Текст книги "Ленинград. 900 дней блокады"

Глава 8
Гитлер и Маннергейм идут на Ленинград

Согласно плану «Барбаросса», захват Ленинграда и Кронштадта являлся одной из промежуточных целей, вслед за которой должна была быть проведена операция по взятию Москвы.

Согласно Директиве № 21 от 18 декабря 1940 г. Верховного командования Вооружёнными силами Германии, следовало «…уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступать к операциям по взятию Москвы – важного центра коммуникаций и военной промышленности».

Судьба самого Ленинграда на начало войны оставалась неясной. Разумеется, он имел значение для Германии как порт и хозяйственный центр. Кроме того, город являлся и крупным политическим центром. Но уже 8 июля 1941 г. генерал-полковник Ф. Гальдер говорил: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае потом мы будем вынуждены кормить в течение зимы. …Это будет народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».

Очевидно, что для высшего руководства Третьего рейха Ленинград как город ценности не представлял; важно было, чтобы он утратил свою ценность как хозяйственный (в том числе и как военно-хозяйственный) и политический центр для русских.

Тем не менее судьба Ленинграда высшим руководством Германии и прежде всего Гитлером к началу операции так и не была окончательно решена. Фюрер не мог принять окончательного решения. Так, 21 июля 1941 г. в ходе поездки в группу армий «Север» он заявил, что «в сравнении со значением Ленинграда Москва для него всего лишь географический объект», но позже изменил свою точку зрения. Судьба самого города оставалась неопределённой до середины сентября 1941 г.

В подготовленных в ставке Гитлера тезисах доклада «О блокаде Ленинграда» от 21 сентября указывалось: «…б) сначала мы блокируем Ленинград (герметически) и разрушаем город, если возможно, артиллерией и авиацией… г) остатки «гарнизона крепости» останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город… вывезем все, что осталось живое, вглубь России или возьмем в плен, сровняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии».

Сейчас финские и отечественные финнозависимые историки[20]20
  Под финнозависимыми историками я подразумеваю людей, получающих от Финляндии гранты, оплачиваемые финнами поездки в Финляндию, имеющих доступ к финским военным архивам и т. д. Такие историки стараются описывать события войны в наиболее благожелательном для финской армии духе.


[Закрыть] доказывают, что финны в 1941 г. планировали лишь восстановить старую (1939 г.) советско-финскую границу и перейти к стратегической обороне.

На самом деле финское правительство буквально со дня подписания мирного договора (12 марта 1940 г.) начало подготовку к новой войне.

Причём финское правительство готовило к войне не только солдат и пушки. По приказу премьер-министра Рюти 17–18 мая 1941 г. были мобилизованы историки и лингвисты. Под руководством профессора Ялмари Яккола они стали сочинять обоснование аннексий территорий СССР. Однако их опередили военные. Уже 30 мая 1941 г. главный квартирмейстер генерал-майор А.Ф. Айро предоставил маршалу Маннергейму пять вариантов аннексий, в зависимости от того, в каком положении окажется СССР после заключения мира.

В минимальном варианте, если бы Советский Союз по-прежнему оставался серьёзным фактором, Финляндия хотела бы только скорректировать свою восточную границу между Ладогой и Куусамо. Это было бы компетенцией за передаваемую территорию на Карельском перешейке, необходимую для обеспечения безопасности Ленинграда (около половины перешейка).

В максимальном варианте (№ 5) было много неясностей. И дело тут не в скромности господина Айро, который с большим удовольствием установил бы финскую границу по Уральскому хребту, а в неясности претензий немцев. Если Кольский полуостров немцы твёрдо решили брать себе, то с границей Архангельской области, которая должна была стать «лесной провинцией» Германии, было много неясностей. Но в любом варианте Финляндия должна была выйти к Белому морю. На юге также были сомнения − дадут ли немцы провести границу по реке Неве?

В мае 1941 г. началось формирование администрации Восточной Карелии, что вызвало конфликт между правительством и военными. И те и другие рвались делить шкуру ещё неубитого русского медведя.

Поскольку подавляющее большинство населения Восточной Карелии составляли этнические русские, то возникла идея[21]21
  Докладная записка профессора Ялмари Яккола «Почему Восточную Карелию следует присоединить к Финляндии».


[Закрыть] депортировать оттуда 660 тысяч русских, а взамен переселить 385 тысяч финнов.

8 июля 1941 г. командование группы армий «Север» определило, что 4‐я танковая группа будет соединением, на которое возлагается наступление на Ленинград. Кроме того, ей вменялись в обязанность захват Нарвы с юга и обеспечение на первоначальном этапе своего правого фланга. На 10 июля 1941 г. соединения танковой группы располагались в треугольнике Псков – Славковичи – Остров и продолжали наступать, продвигаясь вперёд: 41‐й моторизованный корпус двигался по прямой от Пскова к Луге, преследуя разрозненные части 11‐й армии, 56‐й моторизованный корпус – на Сольцы через Порхов. Уже на подходе к Луге командование 4‐й танковой группы, полагая, что её наступление на Ленинград на правом фланге группы, в направлении Сольцы – Шимск – Новгород, не имеет перспективы, в том числе ввиду непроходимой для танков местности, развернуло 41‐й моторизованный корпус на север. 1‐я и 6‐я танковые дивизии совершили марш протяжённостью 180 километров и уже 14 июля 1941 г. силам 1‐го батальона 113‐го пехотного полка захватили плацдарм на реке Луге в районе села Ивановское.

8 августа 1941 г. северо-западнее Луги началось наступлений 4‐й танковой группы вместе с XXI танковым корпусом. 11–14 августа германские войска перерезали железнодорожную линию Кингисепп – Волосово.

21 августа главнокомандующий войсками северо-западного направления Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов и секретарь Ленинградского городского комитета КПСС А.А. Жданов обратились с воззванием ко всем трудящимся Ленинграда встать на защиту своего города. Откликаясь на этот призыв, десятки тысяч ленинградцев вышли на строительство оборонительных рубежей, которое часто осуществлялось под артиллерийским огнём врага и под разрывами авиационных бомб. В весьма короткие сроки вокруг Ленинграда были построены Красногвардейский, Красносельский, Пушкинский, Петергофский, Колпинский, Мгинский и другие укрепленные районы, сыгравшие большую роль в обороне города. Ещё раньше, в начале июля, было сформировано 14 дивизий народного ополчения.

23 августа 1941 г. по приказу Ставки Северный фронт был разделён на два фронта – Карельский и Ленинградский.

28 августа немцы овладели Тосно и Саблином, подразделения 4‐й танковой группы соединились с войсками 16‐й армии около станции Слудицы, замкнув кольцо вокруг Южной группы войск. Продолжая наступление, германский 1‐й армейский корпус 30 августа захватил станцию Мга, перерезав последнюю железную дорогу, соединявшую Ленинград со страной.

8 сентября 424‐й пехотный полк (20‐й моторизованной дивизии), пройдя через Синявинские высоты, занял город Шлиссельбург и захватил южный берег Ладожского озера до поселка Липки.

11 сентября германская 1‐я танковая дивизия взяла Красное Село. 6‐й танковой дивизии, дивизии СС «Полицай» и 269‐й пехотной дивизии удалось прорвать оборону левофланговых дивизий советской 8‐й армии и правофланговых дивизий 42‐й армии и к исходу 12 сентября подойти к западным окраинам Пушкина. К 18 сентября части 42‐й армии остановили наступление противника на рубеже Лигово, Пулково. Однако немцам удалось выйти к Финскому заливу у Стрельны и Петергофа. Войска 42‐й армии оказались отрезанными от главных сил фронта. Предпринятый 16 сентября контрудар 8‐й армии с приморского плацдарма, хотя и не имел территориального успеха, сыграл определенную положительную роль: в критический момент битвы за Ленинград немцы были вынуждены снять часть сил с главного направления на петергофское.

Глава 9
Первый месяц блокады

Наши историки из политкорректности замалчивают тот факт, что корабли Балтийского флота и береговая артиллерия Кронштадта начали вести огонь по наступавшим финским войскам раньше, чем по немцам. К 23 августа 1941 г. финские части подошли к Выборгу. 26 августа финны высадили десант до пехотного батальона южнее Выборга, перерезав приморскую железную дорогу и шоссе. Выборгская группировка советских войск (43, 115 и 123‐я стрелковые дивизии) оказалась в окружении и была вынуждена разрозненными группами пробиваться к Койвисто (Приморск).

28 августа финны заняли Выборг и Кивеннапу, 30 августа – Райволу, а 31 августа – Териоки.

1 сентября войска 23‐й армии создали оборону на рубеже Карельского укрепленного района, то есть на старой границе.

Финны остановились совсем не потому, что имели приказ маршала Маннергейма не переходить границу 1939 г. Вспомним, что на востоке они заняли всю Карелию и рвались к Архангельску и Вологде. Немецкие пособники перешли к обороне из-за шквала огня морской артиллерии и невозможности с ходу преодолеть старую линию железобетонных укреплений КаУРа.

30 августа эсминцы «Строгий» и «Стройный», стоявшие на Неве у Ивановских порогов, впервые открыли огонь по германским войскам, наступавшим в районе станции Поповка Октябрьской железной дороги, Ям-Ижора и Черная Речка (6 и 11 километрах южнее железнодорожной станции Колпино).

Замечу, что оба эсминца были ещё не достроены и на позицию на Неве их 20 августа привели буксирами.

Еще раньше, 29 августа, стрельбу по немцам начала артиллерия НИМАПа. Чтобы избежать возможной паники среди населения города при боевых выстрелах орудий крупных калибров с траекторией стрельбы через город, в газете «Ленинградская правда» 22 августа 1941 г. поместили извещение: «Начиная с 22 августа с морского полигона в Ленинграде будет производиться пробная стрельба, о чем доводится до всеобщего сведения. Военный комендант гарнизона города Ленинграда полковник Денисов».

Первые боевые выстрелы по противнику в районе совхоза «Красный бор» на колпинском направлении НИМАП произвел 29 августа из 406‐мм пушки с полигонной установки МП‐10.

Забегая вперед, скажу, что с 29 августа по 31 декабря 1941 г. батареи НИМАПа свыше 170 раз открывали огонь по противнику.

30 августа германская полевая артиллерия потопила на Неве в районе поселка Пелла сторожевые катера М‐202 и МО‐174. Катера шли из Ленинграда к Ивановским порогам. В том же районе 30 августа был потоплен артиллерией бронекатер БКА-97, шедший из Ленинграда в Шлиссельбург. Таким образом, сообщение по Неве с Ладожским озером было прервано.

Днём 30 августа в Шлиссельбурге разорвалось восемь 203‐мм германских снарядов, несколько человек было убито и 60 человек ранено.

31 августа германские войска, развивая наступление на Ленинград с юга, достигли южного берега Невы в районе Ивановских порогов и перерезали Кировскую железную дорогу. В этот день эсминцы «Строгий» и «Стройный» и 180‐мм железнодорожная батарея и батарея № 1 НИМАПа открыли интенсивный огонь по немцам в районе станции Саперная (Кировской железной дороги, в 6 километрах северо-западнее Ивановского), Ивановское, Пелла (в 2–3 километрах северо-восточнее Ивановского) и Поповка.

Первую стрельбу по противнику башенная 305‐мм батарея № 311 форта «Красная Горка» открыла в 14.00 31 августа 1941 г. Стрельба велась по данным наземного корректировочного поста по деревне Ломахи. Всего выпущено 20 снарядов, по 5 на каждый ствол.

1 сентября на форт «Красная Горка» прибыл сам нарком ВМФ Кузнецов в сопровождении командующего Балтийским флотом В.Ф. Трибуца. В их присутствии форт открыл огонь по наступавшим немецким войскам. Стрельба велась из 305‐мм орудий дальнобойными снарядами обр. 1928 г. (дальность стрельбы около 40 километров).

Любопытно наличие боеприпасов.

На 311‐й башенной батарее:

Фугасных обр. 1911 г. – 575;

Фугасных обр. 1928 г. – 26;

Бронебойных – 237;

Израсходовано фугасных обр. 1928 г. – 56.

На открытой 321‐й батарее:

Фугасных обр. 1911 г. – 529;

Фугасных обр. 1928 г. – 48;

Бронебойных – 240;

Израсходовано фугасных обр. 1928 г. – 30.

Таким образом, за два дня стрельбы израсходовано 86 305‐мм снарядов. Стрельба велась на предельных дистанциях 205–223 кабельтов, то есть 37,5—40,8 километра.

В ходе стрельбы 6 сентября в орудии 2‐й башни произошел преждевременный разрыв снаряда. Разорвало ствол, повредило соседние орудия. Осмотр показал, что менять придется оба ствола.

Запасных стволов ни в форте, ни вообще в Кронштадте не оказалось. Однако через день новую пару стволов доставили на барже с завода «Большевик». Прислуга башни с помощью рабочих Кронштадтского морзавода за 6 суток непрерывной работы заменила стволы. 11 сентября башня № 2 была готова к открытию огня.

Самое забавное, что, по другим секретным данным, разрыв произошел не 6 сентября, а 28 октября при первом же залпе фугасным снарядом обр. 1911 г. японского изготовления с взрывателем МРД‐УС.

Но тут я немного забежал вперед, и надо вернуться к боевым действиям первых дней сентября. Вот сухие строки «Хроники Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере»:

«2 сентября. Канонерская лодка «Красное Знамя» вела огонь по скоплению войск противника в районе Ильмово – Мышкино (к востоку от Копенского озера).

180‐мм железнодорожная батарея Ижорского укрепленного района вышла на позицию к деревне Воронкино (у Копорского залива) для стрельбы по наступавшему противнику…

Две 305‐мм с форта «Красная Горка» и 180‐мм железнодорожная батарея вели огонь по противнику в районе Ананьино – Маклаков (к югу от Копорского залива).

Северные Кронштадтские форты «О», «Р», «П» вели артиллерийский огонь по противнику в районах Тайвола, Метсикюля. Тюрисево и Ривиера…

3 сентября. 152‐мм и 254‐мм стационарные батареи Кронштадта вели артиллерийский огонь по войскам противника в районе Куоккала – Териоки (северный берег Финского залива)»[22]22
  Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере. Вып. 1. М. – Л.: Военмориздат, 1945. С. 119.


[Закрыть].

4 сентября по немцам в районе поселка Ивановское открыл огонь линкор «Марат». Он ещё 23 августа занял огневую позицию в ковше у входа в Морской канал.

5 сентября впервые огонь открыли 180‐мм орудия крейсера «Киров». Вместе с орудиями форта «Первомайский» («Тотлебен») они подавили батареи финнов в районе Новой Алаккюли (северный берег Финского залива) и вели огонь по скоплению войск в районах Ольховка и Аккаси на северном берегу Финского залива.

В тот же день батареи фортов «Обручев», «Тотлебен», «Северный № 4», а также канонерская лодка «Амгунь» вели артиллерийский огонь по скоплениям пехоты и танков финнов в районах Териоки, Оллила и Куоккала.

6 октября береговые батареи Кронштадтского сектора береговой обороны и линкор «Октябрьская Революция» вели огонь по скоплению финских мотомеханизированных войск на северном берегу Финского залива в районе Оллилы и в районе Ино – Оллила.

7 сентября батареи Кронштадта и крейсер «Киров» стреляли по финнам на северном берегу Финского залива. Береговые батареи фортов «Первомайский» и «Красноармейский» («Обручев») вели огонь по батареям и живой силе финнов в районе Алаккюля и Ольховки. Финская артиллерия с материка обстреливала остов Биорке; на острове производились оборонительные работы.

В тот же день береговые батареи форта «Красная Горка», линкора «Октябрьская Революция» и крейсера «Киров» вели артиллерийский огонь по скоплениям войск финнов в районах Верхние Рудицы, Заостровье и Дятлицы. А части Ижорского укрепрайона артиллерийским огнём 19‐й железнодорожной батареи отбили наступление противника в районе Елизаветино и выбили немцев из Кипени.

7 сентября на недостроенных крейсер «Петропавловск» поступил приказ: «Открыть огонь по скоплению живой силы и техники противника в Тайцах». Управляющий огнём крейсера старший лейтенант В.А. Сычев совместно с командиром носовой башни лейтенантом В.С. Елагиным нашли этот пункт на огневом планшете и, приняв его центр за центр цели, рассчитали исходные данные для стрельбы с учетом всех поправок. Получив разрешение, комендоры открыли огонь. Крейсер произвел двенадцать залпов из 203‐мм пушек на дистанцию 32 километра. С учетом корабельного рассеивания стрельба велась на одном прицеле.

Об этом интересном корабле стоит рассказать поподробнее.

В сентябре 1939 г. советская сторона предложила Германии продать два строившихся на плаву тяжёлых крейсера «Зейдлиц» и «Лютцов», а также техническую документацию для строительства двух кораблей этого типа на отечественных верфях и получить техническую помощь специалистами и оборудованием со стороны судостроительной промышленности Германии.

В рамках соглашения о товарообмене, заключенного СССР и Германией 19 сентября 1939 г., последняя согласилась в счет ответных поставок продовольствия и промышленного сырья продать только один тяжёлый крейсер – «Лютцов». Решение о его покупке было принято без согласования с наркоматом, по личной инициативе Сталина.

В декабре 1939 г. советская делегация, возглавляемая наркомом судостроительной промышленности И.Ф. Тевосяном, выехала в Германию для решения вопросов по закупке крейсера.

«Лютцов» был заложен на верфи «АГ Везер» в Бремене в 1937 г., 1 июля 1939 г. спущен на воду и достраивался на плаву. Ко времени передачи его Советскому Союзу были установлены все башни главного калибра (причём башня № 1 была с орудиями), также были установлены валы, винты, машины, оборудование и остальное вооружение. Для завершения строительства Германия обязалась к маю 1941 г. поставить все недостающие системы и боекомплект и оказать помощь специалистами. Закупочная стоимость крейсера составляла 116 млн рублей по курсу того времени (10 655 млн рейхсмарок).

31 мая 1940 г. германские буксиры привели корпус крейсера в Ленинград. Достройка корабля велась на Балтийском заводе (№ 189). Техническое руководство достройкой осуществлял «штаб особого назначения», как именовали в немецких документах группу германских специалистов, насчитывавшую около ста человек. Возглавлял «штаб» военно-морской атташе Германии в СССР фон Баумбах. В советских же документах этот «штаб» назывался «Бюро Л».

Управление кораблестроения Наркомата ВМФ считало «Лютцов» «весьма ценным приобретением», представляющим большой интерес в отношении конструкции корпуса (целиком сварной, за исключением бортовой брони), системы бронирования (развал бортов), машинно-котельной установки (котлы системы «Вагнер-Дешимаг», 450 °C, 58 кгс/см²) и успокоителей качки системы Фрама.

Особый интерес вызвало вооружение крейсера. Главный калибр был представлен восемью 20,3‐см пушками SKC/34 в четырёх башнях Drh LC/34. Пушки стреляли 122‐кг снарядами с начальной скоростью 925 м/с на дальность 33,5 километра.

Универсальная артиллерия была представлена двенадцатью 10,5‐см пушками SKC/33 в шести стабилизированных установках LC/31. Кроме того, имелось восемь спаренных 3,7‐см и восемь 2‐см зенитных автоматов.

Авиационное вооружение включало в себя катапульту и три гидросамолёта «Арадо-196».

2 июня 1940 г. от наркома ВМФ Кузнецова поступило предложение назвать крейсер «Выборгом», но принято оно не было, и 2 октября 1940 г. крейсеру было присвоено название «Петропавловск». Причём «Петропавловск» был назван не лёгким крейсером, как «Киров», и не тяжёлым крейсером, как проект 69, а просто крейсером проекта 83.

До конца 1940 г. достройка крейсера шла удовлетворительно, но с января 1941 г. германские власти начали тормозить и срывать поставки оборудования и механизмов. В апреле – мае поставки оживились, но шли некомплектно, что препятствовало завершению работ на отдельных агрегатах и постах. В частности, в отчёте по вооружению, выпущенном в мае 1941 г., указывалось: «Вследствие отсутствия стволов и качающихся частей начиная с мая месяца завод может производить работы только побочного характера, не связанные с отсутствующими деталями». К середине июня поставки из Германии практически прекратились.

Из артиллерийского вооружения к июню 1941 г. были поставлены в полном комплекте две башни главного калибра, часть мелкокалиберных зенитных автоматов и боекомплект к ним. Для ввода в строй комплектных башен главного калибра потребовалось вложить очень много труда, и в 1941 г. они были оснащены только вспомогательными механизмами, главные механизмы удалось ввести в строй только в 1943 г.

В мае – июне 1941 г. под разными предлогами начали уезжать в Германию немецкие специалисты, руководившие достроечными работами. В июне 1941 г. фон Баумбах последним пересек границу за несколько часов до начала войны.

К июню 1941 г. экипаж крейсера, составленный из командиров и матросов, направленных с других крейсеров, военных училищ и учебных отрядов, был почти полностью укомплектован и изучал и осваивал новую технику. Интенсивно велись судостроительные работы. Были смонтированы все главные и вспомогательные механизмы, главные котлы, турбо– и дизельгенераторы, водоотливные средства с трубопроводами и арматурой, завершилась установка орудий в башне IV главного калибра. Техническая готовность корабля к концу июня достигла 64 %. Пробный выход на ходовые испытания планировался на ноябрь 1941 г.

Но, несмотря на все усилия, крейсер не представлял собой полноценную боевую единицу. Ни на одном боевом посту работы не были закончены, корабль не мог дать ход. Отсутствовала герметизация водонепроницаемых переборок из-за большого количества незаделанных отверстий под несмонтированные трубопроводы и кабели. Не были введены в строй многие системы, в том числе водоотливная и противопожарная. Отсутствовала значительная часть вооружения ПВО и оборудование постов управления стрельбой главного калибра.

С начала июля 1941 г. из состава экипажа крейсера были сформированы две роты морской пехоты, часть моряков получила назначения на другие корабли. На борту «Петропавловска» остались в основном специалисты артиллерийской и электромеханической боевых частей.

Учитывая обстановку, сложившуюся на ленинградском направлении, командование Балтийского флота приняло решение ввести в строй артиллерию главного калибра крейсера и использовать его в обороне города как плавбатарею.

17 июля 1941 г. за подписью начальника Научно-технического комитета ВМФ инженер-контр-адмирала Жукова был издан приказ № 00316, согласно которому оставшаяся часть экипажа и привлеченные рабочие ленинградских заводов приступили к работам по срочному вводу в строй башен главного калибра I и IV и систем механизмов, обеспечивавших их использование. Полученная из Германии часть зенитной артиллерии (одна спаренная 37‐мм и восемь 20‐мм установок) были установлены ранее, о чем после проведенного отстрела 4 июля был составлен соответствующий акт.

14 августа 1941 г. крейсер «Петропавловск» отбуксировали в Угольную гавань Ленинградского торгового порта. 15 августа на крейсере подняли военно-морской флаг и была начата приемка боезапаса.

К началу боевых действий в качестве плавбатареи экипаж корабля насчитывал 408 человек, в том числе 29 человек командного состава.

После 7 сентября крейсер стрелял почти ежедневно. Для корректировки огня на передний край были посланы корректировочные посты. 9 сентября погибли лейтенанты Д.И. Файн и М.А. Тимко – командиры корректировочных постов «Петропавловска».

11 сентября во время стрельбы на 22‐м выстреле взрывом снаряда в канале ствола было выведено из строя левое орудие 20,3‐см башни I. По предположению артиллеристов корабля причиной этого стала неисправность баллистического наконечника полубронебойного снаряда, который разламывался при выстреле на части: их падение неоднократно наблюдалось вблизи корабля. Предполагается, что при выстреле очередного снаряда была повреждена нарезка ствола, и при следующем выстреле осколочно-фугасным снарядом с взрывателем непредохранительного типа произошли его задержка и взрыв.

8 сентября впервые открыл огонь по немцам крейсер «Максим Горький». Он подорвался на мине ещё 23 июня и потерял носовую часть по 60‐й шпангоут. В Кронштадте ему приварили новую носовую часть, сделанную в Ленинграде на Балтийском заводе. 1 августа крейсер вывели из дока. 24 августа «Максим Горький» был поставлен на огневую позицию у Хлебного маяка Ленинградского торгового порта.

В тот же день, 8 сентября, форт «Тотлебен» вел интенсивный огонь по финнам в районе поселков Александровка и Белоостров. Линкор «Октябрьская Революция», крейсер «Киров» и батареи Ижорского укрепрайона наносили удары по скоплениям войск противника в районе Заостровье – Дятлицы – Готобужи.

9 сентября линкор «Марат» вел огонь по немцам в районе Дятлицы – Тепень. От интенсивного огня разорвалось среднее 305‐мм орудие башни № 1.

В тот же день крейсер «Киров» наносил удары по шоссе южнее Дятлицы.

10 сентября линкор «Октябрьская Революция» и крейсер «Киров» вели огонь по немцам в районе Дятлицы и в районе Глухово. Линкор «Марат» и крейсер «Максим Горький» стреляли по немцам в районе Кипеня.

Батареи кронштадтских фортов вели огонь по противнику в районе реки Сестры, поселков Оллила и Александровка. Батареи Кронштадтского укрепленного сектора обстреляли финнов в районе Куоккала – Метсякюля. По советским данным, был уничтожен один танк и сбит аэростат наблюдения противника.

11 сентября линкор «Октябрьская Революция», крейсер «Киров» и батареи северных кронштадтских фортов вели огонь по противнику в районе населенных пунктов Михайловская, Ользовка и Белоостров. Финская батарея из района Ино обстреляла сторожевой катер МО‐291. Линкор «Марат» и крейсер «Максим Горький» вели огонь по немцам в районе Кипеня.

Несколько слов стоит сказать о действиях 130‐мм батарей «А» и «Б». Батарея «А» из девяти 130‐мм пушек, снятых с крейсера «Аврора», была установлена на 12‐километровом фронте от Дудергофа (посёлок Можайский) до Киевского шоссе. Первые стрельбы батарея «А» провела 6 сентября. Однако 11 сентября батарея погибла. Вот как описывает это германский историк Пауль Карель: «Целая танковая рота и головная рота бронемашин сумели проникнуть в мёртвую зону для огня смотревших на запад морских батарей противника без потерь. Пушки справа и слева от дороги заставил замолчать танковый полувзвод лейтенанта Коха из состава 8‐й роты 1‐го танкового полка. Под прикрытием огня этих танков саперы сумели проложить себе путь прямо к позиции мощных морских орудий. Прогремели взрывы ручных гранат, вырвались длинные языки пламени из огнемётов. В рукопашной немцы одолели орудийную прислугу. В 11.30 [11 сентября] личный состав штаба 1‐й танковой дивизии нечаянно услышал донесение, отправленное лейтенантом Дариусом, командиром 6‐й танковой роты, командиру батальона. Слова командира роты вызвали вздох облегчения у начальника оперативного отдела дивизии подполковника Венка, который следовал за батальоном бронемашин в танке связи генерал-майора Крюгера. Венк улыбнулся, услышав сквозь грохот сражения слова романтически настроенного молодого танкиста. Дариус радировал:

– Вижу Санкт-Петербург и море.

Венк все понял. Дариус находился на высоте 167 – на вершине Лысой горы, и Ленинград лежал у его ног – только руку протянуть. Цитадель на последнем рубеже обороны, на «самых главных» царских горах, пала»[23]23
  Карель П. Восточный фронт. Кн. 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943. М.: Изографус; ЭКСМО, 2003. С. 223–224.


[Закрыть].

Десять установок Б‐13 батареи «Б» находились на Пулковских высотах. В ночь на 3 сентября батарея совместно с кораблями Балтийского флота вела огонь по Ям-Ижоре и выпустила 150 снарядов. 7–9 сентября батарея вела огонь по заявкам Балтийского флота и 42‐й армии по Ропше, выпустив 600 снарядов. 11 сентября батарея уничтожила 12 танков противника и рассеяла батальон пехоты, после чего подверглась огневому воздействию и налётам немецкой авиации. 13 сентября германские части подошли вплотную к батарее. К 15 сентября из десяти орудий семь были выведены из строя. Однако батарея продолжала сражаться и 19 сентября выбила из района поселка Пулково группу автоматчиков противника. Всего батареей было произведено около 4000 выстрелов[24]24
  ЦВМА. Ф. 25. Д. 6943.


[Закрыть].

12—15 сентября линкор «Октябрьская Революция» и крейсер «Киров» вели огонь по германским войскам в районе Ропши, Гостилицы и Хабони, а батареи северных кронштадтских фортов – по финнам в район населенных пунктов Старый Белоостров, Куоккала, Александровская и Радуголь.

Морские артиллеристы наносили большие потери как немцам, так и финнам. Германское командование отдало приказ авиации и дальнобойной артиллерии нанести удар по кораблям Балтийского флота.

Днём 4 сентября германская артиллерия впервые открыла огонь по Ленинграду. Артиллерийскому обстрелу подверглись станция Витебская-сортировочная, заводы «Салолин», «Красный нефтяник» и «Большевик». Немцы вели огонь из района Тосно.

Советский военный историк и участник боев Н.Н. Жданов писал: «Артиллерийский обстрел города не имел ничего общего с вооружённой борьбой противостоящих армий. Это были варварские обстрелы, в результате которых страдало гражданское население, разрушались культурные учреждения, многие из них являлись уникальными, госпитали, больницы, школы, различные детские учреждения»[25]25
  Жданов Н.Н. Огневой щит Ленинграда. М.: Воениздат, 1965. С. 33.


[Закрыть].

Увы, Жданов прав только отчасти. Действительно, часть артиллерийских обстрелов Ленинграда имела цель создать в городе хаос и терроризировать его защитников и мирных граждан. Однако подавляющее большинство обстрелов велось по конкретным военным целям. При этом, разумеется, страдали и гражданские объекты. Так, стреляя по дальнобойным пушкам батареи № 778 в Кронштадте, трудно было не попасть в расположенный рядом морской госпиталь. Тут бы спросить с тех, кто ставил там эту батарею.

Всего в сентябре 1941 г. немцы выпустили по Ленинграду 5364 снаряда.

17 сентября им удалось прорваться к южному побережью Финского залива в районе Нового Петергофа, Стрельны, Урицка и получить возможность вести оттуда прицельный огонь с небольших дальностей (30–40 кабельтовых – 5,5–7,5 километра) по советским кораблям, стрелявшим с открытых огневых позиций внешних рейдов Невской губы и Морского канала. Наши корабли были ограничены в огневом маневрировании и подвергались авиационно-артиллерийским ударам противника. Результат не замедлил сказаться. Уже 14–15 сентября линкор «Марат» получил 5 попаданий снарядов калибра 105–150 мм, взрывами которых повредило палубу и надстройки.

15 сентября был повреждён эсминец «Опытный». Замечу, что это был экспериментальный эсминец, строившийся в Ленинграде с июня 1935 г., но так и не введенный в строй к началу войны. 17 августа 1941 г. «Опытный» был передан флоту во временную эксплуатацию. 15 сентября в его дымовую трубу попал снаряд. Взрывом было разрушено второе котельное отделение и повреждён корпус.

Утром 16 сентября в линкор «Марат» попало девятнадцать 105‐мм снарядов, не причинивших кораблю особого вреда. Но в 12.30 в него попали две 100‐кг авиабомбы. Погибло 15 и было ранено 30 человек команды, вышло из строя 120‐мм орудие, внутрь корпуса стала поступать вода. (Любопытно, что германские источники утверждают, что в «Марат» попало не две, а три бомбы по 500 килограммов. На мой взгляд, это неверно, поскольку в этом случае повреждения корабля были бы заметно большими.) Вследствие полученных повреждений в 13.00 линкор был вынужден оставить огневую позицию и, продолжая вести огонь по назначенным целям, ушел на Малый Кронштадтский рейд, а оттуда 18 сентября его буксирами поставили к Усть-Рогатке. В последующие дни «Марат» вел огонь от причала.