Текст книги "Боевой устав гнома"

– Там нет никакого холма, – сказал Зак.

– А мы найдем! Не холм, так ложбинку. Ложбинка даже лучше.

Зак нахмурился и упрямо сжал губы, пропуская намеки мимо ушей.

– Ну, ладно, про Кимериса ты не знаешь. Тогда, может, в курсе, куда недавно двух пленниц увезли? Из Подтеменья?

Федор уже сообразил, что обитатели местных пустошей, разумеется, ни о чем подобном не ведают и вообще настолько далеки от политики, насколько это возможно. Да и комдив, скорее всего, давно это понял, а теперь лишь добросовестно отрабатывал до конца положения «Боевого устава гоблина».

– Ах, так тебе нравятся пленницы! – обрадовалась Наама. – Ну как же я не догадалась! Ведь вы тут все воины. Агрессия у вас в крови! Знаешь, из меня получится очень строптивая пленница. Но ты наверняка сможешь меня обуздать и склонить к покорности. У меня и меховые наручники есть, и мягкая плетка. О-о, как я буду стонать под пытками. Объявляй скорее привал!

– Во имя Матери Грязи, дамочка! – Зак посмотрел на суккуба с подозрением. – Такое впечатление, что ты пытаешься со мной флиртовать! А это сейчас не ко времени. Мы с сиром комиссаром ищем похищенных жен. Если ничего о них не знаешь, то не дури нам голову.

– Ах, жен… Да еще похищенных… – Наама поскучнела. – Нет уж, беседы с мужьями о сбежавших женушках – это не ко мне. Ступайте к своему капеллану, мальчики! Поплачьтесь ему.

Она развернулась, возмущенно взмахнула хвостом и отправилась обратно в общество женщин, покачивая бедрами особенно вызывающе.

– Наср! Ох, чувствую, нахватаются наши маркитантки от нее всякого непотребства, – в тревоге заметил Стволов. – Что тогда в отряде начнется! О революции можно будет забыть, кроме сексуальной. Надо бы провести с ней воспитательную работу. С привлечением капеллана, а если потребуется, то и Дмузга.

* * *

Под вечер достигли настоящего ядерного леса. Обогнули высокий холм – и открывшееся зрелище даже черепаху сбило с размеренного шага.

Старые грибы, высотой под три метра, светились едва заметно и клонили голову долу. Молодежь и поросль, напротив, радовали всеми оттенками зеленого. Со шляпки на шляпку «порхали» массивные полуметровые стрекозы, отыскивая и вылавливая в грибных складках мушек размером с кулак. Те, в свою очередь, глотали на лету легкие грибные споры с венчиками.

– Дикая мелочь, – пренебрежительно махнул рукой Глоно. – Окультуренные виды куда крупнее. Но без штанов и куртки лучше все равно не подставляться. И нож подлиннее не помешает.

Отблески Пекла в небе практически терялись на фоне световой вакханалии леса. Невдалеке промелькнула тень виверны, вслед за чем неведомые обитатели зарослей разразились тревожными воплями и уханьем.

– Большой лес? – поинтересовался комиссар. – Сколько часов пересекать?

– Пять-шесть. Но спать в нем нельзя. Сожрут – и не заметишь. Надо двигаться быстро и держать ушки на макушке, а глаза на затылке. Сейчас тут явный пик активности, все на охоту выбрались. Как наедятся, будет попроще. Зато фуража наберем по пути, – добавил он, увидев, что экспедиционеры напряженно переглядываются и перешептываются. – На гнилых грибах неплохая плесень попадается, смачная.

– А спор наловим? – встрял Дмузг. – Курево кончается, а тут вон какие красивые порхают.

– Да сколько хочешь! Выбирайте желтые, с венчиком о пяти лепестках, они самые забористые!

Бывший босяк, а ныне освободитель Ядра, заметно воодушевился и явно готов был отправиться на тихую охоту прямо сейчас.

– Короче говоря, без отдыха лес не пройти. Поэтому привал! – распорядился афроорк. – К грибам поодиночке не подходить, следим за безопасностью товарищей! Кто сгинет в лесу, того спасать не будем.

Гоблины с радостными возгласами посыпались с платформы, чтобы размять ноги и помочь маркитанткам с разбивкой бивака, а повару с приготовлением пищи. Тут же на спину Онибабо присела стрекоза и принялась скрести руны на его доске. Минджуку всполошился и, тревожась о сохранности волшебных знаков, пришел тувлюху на помощь. Прочие экспедиционеры с интересом наблюдали за чародейской схваткой отрядного капеллана с дикой природой. Маркитантки взволнованно повизгивали, Прозерпина охала, прижав пухлые ладошки к щекам.

– Ставлю квачу, что она его укусит! – заявил азартный Квакваса.

– Два метикала, что колдун ее поджарит! – отозвался Рож.

– Три быра, что тварь поцарапает его первой, – подхватил каптенармус Цаво.

Испуганный Онибабо вертелся в на месте в попытках сбросить насекомое, а шаман суетливо взмахивал руками и шептал заклятия. Прочие стали подбадривать его или, напротив, громко сомневаться в умениях. Фенриц прыгал вокруг и звонким лаем пытался отпугнуть назойливое насекомое, но успеха также не имел.

– Даю четыре лилангени… – радостно завел Нуггар, но закончить мысль не успел.

– Насровы бубенцы, да они все Ядро нам переполошат, – недовольно сказал Маггут и потянулся за поясным жезлом.

Однако быстрее всех справилась с проблемой Наама. Взмахнув кнутом, она звонко щелкнула кристаллическим сердечком по спине стрекозы, отчего та с отчаянным гулом стартовала в небо, где тут же угодила в лапы молодой виверны. Вниз посыпались обломки крылышек, переливаясь, будто стеклышки из разбитого витража. Крылатая тень хищника растворилась в темноте.

Мстители восторженно заревели, а суккуб манерно поклонилась на три стороны.

– Откуда у тебя лилангени? Мои деньги хотел на кон поставить? – Сковорода Клюш зловеще вознеслась над головой повара.

– Тихо! Молчать всем, пока еще кто-нибудь не напал! – приказал комдив. – Госпожа Наама, за проявленные в трудную минуту смекалку и доблесть представляю тебя к внеочередному званию «ефрейтор». Поступаешь в прямое подчинение десятнику Боксугру. За работу, бойцы!

Гоблины споро возобновили обустройство лагеря.

– Сир комдив, разрешите обратиться? – Дракула, по-вампирски внезапно очутившись подле командующего тандема, искательно заглянул афроорку в глаза.

– Разрешаю. Чего тебе?

– Вот вы дали девчонке внеочередное повышение, а она даже из жезла не стреляла ни разу. В то время, как я – заслуженный ветеран АТО! Мой опыт бесценен, а шпага смертоносна! Можно и мне звание присвоить? – с надеждой попросил он. – Вы же не сторонник гендерной дискриминации, надеюсь?

– Все звания в нашем отряде добываются инициативой и доблестью, солдат. Где ты был, когда решалась судьба товарища по оружию? Вот впился бы в хвост насекомому своими клыками или клинком нашинковал, сразу бы капрала получил, – заверил вампира комдив. – В следующий раз не упусти момент для подвига. А что касается дискриминации, то я ее сторонник, причем твердый.

– И по поводу АТО, – добавил комиссар назидательно, – из добытых разведкой и пытками фактов следует, что ты, сир Дракула, тянул службу еще до создания Армии Тающего Оливина. Поэтому не приписывай себе чужих заслуг!

Понурившись, вампир отправился в компанию к Евронимусу, с которым нашел общий язык на почве ностальгических воспоминаний о службе в столице.

* * *

Не успел он толком отдалиться, как перед командирами откуда ни возьмись всплыла Наама.

– Сир комдив, я вспомнила важные сведения, которые обязана доложить тебе наедине! – строго, по военному отрапортовала она.

Федор напрягся, с подозрением взглянув на суккуба. Что опять задумала эта хитрая и умная демоница, любительница приключений? В отличие от него, афроорк был польщен.

– Так-то у меня от комиссара секретов нет… – неуверенно проговорил он.

Заметно было, что стойкость комдива подверглась серьезному испытанию. Грибным духом он, что ли, надышался? Или Наама прикинулась Хино незаметно для посторонних?

– Поверьте, сиры, это важно и нужно. Потом спасибо скажете.

Стволов и охнуть не успел, а суккуб уже подхватила расслабленного военачальника под руку и повлекла его по шпалам в сторону грибных зарослей. Оправившись от растерянности, комиссар свистом подозвал Фенрица, присел на корточки и склонился к уху пса:

– Скрытно ступай за комдивом и проследи, чтобы с ним ничего не случилось. В случае угрозы спасай. Ну, или беги за подмогой, если один не справишься.

Чолльсинец понимающе рыкнул и метнулся во мрак, в направлении грибной чащобы.

Отряд был целиком занят подготовкой лагеря, никто не обращал на Федора внимания. «Может, оно и к лучшему, – подумал комиссар, – парни на расслабоне, а я зря себя накручиваю. Надо успокоиться, Зак не ребенок и за себя постоять сумеет». Однако самовнушение не помогало.

Комиссар в досаде нарезал возле Чемош круг, незаметно отдалился от бивака, а потом быстрым шагом двинулся в сторону леса. Не то чтобы его снедала ревность, а вот беспокойство по поводу местной фауны и здоровья товарища – определенно.

При его появлении медленно планирующие споры закружились в причудливом танце, потревоженные током воздуха. Под ногами, едва комиссар отдалился от железнодорожной насыпи, мягко провалился и закачался мох, словно толстой шкурой покрывший болото. Невдалеке послышался приглушенный лай, и Федор двинулся в его сторону, отмахиваясь сорванным папоротником от светящихся венчиков. И все же самые маленькие продолжали лезть в нос, уши, глаза.

Пару раз он вляпался ладонями в зеленую слизь на грибных стволах, когда искал опору, и разок чем-то болезненно обжегся. Роились жирные мухи, слышался непрерывный стрекот и гул чьих-то надкрыльев. Лай то одалялся, то приближался – а может, это шутило над комиссаром местное эхо.

Наконец грибы расступились. Впереди лежала черная водная гладь с тусклыми отражениями линз. Пути вперед не было. Стволов развернулся, потревожив целый выводок светлячков. Несколько сияющих точек опустились ему на лицо. Свет поплыл перед глазами комиссара, почва под ногами мягко качнулась – и черные травы приняли его тело.

«Ты наконец пришел, Федя! – услышал он приторно-ласковый голос проклятого гоблина Джадога, чья замогильная тень преследовала его во времена половой немощи. – Я долго ждал тебя на этом ложе из мха. Оно станет для нас брачным, любимый. Оставайся со мной навсегда…»

Ужас обуял Федора. Он хотел крикнуть Джадогу, что тот давно сдох, но вместо слов изо рта вырывалось неразборчивое мычание, как бывает в кошмарах.

Внезапно над его ухом гавкнул Фенриц.

– Наср, ты откуда тут взялся? – спросил Маггут и мощным усилием приподнял разомлевшего комиссара. – Плесни водички на камрада, Наама. Кажется, он той ядовитой слизью с грибов обляпался, на которую ты мне показывала.

– Да-да, вон пятно на руке. Ничего, сейчас отмоем… Еще не впиталась вроде. А то бы в дивных грезах не меньше суток провалялся!

С комиссара смыли остатки вонючей отравы не менее вонючей водой.

– Что случилось? Где мы? – приходя в себя, спросил он. – Где Джадог?

– Вон кого вспомнил! – хохотнул Зак. – Его косточки давно сгнили в Даггоше, камрад.

– Раз уж пришел помогать, сир комиссар, так хотя бы сознание не теряй, – сердито сказала Наама. – Нам еще эту ботву в лагерь нести.

Федор кое-как стряхнул остатки морока и увидел, что возле него лежит целый ворох крупных мясистых побегов. Из срезов на стволах сочилась густая белесая влага. Суккуб в компании Зака мастерски косила ножом заросли этих водных растений.

– Чем это вы занимаетесь? – удивился он. – Зачем зеленые насаждения портите?

– Насаждения? Сир комиссар, ты болото с парком перепутал, – насмешливо сообщила Наама. – И никакие они не зеленые. Впрочем, тебе после грибного яда еще часа два все цвета будут другими казаться.

Афроорк тем временем продолжал старательно рубить растительность.

– Болотный хвощ добываем, не видно, что ли? – спросил он, бросая на мох новую охапку. – Наама говорит, из этой травы получается вкусный и питательный сырный продукт. Жмых отлично сожрет черепаха. А ты что подумал, чувак? Что мы с ефрейтором здесь развлекаться собрались?

– Каюсь, мелькнула такая мыслишка, – сознался Федор.

– Пока живы наши враги, не время для интимного отдыха! – заявила суккуб, и Стволов с удивлением понял, что она говорит не в обычной игривой манере, а вполне серьезно. – А вот разнообразить пищу бойцов необходимо, чтобы цингу не подхватили.

– Хватит, пожалуй, – решил афроорк, оценив объемы собранного хвоща. – Если больше нарубим, не унести. Фенриц, веди нас коротким путем в лагерь.

Глава 6

Родной погост Глоно оказался большим и процветающим поселком. В нем имелась железнодорожная развязка с множеством складов и амбаров, от центральной площади лучами расходились ряды крепких домов за кирпичными заборами. Мощеные улицы были украшены световыми кристаллами на столбах и кораллами в кадках. За околицей располагались шахты и открытые выработки, а также поля брюквы, грибные делянки и даже рыбные пруды. За длинной, на много сотен шагов веревочной оградой паслось стадо тучных пернатых ящериц под охраной полудюжины подростков. Где-то вдалеке грохотали горнодобывающие механизмы и чадили трубы.

На всем пути экспедиции от окраины к станции со всех сторон раздавались восторженные и любопытствующие возгласы, а крошечные верткие дети и праздные гномы сформировали на финише порядочную толпу.

Отож подогнал черепаху к широкой каменной плите, что служила погосту железнодорожной платформой, и остановил. На фасаде каменного здания станции был растянут огромный черный транспарант с кругом смерти – государственным символом некромантской империи.

Экспедицию уже поджидали официальные лица. На платформе стояло четверо пожилых гномов под защитой доброго десятка молодых охранников, вооруженных внушительными дубинами. Молодежь можно было легко опознать по коротким бородам, еще не заплетенным в косицы. На некотором отдалении топтались зеваки и дети, шумно обсуждая невиданное животное и разношерстную команду экспедиционеров.

– Всем оставаться на своих местах, – распорядился Зак. – В бой без приказа не вступать. Пойдем, комиссар, потолкуем с аборигенами. Капрал Глоно, присоединяйся как местный эксперт.

Гремлин откинул бортовую пластину панциря, и переговорщики сошли на платформу. В знак добрых намерений военачальники оставили оружие внутри, а вот картограф со своим декселем решил не расставаться.

– Богатства хозяевам погоста! – с широкой улыбкой поприветствовал встречающую делегацию комдив, как его научила Прозерпина. – Мы мирные путешественники и не ищем неприятностей. Хотим пополнить запасы и разузнать дорогу.

– Откудова будете? – не слишком-то дружелюбно пробасил самый седой из старших гномов, опирающийся на толстую палку.

– Эмигранты из Подтеменья. Скрываемся здесь от преследования и дискриминации.

– Покажите свои документы!

Федор, которому Пунай успела сшить полевую сумку из плотной ветоши, извлек написанный Евронимусом документ и вручил его старосте. Тот глянул мельком, хмыкнул недоверчиво и вернул бумагу комиссару, словно что-то несущественное.

– Почто у нас остановились? Нам тут чужаки не надобны, тем более не гномы. Езжайте мимо подобру-поздорову в Каменную Паутину. Могли бы и покороче дорогу выбрать!

– Так-то ты встречаешь уважаемого односельчанина, Делпрыго? – ворчливо проговорил картограф, выступая вперед. – Как пировать на мои денежки, так завсегда первый прибегал, а теперь и не узнаешь?

– Отчего же, узнаю тебя, Глоно. Только говорить с тобой неохота, с некромантским прислужником.

– Что ты несешь, старый дурак! – вспыхнул картограф. – Если бы не твои громилы, я бы за эти слова уже нос тебе расквасил, а клюку в задницу засунул. В жизни некромантам не прислуживал. Это вы бросили меня одного, когда живодеры Кимериса явились отнять «Глоноцци».

– А для чего ты его сделал? Для чего летал под небесами? – злобно заорал гном, стоящий слева от Делпрыго. – Молчи, негодник, я сам скажу! Карты составлял для некромантов, вот для чего! Коли не ты, они бы и не знали про наш погост. А теперь шлют сюда своих посланников и вербуют нашу молодежь в АТО! И на других погостах тоже.

Глоно задохнулся от негодования, и комиссар едва успел придержать вспыльчивого картографа от наскока на руководство погоста.

– У них нету моих карт, дядька Бафто! А наш погост уже сто лет всем в Ядре известен!

– Конечно, известен, – гнул свою линию вредный старец. – Ведь ты отправил отсюда депешу некромантам! Похвалялся своим аппаратом и своими чертежами. Не будь ты сыном моего покойного брата, Глоно, я бы проклял тебя именем Тунриды.

Картограф раскрыл было рот, но передумал и дальше ругаться не стал. Сердито запыхтел и потупил голову.

– Все прокричались? – спросил Федор, решив взять инициативу переговоров в свои руки. – Может, поговорим спокойно? Мы-то некромантам не служим. Да и Глоно, если разобраться, давно искупил вину. Потерял «Глоноцци», много месяцев трудился стрелочником на далеком переезде. В полном одиночестве, между прочим. Вот ты, – он мотнул головой второму из выступавших гномов, – вроде как его родной дядька. А хоть раз поинтересовался судьбой племянника?

– Да мне его судьба и сейчас до рудничного лампиона, – буркнул тот.

Остальные старшины закивали, соглашаясь.

– А денежки интересны?

– Это смотря сколько предложите, – оживился седой Делпрыго, властно отодвигая клюкой недовольного Бафто. – И смотря что вам надобно взамен.

– Сказано уже было! Глухой что ли? – снова ввязался в разговор Глоно. – Еды надобно, фуража. Да еще узнать про то, куда пленни… – Он закашлялся от сильного толчка в бок, который получил от комиссара, и исправился: – Где находится лагерь мигрантов и приравненных к ним военнопленных.

Делпрыго поднял посох, призвав путешественников ожидать, а сам зашептался с остальными старейшинами. Бормотали они долго, но к согласию, как видно, не пришли.

– Мы четверо, – сообщил он наконец, – не можем решить такой важный вопрос. Нужно собрать Большой Совет погоста. Но остальные члены Совета сейчас в шахтах. Отрывать их от работы невозможно. Посему либо ждите конца смены, либо езжайте своей дорогой. Но при этом еды и прочей помощи не получите, конечно.

Дуумвират взял полминуты на обсуждение.

– Мы подождем, – огласил решение Зак. – Где можно разбить лагерь?

– Нигде на погосте нельзя! – мстительно сообщил дядька Бафто. – Вы, небось, из Подтеменья всякой заразы притащили. Чумных блох, гельминтов, зубной камень, ушных клещей и все такое. Слыхивал я, что у гоблинов анальный герпес случается. А у вас, гляньте-ка, полна вагонетка этих полуживотных.

Командиры от возмущения и обиды за своих воинов заскрипели зубами, но сдержали гнев.

– Однако ж, мы нашли выход, – одобрительно покивав словам коллеги, продолжал седобородый Делпрыго. – Неподалеку отсюда под горой есть заброшенный квершлаг. В нем, стало быть, и вам спокойней будет. Поедете вон по той узкоколейке. – Гном махнул клюкой, указывая направление. – Оставайтесь в квершлаге, пока не соберем вам провиант и воду. Есть у вас грамотный бухгалтер, чтобы все подсчитать? Даром отдать не можем, у самих еды мало. Морских рачков уж и не помню, когда завозили в последний раз, некого за ними отправить.

Разговор принимал конструктивный оборот. У отряда мстителей, конечно, имелась казна в виде сундучка с золотыми кордобами и серебряными флоринами, но как обеспечить их честный обмен на ядерные припасы?

– Я помогу, сиры, – высунулась из бронепанциря Чемош гномелла. – Посчитаю стоимость товаров и денежного эквивалента.

– Я тоже могу помочь советом, – присоединилась Наама. – Тем более, кажется, я когда-то уже встречалась с их главным бородачом, поэтому смогу раскусить его шашни.

– Шашни только ты учиняешь, а тут деловые переговоры. Прозерпина, берись за дело, – кивнул Маггут. – Глоно, потом проверишь, как сильно нас надули.

Он вернулся под панцирь, снял с шеи ключ на цепочке и извлек из сундука одну кордобу и один флорин, чтобы вручить их гномелле как обменные эталоны.

Явление Прозерпины на причальной платформе было встречено поселянами смешанным гулом. Правда, один из голосов прозвучал радостно:

– Доченька! Это ты, Пина?

– Мама! – Девушка колобком скатилась с камня прямиком в объятия пожилой поселянки.

Делпрыго поморщился и подал знак одному из своих гвардейцев. Из рядов телохранителей выступил рыжебородый парень.

– Гино вас проводит. Во имя Тунриды, да будет так! – провозгласил староста, развернулся и пошел прочь.

Остальные гномы последовали за ним. Оставшийся в одиночестве рыжий Гино решительно приблизился к экспедиционерам. Он был очень широк в плечах, почти как Маггут, но сразу по нескольким приметам видно – очень молод. Реденькая бороденка и простое железное кольцо в ухе сообщали, что парню не больше сорока, а то и тридцати пяти.

– Железа и злата вам, путешественники. Здравствуй, дядя Глоно, – сказал он, подкидывая на руке увесистую дубину. – Извольте следовать за мной.

– Полезай на черепаху, – предложил ему Зак. – Оттуда будешь показывать.

Мстители забрались под бронепанцирь, Отож поднял бортовую пластину и тронул Чемош тихим шагом туда, куда указывал провожатый. Горожане между тем и не думали расходиться. Юные коротышки принялись с азартом карабкаться на платформу, чтобы блеснуть перед девчонками удалью, хватать гоблинов за штаны. Всем было смешно. По счастью, под колеса платформы никто не угодил.

Явление беженцев из Подтеменья изрядно скрасило трудовые будни долгоквершлажцев.

* * *

Малыши наконец-то рассеялись, призванные грозными окриками мамаш, а отряд экспедиционеров свернул на боковую ветку, ведущую к нужному квершлагу.

– Кстати, Гино – сын моего младшего брата, – сообщил картограф с плохо скрываемой гордостью. – Видали, какой богатырь! Что, Гино, как поживает наша семья?

– Вообще-то мне запретили с тобой говорить, – отозвался молодой гном. Из-за малого роста ему приходилось стоять на цыпочках, чтобы видеть дорогу через передний борт бронепанциря. Однако от предложенного вместо подставки ящика он гордо отказался.

– Ах ты, сопляк! – вспылил картограф.

– Отставить ругань, капрал Глоно. А ты, Гино, просто отвечай на его вопросы мне, – прервал закипающую ссору родственников Федор. – Годится?

Гино пожал плечами.

– Могу и вам, – сказал он. – Семья поживает хорошо. Так в письмах мне пишут. С этого погоста они уехали полгода назад. Отец поссорился со старейшинами, аж драку устроил в Большом Совете. Я, хоть и хотел с ними отправиться, но остался с Бафто. Он же одинокий, кто-то должен помогать старику.

– Правильно поступил, парень, – похвалил Глоно. – Старших нужно чтить. Даже таких отбросов, как дядька Бафто. А куда и почему уехал мой брат?

– Куда уехал, того отец мне не сообщает. Письма приходят без обратного адреса. А причина их ссоры простая – старейшины погоста на самом деле одобряют призыв молодежи в АТО. Говорят всем, что недовольны правительством и борются за права народа, а сами тайком предпочитают откупаться рекрутами, нежели спорить с некромантами. Политика! Я слышал, гномы по всему Ядру ропщут. Вот идиоты! Это все глупые шахтеры и всякое старичье! Армия – лучшее место для сильных гномов! Можно сразу разбогатеть без кайла и лопаты, на одних грабежах. Все, приехали!

Гино скатился с бронепанциря и, постукивая дубиной по рельсам, весело зашагал к тяжелым железным воротам, врезанным в гору. Узкоколейка уходила под них. Гном легко распахнул створки – те даже не скрипнули, – и пошел внутрь, чиркая кресалом и зажигая горняцкие фонари, развешанные на каменных стенах.

– Заезжайте, ну! – позвал он изнутри. – Не бойтесь, рудничного газа здесь нету. Видите, «понюшка» жива-здорова.

Он вышел из квершлага, неся в руках деревянную клетку, где сидела на жердочке маленькая желтая ящерица. Судя по виду, действительно живая и здоровая.

– А вдруг это ловушка? – засомневался Федор. – Не нравятся мне эти железные двери. Зачем они тут, не понимаю. И эти двуличные начальники погоста, если честно, тоже доверия не внушают. Глоно, ты лучше знаешь земляков, что думаешь?

– Они, конечно, старики вредные, но простого парня на смерть не пошлют, – поразмыслив, сказал картограф. – Это будет конец карьеры, народец у нас горячий. К тому же вы им честный обмен предложили, а торговать с путниками – это выгодно и достойно гнома. Не в гномьих это традициях, ловушки и все такое…

Взмахом руки показав, что борт открывать не нужно, он с кряхтением выбрался из черепахи и направился к ближайшей створке ворот. Осмотрелся, взмахнул декселем и одним сильным ударом отколол от склона горы приличный камень. Подкатил его к створке, заколотил под нижний срез, будто клин. То же самое проделал со второй створкой.

– Теперь можно. И ты заходи с нами, племянник, – приказал он Гино. – Поможешь нам время скоротать.

Чемош, пугливо блея, вползла под своды квершлага, втянула за собой платформу и цистерну с водой. Дойдя до упора, сооруженного из опрокинутой вагонетки, остановилась. Экспедиционеры, с интересом озираясь, начали спускаться с платформы.

Гино, покручивая в пальцах кресало, подошел к торчащему из стены факелу, но вместо того, чтобы зажечь его, с силой дернул вниз.

Раздался ужасающий грохот, словно где-то поблизости рушились огромные массы камня. Громко заскрежетав, ворота стали закрываться. Их тянули кованые стальные рычаги, приводимые в действие противовесами – грохот в толще горы был звуком падения грузов. Подложенные картографом булыжники не смогли удержать створки и мигом превратились в каменное крошево.

Под испуганные крики экспедиционеров створки захлопнулись.

* * *

Пришедшие в ярость воины чуть не разорвали рыжего Гино за его подлое предательство. Комдиву пришлось даже отвесить пару затрещин Рожу, призывавшему гоблинов к быстрой и бессудной расправе над молодым гномом.

– Мерзавцы, вы это сразу замышляли? – Маггут приподнял предателя за шкирку и встряхнул.

– Два дня готовились, – отозвался тот. – Цепи новые приладили, петли смазали. А ваш отряд наша разведка уже давно заприметила…

– Врешь, гад, – обиделся Квакваса. – Разведка у них, коротышек!..

– Что ты к словам придираешься, гоблин? Ладно, не разведка. Нам грузчики из порта рассказали, что через могильный шурф прибыли зомби-гоблины. Парни-то, чтобы мозгов не лишиться, полдня без отдыха на дрезине сюда гнали! Старейшины сложили два и два и поняли, что интердикт из столицы про вас писан. Приказали тут все подновить для поимки врагов государства! Придумали, что говорить да как себя вести, дабы вас сюда заманить. Башковитые мужи, верно?

– Сиры, что вы с ним толкуете? Нашинкуйте моховика на мясо, наедимся хотя бы напоследок! – продолжали бушевать гоблины, далекие от политики.

Кое-как успокоив солдат, командиры отправили их на поиски другого выхода.

Вампир, превратившись в нетопыря, полетел обследовать каменные своды, Минджуку и Жрадк занялись воротами, призвав на помощь магию, а прочие разошлись во все стороны, выстукивая стены. В самый дальний и мрачный угол отправились Фенриц с Кваквасой. Совершенно неожиданно их вызвалась сопровождать ефрейтор Наама, которой нравилось все новое и неизвестное.

Для разговора с негодяем остались только командиры, а также Глоно на правах родственника и Дмузг, как мастер дознания с пристрастием.

– Говори, как отсюда выйти, чувак, – мрачно справился комдив. – Да не вздумай запираться, шутки шутить с тобой никто не будет.

– Никак не выйти, – бесстрашно ответил Гино, глядя прямо в глаза афроорку. – Сказано же, тупик здесь. Это каземат наш бывший для смертников. Потому и ворота заблокированы, только снаружи можно отпереть. Там лебедка за потайным люком.

– Ну и какого Насра ты завел нас сюда?

– Во-первых, я выполнял приказ, а во-вторых – хочу в АТО служить. Да не простым солдатом, а младшим командиром. За вашу поимку мне сразу звание ефрейтора дадут, а то и целого капрала.

– Тебе еще дожить до этого надо, племянничек, – угрожающе сказал Глоно, перекинув с руки на руку дексель. – Лично черепушку тебе продырявлю, маленький предатель, рыжий позор нашего рода.

– Погоди, – остановил его Федор. – Что значит «за вас дадут»? Что ты о нас знаешь?

– Все, кому надо, про вас знают. У старосты Делпрыго есть интердикт из столицы, я же говорил. «Запрет на передвижение отряда из Подтеменья, ведомого полуорком Маггутом, этруском Стволлутом, а такоже всех их спутников сколько будет. А такоже немедленный их арест и заточение в шахте либо другом подходящем месте до прибытия инквизиции». Ну и так далее, могу полностью процитировать. Память у меня хорошая, один раз услышал на совете и сразу запомнил.

– Об этом я и предупреждал, – сказал Дмузг, уже напялив краги и позванивая пыточными инструментами. – Кто-то стучит на нас Кимерису. Так всегда бывает, мне ли не знать? В любой босяцкой ватаге заводится крыса.

– Мы не босяки, – сухо возразил Федор.

– Ну, пусть вражеский агент, какая разница. Надо всех моховиков проверить.

– Прихлопни пока варежку, капрал. Сейчас не до этого.

Дмузг насупился и с шумом закрыл свой портплед, рассудив, что это его комиссар назвал варежкой.

– И ты готов служить некромантам? – спросил Федор молодого гнома. – Тем, кто поработил твой народ?

– Вот не надо этой пропаганды, сир Стволлут. Поработили… Когда это было? Уже померли последние деды, что ту войну проиграли. А мне просто надоели погост и шахты. Надоело киркой махать, понятно вам? Хочу гулять, пока молодой. Да и в старости не прогадаю. Ветеранам АТО обещают целых пять десятин в богатом на золото и грибы краю. Вы-то, небось, руду не добываете и ящериц не пасете. Сами же на войну поехали, за славой и наградами, за трофеями и женщинами! А простым гномам в дыре сидеть?

– Что за край такой? – заинтересовался Зак, уловив слово «золото». – Глоно, знаешь это место? Может, нам по пути?

– Слышал байки. Всегда они среди гномов ходили. Дальний Рудосток именуется. Но в полете на «Глоноцци» я не нашел той местности. Стало быть, в Ядре ее не существует.

– Вот и отец мой убеждал молодежь, что Дальнего Рудостока не существует, – вставил Гино с недоверчивой ухмылкой. – Тем и навлек на себя гнев важных гномов.

– А ты, значит, решил поперек отца пойти?

– Хочу своим умом жить, – упрямо набычился рыжий.

– Не очень-то его у тебя много, – сказал Зак. – Был бы умный, разве запер бы себя с нами? Вот возьмем и скормим тебя бойцам.

– А меня-то за что? Я ж не сам по себе замыслил злое дело, а интердикт исполнял. Вы солдаты, должны со мной как с военнопленным обращаться, соблюдать конвенцию. Мне Делпрыго пообещал!

К общему сожалению, слова молодого гнома были справедливы. Стволов лишь зубами скрипнул от досады.

– Ну а дальше что старейшины будут делать? Приведут сюда своих дуболомов с палками и попробуют нас в цепи заковать?

– Не-е, – протянул Гино. – Побоятся, да им и не надо. На погосте есть почтовые стрекозлы. Сейчас один уже летит в столицу. День-другой быстрого лета, и там будет. Кимерис вышлет отряд лучших магов на вивернах. Те меньше, чем за неделю прибудут сюда. Надеюсь, еды и воды у вас на неделю хватит? Военнопленных положено кормить!