Текст книги "Женская гениальность. История болезни"

Один из биографов описывает, как отражалось психическое расстройство скульптора на ее творчестве: «Повышенная эмоциональность, даже одержимость художницы приводила подчас к очень субъективным спорным решениям образа, превышающим меру экспрессии и деформации. Но те же самые эмоциональность и страстность давали возможность художнице пробиться к истине, которая никогда не лежит на поверхности явлений и которая дороже всего».

Перенесенный Голубкиной в 1896 г. психотический эпизод можно рассматривать как манифестацию шизоаффективного расстройства по смешанному типу с повторными суицидальными попытками, которые потребовали срочного возвращения на родину и госпитализации в психиатрический стационар. В последующие годы ее эмоциональная и поведенческая неадекватность (приступы возбуждения и депрессии) проявлялась еще неоднократно. Страстное увлечение искусством носило характер моноидеи, а весьма заметную «экспрессию и деформацию» ее скульптурных композиций, о которой говорят критики, можно отнести на счет психической патологии (возможное бредовое восприятие объекта). Вместе с тем именно это своеобразное решение скульптурного образа и придает работам Голубкиной неповторимый и легко узнаваемый облик – основную черту любого талантливого произведения. Отметим также, что в данном случае речь идет о «мужской» профессии, и сексуальная аномалия Голубкиной, по-видимому, сыграла в ее выборе не последнюю роль.

Кете Кольвиц (1867–1945) – немецкая художница, график и скульптор; в 1919 г. первой из женщин стала профессором Берлинской академии художеств. Для творчества Кольвиц характерна драматическая напряженность и психологическая насыщенность; все ее творчество окрашено в мрачные, трагические тона.

Кольвиц отмечала в своих воспоминаниях, что, хотя главной у нее всегда была склонность к лицам мужского пола, «несколько раз мне приходилось испытывать такую же склонность и к женщинам. Я сумела это правильно понять лишь много позднее. Я уверена, что для художественной деятельности такая бисексуальность является почти непременным условием».

В сентябре 1913 г. Кольвиц перенесла тяжелый приступ депрессии, связанный с гибелью сына. Она находилась в очень тяжелом моральном состоянии. Биограф пишет: «Ею овладело какое-то оцепенение, равнодушие ко всему на свете, ее посещали видения. Казалось, она сломлена навсегда».

В последующем приступы депрессии неоднократно повторялись. «Вижу лишь безрадостную сторону… во мне нет ничего – ни чувства, ни мыслей, никакого побуждения к действию: мне нечего сказать», – писала Кете Кольвиц.

В случае Кольвиц можно отметить два патологических радикала. В разное время, по различным поводам и без них у художницы возникали депрессивные состояния, которые могут свидетельствовать о рекуррентном депрессивном расстройстве. Бисексуальность, которую в строгом смысле слова труднее отнести к патологии, и которая вообще не редкость у людей искусства, тем не менее можно рассматривать как нарушение сексуального предпочтения.

Чеботаревская Анастасия Николаевна (1876–1921) – русская писательница, переводчица.

Мать и сестра Чеботаревской покончили жизнь самоубийством (сестра утопилась в речке). Муж Чеботаревской, писатель Ф.К. Сологуб, замечал странную неуравновешенность в характере жены. Ее душевная болезнь стала особенно очевидной после революции. Осенью, когда чаще всего происходят обострения психических расстройств, болезнь Анастасии Николаевны приняла острый характер. 23 сентября, воспользовавшись недосмотром служанки и тем, что супруг вышел в аптеку за бромом, Чеботаревская убежала из дома и бросилась с дамбы Тучкова моста в реку Ждановку.

Следование «семейному сценарию», отягощенность аффективными расстройствами (самоубийство сестры) и клиническая картина болезни (смена «приподнятого настроения» приступом ажитированной депрессии) позволяют предполагать, что Чеботаревская страдала биполярным аффективным расстройством. Видимых причин для самоубийства не было: разрешение на выезд за границу, которого так долго добивались супруги, уже было получено. Впрочем, в своих воспоминаниях А.А. Ахматова писала о безответной любви Чеботаревской к своему мужу. Последнему принадлежит написанная вскоре после самоубийства его супруги «Колыбельная Насте»:

 
В мире нет желанной цели,
Тяжки цепи бытия.
Спи в подводной колыбели,
Настя бедная моя.
 

Вирджиния Вулф (1882–1941) – английская писательница и литературный критик. Ее литературный стиль близок к «потоку сознания». Редкой начитанности и эрудиции Вирджинии, не посещавшей ни школу, ни университет, не стоило удивляться, так как ее детской стала гигантская библиотека отца.

Сильную психическую травму Вирджиния перенесла в возрасте 13 лет. В то лето в Лондон приехали двое племянников ее матери: молодые люди поступали в университет и остановились погостить у тетушки. Как-то поздно вечером, вернувшись с очередной прогулки по барам, они застали в библиотеке Вирджинию: ей не спалось, и она спустилась, чтобы выбрать себе книгу. Облик Вирджинии в одной ночной рубашке показался пьяным кузенам настолько возбуждающим, что они напали на девочку и попытались ее изнасиловать. На крики Вирджинии прибежали слуги и спугнули несостоявшихся преступников. Но ущерб психике был уже нанесен: Вирджиния впала в тяжелую депрессию. А когда той же осенью, простудившись в театре, умерла от воспаления легких ее мать, Вирджиния в первый раз пыталась покончить с собой.

Эти детские впечатления принесли в мир нашей героини болезненный страх к физической любви. Во всяком случае, когда один из близких друзей Вирджинии по литературному братству сделал ей предложение, то она не посмотрела на то, что он слыл гомосексуалистом, и согласилась. Правда, на следующий день новоявленный жених с ужасом отказался от свадьбы, но сама идея вступить в брак с человеком, который нравился ей лишь своим остроумием и интеллектом, выдавала подлинное отношение Вулф к сексуальным отношениям с мужчинами.

Вирджиния производила впечатление человека не от мира сего, что часто становилось причиной ее отчуждения от людей. Общение с Вирджинией, женщиной с весьма сложным характером, становилось невыносимым, когда у нее развивались психотические состояния. Вирджиния начинала слышать «голоса», у нее появлялись галлюцинации. Иногда по несколько месяцев подряд Вирджиния проводила в психиатрических лечебницах.

Писательница стала влюбляться в женщин, хотя и не отказывалась иногда от флирта с мужчинами. О себе она однажды сказала так: «Я ни то ни другое. Я не женщина и не мужчина». После замужества Вирджиния полностью посвятила свою жизнь литературной деятельности. В 40-летнюю писательницу влюбилась 30-летняя Вита Сэквил-Уэст. Это чувство вскоре стало взаимным. Этот роман с женщиной, продолжавшийся пять лет, стал единственной в жизни Вирджинии Вулф любовной связью, в которой присутствовал элемент физической близости.

Клинически выраженные приступы депрессии и тревожности у Вирджинии Вулф отмечались в 1895, 1904 и 1910 гг. Во время одного такого приступа Вулф приняла смертельную дозу веронала, но была спасена благодаря быстрому медицинскому вмешательству. К концу 1914 г. наметилось значительное улучшение, но уже в марте 1915 г. имел место приступ мании, с бессвязной и непрерывной речью. Поскольку Вирджиния происходила из весьма знатной и состоятельной семьи, после лечения в стационаре ее выписали домой под наблюдение четырех медсестер.

Наконец, будучи уже не в силах страдать больше от своих депрессивных припадков, она наполнила карманы камнями и бросилась в реку. В своей предсмертной записке она написала: «У меня чувство, что я сошла с ума. Я не могу больше этого выносить. Я слышу голоса и не в состоянии сконцентрироваться на работе. Я пыталась бороться с этим, но ничего не помогает». Многие авторы сходятся в том, что английская писательница, помимо сексуальной аномалии, страдала маниакально-депрессивным психозом (по современной терминологии – биполярным аффективным расстройством).

Литературное творчество Вирджинии Вулф обусловлено развитием ее психического расстройства. Она достаточно поздно опубликовала свой первый роман, после написания которого впала в тяжелейшую многомесячную депрессию со слуховыми галлюцинациями и попыткой самоубийства. Находясь в глубокой депрессии от переживаний, связанных со Второй мировой войной, и будучи психически истощенной работой над романом «Между действиями» (1941 г.), Вулф вновь стала слышать «голоса птиц, поющих на оливах Древней Греции». То же самое она ощущала перед психическим срывом 1915 г., но она уже научилась использовать свои галлюцинации как «топливо для творчества».

Из приведенного патографического материала следует, что Вирджиния Вулф страдала биполярным аффективным расстройством, причем выраженность депрессивных эпизодов достигала психотического уровня. Гомосексуальность писательницы могла быть обусловлена как генетическими, так и ситуационными причинами. Самоубийству, совершенному путем утопления, любопытное толкование дают психоаналитики: стремясь уйти из непереносимо тяжелой жизни, человек желает вернуться «к безмятежному внутриутробному существованию», когда он спокойно плавал в утробе матери, окруженный околоплодными водами.

Львова Надежда Григорьевна (1891–1913) – русская поэтесса. В 15 лет стала подпольщицей, в 16 лет – первый арест, в 19 лет она начала писать стихи.

Имя Львовой, начиная с ее первых шагов в литературе и кончая последним днем ее короткой жизни, неразрывно связано с именем поэта-символиста В.Я. Брюсова. Сложившиеся у них отношения не удовлетворяли Львову. Прямая, открытая натура, она хотела большего. Тайные встречи становились все более редкими, в письмах проскальзывали упреки. Чем дальше, тем тяжелее становилось молодой девушке. Ей хотелось владеть сердцем поэта безраздельно, хотелось, чтобы кроме нее для него не существовала ни одна женщина. Все чаще стали посещать Львову мысли о самоубийстве. В одном из последних писем она пишет Брюсову: «Я очень устала… Всему есть предел… Все во мне умерло». И в состоянии душевной депрессии Львова (в возрасте 22 лет) кончает с собой выстрелом из револьвера.

Широкий интерес к ее произведению «Старая сказка» пробудился именно после гибели Львовой, которая наложила особый отпечаток на восприятие книги. «Жесткий» тип самоубийства (использование огнестрельного оружия) не характерен для молодых женщин в случаях истеро-аффективных расстройств, а именно психическое нарушение подобного типа представляется на первый взгляд наиболее вероятным у Львовой. Вспоминается еще один аналогичный пример: самоубийство возлюбленной Есенина Галины Бениславской, застрелившейся на могиле поэта в годовщину его смерти. В случае Львовой можно говорить о развитии депрессивного эпизода тяжелой степени.

Цветаева Марина Ивановна (1892–1941) – русская поэтесса и прозаик. С 1922 г. находилась в эмиграции, в 1939 г. вернулась на родину. Эпиграфом ко всей жизни Цветаевой могли бы послужить ее собственные строки: «Не умереть хочу, а умирать».

С подросткового возраста Марина была недовольна своей наружностью: форма лица казалась ей слишком круглой, а румянец слишком ярким. В связи с этим Цветаева одно время ходила стриженная наголо, в черном чепце и черных очках. Пытаясь изменить себя, она голодала, изнуряла себя ходьбой, стремилась придать аскетичность своему облику. Носила прическу, наполовину закрывавшую лицо, много курила, и папироса вскоре стала неотъемлемым штрихом ее портрета.

Это пример типично депрессивного отношения к себе человека, находящегося на грани самоуничтожения. Более решительный поступок не заставил себя ждать. В 17 лет Цветаева попыталась покончить с собой. Суицидальная попытка произошла на представлении «Орленка» любимого ею французского поэта Ростана. Но револьвер дал осечку.

 
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня…
И дай мне смерть – в семнадцать лет!
 

Почти неизменным состоянием Цветаевой была тоска. Тоска – и чувство протеста: против всех. Выходя замуж, она не удосужилась поставить отца в известность, так как «не признавала формальностей брака». Все это было крайне не похоже на общепринятые нормы семейной жизни. Цветаева была плохой матерью всем своим детям. Возможно, поэтический дар и внутренняя одержимость не оставляли места для терпеливого спокойствия и уравновешенности, так необходимых в повседневном общении с детьми.

Психиатр М.И. Буянов пишет: «Цветаева была изломанной от рождения, дисгармоничной, аномальной личностью: нечесанная, немытая, одетая черт знает как, погруженная в свои поэтические образы, она была не от мира сего. Не умела готовить, не могла заставить себя стирать, шить, заметать и т. д., т. е. делать то, что от природы положено делать женщине. Бесчисленные любовные письма, адресованные первым попавшимся людям, вызывают тоску. Она не останавливалась ни перед лесбийством, ни перед другими извращениями. И именно такой никчемной, не приспособленной к жизни психопатке был дан божественный поэтический дар».

Пока в реальной жизни влечения Танатоса уравновешивались влечениями Эроса (любовь к семье), на долю влечений к смерти оставалось содержание ее сочинений. По этой причине они были пронизаны или призывами к смерти, или ее описаниями, и нет возможности перечислить все примеры, подтверждающие это наблюдение. Для многих стихотворений Цветаевой характерен мотив обращению к читателю «из-под земли», то есть после своей смерти:

 
Посвящаю эти строки
Тем, кто мне устроит гроб.
Приоткроют мой высокий
Ненавистный лоб.
Измененная без нужды,
С венчиком на лбу,
Собственному сердцу чуждой
Буду я в гробу.
 

Вырвавшись в 1922 г. из Совдепии, попав в свою любимую Германию, воссоединяясь с давно не виденным мужем, казалось, можно было бы и порадоваться, глядя с балкона гостиницы на чистенькую берлинскую улицу. Но и в этот момент взгляд Цветаевой – взгляд потенциального самоубийцы:

 
Ах, с откровенного отвеса —
Вниз – чтобы в прах и в смоль!
 

«Некрофильные» метафоры Цветаевой пронизаны смертью: не стихи, а прямо-таки рифмованная суицидомания. На произошедшее в это время самоубийство Сергея Есенина она откликается с естественным сочувствием и неестественно скрываемой завистью:

 
Помереть в отдельной комнате! —
Скольких лет моих? Лет ста?
Каждодневная мечта.
 

Парадоксально, но личное счастье отнимало у Цветаевой поэтический дар. 1927 г. был, по разным причинам, временем наитяжелейшей тоски. Из великого страдания, душившего Цветаеву, и возникла одна из самых странных и загадочных ее поэм – «Поэма Воздуха». Но Цветаева была не одинока в своей «парадоксальности». Вспомним пушкинское: «Прошла любовь, явилась муза, и прояснился темный ум». Поэтесса была убеждена, что беда углубляет творчество, она вообще считала несчастье необходимым компонентом творчества.

В 1920-х гг. творчество Марины Ивановны достигло небывалого расцвета, а любовные увлечения сменяются одно другим. И каждый раз они заканчиваются драматически, а сама Цветаева «разбивается вдребезги». «Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи – те самые серебряные, сердечные дребезги…». Но если бы она не разбивалась, то не было бы и стихов.

На основании анализа стихотворного и эпистолярного наследия Цветаевой можно сделать вывод, что влечение к смерти у нее могло явиться одним из подсознательных источников творческого процесса. Тема смерти пронизывает большую часть поэтического наследия Цветаевой, своеобразно окрашивая его в депрессивные тона.

Карин Бойе (1900–1941) – шведская писательница и поэтесса.

Путь к осознанию своей гомосексуальности для нее был долгим. Однополая любовь несомненно давала Бойе мощный заряд творческой энергии. Этой же теме посвящены многие ее произведения. Конечно, круг интересов Бойе, как у любого выдающегося литератора-гомосексуалиста, не сводился только к однополой любви. Страстная и увлекающаяся, она не раз меняла убеждения и взгляды: сначала это был буддизм, потом христианство, потом социализм, а в последний период жизни – фрейдизм. Последовательница Зигмунда Фрейда, Карин всерьез занималась психоанализом, неоднократно сама проходила курс терапии. В 1932 г. немецкий психоаналитик Вальтер Шиндлер счел психическое состояние своей пациентки очень тревожным и предсказал, что она покончит с собой не позднее чем через десять лет.

Непосредственной причиной самоубийства писательницы послужил трагический любовный треугольник: Бойе была безответно и безнадежно влюблена в свою подругу Аниту Натхорст, умиравшую от рака, но при этом продолжала поддерживать связь со своей многолетней сожительницей Марго Ханель. В конце концов, в приступе депрессии Бойе ушла в лес, захватив с собой пузырек со снотворным. Тело обнаружили лишь несколько дней спустя.

Приведем одно из последних стихотворений Бойе:

 
Подумать только! Умереть и оставить позади
страдания, ужас, одиночество, неизбывную вину.
Есть в том, что нас окружает, глубинная суть.
Нас ожидает милость – дар, которого никто не отнимет.
 

Бойе начала писать стихотворения еще в гимназические годы и к моменту выхода в свет первого сборника «Облака» (1922 г.) уже имела за плечами значительный поэтический опыт. Сложную и противоречивую роль в ее жизни было суждено сыграть фрейдизму. С одной стороны, психоанализ помог Карин Бойе, как и некоторым другим художникам, найти новые темы, создать новые образы и решить, хотя бы временно, личные психологические проблемы. С другой стороны, несовершенная психоаналитическая процедура была способна углубить душевный кризис и усилить страдания писательницы. Карин Бойе ушла из жизни, находясь на вершине своей славы как поэт и прозаик. Огромный успех имел ее роман-антиутопия «Каллокаин», изданный в 1940 г.

В данном случае можно, разумеется, предполагать развитие реактивной депрессии, связанной с проблемами экстравагантного «любовного треугольника». Однако этот вид депрессии, имеющей психогенное происхождение, чаще сопровождается психомоторной заторможенностью и имеет благоприятный прогноз даже при затяжном течении. Если же мы предположим у Бойе депрессию, протекающую в рамках биполярного аффективного расстройства, то ее самоубийство становится в клиническом смысле более понятным. У писательницы, по-видимому, развивались и маниакальные состояния, о чем свидетельствуют такие ее характеристики, как «страстная и увлекающаяся», стремящаяся «к неограниченной личной свободе вопреки любым запретам», подверженность частой смене убеждений и взглядов. Дополнительным подтверждением того факта, что Бойе страдала выраженными аффективными колебаниями, служит и упоминание о «неоднократных курсах терапии». Данные о сексуальной аномалии шведской писательницы позволяют с полным правом отнести ее в первую группу знаменитых женщин.

Вивьен Ли (наст. имя – Вивиан Мэри Хартли) (1913–1967) – английская актриса, получившая премии «Оскар» в 1939 и 1951 гг.

Уже ребенком безупречно воспитанная Вивьен забывала в театре обо всем. Совершенно поглощенная действием, она могла плакать, смеяться и крайне резко реагировать на иронические замечания матери по поводу постановки.

Постепенно Вивьен Ли превратилась в жертву маниакально-депрессивного психоза. За годы их совместной жизни с Лоренсом Оливье она периодически впадала в психическое расстройство, и однажды во время натурных съемок, проходивших на Цейлоне, у нее начались галлюцинации. К моменту возвращения в Голливуд для завершения работы над картиной Вивьен Ли была уже не в состоянии делать что-либо. В газетах стали появляться неприятные и злые статьи, в которых подчеркивалось, что «Вивьен постоянно страдает от приступов и сексуальной одержимости», что, «оставаясь одна, она может привести в дом первого встречного». В 1953 г. психика актрисы резко пошатнулась: во время съемок фильма «Слоновьи тропы» она не могла запомнить текст, неожиданно теряла сознание.

Многочисленные спектакли сделали Вивьен Ли одной из самых выдающихся театральных актрис своего времени. Все отмечали ее живость, изменчивость, комедийный дар; ее темперамент позволял ей играть «на грани нервного срыва». Однако существовало одно но: каждая сыгранная роль подрывала ее здоровье: она настолько вживалась в роль, что это лишало сил и вызывало психическое расстройство. Каждый раз, когда она подолгу играла одну и ту же роль, стоившую большого нервного напряжения и срывов, созданный образ потом долго не отпускал ее. В периоды обострения заболевания прошлое неминуемо давало о себе знать неожиданными и бесконтрольными проявлениями. Когда наступали маниакальные фазы, Вивьен Ли устраивала шумные приемы, длившиеся всю ночь, она заставляла всех играть и развлекаться, одевала откровенные наряды и кокетничала с молодыми людьми. Повышенная сексуальность была одним из проявлений болезни Вивьен, для нее секс стал своего рода антидепрессантом.

В 1955 г. «нервные приступы» настигали Вивьен все чаще, а продолжительность их возрастала. Пришлось прибегнуть к сеансам электрошоковой терапии, которые привели к улучшению состояния. Но подкралась новая беда. В последних числах мая 1967 г. лечащий врач сообщил Вивьен Ли, что туберкулез захватил оба легких, что положение критическое и надо немедленно ложиться в больницу. Уставшая от длительного и бесполезного лечения Вивьен отказалась от госпитализации. А через полтора месяца величайшая актриса ХХ в. скончалась.

Если учесть, что колебания настроения у Вивьен Ли достигали психотического уровня, то можно говорить о маниакально-депрессивном психозе. В промежутках между обострениями этой болезни состояние психики нормализовывалось. В маниакальном состоянии у Вивьен Ли отмечались типичные для этой фазы болезни эпизоды гиперсексуальности.

Мария Каллас (наст. фамилия – Калогеропулос) (1923–1977) – греческая оперная певица, выдающаяся представительница современного вокального искусства (сопрано). Мать Каллас лечилась в психиатрической больнице, а когда Марии исполнилось восемь лет, совершила попытку самоубийства.

Мария Каллас прожила жизнь, полную травм, стрессов и кризисов, однако возможно, что именно они оказали главное влияние на ее несравненный талант. В шестилетнем возрасте Мария попала под машину и находилась в течение 12 дней в коме. Никто не ожидал, что она выживет. Но именно после выздоровления Мария страстно увлеклась музыкой. Такая одержимость после эпизода, чуть не закончившегося трагически, знакома нам по биографиям других творческих гениев. Они торопятся придать смысл жизни, которая была под угрозой.

Один из биографов пишет о своеобразном психическом нарушении певицы, известном как расстройство приема пищи. «Мария постоянно ела, пытаясь восполнить едой отсутствие привязанности к ней холодной, но требовательной матери и смягчить свою незащищенность». Психоаналитики допускают подобную трактовку булимии[22]22
  Булимия – патологически усиленный аппетит.


[Закрыть]. В подростковом возрасте Мария весила почти 90 кг. Голод, испытанный ею в военное время, в последующем вылился «в гурманские оргии». «В попытке сдержать свой растущий вес она… даже прибегла к заражению глистами… Она потеряла почти 100 фунтов за полтора года, став стройной… Каллас стала внезапно более известна в течение этого периода из-за ее драматической потери веса, чем из-за голоса… Каллас была раздражительна, угрюма и постоянно больна фактически в каждом городе, где она пела». Приступы депрессии усиливались попытками похудеть и переутомлением, вызванным нервным напряжением, а также ее трудоголизмом, заставлявшим работать на износ. Доктор Коппа уверял ее: «Вы здоровы. У вас нет никаких отклонений, следовательно, вы не нуждаетесь в лечении. Если вы больны, то это связано с вашей головой».

Резкие перепады настроения и вспышки гнева на вершине своей славы не были вызваны манией величия, а, напротив, свидетельствовали о терзавшей ее постоянно неуверенности, что со временем превратилось в навязчивую идею. Постоянные приступы болезни вынуждали Каллас отменять многие представления. Карьера долго заменяла мысль о семье. Когда она наконец в возрасте 43 лет забеременела от Онассиса, миллиардер вынудил ее прервать беременность. Прожив с Каллас десять лет, Онассис внезапно оставил ее и женился на Жаклин Кеннеди, вдове убитого американского президента. Через три года Каллас умерла в одиночестве в своей парижской квартире.

Что можно сказать по поводу психических нарушений Марии Каллас? Уже для грудного ребенка кормление – не только утоление голода, но и мерило любви или заброшенности. Эта связь более или менее устойчива на протяжении всей жизни. Известная шутка «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок» является по существу четкой психофизиологической констатацией. И если у взрослого человека возникает чувство, что его недостаточно любят, то врожденный инстинкт может заставить его больше есть. Излишняя пища приводит к ожирению, приносящему новые разочарования, забыть о которых, в свою очередь, снова помогает еда. Так образуется порочный замкнутый круг. Если человек болезненно переживает свое ожирение, что мы видим у Каллас, и пытается различными, иной раз самыми «варварскими» способами похудеть, то можно говорить о таком психическом расстройстве, как нервная булимия, которая в десять раз чаще встречается у женщин и относится к поведенческим синдромам, связанным с физиологическими факторами. Аффективные расстройства (повторные депрессии) могли носить у певицы как вторичный (реакция на ожирение), так и первичный характер. Для последнего есть свои причины: вспомним, что мы имеем дело с артистической натурой, у которой в анамнезе была и психопатологически отягощенная наследственность, и тяжелейшая черепно-мозговая травма.

Друнина Юлия Михайловна (1924–1991) – русская советская поэтесса; лауреат Государственной премии РСФСР.

Юля с детства любила читать и не сомневалась, что будет литератором. Уже в 11-летнем возрасте она начала писать стихи. После начала Великой Отечественной войны получает направление в 218-ю стрелковую дивизию.

 
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
 

Оправившись после ранения, Юлия Михайловна пыталась поступить в Литературный институт, но ее постигла неудача. Тогда она вернулась в артиллерийский полк и продолжала воевать в звании старшины медицинской службы. После очередной контузии в ноябре 1944 г. была признана «негодной к несению военной службы». На двадцатом году жизни приехала в Москву, не испытывая уже никаких сомнений по поводу того, чем заниматься. Друнина идет в Литературный институт, приходит со студентами на лекцию и остается в аудитории. Никто не посмел отказать фронтовичке в учебе. В марте 1947 г. принята в Союз писателей, что поддержало ее материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность.

В 1979 г. скончался муж Друниной Алексей Каплер[23]23
  А.Я. Каплер (1904–1979) – российский кинодраматург; первый ведущий «Кинопанорамы» на телевидении.


[Закрыть]. По мнению многих знакомых и друзей, именно в этот момент что-то сломалось у нее внутри, она потеряла тот стержень, который поддерживал ее в будничной суете. «Она не вписывалась в наступавшее прагматическое время» и выглядела «очень старомодной со своим романтическим характером».

Друнина была избрана в Верховный Совет СССР, но, разочаровавшись в полезности этой деятельности, вышла из депутатского корпуса. В августе 1991 г. бросилась защищать Белый дом, но уже некоторое время спустя написала: «Безумно страшно за Россию». Конец жизни Юлии Владимировны полон трагизма. Она могла тысячу раз погибнуть на войне, а ушла из жизни по своей воле, отравившись выхлопными газами в машине. Ее уход был продуман до мельчайших подробностей еще за год до самоубийства.

В случае с Друниной имело место «рассудочное самоубийство», другими словами, подготовленный суицид. Можно, конечно, говорить и о свойственной поэтическим натурам повышенной эмоциональности, и о ситуационно обусловленной депрессии. Но дополнительно всегда присутствует «логически обоснованная» мотивировка.

Энн Секстон (1928–1974) – американская поэтесса, лауреат Пулитцеровской премии (1966 г.).

Изумление, которое вызывало поведение Секстон в литературных и психиатрических кругах, превышало шоковое воздействие, оказываемое ее поэтическими откровениями. Секстон критиковали за то, что она затрагивала в своей поэзии такие темы, как менструация, аборт, лекарственная зависимость. Однако ее поэтическое мастерство оказалось выше всякой полемики и осуждения. Дочь поэтессы впоследствии описала подробности сумасшествия, алкоголизма и сексуальных злоупотреблений своей матери, а также череду ее внебрачных связей, среди которых одна была с женщиной, а другая – с одним из многочисленных врачей.

Первый психический срыв Секстон в 1953 г. был признан послеродовой депрессией. После рождения второй дочери в 1955 г. она вновь была госпитализирована в состоянии депрессии. В начале 1956 г. психическое состояние ее ухудшилось настолько, что привело к госпитализации в психиатрическую больницу и первой попытке самоубийства. Но в декабре того же года она возобновила свою поэтическую деятельность под присмотром своего психиатра, доктора Мартина.

Почувствовав терапевтическое значение творчества, Секстон поступила в поэтическую мастерскую Джона Холма, где и встретила своего будущего мужа. Но вскоре снова впала в глубокую депрессию и в мае 1957 г. совершила повторную попытку самоубийства, после которой была в очередной раз помещена в психиатрическую больницу. В 1973 г. Секстон в третий раз попадает в психиатрическую больницу и затем разводится с мужем. Находясь в маниакальном состоянии, она жаждет любовных приключений и помещает свои данные в компьютерную службу знакомств. Вскоре из-за бессонницы попадает в тяжелую медикаментозную зависимость. В состоянии депрессии, которую сменяли маниакальные фазы, трижды пыталась покончить с собой. В конце концов, отравилась выхлопными газами в гараже.

Тема первого поэтического сборника Секстон («Бедлам и частичное возвращение назад», 1960 г.) представляет собой описание собственного психического срыва и последующего исцеления. Размышлениям, вызванным душевной болезнью поэтессы, посвящен и ее сборник «Живи или умри» (1966 г.).

Эмоциональные нарушения, начавшиеся у Секстон в форме послеродовой депрессии, вылились в типичное течение биполярного аффективного расстройства: в фазе депрессии поэтесса совершала суицидальные попытки, а в периоды мании поступала в различные учебные заведения, флиртовала и писала стихи. Биполярное аффективное расстройство – заболевание эндогенное, течение которого не зависит от внешних обстоятельств и проходит по своим законам. Важно отметить следующий факт: поэтесса чувствовала терапевтическое, другими словами, целебное значение своего творчества.