Текст книги "Девушка из стекла"

Пока мы пересекали оставшуюся часть поля, я все время оглядывалась, ведомая шестым чувством, которое подсказывало, что кто-то наблюдает за нами. Иногда мне даже мерещилось хриплое дыхание и шаги преследователя. Но каждый раз, когда я старалась сфокусироваться на старой ферме, не замечала никого или ничего, что могло бы скрываться во тьме.

Гарри ускорял шаг, и я едва поспевала за ним, прихрамывая и ощущая, как лодыжка надувается подобно спасательному кругу. В какой-то момент боль притупилась, и я начала подумывать, что нервные окончания отмирают и я вовсе останусь без ноги. Такая перспектива нисколько не прельщала, но все же отрезвила, отвлекая от всего потустороннего, мистического и попросту страшного.

– Ты уверен, что это вывих? – спросила я Гарри, когда мы вплотную приблизились к небольшой рощице прямо перед началом моей улицы.

– Что? – покосился Гарри недоуменно, затем замешательство в его глазах сменилось пониманием. – Ты про свою ногу?

– Про что же еще? – огрызнулась я.

– Не знаю. Кажется, перелома нет, больше похоже на вывих, как я и сказал. А что, сильно болит?

– Прилично, – выдохнула я, как раз наступив на пострадавшую ногу и стиснув зубы от резкой вспышки неприятных ощущений.

– Мы почти пришли, – Гарри кивком указал на видневшиеся сквозь листья деревьев фонари улицы.

Я кивнула и, собрав все оставшиеся силы в кулак, заковыляла рядом с Гарри, практически повиснув у него на плече. Эта дорога далась мне тяжело, и уверенность в том, что я завтра встану с кровати, медленно таяла, как мороженое в знойный день.

Когда мы вышли на тропинку между деревьями, я готова была упасть и поцеловать землю. Мой дом располагался совсем близко, а скудное освещение, которое давали несколько покосившихся фонарей, казалось ярчайшим солнечным светом после времени, проведенного во тьме.

Плечи Гарри расслабились, желваки уже не выступали. Облачка пара, вырывавшиеся изо рта парня, стали реже и гуще, как это бывает при ровном дыхании. Атмосфера нереальности, нараставшая вокруг, пока мы бродили по темному полю и ферме без связи и света, рассеивалась.

Как только мы с Гарри вышли из тени деревьев и ступили на тропку, ведущую к постройкам, я заметила, что у моего дома стоят два автомобиля. Судя по звездам, уже сиявшим на небе вместе с полумесяцем, было достаточно поздно, мама наверняка вернулась домой с работы. Ее небольшая поржавевшая машина стояла у гаража. В свете фонарей автомобиль приобрел бежево-лимонный цвет, а ржавчина и облупившаяся краска были не столь заметны. После заката все выглядит лучше.

Также на подъездной дорожке стояло черное и длинное, похожее на лимузин, авто. Прямоугольные фары и угловатость корпуса свидетельствовали о том, что машина видала времена получше и уж точно не вчера сошла с конвейера. Выглядела она гораздо красивее маминой консервной банки, ставшей совсем невзрачной на фоне этого блестящего железного коня.

Было и что-то устрашающее в начищенной до блеска ретромашине. Что-то, что заставляло встать дыбом волоски на затылке. Автомобиль словно наблюдал за нами. Казалось, это не фары, а глаза, суженные в прищуре, лукавом и настораживающем одновременно.

Я отогнала странные ассоциации. То, что сделано из железа и болтов, точно не могло быть живым, а тем более следить за кем бы то ни было.

– Это гражданская машина твоего отца? – спросила я у Гарри.

Тот покачал головой, и в глазах Гарри проскользнуло узнавание, а затем его черты исказила гримаса ужаса.

– Та самая машина, – прошептал он еле слышно.

Глава 11. Незнакомец

Мы уже встречались с этой машиной сегодня. Именно она, а точнее, ее водитель остановился на шоссе, когда Гарри провожал меня.

Этот автомобиль пугал, преследовал, заставил бежать в поле. Или же нас никто не преследовал?

Штора на кухне не была задернута, и я заметила мимолетное движение, как будто кто-то прошел у самого окна.

– Нужно осторожно подобраться и посмотреть, кто там. Вдруг твоей маме требуется помощь? Этот водитель, – он кивком указал на машину, – странный человек, если он так сильно напугал нас, неизвестно, зачем он появился здесь.

– Но… – начала было я, но Гарри жестом прервал меня.

Он приложил палец к губам и прокрался вдоль невысокого соседского заборчика, а затем, пригнувшись, перебежал к маминой машине, стоявшей у гаража. Безрассудство Гарри выводило меня из душевного равновесия, а отсутствие опоры в виде его плеча выводило из равновесия физического.

Нога нещадно болела, и я не нашла ничего лучше, чем присесть прямо на землю в тени куста, растущего рядом с дорожкой посреди улицы. Я неуклюже плюхнулась на пятую точку и до боли прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от разряда, пронзившего лодыжку. Возможно, дела с ногой обстояли куда хуже, чем предположил Гарри.

Парень в это время затаился за авто и выжидал удобного момента, чтобы выглянуть и увидеть того, кто находился за окном. Я слабо помахала из-за куста. Если бы не напряжение, повисшее в воздухе, я наверняка бы рассмеялась комичности ситуации.

В тот момент, когда Гарри наконец решился и приподнял голову над капотом, входная дверь распахнулась, громко приложившись о стену дома. Из проема показалась высокая фигура в длинном кожаном плаще и широкополой ковбойской шляпе. Я прикрыла рот рукой, чтобы не закричать в изумлении. Мне не показалось! В салоне машины действительно сидел человек в шляпе. Сейчас он вышел из моего дома и, сделав несколько шагов по дорожке, вымощенной серым булыжником, остановился.

У незнакомца, – а это, безусловно, был мужчина, так как я никогда в жизни не встречала такой высокой, мощной и широкоплечей женщины, – были длинные волосы до плеч. Его руки обтягивали кожаные перчатки, блестевшие в свете фонаря. Тень шляпы скрывала его лицо, и рассмотреть, кто конкретно это был, не представлялось возможным.

Он достал трубку из кармана длинного, достающего почти до земли кожаного плаща и, стянув перчатку с руки, прикурил. Видимо, я моргнула не в самый удачный момент, потому что не успела заметить ни зажигалку, ни спичку. Миг, и трубка была готова к использованию, а мужчина выпускал изо рта клубы густого дыма.

Беспокойство зашевелилось в животе, руки похолодели от страха, становясь ледяными. Из дома не доносилось ни звука. Что же он сделал с мамой? Почему она не выходит? Почему я не слышу ее шагов?

Я перевела взгляд на Гарри, который успел присесть за машину как раз в тот момент, когда незнакомец вышел. Теперь парень отчаянно вращал вытаращенными глазами и прикладывал палец к губам, умоляя не шевелиться.

– Ван Торн! – услышала я голос мамы в глубине дверного проема, а затем появилась и она сама.

Ее длинные волосы были затянуты в высокий конский хвост. Кутаясь в огромный свитер и скрестив руки на груди, она вышла на крыльцо и встала за спиной незнакомца.

От сердца отлегло, и кровь, застывшая в жилах, снова потекла, разливая тепло по конечностям. С мамой все было в порядке, и, очевидно, она знала этого человека.

Мама сделала еще несколько шагов и вновь замерла, барабаня пальцами по предплечьям. Она нервничала, но не была напугана. Голос ее не дрожал, в нем различались нотки ярости.

– Она никуда не отправится, Ван Торн! Слышишь? Достаточно с меня бед, которые принесла нам ваша… страна, – последнее слово мама почти выплюнула.

– Страна? Да это целый мир, Агнес. – Голос человека, которого звали Ван Торном, был низким, но мелодичным и приятным. В нем не было агрессии, а значит, маме ничего не угрожало, скорее, это она могла наброситься на мужчину.

– Наплевать мне, чем вы считаете то место, в котором творите свое богомерзкое ремесло! Хоть королевством называйте, только отвяжитесь от нас! Я сделала все что могла, чтобы оградить детей от этого, с вашего позволения, мира, и что я получила? – Мама в несколько шагов преодолела расстояние до мужчины и толкнула его в спину, заставляя повернуться лицом: – Что я получила, Ван Торн? Вы украли моего сына! А теперь хотите забрать и дочь? Я что, недостаточно страдала, ты, бесчувственный кусок…

Мама не успела договорить пылкую речь, когда Ван Торн прервал ее, положив руку на плечо, а второй указал в сторону маминой машины. Трубка все время оставалась у него в зубах, и он не прекращал выпускать дым, будто паровоз.

– Агнес, если ты не хочешь, чтобы твоя дочь и ее дружок, спрятавшийся за твоей машиной, услышали, как ты используешь бранные слова, советую остановиться и пригласить их войти.

Мама резко повернула голову в сторону куста, где я сидела. Гарри замер, обдумывая, как ему поступить.

– Серьезно, парень, ты можешь вылезти и помочь Веронике добраться домой, сама она это сделать не сможет, а от моей помощи откажется. По крайней мере, пока, – сказал Ван Торн устало.

Я не уловила никакой враждебности в фигуре этого мощного мужчины. Он был по крайней мере на голову выше Гарри, плечи его были шире, а ладони могли запросто сжать чью-нибудь голову и раздавить, словно арбуз.

– Дочка, – проговорила мама, – выходи.

Слова мамы послужили сигналом для Гарри, и он медленно встал из-за машины, держа руки перед собой.

– О, ты можешь опустить руки, я не коп, – расхохотался Ван Торн. – В отличие от твоего отца, у меня нет пушки.

– Но есть кое-что похуже, – взвилась мама.

Гарри молча подошел ко мне, не рискуя поворачиваться к странному мужчине спиной. Ему пришлось пятиться. Он прошептал мне на ухо:

– Понятия не имею, откуда этот человек все про нас знает, я вижу его впервые.

– Как только вы зайдете внутрь, я все вам расскажу, – отозвался Ван Торн. – У меня прекрасный слух, не удивляйтесь.

– Ничего ты им не расскажешь! – прошипела мама. – Я не позволю тебе запудрить мозги моей дочери!

– Она имеет право самостоятельно принимать решения, – спокойно ответил Ван Торн.

– Решения здесь принимаю я! – закричала мама и остановилась лишь в тот миг, когда я поравнялась с ней, держась за плечо Гарри.

Она оглядела меня сверху вниз и, остановив взгляд на ноге, поперхнулась словами.

– Что за… Быстрее заводи ее в дом, Томпсон-младший, – приказала она.

Я давно не слышала такой твердости в ее голосе. Мама превратилась лишь в тень от себя прежней. Она ходила по комнатам будто призрак, перестала проводить время со мной и братом, занимаясь лишь работой. Когда она бывала дома, то предпочитала сидеть с книгой или делать вид, что нас не существует, снимая маску безразличия только в особенных случаях.

Сейчас я видела на ее лице настоящие эмоции: ярость, решительность и страх. Даже когда пропал Майки, она отреагировала сухо, не плакала и продолжала делать вид, что ничего не случилось. Но теперь все изменилось, она выпустила то, что бурлило внутри нее, на свободу.

Она молча развернулась и проследовала в глубь дома, провожая нас с Гарри в гостиную. Парень остановился, не желая, чтобы Ван Торн шел позади. Все-таки он был сыном шерифа и знал, что оставлять потенциально опасного человека за спиной не лучшая идея.

– После вас, – процедил Гарри, указывая Ван Торну на вход.

Мужчина хмыкнул, но проследовал за мамой. Мы с Гарри вползли в дом последними, и он, прислонив меня к стене, закрыл дверь.

Гарри снова подхватил меня за талию и практически внес в небольшую гостиную. Она была совмещена с кухней, посредине комнаты стоял лимонно-желтый диван. Около него располагалась пара таких же кресел и столик.

Ван Торн плюхнулся в одно из кресел, оно жалобно заскрипело под его немалым весом. Мужчина бесцеремонно закинул ноги на столик.

Сапоги его выглядели очень необычно – из коричневой дубленой кожи, покрытые множеством потертостей, они светились за счет вышитых мелкими камушками звезд, которыми была усыпана вся поверхность. Свет люстры, висящей под потолком, попадал на них, и камни, преломляя его, бликовали фиолетовым, голубым, розовым и сиреневым. Я никогда не видела подобных стекляшек и такой кропотливой работы.

– Красивая вещица, да, – перехватил мой взгляд Ван Торн, – магическая.

– Ван Торн! – взревела мама. – Прекрати сейчас же!

Гарри аккуратно усадил меня на диван. Каждое движение теперь сопровождала боль.

Ван Торн присвистнул и обратился к маме:

– И что ты скажешь на это, Агнес? – кивком он указал на мою ногу.

Мама присела рядом и осторожно стянула носок с больной ноги. Зашипев, я инстинктивно отдернула ее, а затем вернула на место. Лодыжка распухла и больше походила на слоновью, чем на мою собственную. Особенно обширной являлась припухлость у косточки.

– Это вы виноваты, – грубо сказал Гарри Ван Торну, – из-за вас Вероника подвернула ногу. И вообще, что вы устроили на дороге?

– Полегче, парень, – ответил мужчина и только теперь приподнял голову.

Ван Торн снял шляпу, подставляя лицо свету. Нос, который ломали несколько раз, был все еще тонким, некогда определенно красивым. Голубые глаза уставились прямо на Гарри, грозя просверлить в нем дырку. Несмотря на спокойствие голоса Ван Торна, этот взгляд был предупреждающим, и я бы не рискнула продолжать дерзить ему. Полные губы выпускали облачка дыма со специфическим травяным запахом, непохожим на обычный табак.

На щеке красовалось несколько шрамов, но они абсолютно его не портили, а лишь добавляли мужественности. Несколько неглубоких морщин испещрило лоб, свидетельствуя о том, что Ван Торн ненамного старше мамы. Его волосы все еще оставались светло-пепельными, лишь редкие седые волоски мелькали в волнистой копне, достающей Ван Торну до плеч.

– Я хотел не напугать, я всего лишь проверить ее. – Он вытащил трубку изо рта и махнул ею в мою сторону. – Увидеть, на что она может быть способна.

– Проверить? – снова возопила мама. – Ты что, совсем рехнулся? Ты сломал моей дочери ногу, гнусный негодяй!

– Ничего я не ломал, – лениво протянул Ван Торн и, убрав трубку в карман кожаного плаща, потянулся, – так, немного понаблюдал. Я же не думал, что она настолько неуклюжая, что запутается в собственных ногах.

Судя по выражению маминого лица, она была готова изрыгать огонь подобно дракону. Не отрываясь, она смотрела на Ван Торна, и это время показалось вечностью. Затем мама резко встала и направилась к холодильнику. Звук открывающейся морозилки означал, что она достает лед.

Распахнув дверцу тумбочки, она выхватила пакет и стала набивать его льдом. Завязав пакет и подойдя ко мне, она снова опустилась на корточки. Мама приложила пакет к моей ноге, и я тихонько охнула.

– Если хочешь знать мое мнение, Агнес, – с легкой улыбкой произнес Ван Торн, – это ей уже не поможет. Я мог бы…

– Черта с два ты к ней прикоснешься, – огрызнулась мама. – Что случилось? – спросила она у Гарри, почему-то избегая моего испытующего взгляда.

Гарри описал вечернее путешествие, и мама то и дело метала молнии в Ван Торна. Тот лишь ухмылялся и хмыкал, будто все происходящее было для него увлекательной игрой. Его поведение, движения, даже сапоги были странными. Все в его облике кричало о том, что он явился из другого мира. Да и этот странный разговор с мамой на крыльце наводил на некоторые мысли.

– Зачем ты нас преследовал? – впервые подала я голос, повторив уже прозвучавший вопрос.

– Я же сказал, что хотел посмотреть на тебя, проверить, что ты можешь, – пожал плечами Ван Торн.

– Что это значит?

– То и значит. Какие способности есть у наследницы Колина… Оказалось, что никаких, кроме исключительной трусости. – Уголки его губ дернулись, вот-вот собираясь искривиться в гримасе отвращения, но он сдержался и снова надел маску безразличия.

– Колина? Папы? – выдохнула я.

Глава 12. Магия существует

– Хватит, достаточно! – отрезала мама. – Убирайся, Ван Торн! Ты зря сюда пришел, если только не привел моего сына обратно.

Ван Торн даже не думал подниматься с дивана. Он снова достал трубку, и в этот раз я заметила, что стоило ему провести рукой, как она задымилась. Я недоуменно заморгала.

Мужчина уставился в окно и даже начал подергивать ногой, насвистывая мелодию, словно происходящее совершенно его не волновало.

– Ван Торн, ты испытываешь мое терпение? – проворчала мама. – Скоро здесь будет отец Гарри, советую убраться, пока он не появился здесь.

– О, Агнес, ты же знаешь, что меня этим не напугать и что без Вероники я никуда отсюда не уйду, – протянул Ван Торн.

– Вы что, хотите похитить Веронику? – возмутился Гарри, и Ван Торн, развеселенный его репликой, расхохотался гулким, низким голосом, отражавшимся от стен и разносившимся по всему дому.

– Никого я не хочу похитить, – выдохнул Ван Торн клуб дыма, а затем и колечко, которое тут же проткнул пальцем и разметал на мелкие клочки, – она должна вернуться в свой мир, чтобы спасти брата, между прочим.

– Я понял! Вы сумасшедший! – всплеснул руками Гарри. – Миссис Уилкинс, мне нужно зарядить телефон, или давайте я лучше позвоню с вашего, пусть отец приедет как можно скорее. Этот человек может быть опасен.

Мама промолчала, а Ван Торн лишь хмыкнул и закинул ногу на ногу.

– Мы давно не виделись с твоим отцом, парень, – сказал Ван Торн. – Но вряд ли он захочет меня задержать, поэтому умерь свой пыл и присядь. В том, что ты бродишь из одного угла в другой, нет совершенно никакого толка. К тому же шериф не приедет. Пока что.

– Что значит «пока что»? – возмутился Гарри. – Миссис Уилкинс, вы связывались с моим отцом? – Он испытующе посмотрел на маму, но та почему-то снова молчала.

– Ни с кем она не связалась, – отрезал Ван Торн, – в этом нет необходимости. Мне нужна только Вероника.

Мама поднялась и заломила руки, ее глаза покраснели и увлажнились.

Она была готова заплакать в любой момент, беспомощность и отчаяние отражались во всей ее фигуре. Она закусила губу и отошла к кухонным тумбам, тяжело оперевшись на одну из них. Плечи ее затряслись.

Я давно не видела, как она плачет, с тех самых пор, как отец покинул нас. Казалось, что все это время она завязывала эмоции в тугой узел, ни на секунду не отпуская их с невидимой цепи, и появление этого странного мужчины стало последней каплей в чаше ее терпения.

Образы и мысли лихорадочно неслись в голове, я все еще не могла понять, что происходит и зачем я понадобилась Ван Торну. Если он хотел меня забрать, то мог ли он точно так же похитить Майки? И если мама знала обо всем, что было очевидно и прослеживалось в ее поведении, почему она не сообщила в полицию?

– Мама, объясни, что здесь происходит, – я выдавила из себя несколько слов, прозвучавших хрипло и неестественно, еле слышно.

– Да, Агнес, раз ты затыкаешь мне рот, объясни дочери сама, что здесь происходит. – Ван Торн самодовольно сложил руки на груди и постукивал сложенными пальцами в предвкушении.

Мама замотала головой и громко шмыгнула носом, вытирая лицо кухонным полотенцем. Ее щеки были мокрыми от слез, глаза и губы опухли, а руки тряслись.

– Я не могу, – зашептала она, а затем, скривившись от боли, посмотрела на меня: – Я не могу, прости меня…

– Тогда, с твоего позволения, я наконец-то расскажу Веронике, кто я и зачем пришел, а то ее дружок Томпсон уже готов наброситься на меня и задушить голыми руками, – ухмыльнулся Ван Торн.

Казалось, ничто не могло его задеть: ни состояние мамы, ни вскипевший Гарри, сжимавший и разжимавший кулаки, ни я, полностью выбитая из колеи.

Ван Торн встал с дивана, элегантно откинув плащ, и почти бесшумно подошел ко мне. Его движения были четкими, отточенными и плавными, словно он был танцором или артистом и сейчас исполнял свой коронный номер. Кожаный плащ прошелестел за спиной, и Ван Торн оказался передо мной.

– Позволишь, Вероника? – по-джентльменски спросил он, лукаво улыбнувшись.

– Что вы хотите с ней сделать? – закричал Гарри, бросаясь ко мне, но в тот же миг замер и вытаращил глаза.

Слова, которые он хотел сказать, никак не могли сорваться с его губ, голова Гарри покраснела, на лбу выступили вены, а ноздри раздувались с неистовой скоростью. Он задергался, но подошвы его ботинок упрямо не желали отрываться от пола.

– Томпсон, – вздохнул Ван Торн, не глядя на него, – ты слишком навязчив, как, собственно, и твой отец. – Затем мужчина перевел взгляд на меня: – Я обездвижил его на некоторое время, и говорить пару часов он тоже не сможет, но это ему не повредит.

Глаза Гарри, казалось, были готовы выпрыгнуть из орбит, он продолжал дергаться, но тщетно.

– Ван Торн! Отпусти его сейчас же! – запротестовала мама и подбежала к Гарри, гладя того по плечу. – Как ты можешь так поступать с детьми?!

– Он уже практически мужчина, – мягко заметил Ван Торн, – к тому же я не сделал ничего плохого, лишь дал нам немного времени спокойно поговорить, без вмешательств этого юнца. Агнес, ты сама понимаешь, что он здесь лишний, обращая на него внимание, мы теряем время.

Я не могла понять, что случилось с Гарри, это было настолько странно, что голова начала раскалываться. Каким образом Ван Торн смог обездвижить моего одноклассника? Я никогда не верила в магию, несмотря на то что очень любила мистические фильмы, а также изучала историю гонений на ведьм. Но в случае с рассказами и кинематографом – это были всего лишь выдумки, а инквизиция – свидетельство человеческой непросвещенности и жестокости, безнаказанности и упоения властью.

Теперь же, глядя на Гарри, ноги которого не могли оторваться от пола, а горло – издать и звука, меня охватил настоящий ужас. Я рванулась в противоположный угол дивана, стараясь отползти от Ван Торна как можно дальше. Его притворное спокойствие угнетало меня все больше. Может быть, я слишком сильно перенервничала, пока мы с Гарри добирались домой, и все это мне кажется?

– Вероника, – Ван Торн поднял руки в успокаивающем жесте, – все нормально, бояться нечего.

Он приблизился еще на несколько шагов, и я вжалась в спинку дивана.

– Н-н-не подходите ко мне, – промямлила я. – Мама!

– Все нормально, Вероника, – устало ответила та, – он не сможет причинить тебе вред.

– Вот видишь, Агнес права, я сейчас все расскажу. А сначала покажу, если ты позволишь, – он указал на мою ногу.

Я, словно болванчик, замотала головой, подтянула колени к себе и застонала от боли.

– Ты сделаешь только хуже, Вероника, – посерьезнев, сказал Ван Торн.

– Сначала верните Гарри в нормальное состояние, – еле ворочая языком, сказала я.

– О, как пожелаешь. – Ван Торн щелкнул пальцами, и Гарри тут же начал вопить.

Такого крика я не слышала, пожалуй, никогда. Вероятно, парень сильно испугался, и я могла его понять. Представить страшно, что такое внезапно лишиться голоса и возможности передвигаться.

– Гарри, милый, успокойся, – заговорила мама мягко, – все нормально.

– Ничего не нормально! – возопил Гарри. – Я… я не могу пошевелить ногами, а минуту назад не мог разговаривать! Сейчас же отклейте меня или я… я…

Ван Торн махнул рукой, и речь Гарри снова прервалась. Тот замолотил руками в воздухе, бросая на мужчину негодующие взгляды.

– Я расколдую тебя полностью, если ты перестанешь орать, Томпсон-младший, и вмешиваться в наши дела. – Ван Торн повернулся к Гарри: – Итак, ты обещаешь, что замолчишь и спокойно сядешь на диван, не прерывая меня ни на секунду? Иначе я заколдую тебя снова и в этот раз уже не буду таким благосклонным.

Гарри негодующе уставился на Ван Торна, зло блеснув глазами и тяжело дыша, но затем удрученно кивнул головой, и Ван Торн махнул рукой. В тот же миг Гарри практически повалился на пол, ухватившись за мамино плечо, и та тоже покачнулась на месте, не в силах удержать вес человека, который был в два раза крупнее нее.

– Вы! Да как вы посмели… – начал было Гарри, но Ван Торн прервал его.

– Томпсон, кажется, мы только что договорились, – холодно отрезал он, и Гарри замолчал.

Парень угрюмо плюхнулся на противоположный конец дивана, скрестив руки на груди и враждебно уставившись на Ван Торна. Щеки его покраснели, заходили желваки. Дышал он тяжело, как разъяренный бык.

Мама подошла к шкафчику на кухне и достала какой-то пузырек. Затем налила воды в стакан, капнула туда несколько капель и залпом выпила, приложив руку ко лбу. Эта ситуация вымотала ее. Я видела, как тяжело ей было на самом деле, несмотря на то что она всячески старалась скрывать эмоции.

– У нас не так много времени, четвертые сутки подходят к концу, – сказал Ван Торн уже более нетерпеливо. – Давай ногу, Вероника, а затем я все объясню.

Я снова запротестовала, но отодвигаться было уже некуда, я больно врезалась в спинку дивана и затравленно смотрела на Ван Торна.

– По правде говоря, у меня нет никакого желания с тобой возиться, ни с кем из вас. Ты совсем не похожа на своего отца, – он потер переносицу, – но нога все-таки тебе еще понадобится.

С этими словами он схватил меня за лодыжку и притянул. Я завопила, но голос пропал окончательно, поэтому из груди вырывалось лишь что-то похожее на карканье. Мама подошла и взяла меня за руку.

– Вероника, все будет хорошо, потерпи немного, – уговаривала она меня.

Я зажмурилась и почувствовала, как холодные пальцы Ван Торна ощупывают мою ногу. Сначала было очень больно. Казалось, сотни иголок вонзаются в плоть и кость ломается на тысячи осколков, а затем нога стала гореть, будто в огне, но я лишь крепче сжимала зубы, опасаясь, как бы они не раскрошились.

Спустя несколько минут этой пытки боль стала отступать, жар уменьшился и постепенно стих совсем. Я приоткрыла один глаз и посмотрела на Ван Торна, тот подмигнул, и я скривилась в ответ, боясь пошевелить ногой.

– Как новенькая, – хлопнул в ладоши Ван Торн.

Я неуверенно покрутила ступней и не почувствовала ни тени прежней боли. Затем перевела взгляд на ногу и, к своему огромному удивлению, не обнаружила ни отека, ни синевы.

Гарри сидел с открытым ртом и ошарашенно смотрел то на меня, то на Ван Торна. Мама, снова вернувшаяся в привычное отстраненное состояние, встала и отошла к барной стойке, служившей нам обеденным столом. Она оперлась на нее и начала массировать уголки глаз пальцами.

– Ну, теперь ты готова слушать? – спросил Ван Торн.

Я неуверенно кивнула, ощупывая лодыжку, все еще шокированная происходящим. Ван Торн уселся на диван и, закинув ногу на ногу, вновь достал трубку. В этот раз я решила более внимательно проследить за его действиями, старалась не пропустить ни малейшего движения, но он лишь провел рукой, и трубка задымилась.

Перехватив мой взгляд, он пожал плечами и сказал:

– Просто магия и ничего больше. Надеюсь, ты тоже скоро так сможешь. От наследницы Верховного Правителя я жду чего-то более мощного, чем фокусов вроде зажжения трубки.