Текст книги "Секретные операции царских спецслужб. 1877-1917 гг."

Глава 4
Охрана царских дворцов

Как уже говорилось, переезд в Гатчину императорской семьи состоялся 27 марта 1881 г. В камер-фурьерском журнале отмечалось: «В 2 часа выезд имели на станцию Варшавской железной дороги. В 3 часа прибыли в Гатчину. С ними прибыли: министр императорского двора Адлерберг, обер-гофмаршал Грот, фрейлина Озерова, генерал-адъютанты Зиновьев, Данилович, флигель-адъютанты Мартынов и Корф». Начальник канцелярии Министерства двора В.С. Кривенко писал: «Дворец выглядел укрепленным замком, повсюду виднелись часовые, дворцовые городовые, казачьи разъезды»[12]12
  Дворец и парк Гатчина в документах, письмах, воспоминаниях. 1881–1917. СПб.: Союз-Дизайн, 2008. С. 122.


[Закрыть].

«В первые дни переезда Александра III караул во дворце несет лейб-гвардии Кирасирский полк, стоявший в Гатчине. “Для караула во дворец, в первый же день прибытия было наряжено 4 офицера, 5 унтер-офицеров, 2 трубача и 96 рядовых, которые и заняли 11 внутренних покоев и 19 наружных. Кроме караула во дворце для Высочайшей охраны наряжался ежедневно дежурный полуэскадрон, который выставлял два постоянных поста и высылал два разъезда под командой офицеров. Для охраны же дворцового сада и зверинца разъезжали и постоянными постами назначались от полка еще 64 конных рядовых и 6 унтер-офицеров, при 4-х офицерах. Таким образом, в первые полтора месяца пребывания Двора в Гатчине ежедневно бывало в дворцовом наряде по 160 нижних чинов при 8–10 офицерах, что составляло до 2 эскадронов в сутки”. От этого же кирасирского полка каждый день высылались по всем дорогам, ведущим к Гатчине, команды солдат при офицерах, назначение которых, как гласил приказ по полку, было: “помимо конных занятий в поле иметь и наблюдение за всеми прибывающими в Гатчино, не допуская всех почему-либо подозрительных лиц до въезда в город”»[13]13
  Янченко И.К. Охрана Гатчинского дворца при Александре III // Император Александр III и императрица Мария Федоровна. Материалы научной конференции. СПб., 2006. С. 265.


[Закрыть].

По словам того же Кривенко: «Канцелярия Воронцова [И.И Воронцов-Дашков. – А.Ш.] помещалась в Кухонном каре, и мне в течение дня приходилось не раз проходить через длинную дворцовую анфиладу, и никогда, ни единого раза я не встречал кого-либо из царской семьи, видимо все они тесно держались антресольного помещения, мало соблазнялись истинно царскими покоями главного корпуса дворца.

В Гатчине замечалась растерянность, боязнь новых революционных выступлений. Слухам самым невероятным не было конца, меры охраны принимались разрозненно, каждый из отдельных начальников действовал на свой лад. Не обошлось и без досадных недоразумений. Гатчину оцепили зачем-то кольцом сторожевых постов, не пропуская местных городских жителей и подгородных крестьян, направлявшихся по тракту с молоком, сеном, с дровами. В городе и деревнях ропот, посыпались жалобы.

В то время в Гатчине комендантом и начальником дворцового управления состоял престарелый комендант Багговут, родственник Адлерберга. По закону войсковые части, в особенности при чрезвычайных обстоятельствах охраны, состояли в его распоряжении; но старик растерялся, ждал свыше указаний; таковых не дождался, а его ежеминутно в то же время дергали, а он не знал когда слушаться. При этом старый, опытный придворный знал, что каждый неожиданный шаг его будет учтен конкурентом на должность, занимаемую Багговутом, командиром “синих” кирасир, генералом Араповым. Местная малочисленная гатчинская полиция, с нервнобольным полицмейстером Бухмейстером во главе, подчинена была Багговуту, но от министра внутренних дел прислали отряд столичных околоточных и городовых под начальством полковника Антонова, получившего приказания непосредственно из Петербурга. Кроме того, в Гатчине работала и тайная полиция, руководимая жандармским полковником Ширинкиным…

На особо автономных, невыясненных, однако, точно условиях, в Гатчину прибыли: 1-й железнодорожный батальон под командой предприимчивого полковника Альбертова; сводно-гвардейская рота из выборных офицеров и солдат гвардейского корпуса и шефских армейских полков под командой флигель-адъютанта капитала лейб-гвардии Егерского полка Богаевского; конвой его величества под командой флигель-адъютанта Ивашкина-Потапова и, наконец, выписанный экстренно из Варшавы дивизион кубанских казаков под командой полковника Есаулова»[14]14
  Дворец и парк Гатчина в документах, письмах, воспоминаниях. 1881–1917. С. 122–125.


[Закрыть].

«В помощь кирасирам в Гатчину переводится Терский эскадрон Собственного Его Величества Конвоя (27 марта 1881 г.) и из Варшавы вызывается, для увеличения конвоя, Кубанский дивизион (29 марта 1881 г.). Эти отряды сменили кирасир, через день, на постах внешней охраны и выставили усиленные посты внутреннего караула. “Внутренний караул занял 9 постов: в Китайской галерее, приемной комнате, у столовой (парный), опочивальни Августейших детей, винтовой лестницы, Собственного подъезда и на Медвежьей площадке. Наружный караул выставил 10 постоянных постов, равномерно распределенных кругом Зверинца. На ночь караул усиливался 3-мя конными и, внутри парка, 3-мя пешими постами… Во дворец наряжалось 3 унтер-офицера и 33 казака, считая на 9 постов 3 смены и 3 запасных казака; в разъезд вокруг Зверинца 1 офицер, 6 унтер-офицеров, 18 казаков, считая так же на 3 смены; к ним в ночь 6 конных и 10 пеших казаков” (Петин С. Собственный Его Имп. Вел-ва Конвой)»[15]15
  Янченко И.К. Охрана Гатчинского дворца при Александре III // Император Александр III и императрица Мария Федоровна. Материалы научной конференции. С. 265.


[Закрыть].

Обстановка в Гатчинском дворце в 1881–1893 гг. была более чем нервозная. Так, генеральша Александра Богданович, источник достаточно достоверный, записала 15 апреля 1881 г. в дневнике: «Рассказывают, что опять появились прокламации. Рассказывают, что на днях государю устроили ванну в Гатчине, но он, к счастью, не сел, – прежде смерили градусы. Обнаружилось, что там яд. Строгости в Гатчине большие – всегда нужно иметь при себе фотографическую карточку. Даже гофмаршал Грот без нее не ходит»[16]16
  Дворец и парк Гатчина в документах, письмах, воспоминаниях. 1881–1917. С. 148.


[Закрыть].

Где-то в 1890–1892 гг. Александр III внезапно вошел в помещение дворца, где дежурил камер-юнкер барон Владимир Рейтерн. Офицер быстро спрятал правую руку за спину. Царь со страху решил, что тот собирается выхватить револьвер. Александр выстрелил первым и убил барона. Оказалось, что тот просто курил и хотел спрятать папиросу.

Император Николай II оставил Гатчинский дворец матери – вдовствующей императрице Марии Федоровне, а сам сделал своей главной резиденцией Александровский дворец – уединенное здание в глубине Царскосельского парка. Летней северной резиденцией царя стала «дача» на самом берегу Финского залива в Александрийском парке в трех верстах от знаменитых петергофских фонтанов.

В 1885 г. Александр III распорядился построить для наследника цесаревича Николая новый дворец в Петергофе на месте башни сигнального телеграфа. Раньше было принято давать наследнику Аничков дворец на Невском проспекте. В нем, кстати, и жил до марта 1881 г. цесаревич Александр Александрович. Но Петербург по соображениям безопасности отпал, равно как и большой Царскосельский дворец, окруженный огромными Верхним и Нижним парками. Не пускать посетителей к фонтанам, Монплезиру, домику Петра I было неудобно, а пускать к резиденции наследника – опасно.

Дворец (дача) располагалась у самой воды, поэтому ее стали называть Нижней дачей, в отличие от Коттеджа и Фермерского дворца, расположенных в верхней части парка «Александрия». Николай II писал в дневнике: «Главная краса дома – это близость моря».

В 1895–1897 гг. Нижняя дача была существенно расширена, и с этого времени ее стали называть Нижним дворцом. Здание было построено в стиле неоренессанса и отличалось необычной, очень яркой расцветкой – стены его были выложены полосами желтым и красным кирпичом.

Николай II с семьей жил в Нижнем дворце (даче) с 1895 г. по 1914 г. с мая – июня по август – сентябрь, а в годы Первой русской революции задерживался и дольше – до ноября. Именно на Нижней даче 17 октября 1905 г. Николай II подписал свой знаменитый манифест о даровании гражданских свобод и создании Первой Государственной думы. Там же менее чем через год царь принял решение о роспуске этой Думы, а в 1907 г. подписал указ о создании Второй Государственной думы.

На Нижней даче родились три царские дочери: в 1897 г. – Татьяна, в 1899 г. – Мария, а в 1901 г. – Анастасия. 30 июля 1904 г. там появился на свет и долгожданный наследник цесаревич Алексей.

Дача с моря охранялась сторожевыми катерами и канонерскими лодками. А на всем побережье Финского залива от Михайловки до Петергофа были построены двухэтажные караулки охраны с кирпичными стенами в полтора метра толщиной, более напоминавшие форты, нежели казармы. Располагались они в 50–100 метрах друг от друга на расстоянии прямой видимости. В 1941–1944 гг. стены фортов выдерживали попадания снарядов корабельной и береговой артиллерии калибра 100–152 мм.

«Близость к воде» оказалась крайне важной осенью 1905 г. Царь с семьей еще 4 июня 1905 г. покинули Царское Село и перебрались на Нижнюю дачу. Забастовали железные дороги, и сообщение с Петербургом поддерживалось исключительно морем.

На лужайке перед конюшнями (там сейчас находится санаторий «Петродворец») была оперативно развернута радиостанция. Риторический вопрос – зачем? Ну, во-первых, телефонная связь с Петербургом работала бесперебойно. А во-вторых, с кем царь мог поддерживать радиосвязь? Абонентов-то в Петербурге практически не было, кроме Морского ведомства.

А вот для связи с германскими кораблями радио вполне могло пригодиться.

Одной из загадок царствования Николая II стала попытка «эвакуации» царского семейства в Германию осенью 1905 г.

11 октября 1905 г. на даче в Петергофе царь записал в дневнике: «Посетили лодку “Ёрш”, кот.[орая] уже пятый месяц торчит против наших окон».

Речь идет о канонерской лодке «Ёрш» водоизмещением 305,5 т и скоростью 8 узлов, построенной в 1874–1875 гг.

В конце XIX века лодка прошла капитальный ремонт и получила новые котлы. По крайней мере, с 1898 г. она использовалась для охраны Петергофского рейда. Разумеется, не от британского «Гранд Флита», а от «врага внутреннего». Ну а для террористов и четыре 4-фунтовые пушки обр. 1877 г. – большая сила. Как явствует из царского дневника, 14 июля 1903 г. Николай II катался на байдаре вокруг «Ерша», стоявшего на якоре напротив Нижней дачи.

Ну а когда над августейшей семьей сгустились тучи, 1 октября 1905 г. царь записал в дневнике: «Обедали: кн. Барятинская, Мамонов, Огильви, ком. “Ерша”, два механика с “Полярной [Звезды] ” и врач».

Кто же обедал? Барятинская – фрейлина императрицы, Н.Е. Мамонов – инспектор медицины департамента Министерства внутренних дел, Огильви Георгий Георгиевич – капитан 2-го ранга, командир «Ерша».

Итак, судя по всему, за столом речь шла об эвакуации царской семьи. А с какой стати 11 октября Николай, да еще и Александра, посещали старую канонерскую лодку? Единственное разумное объяснение, царица хочет выяснить, можно ли там разместить детей и как.

А вот дальнейшие записи из царского дневника. 20 октября: «Морской агент Ганце прибыл с двумя герман. миноносцами из Мемеля с почтой посольства».

21 октября: «Утро было немного свободнее, успел погулять. Погода стояла отличная, серая и тихая. Принял обоих командиров немецких миноносцев».

23 октября: «Тихий серый день, слегка морозило. Прибыла вторая пара германских миноносцев; оба командира представлялись после завтрака».

Что случилось? Почему «почту посольства» возят германские миноносцы? И до, и после этого диппочту привозили германские рейсовые пароходы. Спору нет: в России революция, все железные дороги вокруг Петербурга бастуют, царь сидит в Нижнем дворце Александрии, имея связь с империей только с помощью «судов-конвоиров царских яхт» «Дозорный» и «Разведчик», которые ежедневно ходят в Петербург. Но германские же пароходства не бастуют!

Профессор И.В. Зимин пишет: «Можно утверждать, что с 20 по 26 октября 1905 г. с командирами германских миноносцев был детально проработан и согласован план эвакуации царской семьи из России. Видимо, именно этот план и был доложен императору 27 ноября 1905 г. флаг-капитаном К.Д. Ниловым, которого Николай II принял в Нижнем дворце Петергофа»[17]17
  Зимин И.В. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых. М.: Центрполиграф, 2011. С. 340.


[Закрыть].

Другой весьма компетентный автор, начальник Петербургского охранного отделения А.В. Герасимов, в своих мемуарах записал: «Во всяком случае, в Финском заливе вблизи Петергофа около этого времени действительно объявилось несколько немецких военных крейсеров»[18]18
  Герасимов А.В. На лезвии с террористами. М.: Товарищество русских художников, 1991. С. 37.


[Закрыть].

Таким образом, в случае обострения обстановки в России летом – осенью 1905 г. царь с семейством должен был сесть на германский миноносец, благо от его дачи в Петергофе до причала было около 30 метров, а за Толбухином маяком он бы пересел на германский крейсер.

Тот же Зимин пишет: «Осенью 1905 г. на финансовом рынке России началась паника, сопровождавшаяся массовым изъятием вкладов из кредитных учреждений. Например, в конце октября, ноября и декабря 1905 г. размер выдачи из сберегательных касс превысил размер взноса на 148,6 млн руб., а число действующих счетов уменьшилось на 398 тыс. Только в С.-Петербурге с 15 по 22 ноября из сберегательных касс изъято вкладов на сумму 2,6 млн руб., а поступило по вкладам всего 430 тыс. руб. Правда, разразившаяся в это время почтово-телеграфная забастовка существенно сократила отток денежных сбережений из касс и тем самым ослабила финансовое напряжение.

Сохранились уникальные материалы, показывающие весь незатейливый (по сегодняшним временам) механизм секретных операций по выводу царских денег за границу и размещения их на анонимных счетах. Примечательно, что переписка о переводе денежных средств за границу началась вскоре после подписания Манифеста 17 октября. Предполагалось, что царские деньги, через посредство берлинского Банкирского дома “Мендельсон и Ко”, представлявшего интересы российского Императорского двора в Германии, на протяжении нескольких царствований, будут размещены в Германском имперском банке. Безусловно, министр Императорского двора В.Б. Фредерикс, контролируя эту финансовую операцию, в деталях согласовывал ее с царем…

…в октябре – ноябре 1905 г. деньги переводились в Германию сначала “на детей”, однако более чем возможны параллельные переводы крупных сумм и на счета “родителей”.

Собственно механизм операции по выводу средств был следующим. В начале ноября 1905 г. из Государственного казначейства и ряда коммерческих банков изъяли пакет ценных бумаг. Он включал в себя 2620 свидетельств “второго 5 %-ного внешнего займа 1822 года” на сумму 462 944 ф. ст. и 892 облигации “4 %-ного займа Московско-Смоленской железной дороги” на сумму 595 700 талеров. Эти ценные бумаги были разделены “по отдельным капиталам”, отраженным “в особых ведомостях, имеющихся в Кабинете Его Величества”.

Затем 12 ноября 1905 г. Свиты Его Величества генерал-майор и управляющий Кабинетом Е.И.В. князь Николай Дмитриевич Оболенский лично передал пакет ценных бумаг доверенному чиновнику министра Императорского двора действительному статскому советнику Венедикту Савельевичу Федорову. В.С. Федоров в сопровождении двух чиновников Министерства Императорского двора должен был негласно вывезти доверенные ему ценные бумаги в Германию и разместить их в надежных банках на анонимных счетах. Таким образом, в операции по переводу денег за границу участвовал самый ограниченный круг людей. Если не считать чиновников Государственного банка (тех, естественно, не посвящали, с какой целью снимаются со счетов императора указанные средства), то к числу доверенных лиц относилось всего пять человек: министр Императорского двора В.Б. Фредерикс, управляющий Кабинетом кн. Н.Д. Оболенский и чиновники Кабинета В.С. Федоров, С.Е. Смельский и К.Н. Чернышев. К числу непосредственных исполнителей относились только три последних лица, из них всей полнотой информации обладал только В.С. Федоров…

Сопровождали В.С. Федорова в его поездке в Германию два чиновника Министерства двора. Первый – гофмейстер, тайный советник Сергей Елизарович Смельский…

Безусловно, у Федорова, Смельского и Чернышева имелись все необходимые документы для беспрепятственного пересечения российско-германской границы в Вержболово с учетом того, что они везли фактически “наличку” на несколько миллионов рублей. Судя по документам, никакого “силового прикрытия” у компании из двух гражданских генералов 46 и 67 лет и молодого 29-летнего чиновника не было. По соответствующим навыкам – это тоже не “спецназ”.

По приезде в Берлин 14 ноября (27 ноября по н. ст.) 1905 г. Федоров немедленно явился в офис Банкирского дома “Мендельсон и Ко”, где было достигнуто предварительное соглашение о порядке внесения ценностей на счета Германского имперского банка. В процессе переговоров особо уточнялись юридические гарантии, обеспечивавшие “неприкосновенность вклада и права Августейших собственниц”. Другими словами, российская сторона не исключала в конце 1905 г. возможности свержения самодержавия и прихода к власти новых людей, которые могли быть признаны европейскими странами. В этой финансовой операции гарантии закладывались под самый негативный вариант развития внутриполитических событий в России.

В результате переговоров все доставленные из России ценности сдали Банкирскому дому “Мендельсон и Ко” под временную расписку. Германские банкиры, приняв на временное хранение ценные бумаги, выдали расписку, “коей удостоверялось, что вклад составляет собственность Августейших Дочерей Их Императорских Величеств. До совершеннолетия же Их Императорских Высочеств распоряжение им принадлежит Ея Величеству Государыне Императрице Александре Федоровне”…

Таким образом, владельцы денег создали многократно продублированный механизм хранения денег в политически стабильной державе. Кайзер Вильгельм II (“дядя Вилли”, как его называл в личной переписке Николай II, которого, в свою очередь, кайзер называл “Ники”) в качестве политических дивидендов получал некий рычаг влияния на российского императора “весом” в полмиллиона фунтов стерлингов личных царских денег, так как он, безусловно, был в курсе этой секретной финансовой операции. Николай II это прекрасно осознавал, но поскольку внутриполитическая ситуация в России в конце 1905 г. стала очень серьезной, то он пошел на этот шаг, страхуясь от непредвиденных случайностей, которыми чревата любая революция…

После завершения первой фазы этой финансовой операции три чиновника приступили к выполнению второй задачи. Дело в том, что им было дано указание приобрести через Банкирский дом “Мендельсон и Ко” германские процентные бумаги на свободную наличность по текущему счету кассы Министерства Императорского двора, всего на сумму 1 200 000 руб. Это очень важный момент, свидетельствующий о том, что из России выводились не только личные деньги Николая II, но и общеминистерские, которые можно назвать деньгами из “большого кошелька” Николая II.

Приобретенные на 1 200 000 рублей ценные бумаги предписывалось оставить на хранение Банкирскому дому “Мендельсон и Ко” “впредь до распоряжения или же изыскать иной способ хранения”…

Таким образом, с 14 по 21 ноября 1905 г. в Германском имперском банке были размещены ценные бумаги на анонимных счетах на общую сумму в 462 936 ф. ст. и 287 100 марок.

Это была не единственная секретная операция Романовых по выводу капиталов из России в “надежные страны”. Летом 1906 г. В.С. Федоров и С.Е. Смельский по крайней мере еще раз посетили Берлин с аналогичным заданием. Так, 30 июня 1906 г. гофмейстер С.Е. Смельский “принял от генерал-адъютанта барона В.Б. Фредерикса, для доставления на хранение в Банкирский дом «Мендельсон и Ко» в Берлине 100 свидетельств государственной 4 %-ной ренты по 25 000 руб. каждая… Всего на сумму 2 500 000 руб.”. Через несколько дней, 8 июля 1906 г., они уже отчитывались, что деньги доставлены в Берлин и 5 июля (14 июля) сданы на хранение в банкирский дом “Мендельсон и Ко “. Сумма, конвертируемая в германские марки, составляла не менее 5 200 000 марок. Можно с уверенностью предположить, что это были деньги годовалого цесаревича Алексея, родители стремились обеспечить его так же, как они обеспечили своих четырех дочерей.

Следовательно, только с ноября 1905 г. по июль 1906 г. на секретных счетах в Германском имперском банке разместили 462 936 ф. ст. и 9 487 100 германских марок. И это только те суммы, которые автор достоверно отследил по указанным в сносках архивным документам.

Кроме этого в денежных документах царя за 1907 г. по статье “собственные издержки” прошла сумма в скромные 40 руб. 05 коп., уплаченная за перевод в Германию 100 000 руб. Можно с уверенностью предполагать, что новые секретные счета открывались по уже отработанной схеме и не только на детей, но и на родителей – императора Николая II и императрицу Александру Федоровну»[19]19
  Зимин И.В. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых. С. 341–348.


[Закрыть].

Прошу извинения у читателя за длинную цитату. Но в столь деликатном вопросе следует быть предельно точным и корректным.

Лишь 2 ноября 1905 г. царь на поезде через Красное Село и Гатчину проехал в Царское Село. Кстати, по шоссе – это 48 км, то есть можно было на автомобиле проехать за 40–50 минут, прямо от Нижней дачи. Но охрана требовала ехать только на поезде.

Замечу, что за неделю до отъезда, 25 октября, царь поехал к конюшням и поблагодарил «офицеров и команду» беспроволочного телеграфа (Царский дневник за 25 октября). Риторический вопрос, если «команда» попросту была в резерве на случай прекращения телефонной и телеграфной связи с Петербургом, то за что их приезжал благодарить император? Очевидно, что команда выполняла какие-то спецпоручения.

Через несколько дней радиостанция у конюшни была свернута. По крайней мере, до осени 1907 г. никаких радиостанций в Петергофе не было.

В заключение мы перейдем к главной северной резиденции Николая II – Царскому Селу.

Александровский дворец был построен в 1792–1796 гг. по приказу Екатерины II для ее внука Александра. 12 июня 1796 г. великий князь Александр с молодой супругой въехали в новый Царскосельский дворец.

Александр III в бытность наследником престола периодически жил летом в правом крыле дворца, а в левом крыле размещалась свита.

Взойдя на престол, Николай II ликвидировал свитскую половину дворца и сам с женой поселился в левой половине. Любопытно, что большой царский кабинет в Александровском дворце, где Николай II принимал всех посетителей, расположен так, что гостям не видно, кто находится на антресолях. А на антресоли вел отдельный ход из покоев императрицы, и с антресолей было хорошо видно все происходящее в кабинете.

Особый интерес представляют огромные подвалы Александровского дворца. Так, после переезда царской семьи в Александровский дворец использовалось 110 помещений подвала. В подвале еще оставались пустые комнаты, расположенные под внутренним двором дворца, из-за которых площадь подвалов значительно превосходила площадь помещений первого этажа дворца.

После взрыва в Зимнем дворце, произведенного Степаном Халтуриным под помещением царя, в подвале под кабинетом царя расположили комнаты охраны и «Дежурную комнату» офицеров Сводного полка охраны.

«Кроме этого охрана занимала Пропускной пост Сводного полка у тоннеля, там же находился “присмотрщик” от Сводного полка. Его задачей было сопровождение всех приходящих во дворец через тоннель из Кухонного корпуса дворца. Поблизости находилась Комната офицеров Собственного конвоя, Караульное помещение Сводного полка, Караульное помещение конвойцев. Для офицеров Сводного полка и Конвоя устроили два особых туалета и собственный буфет…

Для размещения механизмов, обеспечивавших вентиляцию помещений Собственной и Детской половины, в подвале отводилось три помещения. В одном из помещений установили “нагнетательный электромотор”, при этом подаваемый в машину воздух предварительно пропускался через систему бумажных фильтров и при необходимости подогревался.

Александровский дворец электрифицировали еще в конце XIX в., и электричество во дворец подавалось с городской электростанции. Тем не менее в подвале располагалось несколько электрических механизмов – машина для вентиляции воздуха и трансформатор для нее, трансформатор для придворного кинематографа и электромотор переменного тока фирмы “Сименс – Шукерт” для подъемной электрической машины (лифта). Электрические звонки работали от аккумуляторных батарей. Для дежурных электриков отводилось специальное помещение»[20]20
  Зимин И.В. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. М.: Центрполиграф, 2010. С. 259–260.


[Закрыть].

В Александровском дворце была оборудована телефонная станция на сто абонентов, обслуживавшая дворец и прилегающие здания. Замечу, что Николай II никогда не позволял устанавливать у себя в кабинете телефон. Он находился в ближайшей к кабинету комнате, закрытый в специальном шкафу.

Все телефонные разговоры, за исключением самого Николая II, прослушивались. Комнаты прослушивания находились в подвале дворца. Там круглосуточно дежурили два жандармских офицера. Придворные много болтали по телефону, а поскольку до 1912 г. средств для автоматической записи разговоров не было, в число «слухачей» ввели еще трех офицеров.

Ряд историков и питерских краеведов утверждают, что для царя Николая было даже построено… метро. Ну, конечно, не полноценное метро, а подземный ход из Александровского дворца с электрической повозкой. По версии Федора Морозова[21]21
  Морозов Ф. Проект века – царское метро // Чудеса и приключения. Март. 2000.


[Закрыть] подземное метро шло до Царскосельского вокзала. Там имелись электрическая дрезина и две небольшие открытые платформы на 20 посадочных мест каждая. Работы по прокладке метро были выполнены с мая 1905 г. по лето 1912 г. Все это время прилегающий к Александровскому дворцу район был закрыт, а по проволочным заграждениям пущен электрический ток. Вывоз большого количества земли и другие строительные работы маскировались сооружением Федоровского городка. Этот городок представлял собой обширные казармы для Собственного Его Величества конвоя и Собственного Его Величества сводного пехотного полка, которые осуществляли непосредственную охрану монарха. Замечу, что эти казармы были выполнены с многочисленными архитектурными излишествами в псевдорусском стиле.

Руководил работами по строительству метро тайный советник Николай Павлович Гарин, который с 19 июля по 9 ноября 1905 г. был директором Департамента полиции, а позже его сделали сенатором. Обычно это была одна из форм почетной отставки. Но до 1917 г. Гарин был близок к императору и использовался им для секретных ревизий статских и военных учреждений.

На взгляд автора, версия о существовании метро весьма вероятна. В ее пользу говорит то, что Александра Федоровна часто по многу месяцев передвигалась только в коляске, да и малолетним детям было трудно добраться пешком по подземному ходу. А подземные ходы в Царском Селе были построены еще во времена Екатерины Великой. Косвенным свидетельством наличия метро является непомерно большая мощность царскосельской электростанции, которая превышала любые мыслимые потребности дворцов Царского Села. Добавлю, что раскрытию тайн Александровского дворца долгое время мешало наличие там какой-то сверхсекретной конторы ВМФ. Однако в конце 1990-х гг. выделили под музей полдворца, но другая половина и подвалы контора занимала, как минимум, до 2010 г.

Любопытно мнение о метро известного историка жизни царской семьи И.В. Зимина. По сему поводу он даже написал статью: «Городская мифология: вечная легенда – царскосельское метро». В ней содержится ряд исторических фактов, связанных с охраной Александровского дворца, например «была специальная морская “подвальная” команда, которую возглавлял капитан II ранга Ланг. Перед приездом в резиденцию Николая II в его обязанности входила личная проверка всей дренажной системы Александровского парка. Офицер с двумя матросами лично проползал по всем дренажным трубам парка в поисках возможных мин, после чего металлические решетки отверстий, выходивших в пруды, закрывались и опечатывались. И сегодня выходы дренажно-канализационной системы хорошо заметны на берегу Фасадного пруда Александровского парка, и они также закрыты металлическими решетками».

Ну а о самом метро сказано… три строчки: «И все-таки история неразрывно связана с мифами и значительная часть наших знаний о прошлом – это стандартизированные исторические мифы. Поэтому так иногда хочется поверить и в таинственные рассказы о царском “метро”»[22]22
  Материалы сайта: http://www.tsarselo.ru/content/0/yenciklopedija-carskogo-sela/stroitelstvo-carskogo-sela-gorodskoe-hozjaistvo/i-v-zimin-gorodskaja-mifologija-vechnaja-legenda-carskoselskoe-metro.html#.UsQqivsV_-o


[Закрыть].

Что же это? Отрицание существования царского метро? Мол, полный бред! Или, наоборот, автору хочется намекнуть на реальность его существования? Оно и понятно – подписку давал, да и просто можно лишиться допуска в архивы.

А теперь вновь вернемся к системам связи Александровского дворца. Начну с того, что все телефонные кабели, ведущие в Александровский дворец, были подземными и бронированными. Между тем по всей России телефонные кабели были только воздушными. Даже в западных русских крепостях наши генералы решили сэкономить и не делать подземных кабелей – дорого. В результате воздушные кабели выходили из строя от разрывав германских снарядов. Это приводило к потере связи между крепостью и фортами, как это случилось в Ковно в 1915 г.

Помимо обычного кабеля, связывавшего Александровский дворец с городским телефонным узлом Петербурга, имелся и секретный кабель, соединявший покои императора с Зимним дворцом, а там была возможность подключения и к городской сети.

В начале марта 1917 г. революционная охрана отключила все телефоны в Александровском дворце, но о существовании «спецсвязи» никто не знал. Позже графиня Буксгевден напишет в мемуарах: «С обитателями Зимнего дворца мы все еще могли беседовать по частной телефонной линии, хотя обычные телефоны уже давно отключили».

Как писал Зимин: «В Палисандровой гостиной Александры Федоровны на полушкафу у задней стены установили два телефонных аппарата. Один из них соединял со Ставкой Верховного главнокомандующего русской армии в 1914 г…

Возможно, именно этот телефонный аппарат стал источником слухов, что императрица – шпионка и по прямому телефонному проводу разговаривает с Берлином. После Февральской революции 1917 г. в Александровский дворец даже приезжала специальная комиссия для проверки этих слухов. Конечно, они не подтвердились»[23]23
  Зимин И.В. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. С. 325–326.


[Закрыть].

Видимо, кто-то направил не дюже грамотных революционеров-«февралистов» по ложному пути. Телефонный кабель в Берлин – да это полнейший бред! А, тем не менее, связь с кайзером была!

Война войной, а Александра Федоровна переписывалась с братом Эрнстом (Эрни), который служил в Генеральном штабе. Александра Федоровна не скрывала от мужа факт переписки с полковником германского Генштаба. 17 апреля 1915 г. она пишет мужу: «Я получила длинное милое письмо от Эрни. Он пишет: если кто-нибудь может понять его (то есть тебя) и представить себе его переживания, то это я. Он крепко тебя целует… хотел бы найти выход из сложившейся ситуации и полагает, что кому-нибудь следовало бы приступить к наведению моста для переговоров. У него возник такой план: неофициально направить в Стокгольм доверенного, который там встретился бы с человеком, столь же частным путем присланным тобою, и вместе они разрешили бы преходящие затруднения. План его исходит из того, что в Германии не питают действительной ненависти к России»[24]24
  Платонов О.А. Николай II в секретной переписке. М.: Алгоритм, 2005. С. 140.


[Закрыть].