Текст книги "Заговор драконов"

– Удачи.

Вечером, когда мы с Глосином случайно встретились в «Сумерках Ада», черный демон-курьер доставил пакет с кратким посланием и небольшую сумочку из оранжевой замши. В пакете была записка.

«Уважаемый Сократ!

Пересылаю сумочку с синим кристаллом и розовой материей. Эти артефакты были переданы нам скрытой расой более двухсот тысяч дней назад. Известно, что розовая материя символизирует мир и желание вступить в переговоры. Синий кристалл не проявил каких бы то ни было уникальных свойств при его изучении, но учитывая обстоятельства его появления в наших хранилищах, он может сыграть свою роль во время контакта. Техники и приглашенные тобой сотрудники управления мифотворчества будут ждать у Юго-Западных ворот в начале восьмого тика. Ты возглавляешь экспедицию и принимаешь все решения. Это согласовано с Го Нуром. Если возникнут трудности, связывайся со мной в любое время с помощью коммуникационного кристалла. Еще раз удачи.

Моргульский.»

В сумочке была розовая ткань, на ощупь напоминающая ртуть, и большой синий кристалл, который едва умещался в моей ладони.

– Превосходная вещь, – сказал Глосин. Я улыбнулся и не ответил.

V

Мы выступили в путь, когда небо начало светлеть. Го Нур отправил в экспедицию еще одного демона – Аркуса. Это был юный, живой и обаятельный тип, синие глаза которого освещались изнутри желтыми ромбовидными зрачками.

Техники с трудом перемещали тележку на рессорах, на которой был установлен старинный гравиметр. По этой причине наш отряд продвигался вперед довольно медленно.

– Скрытая раса несомненно охраняет одну из существенных тайн, – рассуждал Аксидз. – Ведь в мифах они фигурируют как хранители. Скажем, в истории изгнания Вельзевула из континуума старушки сопровождают его на пути в Ад и в дальнейшем переходят к нему на службу в качестве пограничников. Или в мифе об Энее, которому зеленая ветвь золотого дерева открыла путь в бездну, он встречается с маленькими стражами, принимая их за состарившихся амазонок.

– А вы слышали, что именно старушек считают теми, кто произвел наркотик, послуживший средством подкупа работников пещер? – спросила Терсея.

– Я не верю ни одному слову в этой истории, – сказал Аркус. – Просто кому-то потребовалось скомпрометировать служителей Пещеры Сновидений. А скрытую расу приплели к делу, потому что старушки уж точно не станут комментировать степень своего участия в этих событиях перед объективами.

– Я не исключаю, что придется немного повоевать с ними прежде чем они согласятся общаться, – сказала Дэомея. – Ведь их недаром называют агрессивными.

– Я слышала, что они прекрасно сражаются, у них очень отточенная тактика ведения боя, – сказала Алиана, самая, пожалуй, сильная женщина из нашего отряда. Ее мускулам было настолько тесно в обтягивающей кожаной одежде, что она казалась обнаженной. Ее короткий изящный меч, который украшал всех работников управления мифотворчества, отличался более широким клинком и роскошной рукоятью. – Посмотрим, что будет в этот раз, но прошлая вылазка мифотворцев, которая была сто пятьдесят тысяч дней назад, закончилась настоящей бойней. Наши сотрудники пытались проникнуть за установленные пространственные границы ступени и сконструировали все необходимое оборудование, но стоило подключить его, как появились старушки и, хотя двадцать демонов уничтожили больше сотни этих тварей, они-таки своего добились, вывели из строя оборудование. Погиб всего один демон – слишком много ран.

– Откуда такие подробности? – поинтересовался я.

– Архивы. Я занималась старушками специально. Надеялась с их помощью решить проблему шахмат.

– Что это за проблема? – похоже этот вопрос интересовал не только меня, поскольку весь отряд сгруппировался вокруг Алианы.

– Я так ничего и не выяснила тогда. Существуют шахматы. От исхода каждой партии, которые на них играются, зависит судьба Ада.

– Я встречал упоминания об этом в некоторых Указаниях, – сказал Аркус. – И еще когда-то было найдено несколько скульптур в виде шахматных фигур.

– Я слышала, – сказала Дэомея, что все ступени Ада – это клетки шахматной доски. Но я не могу этого понять. Ведь ступеней 256.

– Все это слухи и домыслы, – сказал Аксидз. – А нам нужно решить более насущную проблему. Где бы расположиться и хорошо позавтракать?

Мы отклонились немного в сторону, так как Терсея и Алиана знали превосходное место, в котором, к тому же, можно было понаблюдать меняющиеся ландшафты. Я очень заинтересовался возможностью испытать это на себе: ведь на нижних ступенях, насколько я знал, ландшафты не обладали свойством изменяться при взгляде на них из определенной точки.

Мы расположились на берегу ручья, позавтракали сыром, сушеным мясом, хлебом и овощами. Все это заливалось превосходным вином, которое, по словам Аркуса, он изготовил двадцать тысяч дней назад. Он взял с собой два бочонка, которые всю дорогу, незамеченные мной, стояли на тележке с гравиметром.

Потом Терсея и Алиана попросили меня встать на гладкий белый камень посередине ручья. Я должен был повернуться лицом к востоку и вертеть головой из стороны в сторону. В течение нескольких минут я добросовестно крутил головой, а затем увидел перед глазами сверкающие столбы воды. Оглянувшись, я не обнаружил своих попутчиков. Меня окружал чудесный сад с черным небом, из которого струился яркий свет, заливающий все вокруг. В небе, яркими пятнами на черном фоне, летали большие желто-сине-оранжевые птицы. Деревья с крупными распустившимися цветами на ветвях, источали аромат, от которого кружилась голова. Их ветви, соприкасаясь на легком ветру, наигрывали дивную, прозрачную как вода, мелодию. Мне пришло в голову, что я не знаю, как вернуться обратно. Потом я подумал, что нет смысла возвращаться в Ад и сделал шаг по направлению к высокому полупрозрачному дереву, плоды которого были подобны огромным изумрудным шарам. Но стоило мне сдвинуться с места, как я снова увидел берег ручья, а оглянувшись – своих попутчиков и тележку с гравиметром и бочонками вина.

– Обычно наблюдатели ладшафтов становятся прозрачными, – сказала Дэомея, – а ты полностью растворился в воздухе.

Я перепрыгнул ручей и обнял ее.

– Это было превосходно. Как путешествие в сон.

– Пора! Пора в дорогу! – позвал нас Аксидз. Вскоре мы продолжили путь.

Местность, в которой надлежало установить гравиметр, представляла собой равнину из красной глины, усеянную кусками скал и сухими деревьями. Когда прибор был установлен, и маятники пришли в движение, мифотворцы построились кругом, в центре которого располагались гравиметр, мой молчаливый подчиненный Ню и я.

На шкале измерения ускорения свободного падения стрелка замерла около значения «три пи» и начала колебаться, на шкале средней амплитуды колебаний силы тяжести стрелка остановилась на значении, близком к корню четвертой степени из числа пи. Это были обычные величины для 147-й ступени.

Прошло немного времени, а затем с Востока раздался пронзительный визг, переходящий в свист на очень высокой ноте. Мы повернули головы, и я достал из замшевой сумочки кусок розовой ткани. Через мгновение я увидел их – маленькие сухонькие фигурки, двигались очень быстро, боком, при этом у всех них подбородок практически соприкасался с левым или правым плечом. Они неслись над поверхностью земли, порой проходя сквозь крупные валуны. По всей видимости, старушки были метаматериальными сущностями. Это была интересная деталь, о которой не было упоминаний в изученных мной материалах. В руках они держали маленькие черные цилиндры. Я выступил вперед и поднял вверх розовую ткань. Они выстроились полукольцом перед нами и выжидающе застыли.

– Я Сократ, мы пришли с миром и не хотим обнажать оружия.

Их было больше пятидесяти. Интересная особенность – невозможно было сфокусировать взгляд на их лицах. Черты неуловимо расплывались. Их череп был подобен птичьему, и глаза, расположенные, как у птиц, по разные стороны, по-видимому, давали возможность полного кругового обзора.

Одна из старушек – единственная в оранжевой броне – выступила вперед и голосом, напоминающим одновременно шепот и скрип, произнесла:

– Я Алакара, командир этого отряда. Что вам нужно?

Под ее тщательно ухоженной броней, как и у всех старушек, торчали бесформенные лохмотья.

– Мы пришли, потому что получили Указание о вас, – сказал я.

– Какое указание? – Алакара сделала резкое движение, и Аксидз с Аркусом мгновенно оказались между ею и мной.

– Вот его текст. «Пусть тот, кто придет владеть, вступит в связь со скрытой расой. Хобонос и волколачка ждут у входа. Ветер в спину. Отверстия ночи…»

Что-то подсказало мне, что упоминать Перстень не следует. Старушки обменялись друг с другом своими странными повизгиваниями.

– Мы не понимаем смысла послания, Сократ. Но твое имя подсказывает нам, что владеть пришел ты. Хобонос и волколачка находятся в пещере туманов. Мы можем провести вас туда.

– Спасибо за помощь. Мы будем готовы выступить через несколько мгновений.

Я отправил техников вместе с гравиметром обратно в город. Хобонос Ню подошел ко мне и спросил, должен ли он вернуться вместе с техниками или продолжить путь с нами. Похоже, это были первые слова, которые он произнес за всю экспедицию.

– Ты должен фиксировать все, что происходит. У тебя еще много работы. Отправляйся с нами.

– Слушаюсь.

Хобоноса била нервная дрожь, но я не видел причин отпускать его в город.

Мы оставили оба бочонка между двумя большими валунами – на случай, если на обратном пути замучает жажда, – и двинулись вслед за старушками. Они повели нас на Юго-Восток. Местность вскоре стала меняться, – появились небольшие водоемы, кое-где ручьи с живописными водопадами преграждали нам путь, и мы переходили их по заботливо уложенным камням. Мы шли, не останавливаясь, в очень быстром темпе, и когда светлое пятно, заменяющее на этой ступени солнце коснулось вершин красных труб на горизонте, и оказалось наполовину скрыто выбросами светло-синих струй пара, мы подошли к подножию горной гряды. Старушки, не говоря нам ни слова, выстроились в колонну и двинулись вверх по едва заметной тропе. Склоны осыпались. Стоило поставить ногу мимо, как она начинала неумолимо съезжать вниз. Здесь мне пришлось буквально тащить на себе моего подчиненного. Когда мы поднялись на высоту примерно пятнадцати человеческих ростов, наша процессия неподвижно замерла. Как оказалось, впереди затаился летающий лев и Алакаре, возглавлявшей колонну, пришлось вступить с ним в единоборство. При этом черный цилиндр в ее руке дважды взметнулся вверх и лев воспарил над нами, словно дракон. Его глаза хищно блестели, ловя последние лучи заходящего светила, он сделал несколько кругов, явно намереваясь схватить кого-то из нас. Но Аркус и Аксидз выстрелили в него из громометов, и звуковая волна, ударив льва по незащищенному животу, отбросила зверя в сторону, лишив его аппетита.

Мы двинулись дальше и вскоре оказались на широкой ровной площадке. В отвесной стене, которая возвышалась над ней, на высоте трех человеческих ростов зияло отверстие пещеры, из которого, видимый даже в сумерках, вытекал синеватый туман.

Увидев неконтролируемый ужас в глазах моего подчиненного, я приказал ему оставаться снаружи и ждать нашего возвращения, что бы ни случилось.

Алакара подошла ко мне и показав быстрым движением в сторону пещеры, сказала.

– Иди туда. Встретишь ожидающих. Помни – возвращаются из пещеры не все.

– Спасибо, Алакара. надеюсь, у меня будет способ тебя отблагодарить. Мне показалось, что она засмеялась в ответ.

VI

Женщины взобрались по нашим спинам на край пещеры и сбросили нам ремни. Я поднялся в пещеру последним, но, когда мы пошли вглубь, оказался в середине группы. Впереди двинулись Аксидз и Аркус, сзади – женщины. Видимо, мифотворцам был отдан приказ охранять мою особу.

Старушки внизу оживленно попискивали в густых сумерках. Черная пустота пещеры была влажной и липкой. Дышать было трудно, мы продвигались крайне медленно.

– Ощупывайте пол ногами, прежде чем наступить, – сказал я. – И держитесь за ремни. Мы взялись за ремни, чтобы подстраховать друг друга в случае неожиданных падений. Предосторожность оказалось нелишней. Через десять шагов Аксидз бесшумно провалился вниз, но общими усилиями мы вытащили его на устойчивое место. Через двадцать шагов туман начал редеть, и мы увидели вдали два расплывающихся пятна света. Я призвал спутников не торопиться и по-прежнему продвигаться вперед медленно и осторожно. Так мы и шли, вслушиваясь в шаги и тяжелое дыхание друг друга.

Наконец, туман кончился, как бы задержанный невидимой границей, и мы увидели волколачку и хобоноса. Они сидели, склонившись над шахматной доской, и не обращали на нас никакого внимания.

– Ты жульничаешь, – говорила волколачка. – Твой слон не стоял на этой клетке!

– Еще как стоял, – гнусавил хобонос. – Ты просто не следишь за последними событиями или слишком увлеклась охотой.

– Как ты можешь так разговаривать со мной?!

– Тихо! У нас, кажется, гости.

Тут они оба уставились на нас. Я лихорадочно вспоминал текст Указания. «Хобонос и волколачка ждут у входа. Ветер в спину». Где вход? И где ветер? И тут я ощутил затылком и шеей легкое движение холодного воздуха. Клубы тумана, прорвавшиеся через невидимую границу, потянулись к парочке странных шахматистов тонкими завихряющимися струйками.

– Они уходят? – спросила волколачка. – Или это туман движется?

– Нет, – ответил ей хобонос. – Они стоят на месте. Разрушилась граница тумана.

– Что теперь будет!?

Я сделал шаг вперед. Словно привязанные ко мне, мои спутники шагнули вместе со мной. Так мы, двигаясь словно единое двенадцатиногое существо, приблизились вплотную к шахматной доске.

И тут я увидел, что это была не совсем обычная шахматная доска. Каждая черная клетка представляла собой как бы отверстие, внутри которого, приглядевшись, я обнаружил поблескивание маленьких пылинок, напоминающих звезды. «Отверстия ночи», – вспомнил я. Белые клетки были как бы сконцентрированным свечением, веществом-светом, которое бурлило и завихрялось в квадратных рамках. Наклонившись над доской, я заметил, что внутри белого свечения хаотически перемещались черные пылинки. Эта доска вовсе не была доской. Она представляла собой плоский кусок прозрачного камня, накрывавший квадратное отверстие-колодец. Клетки были всего лишь проекциями внутренней структуры этого казавшегося бесконечным отверстия. Белые и черные миры были глубоко внизу. Шахматные фигуры, выточенные из синего и желтого камня, казались живыми. Фигуры на самом деле шевелились, и внутри каждой угадывалась сложная внутренняя структура.

«Шестнадцать синих фигур, шестнадцать желтых, доска 8Х8, 32 черные клетки, 32 белые, 256 ступеней Ада, – подумал я. – Всюду степень двойки, и это не может быть случайностью».

– Что это ты тут высматриваешь? – спросила волколачка.

– Оцениваю позицию.

– Так ты шахматист?

– Да. Иногда с удовольствием играю. Когда ставки хорошие.

– У нас ставки хорошие, – сказал хобонос. – Вернее, только одна ставка, которую мы выигрываем друг у друга.

– И на что же вы играете?

– Вот, на это.

Хобонос извлек откуда-то перстень из черного, как будто бы бархатного камня и протянул его мне на раскрытой ладони. Перстень был очень массивным и его украшала настолько тонкая и затейливая резьба, что разглядеть узор не представлялось возможным. Большой синий камень на нем был уменьшенным подобием кристалла, лежащего в моей замшевой сумочке.

– Сыграешь за меня? – спросила волколачка.

– Сыграю. Но если я выиграю, перстень будет мой.

– Тогда у нас не будет никакой ставки, чтобы играть друг с другом, – грустно сказал хобонос. – Это несправедливо.

– Возьми взамен вот это, – сказал я, доставая из замшевой сумки синий камень. Хобонос рассмотрел его и кивнул.

– Годится. Если ты выиграешь у меня Перстень, этот кристалл станет моим. Волколачка уступила мне свое место, демоны и женщины сели на гладкий пол пещеры, и я оглядел диспозицию. Мои фигуры были синими. Нельзя сказать, чтобы положение было совсем безнадежным, но у противника, игравшего желтыми, было преимущество в одну ладью, и он значительно продвинулся на моем левом фланге. Я защитил короля и пошел в контратаку на правой половине доски. Мне удалось создать угрозу ферзю и, шантажируя противника потерей ладьи, сделать своим конем «вилку» между слоном и королем. Преимущество хобоноса уменьшилось.

Я заметил, что фигуры сами подсказывали шахматистам следующий ход. Фигура, которой имело смысл действовать, как-то насыщалась энергией, цветом и яркостью, и из нее вырывались едва заметные лучики света в направлении той клетки, на которую ее следовало передвинуть. Но иногда я видел недостаток предлагаемого мне хода и принимал решение сам. Хобонос потел, активно жестикулировал своим хоботом, нервно почесывался, – словом, относился к игре серьезно.

Волколачка давала советы то мне, то ему, так что было непонятно, за кого она болеет. Создаваемая ею суета в конце концов привела к тому, что хобонос зевнул ферзя. Он очень огорчился и даже хотел тут же сдаться, но волколачка уговорила его продолжать. И тем не менее, исход этой партии был уже предрешен. Мрачный хобонос отдал мне Перстень и протянул руку за кристаллом. Обмен состоялся.

– Ну что ж, – сказала волколачка. – Одень его.

– Одень его, – сказала Дэомея.

– Одень его, – сказал Аксидз.

Средний палец моей правой руки потянулся к перстню и в момент, когда он прочно угнездился на месте, чернота черных клеток шахматной доски и сконцентрированный свет белых словно замерли, остановив свое непрестанное внутреннее движение, а затем выплеснулись над поверхностью доски облачками черного и белого тумана.

– Уходи. Я не хочу больше видеть человека, который обыграл меня, – сказал хобонос. Я повернулся к нему спиной и пошел к выходу. Демоны и женщины последовали за мной. Тумана в пещере почти не осталось, поэтому мы спокойно обогнули ту яму, в которую провалился Аксидз, и вышли наружу.

Было темно. Тусклый свет струился из небольших устройств на доспехах старушек. В его лучах мы увидели, что мой несчастный подчиненный хобонос Ню крепко связан.

– Что случилось? – спросил я, обращаясь к Алакаре.

– Твой хобонос рассказал нам то, что ты от нас утаил.

– Что же он рассказал?

– Ты пришел за Перстнем Сатаны.

– Это так. И я получил его.

Старушки стали обмениваться своими визжащими пересвистываниями так быстро, что это напомнило мне щебетание птиц.

– Что ты сделал с шахматной доской, закрывающей вход?

– Я не трогал шахматную доску.

– Мы должны в этом убедиться.

– Сначала развяжите хобоноса.

Через мгновение Ню был свободен от пут. Мы спустились на площадку и буквально забросили легкие тела двух старушек в пещеру. Когда они вернулись, и команда маленьких разбойниц обменялась впечатлениями, Алакара произнесла:

– Прости, что мы усомнились в твоей разумности, Сократ. Пусть твои друзья следуют за нами. Мы выведем вас к месту нашей встречи.

– Они не выпустят нас живыми, – сказала мне на ухо Алиана. – Будет драка.

– Но почему?

– Думаю, им нужен Перстень.

– Поживем – увидим.

Они снова построились в колонну, и мы пошли вслед за ними. Но когда мы спустились с гор, Алакара повела колонну немного в ином направлении. Мой перстень мгновенно отозвался на это вспышками синего света, которые улетали в сторону, откуда мы пришли.

Не говоря ни слова отряду скрытой расы, я повернул туда, куда показывал Перстень. Я полагал, у нас будет какое-то время, но старушки заметили наше отсутствие сразу. Когда они преградили нам путь, Аксидз и Аркус, подпрыгнув вверх, перелетели через стоящие перед нами птичьи фигурки и ударили им в спины громометами. Разлетающиеся от акустического удара старушки представляли собой весьма захватывающее зрелище. Женщины ловили летящие фигурки на свои короткие острые клинки и разбрасывали их в стороны. Потом демоны поменяли тактику. Аксидз и Аркус разбежались в стороны и оказались в тылу у тех двух групп старушек, которые составляли левый и правый фланг. Женщины, сбросив часть своих кожаных одежд, обнажили широкие пояса, начиненные стальными заточенными дисками и ножами для метания. Чтобы использовать их в условиях переменной силы тяжести, требовалось особое искусство. Признаюсь честно, такого совершенного владения метательным оружием мне еще не приходилось видеть. Диски, звездочки и ножи разлетались подобно сверкающим молниям, поражая несчастных растерянных существ в шею, глаза и в незащищенные доспехами части тел. Демоны методично уничтожали тех, кто пытался скрыться от летящего металла.

Не прошло и четверти тика с начала схватки, а все уже было кончено.

– В этот раз совсем неплохо, – сказала Алиана, вытирая клинок. – Но надо собрать оружие. Они могли вызвать подмогу.

Женщины быстро прошли по полю боя, вытаскивая свои метательные устройства из тел специальными щипцами. Вскоре весь летающий боезапас, насухо вытертый от крови, снова оказался в кожаных поясах.

Потом демоны и женщины слегка подточили свои мечи, около дюжины раз проведя по ним точильными камнями, и сосчитали тела. Выяснилось, что две старушки ускользнули, и одна из спасшихся Алакара. В это время откуда-то из темноты пришел Ню. Он сел на камень и уткнул свое лицо в ладони. Хобот смешно свешивался вниз. Вскоре мы двинулись в путь.

– Тебе понравилось? – спросил Аксидз, ловя мой восхищенный взгляд.

– И что, все ваши мифотворцы имеют такую подготовку? На нижних ступенях они просто кабинетные ученые…

– Го Нур, став начальником управления, ввел не отделы, а боевые единицы. Мы единая боевая группа номер четырнадцать. И входим в состав первого подразделения, в котором есть, конечно, и кабинетные ученые. Но требование Го Нура таково, чтобы все работники умели владеть мечом в совершенстве.

– Хотел бы я взять у вас несколько уроков.

– С удовольствием. Мы тренируемся каждый день утром. До начала основной работы, так сказать. Приходи. Нет, серьезно, приходи, мы все будем рады.

– Спасибо, Аксидз.

– Ты нам подходишь, – добавил Аркус. – Так что, если хочешь, становись шестым бойцом группы.

– Спасибо, ребята.

Из перстня продолжали вырываться лучи света. Мы решили идти до бочек с вином и там сделать небольшой привал.

Вино пришлось как раз кстати. Мы съели остатки еды и опустошили оба бочонка. Была глубокая предрассветная ночь. Все буквально валились с ног от усталости. Особенно, конечно, Ню. Но спать было нельзя. Я связался с Моргульским и сообщил ему последние новости. Он выслал нам навстречу отряд из двадцати воинов на случай непредвиденных осложнений. Мы двинулись по направлению к городу. На половине пути встретились с высланным нам навстречу отрядом, но все же по-прежнему двигались очень быстро, постоянно наблюдая за окрестностями. На рассвете мы вошли в юго-западные ворота.