидный Василий приказал князю Мосальскому написать в Выборг: «А что пишите о помощи, и я даю вам знать, что великому государю нашему помощи никакой ни от кого не надобно, против всех своих недругов стоять может без вас, и просить помощи ни у кого не станет, кроме бога». Шведам было даже запрещено посылать гонцов с письмами в Москву и Новгород, поскольку «во всем Новгородском уезде моровое поветрие».

Но шведы не унялись, и в течение 1607 г. Карл IX послал четыре грамоты царю Василию с предложением о помощи. На все грамоты царь отвечал вежливым отказом.

Однако к концу 1608 г. ситуация изменилась. Царь Василий был заперт в Москве, как в клетке, и надеяться ему было не на кого[68]68
  1 сентября 1608 г. население Пскова открыло ворота тушинскому воеводе Плещееву. Иван-город и Орешек также присягнули Лжедмитрию II. В Новгороде начались волнения черни, стоявшей за Тушинского вора.


[Закрыть]. Пришлось хвататься за шведскую соломинку. В Новгород для переговоров был послан царский племянник Скопин-Шуйский, где он встретился с королевским секретарем Моисом Мартензоном. Договор со Швецией был заключен в Выборге 23 февраля 1609 г. стольником Семеном Головиным и членом ригсдага Ераном Бойе. Обе стороны обещали воевать с Польшей до окончательной победы и не заключать сепаратного мира. Шведы должны были послать в Россию наемное войско в составе двух тысяч конницы и трех тысяч пехоты.

Россия оплачивала услуги шведского войска по следующей росписи: Коннице – по 50 тысяч рублей в месяц.

Пехоте – по 35 тысяч рублей в месяц.

Главнокомандующему – 5 тысяч рублей.

Начальнику кавалерии – 4 тысячи рублей.

Начальнику пехоты – 4 тысячи рублей.

Офицерам на всех вместе – 5 тысяч рублей ежемесячно.

По договору наемники подчинялись только своему командованию, а оно, в свою очередь, Михаилу Скопину-Шуйскому.

За шведскую помощь царь Василий Шуйский отказался за себя и детей своих и наследников от прав на Ливонию.

В тот же день (23 февраля 1609 г.) в Выборге был подписан и секретный протокол к договору «Запись об отдаче Швеции в вечное владение российского города Карелы с уездом». Передача должна быть осуществлена только спустя три недели после того, как шведский вспомогательный корпус наемников под командованием Делагарди вступит в Россию и будет на пути к Москве или по крайней мере достигнет Новгорода. Согласие на передачу Карелы шведам будет лично подписано царем и главнокомандующим русскими войсками, то есть Василием Шуйским и М.В. Скопиным-Шуйским.

Шведы разослали грамоты по пограничным русским городам с требованием быть верными царю Василию. Не могу удержаться и процитирую полностью грамоту каянбургского (улеаборгского) шведского воеводы Исаака Баема к игумену Соловецкого монастыря: «Вы так часто меняете великих князей, что литовские люди вам всем головы разобьют. Они хотят искоренить греческую веру, перебить всех русаков и покорить себе всю Русскую землю. Как вам не стыдно, что вы слушаете всякий бред и берете себе в государи всякого негодяя, какого вам приведут литовцы!»

Весной 1609 г. шведское войско подошло к Новгороду. Отряд шведов под командованием Горна и отряд русских под командованием Чоглокова 25 апреля наголову разбили большой отряд тушинского воеводы Кернозицкого, состоявший из запорожцев. В течение нескольких дней от тушинцев были очищены Торопец, Торжок, Порхов и Орешек. Скопин-Шуйский направил большой отряд под начальством Мещерского под Псков, но тот не смог взять город и отступил.

10 мая 1609 г. Скопин-Шуйский с русско-шведским войском двинулся из Новгорода к Москве. В Торжке Скопин соединился со смоленским ополчением.

Под Тверью произошла битва между войском Скопина и польско-тушинским войском пана Зборовского. В ходе сражения поляки на обоих флангах смяли русских, но центр польского войска обратился в бегство, и лишь «пробежавши несколько миль, возвратилось обратно». В центре боя шведская пехота не отступила ни на шаг до наступления темноты, а затем в полном порядке отошла к обозу. На рассвете следующего дня русские и шведы атаковали противника и нанесли ему сокрушительное поражение.

Скопин двинулся вперед, но вдруг в 130 верстах от Москвы шведские наемники отказались идти далее под предлогом, что вместо платы за четыре месяца им дали только за два, что русские не очищают Карелы, хотя уже прошло одиннадцать условных недель после вступления шведов в Россию. Скопин, послав уговаривать Далагарди вернуться, сам перешел Волгу под Городнею, чтобы соединиться с ополчениями северных городов, и по левому берегу достиг Калязина, где и остановился.

Соловецкий монастырь прислал царю 17 тысяч серебряных рублей, еще большую сумму прислали с Урала Строгановы, небольшие взносы поступили из Перми и других городов. Царь Василий вынужден был поспешить выполнить статьи Выборгского договора и послал в Карелу приказ очистить этот город для шведов.

Русские отряды из войска Скопина заняли Переславль-Залесский. Другие войска, верные Шуйскому, без боя вошли в Муром и штурмом взяли Касимов.

Вступление шведских войск в русские пределы дало повод Сигизмунду III начать войну против России. 19 сентября 1609 г. коронное войско Льва Сапеги подошло к Смоленску. Через несколько дней туда прибыл и сам король. Всего под Смоленском собралось регулярных польских войск: 5 тысяч пехоты и 12 тысяч конницы. Кроме того, было около 10 тысяч малороссийских казаков и неопределенное число литовских татар. Читатель помнит, что с 1605 г. русские воевали только с «частными» армиями польских феодалов.

Перейдя границу, Сигизмунд отправил в Москву складную грамоту, а в Смоленск – универсал, в котором говорилось, что Сигизмунд идет навести порядок в русском государстве по просьбе «многих из больших, маленьких и средних людей Московского государства», и что он, Сигизмунд, больше всех радеет о сохранении «православной русской веры». Разумеется, королю не поверили ни в Смоленске, ни в Москве.

К концу 1609 г. власть в Тушино окончательно перешла к клике польских панов под руководством некого Ружинского, объявившего себя гетманом. Тушинский царек и Марина Мнишек стали уже не марионетками, а пленниками. В Тушино из-под Смоленска король отправляет посольство во главе со Станиславом Станицким с предложением тушинским полякам присоединиться к королевскому войску. В конце декабря начинаются переговоры Станицкого с Ружинским и Филаретом. Сам же Лжедмитрий II в это время сидит под караулом в своей избе, называемой дворцом. Наконец, 27 декабря самозванец упрашивает Ружинского рассказать, о чем идут переговоры с королевскими послами. Пьяный гетман ответил: «А тебе что за дело, зачем комиссары [послы] приехали ко мне? Черт знает, кто ты таков? Довольно мы пролили за тебя крови, а пользы не видим». Беседа закончилась, когда Ружинский пригрозил убить палкой Тушинского вора. В эту же ночь самозванец бежал, переодевшись в крестьянскую одежду и забравшись на дно телеги, груженной дровами.

Вскоре Тушинский вор объявился в Калуге. К нему стали стекаться отряды казаков, как из Тушина, так и из других районов. 11 февраля в Калугу к самозванцу бежала и его любимая супруга Марина в гусарском платье и с несколькими сотнями казаков.

Тушинский лагерь распадался, но тушинский «патриарх» и «бояре» по-прежнему изображали из себя правительство. 9 января 1610 г. они посылают под Смоленск своих послов к королю. Тушинцы предлагают Сигизмунду встречный план, по которому на русский престол садится не он сам, а его сын – 15-летний Владислав. Разумеется, ближайшими советниками царя Владислава должны стать Филарет и тушинские «бояре». Грамота тушинцев к королю впечатляла: «Мы, Филарет патриарх московский и всея Руси, и архиепископы, и епископы и весь освященный собор, слыша его королевского величества о святой нашей православной вере раденье и о христианском освобождении подвиг, бога молим и челом бьем. А мы, бояре, окольничие и т. д., его королевской милости челом бьем и на преславном Московском государстве его королевское величество и его потомство милостивыми господарями видеть хотим…» Врать, так врать. Куда там Геббельсу против Филарета Никитича. Филарет – патриарх, в Тушино – «освященный собор», Сигизмунд – радетель православия.

Польский король еще до похода на Москву прославился свирепыми расправами над православными, жившими на территории Речи Посполитой. Польские пушки громили Смоленск. Сигизмунд твердо решил стать царем Руси сам и искоренить православие. Но из тактических соображений решил временно согласиться на передачу московского престола сыну. 4 февраля под Смоленском тушинцы подписали договор о передаче власти королевичу Владиславу. Однако король не послал помощь тушинцам. Поэтому в начале марта 1610 г. пан Ружинский поджег тушинский городок и двинулся к Волоколамску навстречу Сигизмунду. Немногие из русских тушинцев последовали за ним, большая же часть поехала с повинной в Москву или в Калугу.

А Скопин тем временем все торговался со шведами в Александровской слободе. Несмотря на сопротивление жителей, Карела была сдана шведам. Мало того, царь Василий должен был обязаться: «Наше царское величество вам, любительному государю Каролусу королю, за вашу любовь, дружбу, вспоможение и протори, которые вам учинились и вперед учинятся, полное воздаяние воздадим, чего вы у нашего царского величества по достоинству ни попросите: города, или земли, или уезда». Шведы утихомирились и двинулись со Скопиным вперед. 12 марта 1610 г. Скопин и Делагарди торжественно въехали в Москву.

23 апреля князь Скопин-Шуйский на крестинах у князя Ивана Михайловича Воротынского занемог кровотечением из носа и после двухнедельной болезни умер. Пошел общий слух об отраве. Современники подозревали в отравлении царского брата Дмитрия Шуйского. Царь Василий был стар и бездетен, его наследником считал себя его брат Дмитрий. Удачливый Михаил Скопин-Шуйский стал его конкурентом.

Смерть Скопина стала тяжелым ударом для царя Василия. Вдобавок царь совершил непростительную и последнюю глупость – назначил командовать войском вместо Скопина бездарного Дмитрия Шуйского. 40-тысячное русское войско вместе с 8-тысячным отрядом Делагарди двинулось на выручку Смоленска. В ночь с 23 на 24 июня 1610 г. польское войско под командованием гетмана Жолкевского атаковало рать Шуйского у деревни Клушино. Поначалу сражение шло с переменным успехом. Но в середине дня немцы, составлявшие значительную часть шведского наемного войска, перешли на сторону поляков. Шведские военачальники Делагарди и Горн собрали меньшую часть наемников (этнических шведов) и ушли на север к своей границе. Русское войско бежало.

Дмитрий Шуйский возвратился в Москву «со срамом».

Измену наемников летописец приписывает также Дмитрию Шуйскому: «Немецкие люди просили денег, а он стал откладывать под предлогом, что денег нет, тогда как деньги были. Немецкие люди начали сердиться и послали под Царево-Займище сказать Жолкевскому, чтоб шел не мешкая, а они с ним биться не станут».

В самой Москве против царя Василия возникает заговор. Формально руководителями его становятся честолюбивый Гедеминович Василий Голицын, сам метивший в цари, пропольски настроенный боярин Иван Салтыков и неутомимый участник всех заговоров смутного времени рязанский дворянин Захар Ляпунов. На самом же деле все нити заговора тянутся к Филарету Романову. Не знаю, как его и назвать летом 1610 г. – вроде с патриархов его никто не снимал, царское наказание ему не назначалось, но с другой стороны, рядом с Романовским домом были Патриаршие палаты, где сидел патриарх Гермоген.

17 июля 1610 г. Василия Шуйского заговорщики согнали с престола. То есть ни революции, ни даже бунта не было. Просто толпа заговорщиков явилась в Кремль и выгнала Шуйского из царского дворца. Шуйскому пришлось перебраться в собственный дом. Однако патриарх Гермоген не поддержал заговорщиков, против выступила и часть стрельцов. Тогда, 19 июля тот же Захар Ляпунов с толпой заговорщиков ворвался в дом Шуйского, и над стариком совершили обряд пострижения в монахи. Причем монашеские обеты произносил заговорщик князь Тюфякин, а сам Шуйский орал, что отказывается, и отчаянно сопротивлялся. Кстати, патриарх Гермоген не признал такого насильственного пострижения и назвал монахом князя Тюфякина, а не Шуйского. Но, увы, мнение законного патриарха уже не имело значения. Василий Шуйский был заточен в Чудовом монастыре, а затем передан вместе с братьями полякам. По приказу короля Василия с братьями несколько месяцев содержали в тюрьме, а затем тайно убили.

После свержения Шуйского реальная, а точнее, хоть какая-то власть оказалась в руках нескольких московских бояр. Но эта власть распространялась в основном на Москву.

27 августа жители Москвы по наущению бояр целуют крест королевичу Владиславу. Ночью с 20 на 21 сентября польское войско по сговору с боярами тихо вошло в Москву.

Так Москва оказалась во власти поляков, также поляки заняли Можайск, Верею и Борисов для обеспечения своих коммуникаций. В большинстве регионов царила анархия. Какие-то города целовали крест Владиславу, какие-то – Тушинскому вору, а большинство местностей жили сами по себе.

11 декабря 1610 г. на охоте татарская охрана убила Тушинского вора. Предполагают, что начальник татарской стражи Петр Урусов был подкуплен поляками. Через несколько дней после смерти Тушинского вора Марина Мнишек родила сына Ивана, но это уже не смогло предотвратить развал войска самозванца. Угроза Лжедмитрия II, из-за которой многие города целовали крест царевичу Владиславу, миновала. С другой стороны, король Сигизмунд и не думал присылать Владислава в Москву, а твердо заявил московским властям о намерении самому сесть на престол. А это, как говорится, две большие разницы. Одно дело иметь на престоле 15-летнего юношу, который по соглашению с Жолкевским должен был принять православие. И совсем другое дело – стать подданными католика Сигизмунда, который оставался бы и польским королем, то есть фактически произошло бы поглощение Польшей России.