Текст книги "Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?"

Русская зима – катастрофа для немцев

Гитлер был уверен, что Восточная кампания будет победоносно закончена до наступления холодов. Но реальность оказалась иной. Германские войска к зиме оказались не готовы. Вот что вспоминает немецкий хирург, находившийся в районе Старой Руссы: «Кто-то беспокоится о семье, оставленной на родине, другие думают о наших ребятах на передовой, которым приходится ночь за ночью выдерживать ледяной холод и северный ветер. Одна мысль об этом подвергает нас в отчаяние, мы же знаем, что они по-прежнему одеты в свои уже износившиеся летние вещи. Что, по всей видимости, наше командование считало войну с Россией лишь прогулкой, которая закончится не позднее осени. Многие не рассчитывали воевать зимой. Поэтому они не успели своевременно подготовить армию к русским морозам. Именно это приводит нас в страшное бешенство. Кажется, там, наверху, не знают или игнорируют тот факт, что у человеческого организма есть свои пределы возможностей.

А наши солдаты выполняют свой долг безропотно и ожесточенно. Сидят в снежных окопах, одетые в свои скудные обноски. День и ночь следят за каждым движением на вражеской стороне, в то время как их конечности медленно отмерзают. Они питаются ледяными продуктами, черствым хлебом, который не раскусить. Хлеб приходится раскалывать на кусочки и согревать их в кармане. Многие не переносят замороженных продуктов, повреждая себе слизистую желудка. Зимних проблем становится все больше. Отмороженные конечности отмирают, а банальные ранения приводят к смерти в результате замерзания.

Когда незащищенная ладонь соприкасается с холодным металлом – с карабином, пулеметом, артиллерийской пушкой, – она моментально примерзает, а если ее оторвать, на металле останутся куски кожи. Стало невозможно пользоваться оружием или носить гранаты без перчаток. Но наши шерстяные перчатки никуда не годятся – уже через несколько дней ткань рассыпается. Солдаты на передовой не могут помыться, привести себя в порядок. Они жутко истощены – мы видим это по раненым с их торчащими ребрами… Мы предчувствуем, что эти жертвы будут напрасны»[65]65
  Ханс Киллиан. В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. С. 144.


[Закрыть].

В похожей ситуации находилась Великая армия Наполеона зимой 1812 г. Его личный хирург барон Ларрей сопровождал его до Москвы и как врач пережил все тяготы и лишения во время отступления. «Голод и холод – самые ужасные страдания, которые пришлось испытать армии во время отступления, – пишет он. – Солдаты шли непрерывным маршем в строю, и те, кто не мог больше выдерживать темп, выбывали из колонны и шли с краю. Но представленные самим себе, вскоре они теряли равновесие и падали на заснеженные обочины российских дорог, после чего уже с трудом могли подняться. Их конечности мгновенно немели, они впадали в оцепенение, теряли сознание, и в считаные секунды заканчивался их жизненный путь. Часто перед смертью наблюдалось непроизвольное мочеиспускание, у некоторых открывалось носовое кровотечение…

…Горе, если тот, у которого уже угасли жизненные функции в верхних частях тканей, внезапно заходил в прогретую комнату или приближался к сильному пламени. В отмороженных конечностях сразу же начинала развиваться гангрена, причем с огромной скоростью. Прямо на глазах».

Немецкие военные врачи обращались к запискам Ларрея, пытаясь найти ответ или совет, что делать в аналогичных случаях, и не находили его. Их охватывал ужас от своего бессилия.

А вот что вспоминает немецкий офицер, находившийся на передовой: «…Это утро принесло еще один сюрприз, и не только для меня одного.

Ночью пошел снег. Вокруг все побелело. Правда, через два часа волшебство исчезло, но на следующий день снова побелело. Потом осталось немного снега под елями, вокруг межевого камня и в других местах. Но в один прекрасный день все вокруг стало белым. Зима началась.

Замыслы Ставки по разгрому немецко-фашистских войск на северо-западном направлении зимой 1942 г.

Первый приказ, который мы получили по истечении двух недель, был предельно ясен. В соответствии с ним мы еще глубже зарылись в покрытую снегом землю.

Переход от наступления к позиционной войне был в нашем корпусе осуществлен точно по учебной программе. Тот факт, что мы были вынуждены приостановить наступление, объясняется сначала условиями местности и неблагоприятными последствиями зимы на нашем участке. Ведь нам было известно из радиоинформации, что на других участках Восточного фронта непрерывное продвижение продолжается и уже удался обход Москвы. Лишь значительно позднее мы узнали, что и там Красная Армия не только стойко держалась, но смелыми контратаками принудила армии, корпуса и дивизии группы армий «Центр» отступить на поспешно сымпровизированную оборонительную линию, причем вермахт потерял необозримое количество техники, несчетное число убитых, раненых и попавших в плен… После первых снегопадов ударили морозы, они сковали всякое движение. Часовых в окопах нужно было сменять каждые полчаса. Нельзя было браться за оружие без рукавиц, иначе руки примерзали к железу. Участились случаи, когда люди обмораживали ноги, руки и лицо. Если раненых не удавалось сразу вынести за линию огня, они погибали мучительной смертью. Павшие в бою за короткий срок окоченевали: трупы, изуродованные судорогой, укладывались, как дрова, штабелями в сараях, так как их невозможно было похоронить в земле. Первоначально мы пытались взрывами зарядов динамита готовить могилу, но почти безуспешно. Мертвые, как и живые, должны были ждать наступления весны.

Оставшиеся в живых прятались в бункерах и избах. Только солдаты, стоявшие снаружи на часах или выполнявшие иную службу, получали полушубки и валенки, добытые в России.

Провидение послало нас на эту войну, когда грело солнце. Однако и старые, опытные офицеры генерального штаба не позаботилось о том, чтобы приготовить зимнее обмундирование для миллионов немецких солдат. Они намерены были взять Москву осенью и покончить с коммунизмом, но они не приняли во внимание коммунистов. Вера в непогрешимость верховного руководства сменилась беспокойством и мрачными предчувствиями, но немецкие солдаты сражались и мерзли на льду и в снегу, потому что этого требовала от нас железная дисциплина. Они сражались, не имея зимнего обмундирования, они погибали и замерзали, многие с невысказанным вопросом на устах: почему?

Самая низкая температура в районе Валдая, о которой сообщалось в бюллетене артиллерийского метеорологического поста была пятьдесят шесть градусов ниже нуля. Вороны мертвыми падали на землю»[66]66
  Винцер Б. Солдат трех армий. – М.: Прогресс, 1971. С. 315.


[Закрыть].

О настоящих теплых блиндажах немцам оставалось только мечтать. Дело в том, что бои приходилось зачастую вести в болотистой местности, где в основном росли чахлые деревца, которых хватало только на дрова. В итоге древесину, более-менее пригодную для строительства, приходилось транспортировать из тыла, расположенного далеко от передовой. Но даже этот вариант не исправлял ситуацию, так как остро ощущалась нехватка транспорта. Самые огромные трудности для противника, находившегося на передовой, – фактическое отсутствие зимней униформы. Дело доходило до того, что солдаты вермахта были вынуждены проявлять «сознательность». Солдаты из артиллерийских батарей и батальонов снабжения «добровольно» (иногда действительно добровольно) передавали пехотным подразделениям, направляющимся на передовую, свои зимние шинели и сапоги, подбитые мехом.

При суровых русских морозах оказались совершенно непригодными средства, которые должны были защищать от холода горючее и смазку. Затворы винтовок просто-напросто примерзали, оружие отказывалось стрелять. В самом затруднительном положении оказались танковые и моторизированные подразделения. Чтобы завести мотор грузовика или бронетранспортера, его приходилось долго прогревать.

Лошади сотнями умирали от голода, холода и изнеможения. Если изнуренная лошадь падала на землю, буквально за несколько минут ее полностью заносило снегом.

Глава 7
Ставка ВГК планирует

Оптимизм И.В. Сталина

В связи с разгромом противника под Москвой и успехами, достигнутыми в ходе контрнаступления, И.В. Сталин был настроен оптимистически. Он считал, что и на других фронтах немцы не выдержат ударов Красной Армии, стоит только умело организовать прорыв их обороны. Отсюда появилась у него идея начать как можно быстрее общее наступление на всех фронтах, от Ладожского озера до Черного моря.

Вечером 5 января 1942 г. Г.К. Жуков, как член Ставки, был вызван к Верховному главнокомандующему для обсуждения проекта плана общего наступления Красной Армии. После информации Б.М. Шапошникова о положении на фронтах и изложения им проекта плана И.В. Сталин сказал:

«Враг рассчитывает задержать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти к активным действиям. Он хочет выиграть время и получить передышку.

…Наша задача не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны… Когда у нас будут новые резервы, а у немцев не будет больше резервов…»

Целью общего наступления был разгром противника на всех фронтах.

Главный удар планировалось нанести по группе армий «Центр». Ее разгром предполагалось осуществить силами левого крыла Северо-Западного, Калининского и Западного фронтов путем двустороннего охвата с последующим окружением и уничтожением главных сил в районе Ржева, Вязьмы и Смоленска.

Перед войсками Ленинградского, Волховского фронтов, правого крыла Северо-Западного фронта ставилась задача разгромить группу армий «Север».

Войска Юго-Западного и Южного фронтов должны были нанести поражение группе армий «Юг» и освободить Донбасс, а Кавказского фронта и Черноморского флота – освободить Крым.

Изложив этот проект, И.В. Сталин предложил высказаться присутствующим. Выступил только один Г.К. Жуков.

Он предложил продолжать наступление на западном направлении, пока противник не успел восстановить безопасность. Но наши войска необходимо пополнить личным составом, боевой техникой, в первую очередь танковыми частями, усилить резервы. Без этого пополнения наступление не может быть успешным.

Что касается наступления под Ленинградом и на юго-западном направлении, то там наши войска стоят перед серьезной обороной противника. Без наличия мощных артиллерийских сил они не смогут прорвать оборону врага.

«Я за то, – сказал Г.К. Жуков, – чтобы усилить фронты западного направления и здесь вести более мощное наступление».

«Я говорил с Тимошенко, – сказал И.В. Сталин, – он за то, чтобы действовать и на юго-западном направлении».

После совещания, выйдя из кабинета, Б.М. Шапошников сказал Г.К. Жукову: «Вы зря спорили. Этот вопрос был заранее решен Верховным»[67]67
  Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. С. 48.


[Закрыть].

Задача войскам Северо-Западного фронта

Задачи войскам Северо-Западного фронта определила директива Ставки ВГК № 005868 от 18 декабря 1941 г. Она требовала не позднее 26 декабря нанести силами не менее шести усиленных дивизий удар на Осташков в общем направлении на Торопец, Велиж, Рудня. Во взаимодействии с войсками Калининского фронта отрезать пути отхода противнику и не дать возможности задержаться для обороны на заранее подготовленном рубеже озеро Отолово, Андреаполь, западный берег реки Западная Двина, Ярцево. В дальнейшем предписывалось ударом на Рудню отрезать Смоленск с запада. Войска 11-й армии должны были не позднее 24 декабря нанести удар в общем направлении Старая Русса – Сольцы. Путем обхода овладеть Старой Руссой, а в дальнейшем ударом на Дно и Сольцы во взаимодействии с войсками Волховского фронта отрезать пути отхода противника со стороны Новгорода и Луги. Соединениям 34-й армии предстояло сковать противника на Демянском направлении.

Генерал армии П.А. Курочкин, оценивая впоследствии задачу, поставленную Ставкой ВГК, писал:

«…В общих случаях предстояло решать труднейшие задачи: во взаимодействии с другими фронтами изолировать, отрезать с флангов и тыла и разгромить крупные группировки врага, нацеленные на Ленинград и Москву. Фронт явно не имел сил, чтобы одновременно решать две такие задачи оперативно-стратегического масштаба. Хотя наши левофланговые – 3-я и 4-я ударные армии были неплохо укомплектованы личным составом, но техники на фронте не доставало. Мы имели при общей ширине полосы 250 километров всего лишь немного больше 800 орудий, 510 минометов (82-мм и 120-мм) и 170 танков. Средняя артиллерийская плотность не превышала 5 орудий и минометов на один километр фронта. Конечно, если бы мы наступали на одном направлении, представлялась бы возможность создать более или менее внушительный ударный кулак. Но ведь задача была ясной – действовать на двух направлениях».

Несмотря на свои сомнения, командующий Северо-Западным фронтом 2 января 1942 г. подписал директиву № 001/ОП о подготовке операции на Старорусском и Торопецком направлениях[68]68
  Дайнес В.О. Советские ударные армии в бою. – М.: Яуза, Эксмо, 2009. С. 398.


[Закрыть].

К началу января 1942 г. перед войсками Северо-Западного фронта в полосе от озера Ильмень до озера Волго оборонялись 5 пехотных, две моторизированные (в том числе дивизии СС «Мертвая голова») и одна охранная дивизия. Они входили в состав 16-й армии (генерал пехоты Буш) группы армий «Север», которой командовал генерал-фельдмаршал фон Лееб. Всего противник насчитывал около 100 тысяч человек, 1600 орудий и минометов. Его войска располагались двумя группами. Одна (5 дивизий) – в районе Демянска, а вторая (3 дивизии) – в районе Селижарова. Наименьшая плотность сил врага была на участке от Залесья (на западном берегу озера Селигер) до Селища (на южном берегу озера Волго). Между этими группами оборонялись на широком фронте 123-я пехотная дивизия и кавалерийская бригада СС. Тыловой оборонительный рубеж был подготовлен по рекам Ловать и Западная Двина, а промежуточный – по рекам Пола и Шеберха, озерам Стерж и Вселуг. Резервы противника располагались в районах Молвотиц, Андреаполя и Луги. Оборона противника состояла из отдельных узлов сопротивления и небольших гарнизонов в населенных пунктах, которые были приспособлены к круговой обороне. Как правило, эти опорные пункты перекрывали дороги и узлы дорог. Подступы к населенным пунктам были заминированы.

В состав Северо-Западного фронта входили четыре армии (3, 4-я ударные, 11-я и 34-я), насчитывавшие 171 336 человек, 172 танка, 2037 орудий и минометов, 69 исправных самолетов[69]69
  Дайнес В.О. Советские ударные армии в бою. С. 397.


[Закрыть]. Обеспеченность фронта артиллерией и минометами не превышала 65 % штатной потребности. Особенно велик был некомплект орудий противотанковой обороны и крупных калибров. Войска фронта превосходили противника по живой силе в 1,7 раза, по артиллерии, минометам и самолетам – в 1,3 раза, но уступали ему в 2,2 раза по количеству противотанковой артиллерии.

Надо учесть, что артиллерия и тяжелые минометы врага располагались на оборудованных, стационарных позициях. Наша же артиллерия из-за тяжелых дорожных условий, а иногда и полного бездорожья отставала от пехоты и помощь оказывала незначительную. Зачастую стрелковые подразделения атаковали врага и без артиллерийской поддержки.

Начало наступления намечалось на 5 января 1942 г. Из-за недостатка сил и средств построение фронта было одноэшелонным. Но на участках прорыва армий предполагалось создать значительное для того времени превосходство над противником: по пехоте и артиллерии в 5 раз, по танкам – в 10, по авиации – в 1,5–2 раза. В ходе операции предусматривалось применение небольших по составу подвижных маневренных групп – лыжных батальонов, танковых десантов, истребительных и партизанских отрядов. Они должны были действовать на флангах и в тылу противника, захватывать населенные пункты и коммуникации, нарушать управления войсками и их снабжение.

22-см орудие на огневой позиции

Подготовка к наступлению была связана с рядом трудностей. На фронте и в армиях отсутствовали резервы, войска вытянулись в тонкую линию. На Старорусском направлении вела бои одна слабая, понесшая потери 11-я армия генерал-лейтенанта В.И. Морозова, которая явно была не в состоянии осуществить прорыв на глубину 110 км к Сольцам без поддержки. 3-я и 4-я ударные армии генерал-лейтенанта М.А. Пуркаева и генерал-полковника А.И. Еременко имели слишком глубокие задачи, а поддержать их из глубины было нечем. 34-я армия генерал-майора Н.Э. Берзарина, расположенная между обеими ударными группировками, могла играть лишь роль прикрытия или связующего звена.

Наступление Северо-Западного фронта

Предстояло вести боевые действия, где имелось мало дорог и вообще направлений, пригодных для действий больших масс войск. Северо-Западный фронт снабжался по Ленинградскому шоссе и единственной железнодорожной магистрали Ярославль – Рыбинск – Бологое, по которой осуществлялось также снабжение Калининского фронта и войск левого крыла Волховского фронта. Железная дорога подвергалась постоянным ударам вражеской авиации и часто выходила из строя. Восстановительные работы воины-железнодорожники 30-й отдельной железнодорожной бригады полковника М.Л. Карнаухова (его предшественником был генерал-майор технических войск Д.А. Лебедев) проводили в предельно сжатые сроки, стремясь обеспечить бесперебойный подвоз на фронт всего необходимого. Основная магистраль Москва – Калинин – В. Волочек – Бологое будет восстановлена только в феврале 1942 г.

Экипаж Т-34 осматривает местность перед наступлением

Чтобы облегчить положение, необходимо было срочно соединить Северную и Октябрьскую железные дороги. Для этого надо было построить соединительную 50-километровую железнодорожную линию Чагода – Кабожа. Воины-железнодорожники совершили подвиг: дорога была сдана в эксплуатацию через три недели после начала строительства.

Остальные дороги, ведущие к войскам, были грунтовые. Распутица при оттепели делала их непроходимыми. Подвоз то и дело нарушался. На складах армий почти не было бензина, а в баках машин его оставалось меньше ползаправки. Задержка с сосредоточением войск вынудила перенести срок наступления для 11-й армии на 7 января, а для остальных армий на 9 января.

В большинстве своем войска прибывали слабо вооруженные, а иногда и совсем без оружия – оно поступало отдельно. К тому же соединения и части, сформированные в спешном порядке, были плохо обучены и не сколочены, что отрицательно сказывалось на результатах боевых действий. Поэтому к ведению наступательной операции войска фронта оказались недостаточно подготовленными.

Это касалось не только войск Северо-Западного фронта и не только начальных месяцев войны. 26 октября 1942 г. командующий фронтом генерал-лейтенант Рокоссовский в штабе 66-й армии заявил: «…Прибывшие новые дивизии к бою совершенно не подготовлены. Сегодня буду докладывать тов. Сталину, просить его, чтобы личный состав вновь формируемых дивизий хотя бы месяц проходил боевую подготовку…»

А вот что вспоминает бывший начальник разведки 312-го стрелкового полка 26-й стрелковой дивизии И. Бескин: «Рота автоматчиков, которая должна была идти первой в атаку при наступлении полка, оказалась пополненной необстрелянными солдатами, только накануне прибывшими из Средней Азии, из Казахстана. А счет времени до наступления уже шел на часы. По неписаной традиции всем выдали чистое белье. Новичков только смогли расписать по взводам, отделениям, составить списки, назначить командиров.

Едва успели проглотить усиленный перед наступлением обед, командир роты собрал солдат для знакомства с немецким оружием, которое они видели впервые. Показал, как пользоваться немецкими гранатами, у которых в отличие от наших нет щелчка при боевом взводе. Через всю длинную рукоятку в гранате проходит толстый шнур с этакой пуговкой снаружи и зажигательной смесью внутри. И если потянуть шнур, то внутри воспламеняется состав и через четыре секунды граната взрывается. После занятия солдаты собрались в кружок, рассматривая разнообразное оружие, и, естественно, кто-то потянул за шнур гранаты. Взрыв разметал толпу, ранив, контузив людей. Уцелевшие в страхе разбежались, рота была деморализована».

Далеко не благополучно решался вопрос учета потерь без вести пропавших. Об этом говорит приказ НКО от 12 апреля 1942 г.: «…Учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно. На персональном учете состоит в настоящее время не более одной трети действительно убитых.

Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истинных. Все это говорит за то, что со стороны штабов армий и фронтов не установлено должного контроля за учетом и представлением указанных сведений».

По воспоминаниям участников тех боев, прибывающее пополнение в списки зачастую не заносилось. Большая часть рядового состава не имела красноармейских книжек, а выданные бойцам не учитывались.

Вот отрывок из письма бывшего начальника штаба 1317-го полка 202-й стрелковой дивизии подполковника А.П. Шувалова от 16.07.1974 г., направленное брату С.Г. Штыкова Виктору: «…я работал начальником 4-го отделения штаба дивизии с марта по август 1942 года. Учет потерь личного состава был запущен, списки о потерях в вышестоящие штабы не представлялись. На мою долю досталось привести в порядок учет потерь с первого дня войны и до дня вступления в должность. К июню месяцу я наладил образцовый учет по личному составу и за это приказом командующего 11-й армии генерала Морозова я был награжден часами. Когда я приходил подписывать списки безвозвратных потерь, то Серафим Григорьевич страшно переживал, что дивизия несет такие потери в личном составе. С начала войны и к июлю 1942 года через дивизию прошло 42 тысячи человек».

Широко известный образец «смертного медальона» был введен приказом НКО № 138 от 15 марта 1941 г. Он представлял собой бакелитовый или эбонитовый пенал небольшого размера черного цвета шестигранной формы с завинчивающейся крышкой. Внутрь вкладывались два листка бумаги, свернутые в трубочку. На этих листках военнослужащий должен был записать свои личные данные и адрес родственников. В случае гибели военнослужащего на поле боя перед погребением один экземпляр остается в медальоне при покойном, а второй будет сдан в штаб части.

Однако роль документа, удостоверяющего личность военнослужащего, этот медальон не играл да и играть не мог. Приказом НКО № 376 от 17.11.1942 г. эти медальоны отменяются и исключаются из табелей снабжения.

И лишь 7 октября 1942 г. приказом НКО № 330 вводятся красноармейские книжки для удостоверения личности красноармейцев и младших командиров, однако его исполнение затянулось до второй половины 1942 г., причем вопрос фотографий не был решен вплоть до конца войны.

От автора. Немецкие данные о количестве советских военнопленных явно завышены. В условиях, когда невозможно определить, является ли данное лицо переодевшимся красноармейцем или, наоборот, это гражданский человек, надевший военную одежду по своей бедности, немцы поступали просто – задерживали и отправляли в лагерь военнопленных всех лиц мужского пола призывного возраста (18–50 лет). Тем более что на селе и гражданские мужчины не имели никаких документов. Доказать, что он местный крестьянин, а не красноармеец, ему было просто-напросто нечем. Свидетельствам односельчан немцы, естественно, обычно не верили.