Электронная библиотека » Александр Широкорад » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 18 января 2014, 00:34


Автор книги: Александр Широкорад


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Шрифт:
- 100% +

В 1574 г. в Львове Иван Федоров печатает «Азбуку». Чью азбуку? Понятно, что русскую! Заметим, что якобы украинское слово «друкарня» тогда равно использовалось в Москве, Минске и Львове. А чуждым русскому языку словом «типография» мы обязаны Петру I и любимым им немцам.

В 1561 г. монах Исаия из города Каменец Польский отправился в Москву за оригиналами книг на русском языке, чтобы печатать их «слово в слово»: «…в нашем государстве христианском руском Великом княжестве Литовском выдати тиснением печатным нашему народу христианскому, да и русскому московскому».[31]31
  Там же. С. 124.


[Закрыть]

Не я, а монах Исаия, князья, шляхтичи и попы XVI века твердят нам одно и то же: в Великом княжестве Литовском и в Великом княжестве Московском был один народ – русский, а у советских ученых и щирых самостийников в ушах бананы застряли.

Другой вопрос, что во Львове и на Волыни в русский язык в конце XVI века начинают проникать полонизмы. «Как поляки в свой язык намешали слов латинских, которые тоже и простые люди по привычке употребляют, так же и русь в свой язык намешали слов польских и оные употребляют», – писал анонимный автор «Перестороги» – антиуниатского полемического произведения, написанного в Малороссии в 1605—1606 гг.

Надо ли говорить, что князь Курбский решительно выступил против полонизмов в русском языке и в пылу полемики назвал польский язык «польской барбарбарией».

Еще в конце XIV – начале XV веков в русском языке Великого княжества Литовского появляются термины «паны», «рада» и т. д. Причем панами называли и литовцев-католиков, и православных князей и дворян.

Точно так же язык москвичей обогащался десятками татарских слов. Тем не менее в XV веке речь москвичей гораздо больше отличалась от языка новгородцев, чем, скажем, от языка жителей Смоленска – подданных Великого княжества Литовского.

Увеличение различий в языке Великого княжества Литовского и Московской Руси в XIV—XVII веках – вещь вполне естественная и никак не связанная с формированием двух или трех наций. Возьмем, к примеру, Южную и Северную Корею. Там что, два народа, две нации? А между тем в 2002 г. был издан словарь для перевода с северокорейского на южнокорейский языки, насчитывающий 50 тысяч значений, имеющих различные наименования на севере и на юге Кореи.

В 1619 г. известный писатель и публицист Литовской Руси Мелетий Смотрицкий (1578—1633) издал русскую грамматику, по которой учились все образованные люди России, включая М.В. Ломоносова. (А может, Ломоносов изучал белорусский или украинский языки?)

Однако русских школ в Речи Посполитой было очень мало. Фаддей Булгарин писал в своих «Воспоминаниях»: «При бедности государственной короли были рады, что богатое духовенство, владея огромными поместьями, приняло на себя воспитание юношества; но когда с восшествием на престол Сигизмунда III иезуиты овладели почти исключительно воспитанием, прежний свет в Польше померк…

…Иезуиты систематически истребляли истинное просвещение, и помрачали даже здравый рассудок, на основании правила Омара, сжегшего Александрийскую библиотеку!.. Основанием иезуитского воспитания был самый иступленный религиозный фанатизм, безусловная преданность папской власти, интолеранция (нетерпимость других исповедей) и пропаганда, т. е. распространение католицизма. Иезуиты и их достойные воспитанники ненавидели всех христиан не римско-католической веры и не признающих папу главой церкви и почитали их ниже мусульман, евреев и даже идолопоклонников…

…Почти вся Литва и лучшее литовское шлахетство было православного греческого исповедания; но когда не только православных, но даже униатов отдалили от занятия всех важных мест в государстве и стали приманивать в католическую веру знатную православную шляхту – пожалованием старост, ленных и амфитеутических имений, и когда в присутственные места, в школы и в дворянские дела вообще ввели польский язык, все литовское шляхетство мало-помалу перешло к католицизму. При Сигизмунде III и наша фамилия перешла в католическую веру…»[32]32
  Булгарин Ф.Б. Воспоминания. – М.: Захаров, 2001. С. 38—39.


[Закрыть]

Через Польшу русское дворянство получало всю информацию из Европы, научную и художественную литературу, новинки моды и т. д. В итоге к середине XVII века все русское дворянство на территории Речи Посполитой полностью ополячилось.

В первой половине XVII века приняли католичество не только предки Ф.Б. Булгарина, но и все знатные семейства – потомки Гедиминовичей и Рюриковичей. Возьмем, к примеру, знаменитый православный род Вишневецких. Константин Иванович Вишневецкий, присягая в 1569 г. Унии, просил короля от имени всех волынских магнатов «не принуждать их к другой вере». А вот его сын Константин Константинович по наущению иезуитов в 1595 г. перешел в католичество, а в 1605—1618 гг. был активным участником интервенции в Россию. Юрий Михайлович Вишневецкий, староста камецкий, каштелян киевский, перешел в католичество в 1600 г. Наконец, знаменитый носитель православия Иеремия (Михаил) Вишневецкий был соблазнен иезуитами в 19 лет и перешел в католичество в 1631 г.

Уже к концу XVII века русское дворянство полностью растворилось в польском. Потомки древних русских родов вообще не знали русского языка, а общались по-польски и по-французски. Наконец, частые браки с польскими дворянами также способствовали полному растворению русской аристократии среди поляков.

Язык же простого населения – селянства и мещан – остался русским, хотя и разделившимся на несколько диалектов. История народов Европы наглядно показывает, что нации (народности) не распадаются вслед за государствами.

Украинский историк Александр Каревин писал: «Раздел Польши между Россией, Пруссией и Австрией не привел к распаду польской нации на “три братских народа”. Греки Балканского полуострова, Малой Азии и различных островов, разбросанных в Восточном Средиземноморье, сознавали себя единой нацией, хотя разделялись не только государственными границами, но и морем.

Сознавали себя единой нацией и все три ветви русского народа – великороссы, малороссы и белорусы. Один народ не значит народ одинаковый. Различия в обычаях и языке у великороссов, малороссов и белорусов, конечно же, имели место. Но различия эти все-таки были меньшими, чем разница между теми же малополянами, великополянами и мазурами в Польше; пруссаками, саксонцами и баварцами в Германии; пикардийцами, ильдефрансцами и провансальцами во Франции и т. д.».[33]33
  Каревин А.С. Русь нерусская. – М.: Имперская традиция, 2006. С. 9.


[Закрыть]

Окатоличивание и полонизация Русской Литвы привели к целой серии казацких восстаний в Малороссии и на юге Белой Руси. Они, в свою очередь, привели к Переяславской раде 1654 года. Затем последовала гражданская война в Малороссии, усугубленная вторжениями поляков. Лишь в 1686 г. Россия и Польша заключили окончательный «вечный мир», по которому Днепр стал границей между государствами. С 1686 г. по 1708 г. Левобережье, находившееся в составе России, впервые за всю историю провело без войн и междоусобиц. Однако в 1708 г. Карл XII вторгся в Малороссию, но был разбит. Война со Швецией закончилась Ништадтским миром 1721 года. Правобережье осталось за поляками, а Левобережье – в составе России.

Глава 6
Левобережье в XVIII веке

28 января 1725 г. скончался первый русский император Петр Великий. Волею Алексашки Меншикова и гвардейских полков на престол была посажена Екатерина I – дама весьма некомпетентная. Все дела государства вершил Меншиков. У него были давние счеты с малороссийской компанией, и уже в феврале 1725 г. Верховный Тайный Совет рассмотрел проект восстановления гетманства в Малороссии.

Однако окончательно вопрос о Малороссии решился в царствование малолетнего Петра II. В 1725—1726 гг. в Санкт-Петербурге находился миргородский полковник Даниил Апостол (1658—1734). Правительство оценило его и предложило Малороссии в качестве безальтернативной кандидатуры в гетманы.

1 октября 1727 г. Апостол был единогласно избран на Раде в городе Глухове. Император пожаловал новому гетману 1460 крестьянских дворов и 600 рублей в год на содержание личного доктора и аптеки.

При гетмане состоял в качестве представителя императора тайный советник Наумов. В целом же система управления Малороссией была достаточно демократична, для своего времени, разумеется. Так, известный русофоб Грушевский писал: «…войсковой суд (генеральный) получил смешанный состав, состоял из трех украинских старшин и трех назначенных правительством великорусских офицеров. Войсковой казной должны были заведовать подскарбии: один украинец, другой великоросс».[34]34
  Грушевский М.С. Иллюстрированная история Украины. – М.: Сварог и К, 2001. С. 401.


[Закрыть]

По случаю коронация царя Петра II Апостол со старшиной отправился ко двору и пробыл там более полугода, стараясь войти в милость как царю, так и разным влиятельным при дворе людям, чтобы добиться возвращения прежних прав и порядков. Результатом этого стали «решительные пункты», принятые царем и его тайным советом в ответ на поданные гетманом в августе 1728 г. прошения.

«“Пункты” эти касаются всех сторон жизни и предоставляют “Малой России” широчайшее самоуправление. Центральная власть (император) оставляла за собой только право утверждать выбранного “вольными голосами” гетмана, а также и смещать его. Таким образом, старшина не могла уже сменить выбранного и утвержденного гетмана. Кроме того, центральная власть (Коллегия Иностранных Дел) выносила решения по жалобам на Генеральный Суд. Военные силы (казачество) в оперативном отношении подчинены были российскому фельдмаршалу.

Все остальные вопросы (кроме смертной казни) решал гетман со старшиной, сохраняя принцип выборности полковников, сотников и другой старшины. Только в двух параграфах “Решительных пунктов” не было удовлетворено желание Апостола и старшины: о запрещении пребывания в Малой России евреев (даже временно) и о выселении раскольников.

По первому вопросу “пункты” говорят: “Евреям не возбранено торговать в Украине на ярмарках, но только оптом, и не велено им увозить серебра, золота и меди, но закупать на сии деньги товары; жительствовать же им в Малороссии запрещено”.

По вопросу о раскольниках решено: “отказать гетману в просьбе его, чтобы выведены были из полков Стародубского и черниговского поселившиеся в оных раскольники, но положено казнить смертью тех, кои будут привлекать к своей ереси малороссиян или великороссиян, об обращении же к православной вере сих раскольников велено всячески стараться”».[35]35
  Дикий А. Неизвращенная история Украины-Руси (с древнейших времен до начала XIX века). – М.: Самотека, 2007. С. 401—402.


[Закрыть]

Гетман провел строгую ревизию неправильно розданных или самовольно захваченных в царствование Петра I земель. Количество царских войск в Малороссии было сокращено до шести драгунских полков. Драгунские полки гетману не подчинялись. Зато у него была своя армия. Со времен Хмельницкого малороссийскому гетману подчинялось 10 полков. Причем полк был не войсковой частью, а скорее уездом, то есть административной единицей. К примеру, на 1727 г. в Киевском полку состояло 12 229 человек. Из них «казаков мощных и убогих 2530, казачьих вдов 227, посполитых (то есть мужиков) 7922, вдов посполитых 751, попов 164, пономарей и дьячков 156».

Полк был разбит на сотни. Так, в Киевском полку их было 7, в Переяславском – 17, в Лубенском – 11 и т. д. Кроме того, каждый полк имел артиллерию: Киевский – 8 пушек, 2 мортиры; Полтавский – 54 пушки, 1 мортира; Нежинский – 37 пушек, 1 мортира; в Черниговском – 14 пушек, 1 мортира. Пушки были обычно малого калибра – 8–10-фунтовые.

Современные украинские историки с большим удовольствием смакуют отправку Даниилом Апостолом 30 тысяч малороссийских казаков и крестьян на строительство оборонительной линии от Днестра до Донца. Но тут следует заметить, что линию строили как малороссы, так и великороссы. А вот прикрывала от татарских набегов она в первую очередь Левобережье. До Москвы, Рязани и Смоленска татары в то время уже и не думали заходить.

В январе 1734 г. Даниил Апостол умер. Однако императрица Анна Иоанновна запретила выбирать нового гетмана. Дело в том, что в Речи Посполитой началась предвыборная королевская кампания, о которой подробнее поговорим в следующей главе.

При этом в польские дела решили вмешаться турки, и весной 1735 г. крымские татары вторглись в Малороссию. В ответ в августе 1735 г. на турок и татар двинулась армия Миниха. Так началась русско-турецкая война 1735—1739 гг. Ход этой войны выходит за рамки темы, и интересующихся я отправляю к моей книге «Тысячелетняя битва за Царьград» (Москва: «Вече», 2005). Тут же я лишь замечу, что в боевых действиях активное участие принимали как запорожские, так и малороссийские казаки. В 1735 г. в действующей армии находилось около двух тысяч запорожцев и около шести тысяч малороссийских казаков, а в 1738—1739 гг. эти цифры возросли до четырех и шестнадцати тысяч соответственно.

Увы, проку от малороссийских полков было мало. Из шестнадцати тысяч по дороге дезертировало более трех тысяч. А из тех, кто соединился с царской армией, у половины не было лошадей. Фельдмаршал Миних едко высказался о малороссийских полках: «…как мыши, только даром хлеб едят».

Понятно, что, ведя войну на двух фронтах одновременно, правительству России было не до избирательной кампании в Малороссии. Вместо гетмана высшим органом власти в Малороссии с 1734 по 1750 год было «Правление гетманской канцелярии». Оно состояло из трех русских чиновников и трех малороссийских старшин. Во главе русских был представитель императрицы князь Шаховский, а малороссов представлял «генеральный обозный» Лизогуб. В наказе императрицы членам канцелярии говорилось: «А быть им в заседаниях в равенстве, а заседать по правой стороне великороссийским, а по левой – малороссийским».

Спору нет, Анна Иоанновна и ее фаворит Бирон далеко не самым лучшим способом управляли империей. Но при этом малороссы на Правобережье пострадали от этой «сладкой парочки» куда меньше, чем великороссы на брегах Невы.

Советские, царские, эмигрантские и нынешние самостийные историки в унисон проклинают Екатерину II за то, что она закрепостила несчастных украинских крестьян. Но, увы, и в первой половине XVIII века при правлении гетманов в земельном вопросе на Левобережье царил полный беспредел. Об этом свидетельствует служебная записка камергера Г.Н. Теплова, отправленная генерал-прокурору князю А.А. Вяземскому в начале царствования Екатерины II. «В Малороссии, по словам Теплова, все управлялось не правом и законами, а силою и кредитом старшин и обманом грамотных людей. Вследствие такого управления число свободных землевладельцев чрезвычайно уменьшилось, число крепостных земледельцев, напротив того, увеличилось. При поступлении Малороссии под державу Всероссийскую было населено менее чем вполовину против настоящего, а между тем свободных крестьянских дворов было гораздо больше, чем теперь; свободные козаки обращены в крепостное состояние старшинами и другими чиновными и богатыми людьми. По смерти гетмана Скоропадского по ревизии, произведенной великорусскими офицерами, свободных дворов было 44 961. Из этого числа по 1750 год роздано не больше 3000 дворов. Что составляет самую малую разность, особенно если принять во внимание увеличение народонаселения; и несмотря на то, нынешний гетман граф Разумовский и четырех тысяч дворов свободных не нашел, о прочих же ему донесено, что все крестьяне в Польшу побежали, где, однако, по достоверным известиям, крестьянам в подданстве у польских панов гораздо труднее жить, чем в Малороссии, потому что польские паны все имение крестьянское почитают своим собственным и берут подати, когда сколько им вздумается. В самом же деле нашлось, что все государевы дворы и с землями раскупили старшина и другие богатые люди у самих мужиков, которые, будучи свободны, по этому самому будто бы могли сами себя и с землями продавать. А так как необходимо, чтоб всякая купчая утверждена была в присутственном месте и подписана сотником той местности, где находится продаваемая земля, то многие фальшивые купчие обличаются и тем, что сотник произведен в этот чин, например, в 1745 году, а купчая скреплена им как сотником в 1737 году. Старшины все это знали, но так как они всячески стараются, чтобы все государевы земли переходили в частные руки, то никакого препятствия этому не делали.

Искоренение козаков, т. е. переход их в помещичьи крестьяне, происходило так быстро оттого, что достаточный козак всегда откупался от службы, а недостаточный, избегая ее, предпочитал жить под именем крестьянина, чем идти в поход; кроме того, оставаясь козаком, он должен был платить с имения своего большую подать, которая доходила до рубля и больше, а назвавшись мужиком, не имеющим ни земель, ни собственности, платил в год алтын или две копейки по раскладке наравне с другими подсуседками; а во всякое время сами козаки плачивали помещикам, чтобы те приняли от них на их земли купчии и таким образом избавили их от обязанности идти в поход.

Малороссийские города, местечки, села, деревни, слободы и хутора с пахотными и сенокосными землями не имеют никакого обмежевания, все основывается на старинном будто занятии и на крепостях, большею частию фальшивых, но иные владеют землями просто вследствие наезда сильного на слабого. Наезды сопровождаются смертоубийствами, что ведет к бесконечным разорительным процессам. Козаки, оставшиеся незакрепощенными, живут разбросанные по разным местам, вдали от своего сотника и находятся в руках разных помещиков…

Избрание в сотники происходит таким образом: как скоро придет весть, что сотник умер, то, прежде чем об этом узнает гетман, полковые старшины посылают надобного им человека в сотню для управления ею до определения нового сотника. Этот человек не сомневается, что сотня его, и, приехав на место, выкатывает несколько бочек вина безграмотным козакам, подкупает священника и дьячка, те соберут рукоприкладства от пьяных – и выбор готов. Избранный истратит несколько червонных в высшем месте и утверждается сотником. Эти сотники воспитываются таким образом: люди из лучших фамилий, выучив сына читать и писать по-русски, посылают его в Киев, Переяславль или Чернигов для обучения латинскому языку; не успеет молодой человек здесь немного поучиться, как отец берет его назад и записывает в канцеляристы, из которых он и поступает в сотники, хотя козаки, которые его выберут, и имени его прежде не слыхивали».[36]36
  Соловьев С.М. Сочинения. – М. Мысль, 1993. Кн. XIII. С. 325—327.


[Закрыть]

Замечу, что и националист Грушевский вынужден был признать утрату былых вольностей казачества: «Войсковая рада перестала собираться уже со времен Самойловича; некоторое воспоминание о ней оставалось только при избрании гетмана, и то лишь в виде простой формы. Все важнейшие дела решала рада старшины, созываемая гетманом; дела текущего управления или не терпевшие отлагательства решались совещанием гетмана с наличной генеральской старшиной и полковниками…

Самоуправление осталось только в казачьих общинах. Даже сотников обыкновенно назначали своей властью полковники, хотя по закону сотника или кандидатов на сотничество должна была избирать сама сотня, впрочем, это право выбора признавалось не за сотенными казаками, а за сотенной старшиной, и если выборы происходили, то производились этой последней.

Таким образом, от казацкого самоуправления не осталось почти ничего, и если вообще и осталось еще какое-нибудь самоуправление в землях, выходивших за пределы сельской или городской общины, то было оно всецело старшинским, лежало в руках старшинских родов, которые под названием товарищей бунчуковых “значковых” и “значных войсковых” составили наследственный привилегированный класс, “шляхетство”, как оно себя называло, и все гетманское управление XVIII века имеет характер аристократический, панский (старшинский).

В полной зависимости от него находились городские общины. Меньшие, так называемые “ратушные”, подчинялись непосредственно полковой и даже сотенной администрации; большие, так называемые “магистратские”, т. е. имевшие полное магистратское управление по немецкому праву, считались независимыми не только от полковников, но и гетману подчинялись лишь в некоторых делах (таких городов в середине XVIII века насчитывают десять). Но и ими распоряжаются полковники довольно самовластно. Духовенство, хотя и подчинялось непосредственно Синоду через своих владык, в действительности также находилось в сильной зависимости от старшины. О рядовом казачестве и посполитых (панских) подданных нечего и говорить – они находились в полной власти старшины».[37]37
  Грушевский М.С. Иллюстрированная история Украины. С. 416—418.


[Закрыть]

Я боюсь, что утомил читателя длинными и скучными цитатами, но, согласитесь, прочтя их внимательно, невольно задумаешься, а где было порядка больше – в Запорожье или в Левобережной Малороссии? А главное, реальное Левобережье ничего не имело общего со сказками совковых и националистических историков о «золотом веке» на Украине, который уничтожила де злодейка Екатерина Великая.

30 июня 1750 г. в гетманскую столицу Глухов прибыл гетман обеих сторон Днепра и Войск Запорожских, президент Академии наук, подполковник лейб-гвардии Измайловского полка и кавалер граф Кирилл Григорьевич Разумовский.

Багаж нового гетмана по пути из Москвы в Глухов везли двести подвод. За каждую подводу было заплачено по 3 рубля. Самое любопытно, что оплата производилась за счет Правительственного Сената.

«Компанейские полки, запорожцы, депутация, архимандрит, протопоп и несколько священников, генеральный писарь Безбородко и десять бунчуковых товарищей, встретившие его по дороге, присоединились к свите. Когда поезд приблизился к Глухову, то генеральный есаул с бунчуковыми и запорожцы окружили гетмана; полки стояли в два ряда от Севских ворот до самого гетманского загородного двора, отдавая честь Разумовскому при звуках музыки и ружейной стрельбы, пока не началась пальба из пушек. У городских ворот гетман был встречен генеральною старшиною и генеральный есаул говорил речь; в церкви св. Николая архимандрит окропил его святою водою и сказал речь. Из церкви отправились все в гетманский дом».[38]38
  Соловьев СМ. Сочинения. Кн. XII. С. 116.


[Закрыть]

Самым же любопытным был возраст гетмана – 22 года!

Кирилл не участвовал ни в одном сражении, да еще вдобавок был сыном свинопаса Григория Розума. Чудеса, да и только!

Но не будем забывать, что на дворе стоял веселый XVIII век, о котором Максимилиан Волошин, «поэт не советский, но хороший», писал:

 
Пять женщин разбухают телесами
На целый век в длину и ширину.
Россия задыхается под грудой
Распаренных грудей и животов.[39]39
  Волошин М. Жизнь – бесконечное познание. – М.: Педагогика-Пресс, 1995. С. 180.


[Закрыть]

 

В 1731 г. случилось полковнику Вишневскому проезжать через село Чемер в Малороссии. В местной церкви он услышал приятный голос певчего Алексея Розума, сына свинопаса, и взял его с собой в Петербург. Обер-гофмейстер двора Анны Иоанновны Левенвольд принял Алексея Розума в придворный хор, там-то его увидела и услышала Елизавета Петровна, пленившись его голосом и приятной внешностью. Познакомившись ближе, Елизавета обнаружила у него и иные достоинства. Она выпросила Алексея у тетушки Анны и зачислила в свой штат обслуги. В 1740 г. Алексея произвели в камер-юнкеры и поменяли малороссийскую фамилию «на более пристойную» – Разумовский.

Сразу же после переворота 1741 года Алексей Разумовский стал камергером и генерал-поручиком. В течение 1742 г. он стал кавалером орденов Св. Анны, Андрея Первозванного и Св. Александра Невского. В 1744 г. он получил графское достоинство, а в 1756 г. стал генерал-фельдмаршалом.

Но это, так сказать, официальные награды. Главной же неофициальной наградой стало тайное бракосочетание в 1742 г. с императрицей Елизаветой Петровной. Ну а почему родной брат Алеши Кирилл стал гетманом, объяснять не надо.

В 1750 г. Запорожское войско впервые со времен Мазепы было подчинено указом Елизаветы Петровны малороссийскому гетману.

Юный гетман сразу начал качать права и донес в Сенат, что в Сечи на раде атаманом избран прежний – Григорий Федоров, а судья, писарь и есаул избраны новые, и что эту перемену казаки сделали, не дав знать ему, гетману, и Кирилл Разумовский велел кошевому и старшине прислать ответ, на каком основании это сделано. Сенат одобрил это распоряжение Разумовского.

Тем не менее запорожцы на раде по-прежнему выбирали себе кошевых атаманов.

Постепенно Разумовский начал понимать малороссийские реалии и стал действовать не только кнутом, но и пряником. Так, он «выхлопотал вознаграждение запорожцам: прибавку жалованья «по причине умножения этого войска и потому, что оно стеснено от Новой Сербии и нового слободского полка в рыбной и звериной ловле; кроме того козаки покинули соляные промыслы и прочую торговлю вследствие увеличения пошлин в пограничных таможнях; гетман просил даже дать запорожцам артиллерию. Сенат приказал жалованья прибавить 2000 рублей и с прежним производить по 6660 рублей; вместо трех пушек, оказавшихся негодными, отпустить три новые».[40]40
  Соловьев С.М. Сочинения. Книга XII. С. 314—315.


[Закрыть]

При Разумовском гетманская столица была перенесена из Глухова в Батурин, где начал строиться роскошный гетманский дворец. Чиновники-великороссы были отозваны, и гетман правил единолично, но в полном согласии как с Петербургом, так и с «Генеральной Канцелярией», состоявшей из старшинской верхушки. Разумовский довольно часто и надолго уезжал в Петербург, и на это время вся власть передавалась «Генеральной Канцелярии», главную роль в которой играл генеральный писарь Андрей Яковлевич Безбородко, отец будущего канцлера и светлейшего князя Александра Безбородко.

По приказу Разумовского малороссийские казаки впервые получили единообразную униформу в виде синего кафтана с красными отворотами. Но заставить казаков ходить строем гетману не удалось, сколько он ни бился.

В гетманской столице Глухове появились кофейни, итальянская опера и французский пансион.

Любопытно, что в 1761 г. Разумовский издал первый в истории Украины универсал против алкоголизма. «“Малороссияне не только пренебрегают земледелием и скотоводством, от которых проистекает богатство народное, но еще, вдаваясь в непомерное винокурение, часто покупают хлеб по торгам дорогою ценою не для приобретения каких-либо себе выгод, а для одного пьянства, истребляя лесные свои угодья и нуждаясь оттого в дровах, необходимых к отапливанию их хижин”. Разумовский отныне запрещал гнать водку всем, у кого не было собственных лесов. Универсал внес полное смятение в умы малороссиян. По сути, гетман сам подорвал социальную базу собственной власти, лишив население мелких ежедневных радостей».[41]41
  Бузина О.О. Тайная история Украины-Руси. – Киев: Довiра, 2007. С. 241—242.


[Закрыть]

В 1760 г. гетман реформировал Генеральный суд, который со времен Богдана Хмельницкого несколько раз менял свой состав. Сначала все генеральные старшины были членами этого суда, после Апостола – генеральный судья и два члена, после реформ Разумовского – два генеральных судьи и десять представителей от полков.

В 1763 г. суд был отделен от военной и административной властей. После 109 лет совмещения сотниками и полковниками судебных, военных и полицейских функций были восстановлены «земские, подкоморские и городские» суды по типу польских судов, существовавших до Хмельницкого. Судьи были выборные от «шляхетства» (как начали называть себя старшины и их потомство), а не от всего населения – казаков, мещан и посполитых.

Как база для организации судов был взять «Литовский статут». Все Левобережье поделили на «поветы» – судебно-административные округа, по два «повета» в каждом из десяти полков. Позже, после упразднения гетманства, «поветы» были превращены в «уезды», на которые делились губернии Российской империи.

В конце 1762 г. не без ведома Разумовского в Киеве и Батурине начался сбор подписей под челобитной императрице Екатерине II, дабы она сделала власть гетмана наследственной, то есть речь шла об утверждении династии потомков свинопаса Разума. Текст челобитной сочинили генеральный писарь Туманский и полковники Горилко и Хованский. Подписали все полковники, кроме Милорадовича.

Малороссийская старшина и сам гетман делали расчет на непрочность положения Екатерины II, пришедшей к власти в ходе заговора гвардейских офицеров. Но не на ту даму нарвались.

Екатерина действовала осторожно, но решительно. Разумовский был вызван в Петербург, где императрица предложила ему громадное отступное – город Батурин с округой, а также десятки тысяч душ в Малой и Великой России. 10 ноября 1764 г. гетман сложил булаву.

В тот же день императрица издала указ об учреждении Малороссийской коллегии вместо гетманского правления. Председателем коллегии был назначен генерал граф Петр Александрович Румянцев.

Упраздняя гетманство, Екатерина II руководствовалась как субъективными, так и объективными причинами. Понятно, что учреждение династии Разумовских привело бы к огромным проблемам и было недопустимо. Но передача гетманской булавы другому лицу стала бы оскорблением могущественному клану Разумовских.

А объективной причиной стала подготовка к новой войне на два фронта – в Речи Посполитой и с Турцией. В этой ситуации Малороссия становилась ближайшим тылом русской армии.

Следуя указаниям императрицы, Румянцев поначалу все оставил как при Разумовском. Реформы начались лишь после первой русско-турецкой войны (1768—1774).

Так, в 1781 г. в Малороссии было введено губернское управление на общих основаниях со всей империей. В 1775—1779 гг. три полка малороссийских казаков постепенно были переформированы в регулярные карабинерные, а в 1783 г. последние казачьи полки переформированы в легкоконные полки.

В том же 1783 году малороссийским казакам, не желавшим служить, было разрешено записываться в мещане или купцы.

И, наконец, в 1783 г. малороссийские крестьяне были лишены права ухода от своего помещика, то есть произведено то, что было сделано в Центральной России 200 лет назад. Однако вопреки сетованиям совковых и националистических историков селянство в Малороссии и так было закабалено старшиной. Разумеется, больше всех выиграли мелкие помещики, у которых сманивали или отбирали силой крестьян более богатые паны. В чем-то выиграло и селянство.

В 1785 г. казацкая старшина была уравнена в правах с российским дворянством и согласно «Жалованной грамоте дворянств» освобождалась от обязательной государственной и военной службы.

Даже националистические украинские историки XIX—XXI веков вынуждены признать, что на Правобережье в царствование Екатерины Великой царили мир и порядок. Даже ее реформы 80-х годов XVIII века, столь возмущающие украинских историков, не вызвали ни малейшего волнения или протеста ни у малороссийской старшины, ни у казачества, ни у селянства.

К 1775 г. Запорожская Сечь из казацкого форпоста, окруженного с трех сторон вражеской территорией, превратилась в инородное тело внутри Российской империи. Устройство Сечи и нравы запорожцев никак не вписывались в законы империи, а главное, запорожцам негде было заниматься своим основным занятием – войной с татарами и турками. Поэтому в 1775 г. отряд генерала Текелли попросту разогнал Сечь. При этом часть казаков ушла к туркам, а часть вступила в созданное Потемкиным Черноморское казацкое войско. Первых называли «неверными» запорожцами, а вторых – «верными». Подробнее об этом рассказано в моей книге «Запорожцы – русские рыцари. История Запорожского войска» (Москва: АСТ, 2008).


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации